Религиозная реформа Эхнатона
Введение
Без этой части трудно определить, через что прошла религиозная мысль царя Эхнатона на пути задуманной им реформы. Как следствие этого, следует рассмотрение взаимоотношения царской власти и духовенства, а также влияние жречества на царскую власть. Его возможности и его действия. Далее рассматривается сам Эхнатон, его взросление, формирование мысли и его воспитание. Восхождение его на престол, и начала активных действий по поводу воплощения своей религиозной мысли в жизнь. Жизнь фараона и Египта в свете новой реформы, новая столица и новые взаимоотношения… Кризис правления Эхнатона. Его смерть. И, наконец, в заключении, вывод из этой ситуации, кажущийся мне наиболее правдоподобным.
«Мёртвого имя назвать - всё равно, что вернуть его к жизни» - такое поверье считалось святым для жителей Древнего Египта, его старались запечатлеть многими погребальными надписями, словно бы заклиная случайного путника идущего мимо погребения, остановиться и помянуть усопшего. Лишь вечная память здесь, в мире живых, давала вечную жизнь там, в загробном царстве которое неумолимо ждало каждого из живущих. Потому-то и грозили небу каменные острия обелисков испещрённых надписями, и неумолимо огромные пирамиды, своей ужасающей красотой бросали вызов вечности, не давая любому увидевшему, усомниться в величии тех, кто правил здесь когда-то. И не было в ту пору, наказания страшнее, чем быть преданным забвению.
Но почему же именно этой страшной участи и был подвержен Эхнатон? Фараон, чья жизнь считалась явлением земного бога, кому поклонялись и в кого верили простые смертные? Почему, имя его так старательно срезалось с памятников и монументов, почему вышаркивалось из списков правивших когда-либо царей? А. Ахетатон, прекрасный золотой город Солнца, манящий своим великолепием, покинутый и заброшенный, был безжалостно оставлен на съедение пескам пустынь?
Наверное сейчас, по прошествии не одного тысячелетия с тех пор, невозможно дать однозначного и исчерпывающего ответа на эти вопросы… Но, в настоящей работе я постараюсь, хотя бы чуть-чуть приоткрыть завесу времени, и заглянуть в те прекрасные и не спокойные времена Древнего Египта.
Религиозное положение
Фивы. Богатый и процветающий город. Именно в его недрах назревала волна сопротивления гиксосским завоевателям, волна, которая нанесла сокрушительный удар и окончательно изгнала их владычество над Египтом. Правители Фив сумели объединить вокруг себя власть над всем Египтом, и полноправно принять титул фараонов.
Амон, изначально был богом, малоизвестным за фиванскими пределами. Он покровительствовал процветанию Фив и плодородию их полей, был главным богом местной знати. Под его знамёнами шло изгнание гиксосских завоевателей. Под его благословлением Египет вошел в новую эпоху своего существования - Новое царство. Амон стал олицетворением власти и покровителем царствующего фараона. Его благодарили за победы и успешные свершения, и как следствие в фонды храмов Амона отсылались щедрые дары в виде многих тысяч рабов, сотен тысяч голов скота, тысяч гектаров земли, и множества материальных драгоценных вещей. Богатство и авторитет культа фиванского бога Амона незыблемо рос и расширялся, создавались обширные храмовые хозяйства, а Карнаке и Луксоре в честь бога Амона, было начато строительство храмов поражающих воображение своими размерами и роскошью отделки. Такое развитие влияния культа не могло оставить Амона одним лишь фиванским богом. Влияние приобретает и сам бог. Из простого, локального божества, он превращается в отождествление с одним из Девяти Предвечных, древнейших богов египетского пантеона - Ра. И двойное имя Амон-Ра, утверждает его «великой сокровенной душой, что над всеми богами». Амон-Ра становится предвечным и непознаваемым владыкой вселенной, который, в момент творения, произносит изначальное слово, поднявшись в облике птицы над водами хаоса - этим, жрецы Амона отнимают роль творца всего сущего, у другого древнего бога, Птаха. Амон-Ра, почитается великой божественной силой, одухотворяющей всю вселенную, своими десятью «ба» (душами). Каждая из этих душ персонифицирует одну из божественных энергий бога, одухотворяющих мир: солнце (правый глаз), луну (левый глаз), воздушное пространство (Шу), воды предвечные (Нун), огонь (Тефнут), человечество (жизненная сила ка царя), все земные четвероногие существа, все крылатые существа, все твари подводные (бог-крокодил из Шедет), силы подземные (бог-змей Нехебкау). И гимны ему теперь звучат иначе: «Скрытый от глаз богов так, что сутью своей неведом; тот, что выше небес, дальше мира загробного, истинным обликом богам неведомый… величайший, чтобы быть познанным, могущественнейший, чтобы быть узнанным…». Божественность фараона теперь подтверждается родственными связями с Амоном-Ра. Считается что в момент зачатия того, кому суждено стать владыкой Египта, в отца его вселяется сам Амон-Ра и от такого союза рождается будущий правитель. Кроме того, Амон, доселе имевший изображения лишь в виде своих священных тотемных животных - гуся и овна - теперь получает конкретный, обозначенный облик. Теперь он изображается мужчиной стоящим в высокой короне шути, верхняя часть которой - два высоких соколиных пера, символизирующих холмы горизонта, между которых рождается и умирает солнце. Облачённым в короткое плиссированное опоясание, шендит. В руках держащим - анкх, символ вечной жизни, и украшенный цветком лилии хепеш - меч, символизирующий победу и отвагу, даруемую богом верящему в него и особенно правящему фараону - своему сыну. На подбородке божества - ритуальная плетеная бородка хебесут. Такое изображение бога помещалось на барку, и с почестями выносилось высшим жречеством, для исполнения таинств и религиозных праздников. Именно это легло в основу глобальной презентации своей власти высшим жречеством, впоследствии названой Оракулом Амона. Ибо, не разумно было тем, кто стоял во главе культа, объявленного отцом и покровителем самого владыки Египта, не осознавать какая власть содержится в их руках, способных излагать волю самого бога.
