Социальная ситуация в трансформирующемся российском обществе
история культурология ахиезер
Гипотеза Ахиезера заключается в том, что есть функциональные и нефункциональные культурные воспроизводственные программы. Эффективная программа позволяет нейтрализовать дезорганизапионные процессы и контролировать их в. допустимых пределах. Если такой программы нет, то общество разрушается. Поэтому гибнут империи, предприятия, люди, не имея программы, позволяющей пролонгировать свою жизнь во времени. Это происходит в тех случаях, когда сложность подлежащих разрешению проблем превышает сложность программы. Рост дезорганизации приводит к возникновению противоречии, конфликтов, раскола в разных формах, не в последнюю очередь между сложившейся культурой и отношениями в обществе. Это рождает стимул к изменению культуры, совершенствованию программы воспроизводства. Отсюда Ахиезер формулирует задачи культурологии в ее социокультурной интерпретации: понять культуру как основу для формирования воспроизводственных программ социума и каждого отдельного человека. А дальше эта задача может практически преломляться, по его мнению, в работу над развитием, углублением культуры вплоть до формирования функциональных программ. Подобный процесс должен коррелироваться с формированием отношений, направляющих соответствующим образом развитие общества. Исходный результат будет зависеть от понимания узловых моментов, где специфика культуры переходит в специфику отношений, и наоборот.
Не вдаваясь в дискуссии по частностям, можно согласиться с позицией Ахиезера по ключевым вопросам. Во-первых, это переключение внимания на анализ культуры как ключевого агента воспроизводства общественной и индивидуальной жизни. Во-вторых, это понимание воспроизводственной деятельности самих людей в качестве единственного таранта, обеспечивающего существование общества, предохраняющего его от развала и дезорганизации. Впрочем, этот момент достаточно слабо прописан в концепции Ахиезера. Его механизм описывается формулой: пункт перелива между культурой и системой отношений - это диалог. Более обстоятельный анализ этого механизма дает социология знания П. Бергера, Т. Лукмана, этнометодология Г. Гарфинкеля, драматургическая социология И. Гофмана, социология культуры П. Бурдье и др.
В свете трансформационного подхода аномия представлена как имманентная характеристика-следствие происходящего, имеющая естественный, закономерный характер. В свою очередь, сущность социальных изменений в контексте аномии состоит в том, что российский социум на некоторое время оказался в состоянии социальной неопределенности: прежние институты и отношения были разрушены, а новые, несмотря на громкую политическую декларацию, еще не созданы. Под прежними институтами подразумеваются механизмы тоталитарного правления, тотального государственного контроля, планового управления экономикой, под новыми отношениями - институты демократии и рыночной экономики.
Вместе с тем, аномия трактуется как системная и специфичная характеристика российского социума. Основаниями этому служат, во-первых, обусловленность кризисных явлений совокупностью факторов как универсального характера, так и обусловленных спецификой российской действительности. Во-вторых, отличительными чертами российской трансформации служат алогичность, хаотичность социальных процессов, затрудняющие социологический анализ, дисфункциональность и рабочая непригодность прежних индикаторных систем. Переход от одного социального состояния к другому исключительно сложен, он проходит в стране, где нет исторически сложившегося опыта демократического устройства и соответствующих этому опыту моделей и навыков политического и экономического поведения. Поэтому появление и масштабность ряда специфических следственных явлений были неизбежны. В-третьих, длительность и многоаспектность трансформационных процессов сообщают их следствиям аналогичную сложность и плюралистичность проявлений.
Таким образом, в диссертации сущность происходящих в современном российском обществе процессов обозначается термином «социальная трансформация». Аномия представлена как ее имманентная специфическая характеристика. Являясь логическим спутником трансформационных процессов, в условиях российской социальной ситуации она приняла затяжную и специфичную форму. Это, в свою очередь, обусловливает подобный характер ее следственных явлений.
