Монголия в XVI-XIX вв
1. Отношения Монголии с русским государством
Первые свидетельства о русско-монгольских контактах относятся к началу XVII века: в 1608 году в Монголию направлено первое русское посольство, а в Москву приехали посланцы из Монголии, которые представляли халхасское княжество Алтан-хана и некоторые ойратские земли. Для России представляло интерес объединение, укрепление и централизация монгольского государства, так как с таким государством легче вести переговоры и осуществлять торговлю. Правящий в 1647 году в России царь Алексей Михайлович направил в адрес тогдашнего правителя Ойратского ханства Батура-Хунтайджи послание, в котором его подданным разрешалось беспошлинно торговать на территории Сибири. В Россию монголы продавали скот, пушнину, а взамен получали ткани, ремесленные изделия и другие товары. После того, как за озером Байкал появились первые русские переселенцы (начиная с 40-х гг. XVII в.), они установили тесные торговые отношения с монголами.
В то время, когда Китай пытался подчинить халхасские земли (1665-1675 гг.), некоторые монгольские князья выказывали намерение перейти в российское подданство и даже ставили вопрос об этом перед тогдашними российскими властями. Но единства по этому вопросу среди тогдашних правителей Монголии не было, потому что некоторые из них пытались проводить антироссийскую политику, ориентируясь на Китай. Но в целом, в XVII в отношения Монголии и России складывались достаточно благоприятно [1, с. 278].
Присоединение Монголии к созданной маньчжурами империи Цин в середине - конце XVII века не могло не отразиться на русско-монгольских отношениях. Империя всеми силами стремилась полностью изолировать Монголию от внешнего мира. Вследствие этого, до середины XIX века русско-монгольские отношения затрагивали лишь торговую сферу и строились на основе русско-китайских договоров, которые были подписаны в период с 1689 по 1727 гг.
Помимо торговых отношений существовало такое понятие как миграция, причем этот процесс был обоюдным: жители Монголии искали на территории России спасения от тягот существования на родине и принимали при этом российское подданство. Но и в России тоже были недовольные, к примеру, крестьяне-староверы переходили на монгольскую сторону, избегая преследований властей и официальной православной церкви. Также селились там и некоторые русские ремесленники и торговцы. Таким образом, к 70-м годам XIX века на территории Монголии насчитывалось несколько десятков русских торговых объединений. Результатом деятельности этих объединений стало то, что за последние 40 лет XIX века двусторонняя торговля увеличилась на 80 процентов [1, с. 278]. Большое значение для укрепления русско-монгольских связей также имели российские научные экспедиции, возглавляемые Н.М.Пржевальским, Г.Н.Потаниным, П.К.Козловым и других русских ученых, исследовавших Монголию.
Таким образом, Монголия почти с середины XIX века входила в сферу российского экономического, политического и культурного влияния, являлась объектом договоров и соглашений между Россией и империей Цин. Айгуньский, Тяньцзинский договоры 1858 года и Пекинский договор 1860 юридически закрепляли границу между Китаем и Россией; Правила сухопутной торговли между Россией и Китаем 1862 года оговаривали условия торговли России с Китаем, развивали соответствующие пункты Пекинского договора и были направлены на стимулирование экспорта русских товаров в Китай; Санкт-Петербургский договор 1881, согласно которому Россия передавала Китаю Илийский край за исключением небольшого района, также в нем определялся порядок решения пограничных вопросов [2]. «С 1861 года Россия имела в Урге свое консульство и была в силу экономических и геополитических причин заинтересована в усилении своего влияния в этом регионе» [3, с. 18]. В силу этого Россия становилась главной точкой опоры в деле приобретения Монголией самостоятельности.
Но свои интересы в Монголии имела не только Россия, и именно это стало причиной соперничества за Монголию.
