Российско-корейские отношения от Договора 1884 г. до Токийского протокола 1898 г.

Российско-корейские отношения от Договора 1884 г. до Токийского протокола 1898 г.

Российско-корейские отношения от договора 1884 г. до Токийского протокола 1898 г.

Содержание

1. Движение за реформы в Корее и политика России в условиях обострения японо-китайского соперничества

2. Японо-китайская война 1894-1895 гг. и политика России

3. Российско-корейское политико-военное сотрудничество после японо-китайской войны

. Российско-корейские экономические связи в 80-е - 90-е гг. XIX века

5. Корейцы в России в 80-е - 90-е гг. XIX века

. Российско-корейские культурные связи

Список использованных источников и литературы

1.Движение за реформы в Корее и политика России в условиях обострения японо-китайского соперничества

россия корея китай сотрудничество

80-е годы XIX столетия характеризовались резким усилением настроений в корейском обществе в пользу передовых для того времени реформ. Реформаторы из числа наиболее дальновидного янбанства были убежденными противниками политики изоляции страны от внешнего мира, которая уводила страну от мирового прогресса, тормозила ее развитие. Они ставили целью проведение социально-экономических преобразований, повышение обороноспособности, упрочение независимости корейского государства.

Во главе реформаторского движения, точнее его радикального крыла, стоял Ким Ок Кюн, который неоднократно бывал в Японии и других странах мира, а в 1883-1884 гг. находился в Токио в качестве посланника корейского правительства. Реформаторы считали, что для достижения своих целей они могут опереться на поддержку иностранных держав, в частности, а возможно и в первую очередь России. Находясь в качестве корейского посланника в Японии, Ким Ок Кюн неоднократно встречался с аккредитованными в Японии российскими дипломатами А.П.Давыдовым и Р.Р.Розеном. В беседах с ними он по поручению своего правительства поднимал вопросы заключения дипломатического трактата с Россией, как с державой, владения которой граничат с Корені ей .

декабря 1884 г. реформаторы "во время празднеств по поводу открытия Сеульского почтамта, используя часть правительственных войск и подразделения японской армии, захватили власть, склонив на свою сторону короля Код-жона. При этом погибло много высокопоставленных представителей консервативной и умеренно-реформаторской группировок" . Прежнее правительство было свергнуто и сформирован новый кабинет министров-реформаторов. Программа нового правительства провозглашала упразднение сословной системы, равенство всех граждан перед законом, пересмотр земельного налога, введение единой финансовой системы, перестройку административного и политического аппарата.

Безусловно, политика нового радикально-реформаторского кабинета представляла для России большой интерес, т.к. предполагала стремление избавиться от китайского сюзеренитета, о чём неоднократно заявлял Ким Ок Кюн в переговорах с российскими представителями в Японии.

Однако реформистский кабинет министров не успел приступить к осуществлению своей программы. Уже через 3 дня новое правительство было свергнуто с помощью китайского воинского контингента, остававшегося в Сеуле после восстания 1882 г., а также частей сеульского гарнизона, верных прежнему правительству. Члены свергнутого правительства бежали в Японию.

В острой политической обстановке прихода к власти реформаторов правящие круги Кореи проявили колебание и непоследовательность. С одной стороны, желая избавиться от китайского влияния, они поддерживали реформаторов, с другой стороны, боязнь радикальных перемен и потери своих сословных привилегий толкала их на подавление оппозиционного движения с помощью того же китайского воинского контингента, дислоцированного в Сеуле. Стремясь балансировать между противоречивыми интересами великих держав, корейские власти пытались заручиться покровительством со стороны не только Китая, но и России, Великобритании, Японии и Китая. Всё это свидетельствовало о потере корейскими правящими кругами своего авторитета и влияния в народе.

Несмотря на кратковременность существования правительства реформаторов, его появление и программа являлись знаковым событием политической жизни Кореи. Оно показало, что корейский народ в основной своей массе больше не желает жить по-старому, жаждет радикальных перемен и социальных реформ, что феодальный строй уже изжил себя и не отвечает потребностям общества.

После разгрома реформаторов обстановка на Корейском полуострове обострилась. Стремясь сохранить свое влияние на Корею, Китай направил на её территорию дополнительный воинский контингент и пять военных кораблей. Япония восприняла это как прямой вызов и направила в Корею в декабре 1884 г. свои воинские контингента и эскадру военных кораблей.

Однако в последний момент стороны не решились на открытый вооружённый конфликт и разрешили конфликт путем подписания в апреле 1885г. японо-китайской конвенции в китайском городе Тяньцзине. По этой конвенции Япония и Китай обязались не посылать своих военных инструкторов в Корею и вывести из Кореи свои воинские контингенты. В случае возникновения в Корее новых беспорядков, стороны обязывались предварительно уведомлять друг друга о посылке своих воинских подразделений на Корейский полуостров1.

Таким образом, в Тяньцзине цинское правительство Китая впервые официально признало права Японии в Корее равными своим. С другой стороны, Япония признала права Китая . Это был временный раздел сфер влияния двух соперников за господство в Корее.

Однако угроза военного столкновения на полуострове сохранялась. В такой ситуации ван Коджон принял решение обратиться за покровительством к России через посредничество советника корейского правительства по иностранным делам немца Мелендорфа. Министерство иностранных дел России, будучи не совсем уверено, что предложения Мелендорфа действительно исходят от короля Коджона, командировало в Сеул секретаря российской миссии в Токио А.Н.Шпейера для выяснения действительного положения дел. Во время неофициального своего визита в Сеул А.Н.Шпейер был принят королем Код-жоном и членами кабинета министров, неоднократно беседовал с Мелендор-фом. 6 января 1885 г. Шпейер выехал из Сеула для подготовки доклада своему правительству, в котором говорилось, что послание Мелендорфа правдиво.

Обсудив результаты визита А.Н. Шпейера в Корею, российское правительство воздержалось от официальных заявлений и обещаний из-за опасений, что принятие Кореи под политический протекторат России может вызвать открытое столкновение либо с Китаем, либо с Японией, либо с обеими странами одновременно, что потребовало бы от Санкт-Петербурга слишком больших усилий и жертв, которые «вряд ли окупятся возможными выгодами» . Практических шагов по установлению протектората над Кореей предпринято не было. Будущему российскому представителю К.И.Веберу поручили лишь рассмотреть вместе с корейским правительством вопрос о "наилучшем способе обес-печения неприкосновенности Кореи" .

В октябре 1885 г. КИ.Вебер прибыл в Сеул в качестве первого российского поверенного в делах и генерального консула в Корее. Открытие российской дипломатической миссии в Сеуле и слухи о секретном обращении Коджона к России о предоставлении протектората над Кореей вызвали ответную реакцию Китая. На границе Китая с Кореей было сосредоточено значительное количество войск, якобы для подавления возможных внутренних смут на Корейском полуострове.

Опасаясь военного вмешательства и столкновения с Китаем, Россия продолжала свою прежнюю политику невмешательства в дела корейского государства, чтобы не спровоцировать военную конфронтацию с цинскими властями.

Временному поверенному в делах в Пекине Н.Ф.Ладыженскому Министерство иностранных дел России поручило сообщить китайскому правительству, что "мы не имеем никаких своекорыстных видов на Корею, но желали бы заручиться и от китайцев ручательством, что они воздержатся от нарушения существующего порядка и неприкасаемости страны"3.

В августе 1886 г. в Тяньцзине состоялись переговоры между Н.Ф.Ладыженским и видным китайским сановником Ли Хунчжаном, ответственным за политику Китая в Корее. Ладыженский заявил, что Россия не намерена вводить войска в Корею, лишать ее независимости или вмешиваться в ее внутренние дела, но решительно не допустит исключительного преобладания в Корее другой державы.

Видя категоричность и твердость в позиции России, Ли Хунчжан предложил заключить письменное соглашение о взаимных обязательствах не изменять существующего положения Кореи и обеспечивать неприкосновенность ее территории. Требование китайского правительства включить в соглашение пункт о вассальных отношениях Кореи и Китая и об особых обязанностях Китая по отношению к Корее не нашли поддержки России. Ввиду имеющихся разногласий было решено заключить устное соглашение о том, что Россия отказывается от установления протектората над Кореей, а Китай - от захвата корейской территории1.

Таким образом, от осуществления непосредственной оккупации Кореи Китай удерживала Тяньцзинская японо-китайская конвенция 1885 г., с одной стороны, и твердая позиция России - с другой.

В последующие годы российское правительство продолжало придерживаться курса на укрепление самостоятельности и независимости Корейского государства, стараясь гибкой дипломатической политикой не допустить значительного преобладания какой-либо державы.

Придавая большое значение ситуации на Дальнем Востоке и ввиду сложности и многосторонности проблем, в Петербурге было образовано Особое Совещание первых руководителей МИД, министерств обороны, финансов, морского министерства и др. Протоколы заседаний Особого Совещания утверждались российским императором.

Тем временем Япония не оставляла своих экспансионистских планов по отношению к Корее. Заявляя, что корейский вопрос не является для Японии первостепенным, японское правительство накапливало силы для установления военным путем своего безраздельного господства в Корее. Путем расширения торговой экспансии, навязывания кабальных займов Япония укреплялась на корейской земле. Все это не оставалось без внимания с китайской стороны. Налицо были все обостряющиеся японско-китайские противоречия, преодолеть которые Япония намеревалось победоносной войной с Китаем и оккупацией Корейского полуострова.

* * *

После заключения российско-корейского договора 1884 г. и установления официальных отношений произошла заметная активизация участия России в корейских делах. Однако на первом плане обострялась китайско-японская конфронтация, усилившаяся после недолговременного пребывания у власти реформаторского кабинета во главе с Ким Ок Кюном. Противодействие Японии, и России в этот период объективно предотвратила китайскую военную оккупацию Кореи. При этом в наибольшем выигрыше оказалась Япония, получившая по Тяньцзинской конвенции равные с Китаем права в Корее.

2.Японо-китайская война 1894-1895 гг. и политика России

В 90-е годы XIX в. корейский вопрос сфокусировал на себе узловые внешнеполитические амбиции европейских держав, США, Японии и Китая. Европейские государства и США активно искали новые рынки сбыта продукции своей растущей промышленности, были заинтересованы в дешевых источниках сырья и получения политических и территориальных выгод в Восточной Азии. Китай стремился сохранить свои "верховные права" на корейское государство. Но на международную арену всё увереннее выходила Япония, вынашивавшая планы экспансии на азиатский материк с целью утверждения своей главенствующей роли в восточной части Евразии.

