Проведение прагматического исследования иронических высказываний в аспекте их акторечевых свойств с учетом той роли, которую ирония играет в речевом общении

Проведение прагматического исследования иронических высказываний в аспекте их акторечевых свойств с учетом той роли, которую ирония играет в речевом общении

СОДЕРЖАНИЕ

Введение. Особенности использования иронии в драматургических произведениях.1 Отличительные черты драматургического произведения

I.2 Понятие иронии и ее роль в драматургическом произведении.3 Прагматические функции иронии.4 Ирония как намеренная передача неискренности.5 Сущность и теория речевого акта.

I.6 Условия успешности иронической игры и иронические неудачи

Выводы по I главе. Ирония в речевых актах разных типов.1 Иронические ассертивы.2 Иронические комиссивы.3 Иронические директивы .4 Иронические экспрессивы .5 Иронические декларативы.6 Иронические квеситивы.7 Прагматическая интерпретация иронических высказываний

Выводы по II главе

Заключение

Используемая литература

Список цитируемой литературы

ВВЕДЕНИЕ

В современной лингвистической науке всё больше обращается внимание исследователей на теорию и практику порождения иронии и её прагматического потенциала в ситуации непосредственного общения между людьми. Функциональная сущность описания трактовки иронии как риторического средства известна ещё со времен Сократа, который применял её в споре с софистами, с их самомнением и претензиями на всезнание. На протяжении всей истории культуры ирония используется в различных сферах жизни общества: бытовой, педагогической, философской. Существенное значение имела ирония как полемическое оружие для представителей общественно-политический направлений, которые пользовались ею для разоблачения слабости позиций своих противников, непоследовательности аргументации, необоснованности претензий на обладание абсолютной истиной. С наибольшей полнотой и силой значение иронии проявляется в переходные эпохи, когда устаревают привычные понятия и на смену им постепенно приходят новые.

Актуальность работы определяется общей направленностью современных лингвистических исследований на изучение языковых явлений в коммуникативно-функциональном аспекте. В более частном плане изучение сложных речевых актов, к которым мы относим и иронический речевой акт, является одним из направлений в дальнейшей разработке теории прагматического синтаксиса.

По словам Т. Манна, проблема иронии - это "самая глубокая и прельстительная из всех существующих проблем" [12, 529]. Ирония затрагивает не только область речевого общения, представляя собой общесемиотическое явление: она может реализовываться как в лингвистических объектах различной степени сложности, так и в иных знаковых системах, в том числе в различных видах искусства. Естественно, что такое сложное явление не может быть всесторонне исследовано в рамках одной науки. Наиболее полно изучены такие аспекты иронии как эстетический и литературоведческий. Ирония также получила достаточно широкое рассмотрение в таких отраслях современного языкознания, как лингвостилистика, лингвистика текста, социолингвистика, психолингвистика, экспериментальная фонетика.

Необходимость применения прагмалингвистического подхода к иронии объясняется её прямой зависимостью от намерений и характеристик коммуникантов. В этом смысле иронию можно определить как явление, естественно предрасположенное к прагматическому анализу, поскольку ведущей в ней является субъективная сторона. Правда, субъективная сторона иронии охватывает как раз её наиболее сущностные характеристики, создающие её как понятие, как объект, выделяющие её из ряда других объектов. То, что в структурном языкознании понимается под "объективностью" исследования - а именно, искусственное вычленение языкового объекта из речевой ситуации, - является не чем иным, как операцией, лишающей объект его объективной сущности.

С направленностью прагмалингвистических исследований на человековедческое начало в языке связано также обращение к ситуации непосредственного общения как самой древней и деловой форме существования языка. В настоящей работе для изучения иронии использованы тексты литературного диалога, воссоздающего процесс нормальной человеческой коммуникации. То, что ситуация непосредственного общения является наиболее естественной средой проявления языка, подтверждается положением диалектического материализма о том, что язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми. Действительной реальностью языка-речи является социальное событие речевого взаимодействия, осуществляемое высказыванием и высказываниями. Мотивом для анализа непосредственного речевого общения между коммуникантами является также и то, что с помощью такого анализа можно изучить механизм естественноязыковых рассуждений и определить образующие его правила. Таким образом, непосредственное речевое общение становится не только объектом для изучения, но и средством анализа процесса понимания.

Объектом исследования в настоящей работе выступает совокупность разнообразных в структурном и семантическом отношении иронических высказываний.

Предмет изучения составляют механизм порождения иронии, функциональные особенности как отдельных иронических высказываний, так и иронического типа общения в целом.

Целью данной дипломной работы является проведение прагматического исследования иронических высказываний в аспекте их акторечевых свойств с учетом той роли, которую ирония играет в речевом общении. Реализация данной цели обусловила необходимость решения следующих задач:

- определить место и роль иронии в структуре иронического речевого акта;

провести системное описание условий успешности иронического речевого акта;

- дать описание процедуры прагматической интерпретации иронического высказывания;

- определить прагматические функции иронии в ситуации непосредственного речевого общения между людьми.

Материалом исследования послужили около 150 примеров из 20 драматургических произведений английских и американских писателей преимущественно второй половины XX века. Примеры представляют собой фрагменты диалогов, включающие ироническое высказывание и его непосредственное контекстуальное окружение.

Методы исследования определены задачами, материалом и общим направлением работы. В основном используются методы речевого и контекстуального анализа, метод сплошной выборки, анализ лингвистической литературы, анализ иронических высказываний в драматургических произведениях.

Научная новизна данной работы заключается в применении интегративного подхода к иронии как предмету исследования. Впервые также вводится понятие иронического речевого акта и проводится описание различных его типов.

Практическая ценность работы состоит в возможности применения полученных результатов в курсах стилистики английского языка, в спецкурсах по теории речевых актов и прагматике предложения, на занятиях по практике английского языка при обучении диалогической речи.

I. Особенности использования иронии в драматургических произведениях

.1 Лингвистические отличительные черты драматургического произведения

В данной работе мы будем рассматривать иронию на материале драматургических произведений - поэтому мы считаем необходимым рассмотреть его особенности и отличия от прозаического произведения.

Основная особенность драматургии как рода литературы - ограниченность в выборе выразительных средств. В распоряжении драматурга - лишь прямая речь героев, диалог, с помощью которого необходимо возбудить и удержать интерес зрителей. Авторская речь, объясняющая, дополняющая и развивающая сюжет, возможна лишь в ремарках - авторских комментариях, предназначенных скорее для постановочной группы и носящих, в общем-то, необязательный характер. Только через прямую речь персонажей возможно постижение их психологического склада, намерений, обоснования действий- то есть всего того, что составляет сюжет драматургического произведения. Если эпическое произведение - скажем, роман, может состоять из нескольких томов и обладать свободной композицией, но при этом - удерживать постоянное внимание и интерес читателя, то объем драматургического произведения ограничивается временем сценического представления - как правило, от двух до четырех часов. Средневековые представления мистерий, длившиеся зачастую несколько дней, составляют исключение. Таким образом, жесткие формальные, но закономерные ограничения в объеме и средствах художественного выражения создают специфику драматургии [29]. Таким образом, жесткие формальные, но закономерные ограничения в объеме и средствах художественного выражения создают специфику драматургии. Тем большее значение в достижении постановочного и зрительского успеха приобретают законы драматургической архитектоники.

Главный принцип композиции драматургического произведения - замкнутость действия, законченность драматического сюжета. По Аристотелю, действие драмы проходит три обязательных этапа: завязка (начало, содержащее раскрытие исходной ситуации, предысторию и т. д.), перипетия (греч. peripeteia - внезапная перемена, неожиданное осложнение, поворот в судьбах героев), развязка (конечный результат - гибель героя или достижение им благополучия) [31]. От драматурга требуется строгий отбор изображаемых событий, выбор лишь тех из них, что оказывают значимое воздействие на судьбу главного персонажа. Этот принцип получил название принципа единства действия. Так построены сюжеты большинства произведений античной драматургии, сохраняющей строгую простоту композиции. Гораздо позже, уже в 19 в., немецкий писатель Г. Фрейтаг предложил уточнение к аристотелевским законам композиции, выделив пять этапов драматургического действия: экспозиция, усложнение действия, кульминация, задержка действия, развязка. Принципиально новым этапом здесь является момент кульминации, пиковой точки конфликта, требующей от героев тех или иных действий, обусловливающих развязку. Однако представляется, что о кульминации можно говорить скорее в применении к режиссуре, нежели к драматургии - она определяется в первую очередь не формальным построением сюжета, но эмоциональной логикой спектакля. Классический пример, иллюстрирующий спорность тезиса о драматургической кульминации - Гамлет Шекспира: в зависимости от режиссерского решения, кульминацией с одинаковым драматургическим основанием может стать как монолог «Быть или не быть», так и сцена «мышеловки».

В эпоху классицизма (17 в.), склонного к строгой регламентации всех компонентов художественного произведения, основополагающий для драматургии композиционный принцип единства действия был дополнен еще двумя: единство места (все действие пьесы происходит в одном месте) и единство времени (протяженность драматургического действия должно составлять не более суток) [29]. С развитием реалистического театра принцип трех единств был предан забвению. Однако единство действия, как наиболее действенный способ удержания зрительского внимания, во многом сохраняет свою актуальность и сегодня (если не считать некоторых эстетических направлений современного театра, построенных на принципиальном отрицании самого действия - абсурдизм, хепенинги). Даже в том случае, когда пьеса строится по законам многоплановой композиции, единство действия сохраняется. Скажем, в шекспировском Короле Лире сюжетная линия Лира развивается параллельно с линией Глостера. Однако здесь можно говорить не о дробности действия, но о раскрытии одной и той же проблемы с помощью разных характеров и разных ситуаций.

Драматическая литература характеризуется приспособленностью для сценической интерпретации. Основным ее признаком является назначение ее для театрального спектакля. Речь на сцене мы делим на монологическую и диалогическую. Монологом называется речь актера в отсутствие других персонажей, т.е. речь ни к кому не обращенная. Однако в сценической практике монологом также называют развитую и связную речь, даже если она произносится в присутствии других лиц и обращена к кому-нибудь. В таких монологах заключаются душевные излияния, повествования, сентенциозная проповедь и т.п. Диалог - это словесный обмен между двумя играющими. Диалог состоит из вопросов, ответов, споров и т. д. В то время как обращенный монолог (т.е. произносимый в присутствии других персонажей) всегда несколько отвлекается от личности слушателя и обычно бывает обращен не к одному, а к нескольким слушателям, диалог имеет в виду непосредственное столкновение двух собеседников. Понятие диалога распространяется и на перекрестный разговор трех или более лиц, что типично для новой драмы. В старой драме преимущественно культивировался чистый диалог - разговор именно двух лиц.

Отдельные краткие речи собеседников, составляющие диалог, именуются репликами. Развитая реплика уже граничит с монологом, так как неперебиваемая речь уже предполагает пассивного слушателя, только слушающего. Речи сопровождаются игрой, т. е. движениями. Всякое произнесение речи сопровождается мимикой, т. е. известной игрой лицевыми мускулами, гармонирующей с эмоциональным содержанием произносимого. Мимика лица сопровождается мимическими жестами, т. е. движениями рук, головы, всего тела, в соответствии с теми же эмоциональными моментами речи. Эта выразительная мимика иногда может быть эквивалентом (заменой) речи. Так, известные движения головы, рук без всяких слов могут выражать утверждение, отрицание, согласие, несогласие, душевные движения и т.п. Целое сценическое представление можно построить на одной мимике (пантомима). В кинематографе мимическая игра является основой тематической композиции в так называемых "психологических драмах".

Текст драматического произведения распадается на две части - речи героев, которые даются полностью, так, как они должны быть произнесены, и ремарки. Поскольку в драме решающее значение имеет речь персонажей, выражающая их волевые действия и самораскрытие характеров, повествование (т. е. рассказы о происшедшем ранее или в другом месте, в том числе и введение в пьесу авторского голоса) является второстепенным. Ограниченность драмы в передаче мыслей, чувств, переживаний преодолевается сценическим воспроизведением интонаций, жестов, мимики, что нередко фиксируется драматургом в ремарках. В связи с этой спецификой драматического рода проблема автора в драме виделась вполне аксиоматичной. Так, Б. Корман в своей теории автора отводит драме самое скромное место: В драматическом произведении имеются два основных способа выражения авторского сознания: 1) сюжетно-композиционный и 2) словесный. Иными словами, автор может передавать свою позицию: а) через расположение и соотношение частей и б) через речи действующих лиц. [13, 132]

Известно, что драматургическое произведение состоит из «слов автора», называемых ремарками, «слов персонажей», называемых репликами, и имени персонажа. Широко распространенное мнение о том, что автор в драматургическом произведении проявляет себя только в своеобразии речевой характеристики и организации диалогов, ошибочно. Авторская речь, обособленная от речи персонажей, занимает значительное место в драматургическом произведении.

Авторская речь в языковом плане представлена в виде сжатия, сгущения в форму «ремарки», которая выполняет определенные функции в драматургическом произведении. При более близком рассмотрении выясняется, что авторская речь и речь персонажей оказываются определенным образом взаимосвязанными. Драматург стремится к тому, чтобы приблизить речь персонажей к моделям устной разговорной речи. Однако в любом случае эта «устная» речь не звучит для читателя, она лишена тех произносительных особенностей, которые являются неотделимой характеристикой реально говоримой речи.

Для того чтобы уменьшить разрыв между устной речью персонажей, зафиксированной на письме в драматургических произведениях, и реальной устной речью, которой пользуются люди в повседневном общении, драматург использует авторскую речь или ремарки, в которых задает суперлинеарную характеристику речи персонажей.

Через линейный текст драматург плетет канву произведения, которая проходит необходимые для этого стадии развития: завязку, кульминацию и развязку. Через авторскую речь в форме ремарок он постоянно подправляет наше восприятие речи персонажа, оживляя ее интонациями разговорной речи, а так же указывая на другие особенности говоримой речи: различные шумы и призвуки. Авторская речь принимает форму уточняющей подсказки, выполняющей роль актуализатора, то есть, «языкового средства, при помощи которого виртуальные элементы языковой системы состоятся (связываются) с действительностью речевого общения».

Итак, драматургическое произведение состоит из ремарок и реплик. Особенностями драматургических произведений являются : построение произведения в форме диалога(прямая речь героев), ограниченность в выборе выразительных средств, авторская речь возможна лишь в ремарках, объем драматургического произведения ограничивается временем сценического представления.

I.2 Понятие ирония и ее роль в драматургическом произведении

Ирония родилась из особого стилистического приема, известного уже античным авторам. Древние греки называли так словесное притворство, когда человек хочет казаться глупее, чем он есть на самом деле. Мастер иронии - ИРОНИК - умел отстаивать истину "от обратного". Традиционное понимание иронии сводит ее к антифразису, т.е. употреблению слов в отрицательном смысле, прямо противоположном буквальному, типа: Да ты - герой! (при оценке неблаговидного поступка); Эй ты, неутомимый труженик, иди-ка сюда! (по отношению к лежебоке, отлынивающему от работы) и т. п. Этот вид комического строится на нарушении постулата истинности. Суть иронии (как и более едкого и мрачного ее варианта - сарказма) заключается в том, что «кому-нибудь или чему-нибудь приписывается та черта, которая отсутствует, и тем самым ее отсутствие только подчеркивается»[29 ].

Ирония, как правило, дискредитирует описываемое (ср. приведенные выше примеры). Однако возможно и обратное: описываемый объект возвеличивается, а дискредитации подвергаются его хулители. Это ирония с отрицательным знаком, т. е. наложение положительного смысла на отрицательный. Сюда относится самоирония, высказывания-«прибеднения» типа: Где уж нам, дуракам, чай пить; Вы - умы, а мы - увы. Предпочтительнее, однако, говорить не о самоиронии, а об антииронии, поскольку объектом возвеличивания под маской хулы может выступать не обязательно сам автор [ 16, 145].

С течением временем как понимание иронии, так и сама ее техника существенно изменились и усложнились. Дело в том, что ирония (а также юмор и сатира) часто читается между строк, она может быть как бы разлита по всему тексту, иногда очень большому. Более того. Многие исследователи, например Д. Мюкке, отмечают, что ирония - это уже не только и даже не столько стилистический прием, сколько «способ мировосприятия», «состояние духа», «способ мышления, незаметно возникший как общая тенденция нашего времени»[29]. А если так, то естественно предположить (и это предположение оказывается правильным), что ирония создается средствами всех языковых уровней - лексическими, семантическими, синтаксическими.

