Факторы, оказывающие влияние на точность показаний свидетелей

Факторы, оказывающие влияние на точность показаний свидетелей

ВВЕДЕНИЕ

Анализ Российского уголовно-процессуального законодательства, научных источников разных исторических периодов позволил выявить многообразие позиций в толковании понятия «свидетель» и определить особенности, присущие данной процессуальной фигуре. Прежде всего, это его осведомленность о каких-либо обстоятельствах конкретного уголовного дела, а также обязанность изложить сведения, которыми он в связи с этим располагает, лицам, осуществляющим расследование конкретного уголовного дела или разрешение его в суде.

Следует отметить, что одним из распространенных заблуждений является смешение понятий «очевидец» и «свидетель». Очевидец - это лицо, непосредственно наблюдавшее событие преступления, а свидетель - это участник процесса, призванный дать показания о каких-либо обстоятельствах, которые необходимо установить по делу. Свидетелем может быть и очевидец, и иное лицо, которому известны сведения о любых обстоятельствах, входящих в предмет доказывания, например о личности обвиняемого, размере причиненного преступлением вреда, об обстоятельствах, способствовавших совершению преступления, и т.д.

По ранее действующему уголовно-процессуальному законодательству процессуально-правовое положение свидетеля как участника уголовного судопроизводства не определялось. Но в теории уголовного процесса его называли участником уголовного процесса, субъектом уголовно-процессуальной деятельности, участником уголовно-процессуальных отношений или относили к числу лиц, содействующих государственным органам в осуществлении правосудия по уголовным делам.

Развивать и совершенствовать уголовное судопроизводство возможно прежде всего посредством изменения правового положения его участников посредством предоставления им определенных процессуальных прав и возложения на них определенных процессуальных обязанностей, т.е. развитие и совершенствование уголовного судопроизводства заключается в развитии и совершенствовании правового статуса его участников. Концептуальной основой проведенной уголовно-процессуальной реформы стала идея личности, которая и определяла ее основные направления.

Как определено в законе, в процессуальном положении свидетеля отчетливо проявляется тенденция демократического уголовного судопроизводства к максимальной правовой защите граждан, вовлеченных в качестве свидетелей. Эволюцию процессуального положения свидетеля, которая прослеживается при сопоставлении, в частности, соответствующих норм УПК РСФСР 1922, 1923, 1960 годов и УПК 2001 г., можно рассматривать как результат последовательного развития и совершенствования демократических основ правового государства.

В УПК впервые на законодательном уровне отдельной статьей определен процессуально-правовой статус свидетеля и признан как самостоятельный участник уголовного процесса с соответствующими функциями, процессуальными правами и обязанностями.

Без определения структуры (элементов) и содержания правового статуса свидетеля невозможно отразить все стороны его юридического существования и установить эффективность его участия в правоотношениях. Правовой статус определяется как юридически закрепленное положение личности в обществе.

В юридической литературе не сложилось единого мнения, какие элементы входят в структуру правового положения личности. Бесспорным является то, что основу структуры правового статуса личности составляют права и обязанности. Кроме этих элементов в теории государства и права в структуру правового статуса личности ученые включают гражданство, законные интересы, правоспособность (правосубъектность), правовые принципы, ответственность, гарантии, обеспечивающие осуществление прав и свобод и исполнение обязанностей, общие (статусные) правоотношения, правовые нормы, устанавливающие данный статус.

Среди ученых-процессуалистов и в уголовно-процессуальной науке нет единства мнений о перечне (структуре) и конкретном содержании правового статуса свидетеля.

Актуальность данной темы выпускной квалификационной работы состоит в том, что без определения методологической основы и содержания правового статуса личности невозможно установить эффективность ее участия в правоотношениях. Применительно к свидетелю в основу определения содержания его правового положения должна быть положена такая концепция уголовно-процессуального статуса личности, которая в наибольшей степени позволила бы изучить имеющиеся проблемы и выявить возможные пробелы, коллизии и противоречия, а также создать научно-теоретические предпосылки для повышения эффективности его участия в уголовном судопроизводстве.

Целью проводимого исследования является, изучение факторов, оказывающих влияние на точность показаний свидетеля.

В ходе написания данной работы нами были поставлены следующие задачи:

изучить и проанализировать научно - практическую литературу по проблеме исследования;

дать общую характеристику свидетеля, как одного из участников уголовного судопроизводства;

определить критерии влияющие на точность показаний свидетеля;

определить факторы, оказывающие влияние на точность показаний свидетеля;

обобщить полученные материалы и литературно оформить данную работу.

Объектом проводимого исследования являются показания свидетелей.

Предметом исследования являются факторы, оказывающие влияние на точность показаний свидетеля.

Научно-правовую базу нашего исследования составляют: Конституция Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, Уголовный кодекс Российской Федерации, иные научно - правовые акты, а так же Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Методологическую основу исследования составляет изучение представленной литературы по теме. Наряду с этим, при написании данной работы были использованы различные методы и приемы обобщения и анализа научного материала и опыта практических работников.