Своего рода «толчком» для осуществления агрессивных устремлений Японии в Корее стало крестьянское народное восстание 1893-1894 гг. на полуострове под эгидой тайного общества "тонхак" ("восточное учение"). Это учение зародилось ещё в 50-х гг. XIX в. и противоречиво включило в себя идеи конфуцианства, буддизма, даосизма, христианства, провозглашая идею равенства людей, отрицание кастовых различий, социальное равенство. Учение "тонхак" противоречило некоторым консервативным конфуцианским догмам, но отвечало мечтам народных масс. Национальное верование "тонхак" выражало в целом общедемократические и популистские идеи, "глубоко гуманистические идеалы- искренность в отношении между людьми, уважение к каждому человеку, т.к. он равен богу и проповедь важности просвещения, необходимого для создания идеального государства"1. Восприимчивость корейского народа к новым учениям объяснялось тем, что "корейцы представляют, пожалуй, тех ревностных традиционалистов, которым наряду с бережным сохранением национального духа удается не упускать назревших проблем национальной модернизации глобального характера"1.

По мнению американского ученого Чандры Випана, крестьянское движение, проникшееся идеями "тонхак" было "одним из видов современного национализма, способного перерасти в полномасштабную социальную революцию, и только иностранная интервенция не дала возможность довести процесс до конца. По иронии судьбы некоторым установкам программы движения "тонхак" суждено было реализоваться благодаря действиям прояпон-ских кругов в правительстве, которые в 1894-1896гг. осуществляли т.н. реформы года кабо".

Став влиятельной силой, последователи движения "тонхак" повсеместно организовывали массовые манифестации с требованиями свободы вероисповедания, решительной борьбы с коррупцией, изгнания из страны иностранцев. Первоначально массовые стихийные выступления сторонников "тонхак" начались в местечке Кобу на юге Кореи, где летом 1894 г. произошла жестокая расправа властей над жителями, выступившими против произвола местного уездного начальника. Восставших поддержали жители провинции Чолла, и вскоре движение охватило почти всю страну.

Корея в тот период представляла собой отсталое феодальное государство, причем постепенный рост капиталистических производственных отношений дополнительно ухудшал положение трудящихся. Наиболее плодородные и удобные для обработки земли были захвачены помещиками и деревенскими богатеями. Государственная собственность сохранилась только на земли, приписанные к центральным и провинциальным государственным учреждениям. Около 70% крестьян оказались бесправными арендаторами помещичьей земли.

В 1894 г. сбор налогов был переведён из натуральной в денежную форму. Для уплаты налогов и сборов корейский крестьянин был вынужден обращаться к ростовщикам и в принадлежащие японцам финансово-кредитные учреждения для получения ссуд под непомерные проценты. Торгово-ростовщическая эксплуатация способствовала разорению крестьян. Они лишались своей земли, имущества и уходили из деревень в поисках заработка.

Восставшие крестьянские массы открыто выступили против непомерных налогов, разорения, кабальной зависимости от ростовщического капитала (в том числе и японского). Правительство, будучи не в состоянии своими силами справиться с разрастающимся крестьянским восстанием, вновь обратилось за военной помощью к Китаю. В Корею вскоре прибыл трёхтысячный китайский воинский контингент. В ответ Токио обвинив Пекин в нарушении Тяньцзин-ской конвенции, по которой обе стороны, направляя свои войска на Корейский полуостров обязывались заранее извещать об этом друг друга, направило в Инчхон эскадру из 7 кораблей и 7 тысяч пехотинцев, которых японцы предполагали оставить в Корее на постоянной основе для подавления народных волнений и защиты своих интересов. Тем самым корейская правящая верхушка объективно содействовала открытию ворот страны для вооружённой интервенции Китая и Японии, приближая утрату независимости страны.

Российские дипломатия осознавала, что на Корейском полуострове зреет военный конфликт и пытались предотвратить его. К.И.Вебер, временно назначенный поверенным в делах в Пекине, 7 июня 1894 г. встретился с Ли Хун-чжаном и предупредил, что Китай не имеет права посылать войска в независимую Корею, так как подобные действия могут привести к вмешательству заинтересованных в корейском вопросе соседей2.

Параллельно Россия добивалась вывода японских вооруженных сил из Кореи одновременно с китайскими воинскими подразделениями. Но японская администрация решительно отказалась вывести войска из Кореи. Неуступчивость японского правительства основывалась, кроме своего военного превосходства, на явном попустительстве агрессивной позиции Японии со стороны США и Великобритании, которые рассчитывали, что экспансия Японии в конечном итоге будет способствовать устранению препятствий для проникновения в Восточную Азию американского и английского капиталов.

июля 1894г. японский посланник в Сеуле Отори Кэйсуке предъявил корейскому правительству ультиматум с требованиями немедленного разрыва дипотношений с Китаем, проведения административной и финансовой реформы, реорганизации армии, полиции на условиях, выгодных японцам . 23 июля 1894 г. японцы захватили королевский дворец в Сеуле и сформировали новое правительство. 1 августа 1894 г. Япония объявила войну Китаю.

Превосходящие силы Японии 15 сентября захватили Пхеньян, где были дислоцированы основные силы китайской армии, затем завершили победой морской бой у устья р.Амноккан, полностью оккупировали северные провинции Кореи. Остатки китайских войск были вытеснены из Кореи.

Японско-китайская война 1894-1895 гг. принесла корейскому народу лишения и разорения. Провинции и районы, где размещались японские войска, подверглись опустошению. Не лучше обстояли дела и с районами, где дислоцировалась китайская армия. Район Пхеньяна, где находились ранее основные силы китайцев, был разорён, имущество мирных жителей разграблено.

апреля 1895 г. в Симоносеки был подписан японо-китайский мирный договор, первая статья которого гласила: "Китай признаёт окончательную полную и безусловную независимость и автономию Кореи, и, вследствие чего, уплата дани Китаю Кореей и исполнение ею церемоний и обрядов, нарушающую такую независимость и автономию совершенно прекращается на будущее время"3. Как отмечает южнокорейский историк Ли Ги Бек, истинная цель этой статьи заключалась не в обеспечении истинного суверенитета Кореи, а в том, чтобы "как можно скорее положить конец влиянию Китая как метрополии и тем расчистить себе дорогу для массированной экспансии в Корее"4.

В конце августа 1895 г. японцы навязали ослабленной и беззащитной Корее ряд кабальных договоров о выгодных японской стороне реформах, о поручении японским компаниям строительства железных дорог в Корее, открытии для японской торговли еще одного морского порта. Был подписан также договор об обязательствах Кореи по созданию условий для передвижения японской армии и снабжении её продовольствием1.

Таким образом, длительная борьба между Токио и Пекином за преобладание в Корее завершилась устранением Китая - одного из главных соперников японских милитаристов. Победа Японии в японо-китайской войне значительно усилила её позиции в Корее. Был сформирован новый прояпонски настроенный кабинет министров, от которого требовалось проведение реформ. "Реформы года кабо" должны были значительно ограничить власть вана и королевы в пользу кабинета министров, преобразовать «сверху» систему управления государством, лишить глав административных районов страны судебных и военных полномочий.

Однако реформы не привели к улучшению экономического положения народа Кореи. Вместе с тем они способствовали более широкому проникновению в Корею японского торгово-промышленного капитала. Завершив разгром китайских войск на территории Корейского государства, японцы не вывели свои войска из Кореи, сохранив контингенты в Сеуле, Пхеньяне и других крупных городах.

Следует признать, что дипломатические усилия царской России по предотвращению японо-корейской войны и вытеснения Китая Японией оказались недостаточными. Более того, Симоносекский мирный договор содержал прямую угрозу России, так как отдавал Японии Ляодунский п-ов. В результате Япония получала, наконец, опорный пункт на материке, который мог служить плацдармом для реализации ее дальнейших экспансионистских планов.

Участник Особого Совещания министр финансов России С.Ю.Витте писал в этой связи: "Невозможно допустить, чтобы Япония внедрилась около самого Пекина и приобрела столь важную область, как Ляодунский полуостров, который в известном отношении представлял собою доминирующую позицию"2. МИД России немедленно вошел в соглашение с Германией и Францией, которые изъявили согласие поддержать требования России; затем без промедления Россией был поставлен ультиматум Японии. Совместная твёрдая позиция трёх держав, подкреплённая посылкой к берегам Японии флотов этих стран с угрозой вооружённого столкновения, вынудила Японию отказаться от Ляодуна с расположенными там портами Далянь и Порт-Артур и ограничиться денежной контрибуцией1. В связи с этим южнокорейский учёный Ли Юр Бок в своей книге "Запад идёт на Восток" отмечает, выражая мнение многих зарубежных историков по этому вопросу, позитивную роль России для сохранения независимости Кореи: "Несмотря на то, что теперь японские территориальные притязания простирались до Маньчжурии, руководимая Россией тройственная коалиция, помешала планам Японии включить Корею и Ляодунский полуост-ров в состав японской Империи" .

Активная и результативная политика России по недопущению материковых захватов Японии значительно усилила влияние пророссийски настроенной части правящих кругов Кореи (прорусская партия). С другой стороны, проводимые прояпонским кабинетом министров реформы вели к росту антияпонских настроений в обществе. Авторитет Японии стал уменьшаться. В результате прояпонский кабинет был заменён, а важнейшие посты в новом заняли пророссийски настроенные и поддержанные королевой Мин Менсон политики Ли Пом Чин и Ли Ван Ен3.

Российская политика по отношению к Корее по-прежнему продолжала свой традиционный курс на поддержание независимости и самостоятельности Корейского государства, однако, эта политика реализовывалась таким образом, чтобы избежать возможных столкновений с Японией.

Инструкция новому проверенному в делах в Сеуле А.Н.Шпейеру, сменившему К.И.Вебера, гласила: "Неукоснительно преследуя решение исторических задач, стоящих в связи с нашими интересами, мы будем, однако, в Корее, как и везде, избегать всяких рискованных и вызывающих действий, могущих вовлечь нас в нежелательные замешательства "4.