Известно, что ирония - явление многоплановое и полифункциональное в лингвистике. Ирония в драматургических произведениях - это одно из проявлений оценки, функциональная семантика которой отражает действительность. Важнейшей характеристикой оценки является взаимодействие субъективного и объективного факторов, так как сама оценка (по А.А. Ивину) есть «установление определенного отношения между субъектом оценки и ее объектом»[32].

Так, в процессе понимания иронического смысла в текстах драматургических произведений оценочный фактор приобретает чрезвычайную важность, поскольку иронические коды автора сугубо субъективны и напрямую зависят от его ценностных категорий, а также его социально-культурного положения, мировоззренческих позиций и т.д. Это дает почву для широкого круга интерпретаций иронического высказывания текстов.

Автор передает сатиру через персонажей с различными оттенками (гнева, презрения, враждебности и т.д.), выражает отрицающий характер, подмечая тонкую грань между моральным миром художника и обличаемым предметом. Так, ирония широко используется в структуре драматургических произведений для выражения неодобрительного отношения, скрытой насмешки над явлением или человеком и демонстрации реального положения вещей в обществе, в целом, либо в описываемой ситуации, в частности.

Итак, ирония создается средствами всех языковых уровней - лексическими, семантическими, синтаксическими. Ирония в драматургических произведениях является проявлением оценки, функциональная семантика которой отражает действительность. Оценочный фактор приобретает чрезвычайную важность, поскольку использование иронии автором сугубо субъективно и зависит от его мировоззрений.

I.3 Прагматические функции иронии

Прагматичность иронии определяется тем, что иронический акт является актом оценивания. Критикуя то, что он считает несовершенным, иронический говорящий активно воздействует на окружающих, на их образ мысли и на линию их поведения. Помимо реализации функции оптимизации межличностных отношений, которая заключается в соблюдении ироническими коммуникантами принципа вежливости, можно назвать целый ряд более частных функций, также несущих определённую прагматическую нагрузку.

Одной из них является функция упрочения позиции говорящего за счёт опровержения позиции адресата, которую называют эксклюзивной функцией или просто функцией опровержения [28]. Действительно, ирония является чрезвычайно эффективным средством, которое коммуниканты могут использовать для доказательства правильности занимаемой ими позиции. Выражение иронического отношения может рассматриваться как процесс вынесения иронической оценки. В отличие от прямой оценки, косвенная оценка требует более активных действий адресата. Акт иронической оценки можно определить как кооперативный акт[30]. Разумеется, любой речевой акт является актом кооперативным, но степень сотрудничества говорящего и адресата повышается при переходе от прямых к косвенным речевым актам, в которых говорящий маскирует своё намерение. Роль иронии в определении прагматического воздействия на адресата особенно велика потому, что она также заставляет адресата обращаться к широкому контексту и переживать процесс оценивания своих действий на его фоне. В этом процессе участвуют как разум, так и эмоции. Ироническая оценка является своего рода синтезом эмоциональной и рациональной оценок. Таким образом, ирония приводит к скрытому навязыванию иронической оценки, побуждая адресата не просто принять, а самостоятельно выработать мотив для действий по устранению недостатков, ставших предметом иронической критики. Мотивы побуждают деятельность, направляют её и вместе с тем придают ей осмысленность. Таким образом, ирония является важным средством мотивации действий коммуникантов. Её применение особенно целесообразно в тех случаях, когда собеседники равны по своему социальному статусу и немотивированное требование не эффективно. Переживая иронический смысл, иронический адресат творчески участвует в процессе оценивания, становится причастным к его результату. Высокая степень кооперативности иронии делает общение более экономным: говорящему необходимо образовать лишь часть сообщения.

Ещё одной особенностью иронии как полемического средства является то, что, поражая противника, она остаётся как бы неуязвимой для ответного удара. Обращение к иронии позволяет говорящему избегать высказывания неинформативных, самоочевидных суждений. Представленные иронически, суждения обретают дополнительный смысл и не кажутся тривиальными. Помимо этого, с помощью иронии говорящий может избежать излишней категоричности и определённости оценки, так как это в определённой ситуации может быть причиной конфликта. Ирония же позволяет избежать его. Такое действие иронии определяется как функция урегулирования разногласий [28].

Ирония также может быть использована в качестве особого кода, который коммуниканты используют в целях координации своих действий в такой ситуации, когда они опасаются или просто не хотят выражать свои мысли прямо. Ещё одной функцией иронии является то, что она служит интимизации отношений между коммуникантами, установлению и упрочению дружеских связей между ними. Предложение принять участие в иронической игре может рассматриваться как своего рода интеллектуальный и ценностный тест, в основе которого лежит уверенность говорящего в способности адресата достойно решить его. Принимая это предложение, адресат отвечает доверием на доверие. Взаимопонимание, достигнутое таким путём, воспринимается коммуникантами как нечто само собой разумеющееся. Ирония также может быть средством, используемым говорящим для саморегуляции [28]. Иронизируя, он освобождается от чувства неудовлетворенности, реализуя свое критическое намерение. Осуществление какой-либо одной из названных функций не только не противоречит одновременной реализации других функций, но и предполагает её. Так, опровержение позиции оппонента в споре может сопровождаться упрочением связи со слушателем и служить цели урегулирования разногласий.

Также мы бы хотели упомянуть наиболее естественную функцию иронии, которую также следует считать прагматической - комическую функцию, или функцию высмеивания.

Степень высмеивания может быть разной. Иногда ироническая насмешка связывается лишь с порицанием или выражением презрения. Диапазон иронической насмешки простирается от дружеской и добродушной насмешки до насмешки злой, острой, саркастической. В этом смысле можно говорить как о юмористической иронии, так и об иронии сатирической. Степень насмешки зависит от эмоциональной насыщенности критики. Отрицательную ироническую насмешку отличает от прямой насмешки скрытость, имплицитность её выражения, положительную ироническую насмешку - притворно-грубую насмешку - её поверхностный некритический характер[30].

Ироническая насмешка

Положительная ироническая насмешкаОтрицательная ироническая насмешкаДобраяЗлаяПритворно-грубаяШутливаяНейтральная (легкая)ЯзвительнаяПрезрительнаяНасмешка-осуждение

Данная шкала отражает как качественные, так и количественные характеристики иронической насмешки. Отношение говорящего к объекту иронии варьируется от доброжелательного до враждебного. Продвижение по шкале слева направо сопровождается повышением интенсивности критического намерения, увеличением дистанции, устанавливаемой автором иронического высказывания между собой и объектом критики. Степень иронической насмешки прежде всего зависит от таких параметров речевого акта, как тема, статусные и ролевые характеристики коммуникантов, уровень межличностных отношений между ними. Но даже исходя из контекстуальных данных, интерпретатор может определить степень насмешки лишь приблизительно, поскольку в этом процессе ведущую роль играет его интуиция. Результат этого поиска всегда субъективен.

Для иллюстрации доброжелательной или шутливой иронической насмешки рассмотрим следующий диалог:

/1/ Nancy: ...we could do a stroll down the beach. If you won't go in, We'll find some pretty shells... I will./small smile/: What a wealth [34, 40].

Чарли насмешливо встречает предложение Нэнси. Отношения между престарелыми супругами характеризует особая теплота. Поэтому можно сказать, что насмешка Чарли отличается низкой интенсивностью критического намерения и почти полным отсутствием дистанции, устанавливаемой автором иронии между собой и её объектом. Следовательно, перед нами пример иронической критики низкой степени.

Следующим в сторону нарастания степени условным делением на шкале иронической насмешки мы обозначили нейтральную ироническую насмешку. Определение нейтральный условно, поскольку оно используется для градуирования членов класса, показывая порядок элементов на шкале, а не их абсолютные свойства. Нейтральная зона на шкале иронической насмешки отражает стереотипное представление об иронии, которое образуют невысокая степень интенсивности критического намерения и довольно незначительная дистанция между автором и объектом иронии [12,50].Можно предложить следующий пример нейтральной иронической насмешки:

/2/ Langdon: My treasure, did I rise to the occasion properly?: Darling, It's the greatest speech you've made in years, and it's a crime it won't be in the Congressional Record [35, 17-18].

Оценка, данная Алисой словам отца, которыми тот встретил сообщение дочери и её жениха об их намерении вступить в брак, отличается невысокой степенью интенсивности критического намерения и относительно небольшой дистанцией между ироническим говорящим и объектом его иронии.

Степени злой насмешки также расположены на шкале с некоторой мерой условности. Язвительная и презрительная иронические насмешки характеризуются саркастическим характером, а ироническая насмешка-осуждение - сатирическим.По поводу различения иронии и сарказма существуют различные мнения. Некоторые авторы полагают, что они различаются принципиально, что механизм иронии не есть механизм сарказма. Подтекст сарказма только дополняет его текст, а текст не содержит ничего, принципиально отличающегося от скрытого подтекста. Сущность сарказма состоит в особом соотношении двух планов - подразумеваемого и выражаемого. В иронии дан лишь второй план и полностью выдержано иносказание, тогда как в сарказме подразумеваемое выступает рядом с выражаемым и иносказание нарочито ослабляется. Соответственно этому саркастическая насмешка рассматривается как более открытая для интерпретации, но открытая не абсолютно, а относительно, что и отличает саркастическую оценку от безапелляционного приговора. У. Нэш в качестве примера для разграничения иронии и сарказма приводит два следующих высказывания: "Tommy is renowned for his labours" (ирония) и "Tommy doesn't strain himself' (сарказм).В первом примере смысл выражения прямо проивоположен действительному положению дел, тогда как во втором автор не завуалировано указывает на то,что Томми не прилагает никаких усилий, и , таким образом в данном высказывании иносказание менее выражено.

Перефразировка обоих высказываний одинакова: "Tommy is lazy" [13, 152].

И всё же, учитывая прагматическую однородность иронии и сарказма, мы разделим точку зрения тех авторов, которые видят основное отличие между этими явлениями в степени насмешки. Мы будем понимать под сарказмом вид иронии, выражающий язвительную и презрительную иронические насмешки. Их отличает высокая эмоциональная напряжённость. Для презрительной иронической насмешки, в отличие от насмешки язвительной, характерны более высокая интенсивность критического намерения и большая дистанция между автором и объектом иронии. Иллюстрацией язвительной насмешки может быть высказывание Интерна в примере /3/:

/3/ Intern: ... I feel lucky... I feel doubly fortunate, now... having you... feeling the way we do about each other.: You are so sarcastic! [33, 104].

Отношения Интерна с Медсестрой строятся на иронических нападках друг на друга, оставаясь при этом весьма близкими.

В примере /4/ Моряк с презрением отзывается о заботе местных властей о его семье, которую переселили из трущоб в отдельный коттедж. Он не желает признавать свою зависимость от них:

В насмешке-осуждении ироническое отношение переплетается с сатирическим. Её характеризует самая высокая степень интенсивности иронической критики, самая большая дистанция между автором и объектом этой критики. В диалоге в примере /5/ иронически описывается демонстрация фашиствующих молодчиков:

/5/ Bawd II: ... A fine body of men. You'd know they were good Catholics by the respectable look of them. A credit to their country.I: Yes, a credit to their Faith and Fatherland [37, 289].

Ирония в высказываниях коммуникантов в данном примере является средством выражения сатирического отношения.

/6/ Dick: That's a lead.: A lead! A lead!... Jane, do we know these vulgar slobs? [34, 62].

Пример /6/ иллюстрирует притворно-грубую ироническую насмешку самой низкой степени. Ироническое отношение, выраженное в высказывании Билла, может быть названо критическим лишь условно, поскольку критика носит поверхностный характер. Дистанция между ироническим говорящим и объектом иронии минимальна.

По одну сторону иронии лежит область неопределённости и двусмысленности, по другую - прямолинейность. Если иронический говорящий переоценит возможности адресата по расшифровке иронического смысла, то его насмешливое, критическое отношение к объекту иронии просто не будет воспринято. Поэтому для успешного обращения с иронией в ситуации непосредственного общения в равной степени необходима ироническая подготовленность обоих коммуникантов.

Итак, если попытаться дать обобщённую характеристику прагматическим функциям, которые выполняет иронический тип общения, то следует сказать, что ирония, привнося в действия коммуникантов дух соревновательности и сотрудничества, используется как средство решения тех коммуникативных задач, которые не могут быть эффективно решены с использованием "прямой" связи. Одной из прагматических функций можно также считать функцию высмеивания. Ироническая насмешка может быть как положительная, так и отрицательная. Положительная ироническая насмешка имеет притворно-грубый характер. Отрицательная разделяется на добрую (шутливая или нейтральная) и злую (язвительная, презрительная, насмешка-осуждение).

I.4 Ирония как намеренная передача неискренности

Понятие искренности говорящего обозначает соответствие его речевого действия тому психологическому состоянию, которое и побуждает говорящего совершать действие. Если искреннее утверждение является следствием убеждения, искреннее побуждение - отражением желания, искреннее обещание - результатом намерения, искреннее выражение чувства - свидетельством наличия этого чувства, то под неискренностью говорящего можно, видимо, предполагать несоответствие речевого действия, которое он осуществляет, психологическому состоянию, отвечающему прямому значению высказывания, лежащего в основе данного речевого действия.

Связь иронии с намеренной неискренностью была отмечена авторами ряда работ по эстетике, литературоведению и языкознанию[8,52], [11,93], [16,145]. При этом часто ирония сравнивается с ложью. Более того, сама возможность осуществления различных неискренних речевых актов рассматривается как, следствие того, что возможна ложь.

Общепризнан тот факт, что ложь самым непосредственным образом связана с неискренностью [13, 127]. По мнению Дж. Остина, неискренность - это "важный элемент сознательной лжи в отличие от простой фактической ложности высказывания" [14, 43]. Следовательно, намеренно ложное утверждение одновременно ложно и неискренне. Таким может быть и ироническое утверждение, но ирония рассчитана на понимание ложности утверждения адресатом иронии, на его неспособность не увидеть эту ложность. Ложь же, напротив, предназначается "непосвященному" адресату. В отличие от лжи, ирония не имеет намерения стать правдой, автор иронического высказывания намеренно передает информацию о своей неискренности. Таким образом, ложь и ирония сходны лишь формально. Являясь выражением неискренности говорящего, ирония идёт дальше, это не только и не столько выражение, сколько передача неискренности. Ложь же, напротив, стремится к утаиванию неискренности. В обоих случаях говорящий не хочет или не может говорить правду, но, иронизируя, он сам же себя и выдает, тогда как, обманывая, он скрывает своё истинное намерение. Скрытая цель, имеющаяся у лжеца, может быть достигнута лишь при условии, что его слова понимаются именно в том смысле, который он им придаёт. Скрытая же цель иронии будет достигнута лишь при том условии, что адресат распознает неискренность говорящего.

Как мы заметили выше, условие искренности неискренних речевых актов, к которым относятся акты лжи и иронии, обладает общим компонентом, отражающим отсутствие у говорящего некоторого психологического состояния. Второй компонент, связанный с психологическим состоянием желания, также будет общим, но его реальное содержание диаметрально противоположно. Для иронии важно, чтобы неискренний характер речевого акта был раскрыт адресатом, а для лжи, напротив, - желание его скрыть. Используя образное выражение Дж. Лича, можно сказать, что ирония -это "честный обман" [14, 45].

Итак, определив понятие иронии как намеренной передачи неискренности, мы отметили предназначенность её "на прочтение", её самораскрывающийся характер. Но дело в том, что нарушение условия искренности, будучи по своей природе явлением психологическим, отражающим отсутствие определенного психологического состояния у говорящего, не может быть обнаружено само по себе, без эксплицитных показателей.

I.5 Сущность и теория речевых актов

В данной работе будет проведён анализ речевых актов иронического утверждения, обязательства, побуждения, выражения чувств и установок, а также иронический акт вопроса и иронический декларативный речевой акт. Поэтому мы считаем необходимым рассмотреть теорию речевых актов.

Речевой акт-минимальная единица речевой деятельности, выделяемая и изучаемая в теории речевых актов - учении, являющемся важнейшей составной частью лингвистической прагматики [21, 52].