Помимо теоретических источников были изучены и практические материалы, связанные с факторами, оказывающими влияние на точность показаний свидетелей.

Структура работы обусловлена предметом, целью, задачами исследования. Выпускная квалификационная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы.

ГЛАВА 1. Общая характеристика свидетеля, как одного из участников уголовного процесса

.1 Правовой статус свидетеля

Правовой статус - сложное многокомпонентное правовое явление, природа которого имеет, с одной стороны, статичный, с другой - динамичный характер. Он обладает цельной структурой, представляющей собой упорядоченное расположение составляющих его элементов (форма) и их содержательное наполнение (содержание). Структура правового статуса субъекта права постоянна в отличие от содержания его элементов, которые по мере конкретизации правового статуса приобретают реальное выражение. При этом правовые статусы дифференцируются по уровню конкретизации.

Дифференциация (фр. differentiation, лат. differentia - разность, различие) предполагает разделение целого на части, формы и ступени, выделение частного из общей совокупности по некоторым признакам. Дифференциация имеет философскую основу, согласно которой объективно есть взаимосвязь единичного и общего. Единичное не может существовать без общего, при определенных условиях единичное может переходить в общее, и наоборот.

Традиционно выделяются три уровня конкретизации правового статуса субъекта.

Во-первых, это общий (конституционный, базовый) правовой статус, закрепляющий основные права, свободы и обязанности лица. Он отражает наиболее существенные, исходные начала, определяющие положение личности в обществе и государстве, принципы их взаимоотношений. Данный статус устанавливается прежде всего конституцией и не зависит от временных обстоятельств: должности, выполняемых функций, интересов и др. Он является общим (обобщенным) для всех лиц государства, поскольку предоставляет всем субъектам права и свободы, гарантированные конституцией. Общие принципы этого правового статуса реализуются во всех правовых сферах независимо от отраслевой принадлежности регулируемых отношений.

Н.И. Матузов отмечает, что общий правовой статус характеризуется относительной статичностью, «отражает только то, что присуще всем и каждому члену общества, оставляя за своими рамками все частное, индивидуальное, относящееся к конкретным лицам или группам лиц. Поэтому в общий правовой статус гражданина входят лишь общие для всех субъективные права и обязанности и не включаются многочисленные и разнообразные права и обязанности, которые постоянно возникают и прекращаются у субъектов в зависимости от выполнения ими тех или иных профессиональных функций, общественного положения, характера правоотношений, в которые они вступают, других обстоятельств. Общий правовой статус гражданина, личности един, неделим и одинаков для всех».

Общеправовой (конституционный) статус субъекта, составляя основу правового статуса, детализируется путем издания отраслевых норм права и становится, таким образом, основой для следующего вида статуса - отраслевого статуса субъекта. Права и свободы, которыми наделяется лицо, носят отраслевой характер и отражают особенности положения определенных категорий лиц. В нашем случае данный вид статуса обозначается как уголовно-процессуальный статус участника уголовного судопроизводства и в основном регламентируется уголовно-процессуальным законодательством, устанавливающим специальные права и обязанности.

В теории права существует и более узкая конкретизация правового статуса лица - индивидуальный статус, т.е. «правовой статус определенного лица, выступающего в том или ином качестве». Однако в уголовном судопроизводстве происходит фактическое совмещение двух видов статусов: отраслевого и индивидуального, поскольку невозможна ситуация, когда субъект вовлекается в орбиту уголовного судопроизводства, не обладая статусом конкретного участника процесса. Уголовно-правовой статус предполагает не только общие для всех участников права и обязанности, но и права конкретного участника уголовного судопроизводства. Таким образом, отраслевой и индивидуальный статусы в уголовном судопроизводстве представлены единым процессуальным статусом - статусом конкретного участника уголовного судопроизводства (потерпевшего, подозреваемого, свидетеля, эксперта и т.д.).

В структуру процессуально-правового статуса свидетеля в уголовном процессе входят следующие элементы:

правовые нормы, устанавливающие статус свидетеля;

правоспособность и дееспособность;

права и обязанности;

законные интересы;

юридическая ответственность;

гарантии прав, свобод и законных интересов.

Вышеназванные элементы находятся между собой в определенной взаимосвязи, взаимодействии и взаимообусловлены.

Правовой статус личности выступает в виде общеправового (конституционного), отраслевого, конкретного и индивидуального. Такая характеристика правового статуса личности охватывает всю систему правовых средств, регулирующих положение личности в обществе, в сфере однотипных (однородных) отношений в конкретных (индивидуальных) правоотношениях. Оно позволяет проследить диалектику правового статуса конкретного лица от общего к частному, выделить то главное, что свойственно правовому положению личности в различных областях общественной жизни.

Праводееспособность как собирательная категория сама по себе еще не раскрывает и не характеризует в полной мере действительное положение свидетеля в уголовном процессе; без разделения ее на правоспособность и дееспособность невозможно определить в значительной мере правовое положение свидетеля.