Однако события, произошедшие в октябре 1895г. в Сеуле, потребовали от российской дипломатии активных и решительных действий. Отчаявшись склонить на свою сторону антияпонски настроенную королеву Мин, японцы решили её физически устранить её путём заговора. В ночь на 8 октября 1895г. японский посланник в Сеуле Миура Горо организовал вооруженное нападение японских солдат, наемных убийц и корейских солдат, обученных японскими инструкторами, на королевский дворец в Сеуле. Во время этой акции королева Мин Менсон и ее приближенные были зверски убиты. В тот же день ван Код-жон по требованию японцев подписал указ о передаче исполнительной власти кабинету министров, назначив министром двора старшего сына регента короля (тевонгуна) Ли Джемена. С этого момента король стал фактически японским пленником в своем дворце.

Известный историк Ким Рехо в статье "Гибель королевы Мин. Новая версия" (1997 г.), не без оснований полагает, что безнаказанная расправа над королевой Мин "стало прелюдией к катастрофическим событиям, потрясшим Корею в последующие десятилетия"1.

Следует отметить, что корейские правящие круги не проявили твёрдости в определении своей позиции и в проведении антияпонской политики. Коджон, подписав указ об отставке правительства, образовав новое прояпонское правительство и осуществив передачу ему всей исполнительной власти, способствовал усилению японского влияния.

Вероломные и преступные действия японцев в Сеуле вызвали решительные протесты не только со стороны российской дипломатической миссии, но и со стороны дипломатов США. Правда, действия американских дипломатов были затем подвергнуты порицанию со стороны государственного секретаря США Олни, который нашёл "достойными сожаления" и строго осудил антияпонские выступления американских дипломатов в Сеуле и запретил им вмешиваться в политические дела Кореи, т.е. фактически приказал им не препятствовать укреплению японского влияния2.

Не поддерживала активных антияпонских действий и Великобритания. Английский посол советовал Японии предложить созыв международной конференции для урегулирования корейского вопроса, чтобы под видом "международного контроля" добиться санкционирования ее преобладания в Корее и получить для Англии возможность активнее вмешиваться в корейские дела3.

октября 1896 г. в здании японской дипломатической миссии в Сеуле состоялось совещание иностранных дипломатических представителей, на котором К.КВебер решительно потребовал объяснений по участию японцев в преступных действиях. Миура Горо, лицемерно пообещав заняться расследованием роли японцев, затем изменил свою позицию. По его указанию К.И.Веберу было позднее передано лишь объяснение министра иностранных дел ІСим Юн Сика, в котором инцидент описывался как столкновение между группой корейских солдат и полицией без какого-либо участия японцев .

октября по указанию из Петербурга К.И.Вебер повторно выразил ІСим Юн Сику недоумение и протест по поводу совершенной безнаказанности лиц, совершивших убийство королевы, и потребовал наказания убийц и заговорщиков, а также удаления зачинщиков преступных действий из дворца.

На совещаниях дипломатических представителей России, США, Великобритании, Германии, Франции и Японии 25 октября в миссии США К.КВебер снова ставил вопросы об удалении из королевского дворца отрядов заговорщиков и наказании виновных. Только 5 ноября представитель Японии сообщил о согласии вывести японские войска из дворца .

Однако международное совещание дипломатических представителей в Сеуле не оказало заметного влияния на восстановления нарушенного в стране переворотом 8 октября 1895г. порядка и осуждение действий прояпонских заговорщиков. В создавшейся обстановке группировавшиеся вокруг Коджона участники патриотического движения в поисках путей сохранения независимости Кореи, решили искать политико-дипломатической поддержки у России.

* * *

В середине 90-х гг. XIX века попытки российской дипломатии сохранить статус-кво и удержать Китай и Японию от военного столкновения из-за Кореи окончились неудачей. Японо-китайские противоречия перешли из латентной в фазу вооруженного конфликта. В итоге по Симоносекскому мирному договору китайское влияние на Корею было устранено, а доминирующей державой стала Япония. Вместе с тем, России во взаимодействии с Германией и Францией удалось частично нейтрализовать опасные для нее геополитические последствия победы Японии, пользовавшейся поддержкой Великобритании и США. Политика корейского руководства отличалась большой изменчивостью. Его обращение к Китаю за помощью в борьбе с движением "тонхак" сменилось после японо-китайской войны прояпонской ориентацией с созданием прояпонского правительства и заключением кабальных соглашений с Японией, вслед за чем с явным опозданием в Корее стал наблюдаться рост пророссийских настроений в надежде на помощь России в сохранении независимости Корейского государства.

3.Российско-корейское политико-военное сотрудничество после японо-китайской войны

Безусловно, одним из факторов роста симпатий и доверия корейцев к России было ее эффективное выступление совместно с Францией и Германией, которое вынудило Японию освободить захваченную ею территорию Ляодунского полуострова. Народные массы Кореи, особенно ее северных районов, связанных с Россией экономически и получавших доходы от найма рабочих-корейцев для работы на российской территории, были дружественно настроены по отношению к соседнему государству.

Именно в ориентации на Россию в противовес нарастающему давлению Японии, с одной стороны, и Китая, с другой, немалая часть корейской аристократии, национальной интеллигенции и народа видела путь достижения независимости страны.

После событий 8 октября 1895г. (убийство королевы Мин Менсон и государственный переворот) активная пророссийская группировка во главе с Ли Пом Чином решила освободить короля Коджона из фактического японского плена и подготовить свержение прояпонского режима.

Ли Пом Чин, занимая высокие государственные должности вице-министра двора, министра земледелия и торговли, пользовался неограниченным доверием короля . Как полномочное лицо короля он вел секретные переговоры с дипломатическими представителями российского МИДа в Корее К.И.Вебером и А.Н.Шпейером о предоставлении Коджону убежища в здании российской дипломатической миссии в Сеуле. Переговоры завершились успешно: российские дипломаты после консультаций с Санкт-Петербургом дали согласие на переезд короля из дворца в российскую миссию. Царское правительство в целях оказания противодействия укреплению японского господства в Корее, полагая, что массовое антияпонское движение в Корее не позволит Японии серьезно противодействовать российским инициативам, одобрило действия своих дипломатических представителей в Корее.

февраля 1896г. король Коджон и его старший сын (наследник престола) Ли Чхок тайно перебрались в здание российской дипломатической миссии в Сеуле под охрану ста российских военных моряков.

Это сенсационное бегство короля Кореи в российскую дипломатическую миссию создало в Корее совершенно необычную политическую обстановку. Все действия королевской власти теперь происходили как бы под покровительством России. Более 12 месяцев король Кореи находился в российской миссии, проводил там заседания вновь сформированного правительства. Большинство министров нового правительства были пророссийской ориентации.

Ли Пом Чин был назначен министром юстиции и начальником столичной полиции. Ему было поручено ведение расследования обстоятельств убий-ства японцами королевы Мин . Как сообщал А.Н.Шпейер в МИД России, "королём подписаны были назначения некоторых новых министров, как-то обер- полицмейстера, которому временно вверено и военное министерство, двора, иностранных и внутренних дел. Вступление в должность новоназначен-ных сановников, совершилось поразительно быстро и не встретило решительно никакого сопротивления. По инициативе исполняющего должность военного министра как полицейские, число которых в Сеуле превышает 800 человек, так и корейские войска, послали депутацию к королю для выражения покорности и полной готовности содействовать восстановлению его власти"3.

Осенью 1896г. прояпонски настроенная группировка среди высших сановников, занимавших ранее прибыльные должности, составили контр заговор с целью свержения пророссийского правительства и сановников фамильного клана Мин и восстановления своего былого положения. Заговор поддерживал и японский министр-резидент в Сеуле Ката Такаоки. Заговорщики рассчитывали во время одного из выездов короля из здания российской миссии перебить охрану из русских военных моряков и корейских солдат, захватить короля и насильно увезти его в королевский дворец. Заговорщиками были заранее подготовлены документы за подписью короля: об отмене всех законов и порядков, введённых за время пребывания в российской миссии; уведомление российских дипломатических представителей в том, что возвращение Коджона во дворец не должно нарушить доброго отношения российского правительства1. Однако заговор был раскрыт, а заговорщики арестованы.

Ряд южнокорейских историков считает, что пребывание Коджона в российской миссии было чрезвычайно выгодно для России, и последняя не замедлила воспользоваться этой выгодой. "За время нахождения Коджона в российской миссии и сразу после переезда его в во дворец Кённёнгун Россия и западные державы получили от корейского правительства ряд концессий, ранее обещанных японцам. Южнокорейский учёный А.С.Нам считает это заслугой политики "способных и дальновидных российских дипломатов Вебера и Шпейера"2.

Однако, как отмечает другой южнокорейский учёный Хан By Кеун "несмотря на политические неудачи того времени инвестиции Японии в корейскую экономику были гораздо более значительными по сравнению с инвестициями европейских держав и США"3.

Тем не менее, находясь в российской дипломатической миссии, король Коджон 14 февраля 1896г. просил К.И.Вебера и А.Н.Шпейера передать российскому правительству просьбу поддержать его шаг по сближению с Россией и оказать помощь в создании надежного и хорошо обученного корпуса войск и назначении в Сеул доверенного главного советника правительства Кореи .

Российское правительство не торопилось с ответом. Министерство иностранных дел России решило пойти на переговоры с Японией. 14 мая 1896 г. в результате российско-японских переговоров в Сеуле был подписан меморандум, по которому вопрос о возвращении короля во дворец был оставлен "на его усмотрение". Меморандум подтверждал легитимность корейского правительства, сформированного королём во время пребывания его в российской миссии, Японии разрешалось держать в Сеуле, Пусане и Вонсане не более четырех рот солдат, такое же право получала Россия. Российско-японский меморандум 14 мая 1896 г. подтверждал успех российской дипломатии, с одной стороны, но с другой - закреплял и позиции Японии в Корее, установившиеся в результате японо- китайской войны1.

июня 1896г. в Москве были проведены переговоры и подписан российско-японский протокол о Корее, устанавливающий равенство России и Японии по вопросам реорганизации корейских вооруженных сил, предоставления займов, равного содержания охранных воинских отрядов. Протокол устранял опасность российско-японского вооружённого конфликта, т.к. содержал признание Японией положения в Корее, сложившееся в результате пребывания короля Кореи в российской миссии.