. Соперничество за Монголию
Период конца XIX - начала XX вв. характерно тем, что «ведущие страны Запада, Россия и Япония в целом уже совершили раздел мира на колонии и полуколонии и определяли основные тенденции мирового развития» [3, с.18]. Теперь мировые державы могли поспорить между собой за передел колониальных владений и за степень своего влияния в них. «Ситуация в полуколониях определялась их включением в систему мирового хозяйства, и в важнейшие договорные документы ведущих мировых держав. В результате в экономической и социально-политической сферах жизни общества некоторых полуколоний происходили кардинальные перемены - вызревали внутренние и внешние предпосылки возникновения новых суверенных государств. Это в полной мере относилось и к Монголии».
К этому времени Маньчжурская империя, частью которой была Монголия, ослабла и сама «превратилась в разделенный на сферы влияния конгломерат полуколоний ведущих мировых держав» [3, с 17-19]. Соответственно, имперский центр не мог справиться с натиском мировых держав, тем более, что Монголия начала искать точку опоры вне империи.
К началу XX в. Монголия не представляла из себя единой территории. Одна часть ее располагалась южнее пустыни Гоби и называлась Внутренней Монголией, а другая - Внешней (Халха). Внутренняя Монголия являлась составной частью Китая, а Халха, присоединенная к Китаю в конце XVII в., в период Синьхайской революции добилась статуса широкой автономии. В тот период там проживало порядка 600 тыс. человек, из которых около 500 тыс. являлись собственно монголами.
Внешняя Монголия превратилась в тот период в объект острого соперничества между рядом государств. Страна привлекала иностранные державы своим выгодным географическим положением, а также как рынок сбыта продукции и источник дешевого сырья. «Монгольский скот и сырье начали вывозиться в капиталистические страны. Расширялась русско-монгольская торговля. В Урге открылись американские, английские, немецкие фирмы, активную торговлю с Монголией вела Япония» [4, с.453]. Таким образом, интересы многих государств были завязаны на Монголии. Но самое острое соперничество развернулось между Россией и Японией. К началу XX века был установлен порядок взаимоотношений мировых держав с полуколониями. В частности, на Дальнем Востоке этот порядок был установлен в результате японо-китайской войны (1894-1895гг.), причем не без активного участия России. В результате этого Россия не могла применять захватническую политику в отношении к Монголии. В итоге соперничества за влияние в Маньчжурии отношения между Японией и Россией накалились настолько, что в 1904 году Япония объявила войну России. Война завершилась Портсмутским миром <#"center">империя цин борьба независимость
3. Начало борьбы за независимость. Провозглашение республики.
Цинская империя изо всех сил противилась отделению Монголии. Чтобы ослабить Монголию, в период своего господства маньчжуры, используя политический принцип «разделяй и властвуй», раздробили ее почти на 200 хошунов и поставили под свой контроль монгольскую армию, насчитывавшую до 300 тысяч человек. Их использовали не только для охраны внешних границ империи, но и для подавления восстаний. Содержание войска ложилось на плечи крестьян (аратов). И так живущие в постоянном угнетении, крестьяне Монголии во время господства маньчжуров в полной мере испытали все «прелести» кабальной жизни. В связи с тем, что Монголия становилась «сырьевым придатком мирового капиталистического рынка» [4, с. 454], то есть это был «практически безграничный китайский рынок сбыта продукции, дешевой рабочей силы и сырья»[3, с.25], усилилась китайская колонизация страны. Китайские торговцы прибирали к своим рукам земельные