В уголовно-процессуальной науке принято рассматривать правоспособность и дееспособность участников уголовно-процессуального судопроизводства как общую и специальную категории. Общие право- и дееспособность заключаются в способности лица вообще быть субъектом процессуальных прав и участником уголовного судопроизводства, а специальные - в способности лица быть участником судопроизводства по конкретному делу.

По мнению автора настоящей дипломной работы, уголовно-процессуальную правоспособность участников процесса можно классифицировать как общую, родовую, видовую и конкретную (непосредственную).

Общая правоспособность - это абстрактная юридическая возможность иметь право с рождения, как первый шаг по пути определения лица, возможностей в качестве субъекта права, она является «атрибутивным качеством» человека. Об общей правоспособности можно говорить лишь как о ее утробном состоянии, не больше, ибо она еще не субъектирована. Родовая (процессуальная) правоспособность - функционально-деятельная способность лица, т.е. роль участия субъекта права в уголовном судопроизводстве. Уголовно-процессуальная правоспособность - это возможность иметь процессуальные права и обязанности при реальной способности их своими действиями осуществлять в процессе вступления в соответствующие правоотношения. Процессуальные отношения в динамике выступают как передаточный механизм от правовых норм к деятельности, как регулятор взаимодействия ее субъектов. Видовая правоспособность - это способность участвовать в конкретном уголовном деле. Конкретная (непосредственная) правоспособность - это способность быть конкретным участником в конкретном деле. Видовая и конкретная (непосредственная) правоспособности существуют в единстве и взаимно определяют и обусловливают друг друга.

Применительно к свидетелю общая правоспособность возникает с момента рождения, как у любого другого лица. Родовая уголовно-процессуальная правоспособность возникает с того момента, когда ему стали известны какие-либо обстоятельства (фактический состав), имеющие значение для уголовного дела. Видовая правоспособность возникает с момента, когда лицо правильно воспринимает эти обстоятельства. Конкретная (непосредственная) правоспособность возникает с момента вызова лица в органы предварительного расследования и в суд по конкретному уголовному делу (юридический факт).

Уголовно-процессуальная дееспособность свидетеля - это способность самостоятельно реализовывать права и исполнять обязанности, способность нести ответственность за уголовно-процессуальные правонарушения (деликтоспособность). Она конкретизирует способность человека осознавать свои действия и руководить ими, т.е. способность к определенным видам сознательной деятельности, которая зависит от совокупности его физических, интеллектуальных, психологических и иных способностей. Дееспособность предполагает правоспособность: дееспособные должны быть правоспособны, тогда как правоспособные могут и не быть дееспособны. Уголовно-процессуальная правоспособность является обязательным компонентом уголовно-процессуальных отношений, а уголовно-процессуальная дееспособность - факультативным (не всегда обязательным, необходимым) компонентом. Исходя из этого положения, следует согласиться с мнением, что свидетель, не обладающий уголовно-процессуальной дееспособностью, является участником уголовного процесса с определенными правами. Правовую деятельность в его интересах осуществляет не он сам, а его законный представитель или иное лицо. Соответственно, такой свидетель, будучи участником процесса, не является субъектом уголовно-процессуальной деятельности. Поскольку всякая деятельность, в том числе уголовно-процессуальная, включает в себя цель, средства, результат и сам процесс деятельности, ее неотъемлемой характеристикой также является осознанность.

Формально уголовно-процессуальная полная дееспособность свидетеля наступает с четырнадцатилетнего возраста. Такой вывод можно сделать исходя из положения ч.6 ст.113 УПК РФ. Как правильно отмечают немецкие ученые К. Цвайгерт и Х. Кетц, возрастного критерия для определения дееспособности несовершеннолетнего недостаточно, необходимо выяснить, позволяют ли деловые и умственные способности ребенка ему самому должным образом оценивать значение его собственного волеизъявления. Если нет, то нет и волеизъявления. Презумпция дееспособности свидетеля, безусловно, действует до тех пор, пока, во-первых, не появится обоснованное сомнение в способности давать правильные показания об обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела; во-вторых, эти сомнения не будут подтверждены путем проведения судебных экспертиз в соответствии с законом в установленном порядке. Для того чтобы вступить в правоотношения, необходима воля, направленная на реализацию этих отношений. Норма создает абстрактную возможность определенного поведения, но для ее реализации в правоотношении необходимы конкретные возможности участников, а также выражение воли участников, направленной на реализацию отношений, предусмотренных в норме.

Уголовно-процессуальную дееспособность можно установить путем проведения судебной экспертизы. Следователь может (вправе) произвести следственный эксперимент для проверки правильности восприятия свидетелем каких-либо фактов (данных), имеющих значение для дела, не прибегая при этом к проведению судебной экспертизы. А установление физического и психического состояния, допускающего исключающие способности свидетеля выполнять предъявляемые к нему законом требования, возможно на основании судебной экспертизы. Значит, свидетель может быть подвергнут освидетельствованию для обнаружения и выявления фактов, имеющих значение для дела. Но для оценки достоверности его показаний необходимо провести судебную экспертизу.