Таким образом, казалось, в Москве прочно установилось разделение влияний на Корею со стороны России и со стороны Японии, но уже на Корею самостоятельную, так как до японо-китайской войны Корея считалась как бы автономной областью Китая и находилась под полным влиянием Китая.

Король Коджон в просьбах к российскому правительству пытался добиться более активного вовлечения царской России в политику, экономику и военные реформы Кореи.

Воспользовавшись предстоящей коронацией Николая П, Коджон направил в Россию специальную миссию, которую возглавил высокопоставленный сановник Мин Ен Хван. Основными задачами миссии было получение согласия России на приглашение российских военных инструкторов (200 человек), советников по политическим, экономическим и техническим вопросам, а также на получение российского займа в размере 3 млн. йен.

Из-за опасения обострения отношений с Японией российская сторона в лице министра иностранных дел А.Б.Лобанова-Ростовского уклонилась от прямых ответов на предложения корейской стороны и ограничилась заверением "от имени российского правительства в неизменном его расположении к правительству корейскому и в неуклонном стремлении поддерживать те дружественные отношения, которые с давних пор существуют между обоими государствами"1.

Несмотря на уклончивость официальных ответов российская сторона на деле приступила к изучению экономического и финансового положения Кореи для решения вопроса о предоставлении ей крупного займа. Обследование финансового состояния Кореи одним из директоров Русско-Китайского банка Д.Д.Покатиловым показало, что возможность уплаты процентов и погашения займа корейской стороной не вызывает сомнений, если использовать на эти цели ежегодную земельную подать и таможенные сборы, и при условии, что эти статьи доходов корейской казны будут находиться под наблюдением и контролем российского финансового советника.

Не остался без продолжения и военный вопрос. Летом 1896г. в Сеул был направлен полковник Главного штаба Д.В.Путята, которому была поручена разработка планов радикальной модернизации корейской армии, использования российских военных инструкторов и формирования отряда королевской охраны численность до 1000 человек .

Первая группа российских военных инструкторов из 13 человек прибыла уже 20 октября 1896 г. вместе с вернувшейся из России специальной миссией Мин Ен Хвана. В ноябре этого же года был сформирован отдельный корейский батальон численностью 800 человек для обучения его по российскому образцу. Наряду с военной подготовкой батальон проходил обучение для охранной службы королевского дворца. Смотр "русского батальона" в мае 1897г. продемонстрировал прекрасную выучку и вызвал одобрение корейского короля.

План реорганизации вооруженных сил Кореи предусматривал подготовку за три года 6-тысячный кадровой армии с возможностью ее развертывания до 40 тысяч и формированием артиллерийских, кавалерийских и инженерных частей. Корейское правительство обязывалось расходовать на военную реформу не менее одной четверти государственных доходов.

Разработанный план модернизации корейских вооруженных сил был в 1897г. одобрен Николаем II и королем Коджоном. Однако из-за сильнейшего противодействия Японии и прояпонски настроенной группировки в правящих кругах Кореи он не был реализован. Также не был реализован российский займ Корее.

Опасаясь все возраставшего влияния России в корейских делах, Япония и дипломатические представители Великобритании, Франции и США стали настаивать на возвращении короля Коджона из российской миссии во дворец. Корейское патриотическое движение "Общество независимости" организовывало манифестации с призывами к возвращению короля во дворец для восстановления национального достоинства.

Король упорно не хотел покидать российскую дипломатическую миссию. Под разными предлогами он неоднократно откладывал свой переезд. Однако, испытывая со всех сторон давление и обвинения в том, что столь длительное пребывание его в иностранном посольстве унижает национальное достоинство Кореи, Коджон 20 февраля 1897г. переехал в новый дворец Кен-ненгун, находящийся под охраной батальона, обученного российскими инструкторами. В своем письме Николаю II король Коджон выразил глубочайшую благодарность и искреннюю преданность "великому государству и державному императору" .

Следует подчеркнуть то, что предоставляя убежище королю, Россия вовсе не задавалась целью захватить Корею, а лишь стремилась к усилению своего политического влияния, чтобы не допустить утверждения господства Японии на Корейском полуострове. В этой связи вызывает удивление мнение, высказанное южнокорейским историком Ли Ги Беком об "интенсивной экспансии России в Корее" и явное отождествление внешнеполитических целей и задач, преследуемых Японией и Россией на Корейском полуострове. Представляется, что новая трактовка истории Кореи с учётом исторического опыта XX века должна бы изменить некоторые отжившие стереотипные взгляды на политику России в корейском вопросе в ХГХ в. Тем более, что сам же Ли Ги Бек далее признает неравноценность действий Японии и России: "Япония преследовала далеко идущие цели - через компромисс с Россией усилить свою экономическую экспансию, затем осуществить план захвата территории военными силами" . Последний элемент полностью отсутствовал в российской стратегии. Что касается экономического проникновения в Корею, то российские ресурсы были трудно сопоставимы с возможностями других держав.

* * *

За продолжавшийся свыше года период пребывание короля Кореи в российской миссии упрочилось внешнеполитическое положении Кореи, влияние японских колонизаторов в стране было подорвано, большая часть японских войск была выведена из Кореи, японский военно-оккупационный режим практически потерпел крах. Благодаря российскому содействию Корея во второй половине 90-х гг. имела реальный шанс модернизировать свои вооруженные силы, которые в этом случае, вероятно, сумели бы - особенно при поддержке России - противостоять в дальнейшем японской оккупации и колонизации. Однако эта возможность была упущена частично в силу недостаточной решительности России, но главным образом в результате противодействия российско-корейскому политико-военному сотрудничеству со стороны Японии и западных держав, а таю/се прояпонских сил в самой Корее, в частности "Общества независимости". В целом период 1896-1898 гг. можно считать наивысшей точкой конструктивной активности в российско-корейских отношениях, которая при определенных обстоятельствах могла предотвратить дальнейшее развитие событий в направлении, трагическом для Кореи и, в конечном счете, драматическом для России.

.Российско-корейские торгово-экономические связи в 80-е - 90-е гг. XIX века

Всего лишь четверть столетия как переставшая быть крепостнической, Россия значительно уступала в торгово-промышленной и морской мощи западным державам, особенно Великобритании. Крепостной строй в центральных областях России значительно замедлил заселение и экономическое развитие областей Восточной Сибири и Приморья. Огромные расстояния, бездорожье, малозаселенность делали Российскую Империю на Дальнем Востоке более слабой по сравнению с её силой в Европе. Кроме того, ввиду слабого развития морского торгового флота Россия фактически не могла в полной мере воспользоваться теми привилегиями, которые были установлены российско-корейским договором 1884 г. Годовой оборот морской торговли между Владивостоком и Вонсаном составлял всего около одной тысячи долл.. Общий оборот морской российско-корейской торговли составлял 57,5 тысяч долл., тогда как общий оборот китайско-корейской торговли составлял более 8 млн. долл. .

Основной интерес дальневосточных окраин России представляла сухопутная торговля с Кореей. Сельское хозяйство российского Дальнего Востока не удовлетворяло потребности в продовольствии. Из Кореи в Приморье пригоняли ежегодно до 10 тысяч голов крупного рогатого скота, который использовался для удовлетворения потребностей воинского контингента и населения.

Вопросы упорядочения сухопутной торговли стали подниматься, начиная с 1885 г. Министерство иностранных дел России полагало, что было бы невыгодно "требовать от корейского правительства уступок, которые, не представляя для нас практического значения, могли бы подать другим державам повод, основываясь на принципе благоприятствуемой нации, добиваться тождественных преимуществ", и "представление означенных преимуществ другим нациям послужило бы лишь к упрочению в стране этой чуждого влия-ния и чуждых интересов" . Такое заявление МИДа России было сделано по поводу предлагаемой Приамурским генерал-губернатором А.Н.Корфом свободной беспошлинной торговли в приграничной 50-ти верстной зоне российско-корейской сухопутной границы.

Для ведения переговоров в Сеул в октябре 1885 г. прибыл К.И.Вебер. Переговоры по проекту российско-корейской конвенции шли вяло из-за вмешательства представителей других держав, которые стали заявлять, что их правительства также потребуют снижения пошлины на ввозимые товары, а американский поверенный в делах предостерегал, что установление приграничной полосы беспошлинной торговли будет означать перенесение границы России вглубь корейской территории.

Подписанию российско-корейской сухопутной конвенции препятствовало и китайское правительство. Корейские дипломаты высказывали оправданное опасение по поводу того, что китайское правительство на основании прав наиболее благоприятствуемой нации потребуют и для своей, значительно более протяженной сухопутной границы, права беспошлинной торговли в 50-верстной зоне.

К 1887 г. министерство иностранных дел России было вынуждено снять вопрос о разрешении свободной беспошлинной торговли в зоне полосы территории на 50 верст по обе стороны от границы.

Разногласия сторон проявлялись также по вопросам размеров пошлин. В конечном итоге было достигнуто согласие установить размер торговой пошлины на уровне 5% стоимости товара с отдельной договоренностью, что "если в последствии корейский тариф для сухопутной торговли с другим государством будет изменен, то и русское правительство согласится на возвышение пошлин для русско-корейской сухопутной торговли, но не выше 7% со стоимости"1.

В конечном итоге 8 августа 1888 года в Сеуле были подписаны и введены в действие Правила о пограничных сношениях и торговле на Тумангане между Россией и Кореей. Согласно им город Кёнхын объявлялся открытым для российско-корейской сухопутной торговли, русские суда получили право свободного плавания по реке Туманган.

Заключение этого соглашения способствовало урегулированию российско-корейских торговых и пограничных вопросов. В 1889 г. корейское правительство назначило специального чиновника для ведения переговоров и руководства сухопутными торговыми операциями с Россией. МИД России выполнение обязанностей консула возложил на пограничного комиссара Южно-Уссурийского края, граничащего с Кореей, Н.Г.Матюнина. Корейский и российский представители занимались вопросами организации транспортировки и перевоза товаров через пограничную реку Туманган, учреждением пограничных застав, регулированием сезонных переходов через границу корейских рабочих, которые нанимались на полевые, портовые и железнодорожные работы.

Главными товарами, ввозимыми в Корею из России, были ткани российского и иностранного (английского, китайского и японского) производства. Корейская сторона ввозила в Россию крупный рогатый скот и продукты сельского хозяйства. Живущие в России корейцы закупали также корейские ремесленные изделия, предметы домашнего обихода, земледельческие орудия.1

Правила пограничных сношений и торговли 1888 г. давали России определённые преимущества перед западными державами, однако не могли нейтрализовать экономическое, финансовое и технологическое превосходство последних.

