Символика лабиринта в философском трактате Я.А. Коменского 'Лабиринт света и рай сердца'
Московский
государственный университет имени М. В. Ломоносова
Филологический
факультет
Кафедра
славянской филологии
Символика
лабиринта в философском трактате Я.А. Коменского
«Лабиринт
света и рай сердца»
Курсовая
работа
студентки
II курса
Заплетиной
Е.С.
Научный
руководитель:
доктор
филологических наук
профессор
Ковтун Е. Н.
Москва
Содержание
Введение
Глава 1. Лабиринт как
культурно-эстетический код
Глава 2. Значения символа лабиринта
и их источники в трактате Я. А. Коменского
Глава 3. Устройство «Лабиринта
света»
Заключение
Библиография
Приложение
Вступление
Ян Амос Коменский (чеш. Jan
Amos Komenský, лат.Comenius; 1592-1670) - чешский
педагог-гуманист, писатель, общественный деятель, епископ Чешскобратской
церкви, известен как основоположник научной педагогики, систематизатор и
популяризатор классно-урочной системы.
Сведения о жизни Я. А. Коменского известны в
основном из автобиографии, которую он «начинает с тридцать шестого года жизни,
именно с того года, когда он вынужден был отправиться в ссылку, покинув
родину», о своей юности он не пишет подробно, а лишь бросает кое-где
«мимолетный взгляд в прошлое». Между тем именно это время представляется
особенно интересным прежде всего по причине того, что события этих лет дают
возможность понять настроение, с которым был создан «Лабиринт света», ставший,
по мнению разных авторов, не только «наиболее важным трудом раннего периода
жизни Коменского» , но и «лучшим историческим памятником для характеристики
воззрений и убеждений Коменского в пору его зрелого возраста». Именно в годы
юности сформировались взгляды Коменского. Во время учебы в Гернборне и
Гейдельберге он познакомился с людьми, которые оказали влияние на всю его
дальнейшую деятельность. С некоторыми из них его связвали в последствии долгие
годы дружбы и совместной работы в Англии, Швеции и Голландии.
Ян Коменский родился 18 (28) марта 1592 г. в
восточно-моравском селе Нивице, где отец его, происходивший из соседнего
селения Комна (отсюда - Коменский), был мельником. Он принадлежал к знаменитой
тогда «общине братьев», которых называли то моравскими, то чешскими, а чаще -
богемскими братьями, а иногда - «пикардами» по причине смешения с французскими
(вальденскими) еретиками. Его родители рано умерли. В 1608 г. Ян становится
учеником школы Богемских братьев в Пшерове.
По рекомендации патрона и основателя школы,
гетмана Карела, способный ученик Ян Коменский был отправлен за счет общины в
Германию для получения образования. Вернувшись в Моравию в 1616 г. он
становится священником братской общины («Unitas Fratrum»). С традициями и
историей Богемских братьев была связана вся жизнь Коменского.
После сокрушительного поражения реформаторов в
1620 г. в битву у Белой Горы он был вынужден скрываться. В пожаре гибнет
большая часть его библиотеки. Во время вынужденного бегства гибнут его молодая
жена и оба маленьких сына. Именно в это время был написан «Лабиринт света и рай
сердца». Трагическими условиями возникновения данного произведения обусловлен
его исповедально-утешительный характер.
Для каждого времени актуален образ «Лабиринта
мира» и человека, странствующего по жизни, которая «есть рынок, наполненный
разными товарами и людьми, которые эти товары продают, покуают и рассматривают»
(Я. А. Коменский). Неудивительно, что интерес к личности Яна Амоса Коменского
появляется и в попытках прочесть заново это произведение, которое авторы
называют «вершиной литературного творчества Коменского» (С. Скорвид), «одним из
самых великих христианских произведений», «одной из величайших книг
общечеловеческого значения» (Ф. Йейтс)
При жизни «Лабиринт света» издавался дважды - в
Лешно (1631 г.) и Амстердаме (1663 г.), после смерти Коменского - в Берлине
(1757 г.) и Праге (1782 г., 1809 г., 1862 г.) . Фрагмент этого сочинения,
впервые вышедший на русском языке в 1884 г. в киевском «Славянском ежегоднике»,
привлек к себе внимание в связи с подготовкой к празднования 300-летия со дня
рождения Коменского в 1892 г.
Четыре года спустя, в 1896 г., в нижнем
Новгороде вышло первое российское издание этого сочинения в переводе учителя
гимназии Ф. В, Ржиги («Лабиринт мира и рай сердца»). Полный перевод книги был
издан в Петербурге в 1904 г. («Лабиринт света и рай сердца»). Автором этого
перевода, положенного в основу большинства более поздних российских изданий
«Лабиринта», был Н. П. Степанов.
Уже в этих двух первых изданиях наметились два
варианта перевода названия книги: «Лабиринт мира» и «Лабиринт света». Оба
варианта приводятся в трудах по истории чешской литературы. Такое разночтение
сохранилось и до наших дней. Если для российских изданий перевода этого
сочинения общепринятым стало название «Лабиринт света...», то в переводной
литературе часто приводится название «Лабиринт мира...».
«Лабиринт света» Коменского может быть интересен
для читателя «путеводителем» по современным «лабиринтам мира». Марчукова в
своей работе, исследующие творчество Коменского предположила, что Коменский,
известный как создатель классической педагогики, был единственным христианским
мыслителем, жизнь и творчество которого широко изучались в России как до
революции, так и в эпоху атеизма. Под влиянием его идей уже во второй половине
XVII в. был создан «Обед душевный» и «Вечеря душевная» Симеона Полоцкого,
букварь «Словено - русских письмен» Кариона Истомина. Книги Коменского по указу
Петра I использовались в качестве учебников в первых государственных школах,
созданных в начале XVII в., Э. Глюк, руководитель «разноязычной» переводческой
школы занимался вместе с помощником русским монахом, переводом на русский язык
«Открытой двери языков» и «Мира вещей в картинках». Идеи Коменского, оказавшие
влияние на разработку российского школьного Устава 1786 г., использовали
российские просветители и педагоги XVIII в. - Ф. Поликарпов, Л. Ф. Магницкий,
Ф. Прокопович, В. Н. Татищев. В начале XIX в. педагогика Коменского стала одной
из основ образовательных реформ, сопровождавших учреждение Министерства
народного просвещения Александром I в 1802 г. В 60-х гг. XIX в. в
педагогических журналах России появились статьи о жизни Коменского и его
сочинениях (Л. Модзалевский П.Д. Шестаков, И.П. Паульсон). В 1857 г. Ушинский в
статье «О пользе педагогической литературы» призывал к изучению опыта
Коменского. Спустя два десятилетия переводится на русский язык «Великая
дидактика», текст которой вызывает широкую дискуссию в педагогической среде.
Биография Коменского, его сочинения включаются в программы и учебники по
истории педагогики. Творчество Я. А. Коменского вызывает интерес и у
современных исследователей. Хотелось бы отметить выход сборника работ
международного симпозиума 1990 г., посвященного 400-летию со дня рождения Я. А.
Коменского, работы Марчуковой С. М., посвященные личности и творчеству
Коменского, работы Нипкова К. Э., («Коменский сегодня» Спб, 1995), Красновского
А. А., Кратохвила М. В.
«Лабиринт света», - пишет А. Смирнов: является
одним из самых важных сочинений для характеристики личности Амоса Коменского;
здесь с замечательной полнотою и картинностью излагаются его верования,
убеждения, взгляды на задачи жизни, мысли по поводу пережитого им и т.д. Но
вместе с тем это один из важных исторических памятников для характеристики
жизни современного ему общества. С чувством глубокой скорби Коменский
изображает здесь фальшь и порочность жизни всех слоев общества; взгляд на
разнообразные проявления человеческих слабостей и заблуждений приводит его к
крайнему разочарованию в жизни; но этот пессимизм побуждает Коменского искать
выхода из ложного мира, из ложного лабиринта. В сопровождении Вездесуща и
Обмана * странствует по «царству царицы Мудрости» или по «рынку» людской жизни
не как властитель, или воин, или слуга, а как наблюдатель-путешественник,
изучающий все проявления человеческих заблуждений. Своим внимательным взором он
присматривается и к семейной жизни, и к недобросовестным поступкам среднего
сословия, и к занятиям ученых мужей, и при этом всюду замечает пустоту, ложь,
порочность и другие мрачные стороны жизни, которые подвергаются то злому, то
добродушному осмеянию»
Сам Коменский о «Лабиринте...» напишет позже, в
сочинении «Единственно необходимое»: «Во всей священной и человеческой истории,
в повседневной человеческой жизни можно найти тьму примеров того, что у
заблуждений, изнурительных тягот и напрасных надежд «один и тот же злосчастный
корень: то, что люди, забыв о необходимом, помышляют о несущественном, толкуют
о нем и им занимаются». В этих словах выражен тот «реформаторский дух»
религиозных настроений Коменского, на который неоднократно указывали историки
педагогики. В частности, К. Шмидт писал о Коменском: «В 1623 г. появился
«Лабиринт света и рай сердца», исповедь его религиозного убеждения и его
помыслов, совокупность собранных им доселе богатых житейских опытов, а вместе с
тем и указание на задачу его жизни... Его критика обиходной мудрости,
действительной жизни, брака, светских мудрецов, философов, теологов, военного
звания и пр. обнаруживает проницательного наблюдателя, глубокого мыслителя и
величавую строгость реформаторского духа».