Поскольку речевой акт - это вид действия, то при его анализе используются по существу те же категории, которые необходимы для характеристики и оценки любого действия: субъект, цель, способ, инструмент, средство, результат, условия, успешность и т. п. Субъект речевого акта - говорящий производит высказывание, как правило, рассчитанное на восприятие его адресатом - слушающим. Высказывание выступает одновременно и как продукт речевого акта, и как инструмент достижения определенной цели. В зависимости от обстоятельств или от условий, в которых совершается речевой акт, он может либо достичь поставленной цели и тем самым оказаться успешным, либо не достичь ее. Чтобы быть успешным, речевой акт как минимум должен быть уместным. В противном случае говорящего ждет коммуникативная неудача, или коммуникативный провал.

Условия, соблюдение которых необходимо для признания речевого акта уместным, называются условиями успешности речевого акта. Так, если мать говорит сыну: Садись за уроки!, то она тем самым совершает речевой акт, цель которого - побудить адресата совершить действие, обозначенное в используемом для достижения этой цели высказывания [29]. Если уроки еще не сделаны, если сын в состоянии их делать и если это не является обязанностью, которую он обычно выполняет без всяких напоминаний, то данный речевой акт признается уместным, и в этом, коммуникативном, смысле - успешным. При несоблюдении хотя бы одного из перечисленных условий (уроки уже сделаны, или сын лежит в постели с высокой температурой, или сам, как обычно, собирался садиться за уроки), уместность речевого акта матери может быть поставлена под сомнение, и из-за этого он может потерпеть коммуникативную неудачу. Но даже при соблюдении всех условий, обеспечивающих уместность речевого акта, результат, к которому он приведет, может соответствовать или не соответствовать поставленной говорящим цели. Так, в нашем примере результатом речевого акта матери может быть как согласие сына выполнить указанное действие, так и отказ выполнять его. Отказ при этом может быть как мотивированным (например, желанием досмотреть любимую телепередачу или тем, что уроков не задано), так и немотивированным (нежелание ребенка выполнять домашние задание) [29].

Итак, речевой акт - явление достаточно сложное. Теория речевых актов выделяет три уровня, или аспекта анализа речевого акта. Во-первых, речевой акт можно рассматривать как собственно говорение чего-либо. Рассматриваемый в этом аспекте, речевой акт выступает как локутивный акт (от латинского locutio «говорение»). Локутивный акт, в свою очередь, представляет собой сложную структуру, поскольку включает в себя и произнесение звуков (акт фонации), и употребление слов, и связывание их по правилам грамматики, и обозначение с их помощью тех или иных объектов (акт референции), и приписывание этим объектам тех или иных свойств и отношений (акт предикации). Лингвистика на протяжении длительного времени была сосредоточена на изучении именно локутивного аспекта речевого акта [14, 25].

Однако человек, как правило, говорит не ради самого процесса говорения: не для того, чтобы насладиться звуками собственного голоса, не для того, чтобы составить из слов предложение и даже не просто для того, чтобы упомянуть в предложении какие-то объекты и приписать им те или иные свойства, отражая тем самым некоторое положение дел в мире. В процессе говорения (по-латински in locutio) человек одновременно совершает еще и некоторое действие, имеющее какую-то внеязыковую, цель: он спрашивает или отвечает, информирует, уверяет или предупреждает, назначает кого-то кем-то, критикует кого-то за что-то и т.п. Речевой акт, рассматриваемый с точки зрения его внеязыковой цели, выступает как иллокутивный акт. Интегральная, т.е. обобщенная и целостная характеристика высказывания как средства осуществления иллокутивного акта называется иллокутивной функцией, или иллокутивной силой высказывания [14, 25].

Препарируя содержание высказывания на иллокутивном уровне анализа речевого акта, в этом содержании выделяют две основных составляющих: иллокутивную функцию (F) и пропозицию (P), обобщенно представляя его в виде формулы F(P). Так, содержание высказывания в рассмотренном выше примере раскладывается на пропозициональную часть "ты садишься за уроки" (со снятой утвердительностью, т.е. без истинностной оценки) и иллокутивную функцию "побуждение". Вопрос, выражаемый с помощью предложения Ты садишься за уроки?, имеет то же самое пропозициональное содержание, но другую иллокутивную функцию - функцию вопроса; смысл высказывания Я обещаю сесть за уроки в типичной ситуации его употребления состоит из пропозиции "я сяду за уроки" и иллокутивной функции "обещание"; смысл высказывания Он обещает сесть за уроки в типичной ситуации его употребления складывается из пропозиции "он обещает сесть за уроки" и иллокутивной функции "сообщение" [29].

Наконец, посредством говорения (по-латински per locutio) человек достигает определенных результатов, производя те или иные изменения в окружающей его действительности, в частности и прежде всего - в сознании своего собеседника, причем полученный результат речевого действия может соответствовать или не соответствовать той внеречевой цели, для достижения которой он был предназначен говорящим. Речевой акт, рассматриваемый в аспекте его реальных последствий, выступает как перлокутивный акт. Так, в нашем примере высказывание матери могло, например, отвлечь сына от компьютерной игры и по этой причине вызвать у него недовольство или же удивить его (если мать уже проверила выученные им уроки, но по рассеянности успела об этом забыть) или как-то иначе воздействовать на его психику. Перлокутивный акт и соответствующее ему понятие перлокутивного эффекта - это тот аспект речевой деятельности, которым издавна занималась риторика, изучая оптимальные способы воздействия речи на мысли и чувства аудитории [14, 26] .

Таким образом, главным новшеством охарактеризованной выше трехуровневой схемы анализа речевого действия, предложенной английским философом и логиком Дж. Остином, является понятие иллокутивного акта и соответствующее ему семантическое понятие иллокутивной функции (силы), поскольку они отражают такие аспекты акта речи и содержания высказывания, которые не получили адекватного описания ни в традиционной лингвистике, ни в классической риторике. Естественно, что именно этому аспекту речевого акта в теории речевых актов уделяется основное внимание.

Дж. Остин, заложивший основы теории речевых актов в своих лекциях второй половины 1950-х годов (они были опубликованы посмертно в виде книги How to Do Things with Words в 1962, рус. пер. вышел в 1986 под названием Слово как действие в 17-м выпуске издания Новое в зарубежной лингвистике), не дал понятию иллокутивного акта точного определения. Он лишь привел характерные примеры таких актов - вопрос, ответ, информирование, уверение, предупреждение, назначение, критика и т.п., отметив, что в каждом языке существует своя номенклатура таких действий. В дальнейшем в теории речевых актов были выявлены отличительные признаки иллокутивного акта: от локутивного акта он отличается по признаку интенциональности, т.е. связанности с определенной целью, намерением, а перлокутивному акту он противопоставляется по признаку конвенциональности, т.е. по наличию определенных правил, действие в соответствии с которыми автоматически обеспечивает говорящему успешное осуществление данного иллокутивного акта [29]. Часть таких правил - это правила языка: в языках мира существуют специальные формальные средства, прямо или косвенно указывающие на иллокутивную функцию речевого акта.

Итак, основным признаком иллокутивного акта является его цель. При этом имеется в виду не всякая цель, для достижения которой мы совершаем речевое действие, а только та, которая в соответствии с нашим замыслом должна быть распознана адресатом. Только такая - открытая для распознавания - цель называется иллокутивной, и она, в принципе, может и не совпадать с подлинной целью говорящего. Так, желая выпроводить надоевшего гостя и зная, что он в ссоре с NN и вряд ли захочет с ним встречаться, хозяин может сказать: Вчера звонил NN и сказал, что зайдет сегодня около девяти. Подлинная цель говорящего - побудить слушающего уйти - не может рассматриваться как иллокутивная цель его речевого акта, потому что она скрыта и для ее достижения вовсе не обязательно (а в ряде случаем и нежелательно), чтобы адресат ее распознал. Иллокутивной целью речевого акта в данном случае будет цель предоставления адресату некоторой информации. Эта цель, и в данном случае только она, подана открыто, чтобы быть опознанной как таковая. Поэтому данный речевой акт на иллокутивном уровне анализа будет рассматриваться как сообщение, а не побуждение [29].

Иллокутивные акты различаются между собой не только по своей цели, но и по ряду других признаков. Наиболее известная универсальная классификация иллокутивных актов построена американским логиком и философом Дж.Сёрлем. Базу этой классификации составляет группа признаков, которые сам автор называет «направлениями различий между иллокутивными актами» [19, 25]. Наиболее существенными из них являются:

·цель (например, для сообщения - отразить положение дел в мире, для приказа - побудить адресата к действию, для обещания - принять на себя обязательство, для поздравления - выразить определенную эмоцию говорящего);

·направление соответствия между выказыванием и действительностью (например, в случае сообщения высказывание приводится в соответствие с действительностью, в случае приказа, напротив, действительность должна быть приведена в соответствие с высказыванием);

·внутреннее состояние говорящего (например, при утверждении - наличие у него соответствующего мнения, при обещании - намерения, при просьбе - желания, при благодарении - чувства благодарности);

·особенности пропозиционального содержания речевого акта (например, у предсказания содержание пропозиции относится к будущему времени, а у донесения - к настоящему или прошедшему; у обещания субъектом пропозиции является говорящий, а у просьбы - слушающий);

·связь речевого акта с внеязыковыми установлениями или институтами (например, речевой акт назначения кого-либо своим заместителем, обычно оформляемый в виде документа, предполагает существование некоторой организации, в рамках которой говорящий должен быть наделен соответствующими полномочиями, частью которых он с помощью данного речевой акта наделяет другого члена данной организации; ср. с похожими по параметру цели, но институционально не регламентированными случаями, когда мы просим кого-нибудь заменять нас - выступать нашим «заместителем» - в какой-либо неофициальной роли: навещать вместо нас нашего родственника в больнице, ходить вместо нас на родительское собрание в школу и т.п.)

С учетом данных параметров все множество иллокутивных актов Сёрлем [19, 27] делится на пять основных классов:

·Репрезентативы(ассертивы), ориентированные от действительности к высказыванию, имеют целью отразить положение дел в мире, предполагают наличие у говорящего соответствующего мнения, и их пропозициональное содержание ничем не ограничено.

·Директивы, с ориентацией от высказывания к действительности, имеют целью побудить адресата делать / не делать что-либо, предполагают наличие у говорящего соответствующего желания, а их пропозициональное содержание всегда состоит в том, что адресат совершит / не совершит некоторое действие в будущем. К этому классу относятся просьбы, запреты, советы, инструкции, призывы и другие виды побудительных речевых актов.

·Комиссивы, ориентированные, как и директивы, от высказывания к действительности, используются говорящим с целью связать себя обязательством делать / не делать что-либо, предполагают наличие у него соответствующего намерения, и их пропозиция всегда имеет своим субъектом именно говорящего. Примеры комиссивов: обещание, клятва, гарантирование.

·Экспрессивы имеют своей целью выразить определенное психологическое состояние говорящего (чувство благодарности, сожаления, радости и т.п.) в качестве реакции на положение дел, определяемое в рамках пропозиции. Направление соответствия между выказыванием и действительностью для них не существенно, поскольку положение дел, служащее поводом для экспрессива (то, с чем мы поздравляем, за что благодарим или извиняемся и т.п.), составляет не основное содержание, а предпосылку такого речевого акта - его пресуппозицию. Пропозиональное содержание экспрессива приписывает некоторый предикат субъекту, которым может быть либо говорящий (так, когда мы говорим Простите за опоздание!, то речь идет о нашем собственном опоздании), либо слушающий (так, когда мы говорим Большое спасибо за помощь!, то имеем в виду действие, совершенное адресатом высказывания).

·Пятый иллокутивный класс - декларации - отличается от остальных четырех по параметру связи с внеязыковыми институтами и вытекающей из этого факта спецификой соответствия между высказыванием и действительностью: объявляя (декларируя) некоторое положение дел существующим, речевой акт декларации тем самым и делает его существующим в реальном мире. Примерами деклараций являются назначение на пост, объявление войны или перемирия, отлучение от церкви, посвящение в рыцари, прием в партию, присвоение звания человеку или имени учреждению и т.п.

Данная классификация, как и большинство других классификаций языковых явлений, не дает разбиения множества на непересекающиеся классы. Существуют речевые акты, обладающие признаками, характерными для разных иллокутивных классов, и образующие, так сказать, «смешанные» типы. Например, приглашение является одновременно и директивом, поскольку говорящий побуждает адресата прийти в определенное место, и комиссивом, поскольку тем самым говорящий связывает себя обязательством либо лично, либо через посредство других лиц обеспечить приглашаемому должный прием. Жалоба (например, девочки учителю на одноклассника, дергающего ее за косички) является одновременно и репрезентативом, поскольку отражает некоторое положение дел в действительности, и экспрессивом, поскольку выражает недовольство говорящего этим положением, и директивом, поскольку цель жалобы - не просто проинформировать адресата, а побудить его к принятию соответствующих мер.

Размышляя над тем, что может отличать один иллокутивный акт от другого, мы приходим к выводу, что иллокутивная функция высказывания теоретически может быть представлена как пучок конкретных значений признаков, подобных вышеуказанным, а сами эти значения коррелируют с условиями успешности речевого акта с данной иллокутивной функцией. Многообразие различительных признаков иллокутивных актов находит отражение в разбиении условий успешности речевых актов на четыре типа [29]: (1) условия пропозиционального содержания, (2) подготовительные, или предварительные условия, (3) условия искренности, (4) существенное условие, или условие назначения. Условия первого типа суть ограничения на пропозициональное содержание используемого высказывания. Существенное условие соответствует иллокутивной цели - цели, которую говорящий стремится донести до сознания слушающего при помощи своего высказывания. Подготовительные условия отражают объективные и субъективные предпосылки, совместимые с выдвижением данной иллокутивной цели, т.е. обстоятельства речевого акта, при отсутствии которых он потерпит коммуникативную неудачу. Условия искренности отражают внутреннее (психологическое) состояние, которое может быть приписано говорящему, исходя из предположения об искренности и серьезности данного речевого акта. (Таким образом, подготовительные условия и условия искренности речевого акта образуют один из типов имплицитной информации, передаваемой высказыванием, наряду со следствиями и пресуппозициями.) В отличие от подготовительных условий, нарушение говорящим условий искренности обычно происходит незаметно для адресата и поэтому непосредственно не влечет за собой коммуникативного провала, хотя поддельность, фальшивость данного речевого акта может быть разоблачена в дальнейшем.

Итак, теория речевых актов выделяет 3 уровня анализа речевых актов: локутивный (говорение), иллокутивный (отражает некоторое положение дел в мире), перлокутивный (полученный результат). Все иллокутивные речевые акты были разделены Сёрлем на пять основных классов: ассертивы, директивы, комиссивы, экспрессивы, декларативы. Во второй части данной работы будут приведены системы условий успешности речевых актов различных типов а также анализ иронических высказываний в зависимости от типа иллокутивного речевого акта.

I.6 Условия успешности иронической игры и иронические неудачи

Дж. Остин, определяя особенности перформативных высказываний, говорит об их принадлежности к классу "масок" в связи с тем, что они маскируются под описательные утверждения факта, хотя на самом деле таковыми не являются [14, 38]. Определение "маска" отражает также и сущность иронического высказывания: оно маскируется под утверждение факта, обещание, побуждение, вопрос, не являясь таковым в действительности.

Иронические высказывания могут быть рассмотрены как часть реализуемой коммуникантами процедуры иронической игры, в которой должны принимать сознательное участие как автор высказывания, так и его адресат. Для её осуществления необходимо соблюдение ряда условий. Прежде всего, высказывание говорящего должно быть намеренно ироническим, а не просто осмысленным как таковое по воле адресата. В целом же ироническое действие не будет успешным, если адресат не воспримет иронию, заложенную в высказывание говорящим, и не отразит своё понимание в речевых (или неречевых) действиях, как следующих непосредственно за ироническим высказыванием, так и отделённых от него во временном плане. Определение "ироническая игра" обозначает не диалог, состоящий из иронических реплик, а действия коммуникантов в ситуации иронического общения. Среди различных языковых игр, выделяются такие виды речевой деятельности как шутка, притворство и т.п. Ирония по праву занимает место в этом ряду, соответствуя представлению о языковой игре как деятельности, осуществляемой по соответствующим правилам.