Ещё сам, великий завоеватель Джехутимесу (Тутмос III), ощутил на себе, насколько влиятельным является культ Амона на самом деле. Когда после ранней смерти своего отца малолетний Джехутимесу, принял престол Египта, и был провозглашен фараоном, жречество пожелало видеть на престоле более удобного для себя правителя. Их выбор был сделан в пользу настоящего регента Египта - жены и одновременно сестры отца фараона - Хатшепсут. Таким образом, во время одной из церемоний посвящённых верховному богу, в храме Амона, в Фивах, жрецы, нёсшие барку со статуей верховного бога, навстречу малолетнему фараону, вдруг резко опустились на колени и низко склонили головы перед Хатшепсут. Что и было расценено фиванским Оракулом, как воля Амона, и благословение царицы на престол всего Египта. И благодарность Хатшепсут не заставила себя ждать. Из царской казны, были пожертвованы немалые средства на восстановление священных храмовых монументов в Карнаке и Луксоре, а так же вблизи Фив (долине Дер-эль-Бахри), был заложен собственный храм царицы Хатшепсут, посвящённый верховному богу. Тутмос III, проявивший свой талант полководца, и возвысившийся еще при правлении Хатшепсут, не забыл этого. Недаром, он правил под именем - Джехутимесу, что буквально означает «рождённый богом Тотом» - старательно избегая упоминания бога Амона в своём имени. Возможно, идея религиозной реформы посещала и Джехутимесу… но смерть помешала её осуществлению. Ведь неспроста же в самом сердце святилища Амона, городе Фивы, Тутмосом III было заложено строительство обелиска, извечного символа окаменевшего солнечного луча, посвящённого Ра-Горахти, восходящему солнцу, той изначальной ипостаси Ра, которая ещё не испытала на себе тягостного влияния культа фиванского Амона. Но не Тутмосу III, было суждено отнять власть у Амона над волей богов и людей.
И Тутмос IV и Аменхотеп III, в своём правлении, не выказывали каких-либо порывов, к освобождению от тягостного влияния культа верховного бога. Они правили, заменяли людей и жрецов на своих должностях, оправляли почести Амону. Хотя в легенде о воцарении Тутмоса IV и рассказывается что будто бы будущий фараон, уставшим возвращаясь с охоты, решил отдохнуть в тени Сфинкса. Его сморил сон. И во сне ему явился Сфинкс, пообещавший престол Египта ему, если юный Тутмос, освободит изваяние Сфинкса от песка… так он и поступил. И стал фараоном. Этим подчёркивается что на престол Египта Тутмоса IV возвёл не Амон, но Сфинкс, более древнее божество, связанной с мистической традицией Гелиополиса… Но всё же, не происходило ничего серьёзного, что могло пошатнуть влиятельный культ Амона. Хотя, тяготение избавления от влияния Амона, и возврата изначального Солнечного культа не исчезло бесследно. Тийа, родная мать Аменхотепа IV, того кому суждено стать Эхнатоном, была, что называется «женщиной с головой». Все её изображения и изваяния, показывают, что она была не из тех очаровательных дам, чью красоту с таким мастерством запечатлели художники и рисовальщики того времени, в ней не чувствуется ни малейшего желания соблазнять мужчин или хотя бы воздействовать на них уловками утонченной женственности. Но ясно ощущается непоколебимость собственных убеждений, и железная воля. Не удивительно, что она была очень влиятельной персоной государства, её муж царствующий фараон Аменхотеп III, делился и во многом советовался с ней в принятии важных решений. Уже в письме митаннийского царя Тушратты, только что взошедшему на престол Аменхотепу VI, мы можем увидеть такой момент: «…Все слова, которыми я обменивался с твоим отцом, - твоя мать Тийа их знала. Никто, кроме нее, не знал их, но у нее ты можешь обо всем узнать… С самого начала моего правления, все время, пока Аменхотеп III, твой отец, писал мне, он непрестанно писал только о мире. Не было ничего другого, о чем бы он писал мне непрестанно. Тийа… знала все слова твоего отца, постоянно писавшего мне. Именно Тийу, твою мать, ты можешь расспросить обо всем, о чем тогда шла речь…». Тийа, мать Аменхотепа IV, была близка не только к сердцу царствующего фараона, но и к его делам и решениям. Её родной брат Аанен, занимал должность Второго Жреца Амона, и одновременно с этим, являлся Величайшим-из-Видящих, священного Солнечного культа в Гелиополисе, который был сдвинут на второй план влиянием Амона… Такое расположение Аанена, давало ему особое, благоприятное положение - с одной стороны он обладал одним из самых высоких рангов в могущественной фиванской жреческой иерархии, и прекрасно знал её структуру и механизм, в то же время, являясь частью более древнего, сакрального культа сосредоточенного в Гелиополисе, исконном религиозном центре Египта, где по приданиям обрела выражение истинная мудрость дарованная людям богами. Благодаря своей близкой родственной связи с Ааненом, занимавшем весьма влиятельное