. «Маятниковая теория развития» истории по Ахиезеру
О книге А. С. Ахиезера "Россия: критика исторического опыта" специалисты говорят как о важном прорыве в знании о России. И еще - как об осуществленном ответе на вызов времени. На безнадежно-гордое "мы непредсказуемы" и знаменитое тютчевское "умом Россию не понять", на вновь активно утверждаемые идеи "особого пути" появился ответ, который осветил пониманием, связал нитями зависимостей, причин и следствий важнейшие основы общественной жизни. Есть ощущение, что Россию наконец-то "поняли Умом". Почти тысячестраничное исследование охватывает путь российского общества от становления государственности до сегодняшнего дня и устремляется в логику вариантов будущего. Дело, однако, не только в обилии проанализированных фактов, не в объеме осмысленного и переосмысленного материала, но в глубине интерпретации анализируемых событий; дело в самом подходе к осмыслению проблем, в новой методологии. Создана масштабная научная теория, где дано последовательное, системное, достаточно полное описание социокультурных механизмов динамики российского общества, его исторического изменения. Автором предложен новый взгляд на социокультурные процессы развития общества, разработан теоретический аппарат, научный язык, включающий около 350 категорий и терминов. Общество рассмотрено и в своих целостных, общесоциальных характеристиках, и в расчлененности, и - несмотря на все предубеждения против теорий общего характера - в нашем случае это абсолютная, не только теоретическая, но и практическая необходимость. Ибо главная направленность теории - уловить и осмыслить то, что называют самобытностью, а на языке социальной теории - спецификой российского общества: его культуру, особенности связей между обществом и культурой в их историческом развитии. Подобная задача требовала разработки целостного подхода, привлечения возможностей разных наук. И действительно, автор опирается на достижения разных областей современного социального знания: философия, философия истории, экономика, социология, культурология, история хозяйства и социальная психология "сплавлены" в теории А. Ахиезера воедино, а традиции отечественной и мировой социально-философской мысли продолжены вплоть до выхода на новые уровни познания российского общества. Открытие - а именно это слово, не сговариваясь, употребляют читатели малотиражного издания книги "Россия: критика исторического опыта" (М., 1991) - состоит прежде всего в определении социокультурной специфики российского общества на основе оригинальной версии цивилизационного подхода к человеческой истории; в периодизации циклов русской истории, длинных "исторических волн", выводимых автором из массовых изменений в нравственных ориентациях людей, из логики этих изменений; в разработке философского воспроизводственного метода, позволяющего обнаружить особый тип противоречий, впрямую связанных со способностью общества обеспечивать свою жизнедеятельность и самовоспроизводство. Все вместе это позволяет говорит - что было сразу отмечено рецензентами - об изменении оснований толкования истории России, о формировании новой парадигмы исторического знания общественного развития России, дающей новые ключи к пониманию современных проблем страны.
Эта книга пришла к нам из мира неофициальной подпольной науки. Она долго шла к читателю, и мне уже пришлось писать, что судьба ее - часть общей судьбы независимой мысли в России и всего только одна из бесчисленных иллюстраций страха общества перед самопознанием, критикой собственных иллюзий, осмыслением своего исторического опытаФилософская интуиция заставляет автора искать «смычку» между всеми этими несовместимостями; не находя, переживать ее отсутствие или хотя бы объявлять, что некое единство все-таки предполагается. Пытаясь понять Россию на вечном перепутье между Востоком и Западом, он говорит, что на этом перепутье ее «не понять». Он говорит: тут есть «какая-то тайна». Он говорит: это «беспрецедентное общество», т. е. нечто, развившееся по собственным законам. Начинает определять: «промежуточная цивилизация» - и нечто ухает в промежуток; «третий эшелон», идущий к либеральной культуре,- и эшелон пристраивается в хвост двум первым (Англия... Германия...). Книга пронизана ожиданием чего-то целостного, предметного, имеющего внутри себя свой закон (свой мотор и маршрут), а схватывает нечто беззаконное, межмаршрутное и в конце концов обнаруживает Россию в состоянии «перманентной трагедии».
В словаре социокультурной терминологии, которую Ахиезер выработал в ходе своего исследования (и который составил третью книгу его трехтомника), слово «псевдо...» стоит на видном месте, обозначая особый общественный феномен, без которого исторический опыт России описать невозможно. Далее следует целый десяток производных категорий от «псевдоинфляции» и «псевдокапитала» до «псевдосинкретизма» и «псевдоурбанизации», и мы возвращаемся к тому невыносимому ощущению, которое когда-то Борис Пастернак в «Докторе Живаго» выразил словами: «В России нет действительности».