Согласно требованиям ст.56 УПК РФ свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний.

Правовой статус свидетеля в уголовном судопроизводстве, исходя из цели получения от него необходимых показаний, состоит из взаимосвязанных элементов в виде его прав и интересов, обязанностей и ответственности за их невыполнение. Указанные категории возможны воспринимать только в их совокупности, поскольку они позволяют рассматривать свидетеля как полноправного участника уголовного судопроизводства, имеющего взаимные интересы, права и обязанности с органами следствия и суда.

Правовой статус и правосубъектность свидетеля - это различные и самостоятельные явления. Правовой статус очерчивает границы возможного и необходимого поведения личности, определяет меру конкретных прав, свобод, обязанностей и законных интересов в уголовно-процессуальных правоотношениях. Правосубъектность лица, являющегося свидетелем, показывает способность к сознательному поведению в границах его правового статуса, очерченного в УПК РФ, как, например, являться по вызовам следователя, правдиво давать показания, в случае необходимости просить участия переводчика, делать заявления и замечания после проведения допроса и т.д.

Допрос свидетеля можно рассматривать с разных сторон, среди которых определяющим является его уголовно-процессуальное регулирование:    1) допрос как способ получения доказательств и средств защиты;

) как специфический акт общения, в котором каждая из сторон является и объектом, и субъектом познания;

) с изучением его как процесса - взаимосвязь ситуаций допроса с комбинацией тактических приемов.

Говоря о правах свидетеля, в первую очередь следует затронуть тот фактор, что свидетель вправе ходатайствовать о применении мер безопасности, предусмотренных ч.3 ст.11 УПК РФ. Часть 9 ст.166 УПК РФ предусматривает, что при необходимости обеспечить безопасность потерпевшего, его представителя, свидетеля, их близких родственников, родственников и близких лиц следователь вправе в протоколе следственного действия, в котором участвуют потерпевший, его представитель или свидетель, не приводить данные об их личности. В этом случае следователь с согласия руководителя следственного органа выносит постановление, в котором излагаются причины принятия решения о сохранении в тайне этих данных, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которые он будет использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием. В случаях, не терпящих отлагательства, указанное следственное действие может быть произведено на основании постановления следователя о сохранении в тайне данных о личности участника следственного действия без получения согласия руководителя следственного органа. В данном случае постановление следователя передается руководителю следственного органа для проверки его законности и обоснованности незамедлительно при появлении для этого реальной возможности.

Реализация положений закона об «анонимных свидетелях» в российской следственной и судебной практике, а также изучение современного зарубежного опыта говорят о том, что данный институт нуждается в корректировке. Трудно согласиться с мнением Ф.Г. Григорьева о том, что в УПК РФ следует внести дополнения, которые регламентировали бы порядок разрешения судом ходатайства о преждевременном раскрытии перед участниками уголовного судопроизводства подлинных данных о личности «анонимного свидетеля», а сторона защиты в любом случае в судебном заседании должна иметь возможность лично задать вопросы «анонимному свидетелю». Согласно требованиям ч.5 ст.278 УПК РФ при необходимости обеспечения безопасности свидетеля, его близких родственников, родственников и близких лиц суд без оглашения подлинных данных о личности свидетеля вправе провести его допрос только в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства, о чем суд выносит определение или постановление. Необходимо соблюдение баланса между правом обвиняемого на защиту и правом такого свидетеля на обеспечение его безопасности при решении вопроса о раскрытии данных о его личности.

Охрана прав свидетеля включает в себя комплекс различных направлений, мер и способов, позволяющих эффективно соблюдать правовые нормы, посвященные механизму охранительных правоотношений в уголовном судопроизводстве, в том числе в отношении прав свидетеля. С точки зрения психологии следует отметить, что реально разработанный механизм охраны прав свидетеля сам по себе влияет на правосознание и правовое поведение как самого свидетеля, так и других участников уголовного судопроизводства. Такой механизм дает свидетелю возможность максимально использовать все свои права, а следователю вменяет в обязанность их охрану путем соблюдения соответствующих положений УПК РФ.

Охрана и защита прав свидетелей в уголовном судопроизводстве составляют единую систему норм, позволяющих эффективно соблюдать их права и интересы, а также интересы членов семьи и близких им лиц. Меры охраны свидетеля устанавливают положения, нарушение которых включает правовой механизм защиты, т.е. начало конкретных мероприятий, связанных с сохранением и восстановлением нарушенных прав, а также наказанием лиц, совершивших в отношении свидетеля противоправные действия. Данный порядок, имея позитивное значение в целом для правового статуса личности в уголовном судопроизводстве, в то же время содействует процессу доказывания обстоятельств по уголовному делу, обеспечивая возможность выявления и проведения необходимых следственных действий со всеми свидетелями в законном порядке.