С горечью Коменский признавал: «Во всем мире
навряд ли отыщется другой такой запутанный лабиринт, как христианская религия,
какой она стала ныне. Я говорю о том, как она многолика, на сколько расколота
сект... Но еще более чудовищно, что нигде больше на свете нет такой жгучей
ненависти из-за религиозных разногласий, таких непримиримых распрей, таких
кровавых преследований, жестоких казней и ужасных войн. (…) Одна часть христиан
считает, что пребывает вне лабиринта, и старается сплотить всех вокруг себя». В
«Единственно необходимом» Я. А. Коменский рассуждает о лабиринтах, в которых
блуждают люди. Это лабиринты языков, войн и раздоров, учености и тщеславия и
многие другие «меньшие, однако же многоразличные лабиринты».
По этим многочисленным коридорам «лабиринта
света» путешествует и главный персонаж книги Коменского «Лабиринт света» -
Странник - персонаж, по сути являющийся автобиографичным. Его путь в лабиринте
- это иносказательное воплощение духовных исканий Яна Амоса Коменского,
отражение его мироощущения в самое трудное в его жизни время. Это исповедь,
которая должна была стать одновременно и утешением для гонимых и притесняемых
людей из общины Чешских братьев.
Исповедальное начало «Лабиринта» особенно четко
выявляется при сопоставлении этого произведения с одним из последних сочинений
Коменского - «Единственно необходимое» («Unum necessarium...»). Ян Амос
подводит итог своей жизни, используя три образа земного пути человека:
лабиринт, Сизиф и Тантал. Коменский растолковывает здесь смысл мифа о Критском
лабиринте: эта история, говорит Коменский, изображает отпадение человеческой
души от Бога, ее подверженность животным, звериным искушениям эгоизма и похоти
и ее греховность, видя которую, Бог для наказания и воспитания души превращает
материальный мир в лабиринт. Все одинокие человеческие усилия становятся после
этого сизифовым трудом, который обличает себя как напрасная суета. Наше стремление
к переходящим благам, даже после их приобретения не дающим радости, превращает
земную жизнь в муки Тантала, который видел рядом с собой изобильные яства и
питье и никогда не мог до них дотянуться. В знаменитой главе X «Единственно
необходимого» Коменский говорит о лабиринтах своей собственной жизни, благодаря
Бога за то, что он дал ему силу стремиться через все закоулки к «океану добра».
Говорил Коменский также о богословских лабиринтах, о лабиринтах забот о мире в
Европе. Частота, с которой Коменский обращается к символу лабиринта в своем
творчестве, говорит о том, что он придавал этому образу большое значение.
Символ лабиринта, который встречается во многих
произведениях Я. А. Коменского, был близок мыслителям той эпохи, когда единство
церковного авторитета разрушалось бесповоротно, а с изобретением книгопечатания
каждый читающий человек оказался окружен густым лесом противоречивых мнений,
теорий, проектов и призывов, среди которых ему приходилось ориентироваться на
свой страх и риск. Так актуализировалось значение лабиринта как образа мира.
Однако при более подробном анализе символики этого сложного образа в
произведении Коменского обнаруживается, что его значение гораздо шире, чем
определял его сам Коменский в «Единственно необходимом». В контексте различных
культурных традиций этот символ предстает в разветвленной системе значений и
интерпретаций, которые открывают перед нами другой, глубинный пласт
символической структуры текста и дает возможность говорить о более полном
понимании художественного произведения.
* * *
Представленная работа является многосторонним
исследованием символа лабиринта и причин его появления в философском трактате
Я. А. Коменского «Лабиринт света и рай сердца». В работе предпринята попытка
осмысления и изучения символа лабиринта как феномена культуры путем
комплексного анализа его проявления в произведении Я. А. Коменского «Лабиринт
света и рай сердца».
Особенностью символа лабиринта является то, что
он сохранил архаические функции и укоренился в различных сферах духовной жизни,
получил многогранное образное развитие в культуре каждой эпохи. В исследуемом
произведении Я. А. Коменского символ лабиринта приобрел семантическую
полифонию, в нем соединились многие его значения, являющиеся наследием разных
культурных эпох. Символ лабиринта в произведении Я. А. Коменского стал основным
в системе иносказательных образов, он воплотил комплекс образных представлений
о человеке и мироздании.
Актуальность исследования. Актуальность
исследования обусловлена большим значением исследований творчества Я. А.
Коменского в русской культурной среде; актуальность конкретной темы обусловлена
тем, что символ лабиринта стоит в основе не только исследуемого произведения Я.
А. Коменского, но и всего его творчества;
Цель исследования. Цель - раскрытие значений
символа лабиринта в трактате, соотнесение со значениями этого символа в мировой
культуре; определение возможных источников возникновения столь богатых
смысловых обобщений в трактате Я. А. Коменского.
Задачи. Перед данным исследованием стояли
следующие общие и частные задачи:
1) рассмотреть различные аспекты символа
лабиринта как культурного феномена, преобразующего названный предмет в
культурный код с целью донести до читателя определенный круг идей.
2) рассмотреть значения символа лабиринта,
потенциально существующие в произведении, соотнести значения с более архаичными
аналогами с целью доказательства их априорного присутствия в авторском
бессознательном.
) проанализировать принципы воплощения
символа лабиринта в указанном произведении, выделить особенности актуализации
архаических значений символа в произведении.
Научная новизна работы. В работе впервые
предпринята попытка осмысления и изучения символики лабиринта в трактате Я. А.
Коменского в диахронической и синхронической перспективе с приобщением психо-культурологического
материала.
Теоретико-методологические основы исследования.
В основу исследования положен культурный комплексный междисциплинарный анализ
проблемы символики лабиринта в диахронической («Лабиринт света...» и архаичные
верования) и синхронической (отражение эволюции лабиринта как символа в
трактате Коменского XVII века) перспективе.
В ходе работы для решения конкретных
исследовательских задач были использованы следующие методы:
· метод культурно-контекстуального
анализа, позволяющий определить взаимосвязь произведения и
культурно-исторического контекста его создания и рецепции путем изучения:
- внутренней связи текста с общими тенденциями и
идейными характеристиками эпохи возникновения произведения.
ценности и значения заключенных в произведении
идей, выраженных с помощью использования символики лабиринта.
· типологический метод, направленный
на анализ актуализации образа лабиринта как культурного архетипа.
· аксиологический метод в изучении
ценностных ориентаций религиозного (христианского и мифологического) сознания
через их отношение к изучаемому символу лабиринта.
Основным материалом исследования стал трактат
Коменского Я. А. «Лабиринт света и рай сердца». В исследовании были
использованы тексты, являющиеся ключевыми для понимания и восприятия символа
лабиринта как культурного архетипа: Юнг К. Г. «Архетип и символ»; «Литературные
архетипы и универсалии» под ред. Медитинской Е. М..; статья Соколова Ю. Е.
«Лабиринт как архетип», статья Разинова Ю. А. «Город-архетип». Использовались
работы, посвященные жизни и деятельности Коменского Я. А., а также работы,
исследующие творчество данного автора, в частности, интересующий нас трактат:
Марчукова С. М. «Ян Амос Коменский: человек в "лабиринте света"»,
Материалы Международного симпозиума к 400-летию со дня рождения Я. А.
Коменского «Человек-культура-общество в концепции Яна Амоса Коменского».
Композиционная структура работы обусловлена
трехчастным рассмотрением темы по принципу «от общего - к частному».
Во введении представляется личность Я. А.
Коменского, обозначается место исследуемого философского трактата «Лабиринт
света и рай сердца» в его творчестве, дается представление о времени и условиях
создания данного произведения.
В первой главе работы рассматриваются такие
понятия как «коллективное бессознательное», «архетип», «смвол», способ их
взаимосвязи и возможность их применения в разговоре о символике лабиринта. В
главе доказана правомерность использования данных понятий при анализе символики
лабиринта как культурно-эстетического кода, возникающего в произведении Я. А.
Коменского.
Во второй главе рассматриваются некоторые
архаичные значения символа лабиринта, унаследованные из обрядовой и
мифопоэтической традиции, возникающие в произведении Я. А. Коменского. Через
сопоставление данных значений с их архаичными аналогами доказан факт их
присутствия в авторском бессознательном.