положение в обществе, Тийа была прекрасно осведомлена о реальном положении дел как в обществе, так и, что более важно, в обеих религиозных общинах. Не известно был ли Аанен, помимо исполнителя своих прямых обязанностей, сторонником древнего гелеополитанского культа, но нет никаких сомнений, что сестра его царица Тийа таковой сторонницей и являлась. Её восхищали мистические принципы древнего культа. Имея возможность наблюдать за развитием фиванских амбиций, она могла действовать. Царица покровительствовала жречеству солнечного культа в Гелиополисе, а церемониальная барка её именовалась не иначе как «Блеск Атона». Не исключено, что религиозные взгляды Тийи разделял и сам царствующий фараон Аменхотеп III - не редкими были публичные подношения богу Атону, царской четой, совместно. Но эти моменты не слишком тревожили фиванское жречество, ведь даже в этих почестях бог Атон, оставался чем-то второстепенным, а ритуалы, посвящённые ему, были скорее данью традиции древней солярной мистике, чьим центром являлся Гелиополис. Такой Атон не мог соперничать с могущественным фиванским Амоном.
Росший и воспитывавшийся в такой религиозно-мистической атмосфере, будущий фараон Эхнатон, просто не мог остаться к ней равнодушным. Сильные индивидуальности родителей, не могли не послужить примером для формирования его собственной личности. А неожиданная кончина старшего брата, должного наследовать египетский престол, буквально решила его судьбу. Родители посчитали его достойным впоследствии стать фараоном, и он принял имя Аменхотеп IV, что в переводе означает «Амон доволен».
Формирование взглядов
Нет никаких сомнений в том, что молодой царевич, подобно всем прочим наследникам престола Египта, по традиции воспитывался в городе Мемфис. По священной традиции, именуемой «Законом Маат», владыка Египта обязан быть мудрецом и ученым - знать иероглифическую грамоту, и уметь понимать правильный ход вещей, дабы принимать верные решения, способствующие лишь для развития и жизни Египта. Интеллектуальна атмосфера, царившая в Мемфисе, являла глубокую почтительность религиозной мысли не далёкого Гелиополиса, исконного носителя древних традиций, согласно одной из которых, душа фараона, после его смерти, сливается с Солнцем, и становиться частью его, дабы сиять над миром, и вновь напоминать о величии фараона, некогда правившего на земле. Мемфис, прозываемый «Весами Обеих Земель», был крупнейшим экономическим центром того времени, что давало ему возможность не боятся фиванского давления, и иметь относительно свободные религиозные взгляды, не сводящиеся к почитанию одного лишь главенства Амона, и уж тем более его тождества с древним культом Солнца - Амона-Ра. Получая образование по подобной атмосфере, и постигая законы мироздания через метафизические формы, в которых так ярки образы Ра - великого бога Солнца, что мерно скользит в своей величавой ладье по небесному куполу, Горахти (Гора-Страны-Света) - истинной и незамутнённой силе света, яростной и стремительной как полёт сокола, Шу - духовного олицетворения солнечных лучей вдыхающий жизнь в неживое… Молодой царевич приобщался к той древней мудрости, что была запечатлена в настенных росписях и священных текстах, той самой мудрости, где человек, природа, всё окружающее - это часть чего-то большего. Часть вечности. Такая форма понимания сути вещей давала мировоззрению молодого царевича, формироваться отдельно от идеологии культа Амона, бога империи.
Было и ещё одно событие, которое, несомненно, повлияло на формирование взглядов будущего правителя Египта. Выдающийся учёный Аменхотеп сын Хапу, который при дворе Аменхотепа III занимал должность «начальника всех строительных работ царя». Доверие фараона этому почтенному человеку было настолько велико, что ещё при жизни, он получил приказ построить свой собственный храм, что в ту пору было равносильно обожествлению. Аменхотеп сын Хапу, дожил до ста десяти лет, что в древнем Египте считалось символом мудрости, и только подчёркивало значимость этого человека в глазах фараона. Аменхотеп, сын Хапу, казался живым символом совершенной личности, соединяющей в себе самую утонченную духовность и способность к творческой деятельности. Будущему фараону Эхнатону исключительно повезло: он мог общаться с этим мудрейшим из мудрых, который одинаково хорошо знал сокровенную суть камней и людей. Долгими вечерами, в благоухающей тишине дворцовых садов, будущий царь и главный архитектор беседовали о священном, вспоминали небесную корову Хатхор, шакала Анубиса, очищающего мир, Гора, который есть изначальный свет. Эти двое говорили о Единственном - творческой силе, которая в каждый миг заново создает вселенную, являя себя в тысяче божественных обликов. Аменхотеп, сын Хапу, внушил царскому сыну мысль, что тот должен сам построить свою жизнь - как строят храм.