Изучение автором опыта реализации Федерального закона № 119-ФЗ от 20 августа 2004 года «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» свидетельствует о необходимости дальнейшего совершенствования практики применения мер государственной защиты. Несмотря на принятие в последнее время ряда нормативно-правовых актов, регулирующих конкретный порядок реализации предписаний указанного закона, правовая основа деятельности по обеспечению безопасности свидетелей еще не до конца сформирована. Порядок применения каждой из предусмотренных мер безопасности должен быть урегулирован отдельным ведомственным нормативным актом. Необходимо также внести в законодательство, регламентирующее отношения в сфере обеспечения граждан жилыми помещениями, регистрации граждан по месту жительства и т.д., такие дополнения, которые упрощали бы процедуру применения ряда мер безопасности, в том числе замены личных документов свидетеля, переселения свидетеля на новое место жительства, помощь в устройстве на новую работу и другие меры защиты.

Большинство мер безопасности требует осуществления значительных организационных мероприятий по их внедрению на практике, к числу которых относится и скорейшее завершение формирования во всех субъектах РФ специальных подразделений по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, в составе органов внутренних дел, как то предписано положениями Указа Президента РФ от 6 сентября 2008 г. №1316 1316 «О некоторых вопросах Министерства внутренних дел РФ».

На первом месте в системе принципов осуществления государственной защиты потерпевших, свидетелей, иных участников уголовного судопроизводства должен стоять принцип уважения прав и свобод личности, и не просто - «уважения», а принцип приоритета прав и свобод человека и гражданина, всемерной их охраны со стороны государства и содействия в их осуществлении, что будет включать в себя и недопустимость ущемления пенсионных, жилищных и иных прав защищаемых лиц (п.3 ст.4 указанного закона). Из существования мер социальной защиты, предусмотренных законом, явно следует принцип стимулирования оказания содействия уголовному судопроизводству всеми гражданами, принятый на себя государством, входящий в обязанности его органов и должностных лиц. Предлагаемые принципы должны найти отражение не только в тексте ст.4 Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», но и в ст.11 УПК РФ, поскольку являются необходимыми компонентами принципа охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве.

Принимая во внимание, что понятие «защита» включает в себя понятия «охрана», «обеспечение безопасности», «оборона» прав и свобод человека и гражданина, на взгляд автора дипломной работы, необходимо внести изменения в ст.11 УПК РФ, определив положения данной нормы как «Защита прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве». Следует трактовать данную норму именно как принцип, а не институт или функцию уголовного судопроизводства, а также необходимо принимать во внимание роль и основополагающее значение данного принципа для уголовного судопроизводства и закрепить указанный принцип в ст.71 УПК РФ.

Автор дипломной работы предлагает установить в УПК РФ именно обязанность дознавателя, следователя, суда разъяснить свидетелю его право на подачу заявления о применении в отношении его мер безопасности, предусмотренных Федеральным законом «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» о защите участников уголовного судопроизводства.

Характеристика процессуального положения свидетеля как участника уголовного судопроизводства должна охватывать не только совокупность его прав и обязанностей, но и те правовые средства, которые обеспечивают их реализацию, в том числе меры, направленные на обеспечение безопасности свидетеля, а также меры ответственности за неисполнение им своих обязанностей. Так, свидетель не вправе: уклоняться от явки по вызовам дознавателя, следователя или в суд; давать заведомо ложные показания либо отказываться от дачи показаний. В случае уклонения от явки без уважительных причин свидетель может быть подвергнут приводу.

Свидетельские показания в силу их нахождения в орбите уголовного судопроизводства требуют непременного учета объективных и субъективных факторов, которые будут рассмотрены в следующей главе настоящей дипломной работы.

Анализируя вышеизложенное, можно сделать вывод, что, правовой статус свидетеля в уголовном судопроизводстве, исходя из цели получения от него необходимых показаний, состоит из взаимосвязанных элементов в виде его прав и интересов, обязанностей и ответственности за их невыполнение.

Охрана прав свидетеля включает в себя комплекс различных направлений, мер и способов, позволяющих эффективно соблюдать правовые нормы, посвященные механизму охранительных правоотношений в уголовном судопроизводстве, в том числе в отношении прав свидетеля. На первом месте в системе принципов осуществления государственной защиты потерпевших, свидетелей, иных участников уголовного судопроизводства должен стоять принцип уважения прав и свобод личности.

1.2 Свидетельский иммунитет, как особый вид привилегий

Определяя подходы к формулированию собственного понятия иммунитета в уголовном судопроизводстве, исходить буду из того, что во всем многообразии определений термина «иммунитет» нужно найти сущностные признаки, которые помогут раскрыть особенности его применения в конкретной отрасли права.

Оценивая сложившееся в международном праве положение, мы обратили внимание на то, что строгого разграничения иммунитетов - льгот и привилегий - изъятий из общего правила как в международной договорной практике, так и во внутреннем законодательстве не проводится. Такое положение может объясняться тем, что каждый процессуальный иммунитет и каждая процессуальная привилегия не существуют в чистом виде. Они всегда представляют собой совокупность правил, обладающих признаками и иммунитета, и привилегии в собственном значении.