Под процедурой иронической игры понимаются действия коммуникантов по порождению, передаче и восприятию иронического смысла. Понятие успешности иронической игры предполагает правильное участие обоих коммуникантов, оговоренное рядом условий (от А1 до Г.1). При их несоблюдении возникают иронические неудачи, которые представляют собой подвид коммуникативных неудач.

Коммуникацию можно считать успешной, если намерение говорящего правильно понято и адресат в какой-либо форме показал это. Причины коммуникативных неудач изучались в работах как российских, так и зарубежных лингвистов. Е. В. Падучева в ряде источников неудач называет нарушения вещественных предпосылок коммуникации, условий успешности иллокутивных актов, постулатов коммуникации, презумпций в значении слов и конструкций [15, 150]. М. М. Киасашвили основной причиной непонимания считает неадекватное соотношение иерархий пресуппозиций в сознании коммуникантов. Построенная автором типология случаев непонимания включает следующие основные виды: "физическое" непонимании, непонимание референции, непонимание содержания, непонимание текстовых отношений, непонимание, происходящее по вине слушающего и сознательное, или преднамеренное непонимание [17, 83]. А. А. Романов выделяет следующие типы коммуникативных рассогласований: рассогласование хода интерактивного общения, иллокутивно-тематическую неадекватность речевых произведений и смежный тип, оперирующий как на уровне речевого хода, так и на текстовом уровне. Этот тип связан с нарушением "сквозных" категорий диалогического общения - управления вниманием собеседника, принципа кооперации, кодекса доверия партнёров по общению [23, 146]. Перформативные неудачи, по мнению Дж. Остина, возникают в результате нарушения правил обращения и выполнения процедуры перформативного действия, а также являются результатом неискренности коммуникантов при её выполнении [14, 95]. Несмотря на значительное различие в подходе к изучению причин коммуникативных неудач, в качестве основных их источников авторы называют отсутствие общих для коммуникантов контекстуальных и фоновых знаний и их нежелание принять участие в данном коммуникативном акте. Для рассмотрения условий успешности иронической игры и "сбоев" в ироническом общении, или иронических неудач, в работе используется схема, предложенная Дж. Остином для исследования перформативных высказываний [14, 35].

(А1) Должна существовать общепринятая процедура иронической игры, приводящая к определённому результату.

Употребление иронических высказываний в межличностном общении -явление достаточно обычное. Было отмечено, что порождение и восприятие иронического смысла связаны с задействованием особой системы знаний об иронии. Об ироническом намерении может сигнализировать целый ряд формальных показателей -интонация, тембр голоса, выражение лица, жесты. В ряде работ [16, 26] проведённых на материале русского и английского языков, отмечается наличие особых просодических свойств иронических высказываний. Ироническому высказыванию в русском языке обычно сопутствует провоцирующая дразнящая интонация, для которой характерны лёгкая лабиализация, повышение диапазона голоса, скачкообразный рисунок мелодики. Иронически-звучащие фразы могут отличаться от не иронически звучащих по ряду параметров - более высокой частоте основного тона, большей длительности и интенсивности. Стоит обратить внимание на существование многозначительной и презрительной иронических просодии. Основные разновидности иронической просодии в русском и английском языках практически одинаковы, что не исключает возможности некоторых расхождений в плане специфики движения тона. Иронический эффект усиливается, если существует несоответствие между интонационными характеристиками высказывания и контекстом, в котором оно произносится. Восходяще-нисходящий тон зачастую сопровождает передачу иронического намерения. Как нам представляется, использование паралингвистических и просодических средств в качестве маркеров иронической интенции является чрезвычайно эффективным средством. Если в распоряжении у адресата иронического речевого акта находится недостаточно контекстуальных ключей для восприятия иронического отношения говорящего, то есть для обнаружения нарушения говорящим установленных правил, то использование паралингвистических и просодических сигналов может становиться единственным поводом для поисков иронического значения высказывания. Но, с другой стороны, если адресат так и не сможет определить, по отношению к чему было выражено ироническое намерение, иронический речевой акт нельзя считать успешным, поскольку ирония будет воспринята лишь на метакоммуникативном уровне. В случае же, если привлечение формальных маркеров сведено до минимума, это может рассматриваться как показатель особого доверия говорящего к адресату.

Такую иронию называют иронией содержания, тонкой иронией, коннотативной иронией, или скрытой иронией. В этом случае нежелание иронического говорящего привлечь какие-либо паралингвистические или просодические средства может рассматриваться как особый приём, поскольку адресат, расшифровавший иронический смысл, обращает внимание на их отсутствие. Автор иронического высказывания во всех случаях нарушает прагматические правила, использование же тех или иных паралингвистических или просодических маркеров можно считать факультативным. Правда именно на просодическом уровне изучающие иностранный язык сталкиваются с особыми трудностями при создании или интерпретации иронического высказывания. Причина в том, что учащиеся опираются на просодические правила, привносимые из родного языка.

В качестве метакоммуникативных маркеров иронического намерения можно рассматривать синтаксические конструкции с инверсией:

/7/Victor: I love you too much. Amanda: So did he. Victor: Fine sort of love that is. He struck you once,didnt? [38, 11].

Характерной чертой конструкций типа "A fine sort of love that is" является то, что входящему в их состав оценочному прилагательному предшествует нулевой или неопределённый артикль.

Наблюдается частое употребление с ироническим намерением восклицательных предложений:

/8/Girl: You're pretty bloody loathsome.

Marek: Such insight Girl; Such cheap sarcasm! [44, 135].

Ещё одной синтаксической конструкцией, использование которой характерно для иронического общения, является усилительная конструкция с глаголом to do:

/9/Kitty: /she looks at John and laughs/ I do hope hell be a comfort, darling, he looks a bit gloomy to me [38,314].

Вышеперечисленные синтаксические конструкции отличает то, что они позволяют сделать более наглядным нарушение прагматических правил, а также подчёркивают немотивированность оценки, вытекающей из прямого значения высказывания. Этой же цели служит контекстуально неоправданное употребление ироническим говорящим имён существительных, прилагательных и наречий, выражающих положительную или отрицательную оценку - fine, excellent, very, much, poor, shame etc.

Подобную функцию выполняют лексические средства, предназначенные для смягчения категоричности утверждения: наречия, снижающие степень обладания признаком, а также глаголы и модальные слова, отражающие неуверенность говорящего в соответствии его слов действительному положению дел. Автор иронического высказывания намеренно использует эти средства в тех случаях, когда у него есть все основания вынести определённую оценку. Несоответствие характера речевого действия контексту его употребления свидетельствует о нарушении говорящим установленных правил.

Несмотря на относительную типичность употребления ряда синтаксических и лексических языковых средств в ироническом общении, они не являются специфически ироническими в силу того, что типичны для оценочных высказываний в целом. Поэтому мы разделяем мнение ряда исследователей, которые полагают, что, хотя грамматические, лексические и фонологические свойства высказываний могут вносить вклад в передачу говорящим иронического намерения, специфически иронической грамматической или фонологической структуры нет. Нарушение прагматических правил является единственным обязательным маркером иронии, поэтому обнаружение этого нарушения необходимо для того, чтобы ироническая игра достигла результата - восприятия адресатом информации об ироническом отношении говорящего к объекту иронии. Тот факт, что коммуниканты обладают особой системой знаний об ироническом типе общения, что существуют различные маркеры иронии, подтверждает статус общепринятой процедуры иронической игры, начинающейся с порождения, и завершающейся восприятием иронического смысла.

Говоря об общеупотребительности процедуры, Дж. Остин отмечает то, что есть возможность отказаться от участия в игре, происходящей в самых подходящих обстоятельствах [14, 115]. Адресат может не отреагировать на иронию, руководствуясь различными мотивами. Несоблюдением условия (А.1) будет отказ адресата участвовать в ироническом общении по причине принципиального его неприятия.

(А.2) Участники иронической игры и обстоятельства, в которых она протекает, должны быть пригодны для её проведения.

Способность коммуникантов обращаться с ироническим смыслом обусловлена как их интеллектуальными возможностями, так и социальной изученностью, вероятность передачи иронического намерения говорящим определяется как его способностью к иронизированию, так и рядом ограничений, налагаемых обществом в целом или социальной группой, к которой принадлежит говорящий, на использование иронических высказываний в зависимости от темы, статуса коммуникантов, стилевых и жанровых ограничений. Вероятность восприятия иронии адресатом зависит от его способности к восприятию иронии и от действия вышеназванных ограничений. Успешность восприятия также зависит от совпадения или расхождения правил, ограничивающих употребление иронии. Если говорящий и адресат принадлежат к одной социальной группе, то вероятность восприятия иронии повышается. Если адресат разделяет представления говорящего, то он скорее поймёт его ироническое отношение. Необходимо также учитывать "иронический опыт" коммуникантов, характер межличностных отношений между ними.

Нарушение условия (А. 2) может заключаться в игнорировании говорящим ограничений внутри социальной группы, разницы в статусе коммуникантов, стилевых ограничений. Причиной нарушения также может быть неспособность коммуникантов обращаться с иронией. Под социальной группой понимается объединение людей, рассматривающих своё сообщество как целое ("мы"), обладающих некоторыми общими чертами, разделяющих общие интересы и преследующих единые цели. Общение в рамках социальной группы регулируется определёнными правилами и нормами, которым подчиняются её члены. Социальной группой может быть компания друзей, семья, группа сослуживцев и т.п.

Одной из типичных причин "сбоя" в действии иронии можно считать неспособность адресата воспринимать иронию. В отличие от нарушения условия (А1), здесь мы имеем дело не с осознанным, принципиальным отказом от признания иронической игры, а с неосознанной, "естественной'' неспособностью, связанной, например, с рассеянностью, невнимательностью, ограниченностью и т.п. Зачастую принципиальные противники иронии бывают самой лёгкой добычей ирониста. В качестве иллюстрации стилевого ограничения на употребление иронии можно предложить действующий в Палате Общин Парламента Великобритании запрет на использование иронии в парламентских выступлениях.

Если предположить, что коммуниканты способны принять участие в иронической игре и согласны это сделать, возможность появления иронических неудач не исчезает. Причиной неудач будут технические, ненамеренные ошибки коммуникантов, являющиеся нарушением условий (В.1 )и (В.2).

(В1) Процедура должна выполняться всеми участниками иронической игры правильно. Коммуниканты не должны использовать неправильные формулы. Говорящий должен учитывать контекстуальные и фоновые знания адресата, его систему ценностей. Адресат же, в свою очередь, должен воспринять иронический смысл высказывания, то есть он должен отреагировать не на прямое, а на ироническое значение высказывания. Для этого адресат должен использовать своё знание системы ценностей говорящего и его контекстуальных и фоновых знаний. Нарушение данного условия говорящим является нарушением предварительного условия иронического речевого акта, которое предусматривает наличие у иронического адресата достаточной контекстуальной и фоновой информации для восприятия иронии.

Наиболее очевидной ошибкой, связанной не с содержанием иронического высказывания, а с его "материальным'' воплощением, могло бы быть перформативное употребление глагола "иронизировать". О невозможности перформагивных высказываний типа "Я высмеиваю тебя" говорит З. Вендлер. По его мнению, такое высказывание разрушает само себя, приводит к иллокутивному самоубийству [15, 157]. Дж. Остин называет ситуацию, возникающую при произнесении перформатива "Я оскорбляю вас" ситуацией "вне-игры" [14,57]. Подрывным фактором, препятствующим появлению открытой формулировки "Я иронизирую", нам представляется то, что сущностной характеристикой иронического общения является имплицитный характер передачи иронического отношения к объекту иронии. Высказывание такого рода может употребляться для "объяснения" иронии, но в этом случае оно не является частью процедуры иронической игры. Помимо этого, понятие иронии связано с понятием притворства и, хотя автор иронического высказывания не скрывает того, что он притворяется, открытое признание в притворстве не позволит достичь желаемого эффекта. Невозможность осуществления иронического речевого акта с помощью перформативной формулы является одним из условий иронической игры и ещё раз подчёркивает её конвенциональный характер.

(В.2) Процедура иронической игры должна выполняться всеми участниками полностью. Говорящий должен закончить своё высказывание, адресат должен внимательно прослушать его и суметь провести его интерпретацию. Нарушение условия (В.2), так же, как и условия (В1), связано с техническими ошибками при выполнении процедуры иронического действия. Одной из причин возникновения препятствия является то, что состояние адресата в данный момент не позволяет ему быть достаточно внимательным для того, чтобы воспринять иронию. Это могут быть состояния волнения, задумчивости.

Нарушение условий (Г.1) и (Г.2) Дж. Остин определил как злоупотребления, при которых акт осуществлён, но он пуст [14, 45], поскольку коммуниканты неискренни. Нарушение условия (Г. 1) предполагает неискреннее участие коммуникантов в иронической игре. Но поскольку именно имплицитно выраженное желание говорящего передать адресату свою неискренность при осуществлении данного иллокутивного акта и составляет часть условия искренности иронического речевого акта, злоупотреблением правилами игры была бы именно искренность, открытость иронического намерения, отказ от манипулирования механизмом имплицитной передачи неискренности, к примеру, иронический акт будет пустым, если мы изберем такой способ передачи иронии: "Я искренне заявляю, что я неискренен". Такое высказывание равноценно отказу от участия в иронической игре. Поэтому трудно найти пример злоупотребления говорящего. Случаи злоупотреблений адресата достаточно типичны - адресат прибегает к сбою, когда ему невыгодно участие в том или ином ироническом действии.

Диалог, состоящий из ряда иронических реплик коммуникантов, представляется нам наиболее ярким видом иронической игры, поскольку в нём наиболее последовательно отражается имплицитный характер передачи неискренности - имплицитными средствами пользуется не только автор иронического послания, но и его получатель, так как он открыто не признаётся в том, что раскрыл косвенный характер высказывания говорящего. Адресат не просто воспринимает иронический смысл, что уже само по себе сделало бы игру успешной, а развивает ироническое взаимодействие. В качестве неудачи иронической игры, заключающейся в несоблюдении адресатом условия (Г.1), можно рассматривать и чрезмерное внимание, которое он уделяет самому факту иронизирования. Этим иронический адресат делает бессмысленным ироническое действие говорящего, разрушая его скрытость, и обесценивает тот вклад, который ироническое высказывание вносит в разговор.

В принципе, ирония предоставляет обоим коммуникантам возможность обойти соблюдение норм, которые предписывают говорящему ответственность за его слова, а адресата обязывают выражать своё действительное понимание слов говорящего. Косвенность предполагает одновременно ответственность за высказывание и отсутствие ответственности за него, предоставляя коммуникантам возможность "балансировать" между прямым и косвенным значениями в зависимости от обстоятельств.

Исходя из вышесказанного, следует отказаться от условия (Г.2), предусматривающего ответственность коммуникантов за действия во время иронической игры по её окончании. Говорящий может отказаться от ответственности за прямое значение, вытекающее непосредственно из языкового содержания, сказав, например, "Я совсем не то имел в виду", а также за ироническое значение ("Я ничего такого не имел в виду"). Адресат может во всех случаях оправдать свои "некооперативное" поведение словами "А я понял не так".

Прежде чем свести различные типы иронических неудач в одну схему, отметим, что они могут совмещаться или пересекаться друг с другом. Так, принципиальным противником иронической игры может быть человек, не умеющий иронизировать, а с препятствиями при восприятии иронии чаще сталкиваются коммуниканты, не обладающие ироническим опытом или необходимыми фоновыми знаниями.

Представим иронические неудачи схематически:

Иронические неудачи:, B Г

Осечки Злоупотребления

А

(ироническая игра невозможна)

Нарушение правил обращения к процедуре.

А 1 А2

Адресат отрицает конвенциональный характер игры, принципиально отказвается принимать в ней участие в данных условияхГоворящий пытается начать ироическую игру в неподходящих иронических условиях или с неумеющими играть партнерами. Адресат отказывается от участия.

В

(игра происходит с нарушением правил)

Нарушения правил выполнения процедуры,

технические ошибки ипрепятствия.

В1 В2

Говорящий делает, не учитывая контекстуальные и фоновые знания адресата; адресат непреднамеренно ошибается, реагируя на прямое значение высказывания.Говорящий не принимает во внимание различные помехи, мешающие адресату ответить на его иронический ход: невнимательность или волнение адресата, неожиданность иронии в данных обстоятельствах, сложность иронического кода и т.п.Г

(игра происходит с намеренным нарушением правил)

Г1 Г2

(злоупотребления во время иронической игры, "искренность" адресата) Адресат симулирует непонимание иронии, не желая вступать в конфликт, развивать затронутую тему и т.п(злоупотребления по окончанию игры) Говорящий пытается избежать ответственности за ранее выраженное ироническое намерение; адресат делает вид, что не понял иронию, хотя ранее доказал своими действиями обратное).