По исконной традиции Древнего Египта, тридцатилетний юбилей правления фараона, являлся той датой, когда он, царствующий фараон, посвящает своего приемника в соправители, и в оставшиеся отпущенные ему годы жизни, учит и помогает ему управлять обширной страной. Этот переход власти, осуществлялся посредствам традиционного магического ритуала, который именовался - Хеб-Сед. Начинался он с традиционной коронации преемника фараона, которая плавно перетекала в обрядовую мистическую практику тесно связанную с древнейшим культом Смерти. Согласно данному ритуалу, царствующий фараон, чей облик отражает приход старости, появляется в одеянии Осириса, судьи мёртвых, после смерти которого по придаю, появляется молодая цветущая сила и ярость, его сын, бог Гор, чью роль в данном ритуале и изображал молодой фараон вступающий во правление. Хеб-Сед, буквально олицетворял собой неразрывность и нерушимость божественного начала в царской власти, которое подобно солнечному свету, угасая в одном фараоне, с новой силой воссияет в другом, его приемнике.
С первого взгляда, казалось, ничего особенного в том, что восходящий на престол Аменхотеп IV местом своей коронации выбрал не традиционные в таком случае Фивы или же храм Карнака, а город Гермонт, который находился в фиванской области. Примечательно лишь то, что Гермонт считался ни много ни мало - «Южным Гелиополисом», ибо его традиционный уклад, религиозные воззрения, и солярная мистика были идентичны мировоззрению великого города Солнца на Севере. Вероятнее всего обряд посвящения проводил сам Аанен, родной дядя коронованного фараона, который так же являлся одной из самых значимых фигур в солярном культе Гелиополиса. Обретя свой полноправный титул Аменхотем IV, отправляется в Карнак, формально находящийся во власти фаванского бога Амона. Первым его распоряжением, становится возведение в Карнаке огромного бенбена, наречённого «Сияние, которое пребывает в Солнечном Диске». Согласно верованиям египтян - бенбен - высеченный из камня монолит, пирамидальной формы, символизировал тот самый холм, который волею Атума поднялся над водами первобытного хаоса, и стал первой твёрдой материей под этим небом. Великий солнечный храм Гелиополиса был возведён вокруг такого бенбена, подобно тому как вся суша поднялась вокруг того первобытного холма… Отсюда видно, что Аменхотеп IV, брал для себя за образец очень древние религиозные традиции солярной теологии Гелиополиса. Себя же он, нарёк новым сакральным титулом: «Первый жрец Ра-Горахти, ликующего в Стране Света в своём имени Шу, который есть Атон». Но на этом он не останавливается… шесть тысяч восемьсот рабочих отправляются на восточную часть Карнака, для возведения там четырёх новых святынь, которые по приказу фараона должны были быть прочными как небо, и по красоте сравнимы лишь самим Солнечным Диском. Для чего и кому они были посвящены - их имена говорят сами за себя: «Гем-па-Атон» (Солнечный Диск найден), «Хут-бенбен» (Двор первобытного камня), «Руд-мену-эн-Атон-эр-нехех» (Крепки памятники Солнечного Диска, навечно), «Тени-мену-эн-Атон-эр-нехех» (Возвышены памятники Солнечного Диска, навечно). Как видно речь здесь не шла о возведении скромной капеллы для малоприметного доселе бога Атона, в резиденции могущественного Амона. Аменхотеп IV, опираясь на очень древние религиозные традиции Гелиополиса, фактически создаёт новый культ, отдавая в его владение Карнак, до того принадлежавший лишь Амону. При всём при этом, имя новоизречённого божества - Атона теперь звучит наглядно. Он почитается как глобальное, непознаваемое божество, которой через свой видимый облик - Солнечный Диск - озаряет мир своей жизненной силой. В новых святилищах, он изображается как солнечный диск, лучи которого, простираясь над миром, оканчиваются ладонями, прикасаясь ко всему сущему. Имя его в новых святилищах, заключается в двойной картуш - двойной овал - которым по традиции египетской письменности, может окружать лишь имя фараона. Следовательно, Атон получает статус фараона царство, которого распространяется на небо и на землю, на Восток и на Запад, ему подвластно зарождение жизни и её мгновенное исчезновение во мраке.
Возвышение Атона
Всего за четыре года правления Аменхотепа IV культ Атона получает невероятный размах, созидаются новые храмы, алтари, посвящаются тысячи храмовых служителей. Все города и храмы признают главенство Атона, бога которого возвысил сам фараон, и щедрые подношения посылаются к пьедесталам его алтарей - драгоценные металлы, одеяния, ткани, благовонные масла, вина, мясо и прочее… Все боги, египетской земли официально выражают почтение Атону, признавая его главенство. Атон, признается единым, непознаваемым владыкой над миром, которые не имеет телесного обличия подобного всем прочим «земным» богам, а лишь в виде Солнечного Диска сияет на небосклоне, и осуществляет свою власть на земле через фараона. Таким образом Аменхотеп IV словно бы вновь возвращался к солярной теологии Древнего царства, где единственным посредником между божественным началом и народом мог быть лишь один человек - сам фараон.