Поэтому, например, процедуру получения согласия на дачу свидетельских показаний дипломатическим агентом можно рассматривать как льготу, гарантию и, как следствие этого, признак иммунитета, а само право отказа от дачи показаний - как изъятие из общего правила и, значит, признак привилегии.

В связи с этим важным общим правовым признаком дипломатических (а равно иных) иммунитетов и привилегий следует признать то, что они регулируются исключительными (специальными) нормами. Они распространяются на тех лиц, на которых имеются прямые указания в международных договорах (конвенциях, соглашениях), и только в том объеме, в каком они очерчены такими документами.

Дипломатические иммунитеты и привилегии являются одними из самых древних и наиболее разработанных институтов в международном законодательстве и научной литературе и имеют методологическое значение для нашего исследования, т.е. дают возможность выделить привилегии и иммунитеты в уголовном процессе и рассмотреть соотношение между ними. Иммунитет является исключением из общего правила, которое может быть выражено по-разному. Так, свидетельский иммунитет представляет собой в одних случаях права свидетеля, в других - обязанность, выраженную в неразглашении определенной категории сведений, составляющих различные виды тайн, в-третьих, содержит прямой запрет на производство допроса определенного законом круга лиц. Привилегия в уголовном процессе, выражается в том, что, не изменяя общего правила, законодатель предусматривает дополнительные преимущества для отдельных категорий граждан, т.е. ее следует рассматривать как составную часть иммунитета (исключительного права). Например, согласно ст. 191 УПК РФ при допросе потерпевшего и свидетеля, достигшего 14 лет, не требуется присутствия педагога, а при допросе свидетеля в возрасте до 14 лет вызывается педагог; на основании ст. 429 УПК РФ несовершеннолетний подсудимый также может быть удален из зала судебного заседания, в отношении же взрослых подсудимых такой привилегии нет.

Своеобразно трактует свидетельский иммунитет И.В. Вельш: его следует рассматривать в объективном и субъективном смысле. В первом случае автор называет его совокупностью юридических норм (норм-исключений), регулирующих правоотношения, возникающие при реализации данного института. Во втором - институт свидетельского иммунитета понимается им как совокупность правовых норм (норм-исключений), освобождающих некоторые категории свидетелей и потерпевших от обязанности давать показания по уголовному делу, а также обеспечивающих право граждан не свидетельствовать против себя по уголовному делу. Раскрывая содержание свидетельского иммунитета, И.В. Вельш указывает, что его составляют субъективное право свидетелей и потерпевших отказаться от выполнения предусмотренной законом обязанности давать показания по уголовному делу и право любого участника уголовного процесса, в том числе и свидетелей, отказаться свидетельствовать против себя, а также обязанность государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство по делу, не только разъяснять участвующим лицам их права, но и обеспечивать реальную возможность их осуществления.

Сложно согласиться с тем, что свидетельский иммунитет следует рассматривать в объективном и субъективном смыслах, поскольку этот вид иммунитета, как и любой другой, не может иметь двух начал.

Особо остановим внимание на том моменте, что большое значение для теории и практики уголовного процесса имеет вопрос об определении круга лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетеля и соответственно свидетелями не являются. В соответствии с п.1 ч.3 ст.56 УПК РФ не подлежат вызову и допросу в качестве свидетелей судья, присяжный заседатель - об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны в связи с участием в производстве по данному делу.

В соответствии с п.2 ч.3 ст. 56 УПК РФ не подлежат допросу в качестве свидетелей адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого - об обстоятельствах, ставших им известными в связи с обращением к ним за юридической помощью или в связи с ее оказанием. А в соответствии с п.3 ч.3 ст. 56 УПК РФ в качестве свидетеля нельзя допросить адвоката - об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи. Разумеется, адвокат и защитник - разные фигуры. Адвокат - это лицо, являющееся членом коллегии адвокатов, к которому обращаются физические и юридические лица за юридической помощью и который им такую помощь оказывает, в том числе и по уголовным делам в качестве представителя потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика. Защитник же - участник уголовного судопроизводства, который осуществляет защиту прав и интересов подозреваемых, обвиняемых и оказывает им юридическую помощь при производстве по конкретному уголовному делу. Им может быть как адвокат, так и другое лицо, приглашенное обвиняемым для своей защиты. При этом представляется, что допросить в качестве свидетеля по указанным в законе обстоятельствам нельзя именно защитника-адвоката.

К сожалению, в теории и на практике не всегда четко разграничиваются запрет на допрос в качестве свидетелей отдельных категорий лиц и свидетельский иммунитет. Запрет означает, что указанные в законе лица не могут быть допрошены в качестве свидетеля ни при каких обстоятельствах, даже если они желают дать показания. А лицо, обладающее свидетельским иммунитетом, может быть допрошено, если согласно давать показания. При этом оно не несет уголовной ответственности за отказ от дачи показаний.