Таким образом, при несоблюдении правил иронической игры могут возникать различные типы иронических неудач, или сбоев. Их причинами являются нежелание или неумение коммуникантов участвовать в игре, преднамеренные или непреднамеренные ошибки её участников.

Выводы по I главе

)Особенностями драматургических произведений являются : построение произведения в форме диалога(прямая речь героев), ограниченность в выборе выразительных средств, авторская речь возможна лишь в ремарках, объем драматургического произведения ограничивается временем сценического представления.

)В драматургических произведениях ирония используется в номинативной, характерологической, эмотивной и дескриптивной стилистических функциях.

) Ирония используется как средство решения тех коммуникативных задач, которые не могут быть эффективно решены с использованием "прямой" связи.

)Функция высмеивания входит в состав прагматических функций иронических высказываний. Ироническая насмешка может быть как положительная, так и отрицательная. Положительная ироническая насмешка имеет притворно-грубый характер. Отрицательная разделяется на добрую (шутливая или нейтральная) и злую (язвительная, презрительная, насмешка-осуждение).

)Теория речевых актов выделяет 3 уровня анализа речевых актов: локутивный (говорение), иллокутивный (отражает некоторое положение дел в мире) , перлокутивный (полученный результат). Все иллокутивные речевые акты были разделены Сёрлем на пять основных классов: ассертивы, директивы, комиссивы, экспрессивы, декларативы.

)Понятие иронии можно представить как намеренное передачи неискренности, а в качестве постоянного индикатора иронической неискренности выступает намеренное нарушение говорящим ряда других условий успешности речевого акта.

)Для осуществления иронической игры необходимо соблюдение ряда условий. Ироническое действие не будет успешным, если адресат не воспримет иронию, заложенную в высказывание говорящим, и не отразит своё понимание в речевых (или неречевых) действиях. Нарушение условий может привести к иронической неудаче. Ее причинами могут являться нежелание или неумение коммуникантов участвовать в игре, преднамеренные или непреднамеренные ошибки её участников.

II. Ирония в речевых актах разных типов

Материалом исследования послужили около 150 примеров из 20 драматургических произведений английских и американских писателей преимущественно второй половины XX века. Примеры представляют собой фрагменты диалогов, включающие ироническое высказывание и его непосредственное контекстуальное окружение.

Методы исследования определены задачами, материалом и общим направлением работы. В основном используются методы речевого и контекстуального анализа, метод сплошной выборки, анализ лингвистической литературы, анализ иронических высказываний в драматургических произведениях.

В нашем исследовании мы берём за основу классификацию Дж. Сёрла, поскольку она, в отличие от других классификаций, основывается на нескольких критериях, что делает её более объективной. Основными типами речевых актов являются:

1.ассертив (истинное/ложное описание действительности),

2.комиссив (принятие обязательств совершить действие),

.экспрессив (выражение эмоций, вызванных состоянием дел),

.декларатив (изменение действительности высказыванием)

.директив (побуждение к действию).

Как отдельный тип речевых актов в ряде работ также выделяется акт вопроса.

драматургический ирония интерпретация неискренность

II.1 Иронические ассертивы

Речевой акт утверждения выделяется в большинстве работ, рассматривающих вопрос о классификации речевых актов. Ассертивная цель состоит в том, чтобы сказать, как обстоят дела. Дж.Серль дает следующее определение: в произнесениях, преследующих ассертивную цель, говорящий имеет в виду, что пропозиция репрезентирует действительное состояние дел в мире произнесения [22, 252]. Под пропозицией понимается смысловая структура предложения, отражающая отношения реальной действительности [30].

"Мир произнесения" включает в себя говорящего, адресата, время и место произнесения, статусные и ролевые характеристики коммуникантов, их психологические состояния - намерения, желания, верования. Условия успешности иллокутивного акта отражают некоторые необходимые характеристики элементов, входящих в мир произнесения. Поэтому нам представляется необходимым определить условия успешности иронического ассертива. Но, прежде чем мы сможем это сделать, нужно выяснить, каким образом взаимодействует вносимое говорящим ироническое намерение с компонентами иллокутивной силы и, прежде всего, с условиями успешного осуществления данного речевого акта. Если верно предположение о том, что иронический смысл возникает на прагматическом уровне в результате нарушения прагматических правил или правил коммуникации, то он может возникать и в результате несоблюдения условий успешности. Заметим, что такого рода отклонение от правил не приводит к коммуникативной неудаче, оно является "успешным", санкционированным нарушением. Нарушая условия успешности данного речевого акта и, в первую очередь, его условие искренности, автор иронического высказывания тем самым соблюдает условия успешности более сложного иронического речевого акта. Можно сказать, что в данном случае нарушение коммуникативного правила само является одним из правил, соблюдение которых необходимо для того, чтобы коммуникация была успешной.

Как известно, утверждение - это речевой акт, назначение которого состоит в расширении информационного фонда, единого для говорящего и слушающего [15, 141]. Расширение происходит путем получения новой информации и соотнесения ее с имеющимися знаниями. Поэтому есть основания полагать, что если автор убежден в искренности своего высказывания, то он должен быть также убежден в информативности своего утверждения, поскольку нельзя считать искренним заведомо неинформативное утверждение.

В первую очередь рассмотрим условия успешности примитивной /primitive/ ассертивной силы, отражающей черты, общие для всех ассертивных иллокутивных сил [29]:

Условия успешности примитивной ассертивной силы.

Условие пропозиционального содержанияЛюбая пропозицияПредварительные условия1.У Г есть основания считать р истинным2.Для Г не очевидно, что А знает, что р (не нуждается в напоминании и т.п.)Условия искренности1.Г считает, что р 2.Г считает,что - его сообщение информативноСущественное условиеДанный акт рассматривается как сообщение о действительном положении делВ работе используются следующие сокращения: Г - говорящий; ИГ -"иронический говорящий", автор иронического высказывания; А- адресат; ИА - "иронический адресат", адресат иронии; Д/С - действие или состояние дел; р - пропозиция.

Иллюстрацией нарушения первого предварительного условия является ироническое утверждение в примере :

/10/Eloise: Good morning. Raoul: Good morning.: You will be pleased to hear that I slept excellently [39, 229].

Утверждение Элоизы, знающей отрицательное отношение к ней Рауля, лишено оснований. Для адресата показателем иронической неискренности говорящего является именно явная необоснованность его утверждения.

/11/ Sergeant: ... 'Tis a shame for you, Looney, to be leading me into the sin of criticism' respectable men with motor cars and money.: I didn't mean it, sergeant [37, 368].

В примере /2/ Сержант отчитывает Луни, тем самым оценивая действия того как плохие. Но из контекста известно, что Сержант вполне разделяет мнение Луни. Следовательно, в высказывании Сержанта нарушено предварительное условие акта обвинения, что, кстати, дает Луни повод иронически согласиться с обвинением.

Нарушая второе предварительное условие, автор иронического высказывания передает адресату заведомо неинтересную, известную тому информацию:

/12/ Gowran: Foreigners!: Crossing the Channel, dad, one finds the world is mil of them. ...: England for the English [44, 18].

В этом примере Криппер сообщает собеседнику то, что является банальной истиной, тем самым выдавая очевидное за новое. Хотя данное утверждение представляет действительное положение, оно неискренне, и говорящий пытается показать адресату, что претензии, которые тот предъявляет иностранцам, несостоятельны.

Иронические высказывания в ассертивных иллокутивных актах может выражать различные категории: одобрение, похвальба, уверение, клятва…Предварительные условия ассертивов, выражающих одобрение, включают оценочное суждение о положении вещей как хорошем. Автор иронического одобрения, нарушая предварительное условие обоснованности утверждения, нарушает также дополнительное предварительное условие акта одобрения, представляя плохое как хорошее:

/13/ Alan: You're not going to ask me about sandwiches again I hope. ...: They've got a nice relaxed style of service here. Јust a way of making you feel at home [35, 29].

В данном примере ироническое высказывание Сары вызвано отказом официанта (Алана) поторопиться с заказом.

К иллокутивному акту одобрения близок акт похвальбы, поскольку оба акта представляют положение дел как хорошее. Но предварительное условие акта похвальбы включает в себя ещё один компонент: говорящий считает, что данное положение дел является предметом гордости и выгоды для него самого. Ироническая похвальба как раз и нарушает это условие:

/14/ The commentator: No doubt about it we are the Divorce Capital of the World [45, 9].

Предварительные условия ассертива могут включать в себя предположение о наличии у адресата сомнений в истинности суждения. В таких случаях речь идет об иллокутивных актах уверения. Автор иронического уверения может нарушать следующее предварительное условие: "Для того, чтобы уверение имело смысл, говорящий должен считать, что у адресата есть сомнения в истинности суждения"..

/15/ Tom: Bunty and I used to know one another awfully well.: What fun!/warningly/: Nicky...: But it is -it's thrilling - there's nothing so charming as a reunion [38, 126].

Ники, иронически уверяя Банги и Тома в том, что встреча старых друзей - событие волнующее, осмеивает искренность чувств своих собеседников, заверяя их в том, что они обязаны испытывать волнение, которое и без того очевидно. В данном случае говорящий пытается представить истинное как сомнительное.

В примере /16/ леди Тизл в разговоре с супругом дает ироническую клятву, отказываясь признать то, что, вне всякого сомнения, имело место. Акт клятвы предполагает большую степень убежденности говорящего в соответствии своих суждений действительному положению дел, чем акт примитивного утверждения. Высокая степень интенсивности условия искренности усугубляет немотивированность утверждения:

/16/ Sir Peter: No recollection, I suppose, when you were content to ride double, behind the butler, on a docked coach-horse.Teasle: No -I swear I never did that: I deny the butler and the coach-horse [42, 25].

Избранный способ достижения иллокутивной цели подчеркивает неискренность говорящего. Торжественность, с которой произносится высказывание, усиливает его пародийный характер.

Неправильное обращение говорящего с различными компонентами иллокутивной силы является непрямым отрицанием установленных правил. Говорящий прямо не заявляет о нарушении правил, но рассчитывает на подготовленность адресата, которая позволит тому увидеть это нарушение.

Итак, мы рассмотрели ряд примеров иронических ассертивов, при осуществлении которых нарушаются не только условия успешности, общие для всех ассертивных иллокутивных сил, но и дополнительные условия, характерные только для данного акта утверждения. Это явилось подтверждением гипотезы, согласно которой иронический смысл порождается в результате намеренно неправильного обращения говорящего с различными компонентами иллокутивной силы речевого акта.

II.2 Иронические комиссивы

Ключевое свойство комиссивов - обязывать говорящего к определенной линии поведения. Комиссивная цель состоит в том, чтобы обязать говорящего сделать нечто. Как и в случае с ассертивами, для определения условий успешности иронического комиссива нам нужно выяснить, каким образом взаимодействие иронического и комиссивного намерений отражается на компонентах комиссивной иллокутивной силы, а в особенности на условиях успешного осуществления акта обязательства. Поэтому воспользуемся схематически представленными условиями успешности примитивной комиссивной силы, отражающей черты, общие для всех комиссивных иллокутивных сил [29]:

Условие пропозиционального содержанияБудущее действие ГПредварительные условия1. Г способен совершить Д 2. Г и А считают, что Д не произойдет само собойУсловие искренностиГ собирается совершить ДСущественное условиеДанный акт рассматривается как обязательство со стороны Г совершить Д

Первое предварительное условие комиссива нарушается говорящим, когда он обещает совершить действие, которое, по каким-либо причинам, совершить не может.

/17/ Mrs..Flint: A nice thing if Mr. Whatsisname next door 'appens to go out into the garden and looks up.: We'll send him a note asking him to keep his head down.. Flint: Its all very fine to laugh [41, 252].

В примере /17/ Этель обещает миссис Флинт послать соседу записку с просьбой не смотреть в их окна. Скорее всего, она сделать это не может, поэтому такое обещание явно неискренне и иронический смысл легко расшифровывается адресатом.

В качестве примера нарушения второго предварительного условия можно рассмотреть высказывание Элиота, который обещает Аманде не отчаиваться по поводу ее решения никогда больше с ним не разговаривать:

/18/ Amanda: Please don't address me, I don't wish to speak to you.: Splendid.: And what's more, I never shall again as long as I live.: I shall endeavour to rise above it [39, 72].

Обоим коммуникантам известно, что находиться в состоянии ссоры для Элиота - обычное состояние. Поэтому, естественно, ему не нужно прилагать никаких усилий, чтобы "пережить" ссору с Амандой. Еще одним примером нарушения данного условия можно считать обещание не делать действие, которое явно не будет происходить или является, в принципе, маловероятным:

/19/ Florence: He's frightfully good-looking.: Oh! Florence: And he adores music. ...: Good.: And he dances beautifully.: I shall never stop dancing with him [38,121].

В приведенном примере Ники обещает Флоренс, что никогда не прекратит танцевать с Томом, тогда как ясно, что он и не начнет этого делать. Следовательно, обещание Ники не может быть серьезным.

Перейдем к отдельным типам актов обязательства, различающимся между собой различными компонентами комиссивной иллокутивной силы. Рассмотрим акты обещания, угрозы, предложения, отказа, гарантии и клятвы.

Ирония в иллокутивных актах обещания и угрозы возникать в том случае, если говорящий обещает плохое, а угрожает, соответственно, хорошим. В примере /4/ Клара обещает Элен сделать то, что вряд ли может её' обрадовать.

/20/ Clara: Thank you, Helen darling - I shall always come to you whenever Im ill.: That will be nice [38, 103].

Также может в иллокутивных актах обещания нарушается предварительное условие заинтересованности /незаинтересованности.

/21/ Вillу: ... You turn me down flat find, then want me to go on wining to yon. ... Ill send you a weather report every so often if you like.: If you're going to turn nasty about it there's no use saying any more [41, 309].

В разговоре, последовавшем после того, как Куини отказалась принять предложение Билли выйти за него замуж, она просит его продолжать писать ей. В ответ Билли обещает присылать сводки о погоде на другом конце земного шара, что, естественно, не может отвечать интересам Куини.

Рассмотрим пример акта угрозы:

/22/ Elyot: ... Does he know I'm here?: Yes, I told him. Elyot /with sarcasm/: That's going to make things a whole lot easier.: You needn't be frightened, he won't hurt you.: If he comes near me Ill scream the place down [39, 29].

В приведенном примере Элиот угрожает своим криком поднять всех на ноги, если к нему приблизится Виктор. Очевидно, что такое действие не будет опасным для Виктора.

Комиссивный акт предложения представляет собой обещание, выполнение которого зависит от желания адресата. Таким образом, предложение выполнить какое-либо действие предполагает признание говорящим права адресата на выбор. Иронический смысл может порождаться при предложении воспользоваться правом, которое в действительности не предоставляется:

/23/ Mrs. Webb: Charles, are you talking about that old incubator again? I thought you two'd be talking about things worth while.Webb /bitingly/: Well, Myrtle, if you want to give the boy some good advice, Ill go upstairs and leave you alone with him [33, 206].

В данном примере мистер Уэбб обещает супруге уйти, если она посчитает это его действие необходимым. На самом же деле он уходить не собирается.

Акт отказа выполнить действие имеет дополнительное предварительное условие, подобное условию акта предложения - право согласиться или отказаться выполнить действие. Только в данном случае этим правом должен обладать говорящий. Демонстративный отказ выполнить действие при отсутствии права на его выполнение также может способствовать порождений иронического смысла:

/24/ Prisoner A; Nice day for the races.B: Don't mink I can make it; today [37, 40]

Заключенный Б иронически отказывается отправиться на скачки, тем самым нарушая условие, предполагающее обладание говорящим правом на выбор.

Характерной чертой гарантии является высокая интенсивность иллокутивной цели и высокая интенсивность условия искренности.

/25/ Jean: You can't have me and Leonie, thats all...: I mean I think I can guarantee the Minister's full and careful attention to the problem.: You infuriate me [42, 20-21].