В четвертом же году своего правления, молодой Аменхотеп IV, решает провести новый Хеб-Сед, ритуал перерождения, и обновления царствующей силы… Что было необычным делом, ведь Аменхотеп IV не подавал признаков усталости и угасания, подобно стареющему фараону, а значит, божественная сила и так пребывала в нём. Но, скорее всего Аменхотеп IV, веривший в божественность пронизывающую каждое его действие, каждое его решение, каждый его шаг, искал дополнительной силы для своих свершений. Поэтому в храме Гем-па-Атон, того самого, что не так давно был построен в восточной части Карнака, было приготовлено все потребное для магического ритуала. На этот раз Аменхотеп IV являл собой образ великого бога Ра, а супруга его Нефертити являлась образом Хатхор. И проходя вместе через этот ритуал, они отождествляли собой воссоединение священного союза божественного Солнца и богини вселенной, которая пробуждает к жизни сотворённый мир, и вдыхает в него первозданную красоту. Этим магическим обрядом царская чета «вооружилась» безграничной божественной силой, в её максимально эффективной разновидности, а могущество фараона, вновь было подтверждено божественной волей.
До сих пор не ясно, как и почему возник этот необычный союз царской четы. Были ли тому причиной искренние чувства, или дело совсем не в этом? По традиции, коронованный фараон, должен был брать в жены наследницу царских кровей - то есть дочь собственного отца или собственной матери, а идеальным считался брак когда женой ему становилась дочь его отца и матери… то есть его родная сестра. Титул «дочь царя», являлся самым перспективным показателем для жены фараона. Таким образом Аменхотепу IV полагалось взять в жёны принцессу Сит-Амон… Но в какой-то момент между Аменхотепом IV и Нефертити родилось глубокое чувство и это решило их судьбу. Нефертити, была дочерью одного из самых влиятельных придворных Аменхотепа III - генерала колесничных войск, Эйе. Мать её умерла рано, и воспитанием дочери мужа занималась вторая жена Эйе. Благодаря влиятельному положению отца, Нефертити знали при дворе фараона, и видимо её неотразимая красота, которую так старательно запечатлели придворные скульпторы и ваятели, и покорила сердце будущего царя Эхнатона. Но кроме ярких чувств, и преданности идеалам четы, было в ней и кое-что ещё. Невероятная, почти фанатичная преданность культу Атона. В настоящее время, нет точных свидетельств какую именно роль играла Нефертити, в свершениях и амбициях Аменхотепа IV, была ли она просто сподвижницей его идей, или же она являлась их инициатором? Но доподлинно известно одно, внутри самой царской четы, Нефертити исполняла существенные функции, она являлась частью естества фараона, и являлась не дополнением, но важной составляющей его мистической мысли. Само имя Нефертити, означает «Прекрасная пришла»… с одной стороны это и в самом деле отражает естественную красоту и очарование царицы, но с другой, протягивает связь к более сакральным моментам её жизни. Титул «Прекрасная», принадлежал богине Хатхор, которая по традиционным верованиям Древнего царства, должна «прийти» из дальних стран, куда ранее вынуждена была бежать из Египта, и на его земли вновь вернутся красота и гармония. Это имя, полученное ей, в минувший мистический праздник Хеб-Сед, отождествляет её с Хатхор, и всё сильнее отдаляет её и царскую чету в целом, от культа Амона. Но, помимо прочего сакральный титул её звучит: «Нефер-неферу-Атон» что означает Прекрасное совершенство Атона. Этот титул указывает на то, что самим своим существованием царица являет предельную реальность солнечного бога Атона. Надпись на архитраве карнакского храма Гем-па-Атон, буквально гласит следующее: «Чистая руками, великая супруга царя, возлюбленная им, владычица Обеих Земель, Нефертити, да живет она! Любимая великим и живым Солнечным Диском, который пребывает в празднике, она гостит в храме Солнечного Диска в Южном Гелиополисе». Что вне всяких сомнений позволяет нам заключить, что важность царицы Нефертити в восходящем культе единого бога Атона, была ничуть не меньше, самого верховного жреца и исполнителя божественной воли - царствующего фараона Аменхотепа IV.