Невозможность конкуренции на равных с западными странами была одной из причин того, что Россия не была заинтересована в "открытии" стран Дальнего Востока, в том числе и Кореи, для британского, американского, японского и других капиталов. Поэтому недопущение усиления иностранного влияния на Корейский полуостров длительное время было одним из основных принципов "корейской" политики России. В "Записке о Корее" секретаря дипломатической миссии в Сеуле Н.Шуйского говорилось: "Европа, переполненная до отягощения продуктами материального труда и чувствующая в такой же степени избыток в людях свободных профессии" ищет товарных и людских рынков за границей, в том числе и в Корее. "В совершенно ином положении относительно этой страны находится Россия. Из сказанного ранее видно, как трудно нам рассчитывать на успешное соперничество с другими европейскими державами в сбыте в Корею продуктов нашей промышленности и на появление там наших торговцев; точно в такой же степени трудно мыслима для нас и возможность снабжать Корею избытком наших интеллигентных сил, прежде всего потому, что такого избытка нет, и соответственные потребности даже центральных частей империи, не говоря уже об окраинах, все еще в недостаточной степени удовлетворяются"2.

В 1896 г. министерство финансов России разработало программу усиления российского экономического влияния в Корее и постепенного ослабления экономической экспансии Японии на Корейском полуострове. Эта программа предусматривала учреждение российских консульских агентств в открытых портах и городах Кореи, направление в корейскую армию и таможенные учреждения российских инструкторов и советников. Российские торговые и коммерческие агенты должны были наладить поставку в Россию, в частности в ее дальневосточные владения, продуктов сельскохозяйственного производства из Кореи1. Однако реализовать эти намеченные мероприятия оказалось весьма затруднительно из-за практически полного отсутствия в Корее позиций российского предпринимательства и слабого развития российско-корейской торговли. На долю России в 90-е гг. приходилось всего 1,3% внешнеторгового оборота соседней Кореи (на долю Японии - более 70%). Причем, если в торговле с Кореей положительный торговый баланс был в пользу Японии и Китая, то Россия имела отрицательный баланс. Из 683 иностранных торговых домов в Корее российской стороне принадлежало всего 7.2

Из-за слабого экономического развития своих дальневосточных районов Россия по-прежнему практически не экспортировала товары своего промышленного производства в Корею.

Первые попытки российских предпринимателей вложить свои капиталы в развитие горнодобывающих предприятий в Корее можно отнести к 1896 г., когда корейское правительство предоставило предпринимателю из г.Благовещенска М.Д.Нищенскому концессию сроком на 15 лет на освоение добычи золота и других руд в провинции Хамгён (северо-восток корейского полуострова) . Контракт предусматривал согласие корейской стороны на проведение от рудников и шахт к морю или российско-корейской границе железной дороги. Однако начало работ по добыче полезных ископаемых неоправданно затягивалось и, в конечном счете, из-за отсутствия квалифицированных горных специалистов и нехватки инвестиционного капитала так и не состоялось.

В марте 1896 г. российский предприниматель Кейзерлинг получил разрешение корейского правительства на строительство завода по переработке китового жира. Предприниматель из Владивостока Ю.И.Бринер подписал в 1896г. с корейским правительством контракт на 20 лет об образовании "Корейской лесной компании" для вырубки леса и первичной обработки древесины в долинах рек Амноккан и Туманган. Ю.И.Бринер вложил в это дело 150 тысяч золотых рублей. По условиям договора корейская сторона получала 25% ежегодного дохода предприятия. В годы после русско-японской войны концессия перешла к Русскому лесопромышленному товариществу на Дальнем Востоке. Впоследствии концессией завладели американцы.

Купец М.И.Шевелёв образовал в 1898г. морское пароходное общество, занимавшееся перевозкой грузов из Владивостока в Китай и Корею через порты Инчхон (Чемульпо) и Пусан, где действовала русская торговая компания, основанная правлением КВЖД. Более десяти пароходов Общества совершали регулярные рейсы по перевозке пассажиров и грузов1.

Возможно, одной из причин неудач по внедрению российского торгово-промышленного капитала в экономику Кореи была неустойчивая постоянно меняющаяся политическая ситуация в стране, в условиях которой российские предприниматели не решались рисковать своими капиталами. Однако основной причиной неудач видимо следует считать отсутствие необходимых средств и неудовлетворительную организацию работ.

В сентябре 1897г. для изучения экономической и торгово-промышленной деятельности в Корее с целью упрочения экономических связей России с Кореей в Сеул в качестве советника был направлен опытный чиновник министерства финансов К.А.Алексеев.

По прибытии в Сеул К.А.Алексеев был принят королем Коджоном, который подчеркнул, что видит в командировании российского специалиста по финансам доказательство симпатий России к Корее и надеется на серьезную поддержку в делах ряда корейских министерств и ведомств2.

Намерение Коджона доверить К.А.Алексееву функции управления корейскими финансами вместо англичанина М.Л.Брауна вызвало резкое недовольство Великобритании. Несмотря на возражения англичан, соглашение о назначении К.А.Алексеева главным советником министерства финансов Кореи и управляющим таможенным ведомством было подписано министром иностранных дел Кореи Чо Бён Сиком и российским дипломатическим представителем в Сеуле А.Н.Шпейером в ноябре 1897 г.1

В ноябре 1897 г. К.А.Алексееву потребовалось приложить немало усилий, чтобы восстановить почти пустую корейскую государственную казну, наладить реальную, а не фиктивную отчетность в поступлении и расходовании средств государственной казны. Обследование таможенной статистики привело к обнаружению многих незаконных действий МЛ.Брауна, который бесконтрольно задерживал перевод в казну банковских процентов от государственных средств, используя их длительное время в своих интересах.

В 1897 г. в России был учрежден Русско-корейский банк с открытием его отделения в Сеуле, что должно было способствовать активизации торгово-экономических экономических связей между Кореей и дальневосточными окраинами России.

* * *

Россия не смогла в полной мере воспользоваться Договором 1884 г. в силу слабости своего торгового флота на Дальнем Востоке и удаленности этого региона от центров экономического развития в ее европейской части. Ее торговый обмен с Кореей был несоизмерим с объемами корейско-китайской и корейско-японской торговли. Подписанные в 1888 г. Правила о приграничных сношения и торговле на Тумангане незначительно изменили ситуацию, в частности потому, что при их выработке Россия опасалась создать прецедент, которым с большей эффективностью могли бы воспользоваться другие державы, прежде всего Китай. В последние десятилетия XIX века российский капитал ни по объемам торговли, ни по масштабу инвестиций был не в состоянии соперничать с капиталами Японии и западных держав. Ситуацию не могла изменить даже прямое российско-корейское взаимодействие в финансовой сфере на межгосударственном уровне, получившие развитие во второй половине 90-х гг. XIXвека.

5.Корейцы в России в 80-е - 90-е гг. XIXвека

В период после заключения Договора о дружбе и сотрудничестве 1884 г. не ослабевал приток корейских переселенцев на российский Дальний Восток, что неудивительно, поскольку главная экономическая причина этой миграции -обнищание корейских крестьян и их неспособность прокормить свои семьи - в полной мере сохранилась.

По данным, приведённым Г.ККимом, к 1886 г. в Приамурском крае проживало 8500 оседлых корейцев (русских подданных) и 12500 корейцев иностранного подданства. Кроме того, ежегодно на заработки приходило до трех тысяч человек1.

Вопрос о статусе корейских переселенцев в России в юридическом плане возник в связи с установлением в 1884 г. официальных отношений между Россией и Кореей и заключением между ними Правил приграничных сношений и торговли 1888 г. Российский посланник в Сеуле К.И.Вебер и президент коллегии иностранных дел Кореи Ким Юн Сик договорились о включении в договор пункта о правах русских и корейских подданных на свободное возвращение на родину по собственному желанию, при этом все корейцы, переселившиеся в Россию до заключения договора 1884 г., т.е. до установления официальных отношений между сторонами, должны были пользоваться правами российских подданных2. Однако впоследствии корейская сторона отказалась от этого положения, объясняя это "дурным впечатлением на народ официальным отречением корейского правительства от своих подданных"3.

В ходе переговоров по пограничным сношениям и торговле российская сторона считала необходимыми признание российского подданства корейцев, переселившихся в Россию до подписания российско-корейского договора 1884г. Не соглашаясь с формулировкой российского представителя К.И.Вебера

0том, что все корейцы, переселившиеся в Россию до 1884 г. и принявшие российское подданство, будут пользоваться как в России, так и в Корее всеми правами наравне с другими российскими подданными, корейская сторона настояла на том, чтобы в Правилах о пограничных сношениях и торговле на реке Туманган, которые были подписаны в 1888 г., было записано право российских и корейских подданных на свободное возвращение на родину по собственному желанию.

Для урегулирования перемещения корейских переселенцев Правила предусмотривали, что корейские подданные при переходе через границу должны предъявлять специальный билет, выданный корейскими властями, и что корейские подданные в России имеют право на возвращение в Корею при выдаче им российских разрешений на переход границы1.

В 1891 г. российские власти предприняли меры по урегулированию статуса корейских переселенцев: все корейцы в России были разделены на три категории: первая - переселившиеся в Россию до 1884 г. и получившие российское подданство имели право пользоваться казёнными землями, вторая -переселившиеся после 1884 г. и желавшие принять российское подданство, лишались право пользования казёнными землями, третья - проживающие в России временно и приехавшие на заработки и не имевшие права на создание собственного хозяйства. Корейцы второй и третьей категории должны были иметь национальные паспорта и получать платные ежегодные российские билеты для проживания на территории России. Чтобы обойти указанные выше правила, они арендовали ранее освоенные ими казённые земли и находили иные способы сохранения своих хозяйств.