В третьей главе производится анализ структуры
символики лабиринта в рассматриваемом произведении; рассматриваются
соответствия устройства «лабиринта света» в трактате Коменского с аналогичными
структурами древних лабиринтов. Доказан дуализм природы лабиринта в исследуемом
произведении, что дает нам возможность говорить о восприятии Я. А. Коменским
мира как дуальной структуры. Доказано соответствие двух сторон города-лабиринта
(«лабиринт мира» и «рай сердца») двум видам лабиринтов (спиралевидный и
тупиковый).
Заключение объединяет выводы, сделанные в
предшествующих главах.
Глава 1. Лабиринт как культурно-эстетический код
Художественная литература, являясь продуктом
мыслительной деятельности человека, неразрывно связана с его сознанием. При
изучении литературы, как и при изучении человека, нельзя принимать во внимание
только его сознание, считая его единственной формой психологического бытия.
Обращаясь к основным понятиям психоанализа, мы воспользуемся терминами
«сознательное» и «бессознательное» - данное разделение даст возможность понять
наблюдающиеся патологические процессы душевной жизни отдельно взятого автора.
Нельзя утверждать, что в создании литературного произведения участвует лишь
сознательное, так как в любом виде искусства, в том числе и в литературе, часто
находят отражение представления и душевные процессы, не являющиеся
сознательными. Символ лабиринта, являющийся основой системы иносказаний в
произведении Я. А. Коменского, относится именно к таким проявлениям
бессознательного в литературном произведении.
Символ лабиринта чрезвычайно сложен и
многосторонен. Долгий период бытования в обрядовой, мифологической, а после и в
литературной традициях, оставил за символом лабиринта шлейф сложных и
противоречащих друг другу значений. Когда автор обращается к данному символу в
литературном произведении, он неизбежно сталкивается со сложностью выделения из
множества значений именно тех, которые бы отвечали задаче, поставленной им в
художественном произведении. Зачастую данный процесс осуществляется автором
бессознательно, то есть без его субъективного контроля, в таком случае он
обращается к содержанию коллективного бессознательного - к архетипическим
значениям образа.
Для исследования причин проникновения
архетипических значений образа в литературное произведение необходимо понять
принципы работы бессознательного абстрактного автора. Применение понятий
«бессознательное» и «архетип» необходимо при анализе символа лабиринта в указанном
произведении, так как многие его значения будут апеллировать именно к
содержанию глубинных слоев человеческой культурной памяти.
Поверхностный слой бессознательного является в
известной степени личностным. К. Юнг называл его «личностным бессознательным».
Однако этот слой покоится на другом, более глубоком, ведущем свое происхождение
и приобретаемом уже не из личного опыта. Этот врожденный слой является так
называемым коллективным бессознательным. «Тут речь идет о бессознательном,
имеющем не индивидуальную, а всеобщую природу. Коллективное бессознательное как
бы концентрирует в себе «реликты архаического опыта, что живут в
бессознательном современного человека» Иначе говоря, коллективное
бессознательное впитывает психологический опыт человека, длящийся многие века.
«Наши души, как и тела, состоят из тех же элементов, что тела и души наших
предков» Тем самым они хранят память о прошлом, т.е. архетипическую память.
По своей природе коллективное бессознательное
сверхлично, оно образует основание духовной жизни каждого человека.
Коллективное бессознательное было обнаружено К. Юнгом сначала в процессе
анализа сновидений, а затем некоторых видов деятельности (обряд, ритуал) и
художественного творчества (миф, легенда, сказка).
Содержанием коллективного бессознательного
являются так называемые архетипы.
Архетипы - древнейшие, лучше сказать,
изначальные, всеобщие образы, составляющие содержание коллективного
бессознательного. Архетипы восходят к мифологии, но сохраняются длительное
время в фольклоре и литературе, при этом модифицируясь и трансформируясь.
Теоретически возможно любое число архетипов. Обращение к архетипам у авторов
может быть как сознательным, так и бессознательным. Архетип не разрушается,
проявляя себя в новых формах на новых исторических этапах. Это следует
учитывать при анализе символики лабиринта.
Понятие «архетип» в современную науку было
введено К.Г. Юнгом, но у него есть много предшественников и продолжателей, у
которых понимание данного феномена было несколько иным, в частности, не чисто
психологическим. Ссылаясь на применение этого термина Филоном Александрийским и
Дионисием Ареопагитом, а также на некоторые сходные представления у Платона и
Августина, Юнг указывал и на аналогию архетипов с «коллективными
представлениями» Дюркгейма, «априорными идеями» Канта и «образцами поведения»
бихевиористов.
В литературе, искусстве, религии архетип
предстает в переработанной форме. Это указывает на влияние их сознательной
переработки в суждениях и оценках. В чистом виде архетип не входит в сознание,
он всегда соединяется с какими-то представлениями опыта и подвергается
сознательной обработке.
Архетипические образы всегда сопровождали
человека, они являются источником мифологии, религии, искусства. В этих
культурных образованиях происходит «постепенная шлифовка спутанных и жутких
образов, они превращаются в символы, все более прекрасные по форме - всеобщие
по содержанию. Мифология была изначальным способом Обработки архетипических
образов»
В качестве продукта непосредственной реализации
архетипов Юнг и его последователи (Дж. Кэмпбелл, Э. Нойман и др.) рассматривали
мифологию народов мира. Исходя из сопоставительного анализа мифов различных
народов мира, были выделены важнейшие мифологические архетипы «матери»,
«дитяти», «тени», «анимуса» («анимы»), «мудрого старика» («мудрой старухи»).
«Мать» выражает вечную и бессмертную бессознательную стихию. «Дитя»
символизирует начало пробуждения индивидуального сознания из стихии
коллективно-бессознательного. «Тень» - это оставшаяся за порогом
бессознательная часть личности, которая может выглядеть и как демонический двойник.
«Анима» для мужчин и «анимус» для женщин воплощают бессознательное начало
личности, выраженное в образе противоположного пола, а «мудрый старик»
(«старуха») - высший духовный синтез, гармонизирующий в старости сознательную и
бессознательную сферы души.
Архетип лабиринта не входит в ряд основных
архетипов, составляющих фундамент коллективного бессознательного, однако
частота, с которой человечество обращается к нему в творчестве, культах и
обрядах, подтверждает, что осмысление данного феномена чрезвычайно важно для
духовной жизни человека.
Обращение к мифологическим образам и сюжетам
создает значительные произведения искусства, проникающие в глубины
мироустройства, а архетипы становится своеобразными «кирпичиками» для
фундамента, на котором создается культура. Собственно, к числу одного из таких
«кирпичиков» можно отнести и архетип лабиринта, приобретший в дальнейшем и
символическое значение. Исходя из анализа лабиринта как архетипа в культуре
можно сделать вывод о его символичном и сакральном характере.
Подходя к теме символичности образа Лабиринта,
необходимо дать определение понятию символ, на которое мы будем ориентироваться
в данной работе. Учитывая специфику данной работы, будет уместным обратиться к
двойной трактовке данного понятия - культурологическо-психологической и
литературоведческой.
Под словом «символ» в работах К. Юнга
подразумевается «термин, имя или изображение, которые могут быть известны в
повседневной жизни, но обладают специфическим добавочным значением к своему
обычному смыслу. Это подразумевает нечто смутное, неизвестное или скрытое от
нас». Символическое значение не явно и не отчетливо, часто оно осознается
бессознательно, особенно если речь идет о символах, имеющих архетипическое
основание (как символ лабиринта).
Таким образом, слово или изображение символичны,
если они подразумевают нечто большее, чем их очевидное и непосредственное
значение. Они имеют более широкий "бессознательный" аспект, который
всякий раз точно не определен или объяснять его нельзя. «Когда мы исследуем
символ, он ведет нас в области, лежащие за пределами здравого рассудка».
В литературоведческой традиции нет четкости в
определении статуса понятия символа. В ряде работ он рассматривается в разделе
о тропах . Однако в отличие от тропов, т.е. использования переносных значений
слов, символы - это иносказательные образы, «слагаемые» мира произведения. Это
не слова, а значащие элементы мира (лабиринт с его свойствами).
Символ может рассматриваться в аспекте проблемы
специфики искусства как особого способа освоения и отображения жизни. Понятие
«символ» в этом случае является тождественным понятию «художественный образ» на
основании способности быть одновременно способом воссоздания явлений
действительности в их чувственном восприятии и выражения идейно-эмоционального
осмысления этой действительности. Символ и художественный образ также являются
тождественными по признаку способности воплощать в единичном общее.
Определение символа как универсальной
эстетической категории в соотнесении его, с одной стороны, с понятием художественного
образа, а с другой - с понятиями знака и аллегории предложено С. Аверинцевым.
Очевидно, именно таким образом лучше всего поддается раскрытию специфика
символа.