Морган, автор иронического высказывания, не только нарушает общее первое предварительное условие комиссива, поскольку он явно не способен привлечь внимание министра к проблемам Джин, но и усугубляет это нарушение, придавая своему обещанию повышенную надежность.

Иронический комиссив может также основываться на неуместном применении особого способа достижения иллокутивной цели. Торжественное обещание, сделанное в неподходящих условиях, еще больше подчеркивает неискренность говорящего:

/26/ Leo: Would you call it thin?: Emaciated.: I shall write fat plays from now onwards. Fat plays filled with very fat people ! [40, 34].

Лео клянется "отныне и навсегда" писать "толстые" пьесы, тем самым создавая атмосферу торжественности вокруг явно несерьезного обещания.

Итак, как мы видели, осуществление акта иронического обязательства может сопровождаться намеренно "неправильным" обращением говорящего с различными компонентами комиссивной иллокутивной силы. Также мы рассмотрели отдельные типы актов обязательства, различающимся между собой различными компонентами комиссивной иллокутивной силы: акты обещания, угрозы, предложения, отказа, гарантии и клятвы.

II.3 Иронические директивы

Директивная цель состоит в том чтобы попытаться заставить кого-то другого (других) сделать нечто: в произнесениях, имеющих директивную цель, говорящий пытается побудить слушателя реализовать линию действий, репрезентированную пропозициональным содержанием. Прежде чем перейти к вопросу о влиянии иронического намерения на различные компоненты директивной иллокутивной силы, укажем условия успешности примитивной директивной иллокутивной силы [29]:

Условие пропозиционального содержанияБудущее действие АПредварительные условия1. А способен совершить Д 2. Ни для Г, ни для А не очевидно, что А, при нормальном ходе событий, сам по себе совершит Д 3. Состояние, которое является результатом Д, не имеет местаУсловия искренностиГ хочет, чтобы А совершил ДСущественное условиеДанный акт рассматривается как попытка Г добиться того, чтобы А совершил Д

Об ироническом намерении говорящего может сигнализировать нарушение им первого предварительного условия:

/27/ Sailor: ... You've woke me up: and ray bad leg./mockingly/: Your bad leg. Cut it off and get a new one [36, 156].

Рейчел предлагает Моряку в ответ на его жалобы на больную ногу заменить ее на новую. Неискренность Рейчел очевидна, поскольку адресат не способен выполнить действие, к которому его побуждают.

Автор иронического высказывания может раскрывать неискренний характер осуществляемого речевого акта, нарушая второе предварительное условие директива:

/28/ Richard: What did you end up with?: С plus.: What did you start out?: С plus.: Keep it up; by the time you are eighteen we won't be able to get into an agricultural college' [35, 108].

В примере /29/ Колин призывает Дэвида делать то, что тот и так делает:

/29/Colin: How wonderful - a row! Don't stop!: I am not rowing [40, 12].

Тем самым он нарушает третье общее предварительное условие директивной иллокутивной силы. Дэвид легко распознает неискренний характер высказывания Колина. Пример иронического директива, который можно считать иллюстрацией нарушения как второго, так и третьего условий, приводит Г.Г.Почепцов : "Я приказываю вам дышать" [27]. Если не пытаться представить себе экстремальную ситуацию, в которой может быть отдан такой приказ, то это высказывание явно иронично.

Кроме общих условий успешности, некоторые директивные иллокутивные силы имеют дополнительные условия. Помимо этого, некоторые другие компоненты директивных иллокутивных сил могут отличаться от соответствующих компонентов примитивной директивной силы. Так, акт просьбы имеет дополнительное предварительное условие, предполагающее существование у адресата возможности отказаться её выполнить. При создании иронического высказывания его автор может намеренно нарушать это условие:

/30/ Lenny: You'll go before me, Dad, if you talk to me in that tone of voice.: Will I? /Max grips his stick/: Oh, Daddy, you're not going to use your stick on me, are you? Eh? Dont use your stick on me.. No, please. Don't clout me with that stick. Dad. /Silence/ [44, 128].

В приведенном примере Лэнни упрашивает Макса не бить его, тем самым наделяя того правом отказать в просьбе. Но и тому, и другому прекрасно известно, что Макс ударить не рискнет. Следовательно, Макс не может отказаться выполнить такую "просьбу'.

Иллокутивная сила акта разрешения предполагает, что говорящий обладает полномочиями разрешить или не разрешить адресату выполнить какое-либо действие.

/31/ Simon: I wish you'd confine your girlish infatuations to London, and not force them on your defenceless family.: I shall keep him out of your way as much as possible.: Do, darling [38, 6].

Саймон "позволяет" Сорель оберегать её жениха от нежелательных, по её мнению, встреч. Имеются в виду встречи с самим Саймоном. Ясно, что в данном случае он не уполномочен разрешать или запрещать. Поэтому его благосклонное разрешение иронично. Таким образом, об ироническом намерении свидетельствует нарушение говорящим дополнительного предварительного условия акта разрешения.

Иллокутивная сила акта приказа имеет дополнительное предварительное условие, ограничивающее тип говорящего вышестоящим по статусу по сравнению с адресатом. В случае если у коммуникантов статус равный, то говорящий, отдавая приказ, нарушает это условие.

/32/ Shaw: ... Seven-thirty this morning knock on ray door, and who is it? - Its Peter Davis.: Peter Davis?: You attend to your customer. John [39, 100].

В приведенном примере Шоу иронически приказывает Гаррарду продолжать обслуживать посетителя. Шоу вообще не имеет отношения к учреждению, в котором протекает действие, поэтому он не имеет полномочий руководить действиями служащих. Необоснованность речевого действия говорящего и раскрывает его неискренность.

Иллокутивный акт совета имеет дополнительное предварительное условие, предполагающее, что действие, к выполнению которого говорящий призывает адресата, в интересах самого адресата:

/33/ .../the baby next door bursts into fresh wails/. Mrs. Kockett: There goes that child again. It's my belief it's hungry.: Wonder you don't go and give it twopence to buy sponge-cake [40, 396].

Дорис советует миссис Рокет сделать то, что, вероятнее всего, не отвечает интересам адресата, и тем самым нарушает это предварительное условие. В итоге, совет приобретает иронический характер.

Директивная иллокутивная сила акта приглашения имеет дополнительное предварительное условие, согласно которому говорящий должен считать, что принять приглашение - в интересах адресата. Примером нарушения данного условия может быть приглашение Колина:

/34/ Colin: Come in. Welcome to the war [37, 301]

Итак, создание различных иронических директивов связано с нарушением говорящим условий успешного осуществления акта побуждения или несоответствием интенсивности иллокутивной цели, способа достижения этой цели и интенсивности условия искренности обстоятельствам, в которых говорящий осуществляет свое речевое действие. Кроме общих условий успешности, некоторые директивные иллокутивные силы имеют дополнительные условия. Так дополнительные предварительные условия имеют иллокутивные речевые акты просьбы, разрешения, приказа, совета, приглашения.

II.4 Иронические экспрессивы

Речевые акты выражения чувств или установок выделяются в ряде работ, авторы которых рассматривают вопрос о типах иллокутивных актов. Такие акты называют экспрессивами, актами признания /acknowledgements/, актами оценки /evaluatives/ [29]. Экспрессивная цель состоит в том, чтобы выразить чувства или установки. Говоря о примитивной экспрессивной иллокутивной силе, необходимо отметить, что единственным компонентом, объединяющим все экспрессивные иллокутивные силы, является иллокутивная цель.

Поскольку у различных экспрессивных иллокутивных сил могут быть разными условия их успешности, представляется целесообразным рассмотреть некоторые экспрессивные иллокутивные акты, чтобы определить, каким образом сказывается воздействие иронического намерения на компоненты их иллокутивной силы.

Рассмотрим только некоторые из них - акты благодарности, извинения.

Выделяются следующие условия успешного осуществления акта благодарности [30]:

Условие пропозиционального содержанияПрошлое действие АПредварительное условиеГ считает, что действие А для него полезноУсловие искренностиГ испытывает чувство благодарности к А за ДСущественное условиеДанный акт рассматривается как выражение говорящим благодарности

Сущность экспрессивного акта состоит в выражении чувства, которое определяется условием искренности.

Часто говорящий благодарит адресата заранее, тем самым пытаясь повысить вероятность выполнения адресатом действия, к выполнению которого говорящий его побуждает. Возможна и ироническая благодарность за будущее действие:

/35/ Blackmouth /with a parody of courtesy/: May I make so free, ma'am, as to come for to go for to pass beside you into your commodious apartment? Thanking you in anticipation ma'am! [36, 127].

Блэкмаус благодарит собеседника за разрешение, которое ему, несомненно, не будет дано. Тем самым он нарушает условие пропозиционального содержания акта благодарности.

Автор иронической благодарности может нарушать и предварительное условие, предполагающее полезность действия адресата для говорящего:

/36/ Arthur: Nevertheless you may feel free to make suggestions..Armitage. I shall decide whether they be stupid or not.

Alan: Thank you, Arthur [35, 100].

Для успешного осуществления акта извинения говорящий должен соблюдать следующие условия [30]:

Условие пропозиционального содержаниядействие ГПредварительные условия1. Г полагает, что Д нанесло или нанесет вред А 2. Г считает, что он несет ответственность за ДУсловие искренностиГ испытывает чувство сожаления по поводу ДСущественное условиеДанный акт рассматривается как выражение говорящим сожаления по поводу своих действий

Автор иронического извинения может нарушать условие пропозиционального содержания акта извинения:

/37/ Mrs.Rockett: There's that child again. It kept me awake all night.: Im very sorry, Im sure.. Rockett /fiddling in her work-basket/: I wasn't blaming you [40, 384].

Дорис извиняется за действие, к совершению которого отношения не имеет. Адресат легко расшифровывает иронический смысл высказывания Дорис.

Иллюстрацией нарушения первого предварительного условия акта извинения может быть высказывание Уолтера в примере /4/:

/38/ Victor /shifts the money to his left hand as he shakes/. God, I never expected you./of the money half-humorously/: Sorry I'm late [44, 275]

Уолтер застает Виктора за получением денег, которые тот явно собирался присвоить. Он иронически извиняется за опоздание, которое, скорее всего, не противоречило интересам адресата.

В следующем примере говорящий нарушает второе предварительное условие акта извинения:

/39/ Myra /giving in/: David!: You must say it's an entrancing amusement. /He kisses her again/. Judith appears at the top of me stairs and sees them. They break away, he still keeping hold of her hand./coming down/: Forgive me for interruption [38, 68].

Джудит, застав своего мужа и Миру в объятиях друг друга, извиняется за свой внезапный приход, хотя мало вероятно, что она может считать себя ответственной за это действие.

Итак, как видно, осуществлению иронических экспрессивных актов способствует нарушение ироническим говорящим условия искренности, которое сопровождается нарушением условия пропозиционального содержания или предварительных условий данного экспрессивного речевого акта, с иллокутивной силой которого вступает во взаимодействие ироническое намерение.В качестве примеров были рассмотрены два вида экспрессивных иллокутивных актов : акты благодарности и извинения.

II.5 Иронические декларативы

Декларативные речевые акты выделяются во многих классификациях речевых актов. Их называют перформативами, конвенциональными актами, декларациями или декларативами [29]. Декларативная цель состоит в том, чтобы изменить (внешний) мир посредством данного произнесения.

Рассмотрим условия успешности декларативов, для успешного осуществления которых необходимо существование особой конвенциональной процедуры, частью которой они являются. Представим схематически условия успешности, общие для всех декларативных актов, определённые Дж. Сёрлем и Д. Вандервекеном [22, 260].

Условие пропозиционального содержанияЛюбая пропозицияПредварительные условия1. Г правомочен каузировать С, Представленное пропозициональным содержанием, посредством осуществления данного акта 2. У Г есть основания желать того, чтобы его слова привели к СУсловие искренностиГ хочет, чтобы его слова привели к С и верит, что так и произойдет

Как способ достижения декларативной иллокутивной цели, так и первое предварительное условие декларатива предполагают как раз социальную установленность актов этого типа. Поэтому, несмотря на то, что для успешного осуществления декларатива необходимо соблюдение условия искренности, зависимость от внеязыковых установлений делает вероятность появления "неискренних" декларативов невысокой. Во-первых, не столь часто в ситуации непосредственного общения между людьми возникает необходимость обращения к такого рода актам и, во-вторых, не каждому дано право их осуществлять. В принципе, попытаться осуществить декларативный акт может и человек, не имеющий соответствующих полномочий и тем самым нарушающий предварительное условие декларативного акта. Но эта попытка будет неуспешной независимо от его желания. Автор такого декларатива всегда неискренен, поскольку, даже если он хочет, чтобы его слова привели к новому положению дел, он не верит в то, что это может произойти. Но для адресата показателем неискренности является уже сам факт нарушения говорящим не зависящих от его намерений социальных установок. Другими словами, "неуполномоченный" автор декларатива не просто передает, а "делает" неискренность. Возможно осуществление иронического декларатива и "уполномоченным" говорящим:

/40/ Paul: ... How is her English this morning?

Rose: I don't know, sir, but my French is improving by leaps and bounds.: Then consider yourself dismissed.: You don't really mean that, do you, sir? Paul: No [40, 206].

Пол нарушает второе предварительное условие декларатива, "увольняя" Розу, проступок которой явно не заслуживает столь строгого наказания.

Итак, таким образом, нарушение автором иронического декларатива условия искренности сопровождается нарушением одного из предварительных условий.

II.6 Иронические квеситивы

Как отдельный тип речевых актов речевой акт вопроса выделяется в ряде работ, рассматривающих проблему классификации речевых актов. При этом акты вопроса называют рогативами, интеррогативами или просто актами вопроса [7, 229]. Квеситив имеет ту черту общности с директивой, что оба они предназначаются для того, чтобы вызвать действие адресата, с тем существенным различием, что для директива это любые действия, включая и речевые, для квеситива - это только речевые действия.

Важнейшим отличительным признаком квеситива следует считать связь его употребления с разностью информационных потенциалов автора квеситива и адресата. Употреблением квеситива его автор делает явным наличие такой разности и преследует цель снятия этой разности путем получения - в качестве ответа на вопрос - соответствующей информации от адресата [7, 232]. Квеситивное предложение должно обладать структурным признаком вопросительности. Дополнительным мотивом для выделения типа "иронический квеситив" в нашем исследовании послужил тот факт, что частотность употребления данного акта в рассмотренных нами диалогах пьес более чем в пять раз превышает частотность других иронических актов побуждения в речи персонажей. Учитывая вышесказанное, определим понятие квеситивной иллокутивной цели следующим образом: квеситивная цель состоит в том, чтобы попытаться побудить адресата к совершению речевых действий с целью снятия разности информационных потенциалов говорящего и адресата.

Условия успешного осуществления акта вопроса:

Условие пропозиционального содержанияЛюбая пропозиция или пропозициональная функцияПредварительные условия1. Г не знает ответа 2. Г считает, что А знает ответ 3. Ни для Г, ни для А не очевидно, что А сам сообщит нужную информацию, не будучи спрошенУсловия искренностиГ хочет получить информацию от АСущественное условиеДанный акт рассматривается как попытка Г получить информацию от А

Понятие информации в случае со специальными вопросами обозначает то новое, что делает пропозицию полной, а в случае с общими вопросами обозначает передачу адресатом его отношения к пропозициональному содержанию вопроса - подтверждение, отрицание, выражение сомнения и т.п. Таким образом, понятие информации, введенное в условия успешности, оказывается несколько двусмысленным.

Как и при осуществлении иронических иллокутивных актов других типов, говорящий делает вид, что его интересует ответ, тогда как в действительности адекватный серьезный ответ на иронический вопрос невозможен. Так, автор иронического квеситива нарушает условие искренности. Он задает вопрос, давая демонстративно отказаться ответить на этот вопрос, показав говорящему, что иронию он понимает, но считает неуместной. Это делает Джим в ответ на саркастический вопрос Криса:

/41/ Jim: ... Amnt I right, Chris?/caustically/: Were vou ever any thing but right, Jim?: You're square and sharp this morning, and all [37, 523].

Еще один возможный вариант "ответа" - встретить иронический вопрос похвалой остроумию собеседника, подобно тому, как это делает Герцогиня в примере /2/:

/42/ Duchess of Berwick: ... it is a very young country, isn't it?: Wasn't it made at the same time as_ the others Duchess?of Berwick: How clever you are, Mr Hopper ... [42, 90].