Урегулирование статуса корейских переселенцев оказалось весьма своевременным, т.к. в середине 90-х гг. стихийный приток корейцев на территорию российского Дальнего Востока заметно возрос. Это явилось результатом как последствий разорительной для корейского населения японо-китайской войны 1894-1895 гг., так и усиления феодального гнета в сочетании с новыми, капиталистическими методами эксплуатации, а также нестабильной обстановки в стране в целом. В одном только Приморском крае корейское население за десять лет - с 1891 по 1902 год - выросло с 12 тысяч 857 человек до 32 тысяч 380 человек. Рост численности корейских иммигрантов привёл к обострению социальных проблем в крае и стал вызывать отрицательную реакцию со стороны местных властей. Так Приамурский генерал-губернатор П.Ф.Унтербергер, отмечая значительную пользу корейских переселенцев на первых этапах корейской эмиграции, затем стал негативно относиться к переселению корейцев, обвиняя их в стремлении селиться компактными группами, нежелании ассимилироваться, освоение лучших пахотных земель и создании тем самым трудностей для освоения края русскими поселенцами1.

Значительная часть корейцев переходила границу и проживала в России нелегально, не приобретая российские годовые билеты. Беспаспортных корейских иммигрантов стали высылать из России, был введён ряд ограничений на поселение, хозяйственную и торговую деятельность корейской диаспоры.

Однако излишне прямолинейная позиция Унтербергера и других консервативных представителей власти на местах объективно не отвечала интересам России по освоению российского Дальнего Востока, развитию там производительных сил и подверглась критике со стороны деловых кругов и российской общественности. Именно под их давлением в 1900 г. вопрос о подданстве корейцев, переселившихся в Россию, был решен окончательно. В российское подданство было решено принять всех корейцев, ранее проживавших в России, наделив их землёй по 50 десятин на семью, привлечь их к уплате всех российских налогов и сборов и принять меры к ассимиляции с русским населением прежде всего путём образования и перехода в православие. Однако, дальнейшее переселение корейцев в Россию все же было признано нежелательным.

Российские учёные, разрабатывая теоретическую оценку международной миграции, считают её крупным "социо-демографическим явлением, которое, пройдя мучительные фазы эволюции, становится органической частью взаимодействия, взаимовлияния и синтеза самых различных культур и цивилизаций". Политолог В.Ф.Ли пишет: "Есть один удивительный феномен, который превратил два современных этноса в активных субъектов межцивилизационно-го синтеза особого рода... Корея - это одна из немногих, практически единственная соседняя, приграничная страна, с которой россияне никогда не находились в состоянии войны. Корейская трудовая и антиколониальная эмиграция органически вписывалась в непростые экономические и социальные реалии России... Глубокие корни среди корейской диаспоры России пустила православная религиозная традиция"1.

* * *

К концу 80-х XIX века в межгосударственных отношениях между Санкт-Петербургом и Сеулом был достигнут прогресс в решении вопросов корейской иммиграции в Россию и правового статуса корейских переселенцев. Эти вопросы впервые получили двустороннее правовое урегулирование на основе подписанных двумя странами Правил приграничных сношений и торговли 1888 г. Нарастание корейская иммиграция в Россию говорило о том, что даже несмотря на негативное отношение к ней со стороны некоторых представителей местной власти, корейские переселенцы находили условия проживания и трудовой деятельности в России достаточно благоприятными. В 1900 г. вопрос о подданстве корейцев, переселившихся в Россию, был решен окончательно путем принятия в российское подданство всех корейцев, ранее проживавших в России, однако их дальнейшее массовое прибытие было признано нежелательным.

6.У истоков российско-корейских культурных связей

Правительство Кореи в последней четверти XIX века было вынуждено отказаться от политики самоизоляции страны. "Корея при соприкосновении с европейской культурой неизбежно должна будет испытать на себе влияние последней," писал в 1889 г. в "Записке о Корее" секретарь и переводчик россий-ского дипломатического представительства в Сеуле Н.А.Шуйский .

"Открытие" Кореи означало прекращение ее изоляции от внешнего мира не только в экономике, но и в области идеологии, образования и просвещения. Как отмечал Н.А.Шуйский, "водворение в странах Крайнего Востока представителей европейской торговли и европейских знаний имеет своим результатом то, что в этих странах вследствие все увеличивающегося прикосновения с европейской культурой зарождается движение по направлению к последней»3.

Наибольшую активность проявляла Япония. В 80-90 гг. ХГХ в. в Японии появились шовинистические организации "Общество черного дракона", "Вос-точноазиатская единая культура" и др., члены которых обучались в специальных школах. По окончании школ выпускники начинали действовать в странах Азии, пропагандируя лозунг "Азия для азиатов". Идея консолидации народов Азии вокруг Японии активно проводилась и в японских школах, открытых в Корее. Российский посланник в Сеуле А.Н.Шпейер писал в МИД России: "Одним из самых действенных средств, которыми Япония располагала до сих пор для господства в Корее, было воспитание и образование корейского юношества. Благодаря общности письменного языка, молодые корейцы могли учиться в японских школах, читать книги, журналы, газеты.. .и1.

Значительную активность в сфере идеологии проявляли католические, протестантские, методистские миссии, которые действовали во многих крупных городах Кореи. В 1895 г. в Корее уже насчитывалось более двадцати двух тысяч христиан-корейцев. Для привлечения паствы миссионеры открывали больницы, школы, организовывали благотворительные общества, издавали газеты и журналы, пропагандирующие образ жизни европейских стран.

Как следует из донесения К.И.Вебера в МИД России , инициатива открытия русской школы в Сеуле принадлежала корейским властям: "Корейское правительство в заботах о наиболее практическом образовании юношества, постановило расширить имеющуюся в Сеуле иностранную школу и пригласить для нее русского учителя". Подобная мера была очень своевременной, для того чтобы способствовать "отстранению слишком навязчивых и крайне односторонне предвзятых японских учителей". В русской школе предполагалось вести преподавание не только русского языка, но и математики, мировой истории, географии.

Организованное японцами заговор против королевы Мин Мёнсон, смена правительства Кореи и народные волнения в октябре 1895 г. не способствовали выполнению желания короля Коджона об открытии русской школы. Российский поверенный в делах в Сеуле получил предписание МИД: "Преследуя решение исторических задач, стоящих в связи с нашими интересами, избегать всяких рискованных и вызывающих действий, могущих вовлечь нас в нежелательные замешательства" .

Тем не менее, "благодаря счастливой случайности школа все-таки основалась"2. Один из корейских министров "совершенно частным образом" направил в Россию корейского представителя, говорившего по-русски, с поручением нанять учителя русского языка и заключить с ним договор о найме. В результате 24 декабря 1895 г. в дипломатическую миссию в Сеуле явился отставной артиллерийский капитан Николай Николаевич Бирюков. Ввиду неофициального характера его приглашения в Сеул он был принят очень сдержанно, но потом из-за превосходных личных качеств получил решительную поддержку со стороны российской дипломатической миссии, которая постоянно интересовалась работой русской школы и выражала свое одобрение работе Н.Н.Бирюкова. Поверенный в делах в Сеуле А.И.Шпейер сообщал в донесении Министру иностранных дел В.Н.Ламздорфу, что 26 февраля 1896 г. в Сеуле состоялось открытие "правительственной школы русского языка". Проведенные весной 1896 и 1897 гг. в присутствии самого Шпейера экзамены показали, что ученики, с самого начала посещавшие школу (40 человек), понимают русскую речь и могут объясняться по-русски, обладают сведениями по географии всеобщей и русской3. Давая высшую оценку деятельности Н.Н.Бирюкова, А.Н.Шпейер отмечал, что помимо занятий в школе, преподаватель проводит занятия с учениками на дому, а в школе в рекреационное время (т.е. на занятиях физкультуры) лично проводит обучение учеников военной гимнастике.

Король Кореи Коджон несколько раз проводил смотр русской школы и каждый раз искренне благодарил преподавателя Бирюкова за превосходные результаты. А.Н.Шпейер предлагал наградить Бирюкова орденом Св.Анны 3-й степени, имея в виду, что такая награда возвысила бы в глазах корейцев как самого учителя, так и русскую школу. Министерство народного просвещения Кореи неоднократно продлевало контракт с Бирюковым, постоянно улучшая условия контракта.

Деятельность Бирюкова не сводилась только к распространению среди корейцев знания русского языка, сведений по географии, истории и культуре России. Он активно содействовал юным корейцам в получении специального образования в России. Уже в 1897 г. выпускник школы Пак Ю Пун был направлен во Владивосток для продолжения образования. Пять лет спустя по ходатайству корейского короля и «согласно изъявленному желанию» 4 учеников русской школы были приняты в Курское реальное училище, двое - в Нижегородский кадетский корпус, еще двое - в Чугуевское юнкерское училище. Кроме того, было учреждено десять казенных стипендий для обучения корейцев, пожелавших учиться в российских военно-учебных заведениях при Хабаровском и Сибирском корпусах1.

Изучение документальных источников позволило в какой-то мере проследить судьбу двух выпускников русской школы в Сеуле: Иван Ким родился в 1877 г., учился в русской правительственной школе с 1896 по 1903 гг.; в 1903 г. за счет корейского правительства был отправлен в Россию, где вместе с тремя корейскими юношами определен в Курское реальное училище; в 1906г. возвратился в Корею, где поступил на службу в российскую духовную миссию в качестве переводчика. В 1907 г. был крещен и затем посвящен в священный сан. Отцу Иоанну Киму было поручено заведовать православными станами.

Более печальна судьба другого выпускника русской школы в Сеуле (его имя установить не удалось). Будучи одним из лучших ее учеников, он поступил в качестве переводчика к российскому вице-консулу в Масампо. В 1904 г., сопровождая вице-консула в поездке по стране на трудной дороге он упал с лошади и через два часа, не приходя в сознание, скончался. Консул похоронил его на этом же месте и поставил на могиле мраморный памятник.

Об известности и авторитете Н.Н.Бирюкова говорит такой эпизод: когда он был во Владивостоке, к нему обратилась большая группа корейцев, проживавших в Приморье, с известием о своем решении принять протестантскую веру. Бирюков горячо поздравил их с предстоящим принятием христианства, но выразил удивление, почему они, российско-подданные или же добивающиеся российского подданства, избрали не господствующую в России православную веру, а иноземную протестантскую. После краткого совещания корейцы изменили свое решение и приняли православие.

Таким образом, Правительственная школа русского языка в Сеуле отвечала насущным потребностям Корейского государства в ситуации, когда Корея видела в России единственного избавителя от японской экспансии. Деятельность русской школы в Сеуле демонстрировала обоюдное стремление Кореи и России упрочить свои отношения и создать определенный противовес экспансионистской политике Японии в сфере образования и идеологии.