Девятнадцатого дня третьего месяца сезона перет (зимы) имя «Аменхотеп IV» было запечатлено на царском памятнике в последний раз. Фараон принимает грандиозное решение, изменить своё тронное имя - то с которым он по воле богов восходил на трон, и с котором в посмертии должен предстать пред ними на суд за свои деяния. Ни один правитель Египта не отваживался сделать такой шаг, ведь он означал разрыв с божеством, которое даровало власть фараону, и в «благодарность» царь был обязан носить его в своём имени. Но имя «Амон доволен», не могло больше устраивать царствующего фараона, и теперь он зовётся Эхнатон - «Угодный Атону», не двусмысленно указывая какой именно бог будет владыкой его царства. Под этим именем, фараон преступает к следующей части своего плана. Подобно тому, как каждый значимый бог имел свою собственную резиденцию-город, такая же резиденция была задумана и для Атона. Выбор места пал на территорию нынешней эль-Амарны, тогда никем не заселённую. И утверждая, что слышит голос «отца своего Атона», с семьёй, ближайшими сановниками, новым жречеством, воинами, ремесленниками, художниками, скульпторами, Эхнатон отправляется вниз по течению Нила и, достигнув назначенного места, по заранее заготовленной дороге, фараон проезжает в своей роскошной электрумовой колеснице до того самого места, где под звучание хвалебных гимнов Атону, он совершает великие приношения богу-покровителю, и повелевает, на этом самом месте, которое по его словам выбрано самим Атоном, выстроить новую, истинную столицу своего царства. Строительство города, имя которому стало Ахетатон - «Горизонт Атона», началось незамедлительно. Четырнадцатью стелами была обозначена граница задуманного города Солнца, на которых было выгравирована история о том, как был задуман город, и в вечное владение стал посвящённым Атону.
К концу девятого года правления Эхнатона, строительство новой столицы было завершено. Значение, которое царствующий фараон придал Ахетатону, было оправдано. Город поистине мог считаться новой столицей Египта. Город Атона, был красивым и уютным, с широкими улицами, зелеными насаждениями, хорошо распланированными кварталами. Кроме поражающего своей роскошью и убранством царского дворца, он содержал в себе множественные административные и жилые дома, пекарни, оружейные, фермы, полицейские управления, причалы. Охраняло новую столицу не малое, хорошо организованное войско, в том числе и наёмники - сирийцы, нубийцы, ливийцы… В Ахетатоне решались все государственные дела. На его улицах можно было встретить представителей всех известных тогда народов: минойцев, микенцев, киприотов, вавилонян, евреев и многих других; на заднем же плане текла своим чередом обычная египетская жизнь, не менявшаяся со времен далеких предков.
Но все, же главной жемчужиной города был великий храм Солнца, который заслуженно стал украшением, и духовным центром Египта, в ту пору. Монументальные врата его, венчали колоссальных размеров башни, формой напоминающие пилоны, пройдя через которые верующий попадал в «прибежище радости» - колонный зал, в который солнечные лучи попадали через окна и прорези в потолке, причудливо преломляясь, и создавая ощущение, будто зал светится изнутри. Всё остальное пространство храма находилось под открытым небом, ибо не было ничего священнее, чем ощутить касание лучей-дланей Атона, находясь в священном месте его почитания. После колонного зала начиналась великолепная аллея сфинксов, провожающих верующего взором своих незрячих глаз, дальше сфинксы сменялись небольшими пилонами, украшенными шестами и вымпелами, а затем следовала анфилада больших дворов с ровными рядами ухоженных деревьев и, наконец, взору открывались священные залы с алтарями во имя Атона, причаститься к которым мог каждый пришедший. Но главная святыня храма находилась дальше, за алтарями. Не удивительно, что образцом, Эхнатон взял храмы древней гелиополитанской традиции, которые на фоне великого храма Солнца новой столицы, теперь стали выглядеть скромно. Но там где по древней солярной теологии должен был находиться священный камень бенбен, в великом храме Атона находилась гигантских размеров стела, спроектированная так, что бы быть максимально открытой солнечным лучам. На ней были высечены изображения Эхнатона и членов его семьи, поклоняющихся солнцу, простирающему им свои ладони-лучи. Древний символ солярной мистики, Эхнатон заменил изображением себя.
Жизнь в городе Солнца, будто бы стала единым мистическим ритуалом для фараона и его жителей. Буквально каждое «явление народу» Эхнатона и его семьи носило сакральный характер, будь то появления их в дворцовом Оке Явлений - гигантском округлом окне - или ежедневный проезд по главной площади на роскошной царской колеснице в великий храм Солнца, для оправления почестей всевышнему Атону. Но всё же видимо не все жители новой столицы так же искренне и ревностно приняли новую религию, как это сделал сам фараон. Особенно «маленькие люди», которые всегда смотрели на фараона, не поднимаясь с колен, вряд ли могли понять и принять идею каждодневного перерождения, и безграничной жизненной силы вдыхаемой с каждым лучом Солнца… Если культу Амона прошлось уйти в тень, то осирический культ Смерти был частью жизни каждого жителя Египта. Но, учитывая хорошо организованную, качественную полицейскую структуру Ахетатона, напрашивается вывод, что не все не принявшие нового бога, были мирными и тихими обывателями…