участки во многих хошунах Монголии (под видом аренды или в счет уплаты долгов). Значительно увеличилась доля китайских фирм: «если в 60-е годы XIX в. в Монголии насчитывалось только несколько десятков фирм, то в начале XX века их было уже почти 500» [3, с. 23]. Одновременно с этим усиливалась эксплуатация аратства светскими и духовными феодалами, хозяйства аратов разорялись, сами араты были обречены на нищету и вымирание. « К 1911 г. по разным хошунам Восточной и Западной Монголии от половины до 80 % аратского скота принадлежало китайским фирмам» [3, с. 23]. Цинская империя, заинтересованная в том, чтобы Монголия не смогла подняться на ноги и набрать силы для приобретения самостоятельности, только способствовала усиления китайской колонизации. Но, как известно, на всякое действие должно быть свое противодействие. Монголы не утратили боевой дух своих предков - потомков Чингисхана и чем больше усиливался колониальный гнет, тем больше монголами осознавалась необходимость национальной независимости, которую можно было приобрести, только начав освободительную борьбу. Даже монгольскую аристократию, находящуюся на службе у маньчжуров, и ту «захлестнул протест, чувство патриотизма; с этими чувствами они подходили к решению всевозможных политических и экономических вопросов, стремясь сохранить национальные корни своего народа» [3, с. 24]. Прежде всего империя Цинов утратила военную поддержку монголов: командующие, которые были патриотами своей страны, «не хотели быть полицейской силой в руках иноземцев. Монголы, будучи в подчинении у маньчжурской династии, отказывались служить усмирительной силой империи и предпочитали оставаться мирными скотоводами они прибегали к разным пассивным формам сопротивления. В начале XX века охваченная кризисом Монголия превратилась в мятежный край. В разных частях вспыхивали выступления против маньчжуров. Особенно крупными были выступления в хошуне князя Сансрайдоржа и некоторых других хошунах Цэцэнханского аймака в 1902 г., в хошуне Дархан-бэйлэ Дзасагтуханского аймака в 1903 г. - это выступление проходило под руководством арата Аюши, волнения в 1905-1907 гг. в Урге, вновь в Цэцэнханском аймаке в 1909 г. - под руководством прославленного Зоригт-батора (Неустрашимого героя) Тогтоха. За этим и некоторыми другими выступлениями негласно стояли владетельные и невладетельные князья» [3, с. 26]. Маньчжуры не могли не ответить на рост национально-освободительного движения монголов. Усиливались репрессии, ускорялась военная оккупация, значительно усиливались и пополнялись маньчжурские гарнизоны в городах и населенных пунктах Монголии. Участие монгольских князей помогло отдельным аратским выступлениям слиться в единый поток национально-освободительной борьбы, и вполне естественно то, что руководство этой борьбой взяли на себя монгольские аристократы. В июле 1911 года в Урге тайно от китайских властей собрались 18 наиболее влиятельных князей во главе с богдо-гэгэном Джебзундамбой-хутухтой. На этом совещании «было признано невозможным для Монголии находиться под властью Цинов и было принято решение воспользоваться благоприятной обстановкой начавшейся в Китае революции для провозглашения независимости страны. Причина провозглашения независимости лежала в бедственном положении страны, о чем ранее доводилось до сведения маньчжурского правительства в посланной в Пекин телеграмме» [3, с. 28]. Таким образом, Монголия была готова к переменам и требовался всего лишь небольшой толчок для того, чтобы вся страна забурлила. И таким толчком оказалась начавшаяся в 1911 году китайская революция. Воспользовавшись моментом, «общественные силы Монголии собрались в единый кулак с тем, чтобы свергнуть власть маньчжуров».