Но по мере того как вживаешься в эту невыносимость, зреет совершенно нелогичное и вполне интуитивное желание хотя бы на мгновенье забыть слово «псевдо...», приклеившееся ко всем нашим качествам. И вместе с Мережковским на вопрос: какая Россия подлинная: вон та или вот эта (подставьте любую из «дуальных оппозиций»), ответить: - Обе подлинные!
Если уж догадал нас черт родиться без ума (пусть и с талантом) в этом неизбывном «промежутке», так не попробовать ли хотя бы для опамятованья принять нашу судьбу как данность? Хотя бы ради того, чтобы перестать презирать тех, от кого мы уже «оторвались», и ненавидеть тех, кого еще не «догнали». Хотя бы ради того, чтобы избавиться от классического комплекса неполноценности, столь понятного на «колебательном маршруте», при «гибридных» ценностях и в ходе непрерывного «латания дыр», котором, как справедливо замечает исследователь, постоянно занимается наша власть.
Разумеется, речь идет не о решении насущных проблем в реальности, а лишь о том настроении, в котором мы будем их решать. Помогут ли все эти переключения духа в наших неподъемных практически делах? В смысле путей и методов - нет, не помогут.
Да ведь насущные наши дела (вроде дальнейшей «гласности», загадочного «рынка» и непостижимой «частной собственности») не потому настигли нас, что мы вспомнили: есть же, мол, и западный ответ! Эти задачи настигли нас, потому что мы на них практически налетели, об них ударились. Рынок будет не потому, что мы вдруг оценили А. Смита или В. Леонтьева, а потому, что иначе мы сдохнем. Точно так же в эпоху мировых войн (и межвоенного «мирного» остервенения) мы сдохли бы, если бы попробовали воевать с помощью рынка. Нас волочит по «историческим путям», но раз так, то уж хоть попробовать бы своими ногами перебирать или хоть имя помнить свое, а не псевдопромежуточное.
Ахиезер поразительно зорок в конкретном социокультурном анализе, его проницательность действует сквозь все глобальные схемы, сквозь все «псевдо...», сквозь «четвертый этап третьего периода» и иные подобные связи, слегка пародирующие Краткий курс. Потрясающее чувство реальности. И работает независимо от того, подтвердится или не подтвердится общая схема российской истории, повторится или не повторится четвертый «глобальный цикл» по модели третьего или второго, т. е. дождемся ли мы очередного Ивана Грозного или Сталина. При любом варианте жить как-то придется. Или умирать.
Говоря ученым языком, логика саморазвития объектов имплицирована тут в глобальную концепцию.
События сталинской эпохи - индустриализация, коллективизация, чистки- с точки зрения нормальной логики свидетельствуют о массовом безумии и не имеют аналогов в истории. Так пишет Ахиезер, и он же показывает, что осуществились эти ужасы потому, что они росли из народной почвы, потому, что народ признал право власти на всеобщее насилие, потому, что власть была из народа же, и эту жуткую цену народ согласен был платить за спасение державы.
А беспрецедентное двоение советской власти: государство и партия? Кажется верхом расточительства. А объясняется глубинной двойственностью самой реальности, когда надо сохранять незыблемой внешнюю форму, которую держит государство, ибо само по себе все зыблется. При этом надо иметь тайно развязанные руки для спасительных непредсказуемых решений - именно потому, что все зыблется,- и для таких решений нужна партия, действующая с полной безответственностью за каждый свой шаг, но с негласной смертельной ответственностью за общество как целое.
Ахиезер неоднократно подчеркивает в своей книге, что ценностям локализма противостоит большое общество, в рамках и масштабах которого должна восторжествовать либеральная цивилизация.
Ахиезер обращает внимание на маятниковое движение России, когда происходит скачок от одной тенденции к противоположной. В концепции данного сайта это связано с тем, что в России не была отлажена система принятия решений. Даже в кругах людей, осознающих необходимость развития демократии и рыночных отношений, приходится наблюдать авторитаризм руководителей таких движений, подмену анализа ссылками на необходимость копирования определенных технологий развитых стран, формирование собственных кумиров в ущерб налаживанию процесса обсуждения со сравнением последствий на решения (в зависимости от взглядов различных точек мнений, включая самые радикальные и ортодоксальные).