Однако, во-первых, такая похвала вряд ли может быть искренней, а, во-вторых, она не может рассматриваться как ответ на данный иронический вопрос, поскольку является универсальным "ответом" на любой иронический вопрос. Искренним "ответом" на иронический вопрос будет ответ адресата, не заметившего иронию:

/43/ Spooner: You must come and see my collection, any time you wish.: What of, beermugs? Spooner: No, no. Paintings. [43, 24].

Спунер не воспринимает иронический смысл высказывания Бриггса. Его ответ, при всей его серьезности, не является ответом на иронический вопрос. Поэтому мы полагаем, что единственным адекватным вариантом ответа на иронический вопрос будет ответ, не разрушающий возникшей ситуации иронического общения:

/44/Воb: My main trouble, sir, is facts. I can't seem to obtain enough of them.: What do you do with your facts, Bradshaw?: I keep them in an old tobacco tin by my bedside, sir [44, 156].

В этом примере Боб поддерживает ироничность диалога, давая неискренний ответ на неискренний вопрос.

Подобно тому как в ироническом утверждении действительное сообщение, передаваемое говорящим адресату, не согласуется с утверждением, которое несет прямое значение высказывания, или как в ироническом обязательстве говорящий практически отказывается от принятия обязательства, иронический вопрос, также подчиняясь законам иронического общения, запросом информации не является.

Ряд авторов указывает на тесную связь некоторых типов квеситива с определенными типами ассертива. Так, С. Ракич, выделяя вопрос-предположение /presumptive question/ и вопрос-сомнение /dubitative question/, говорит о тесной их связи с соответствующими типами утверждения [7, 223]. Л. Карлсон называет риторический вопрос эротетическим двойником саркастического (или иронического) утверждения [14, 61]. Такое понимание риторического вопроса частично совпадает с нашим пониманием иронического вопроса. Но, как нам кажется, "двойником" иронического вопроса может быть не только утверждение, но и, например, побуждение или обязательство. Вопрос с нарушенным первым предварительным условием квеситива ироническим еще не является. Например, это может быть экзаменационный вопрос. Об ироническом характере вопроса свидетельствует тот факт, что ответ на данный вопрос в его прямом, неироническом значении либо не содержит новой для спрашивающего информации (включая в отличие от экзаменационного вопроса и информацию о знании ответа адресатом), либо содержит информацию о невозможности успешного осуществления ассоциируемых с данным ироническим вопросом актов утверждения, побуждения или обязательства. Иронический говорящий апеллирует к ситуации, в которой не могут быть соблюдены условие искренности и некоторые предварительные условия вышеназванных актов. Определим такого рода обращение с данными условиями успешности как их косвенное нарушение. Таким образом, автор иронического вопроса одновременно нарушает первое предварительное условие квеситива и условия успешности речевого акта другого типа. Рассмотрим примеры такого параллельного нарушения.

/45/ Match: It's a matter of national importance.../poiiring whisky/: You suspect my_ secretary of having stolen certain parts of Sir Winston Churchill? [37, 181].

В данном примере нарушение первого предварительного условия сопровождается косвенным нарушением предварительного условия ассертива, гласящего, что у говорящего есть основания считать пропозицию истинной. Прентис запрашивает информацию о достоверности предположения, явно не соответствующего действительному положению дел. В результате квеситив обретает ироническую окраску.

В качестве примера иронического квеситива с нарушенным первым предварительным условием, которому сопутствует косвенное нарушение говорящим второго общего предварительного условия ассертива, предполагающего необходимую "неочевидность" утверждаемого, рассмотрим высказывание Агнессы в примере /6/:

/ 46/ Claire: I must apologize

Agues: Im very sorry. Agnes /mock surprise/: But what are vou sorry for, Claire? [34, 69].

В основе предполагаемого ответа на вопрос Агнессы лежит пропозиция, представляющая положение дел, за которое Клер извинилась в предыдущем высказывании, а именно то, что Клер нагрубила сестре. Задавая вопрос, Агнесса запрашивает информацию о том, что уже вошло в общий информационный фонд говорящего и адресата и, естественно, очевидно. Это и свидетельствует об ироническом намерении говорящего.

Ироническому квеситиву с нарушенным первым предварительным условием может сопутствовать косвенное нарушение говорящим первого предварительного условия директива, предполагающего способность адресата совершить действие.

/47/ Father /sneering/: Why don't vou get your boyfriend to drive vou to work?...: I said, leave off .: Or is he only interested in driving you back here at night…[34, 78].

В приведенном примере Отец делает запрос о том, что ему и так известно, что он и доказывает своей последней репликой.

Возможно также косвенное нарушение предварительного условия директива, гласящее, что состояние дел, являющееся результатом действия, не имеет места:

/48/ Lucifer: Good morning, sir. /With an ironic gesture toward the crew/ May I introduce vou to mankind? [44, 434]

Запрос Дьявола о позволении представить Бога человечеству ироничен, поскольку иронична просьба: это знакомство "состоялось" значительно раньше.

Нарушение первого предварительного условия квеситива может сопровождаться неправильным обращением говорящего не только с общими для данного иллокутивного типа предварительными условиями, но и с компонентами иллокутивной силы, характерными для отдельного речевого акта. Так, акт команды, который характеризует существование определённой социальной иерархии между коммуникантами, как правило, ни реализуется в виде вопросов. Но мнению Р. Конрада, акт команды, осуществленный посредством акта вопроса, ироничен, поскольку существует контраст между ситуацией и языковой формой [ ].

Иронический характер вопроса может проявляться в косвенном нарушении говорящим предварительных условий успешного осуществления комиссива:

/49/ John: Ill see that you don't get miserable and upset any more./half smiling/: Will you Johnnie? [39, 307].

Ларита ставит под вопрос возможность выполнения Джоном принятого им обязательства. Предполагаемый ответ отрицателен, поскольку Джон, как хорошо известно Ларите, явно не в состоянии выполнить обещание.

При нарушении говорящим условия искренности и первого предварительного условия квеситива высказывание приобретает ироническую окраску, если успешное осуществление ассоциируемых с данным вопросом актов утверждения, побуждения или обязательства не представляется возможным. В таком случае утверждение выступит как необоснованное или слишком очевидное, побуждение и обязательство - как невыполнимые.

Рассмотренные выше примеры проиллюстрировали случаи нарушения автором иронического квеситива первого предварительного условия акта вопроса. Но он также может нарушать второе условие, предполагающее то, что, по мнению говорящего, адресат знает ответ на вопрос. Такие акты направлены не на устранение разности информационных потенциалов говорящего и адресата, а, скорее, на "выставление" этой разности напоказ. Чаще всего в основе таких актов лежит специальный вопрос.

/50/ Pat: Why are you getting so upset over Ireland? Where the hell were vou in nineteen - sixteen when the real fighting was going on?: I wasn't born yet [37, 135].

В этом примере Пат намеренно задает вопрос адресату, который не сможет на него ответить.

Автор иронического квеситива нарушает и третье предварительное условие успешности акта вопроса, гласящее, что не должно быть очевидным то, что адресат, не будучи спрошен, сам сообщит нужную информацию:

/51/ Mrs.Hanratty: ... Lovely flowers all colours, massive glass tulips and…/with bitterness/: Rare and precious blooms?.Hanratty: The very thing, sir [37, 350].

В данном примере Гиббон, прерывая реплику миссис Хэнрети, как бы договаривает за нее. Совершенно ясно, что в данном случае запрос информации неуместен: адресат явно намеревался сообщить ее сам. Гиббон насмехается над неумением миссис Хэнрети избавиться от шаблонных фраз.

Помимо общих и специальных вопросов, иронический квеситив может иметь в своей основе и разделительный вопрос. Одна из разновидностей разделительного вопроса, вопрос совпадающей или постоянной полярности типа You will, will you? или They won't, won't they? традиционно считается более перспективной в плане иронического употребления. Однако трудно с этим согласиться, поскольку в проделанной выборке иронических высказываний в количественном отношении иронические квеситивы с разделительным вопросом обратной полярности в основе (типа You will, won't you? They won't, will they? ) значительно более многочисленны, чем квеситивы, основанные на разделительных вопросах постоянной полярности, а по отношению к условиям успешности оба типа ведут себя примерно одинаково. Их авторы могут нарушать как первое, так и второе предварительное условие квеситива и совмещать нарушение первого условия с косвенным нарушением как первого, так и второго предварительного условия ассертива. Для нас более важным представляется то, что объединяет два этих подтипа и способствует их ироническому переосмыслению, поскольку вместе они составляют более половины отобранных нами иронических вопросов. Первая часть таких высказываний представляет собой утверждение, что делает более наглядными, чем у других структурных подтипов квеситивов, косвенное нарушение условий успешности ассертива:

/52/ Lloyd: ... Tim, you look strained and anxious. You're not trying to do too much, are you? Tim: I can't find the gear... [40, 241].

Первая часть иронического высказывания Ллойда явно не соответствует действительному положению дел (Тим работал более суток), тем самым выдвигая на передний план косвенное нарушение первого предварительного условия ассертива. Напротив, содержание первой части высказывания Питера в следующем примере соответствует действительному положению дел настолько очевидно, что не может рассматриваться как сообщение:

/53/ Frau Messner: Have you got some money? We can get some chocolate. ...

Peter /ironic smile/: This is the food you promised, is it? [44, 151].

Можно сказать, что в данном квеситиве выдвигается на передний план косвенное нарушение автором иронического высказывания второго предварительного условия ассертива, предполагающего неочевидность сообщаемого.

Большинство иронических вопросов, строящихся на основе общего или разделительного вопроса, могут рассматриваться как иронические иллокутивные акты предположения. Говорящий косвенно нарушает дополнительное предварительное условие акта предположения, предусматривающее наличие у говорящего оснований для неуверенности. Так, говорящий высказывается как о вероятном о совершенно достоверном (пример /13/) или, наоборот, о явно недостоверном (пример /5/). Иронический вопрос может быть связан с утверждением, которое было определено выше как иронический намёк. Выражая положительную оценку определенного класса объектов, говорящий исключает из этого класса адресата. При этом нарушается дополнительное предварительное условие акта иронического одобрения, предполагающее, что действительное положение дел может быть оценено как хорошее:

/54/ Martha: ... Get over there!

George /moving toward the door/: All right, love... whatever love wants. Isn't it nice the way some people have manners, though, even in this day and age? [34,56].

Из изложенного следует, что порождение иронического смысла автором квеситива сопровождается как нарушением условий успешности квеситивной иллокутивной силы, так и косвенным нарушением условий успешности других иллокутивных сил.

II.7 Прагматическая интерпретация иронических высказываний

Частично ответив на вопрос, почему ирония употребляется, перейдём к одному из важнейших аспектов функционирования иронии в межличностном общении - проблеме её понимания. Материалом интерпретации является психика конкретной личности. Понимание сугубо субъективно, оно не может быть представлено отвлечённо от субъекта понимания, вырвано из определённого личностного и культурного контекста. Оно есть процесс и результат процесса, предполагая опору и на знания, и на интуицию, на анализ объекта и на его непосредственное, прямое постижение. Полное и подлинное понимание любого сообщения предполагает "решение уравнения", т.е. построение модели того коммуникативного процесса, в ходе которого это сообщение возникло. Под процессом прагматической интерпретации понимаются рассуждения, построенные на основе прагматических принципов, характеризующих речевое общение между коммуникантами [25, 123]. Результатом прагматической интерпретации может быть выяснение целей, которые преследует говорящий, или позиции, занимаемой им по тому, или иному вопросу. В случае с иронией, поэлементное декодирование не может привести к пониманию. Интерпретация иронического высказывания включает в себя ряд шагов, среди которых восприятие прямого значения является лишь одним из моментов, познавание которых ведет к ироническому смыслу. Маркером иронического намерения, как было указано выше, является нарушение говорящим прагматических правил. Обнаружение этого нарушения и выяснение его причин и составляют основу процесса интерпретации иронических высказываний. Следовательно, ироническое сообщение может быть расшифровано только на уровне прагматической интерпретации. Адресату для правильной интерпретации иронического высказывания необходимо обладать всеми типами знаний, которые использует говорящий при создании этого высказывания. Сюда входит знание грамматических правил и правил фонологии, хотя ни одна из грамматических и фонологических моделей не принадлежит исключительно иронии. Помимо этого, адресату необходимо учитывать действие речевых правил, коммуникативных постулатов, правил иронической игры, взаимоотношение иронии и вежливости. Адресат должен использовать свои контекстуальные и фоновые знания, а также учитывать контекстуальные и фоновые знания говорящего. Рассмотрим прагматическую интерпретацию иронического высказывания Джулии из примера /1/

/55/ Fred: You're psycho-analytical neurotics, both of you.

Julia: That sounds lovely. Fred [38, 182]

Шаги интерпретации обозначим заглавными буквами:

(A)Г утверждает, что ему нравятся слова А

(Б) Тем самым он положительно оценивает действия А, ни в чём его не обвиняя

(B)Следовательно, Г вежлив по отношению к А

(Г) Правда, Г не может быть искренен, положительно оценивая действие, направленное против него

(Д) Следовательно, он нарушает постулат качества и условия успешности речевого акта одобрения с целью соблюсти требования максимы одобрения

(Е) Значит, Г в действительности думает, что А несправедлив, и оценивает его действие отрицательно

(Ж) Таким образом, Г косвенно обвиняет А в грубости

Ирония помогает Джулии выразить неодобрение в наиболее сильной форме, которая возможна без нарушения принципа вежливости. Такого рода анализ можно определить как неформальнологический метод прагматической интерпретации, ироническое значение, выводимое с его помощью, выступает как явление прагматическое. Из примера /55/ может быть выведена такая импликатура: "То, что говорит Джулия, вежливо по отношению к Фреду и явно не соответствует истине. Следовательно, то, что Джулия в действительности имеет в виду, истинно и невежливо по отношению к Фреду". Следует заметить, что "итоговая" невежливость необязательно направлена на иронического адресата: ироническое высказывание может выражать критическое отношение говорящего не только к участнику иронической игры, но и к любому лицу, учреждению, событию. Дж. Лич полагает, что подход к иронии как к особому виду импликатуры не противоречит рассмотрению её в качестве коммуникативного принципа. По его мнению, принцип иронии можно считать импликативной стратегией, посредством которой коммуниканты соотносят в своём речевом поведении принципы кооперации и вежливости [25, 132]. Максимы такта, великодушия, одобрения, скромности, согласия, симпатии, составляющие принцип вежливости Дж. Лича, ориентированы на отрицательную вежливость, связанную с соблюденном первых двух правил принципа вежливости Р. Лакофф . Притворную грубость ( banter), с которой связано соблюдение третьего правила вежливости Р. Лакофф, Дж. Лич называет насмешливой невежливостью, или псевдоневежливостью (mock- impoliteness). Принцип притворной грубости (banter principle) формулируется следующим образом: "Чтобы выразить солидарность с адресатом, скажите что-либо явно ложное и невежливое по отношению к нему" [26, 411]. Чем более близкими являются отношения между коммуникантами, тем меньше значения придаётся отрицательной вежливости и, соответственно, тем большее значение приобретает положительная вежливость. Само отсутствие дистанцированности и уважительности в отношениях между коммуникантами говорит о существовании тесных межличностных связей между ними. В примере /56/ высказывание Билла якобы невежливо по отношению к Дику и Алисе, но, учитывая тот факт, что они лучшие друзья Билла, можно заключить, что выраженное им неодобрение явно неискренне:

/56/ Dick: That's a lead.: A lead! A lead!..., do we know these vulgar slobs? [37, 180].

Импликатура, которую можно вывести из слов Билла, может быть такой: "То, каким образом Билл характеризует Дика и Алису, невежливо по отношению к ним и явно ложно. Следовательно, то, что Билл имеет в виду в действительности, вежливо по отношению к Дику и Алисе и истинно". Ряд авторов отмечает тот факт, что использование притворной грубости в качестве комплимента - это достаточно распространённое явление, в особенности в речи подростков. "Итоговая" вежливость, связанная со значением, выводимым из притворно грубого высказывания, является именно положительной вежливостью, поэтому с точки зрения отрицательной вежливости она остаётся невежливостью, так как нарушает дистанцию между коммуникантами, делает их отношения фамильярными. Собственно иронию, основанную на отрицательной вежливости, мы можем определить как отрицательную иронию. Соответственно, притворная грубость, ориентирующаяся на положительную вежливость, может быть названа положительной иронией. Различение этих двух подвидов иронии связано с эксплуатацией двух взаимодополняющих сторон одного сложного и противоречивого явления - вежливости.