Участники июльского совещания в Урге, надеясь на поддержку России, отправили делегацию в Петербург. Монгольская делегация «везла подписанное богдо-гэгэном письмо русскому царю, предлагавшее признать независимость Монголии и заключить соглашение о торговле, строительстве железных дорог, организации почтовой связи и т.д.» [4, с. 455-456]. За этим мог последовать как разрыв с Пекином, так и усиление российских позиций в Монголии, но участники совещания все-таки пошли на риск, «исходя из возможностей объединенного потенциала двух Монголий - Внутренней и Внешней (прим.: разделение Монголии на Внешнюю и Внутреннюю произошло в 1504 г. после смерти Бату-Мункэ Даян-хана в связи с разделением монгольской территории между его сыновьями. Внешняя Монголия - это северная часть Халхи, левого домена Восточной Монголии. Все остальные домены Восточной Монголии, включая южную Халху, стали Внутренней Монголией[2]). Они полагали, что на объединенную Монголию ни одна из держав, в чьей сфере влияния находились обе Монголии, посягать не станет и что именно Россия возьмет на себя… поиск консенсуса с заинтересованными странами, первой установит дипломатические отношения с монгольским государством и поможет ему на начальном этапе его существования». Россия могла отреагировать на обращение монголов строго в рамках, определенных соглашением с Японией и Великобританией, то есть в сферу своих интересов Россия могла включить только «Внешнюю Монголию, Баргу и Урянханский край. и была ограничена обязательством не нарушать целостность Китая… Осенью 1911 г. русская дипломатия добилась от Цинского правительства письменного обязательства не проводить во Внешней Монголии - зоне российских интересов - никаких гражданских и военных реформ без согласия русского правительства, отказаться от колонизации монгольских земель, не вводить туда свои войска…Монголам же русские дипломаты настоятельно рекомендовали проявлять умеренность, добиваясь лишь широкой автономии в составе Китая. Русское правительство обещало оказать некоторую помощь с оружием и рассмотреть вопрос о займе» [3, с. 30-31]. Выступая посредником между Ургой и Пекином, Россия стояла на позиции, исходящей из расчета на возрождение монгольской государственности. Воспользовавшись тем, что Цинская династия была на грани развала, и под благовидным предлогом охраны своего консульства в Урге, российское правительство ввело ограниченный контингент своих войск в Ургу. Тем самым Россия фактически встала на сторону монголов, что способствовало дальнейшему развитию революционных событий.
После возвращения из Петербурга делегации, богдо-гэгэн и его окружение, почувствовав за собой поддержку, перешло к решительным действиям. В ноябре было образовано так называемое «Временное управление всеми делами халхасского хурэ» (Урги). Все удельные князья Внешней и Внутренней Монголии получили от него духовное послание богдо-гэгэна с призывом объединиться в самостоятельное государство. 28 ноября в Ургу было вызвано монгольское ополчение, 4 декабря маньчжурский амбань Саньдо-ван покинул Ургу, подчиняясь требованию управления и не получив поддержки и защиты от солдат из гарнизона Урги. 1 декабря 1911 года от имени богдо-гэгэна и высшего духовенства четырех аймаков Халхи управление обнародовало воззвание, провозглашавшее независимость Монголии. 7 декабря управление официально взяло на себя функции руководства всеми государственными делами, оповестило хошуны Внешней и Внутренней Монголии о провозглашении независимости и предъявило маньчжурским наместникам в городах Улясутае и Кобдо требование немедленно покинуть страну. 29 декабря 1911 г. состоялась пышная церемония возведения на трон «великого хана» Монголии Джебзундамба-хутухты богдо-гэгэна. Несмотря на то, что согласно древней монгольской политической традиции, на ханство могли претендовать только прямые потомки Чингисхана, в сознании монголов богдо-гэгэн был олицетворением и символом монгольского национального единства и самобытности, и только вокруг него в то время могли объединиться все монгольские народности [3, с. 30-32].
Так было положено начало кратковременному (с 1911 почти до конца 1919) существованию нового государства - феодально-теократической монархии богдо-хана. Обращение правительства этого государства к ведущим мировым державам с предложением признать новое государство и установить с ним дипломатические отношения не встретило сочувствия [4, с. 456]. Несмотря на это, все-таки Монголия была независимым, суверенным государством, проводившим самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику и выступавшее де-факто субъектом международных отношений.
Октябрьская революция 1917 года <#"justify">Список использованной литературы:
1.Новая история стран Азии и Африки: Учеб. для студ. высш. учеб. Н72 заведений / Под ред. A.M. Родригеса: В 3 ч. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2004. - Ч. 1. - 400 с.
2.Словари и энциклопедии на Академике. [Электронный ресурс] - М., 2000-2010. - Режим доступа: <http://dic.academic.ru/> - Дата доступа: 24.10.2012.
.Губер А.А., Ким, Г.Ф., Хейфец, А.Н. Новая история стран Азии и Африки. - М., Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1982 г. - 560 с.