С. Аверинцев трактует символ как «образ, взятый
в аспекте своей знаковости, и знак, наделенный всей органичностью и
неисчерпаемой многозначностью образа. Всякий символ есть образ (и всякий образ,
хотя бы в некоторой мере символ)» . Наряду с этим, автор отмечает наличие у
символа специфического качества, которым является «выход образа за собственные
пределы, присутствие некоего смысла, нераздельно слитого с образом, но ему не
тождественного» - «смысловая глубина», «смысловые перспективы». В отличие от
смысла аллегории, смысл символа, по мнению автора, «нельзя дешифровать простым
усилием рассудка», так как «он неотделим от структуры образа, не существует в
качестве некоей рациональной формулы». Символический образ сохраняет в мире
произведения свое прямое значение и в то же время приобретает многозначность.
Символический образ допускает, что у читателя могут возникнуть самые
разнообразные ассоциации с называемым предметом.
Символические образы широко используются в
литературных произведениях. Правильное толкование символов способствует
глубокому и верному прочтению художественных текстов. Непонимание символической
природы образов, напротив, может привести к грубым ошибкам в истолковании
текста, к искажению авторского замысла. Символы всегда расширяют смысловую
перспективу произведения, позволяют читателю на основе авторских «подсказок»
выстроить цепь ассоциаций, связывающую различные явления жизни.
Можно говорить о символах индивидуальных и
символах, имеющих опору в культурной традиции. Последние в силу специфики
данной работы интересуют нас в большей степени. Подобные символы являются
частью культуры, для их построения писатели используют язык культуры, в
принципе понятный более или менее осведомленному читателю. Конечно, каждый
такой символ приобретает индивидуальные смысловые оттенки, близкие писателю,
важные для него в конкретном произведении. Сивол лабиринта является как раз
таким, культурным символом-кодом, значения которого знакомы в той или иной
степени каждому читателю. Однако не стоит забывать, что специфика данного
символа заключается в том, что он является еще и ментальной константой,
архетипическим представлением, и первоначально присутствует в нашем сознании.
Это позволяет нам говорить о воспроизведении в тексте Коменского не только тех
значений символа лабиринта, о которых он узнал в результате приобщения к плодам
развития различных наук, но и о проявлении глубинных знаний, источником которых
является коллективное бессознательное.
Возвращаяясь к теме соотношения архетипа и
символа, необходимо уточнить, что по отношению к архетипу смивол вторичен.
Символ является крайней степенью осознанности и переработанности архетипа, его
предметным воплощением. Религиозный символ (коим и является символ лабиринта)
оформляет душевные переживания не индивида, а многих поколений людей и имеет
архетипическое основание. Но чем привычнее для нас символ, чем более он стерт
повседневным употреблением, тем чаще от него остается только банальная внешняя
сторона. Этот процесс произошел и с символом лабиринта, архетипическое
происхождение которого не осознается теми, кто пользуется им для выражения
каких-то смыслов. Лабиринт здесь превращается культурный код, имеющий
потенциальную способность выражать авторские некоторые идеи. Ян Амос Коменский
не был знаком с теорией архетипов, не было известно ему и понятие коллективного
бессознательного. Обращаясь к образу лабиринта, он опирался на предшествующий
опыт осмысления данного образа в мифопоэтической традиции, в культуре
Средневековья и Ренессанса и на свои личные глубинные ощущения, источником
которых было коллективное бессознательное.
В следующем разделе данной работы будут
рассмотрены те смыслы символа лабиринта в работе Я. А. Коменского, которые
могут быть объяснены через обращение к содержанию коллективного
бессознательного.
Глава 2. Значения символа лабиринта и их
источники в трактате Я. А. Коменского
Лабиринт представляет собой архитектурное
сооружение, облик и назначение которого менялись вместе со сменой культурных
эпох. Определенный род запутанного пути. Основной идеей лабиринта является то,
что, однажды попав в него, невозможно или очень трудно выбраться обратно.
Уже на изначальном, мифологическом этапе
обработки архетипических образов в культурах мира, мы встречаемся с
проявлениями архетипа лабиринта. Все крупные культуры мира обращались к этому
образу в культах и обрядах, из чего можно сделать вывод о всеобщности идеи
лабиринта. Лабиринты при синхроническом рассмотрении обнаруживаются на всех
материках, во всех культурах, появляясь примерно в одно и то же время. При
диахроническом рассмотрении их можно видеть на протяжении всей истории
культуры.
Неизвестно, где и когда впервые появились
лабиринты. Самым ранним из известных науке изображений лабиринта 5-6 тысяч лет.
Первые изображения лабиринта не имеют ничего общего с представлением об этом
сооружении у современного человека - в них не было множества развилок и
тупиков. Лабиринт в его первоначальном виде имеет форму круга (редко -
квадрата) с одним входом и одной дорожкой, приводящей в центр. Поверхностного
взгляда на устройство таких лабиринтов достаточно, чтобы понять, что их
семантика не содержит в себе назначения сбить путника с толку. Древние
лабиринты служили решению совсем иных задач. По мнению большинства этнографов и
антропологов, они являлись местами проведения похоронных и/или инициальных
обрядов, как обрядов, связанных с завершением одного и возобновлением другого
космологического (жизненного) цикла..
Лабиринт - греческое слово. Его происхождение
принято связывать с названием лабриса - двойного топора. Этот важнейший
культовый символ минойского Крита был воплощением магической власти. Стены
Кносского дворца, открытого А. Эвансом в 1900 г., украшают многочисленные
изображения лабриса. Согласно преданию, именно в этом дворце, принадлежавшем
критскому царю Миносу - «первому законодателю» и «властителю моря», «самому
царственному из всех смертных царей» (Гесиод) Тезей одержал свою знаменитую
победу над Минотавром.
Символам свойственна смысловая многозначность.
Миф о Критском лабиринте являет ее в полной мере. Может быть, именно это
послужило причиной интереса к нему в разные времена истории европейской
культуры. Образ Критского лабиринта воскрешался во многих эпохах.
Коменский жил за 300 лет до начала раскопок А.
Эванса на Крите. Открытие Консского дворца и монет с изображением Минотавра
были в те времена далеким будущим. Миф о Критском лабиринте Коменский
воспроизводит в изложении своего великого современника Катализа Комеса Нозля -
«замечательнейшего мифолога нашего времени» со следующим комментарием: «Таков
был рассказ древних о Лабиринтах. Истолковывая его, мифологи говорят, что тут
подразумевается человеческая жизнь, которая настолько сложна и полна
непреодолимых трудностей, что никакой смертный не в состоянии выпутаться из них
(за исключением того, кого вооружает Сам Бог)».
· Лабиринт - это мир
В произведении Коменского отсылка к мифу о
Критском лабиринте появляется буквально на первых страницах, в разговоре
Путника и Всеведа:
«- Слыхал ли ты когда-нибудь о Критском
лабиринте?
Слышал кое-что.
Чудо света был - это было здание с таким
огромным количеством комнат, перегородок, коридоров, что попавший туда без
провожатого вечно мотался то туда, то сюда и никак не мог выйти из него. То
было ничтожество в сравнении с тем, как устроен лабиринт света, особенно в
настоящее время. Не советую тебе одному идти туда, поверь мне, опытному в
этом».
Из описания, данного Всеведом, видно, что
лабиринт для Коменского - это, прежде всего, архитектурное сооружение со
множеством препятствий внутри, в котором можно заблудиться. Очевидно прямое
указание на ассоциативную связь «лабиринт - мир», собственно, на эту связь
указывает и само название произведения «Лабиринт света». Это значение -
ключевое в иносказательной системе данного произведения.
В эпоху Средневековья, которая духовно близка
Коменскогому, лабиринт имеет прямую ассоциативную связь с человеческим миром, а
также с трудностями жизненного пути человека. Тогда данный символ, по своей
природе и происхождению языческий и мифологический, стал оформлять христианские
мировоззренческие идеи. Происходит кардинальная семантическая метаморфоза: из
функционального ритуального приспособления лабиринт обращается в символ,
метафору сложного пути человека к Богу, возвращения в потерянный рай. Цель ясна
и неизменна, заблудится невозможно - можно лишь не достичь цели, поэтому и
здесь необходима ариаднина нить - Вера. С приходом христианства Тезея заменяет
Христос, прошедший земной лабиринт, победив Сатану (Минотавра), и указавший
путь в Рай.
Однако говорить о символе лабиринта только как о
метафоре сложного жизненного пути человека нельзя, так как использование этого
символа влечет за собой и другие, глубинные значения, раскрывающиеся при более
подробном рассмотрении его функционирования в тексте и отсылающие читателя к
древним обрядам и верованиям. Здесь мы возвращаемся к понятию «коллективное
бессознательное» и предполагаем, что эти глубинные значения были внесены
автором в произведение путем обращения к его содержанию.
· Лабиринт - это инициация.
Мишель Фуко писал, что "лабиринт связан с
метаморфозой". Главная метаморфоза, происходящая с человеком, вхождение во
взрослую жизнь, обозначалась в древности ритуалом инициации, который ознамевал
произошедшую с человеком метаморфозу взросления, обуславливаюшую получение им
нового социального статуса. Обряд инициации призван подготовить человека к
новому виду существования, отметить его переход от одного состояния к другому.