До самого двенадцатого года правления Эхнатона, Ахетатон процветал, как процветал и весь Египет. Слава империи фараонов простиралась далеко за пределы самого египетского государства. Многие соседние государства были в вассальном подданстве у Египта, а те, кто не был, проявляли лояльность и огромную покорность египетскому престолу. Эта покорность старательно подкреплялась не редкими подношениями щедрых даров, посылаемыми правителями ближних стран, египетскому фараону. На двенадцатом году правления Эхнатон увидел последнее такое подношение… Это был восьмой день второго месяца сезона перет (зимы), в честь единовременного прибытия послов из разных стран Африки и Азии. На центральной площади был установлен большой позолоченный балдахин, а под ним троны для царской четы, сидя на которых, одаривая прибывших благословением Атона, Эхнатон и Нефертити принимали щедрые дары. Послы Нубии, богатой золотыми месторождениями, преподносили фараону мешки с золотым песком, золотые слитки, различные золотые украшения, слоновую кость, и диких зверей - антилоп, пантер, леопардов, послы из Азии преподносили фараону прекрасные сосуды, оружие, щиты, колесницы и лошадей, посланники сказочной страны Пунт, подносили пряности и благовония, ливийские послы, несли в дар прекрасные украшения и опахала из страусиных перьев, и страусиные яйца, а послы острова Крит везли сосуды и вазы прекрасной работы… В сердцах египетского народа, видевшего такие церемонии, лишь подкреплялось чувство, что фараон на самом деле правит всем миром и могущество Обеих Земель остаётся неоспоримым. А сам Эхнатон больше считал себя духовным и религиозным наставником, чем земным правителем. И ориентирован он скорее был на космополитические взгляды, чем на узконациональные - ведь Атон сияет над всем миром. Эхнатон даже мечтал не останавливаться на достигнутом, и кроме одного Ахетатона построить ещё два величественных города Солнца - в Нубии и Азии, таким образом, объединив весь тогда известный мир под сенью Атона, ведь он духовный отец всех одушевлённых созданий, упразднил бы различия между народами - ради той «частицы света», что одинаково присуща всем живым людям. И в деловых отношениях с иностранными державами он больше ориентировался на распространение веры, чем на те дипломатические механизмы, которые с успехом использовали его предшественники, в частности родной отец Эхнатона, Аменхотеп III.
египет фараон нефертити культ
Надлом в жизни фараона, закат реформы
Но, вот происходит событие, которое казалось и стало камнем преткновения для амбиций и мечтаний Эхнатона. На четырнадцатом году жизни умирает Макетатон, одна из дочерей Эхнатона и Нефертити. Похоже на то что она был беременна, и ранние роды оказались для неё настолько тяжелы, что разрешившись от бремени они умерла сама. Сама смерть для египтян была священна, ибо жизнь человеческая, как верили египтяне, подобно солнцу, которое встаёт на восходе, набирая силы восходит в зенит, и медленно кланяясь к горизонту в конце пути исчезает на закате. Но ранняя смерть, считалась дурным знаком, ведь не может же Солнце закатиться не достигнув и зенита… Что-то зловещее виделось в смерти ребёнка, бывшего под особым покровительством Атона. Царственное приветствие «Жизнь, процветание, здоровье!», больше не казался правдой. Народ видел в смерти дочери фараона божью немилость… Но самый болезненный удар пришлось пережить всё же Эхнатону. Некоторые исследователи даже предполагают что он лишился рассудка, а другие считают что на него навалилась апатия и безразличие. Фараон долго не мог оправиться от такого события. Более всего его тяготил не сам факт смерти родной дочери, а то что Атон, великий Солнечный бог, тот кого Эхнатон любил всей душой, оказался так жесток к нему, что лишил сына своего этой нежной отцовской привязанности. Сердцу и вере фараона была нанесена глубокая рана, полностью лишившая его воли к власти. Сильная душевная травма впоследствии выливается в физическое недомогание и слабость.
И, словно бы почувствовав надлом в царской воле, в движения приходят ближайшие государства. Сначала в Нубии вспыхивает народное восстание местных полудиких племён, но Нубия в период Нового царства была в колониальной зависимости от Египта и подчинялась его законам. В Нубии жило много египтян и даже были храмы посвящённые Атону. Восстание удалось быстро подавить силами полицейских отрядов. Но не так много времени прошло до того как в движение пришли молодые, агрессивные амбиции нового хеттского царя Суппилулиумы, мечтавшего сделать из своего государства могущественную державу. Правитель хеттов успешно, после смерти царя Тушратты, хитростью подчиняет себе богатую Митаннию, до этого бывшую под протекторатом Египта. А после чего оккупирует Северную Сирию. Но от Эхнатона не следует адекватной реакции, он не объявляет войну Суппилулиуме, и не предпринимает каких-либо активных акций против него. Возможно, он больше слушает советников, чем берёт на себя ответственность сам. И возможно слушает «не тех». Эхнатон пытается решить всё мирным дипломатическим путём, не прибегая к силе оружия, возможно разочаровавшись в себе как в богоугодном сыне, а возможно просто потерявший интерес к чему-либо. Вавилонский царь, видя пассивность далёкого фараона, и агрессивность соседнего царя хеттов, решает заключить союз с Суппилулиумой, понимая опасность своего положения. Хетты же активно поддерживают царство Амурру, официально находящемуся, под протекторатом Египта, но на деле, его правитель Азиру, ведёт игру на стороне хеттов. Сначала Амурру захватывает финикийские порты… которые охранялись египетскими войсками, начальник которых предаёт своего господина Эхнатона, и присягает в верности Азиру. В последствии Азиру захватывает, город Тунип, резиденцию египетского наместника, а потом и город Библ, так и не дождавшийся помощи фараона… Но Эхнатон остаётся странно бездейственен.