Итак, интерпретация иронического высказывания строится на основе прагматических правил, составляющих ироническую конвенцию, а также с учетом отношений между иронией и вежливостью, которые заключаются в том, что иронический говорящий эксплуатирует принцип вежливости с целью создания оптимальных условий для достижения своих коммуникативных целей.

ВЫВОДЫ по II главе

Мы рассмотрели возможности осуществления говорящим иронических речевых актов, которые создаются в результате намеренно неправильного обращения автора иронического высказывания с различными компонентами иллокутивной силы ассертива, комиссива, директива, экспрессива и декларатива. Нас интересовали лишь намеренно иронические акты, акты порождения говорящим иронического смысла и передачи его адресату.

. Иронический речевой акт является сложным речевым актом с особыми условиями успешности, которые были определены для его пяти подвидов.

1. Иронические ассертивы осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, предусматривающего убежденность говорящего в соответствии его утверждения действительному положению дел.
2. Иронические комиссивы осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, предполагающего наличие у говорящего намерения совершить действие.
3. Иронические директивы осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, отражающего тот факт, что говорящий хочет побудить адресата совершить действие.
4. Иронические экспрессивы осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, предполагающего то, что говорящий действительно испытывает благодарность, сожаление, удовлетворение, удовольствие по поводу некоторого действия или состояния дел, имеющего отношение к адресату.
5. Иронические декларанты осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, предполагающего то, что говорящий действительно хочет вызвать новое состояние дел и верит в существование такой возможности.
6. Иронические квеситивы осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, предусматривающего то, что говорящий хочет получить информацию от адресата.
7. Для правильной интерпретации иронического высказывания адресату необходимо обладать всеми типами знаний: знание грамматических правил, правил фонологии, акторечевых правил, коммуникативных постулатов, правил иронической игры, взаимоотношения иронии и вежливости. Иронический адресат должен продуктивно использовать свои контекстуальные и фоновые знания, а также учитывать контекстуальные и фоновые знания иронического говорящего.

Заключение

Итак, в данной работе мы рассмотрели прагматические особенности иронии. Нами были использованы тексты литературного диалога из драматургических произведений, воссоздающие процесс нормальной человеческой коммуникации, так как ситуация непосредственного общения является наиболее естественной средой проявления языка.

Применению прагматического подхода способствовало то, что ирония к нему естественно предрасположена, поскольку именно субъективные характеристики создают её как объект. Механизм порождения иронии имеет прагматический характер: иронический говорящий нарушает условие искренности речевого акта, во взаимодействии с иллокутивной силой которого вступает ироническое намерение. Это нарушение сопровождается неправильным обращением с другими компонентами иллокутивной силы данного речевого акта. Ещё одним источником иронического смысла является нарушение ироническим говорящим коммуникативных постулатов, описывающих речевое действие говорящего с позиции рациональной организации общения, с учётом того коммуникативного вклада, который высказывание вносит в разговор.

Обобщённая характеристика прагматических функций иронических высказываний заключается в том, что ирония, привнося в действия коммуникантов дух соревновательности и сотрудничества, используется как средство решения тех коммуникативных задач, которые не могут быть эффективно решены с использованием "прямой" связи.

Условия успешности иронического речевого акта основанны на нарушении говорящим условий успешности простого речевого акта. В связи с этим нами была проведен анализ иронических высказываний в зависимости от типа иллокутивного речевого акта. Таким образом, иронический речевой акт является сложным речевым актом с особыми условиями успешности, которые были определены для его пяти подвидов.

Иронические ассертивы осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, предусматривающего убежденность говорящего в соответствии его утверждения действительному положению дел. Это нарушение сопровождается несоблюдением автором иронического утверждения одного из требований, предъявляемых общими предварительными условиями - требований мотивированности или неочевидности утверждаемого. Автор отдельных иронических ассертивных актов также может нарушать дополнительное условие пропозиционального содержания и дополнительное предварительное условие, характерные для данной ассертивной иллокутивной силы. Порождению иронического смысла также может способствовать несоответствие обстоятельствам таких компонентов иллокутивной силы, как способ достижения иллокутивной цели, интенсивность иллокутивной цели, интенсивность условия искренности.

Иронические комиссивы осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, предполагающего наличие у говорящего намерения совершить действие. Показателем этого нарушения является несоблюдение автором иронического обязательства одного из требований, предъявляемых общими для всех комиссивных иллокутивных сил предварительными условиями, которые предполагают способность говорящего выполнить действие и убежденность коммуникантов в том, что действие не произойдет само собой. Автор отдельных иронических комиссивных актов также может нарушать дополнительное предварительное условие, характерное для данной комиссивной иллокутивной силы. Ещё одним фактором, ведущим к созданию иронического комиссива, может быть несоответствие обстоятельствам избранных говорящим способа достижения иллокутивной цели, интенсивности иллокутивной цели и интенсивности условия искренности.

Иронические директивы осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, отражающего тот факт, что говорящий хочет побудить адресата совершить действие. Это нарушение сопровождается несоблюдением ироническим говорящим одного из требований, предъявляемых общими предварительными условиями, которые предполагают способность адресата совершить действие и убеждённость коммуникантов в том, что действие не произойдёт само собой, или что состояние дел, которое является результатом действия, ещё не имеет места. Автор отдельных иронических директивных актов также может нарушать дополнительное предварительное условие, характерное для данной директивной иллокутивной силы. Показателем иронического намерения говорящего также может быть несоответствие обстоятельствам избранных им способа достижения иллокутивной цели, интенсивности иллокутивной цели и интенсивности условия искренности.

Иронические экспрессивы осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, предполагающего то, что говорящий действительно испытывает благодарность, сожаление, удовлетворение, удовольствие по поводу некоторого действия или состояния дел, имеющего отношение к адресату. Показателем этого нарушения является несоблюдение говорящим какого-либо из требований, предъявляемых предварительными условиями данного акта или условием пропозиционального содержания.

Иронические декларанты осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, предполагающего то, что говорящий действительно хочет вызвать новое состояние дел и верит в существование такой возможности. Нарушение условия искренности сопровождается несоблюдением ироническим говорящим требований предварительного условия декларатива, предполагающего как правомочность говорящего вызвать состояние дел, представленное пропозициональным содержанием, так и наличие у автора декларатива достаточных оснований желать его осуществления.

Иронические квестивы осуществляются в результате нарушения говорящим условия искренности, предусматривающего то, что говорящий хочет получить информацию от адресата. Этому нарушению сопутствует несоблюдение автором иронического высказывания одного из требований, предъявляемых общими предварительными условиями, которые предполагают незнание ответа на вопрос говорящим, адресатом или неочевидность того, что адресат сам, не будучи спрошен, сообщит нужную информацию. Автор квестива, в котором не соблюдается предварительное условие, предполагающее незнание ответа говорящим, одновременно косвенно нарушает одно из общих или дополнительных предварительных условий акта утверждения, обязательства или побуждения, связанного с данным вопросом.

Мы рассмотрели возможности осуществления говорящим иронических речевых актов, которые создаются в результате намеренно неправильного обращения автора иронического высказывания с различными компонентами иллокутивной силы ассертива, комиссива, директива, экспрессива и декларатива. Нас интересовали лишь намеренно иронические акты, акты порождения говорящим иронического смысла и передачи его адресату.

Таким образом, ирония представляет собой намеренную передачу говорящим неискренности по отношению к речевому акту, условия успешности которого им нарушаются. В результате этого нарушения порождается иронический смысл.

ЛИТЕРАТУРА

1. Ален, Дж. Ф., Перро, Р. Выявление коммуникативного намерения, содержащегося в высказывании.// Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 17. Теория речевых актов. / Дж. Ф. Ален, Р. Перро. - М.: Прогресс, 1986. - С. 322-362.
2. Антрушина, Г. Б., Афанасьева О. В., Морозова Н. Н. Лексикология английского зыка: учеб. пособие для студентов. / Г. Б. Антрушина, О. В. Афанасьева, Н. Н. Морозова. - М.: Дрофа, 1999. - 377с.
3. Арутюнова, Н. Д. Истоки, проблемы, категории прагматики. // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16. Лингвистическая прагматика / Н. Д. Арутюнова. - М.: Прогресс. 1985. - С. 3 - 43.
4. Арутюнова, Н. Д. Прагматика // Лингвистический энциклопедический словарь / Н. Д. Арутюнова. - М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 389-390.
5. Баранов, А. Г. Функционально-прагматическая концепция текста / А. Г. Баранов. - Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского университета, 1993. -180 с.
6. Богданов, В. В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты / В. В. Богданов. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. - 88 с.
7. Борев, Ю. Б. Комическое, или о том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия / Ю. Б. Бореев. - М.: Искусство, 1983. -286 с.
8. Борев, Ю. Б. О комическом / Ю. Б. Бореев. - М.: Искусство, 1957. - 241 с.
9. Булыгина, Т. В. О границах и содержании прагматики. // Изв. АН СССР, сер. лит. и языка / Т. В. Булыгина. - М.: Наука, 1981. - т. 40. - № 4. - С. 333 - 343.
10. Вежбицка, А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16 / Вежбицка, А. - М.: Прогресс, 1985. - С. 255-276.
11. Вендина, Т. И. Введение в языкознание / Т. И. Вендина. - М. : Высш. шк., 2003. -288 с.
12. Вендлер, З. Иллокутивное самоубийство.//Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16. Лингвистическая прагматика / З. Вендлер. - М.: Прогресс, 1985.
13. Витгенштейн, Л. Философские исследования // Новое в зарубежной лингвистике / Л. Витгенштейн. - 1985. -№17. - С. 79-128.
14. Вольф, Е. М. Функциональная семантика оценки / Е. М. Вольф. - М.: Наука, 1985. - 228 с.
15. Гордон, Д., Лакофф, Дж. Постулаты речевого общения.//Новое в зарубежной лингвистике: Вып.16. Лингвистическая прагматика / Д. Гордон, Дж. Лакофф. - М.: Прогресс, 1985. - С. 123 - 134.
16. Грайс, Г. В. Логика и речевое общение.//Новое в зарубежной лингвистике. Вып.16. Лингвистическая прагматика / Г. В. Грайс. - М.: Прогресс,1985. - С. 217 - 237.
17. Дейк, Т. А. Вопросы прагматики текста.// Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 8. Лингвистика текста / Т. А. Дейк. - М.: Прогресс, 1978. - С. 319 - 336.
18. Демьянков, В. З. «Теория речевых актов» в контексте современной лингвистической литературы: (Обзор направлений) // Новое в зарубежной лингвистике / В. З. Демьянков. - М.: Прогресс, 1986. - №17. - С. 223 - 235.
19. Дземидок, Б. О комическом (перевод с польского) / Б. О. Дземидок. - М.: Прогресс, 1974. - 224 с.
20. Клюев, Е. В. Речевая коммуникация / Е. В. Клюев. - М.: ПРИОР, 1998. - 175с.
21. Конрад, Р. Вопросительные предложения как косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вип. 16 / Р. Конрад. - М.: Прогресс, 1985. С. 349 - 384.
22. Лингвистический энциклопедический словарь / Главный редактор Ярцева В. Н. - М.: Большая Российская Энциклопедия, Директмедия (Directmedia), 1990. - 6000 с.
23. Литературный энциклопедический словарь. / Под общей ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. - М.: Сов. Энциклопедия , 1987. - 752 с.
24. Лук, А. Н. О чувстве юмора и остроумии / А. Н. Лук. - М.: Искусство, 1968. - 192 с.
25. Манн, Ю. В. Сарказм // Краткая литературная энциклопедия: В 9-ти т. / Ю. В. Манн. - М.: Советская , 1971. - Т.6. - 576 c.
26. Минский, М. Остроумие и логика когнитивного и бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике / М. Минский. - М.: Прогресс, 1986. - №18. - С. 291 - 292.
27. Николаев, Д. Смех - оружие сатиры / Д. Николаев. - М.: Искусство, 1962. - 224 с.
28. Остин, Дж. Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике / Дж. Л. Остин. - М.: Прогресс, 1986. - №17. - С. 22 - 130.
29. Падучева, Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальный аспект семантики местоимений) / Е. В. Падучева. - М.: Наука, 1985. - 271 с.
30. Петренко, В. Ф. Проблемы эффективности речевого воздействия в аспекте психолингвистики // Оптимизация речевого воздействия. Петренко, В. Ф. - М.: Наука, 1990. - С.18-31.
31. Плясунова, С. Ф. Ирония в деривационном аспекте/ С. Ф. Плясунова, Я. А. Михайлова. - (Актуальные проблемы современной лингвистики) //Вестник Пермского университета. - 2007. - N 2. - С. 143 - 149.
32. Пропп, В. Я. Проблемы комизма и смеха / В. Я. Пропп. - М.: Искусство, 1976. - 181 с.
33. Павиленис, Р. И. Проблема смысла: современный логико-философский анализ языка / Р. И. Павиленис. - М.: Мысль, 1983. - 286 с.
34. Пеньков, Е. М. Социальные нормы - регуляторы поведения / Е. М. Пеньков. - М.: Мысль, 1972. - 198 с.
35. Рождественский, Ю. В. Введение в языкознание : [учеб. пособие для вузов по спец. "Филология"] / Ю. В. Рождественский, А. В. Блинов ; под ред. А. А. Волкова. - М.: Academia, 2005. - 332 с.
36. Сёрль, Дж. Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике / Дж. Р. Сёрль. - М., 1986. - №17. - С. 170 - 195.
37. Сёрль, Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике / Дж. Р. Сёрль. - М., 1986. - №17. - С. 195 - 283.
38. Сёрль, Дж. Р. Что такое речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике / Дж. Р. Сёрль.- М., 1986. - №.17. - С. 52 - 64.
39. Сёрль, Дж. Р., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике / Дж. Р. Сёрль, Д. Вандервекен. - М., 1986. - №18. - С. 250 - 268.
40. Стросон, П. Ф. Намерение и конвенция в речевых актах // Новое в зарубежной лингвистике / П. Ф. Стросон. - М., 1986. - № 17. - С. 141 - 151.
41. Фрейд, З. Остроумие и его отношение к бессознательному / З. Фрейд. - М.: Университетская книга, 1997. - 319 с.
42. Чахоян, Л. П. Синтаксис диалогической речи современного английского языка / Л. П. Чахоян. - М.: Высш. школа, 1979. - 168 с.
43. Чуич, Н. Н. Парадоксы интерпретации "иронического текста" // Понимание и интерпретация текста / Н.Н. Чуич. - Тверь, 1994. - С. 123 -129.
44. Шестаков, В. П. Ирония // Философская энциклопедия: В 5-ти т. т.2 / В.П. Шестаков. - М.: Советская энциклопедия, 1962. - 575 c.

<#"justify">СПИСОК ЦИТИРУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Albee E. Plays. - New York: Athenium, 1982. - 305 p.
2. Albee E. Plays. - Vol.1. - New York; Coward, McCann and Georghegan, 1981. - 128 p.
3. Albee E. Plays. - Vol.4. - New York: Athenium, 1982. - 136 p.
4. Arden J. Three Plays. - Harmondsworth: Penguin Books, 1976. - 207 p.
5. Behan B. The Complete Plays. - London: Eyre Methuen, 1978. - 385 p.
6. Coward N. Plays. - Vol.1. -London: Eyre Methuen, 1979. - 250 p.
7. Coward N. Plays. - Vol.2. -London: Eyre Methuen, 1979. - 253 p.
8. Coward N. Plays. -Vol.3. -London: Eyre Methuen, 1979. - 407 p.
9. Coward N. Plays. - Vol.4. -London: Eyre Methuen, 1979. - 268 p.
10. Mercer D. Three TV Comedies. -London: Calder and Boyars,1966. - 106 p.
11. Mercer D. The Bankrupt. - London: Methuen, 1974. - 58 p.
12. Miller A. Arthur Miners Collected Plays. -Vol.2. - New York; The Viking Press, 1981. - 287 p.
13. Sheridan R.B. The School of Scandal. - Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1949. - 92 p.