Путешествие Странника в «лабиринте света» можно рассмотреть с этой точки
зрения: человек рождается, чтобы пройти некий сложный обряд, который и занимает
все его земное существование. Жизнь на Земле понимается Коменским лишь как
отрезок пути души к Богу, ее детство и юношество, по прошествии которых душе
предстоит пройти обряд инициации. Этот обряд-испытание проверяет прочность его
веры. Прошедший испытание и нашедший выход из лабиринта перерождается для новой
жизни. Инициационная функция лабиринта освящалась соответствующими героическими
мифами. Центральным сюжетом этих мифов было превращение юноши в мужчину-воина,
т.е. радикальная экзистенциальная метаморфоза, вызванная событием символической
смерти и возрождения. Как утверждают исследователи, миф о Критском лабиринте
также связан с ритуалом инициации. В этой трактовке спуск Тесея в лабиринт и
выход из него ассоциируется с его вторым рождением через слияние с землей, то
есть свершается перерождение человека для новой жизни, инициация.
· Лабиринт - это медитация
Некоторые исследователи рассматривали погружение
в лабиринт как погружение в собственное подсознание, особенно актуальным данное
значение стало в эпоху постмодернизма, когда взгляд автора обратился к
процессам, происходящем в глубинах человеческой души. В частности, в творчестве
Х. Л. Борхеса символ лабиринта часто олицетворяет медитативный путь внутрь,
вглубь себя самого. В работе Я. А. Коменского мы также можем наблюдать рецепцию
значения лабиринта как «пути к самому себе». Более того, оно является одним из
ключевых в иносказательной системе произведения, обуславливает его двухчастную
структуру. Медитативному погружению в собственное подсознание посвящена вся
вторая часть произведения, названная «Рай сердца». Эта часть повествует о том,
как путник услышал призыв воротиться в храм своего сердца. Здесь он встречает
Христа, находит утешение в разговоре с ним. Он понимает, что именно здесь то,
чего все мудрейшие напрасно ищут в мирских делах - покой и радость. В философии
Яна Амоса Коменского, основанной на христианском мировоззрении, Богу отводится
место в сердце человека - в его душе, целью же жизни и вершиной всех
человеческих поисков должен быть Бог. Путешественник, скитавшийся по лабиринту
света и насмотревшийся на несправедливость, фальшь, соблазн, жестокость,
наконец, взывает к Богу о помощи и получает призыв вернуться в «дом сердца
своего», т.е. найти приют в собственной душе.
Идея медитативного погружения вглубь себя
находит отражение и в мифе о Критском лабиринте, где Тезей спускается в
лабиринт для борьбы с Минотавром - звероподобной стороной эго
("тенью" по Юнгу). Минотавр, являясь братом Тезея по отцу
(Посейдону), является, таким образом, ипостасью самого Тезея. Убивая Минотавра,
Тезей умерщвляет часть самого себя. Герой движется вниз, внутрь себя, что
соответствует погружению в собственное подсознание.
· Лабиринт - это возвращение
«''Воротись!'' Не зная, куда вернуться и как
выйти из этого мрака, я начал горевать; тогда голос в третий раз позвал:
''Воротись, откуда вышел, в дом сердца своего, и закрой двери!''»
Как видно из приведенного фрагмента, путь в «рай
сердца» Коменский обозначает как возвращение, т.е. движение в обратном
направлении к некой исходной точке. Рай здесь назван домом, (глава XXXVII,
открывающая вторую часть произведения, имеет название «Путешественник попал
домой»), предназначением Странника являлось возвращение домой. Идея возврата
изначально присутствует в системе значений символа лабиринта. Это утверждение
можно проиллюстрировать на примере того типа лабиринтов, который существовал
еще в дохристианскую эпоху. На мысах и островах Белого и Баренцева морей, в
Норвегии, южной Швеции, Финляндии и дальше, вплоть до Британии, очень часто
встречаются каменные спиралевидные лабиринты, повторяющие друг друга. Различия
между ними есть, но очень незначительные: круг, овал, редко прямоугольник.
Центр обычно обозначен чуть возвышающейся горкой камней или отдельным крупным
камнем.Такие лабиринты, как предположил археолог Н. Н. Виноградов в 20-х гг,
являются святилищами, гигантскими алтарями, связанными с миром мертвых. По этим
спиралям, приближаясь к центру и совершая все новые и новые повороты, должны
были проходить души умерших, чтобы "потерять ориентировку" и уже
никогда не найти выхода назад, в мир живых. Функция лабиринта в данном случае -
запутать, ввести в заблуждение и не позволить человеку вернуться туда, куда ему
хочется или следует вернуться.
· Лабиринт - это хищник
Можно сделать вывод, что лабиринт уже на
начальных этапах своего бытования в культурных традициях мира осмысляется как
враждебная человеку сущность, в основе действия которой лежит насилие и
подавление человеческой воли, подчинение сознания. Эта мифопоэтическая
константа выступает в роли антипода понятию свободы. Конструкция лабиринта
является необозримым препятствием на пути человека к чему-то высшему. В
древности также существовало поверие, что человек, вошедший в лабиринт,
начинает ослабевать из-за того, что само сооружение вытягивает из него силы. В
связи с этим неслучайно возникает ассоциация лабиринта с воронкой - конструкция
лабиринта-спирали, представляющего собой одину дорожку, спирально устремленную
к центру, напрямую связана с формой водной воронки. Мир в трактате Коменского,
представлен в образе именно такого агрессивного лабиринта, лабиринта-хищника,
он заглатывает человека и пытается подчинить всю его жизнь ложным идеалам,
иллюзорным ценностям, суете. Мировоззрение Коменского основано на этих
глубинных чувствах, которые с древних времен ассоциируются с образом лабиринта,
поэтому появление данного образа на страницах произведения Коменского вполне
закономерно. Обозрению лабиринта света и доказательству того, что его природа
враждебна человеческой сущности, посвящена вся первая часть трактата.
· Лабиринт - это паломничество
Другая проекция образа лабиринта относится к
культуре средних веков - паломничество к Святым местам. Лабиринты духовных
странствий имели ту же цель, что и реальные путешествия и паломничества -
спасение души.
Те благочестивые христиане, которые не могли
себе позволить дорогостоящего и опасного паломничества в Палестину, на коленях
и с чтением молитв совершали его в миниатюре и в символической форме - в
лабиринтах, выложенных мозаикой на полу больших соборов в Северной Европе
(такие лабиринты занимали часть нефа в церквах Амьена, Арраса, Шартра, Пуатье,
Реймса, Сен-Кантьена, в соборах Швеции и др.). Эти лабиринты назывались
"Le chemin de Jerusalem"("Путь в Иерусалим"),
"Лабиринт Соломона", "Дом Дедала", а в центре изображался
город Иерусалим ("Новый Иерусалим") или же Тезей и Минотавр (в
Шартрском соборе). Эти «невидимые» странствия позволяли сосредоточиться в
тишине и уединении, а кроме того были не так опасны для благочестия: ведь
пилигримы шли к чужим народам - еретикам и язычникам. Лабиринты также
устраивались в монастырских садиках для прогулок по ним монахов и послушников.
Семь аллегорических смертных грехов и семь добродетелей встречались идущему по
пути к центру, где часто устанавливалось Распятие, так как "лабиринты
могли означать и крестный путь Христа".
«Путь паломника, его дорога - не только
средство, но и цель. Это выражение имеет как наружный, физический, так и
внутренний смысл. Размышление над ними позволяет выявить существо дороги,
различные плоскости ее реальности... касание земли в определенных местах тропинки,
преодоление высот и глубин, подъем по ступеням, ночевки на постоялых дворах, но
чаще - в монастырях... заболевание и выздоровление, ритм пути, тишина дороги,
созерцание природы во всех ее проявлениях, встречи с людьми, помощь и нужда в
помощи, боязнь зла и преодоление страха, споры и их разрешения. В
метафизическом смысле дорога паломника - это дорога жизни, в которой человек
постоянно делает выбор между добром и злом».
На примере этого описания видно, как много
общего у паломничества и лабиринта. Их связывают идеи пути, преодоления
трудностей и достижения высшей цели, те же идеи оформляет символ лабиринта в
произведении Коменского. Многие исследователи отмечают, что творчество
Коменского, а особенно данный трактат, соответствует не той эпохе, в которой
жил автор, а более ранней, средневековой. Приемы персонификации, общий
дидактический тон произведения и обращение к мотивам средневековой словесности
позволяет говорить о рецепции тех значений символа лабиринта, которые были
актуализированы в эту эпоху.
Движение путника в лабиринте также может стать
объектом сопоставительного диахронического исследования, так как направление и
вид передвижения внутри лабиринта менялись вместе со сменой культурных эпох,
эволюцией форм и задач лабиринта. В контексте произведения Я. А. Коменского
рассмотрение данного аспекта, касающегося символики лабиринта, также
представляется нам интересным, так как здесь происходит уникальное соединение
видов этого движения.