Авторитаризм элиты, стремящейся к современным формам правления (то есть к демократии и либерализму), приводит в конечном итоге к тем колебаниям, которые совершенно верно подмечены Ахиезером.
Книга А. С. Ахиезера выделена по той простой причине, что она хорошо иллюстрирует отношение ученого к терминологии. Новый подход требует новой терминологии. Том II труда А. С. Ахиезера имеет подзаголовок "Теория и методология. Словарь". Более 500 страниц второго тома фактически дают определения понятиям, которые подробно описываются. Понятия, как правило, занимают несколько страниц книги, поэтому не приводятся при цитировании полностью.
Понятие цитирование по изданию 1998 годаВерсия А. С. Ахиезера Отрывок из данного понятияКомментарийПРОФЕССИОНАЛИЗМСистематическое глубокое овладение субкультурой, отвечающей высоким требованиям общества, присущей соответствующей форме деятельности технологией. Профессионализм включает квалификацию, ответственность, этику, этикет, навыки, личностное знание и т.д., напряженное стремление к поддержанию на определенном уровне эффективностви деятельности, ее повышение. Профессионализм - результат осознания ценности специализации, разделения труда, необходимости соответствия человека, его личностной культуры, его способностей и ценностей выполняемым им функций и, следовательно, возможности как развивать соответствующую личностную культуру, так и свободно получать соответствующую квалификацию, образование, искать себе учителей и добиваться свободы избрания и перемены профессиональной деятельности. В данное определение профессионализма не вписывается Единый государственный экзамен, если целью процесса образования ставить подготовку профессионалов, а не послушных людей для выполнения ограниченного числа специализированных навыков, соответствующих узкой квалификации. Стоит также обратить внимание на позиции Е. Гайдара, опубликованных в его трудах. Если же взять позицию М.Н. Покровского, то, как мы знаем из исторического опыта СССР, она в конечном итоге привела к образованию, которое было нацелено на полное подчинение личности бюрократическому аппарату социалистического государства. КОРРУПЦИЯПротив коррупции часто предлагается применять самые крайние и беспощадные средства, включая расстрелы без суда и следствия, периодическую экспроприацию, внесудебное насилие, действовать в соответствии с лозунгом "грабь награбленное". Такое представление о коррупции (...) является элементом авторитарного нравственного идела. (...) Это открывает путь к демонизации коррупции и поэтому препятствует разработке взвешенных методов борьбы с ней. (...) Непосредственно коррупция вытекает из господства внеэкономических отношений, из системы господства монополии на дефицит, когда владение, распоряжение ресурсами является монополией производителей и слитой с ней бюрократической системой распределения. При этом контроль в обществе осуществляется самой бюрократией, которая одновременно распределяет дефицит. Коррупция стимулируется во многих районах страны племенными отношениями, трайбализмом, а также местничеством и ведомственностью в их крайних формах. Коррупция выступает как средство перестройки каналов движения дефицита, как средство защиты локального мира от большого общества и разрушения последнего.(...) При господстве монополии на дефицит практически невозможно отделить ее от мафиозных структур. (...) Опасность коррупции для нашего общества, возможно, больше, чем в любой другой стране, так как усиление коррупции может совпадать с усилением локализма, раскола, атомизации. М.Н. Покровский фактически ратует за полную монополизацию ресурсов в руках государства, то есть бюрократии. Егор Гайдар слабо освещает данную тему, но постоянно указывает на необходимость того, чтобы государство было сильным. Создается впечатление, что под сильным государством подразумевается сильная центральная власть, которая обладает достаточными ресурсами. В частности, постоянно говорится о государственном бюджете, но очень мало о способах контроля со стороны общества. Тем самым огромные ресурсы, включающие уже стабилизационный фонд, монополизируются в руках бюрократии. Версия Е. Гайдара могла бы быть ближе к версии А. Ахиезера, если бы в своих трудах он указал бы не на возможность сбора средств в бюджет в зависимости от состояния экономики, а определил потолок бюджета через оценку эффективности использования ресурсов, управляемых государственным аппаратом. Версии Е. Гайдара и А. С. Ахиезера имеют различную результативность по ожидаемым последствиям. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЫЧАГИТермин советской экономической науки, в неявном виде свидетельствующий об отсутствии в стране нормальной экономической системы, о мозаичности общества, позволяющих использовать некоторые разрозненные элементы. (...) Экономически рычаги - свидетельство существования в обществе некоторой скрытой или явной системы ограниченных экономических отношений, которые должны быть положены в основу формирования рынка, экономической реформы. Государственная власть всегда стремится воздействовать на развитие экономических отношений. В частности, государственная власть оказывает сильнейшее влияние на рыночные структуры через монополию. В частности, в настоящее время для России, важнейшим рычагом воздействующем на развитие экономических структур является монополия на энергетические ресурсы. Для А. Ахиезера монополия сдерживает поступательное движение. При чтении книги Е. Гайдара не ощущается негативного отношения к данному виду монополизма. Более того, он предлагает использовать финансовые средства, полученные за счет высоких цен из-за отсутствия рыночных отношений, на сохранение достаточного влияния власти в дальнейшем. Естественно, что М. Покровский в государственном монополизме не видит отрицательных последствий. С точки зрения данного сайта любой монополизм, а тем более создание условий для финансового усиления властных государственных структур, сказывается отрицательно на развитии, если общество не способно эффективно контролировать власть, а власть способно проигнорировать часть общества в принятии решений по использованию накоплений.
.Значение культурологической теории А.Ахиезера
Проблема интеграции СНГ в мировую культуру является одной из тематических интерпретаций некоторой универсальной теоретической проблемы - проблемы перехода от традиционных ценностей к либеральным, от традиционной суперцивилизации к либеральной. Именно эта проблема находится в центре внимания Ахиезера. Все его учение пронизано идеей выявления механизмов этого перехода, стремлением понять и объяснить - почему его попытки в России оказались безуспешными и каковы, в целом, движущие силы модернизационных процессов общества. Для ученого это не просто научная задача, решение которой призвано заполнить определенные пробелы в истории теоретической мысли, проблема переходности, в прочтении Ахиезера, приобретает статус смысложизненной, осмысляется как поиск путей выживания человека и человечества в усложняющемся мире.
Для решения этой задачи, по мнению Ахиезера, необходимо понимание того, как связаны между собой общество и культура. Культура, в его интерпретации, являясь системой ценностей, смыслов, нравственных идеалов представляет собой одновременно программу воспроизводственной деятельности общественного субъекта. От того какие программы содержит культура зависит и тип общественного воспроизводства. Традиционная культура включает комплекс программ нацеленных на простое воспроизводство, т.е. воссоздание устоявшихся образцов, структур, отношений. Мышление традиционализма концентрируется вокруг идеи: "Хотим жить как жили наши деды".
Программы либеральной культуры рассчитаны на расширенное воспроизводство, т.е. повышение эффективности деятельности, освоение новых ее форм, совершенствование организации производства. Движение от традиционализма к либерализму - модернизационный процесс, однако Ахиезер далек от вульгарного толкования модернизации как культурного нигилизма, забвения национальных святынь, либо как приобщения к готовым образцам и нормам иной культуры, например западной. Проблема перехода, от традиционализма к либерализму, по Ахиезеру, это проблема изменения логики культуры, смена статичной, инверсионной логики, оперирующей готовыми стереотипными решениями, динамической, медиационной, направленной на поиск новых решений, новых смыслов.