Отдельно следует отметить влияние российской просветительской и революционной мысли на становление корейского национально-освободительной идеи. Начиная с 90-х гг. XIX века корейская просветительская литература начала пополняться переводами русской классики: появились переведенные на корейский язык рассказы Льва Толстого, басни Крылова, исторические повести о Петре Великом. Так, например, в сочинениях Льва Толстого идеи о существовании духа человека как начала всего, противопоставление этого духа материальным ценностям, важность нравственного самосовершенствования были весьма созвучны конфуцианскому миропониманию и были востребованы идеологами просветительства в Корее. Тогда же в Корею, как и в другие страны Дальнего Востока из России стали одновременно проникать идеи анархизма, нигилизма, революционной демократии. Образованные корейцы получили возможность ознакомиться с опубликованными первоначально в Японии трудами теоретика анархизма Кропоткина. В сочинениях японских и китайских социологов, также доступных корейской интеллигенции, использовались труды русских народников Степняка-Кравчинского, Плеханова и др. Есть основания полагать, что общественное сознание корейских просветителей и буржуазных националистов, эмигрировавших на российский Дальний Восток, испытало значительное воздействие идей сочинений Герцена, Чернышевского, Добролюбова, Ленина. Наконец, на формирование освободительной мысли в Корее несомненно оказала влияние русская революция 1905 г.1

Взаимодействие в религиозной сфере также стало важной составной частью российско-корейских культурных связей. Следует отметить, что население Корейского полуострова подвергалось влиянию многих верований. Так, шаманизм был с древнейших времен единственной формой религиозных представлений. Проникновение на корейскую землю буддизма и конфуцианства и присвоение сначала одному - в X веке, а потом другому - в XTV веке - статуса официальной религии не привело к исчезновению шаманизма в качестве на-родной религии . Он органично синтезировался с системой конфуцианских и буддистских понятий.

Здесь кратко напомним о том, что появление христианства в Корее можно отнести к 1784 г., когда на юге Корейского полуострова стали появляться переписи с христианских книг, привезенных из Пекина. Распространение христианства вызвало ожесточенное сопротивление правительства, которое видело в христианстве врага национальным верованиям и традициям. Первые католические миссионеры стали проникать в Корею только в 1835 г. В 1856 г. в Корее насчитывалось уже около 15 тысяч христиан. Однако открыто исповедовать новую религию по-прежнему не разрешалось. Только после заключения в 70-х гг. ХГХ в. торговых договоров Кореи с западными державами христианские миссионеры стали пользоваться более полной свободой проповеди.

По данным российской духовной миссии в Сеуле численность корейцев христианского вероисповедания составляло 347155 человек при общей численности населения страны 18 миллионов .

Вопрос об учреждении Российской духовной миссии в Сеуле впервые был поднят в вышеупомянутой записке секретаря и драгомана российского дипломатического представительства в Корее Н.А.Шуйского4. Трезво оценивая российский торгово-экономический потенциал на Дальнем Востоке, он полагал, что в этом направлении Россия не сможет конкурировать с западноевропейскими державами, так же как и в интеллектуальном направлении - из-за отсутствия достаточного количества "специалистов по разным отраслям знаний". Единственным направлением, где возможно достижение успеха, Н.А. Шуйский считал активную деятельность православных миссионеров в противовес католическим и протестантским, которые уже вели в Корее активную пропаганду своих верований. Записка Н.А.Шуйского была направлена в Петербург весной 1889 г.

Министерство иностранных дел России направило записку на заключение российскому посланнику в Пекине А.М.Кумани и губернскому секретарю Островерхову, а затем российскому консулу в Ханькоу, которые в целом одобрительно отнеслись к предложениям Н.А.Шуйского, высказав, однако, некоторые поправки и добавления. Тем не менее, в последующие семь лет никаких реальных шагов в деле учреждения Российской духовной миссии в Сеуле сделано не было.

Только в 1897 г. новым инициатором создания духовной миссии в Корее стал российский министр финансов С.Ю.Витте, который, хорошо разбираясь в вопросах дальневосточной политики, активно взялся за продвижение дел по учреждению Российской духовной миссии. Согласовав вопрос об открытии в Сеуле духовной миссии со Святейшим Синодом и статс-секретарем Победоносцевым, С.Ю.Витте добился Высочайшего соизволения российского императора, о чем и сообщил министру иностранных дел М.Н.Муравьеву1. Такой обходной маневр Витте безусловно нанес обиду Министерству иностранных дел, которое имело несомненный приоритет в этом вопросе. Тем не менее, МИД поставил в известность о принятом решении поверенного в делах и генерального консула в Корее А.Н.Шпейера и поручил ему уведомить о состоявшемся решении корейское правительство и немедленно заняться выбором места для Российской духовной миссии .

Весной 1899 г. новый глава российской дипломатической миссии в Корее А.И.Павлов написал донесение в МИД, где высказал мнение о том, что строительство православного храма в Сеуле можно отложить и на первых порах устроить домовую церковь при дипломатической миссии, начав там богослужения1. Такое решение вопроса объяснялось отсутствием достаточных финансовых средств и сравнительно небольшим количеством православных прихожан, проживавших в Сеуле (не более 150 человек).

В начале января 1900 г. Главой Российской духовной миссии в Сеуле был назначен архимандрит Хрисанф (Щетковский). Походная церковь в разобранном виде была доставлена в Сеул морским путем через Одессу. Церковь собрали и установили в гостиной резиденции А.И.Павлова, любезно предложившего это помещение2. Освящение церкви состоялось 17 февраля 1900 г. Кроме русских, присутствовали чины корейского королевского двора, дипломатический корпус, представители прессы. Архимандрит Хрисанф выступил с первой проповедью перед российско-подданными корейцами, служившими переводчиками у российских военных специалистов на службе у Корейского правительства.

Не менее важным делом было осуществление перевода православной религиозной литературы и богослужений на корейский язык. Для этого архимандрит Хрисанф привлек вышеупомянутых переводчиков-корейцев, приняв их на службу. Кроме переводов с русского на корейский, о. Хрисанф решил пойти и другим путем: наладить переводы имеющихся православных церковных книг с китайского на корейский язык. Глава Пекинской духовной миссии архимандрит Иннокентий (Фигуровский) по просьбе о.Хрисанфа выслал в Сеул имеющиеся у него вероучительные и нравоучительные книги на китайском языке. Пересылка православных религиозных книг из Пекина в Сеул в конечном счете спасла огромный труд, затраченный ранее на перевод их с русского на китайский язык. Участники вспыхнувшего в Пекине в 1900 г. народного восстания (восстание ихэтуаней) уничтожали все чужое, иноземное. Российская православная миссия в Пекине была разорена, библиотека миссии сгорела.

Понимая, что хорошо организованная миссионерская школа является одним из лучших проводников религиозно-нравственного просвещения, о. Хрисанф в октябре 1900 г. открыл школу для детей корейцев. Сначала помещением школы служил наемный дом, а с постройкой миссионерских зданий школа переехала в предназначенное для нее помещение. Подробное описание проекта здания школы с оценкой материальных затрат, сроках и условиях контракта с подрядчиком имеется в записке сХрисанфа1. Первые два года школа православной миссии существовала на личные средства архимандрита, затем на нее стали выделять небольшие суммы из общих затрат на российскую ду-ховную миссию . Из-за нехватки средств обучение в школе проходили 10-12 учеников в год, а в связи с началом русско-японской войны школа закрылась.

После завершения строительства зданий Российской духовной миссии церковь была переведена в 1903 г. из здания российской дипломатической миссии в школьное помещение духовной миссии, строительство храма было вновь отложено.

Деятельный глава Российской духовной миссии в Сеуле архимандрит Хрисанф совершил длительное путешествие по Корейскому полуострову. Маршрут длиной 1500 верст проходил из Сеула на северо-восток в Кымчамсан (Алмазные горы), затем к побережью Японского моря через Генсан, Хамхын, Пунчхон, Сонджин, Кёнсан, Кёнхын в российскую Приморскую область. Архимандрит Хрисанф ставил своей целью выяснение возможности православной христианской миссионерской деятельности в различных провинциях Корейского государства. Его наблюдения были в целом неутешительными. Неоднократные попытки о. Храсанфа заинтересовать местных жителей проповедью о жизни и чудесах Иисуса Христа наталкивались на непонимание, а ино-гда вызывали даже враждебные действия . И все же о.Хрисанф отметил, что почва для распространения христианства среди жителей северных провинций гораздо лучше и плодотворнее из-за их «склонности к критическому способу мышления». С миссионерской точки зрения проповедовать Слово Божье среди женщин, в руках которых находится воспитание детей, более эффективно, чем среди мужчин, которые более индифферентны к религии. Есть еще одно обстоятельство, которое могло положительно влиять на распространение православия на Корейском полуострове, особенно в его северных областях: у корейцев, хорошо знающих русских людей, слово «русский» стало синонимом слова «добрый». Поэтому в деревнях близ порта Сонджин к о.Хрисанфу даже обращались с просьбой открыть миссию для обучения «русской» вере.

Следует отметить, что значительные трудности в миссионерской работе возникали из-за частой смены состава миссии. Поскольку российские заграничные духовные миссии не давали своим служащим обеспечения по старости или болезни, то многие служащие миссий уходили на другие места, дававшие им это обеспечение.

Усугубило положение Российской духовной миссии и начало русско-японской войны 1904-1905 гг., закончившейся поражением России. Японцы, высадив войска в Корее, потребовали выселения всех российских граждан. Всю церковную утварь, кроме ризницы, которую удалось вывезти в Шанхай, пришлось оставить в Сеуле в покинутом здании миссии.

После окончания русско-японской войны миссия была вновь открыта в 1906 г. На этот раз главой Российской духовной миссии был назначен архимандрит Павел (Ивановский). Японцы организовали тщательную слежку за прибывшими в Сеул служащими миссии. К этому времени Российская дипломатическая миссия в Сеуле была преобразована в Генеральное консульство со штатом из 4 человек. Два с половиной года плохого хранения ризницы в Шанхае и разграбления здания миссии привели к необходимости восстановления значительной части оборудования миссии.