Первые известные нам лабиринты были построенных
по модели спирали, они имели функцию "каналов связи" с загробным
(подземным) миром и использовались при погребальном обряде и ритуалах
инициации. Центростремительное движение танца по схеме лабиринта или
прохождения по самому лабиринту способствовало медитативному погружению, спуску
в собственное подсознание, где была необходима встреча с "тенью"
(Минотавром). Центр лабиринта здесь - вектор, направленный вниз.
Начиная со Средних веков, лабиринт переходит в
идеальный план, осмысляется как метафора сложного пути человека в мире.
Искусственно удлиненный путь в лабиринте - непременное условие для достижения
центра (возвращение в некогда утраченный рай). Вектор здесь направлен вверх - к
Богу. Вертикаль.
В трактате Коменского происходит интересный
сплав этих, казалось бы, взаимоисключающих значений. Медитативное погружение
вглубь себя здесь соединяется с восхождением к Богу, движение производится
одновременно и вниз, вглубь себя, и вверх, что физически является невозможным,
однако следует понимать, что лабиринт в трактате Коменского выступает как
умозрительный образ, и поэтому он может соединять в себе противоположные
значения.
Глава 3. Устройство «Лабиринта света»
«Самый город, как я заметил, был разделен на
бесчисленное количество улиц, площадей, домов и построек больших и малых; везде
было множество народа, словно муравьями. У восточной стороны возвышались
какие-то ворота, а от них шла улица к другим воротам, обращенным к западу;
через эти вторые ворота можно было проникнуть в различные улицы города, из
которых главных я насчитал шесть; все они шли от востока к западу, одна подле
другой. Посередине их была как будто торговая площадь, очень округленная,
дальше к западу стоял на скалистом холме какой-то высокий замок, на который
очень часто смотрели все граждане».
Именно таким предстает перед нами «лабиринт
света» в трактате Я. А. Коменского. Город, который осматривает Странник вместе
со своими провожатыми с башни, и есть «лабиринт света», описанию которого
отведена вся первая часть произведения. Это описание является вместе с тем и
моделью мироздания, изображающей все обозримое для человека пространство. Связь
«Лабиринт - Мир», выведенная нами в предыдущей части работы, теперь нуждается в
расширении. Вместе с необходимым переходным звеном эта связь должна выглядеть
так: «Лабиринт - Город - Мир». Замещение в произведении понятия «мир» понятием
«город» можно считать использованием приема метонимии. Именно введение
промежуточного, понятия «город» дало возможность Коменскому воплотить в
произведении концепцию «Мир как лабиринт». При этом понятие «город» не выглядит
в этой цепи чужеродным или излишним, напротив, оно придает двум абстрактным
понятиям, которые оно связывает, значение предметности. Вместе с тем, лабиринт
и город должны иметь смежные признаки для того, чтобы автор мог составить
указанную выше ассоциативную цепь.
Как способы организации жизненного пространства
город и лабиринт изоморфны друг другу. Это подобие заключается в том, что и тот
и другой являются предметами удлинения и усложнения пути и вместе с тем
структурами мобилизации. Город, как и лабиринт, втягивает нас в структуру
мобильного существования. Лабиринт побуждает входящего внутрь человека быть в
постоянном движении, в состоянии поиска либо центра, либо выхода. Странник,
попав в город-лабиринт, отмечает, что город похож на гигантский муравейник,
жизнь в котором протекает в постоянной сутолоке, суете и движении:
«Когда же я обвел по нем (городу) глазами, по
разным сторонам, то увидел, что все до мельчайших вещей суетились, как в
муравейнике; когда я напряг слух, то все было наполнено шумом, гиканьем,
хохотом, свистом и криком».
Город как мир ставит своих обитателей в ситуацию
постоянного выбора направления, пути, что в конечном счете становится выбором
собственной судьбы. Сама судьба чаще всего изображается как путь в лабиринте -
путь, сопряженный с поиском цели, выбором направлений, распадом и обретением
жизненной перспективы.
В качестве другого доказательства существования
связи между понятиями «лабиринт» и «город» можно рассмотреть любопытный
археологический артефакт, о котором говорит в своей статье Разинов Ю. А...
Существует изображение лабиринта, рядом с которым по-гречески написано: «Троя».
Троя, как и Вавилон, является символом города вообще, причем не только
древнего, о чем красноречиво говорят такие выражения, как «русская Троя» или
«английский Вавилон». На примере данного артефакта мы видим, что сама Троя -
мифический или реальный город - воспринималась как некий лабиринт. При этом
изображение лабиринта представляло собой классический семиповоротный лабиринт -
это знак, эмблема лабиринта. Создатель артефакта знал, как следует изображать
лабиринты. При этом ему была доступна еще и многослойная символическая связь,
где лабиринт символизировал город.
Но несмотря на то, что связь понятий «лабиринт»
и «город» в трактате Коменского оправдана, сперва мы не обнаруживаем в
предоставленном описании и в самой структуре города-лабиринта главного
представления, сопутствующего символу лабиринта, а именно - возможность
заблудиться в системе его запутанных ходов. В лабиринте Коменского, напротив,
все очень «искусно устроено», по крайней мере, так кажется Страннику с высоты
башни, откуда они со Всеведом обозревают город. Позже выясняется, что сущность
этого мира - лабиринт - тщательно скрывается от обитателей и от самого Странника.
Как уже было отмечено в предшествующей части,
представление о лабиринте как о сооружении, цель которого - запутать человека,
не соответствует архаической структуре лабиринтов, имеющих вид концентрической
спирали. Двигаясь по линиям такого лабиринта, путник в принципе не мог
заблудиться. «Тело» лабиринта, как правило, имело один вход, который
одновременно служил выходом, а также явно выраженный центр, достигнув которого,
совершающий мистериальный обряд возвращался обратным путем. Однако с этой
космологической моделью спиралевидного лабиринта конкурировала более поздняя
альтернативная ей тупиковая модель, где запутанная система комнат и коридоров,
ловушек и тупиков предназначалась для затруднения сообщения между мирами -
миром мертвых и миром живых с целью обеспечения покоя одних и безопасности
других. Таким лабиринтом является и Кносский дворец (иначе бы для выхода из
него Тесею не потребовалась ариаднина нить), и лабиринты египетских гробниц,
якобы предназначавшихся для того, чтобы сбить с толку непрошеных гостей: по
одной версии - гробокопателей, по другой - злых духов подземелья.
Лабиринт Коменского сложно отнести как к
первому, так и ко второму типу лабиринтов. Вместе со стиранием сакральных
функций, которыми были наделены лабиринты древности, происходит смешение их
структурных признаков. Так, округлая форма города-лабиринта является наследием
космологического спиралевидного лабиринта, при взгляде на нее Странник
испытывает головокружение, ощущение вращения, как при движении в спиралевидном
лабиринте:
«К тому же, когда я глядел на эту округленность
света, то ясно чувствовал, что он двигался и вертелся, как в колесе, так что я
боялся, чтобы не закружилась голова».
Внутреннее же его строение больше приближено к
тупиковому лабиринту. Однако некоторые обитатели города, а именно - королева
Мудрость и находящиеся у нее на службе Всевед, Обман и другие - желают скрыть
от Странника то, что город является лабиринтом, для этого они одевают на него
очки, «взглянув через которые на свет» Странник «увидел перед собой все в
другом виде». Представление об очках как о предмете, искажающем восприятие
действительности восходит к позднему средневековью. Вот слова из
натурфилософского трактата XIII в.: «Основная цель зрения - знать правду, линзы
для очков дают возможность видеть предметы большими или меньшими, чем они есть
в действительности (…) иной раз, кроме того, перевернутыми, деформированными
или ошибочными, следовательно, они не дают возможности видеть действительность.
Поэтому, если не хотите быть введенными в заблуждение, не пользуйтесь линзами».
Когда Странник смотрит на город через очки, он думает, что город устроен очень
правильно.
В городе живут люди шести сословий - домашнее
сословие (родители, дети и челядь), ремесленники, ученые, духовенство,
правители и начальники, рыцари. «Одни производят всех, другие всех питают, одни
учат всех, другие за всех молятся, одни судят всех и оберегают от беспорядков,
другие воюют за всех, и таким образом все служат друг другу, и все находится в
равновесии». Есть в городе и Замок счастья, где живут более властные люди,
посередине же города находится резиденция Мудрости, Королевы света. Такое
устройство очень понравилось Страннику. Однако он находит способ смотреть на
вещи «совершенно естественно», повернув голову и подняв глаза, так как очки на
него одели как-то криво. Поэтому уже при первом взгляде на город с башни
Странник замечает, что город устроен вовсе не так просто и рационально, как его
хотел убедить в этом Всевед. Он видит, что в структуре города заложена
способность вводить его обитателей в заблуждение, заставлять блуждать по его
улицам:
«Одно только не понравилось мне. Эти улицы
казались во многих местах как бы проломленными, так что одна вдавалась в
другую; это, как мне показалось, могло служить причиною ошибок и заблуждений»
Город имеет две сущности - одна представляет
собой то, как выглядит город в действительности (лабиринт суеты), а другая
отражает представление о нем, навязанное хозяйкой города - Королевой Мудростью
и ее служащими. Обитатели города не замечают того, что в действительности они
живут в лабиринте, возможно, потому что сами они обладают двойной сущностью и
носят маски, чтобы скрыть свое истинное безобразное лицо и такое устройство
мира кажется им естественным. Двойная природа города-лабиринта зеркально отражается
в его обитателях:
«Посмотрел я на них попристальнее и первым делом
заметил, что каждый, снуя в толпе среди других, носил маску на лице (…) чтобы
каждый человек не всего себя показывал, что он есть на самом деле. Сам для себя
человек может быть таким, каков он есть, перед людьми же подобает показывать
себя по-людски и свои действия маскировать».