В широком смысле свидетельским иммунитетом обладают все граждане, так как каждому предоставлено право не свидетельствовать против себя самого, своего супруга (супруги) и других близких родственников. Кроме того, правом не давать свидетельских показаний обладают также члены Совета Федерации, депутаты Государственной Думы (п.5 ч.3 ст.56 УПК РФ), лица, обладающие дипломатической неприкосновенностью (ч.2 ст.3 УПК РФ).

В научной литературе на протяжении ряда лет ведутся дискуссии как о самом понятии свидетельского иммунитета, его содержании, так и о проблемах его практического использования. Некоторые рассматривают понятие свидетельского иммунитета довольно односторонне. Например, Л.М. Карнеева определяла свидетельский иммунитет лишь как право свидетеля отказаться от дачи таких показаний, которые могут быть использованы во вред его родственнику или близкому лицу. И.Л. Петрухин, напротив, рассматривает свидетельский иммунитет как гарантированную возможность против самообвинения свидетеля. Предельно широкое понятие этому явлению дает Т.Н. Москалькова: «Под свидетельским иммунитетом следует понимать совокупность нормативно закрепленных правил, освобождающих некоторые категории свидетелей и потерпевших от предусмотренной законом обязанности давать показания по уголовному делу, а также освобождающих любого допрашиваемого от обязанности свидетельствовать против самого себя».

Свидетельский иммунитет - это право лица не давать свидетельских показаний, хранить молчание об определенных сведениях и сообщать о них лишь при собственном на то согласии.

Вместе с тем свидетель, наделенный данным правом, в случае его согласия на допрос предупреждается о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств даже в случае его последующего отказа от своих показаний. Он предупреждается об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний. В специальной литературе отмечается, что в этом случае свидетель уже не может отказаться от ответов на вопросы, изобличающие обвиняемого, состоящего с ним в родственных или свойственных отношениях. Вместе с тем В.В. Николюк и В.В. Кальницкий справедливо считают, что «предупреждение об уголовной ответственности... нейтрализует конституционное право «хранить молчание» и является психологическим давлением на свидетеля».

По нашему мнению, если лицо, обладающее свидетельским иммунитетом, согласилось дать показания, оно должно нести уголовную ответственность только за дачу заведомо ложных показаний. Однако в любой момент оно может отказаться от дачи показаний и не нести за это уголовной ответственности в силу конституционного права.

Хотелось бы остановиться еще на одном вопросе. Уже довольно давно сложилась практика разъяснения ст. 51 Конституции РФ, провозглашающей свидетельский иммунитет, подозреваемому и обвиняемому. Неразъяснение им данной нормы рассматривается как существенное нарушение закона.

Между тем в ст. 51 Конституции РФ говорится только о свидетельских показаниях, а не о показаниях обвиняемого, подозреваемого. Данные участники процесса свидетелями не являются и не обладают свидетельским иммунитетом. Они могут не давать никаких показаний не в силу ст. 51 Конституции РФ, а в силу своего процессуального положения, позволяющего им защищаться от подозрения и обвинения, в том числе с помощью права отказаться от дачи показаний (п.2 ч.4 ст.46 и п.3 ч.4 ст.47 УПК РФ).

Поэтому, практика разъяснения подозреваемому, обвиняемому права, которое принадлежит свидетелю, должна быть упразднена.

Вместе с тем право в определенных случаях не давать показаний вполне может быть распространено на потерпевшего, который, так же как и свидетель, несет уголовную ответственность за отказ от дачи показаний.

УПК РФ определяет свидетельский иммунитет как право свидетеля отказаться от дачи показаний в определенных законом случаях (п.40 ст.5 УПК РФ). Такую трактовку можно было бы отнести к числу спорных, поскольку термин «свидетельский иммунитет» имеет совершенно иное содержание. Зарубежная уголовно-процессуальная доктрина, с учетом опыта давно практикуемого в США истолкования института свидетельского иммунитета, подразумевает под ним освобождение от уголовной ответственности и наказания лиц, на которых при определенных в законе обстоятельствах может быть возложена судьей или иным должностным лицом обязанность дать так называемые самоизобличающие показания. Трактовка свидетельского иммунитета как возможности «отказаться свидетельствовать против самого себя» спорна и с точки зрения этимологии слова «иммунитет».

Опыт международного сотрудничества в сфере уголовной юстиции, успех которого в определенной степени зависит от единообразного восприятия его участниками соответствующих терминов и понятий, подсказывает также целесообразность изменения отношения к тому, что принято называть свидетельскими привилегиями, - институту, которому еще не уделено необходимое внимание в отечественной уголовно-процессуальной науке. Ф.Г. Григорьев отмечал, что в зависимости от условий реализации свидетельские привилегии можно было бы классифицировать на такие, которыми свидетель пользуется в силу предоставленного ему права, и такие, которые основаны на запретах разглашения охраняемых законом тайн. Под свидетельской привилегией следует понимать право лица полностью или частично отказаться от дачи показаний в качестве свидетеля в предусмотренных законом случаях.