Для осуществления миссионерских обязанностей о.Павел неоднократно предпринимал поездки по Корее, стараясь привлекать местное корейское население к православию. Общие беседы часто проходили с показом "световых картин" и иллюстраций на религиозные темы. Число слушателей было неодинаково, зависело от времени года и погоды, большинство слушателей были женщины и дети. Следует отметить, что о.Павел несколько идеализировал корейцев, ожидая от них особенной религиозной восприимчивости и стремления к приобщению к мировой культуре.

Местные жители проявили интерес к начинаниям о.Павла, и христианские ячейки и станы стали открываться одна за другой в провинциях. С их открытием приобретался клочок земли, устраивалось молитвенные дома-фанзы, назначался катехизатор-проповедник, учреждалась школа для корейских детей.

Первая школа открылась в стенах сеульской Миссии в 1906 г., в дальнейшем школа была преобразована в прогимназию с шестигодичным курсом обучения. В семи школах, открытых стараниями Российской духовной миссии, преподавало 17 учителей и учительниц по общеобразовательным предметам, два законодателя и один учитель пения . Число учащихся составляло 250-260 мальчиков и девочек.

Как отмечал архимандрит Феодосии (Перевалов), надежды на школы, как на способ приобщения к христианской вере, не оправдались2. Сказался неудачный подбор педагогов. Учителя с небольшим запасом знаний, без педагогического опыта не могли дать детям существенных знаний и "вселить в них дух веры христианской". То же самое относится к катехизаторам - простые полуграмотные проповедники из числа корейских земледельцев с трудом разбирались в премудростях религиозных книг. Лишь за счет личной деятельности о.Павла и стараний катехизаторов можно отнести значительное количество обратившихся в православие. Всего за время работы Российской духовной миссии в Сеуле в православие было обращено около 600 человек. Безусловно, успехи были не так велики, как хотелось бы. Как писал генеральный консул в Сеуле действительный статский советник А.С.Сомов в донесении в Санкт-Петербург: "Члены нашей Духовной Миссии глубоко преданы своему делу, ревностно изучают корейский язык и стяжали себе всеобщее уважение.

К сожалению, их деятельность мало плодотворна... Нашей духовной миссии невозможно соперничать с миссией католической и миссионерами протестантскими, располагающими миллионными средствами. Кореец, желающий принять христианство, обратится не в православную миссию с церковью, помещающейся в душной комнате с плохим пением, со смешанной службой на русском и корейском языках, без проповедников, а в католическую или протестантскую, где он находит роскошные храмы, прекрасное пение, службы на корейском языке, талантливых проповедников на своем же понятном языке, школы, библиотеки, больницы, докторов, сестер милосердия, амбулатории, богадельни, приюты, общественные собрания и проч." . Недостаточное знание корейского языка являлось значительной помехой в деятельности служащих православной миссии. Частая смена состава служащих приводила к тому, что они не успевали в достаточной степени преуспеть в изучении корейского языка.2. По мнению А.С.Сомова, на обучение проповедника, знающего корейский язык, требовалось затратить 4-5 лет.

Действительно, силы православия в Корее были слишком неравны по сравнению с католичеством и протестантством. Поэтому, очевидно, что уничижительная оценка результатов деятельности российской духовной миссии в Корее было бы неправомерна.3.

* * *

Оценивая влияние российской культуры на развитие Кореи, можно сказать, что вклад России весьма значителен. Российско-корейские дипломатические, консульские, торговые и другие контакты требовали значительного числа людей, достаточно хорошо знающих русский и корейский языки. Открытая в 1896 г. в Сеуле правительственная школа русского языка в значительной степени удовлетворяла в последующие годы потребности в переводчиках с корейского на русский и далее с японского на русский. Деятельность русской школы в Сеуле демонстрировала взаимное стремление России и Кореи упрочить свои отношения и создать определенный противовес экспансионистской политике Японии. Благодаря появлению кадров переводчиков корейское общество получило возможность ознакомиться с культурой и идейной жизнью России. Что касается деятельности Российской духовной миссии в Корее, то можно сказать, что успехи в ее работе были менее значительными по сравнению с ранее ожидаемыми. Обладая значительными материальными и людскими ресурсами, совмещая проповедь христианства с оказанием медицинской и материальной помощи корейскому населению, строя храмы и школы для образования молодых корейцев, католическая и протестантская церкви находились в значительно лучшем положении по сравнению с православной церковью. Силы были слишком неравными. Несмотря на общее доброжелательное отношение народных масс к России и россиянам, миссионерские успехи Российской духовной миссии были незначительными.

Список использованных источников и литературы

1.Задохин А.Г. Русские и русская этнокультура в условиях политической трансформации евразийского пространства // Интеграционные процессы в ЕС и СНГ: Мат-лы междунар. конф. (31 мая 1996г.) - М.: ДА МИД РФ, 1997.

2.Зуев В. Н. Отечественная военная историография русско-японской войны 1904-1905гг. Основные тенденции и направления. Владивосток, 1991.

.Иванов И. Е. Корни японских побед, или чем победили нас японцы. М.,1911.

.Игнатьев А. В. Внешняя политика России в 1905-1907 гг. М., 1991.

.Игнатьев А. В. С. Ю. Витте- дипломат. М., 1989.

.Игнатьев А. В. (отв. ред.). Портреты российских дипломатов. М., 1991.

.Игнатьев А. В. (отв. ред.) Российская дипломатия в портретах. М., 1992.

.Извольский А. П. Воспоминания. М., 1989.

.Иммануэль Ф. Русско-японская война в военном и политическом отношениях. (Пер. с нем.). Вып. 1-4. СПб., 1906.

.Иоффе А. Е. Алексеев Е. И. Отечественная история. История России с древнейших времён до 1917г. Энциклопедия в 5-ти томах. Т. 1. М., 1994.

.История войны на Тихом океане. (Пер. с япон.) Т. 1. М., 1957.

.История российской духовной миссии в Корее. М., 1999.

13.История русско-японской войны 1904-1905гг. (Под ред. Ю. В. Ванина). М.,1974.

14.История корейской философии. Т. 1. (Пер. с кор.) М.,1966.

.История российской духовной миссии в Корее. - Сборник статей. (Составитель сборника священник Д. Поздняев). М., 1999.

16.История русской армии и флота. Вып. 14-15. М., 1913.

17.Итоги русско-японской войны 1904-1905гг.СПб., 1914.

.Кадымов Г.Г. Россия и страны Юго-Восточной Азии. Сборник статей. - М.: ДА МИД РФ, 2000.

.Кадымов Г.Г. Листопадов Н.М. Россия и страны Южной Азии // Внешняя политика России. М.: ДА МИД РФ, 2000.

.Кашлев Ю.Б. Современные международные процессы и подготовка дипломатов // Дипломатия и дипломат на пороге XXI века: новые вызовы. Мат-лы междунар. конф. 27-28 сент. 1999г.-М.: ДА МИД РФ, 1999.

.Ким Г. Н. История иммиграции корейцев. Вторая половина XLXb.-1945 г. Кн 1. Алматы, 1999.

.Ким Юн Дук. Динамика баланса силмежду США, Россией, Китаем и Японией на Корейском полуострове. М., 1996.

.Козлов В. Р. В тылу у японцев. (Набег партизан в Корею). СПб., 1905.

24.Краснович М. Год войны. 14 месяцев на войне. Очерки русско-японской войны с февраля 1904г. по апрель 1905г. Т. 1. СПб., 1911.

25.Крылов В. И. Безобразов А. М. - Отечественная история. История России с древнейших времён до 1917г. Энциклопедия в 5-ти томах. Т. 1. М., 1994.

26.Кулматов К.Н. XXI век- взгляд из России // Дипломатия и дипломат на пороге XXI века.: новые вызовы. Мат-лы междунар. конф. 27-28 сент. 1999г.-М.: ДА МИД РФ, 1999.

.Кулматов К.Н. Актуальные проблемы российской внешней политики. М.: ДА МИД РФ, 1999;

.Куропаткин А. Н. Записки генерала Куропаткина о русско-японской войне. Итоги войны. Изд. 2-е. Берлин, 1911.

.Кутаков Л. Н. Портсмутский мирный договор. (Из истории отношений Японии с Россией и СССР. 1905-1945гт.). М., 1961.

.Кутаков Л. Н. Россия и Япония. М., 1988.

31.Кюнер Н. В. Очерк истории Кореи. Ч. 1. Владивосток, 1912.

32.Кюнер Н. В. Статистико-географический очерк Кореи, ныне японского генерал- губернаторства Циосен. Ч. 1. Владивосток, 1912.

.Кюнер Н. В. Сношения России с Дальним Востоком на протяжении царствования Дома Романовых. Владивосток, 1914.

.Ламздорф В. Н. Дневник. 1886-1890гт. М.,1925.

.Ламздорф В. Н. Дневник. 1891-1892гт. М.,1934.

.Ламздорф В. Н. Дневник. 1894-1896гг. М.,1991.

.Летопись войны с Японией. № 1-72. СПб., 1904-1905.

.Ли В.Ф. Социальная революция и власть в странах Востока. М., 1982.

40.Ли В.Ф. Геополитическая ситуация на Корейском полуострове...-Взаимоотношения народов Сибири и стран Востока. Иркутск. 1997.

41.Ли В.Ф. Проблемы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.-Мирное сотрудничество в Северо-Восточной Азии. М., 1995.

42.Ли В. Ф. Россия и Китай в геополитической системе АТР. Россия и Китай: реформы и перспективы сотрудничества. М., 1997.

.Ли В.Ф. (Ли У Хе), Ким Ен Ун. Белая книга о депортации Дипломатический ежегодник-1996.

.Лубенцов А. Г. Хамкенская и Пхиенанская провинции Кореи. Хабаровск, 1897.

.Лукин Н. М. Борьба за колонии. М., 1914.

.Максимов А. Я. Наши задачи на Тихом океане. СПб., 1894.

.Маринов В. А. Русско-японская война 1904-1905гг. в исторической литературе США и Англии. - Вопросы истории. 1969, № 5.

48.Матусовский 3. Географическое обозрение Китайской империи. СПб.,1888.

49.Мартене Ф. Ф. Будущность России и Японии. (Пер. с нем.). М., 1907. Мартене Ф. Ф. Гаагская конференция мира. Культурно-исторический очерк. СПб., 1900.

50.100.Медведев А. И. Дальний Восток. Краткий военно-статистический очерк театра русско-японской войны. СПб., 1904.