Люди, населяющие город, живут, не ведая ничего о
тайной изнаночной стороне их бытия, гоняясь за иллюзорными ценностями,
отдавшись власти королевы Суеты, которая хочет, чтобы ее именовали Мудростью.
Резиденция королевы Мудрости находится посреди
площади света, «как бы в центре всего». То есть, он является сакральным и
охраняемым центром мира. В древних городах, строившихся по принципу
спиралевидного лабиринта, в центре всегда находился храмовый комплекс, кремль
или замок - городские доминанты - они концентрировали и как бы закручивали
вокруг себя спираль городской жизни. В трактате Коменского эта структура
разрушена, как уже было сказано, мы наблюдаем здесь соединение признаков двух
видов лабиринта - спиралевидного и тупикового. М. Элиаде утверждал, что одно из
предназначений лабиринтов - это охранение мистического центра. Город строился
вокруг сакрального, оберегающего, а потому оберегаемого центра. Первоначально город
- это городище, крепость.
Входить в замок Королевы света позволено не
всем: «По всей вероятности, только им [имеющим власть в свете] позволено
входить и выходить ; другие же , если хотят посмотреть на замок, должны
смотреть только с внешней стороны, ибо не всем будто бы прилично выведывать
тайны, которыми держится свет». Сакральное назначение замка Королевы света -
охранять «тайны» лабиринта света и оберегать его жителей. Но в действительности
Мудрость не заботится о гражданах своего города, поэтому судебное дело над
Пьянством, Жадностью, Наживой, Сладострастием, Гордостью, Жестокостью и
Леностью не заканчивается справедливой карой, и подлежащие ссылке
подозрительные лица под другими именами (Веселость, Хозяйство. Любовь, Важность
и др.) остаются в городе и знакомятся с горожанами, идущими за ними толпами.
Королеву света заботит лишь то, чтобы граждане ее города оставались в неведении
о своем положении, смиренно трудились в одном из сословий и не слишком много
мудрствовали. Центр лабиринта уже не выполняет своей сакральной функции, он
утратил статус священного места (хотя люди еще верят в его священность),
произошла редукция испытания к бесцельному блужданию и поэтому «лабиринт света»
имеет больше общего с лабиринтами-аттракционами, возникшими в эпоху Ренессанса.
Дуализм природы города-лабиринта проявился и в
том, как называют подданные Королеву света. Она имеет два имени: официальное -
Мудрость, а негласное - Суета, и последнее точно отражает ее истинную сущность.
Так ее зовут, по словам Всеведа, «некоторые умники». Замок Королевы света
находится в центре ложного лабиринта, а значит, он сам является ложным центром.
Это понимает и Странник, пришедший вместе со своими спутниками к замку.
Осмотрев замок вблизи, он увидел, что стены его пусты, а миссия окружающего его
города - охранение сакрального центра - не имеет смысла.
Но в городе-лабиринте есть и другое сооружение,
возвышающееся над улицами сословий, претендующее на роль того же сакрального
центра. Замок Фортуны («Замок Счастья» в пер. Н. П. Степанова), стоящий на
западе города-лабиринта обращает к себе все стремления и мечты жителей. Фортуна
- подчиненная королевы Мудрости - одаривает своих приближенных всевозможными
благами, призванными сделать их счастливыми. Ее замок замок стоит на скалистом
холме, все граждане очень часто смотрят на него. Когда Странник подходит к
этому замку, то прежде всего он видит толпу людей, «сбегающихся со всех улиц
города, бродящих кругом и высматривающих, как бы попасть наверх».
Центр лабиринта, как известно, является
одновременно и целью путника. Замок Фортуны влечет к себе жителей города, и в
этом отношении он может поспорить с замком Королевы Мудрости за звание центра
лабиринта. Однако наличие двух центров является невозможным для любого вида
лабиринтов, поэтому встает вопрос о цели такого планирования Коменским
«лабиринта света». Замок Фортуны Странник посещает раньше, и видит, что
практически все населяющие город люди стремятся попасть в него. Посещение же
замка Королевы Мудрости является столь невероятной привилегией, что ее, кроме
самого Странника, (приведенного туда, как позже выяснилось, для суда) был
удостоен лишь сам Соломон, пришедший искать в замке у Королевы Мудрости то,
чего там никогда не было - Мудрости. Статус этих двух «центров» различен (к
тому же, различным статусом обладают и их хозяйки - как уже было сказано,
Фортуна служит королеве Мудрости), цель их сосуществования в рамках одного
лабиринта - не позволить человеку, усомнившемуся в истинности предоставляемых
Фортуной ценностей, узреть ложность всего окружающего его бытия.
Разочаровавшийся человек выходит из замка Фортуны и идет в замок Королевы
Мудрости, а там его либо судят, как героя повествования, либо соблазняют и
вновь вводят в суету «лабиринта мира», как Соломона.
Жизнь в городе-лабиринте подчинена Суете,
распределяемые Судьбой занятия являются не большим, чем детскими забавами или
бесполезными мучениями. Попав на площадь света, где собираются люди всех
сословий, Странник видит вокруг множество примеров бессмысленных человеческих
занятий: «Некоторые собирали сор и делили его меж собою; некоторые ворочались с
каменьями или бревнами... некоторые копали землю и перевозили или переносили ее
с места на место; (…) Взглянув снова, я убедился, что ничего более
беспорядочного нельзя придумать». Обойдя весь «Лабиринт света», Странник
увидел, что все в нем ложно и пусто. Пустота мира, в которой скитается
Странник, вынуждает его в своей душе искать ответ на вопрос о человеческом
существовании. Так «пустота сердца» преображается в «рай сердца». Задаваясь
закономерным вопросом: «А что же истинно?», Странник обращает свой взгляд на
изнаночную сторону бытия, и видит, что за кулисами ложного мира есть и другой,
истинный мир.
«Рай сердца», вторая часть произведения,
повествует о том, как путник услышал призыв воротиться «в дом сердца своего».
Здесь он встречает Христа, находит утешение в разговоре с ним, чувствуя «ясный
двойной внутренний свет - свет разума и веры». Он понимает, что именно здесь
«то, чего все мудрейшие напрасно ищут в мирских делах: именно полная свобода
ума, независимость ни от кого, кроме Бога, неподчиненность никому и
необязанность делать что бы то ни было против своей воли». Оглядываясь назад и
оценивая свое путешествие по Лабиринту света, Странник понимает, что там «весь
мир навыворот», и «вместо правды там ловят тень». Теперь же, освободившись от
узды и очков, данных ему сопровождавшими его в свете Всеведом и Обманом, он
может увидеть, как устроен мир на самом деле.
В замке королевы Мудрости Странник взмолился
Небесам о том, чтобы ему был явлен истинный мир. Молитва его была услышана, и
герой возвращается домой, в храм своего сердца. Храм сердца - это истинный
центр, там странник находит то, что искал в мире и не мог найти: «Ни свет, ни проводники
твои, ни Соломон не могли тебя ничему научить, ничем не могли обогатить, ничем
не могли насытить, ничем не могли успокоить желание сердца твоего, потому что в
них не было того, что ты искал». В «раю сердца» Странник Коменского после
путешествия по «Лабиринту мира» находит тот центр, где, по словам современного
автора, «все обретает истинные пропорции и цену», а жизнь «неизмеримо богаче и
глубже, чем наше существование в постоянной спешке, жизнь спокойствия, мира и
силы Если бы только мы могли проскользнуть в этот Центр».
Здесь, в «раю сердца», люди живут совсем не так,
как в «лабиринте света». Беспорядочное волнение, суета и постоянный поиск цели
- этим занимались люди в мире, потому что город их был лабиринтом, и именно его
свойствами обеспечивалось это беспокойное состояние их существования. Странник
замечает, что в свете было «много беспорядка», а христиане, живущие за завесой,
«имеют прекрасный порядок и соблюдают его».