Вообще говоря, вопрос - каким образом происходит смена типов культуры от статики к динамике - занимал мыслителей всех времен. Его можно обнаружить, например, еще у Гердера. В учении Ахиезера этот вопрос находит убедительный, аргументированный и теоретически обоснованный ответ. По мнению ученого, импульсом модуляционных процессов в логике культуры является утилитарный нравственный идеал. В основе утилитаризма лежит идея возведения повседневных человеческих потребностей и благ в разряд ценностей и смыслов жизни. Критерием оценки окружающего мира для носителя утилитарных идеалов становятся не заданные нормы и эталоны, а мотив полезности. Стремление полнее удовлетворять возрастающие потребности приводит к активизации мышления социального субъекта, прорывает замкнутый круг традиционных логических формул, становится стартовой точкой выделения личности из социума. Предполагая отношение к миру как набору реальных или потенциальных средств, утилитаризм рождает ценность изменений в культуре, влечет новую культурную ориентацию на подчинение отношений людей поставленной цели, т.е. осознанное подчинение структуры функциям. Он играет роль связующего звена между традиционализмом и либерализмом. Утилитаризм может трактоваться как начальный толчок, приводящий в движение механизмы переоценки ценностей, что в конечном итоге, может вести к артикуляции новых ценностей - ценностей либерализма в долиберальном обществе. Этот идеал существует в той или иной мере в любой культуре, однако от его развития, от того насколько он осмыслен интеллектуальным уровнем культуры и легализован им как достойный существования, зависит в целом динамика культуры.
Думается, что даже беглое, схематичное изложение типологии культуры, сформулированной в концепции Ахиезера показывает огромный познавательный потенциал, заложенный в ней и могущий быть реализованным, например, на материале кыргызской или иной другой центрально-азиатской культуры. Скажем, утилитаризацию массового сознания современного среднеазиатского общества часто трактуют как деградацию и регресс культуры. Действительно, перемещение нравственных ориентиров от высоких сакральных смыслов традиционализма к посюсторонним прагматическим проблемам лишает культуру романтического обаяния, тем более, что утилитаризм может принимать не только конструктивные созидательные, развитые формы, но и агрессивные, захватнические, примитивные. И тем не менее, именно утилитаризм мобилизует эвристические процессы массового сознания, важнейшим способом поворота этих процессов в позитивное русло является стимулирование развитых форм утилитаризма - предпринимательства и торговли, производства товаров и бытовых услуг. Изучение этих процессов в среднеазиатском или ином обществе способно принести значительные научные и практические результаты.
Учение Ахиезера имплицитно содержит еще одну важную идею, суть которой заключается в том, что любая национальная культура не есть статичное, раз и навсегда данное, кристаллически-застывшее образование, культура - развивающийся организм и развитие культуры не только не означает утраты ею своей самобытности, но напротив, способствует росту авторитета этой культуры в мире.
А. Ахиезер считает Россию самобытной страной, а российское общество очень специфичным, во многом уникальным историческим субъектом со своими особенностями, историей развития. Столкновение местной культурной традиции с мировой культурой всегда скрывает для первой опасность раскола, ибо представляет для нее серьезный вызов и даже возможную угрозу самому ее существованию. Навязывая ей темпы и формы развития, мировая культура, несомненно, способна дезорганизовать местную культурную традицию, увеличить для нее тем самым энтропийную опасность. Но эта внешняя опасность превращается всегда во внутреннюю проблему общества - в проблему его ответа на вызов, его способности к самоизменению, к развитию. Эта проблема, в свою очередь, никак иначе чем через подтягивание всех уровней, слоев общества до необходимого мирового уровня не решается. Иначе говоря, она требует последовательной демократизации общества. То прочтение судьбы и пути России, которое предложено Александром Ахиезером, не требует от общества отрешения ни от своей истории, ни от своей самобытности. Россия всегда останется евразийской страной со всеми особенностями, порожденными и географическим положением, и историей. Существует надежда, что обществу все же удастся изжить раскол и установить эффективное органичное нравственное согласие. Какие-то, возможно смягченные, циклические тенденции в будущем всегда будут оставаться присущими ему свойствами в силу своей всеобщности, ибо человеческое бытие и бытие обществ ритмично и никому еще не удалось преодолеть эту характеристику всех жизненных (а возможно, и космических) процессов. Большее народное самопонимание, углубление рефлексии позволит обществу стать ближе одновременно Азии с ее коллективистскими традициями и взаимопомощью и Европе с ее неуклонными требованиями соблюдения прав личности, порядка, закона, демократии и прогресса.
Список использованной литературы
Матвеева С. Расколотое общество: путь и судьба россии в социокультурной теории Александра Ахиезера
Розин В.М. Культурология. Учебник для вузов. - М. Издательская группа Форму-Инфра-М, 1999.-344 с.
Сапронов П.А. Культурология: Курс лекций по теории и истории культуры. - СПб.:СОЮЗ,1998.-560 с.