Во всём этом наглядно виден кризис египетской империи.
Возможно Нефертити и не отвергла веры в солнцеликого Атона, но она ясно видела ошибочность политики Эхнатона, и скорее всего могла представить какие опасности угрожают из-за неё Египту. Вероятно, она даже сумела найти общий язык с доселе остававшимся в тени, фиванским жречеством, которое не преминуло указать ей к каким последствиям может привести неверная политика её царственного супруга. Вняв их предостережениям она удалилась в северный дворец, свою резиденцию, с мальчиком Тутанхатоном… Который вероятнее всего являлся сыном Эхнатона и второй, не царствующей его жены Кийи. Этому мальчику впоследствии суждено, взяв в жёны дочь Эхнатона и Нефертити Анхсенпаатон, в раннем возрасте взойти на престол Египта под именем «Живой образ Амона» - Тутанхамон. А пока он воспитывался под надзором Нефертити, и её отца Эйе мудрого вельможи и полководца.
Эхнатон, правивший при помощи соправителя Хоремхеба, последние годы своей жизни был тяжело болен. И видимо смерть его не была безболезненной и лёгкой. Тутанхатону, по-видимому тогда было не больше десяти лет но именно его представила Нефертити как наследника престола, и фиванское жречество поддержало его. Коронация его проходила в Карнаке, и с именем Тутанхамон он вошёл в свой царственный дворец в Фивах, чем не двусмысленно дал понять какому богу он отдаёт предпочтение. Хотя было ли это его собственное решение, и мог ли десятилетний мальчик вообще решать столь глобальные проблемы как религия? Вероятнее всего фиванские амбиции жрецов Амона, снова вернули то, что буквально из рук у них вырвал Эхнатон - верховную власть своего культа.
Храмы посвящённые Атону, некогда построенные Эхнатоном в Фивах и Карнаке были разобраны и пущены на строительный материал, для заполнения пустот в пилонах. К власти возвращалась прежняя знать, возвышенная ещё в правление отца Эхнатона, а те кто был приближен фараоном-реформатором, по большей части оказались не востребованы новой элитой. Ахетатон, прекрасный город Солнца, перестал быть столицей, и потерял покровительство фараона. Жить в городе, отвергнутом царствующим фараоном, стало не выгодно. Примерно за три года он был полностью покинут, и оставлен на съедение пескам окружающих пустынь.
Пришедший, же в последствии к власти Рамзес II, полностью исключил из царских анналов все упоминания об Эхнатоне, о его реформе и о солнечном боге Атоне. Таким образом, создавая впечатление что непосредственным приемником Аменхотепа III являлся Хоремхеб…
Заключение
Некоторые исследователи считают, что своей реформой Эхнатон более всего пытался накинуть узду на фиванские амбиции, сократить их влияние в пользу собственного правления. Мне же более правдоподобной кажется несколько иная версия событий. Эхнатон, подобно правителям Древнего царства стремился быть более духовным правителем, чем светским. Его реформа была решительным шагом вперёд, в ногу со временим, шагом так нужным закостенелому в своём традиционализме Египту. Культ Атона, открывал людям новые горизонты понимания жизни. Он давал им ясного и более близкого к пониманию бога, единого над всеми, в противовес тому множеству различных культов, что существовало тогда в Египте, и переезжая из одной области в другую житель Египта оказывался под влиянием то одного, то другого божества. Эхнатон же срывал все ширмы разграничений, Атон сиял для всех. Фараон-реформатор старался приобщить свой народ к идеям Вечности. Он верил, что каждому человеку подобает соприкасаться душой со всем живым: переживать, как собственные ощущения, рождение цветка, ритмическое движение воды, инстинктивную радость животного - и повсюду узнавать божественное творение. Но народ оказался не настолько отзывчивым, как этого хотел Эхнатон. «Маленькие люди», привыкшие к традиционной религиозной мысли не смогли понять и принять того что бог может являть свою милость вот так ясно и открыто для всех, без посредства идолов, туманных трактований, знание которых доступно пониманию лишь жрецов… А жречество других культов, в частности Амона, не желало расставаться со своим привилегированным положением, во благо нового бога.
Но как знать, быть может религиозная идея, Эхнатона всё же не прошла бесследно. Может и её семена дали свои всходы, но уже в жизненной традиции, другого, не египетского народа. Ведь совершенно не кажется совпадением, что Моисей, давший еврейскому народу (а посредством его и всему миру), веру в единого могущественного Бога, жил в Египте, да не где-то и именно в Гелиополисе, который в священных писаниях зовётся Илиополем. Не случайно в ранних гимнах этому единому Богу звучат слава: «Ты одеваешься светом, как ризою, простираешь небеса, как шатер». Как знать, быть может тот Бог, вере в которого посвящено сейчас больше полумира и есть другое понимание Атона?
Список использованных источников и литературы
1.Дерош К. «Тутанхамон» Л., 1972.
2.Жак К. «Эхнатон и Нефертити» М., 1989.
.Коростовцев М.А. «Религия Древнего Египта» М., 1976.
.Морэ А. «Цари и боги Египта» М., 1998.
.Перепелкин Ю.Я. «Переворот Аменхотепа IV» М., 1967.