«Рай сердца» воплощает модель архаического
спиралевидного лабиринта, того, в котором еще очень отчетливо видна сакральная
функция. Дорога в этом лабиринте есть лишь одна, путник не может заблудиться
или потеряться в нем, как в тупиковом лабиринте, модель которого воплощает
«лабиринт света». Дорога «рая сердца» - это соблюдение Божьих законов,
смирение, справедливость и благоразумие, и дорога эта ведет к единственной и
истинной цели - к Богу. Явившийся Страннику Иисус Христос говорит: «Лучше всего
сделаешь, если оставишь все и будешь смотреть на меня одного». Так Странник был
направлен к истинной цели.
Изнаночная сторона мира - «рай сердца» - являет
собой истинно гармоничное сооружение, здесь человеческой душе не нужно блуждать
в поисках верного пути, потому что путь есть только один, ведущий к Богу:
«Я видел, что в свете везде много беспорядка,
(…). Но эти же христиане, живущие за завесой, и имеют прекрасный порядок, и
соблюдают его».
Заключение
В ходе исследования было доказано, что при
анализе символа лабиринта в контексте художественного произведения нельзя
игнорировать то, что он обладает разветвленной системой сложных и подчас
противоречащих друг другу значений. Наличие этих значений в системе символики
лабиринта обусловлено его многовековой историей бытования в обрядовой,
мифологической, а после и в литературной традициях. Столь частое обращение к
этому символу объясняется его архетипической природой.
В работе разобраны некоторые значения символа
лабиринта, которые могли быть привнесены в произведение путем обращения к
содержанию коллективного бессознательного. Это такие значения как
"мир", "инициация", "медитация",
"возвращение", "хищник", "паломничество",
разобрана взаимосвязь понятий «лабиринт» и «город», ярко выраженная в
произведении. Априорное присутствие данных архаичных значений в бессознательном
автора доказано на материале мифопоэтической и обрядовой культурных традиций.
Данные значения находят отражение в исследуемом произведении.
В работе выдвинуто предположение, что при
десакрализации символики лабиринта его значения могут смешиваться; данный
процесс отразился в произведении Я. А. Коменского, где лабиринт объединяет
значения движения вглубь себя (погружение) и вверх, к Богу (восхождение).
Смешиваются признаки разных видов лабиринта - спиралевидного и тупикового - так
появляется внешне округлый «лабиринт света» со сложным внутренним устройством,
где «улицы изломаны».
Доказана двойственная природа «лабиринта света»,
где одна сторона - ложная - устроена по принципу тупикового лабиринта со
множеством путей и с двумя центрами, что противоречит свойствам сакрального
лабиринта и не позволяет ему выполнять свои мистические функции, и другая -
истинная - устроенная по принципу спиралевидного лабиринта с одной дорожкой,
устремленной к единственному и истинному центру - Богу. Это отражает восприятие
Я. А. Коменским мира как дуальной структуры.
В дидактическом произведении XVII века,
проникнутом религиозно-реформаторским духом, символ лабиринта сохраняет свою
архетипическую природу.
Библиография
4) Коменский Я. А. Избранные
педагогические сочинения., Том 1. / Лабиринт света и рай сердца. М.:
Педагогика, 1982.
5) Коменский Я.А. Лабиринт
света и рай сердца. / Сочинения. Серия «Памятники философской мысли», М., 1997.
6) Komenský Jan Amos.
Labyrint světa a ráj srdce. Kalich.:
Státní pedagogické nakladatelství, 1955.
7) Аверинцев С. С. Заметки к
будущей классификации типов символа / Проблемы изучения культурного наследия /
Под ред. Г. В. Степанова. - М.: Наука, 1985.
) Адуло Т. И. «Школа
старости» Я. А. Коменского. / Человек - культура - общество в концепции Яна
Коменского. Материалы работы международного симпозиума, М.: 1997. С. 161-164.
) Альт Р. Прогрессивный
характер педагогики Коменского, М.: 1959.
) Арутюнова Н. Д. Образ,
метафора, символ в контексте жизни и культуры / Res philologica. Филологические
исследования. М.: Наука, 1990.- С. 468.
) Бенеш И. «Clamores Eliae»
Я. А. Коменского и проблемы современного мира. / Человек - культура - общество
в концепции Яна Коменского. Материалы работы международного симпозиума, М.:
1997.
) Беньян Дж. Путешествие
пилигрима. М.: 1991.
) Блонский П. Ян Амос
Коменский. М,: 1993.
) Вейз Дж. Э. мл. Времена
постмодерна. Христианский взгляд на современную мысль и культуру. М.: 2002.
) Голан А. Лабиринт и Вавилон
/ Голан А. Миф и символ. М.: 1994. С. 125-131.
) Исупов К. Г. Путь в
лабиринте / Кануны и рубежи. Типы пограничных эпох - типы пограничного
сознания. М.: 2002. Ч. 2. С. 431-467.
) Кишкин Л. С. Наследие Я. А.
Коменского и русская культура. / Человек - культура - общество в концепции Яна
Коменского. Материалы работы международного симпозиума, М.: 1997. - С. 252-262.
) Кодола О. Е., Сочеванов В.
Н. Путь лабиринта. Спб.: 2003.
) Коллар Я. «Лабиринт мира и
рай сердца» как модель литературного творчества Я. А. Коменского. / Человек -
культура - общество в концепции Яна Коменского. Материалы работы международного
симпозиума, М.: 1997. - С. 173-179.
) Копецкий М. Литература в
эпоху Я. А. Коменского. / Человек - культура - общество в концепции Яна
Коменского. Материалы работы международного симпозиума, М.: 1997. - С. 165-172.
) Красновский А. А. Ян Амос
Коменский. М.: 1953.
) Кратохвил М. В. Жизнь Яна
Амоса Коменского. М.: 1991.
) Кумпера Я. «Ян Амос
Коменский - величайший гуманист XVII в.: социально-политическая и идейная
обстановка при жизни Коменского, его судьба и творчество в свете новейших
исследований». / Человек - культура - общество в концепции Яна Коменского.
Материалы работы международного симпозиума, М.: 1997. - С. 9-31.
) Лабиринт. Метаморфоза
пространства и пространство метаморфозы // Мир культуры. М.: 2003. № 1. С.
18-51.
) Ле-Гофф Ж. Цивилизация
средневекового Запада. М.: 1992.
) Литературные архетипы и
универсалии : Сб.ст. / Рос.гос.гуманитар.ун-т, М.: 2001.
) Лордкипанидзе Д. О. Ян Амос
Коменский. М.: 1970.
) Льюис К. С. Кружной путь
или странствия паломника. / Сбор. Соч. в 8 тт., т. 7, М.: 1999. С. 9-144.
) Макдональд Г. Как
упорядочить свой внутренний мир. Спб, 1998.
) Марчукова С. М. Наука и
религия в культуре Ренессанса. Спб, 2001.
) Марчукова С. М. Ян Амос
Коменский: человек в "лабиринте света" / СПб.: Изд-во христиан. библ.
братства св. ап. Павла, 2006.
) Мельников Г. П. Автопортрет
ученого XVII века. Я. А. Коменский в зеркале своих сочинений. /
Человек-культура-общество в концепции Яна Коменского. Материалы работы
международного симпозиума, М.: 1997. - С. 119-136.
) Модзалевский Л. Я.А.
Коменский - основатель новой педагогики (По поводу 300-летия со дня рождения).
Спб, 1892.
) Морева Л. М. Международный
симпозиум «В лабиринтах культуры: философия, культура, человек в поисках
самоидентичности» / Вестник РГНФ, 1997, № 2. - С. 148-159.
) Нипков К. Э. Ян Коменский
сегодня. Спб, 1995.
) Палоуш Р. Мир Я. Коменского
/ Человек - культура - общество в концепции Яна Коменского. Материалы работы
международного симпозиума, М.: 1997. - С. 32-45.
) Пешкова Я. «Философская
основа творчества Я. А. Коменского» / Человек - культура - общество в концепции
Яна Коменского. Материалы работы международного симпозиума, М.: 1997. - С.
144-152.
) Равкин З. И. Великий
реформатор школы. К 400-летию со дня рождения Я.А. Коменского. Педагогика,
1992, № 5-6, с. 81-85.
) Разинов Ю. А.
Город-лабиринт /Mixtura verborum' 2009: боли нашего времени : ежегодник.
Юбилейный выпуск / под общ. ред. С. А. Лишаева . Самара: Самар. гуманит. акад.,
2009. - С. 120-129
) Разинов Ю. А. На пути к
минотавру: к семантике лабиринта / Философия. Общество. Культура : сб. науч.
статей, посвященный 70-летию проф. В. А. Конева. Самара : Изд-во «Самарский
университет», 2007. С. 277-287.
) Смирнов А. Христианский
педагог Ян Амос Коменский. Православный собеседник, 1892, март-апрель, Кн. 3 -
с. 286-329.
42) Соколов
Ю. Е. Лабиринт как архетип - <#"578031.files/image001.gif">
Рисунок Коменского,
изображающий «лабиринт света». Сохранился в подлиннике в библиотеке Братиславы