Статья 49 Закона «О средствах массовой информации» обязывает журналиста сохранять конфиденциальность источника опубликованной информации, тогда как УПК РФ не препятствует допросу журналиста на предмет сведений о лице, согласившемся сотрудничать со средством массовой информации с условием сохранения в тайне данных о его личности. Данное обстоятельство дает основание для постановки вопроса о внесении в УПК РФ дополнений в целях регламентации условий и порядка раскрытия журналистской тайны в ходе производства по уголовному делу. В частности, ст. 56 УПК РФ может предусматривать запрет допроса свидетеля - журналиста об источнике информации, предоставленной на конфиденциальной основе.

Следует учитывать, что п.5 ч.4 ст.56 и ст.119 УПК РФ с учетом их нормативной взаимосвязи предполагают наличие у свидетеля, равно как и у всех лиц, законные интересы которых затрагиваются в ходе уголовного судопроизводства, права заявлять ходатайства о производстве процессуальных действий или принятии процессуальных решений, в том числе о возврате до вступления в законную силу приговора суда признанного вещественным доказательством по уголовному делу имущества, подверженного быстрому моральному старению.

Подводя итог вышеизложенного, считаем необходимым отметить, что свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела. Правовой статус свидетеля, помимо того, что это многокомпонентное правовое явление, которое обладает цельной структурой, представляющей собой упорядоченное расположение составляющих его элементов (форма) и их содержательное наполнение (содержание), а также установленное нормами права положение его субъектов, совокупность их прав и обязанностей. Так же необходимо отметить, что регулирование правового положения свидетеля нуждается в дальнейшем совершенствовании, а неточность в формулировке свидетельского иммунитета вызывает необходимость включить в понятие свидетельского иммунитета лиц, для которых установлен запрет на допрос.

ГЛАВА 2 Факторы, оказывающие влияние на точность показаний свидетеля

2.1 Критерии точности показаний свидетелей и особенности преступления

Проблема точности показаний свидетелей имеет два аспекта. Во-первых, свидетели могут намеренно лгать. В этом случае важно понять, когда это происходит и как можно это определить. Во-вторых, свидетель, может «добросовестно заблуждаться» - давать неточные показания, искренне веря, что говорит правду. Психологические исследования показывают, что уверенность свидетеля в своих показаниях слабо связана с их точностью. В этой главе мы рассмотрим оба аспекта проблемы: сначала «добросовестное заблуждение», а потом намеренное искажение.

Почему показания свидетеля, искренне пытающегося помочь следствию, могут быть неточными? Существует две основные причины этого явления.

Во-первых, большинство ситуаций, в которые попадает человек, имеют сложную структуру, включают в себя много разных деталей. Не имея возможности заметить все, с чем столкнулся, человек выбирает наиболее яркие и важные элементы. Вероятность, с которой человек обращает внимание на отдельные детали, называются их «перцептивной яркостью»: некоторые детали привлекают большее внимание, чем другие, поскольку играют более важную роль в совершении преступления. Перцептивно яркие детали запоминаются лучше, чем все остальные.

Во-вторых, наблюдение за совершением преступления часто вызывает у свидетеля негативные эмоции. Эмоциональное возбуждение делает восприятие и запоминание происходящего еще более трудным. В результате свидетель не обращает внимания или забывает многие существенные для следствия детали.

В-третьих, запоминая информацию, человек пытается соотнести ее с прошлым опытом, сделать ее осмысленной. В результате из рассказа исчезают некоторые детали, которые кажутся ему не имеющими смысла, противоречащими всему остальному.

Активное изучение точности показаний свидетелей ведется на протяжении последних 30 лет. За это время были проведены десятки лабораторных и полевых исследований. Их результаты говорят о наличии большого количества факторов, от которых зависит точность показаний. Среди них особенности преступления, процедуры допроса и опознания, а также характеристики свидетелей.

Рисунок 1. Факторы, оказывающие влияние на точность показаний свидетелей.

Точность показаний свидетелей зависит от особенностей совершенного преступления.

Точность показаний свидетелей зависит от типа деталей, интересующих человека, ведущего допрос.

Экспериментальные исследования показывают, что последовательность событий запоминается свидетелями лучше, чем внешний вид участников. Это было показано еще в 70-х годах в исследовании, участники которого (телезрители одного из телевизионных каналов) смотрели 127-секундную видеозапись, в которой было показано, как вор украл у женщины кошелек и побежал прямо к телекамере. После просмотра телезрителей просили опознать вора. Для этого им предъявляли фотографии шести мужчин, из которых респонденты должны были выбрать одну с изображением преступника. Из 2145 зрителей, которые позвонили в телестудию, только 15,3% людей правильно опознали вора. Это означало, что люди выбирали одну из фотографий практически случайно. В то же время 33% респондентов назвали в качестве вора негра или испанца, хотя он был американцем европейского происхождения.

Некоторые телезрители даже говорили о том, что сами являются жертвами этого вора, которого на самом деле играл законопослушный профессиональный актер.

Экспериментальные исследования показали, что при опознании человека свидетели чаще всего ошибаются в оценке роста (средняя ошибка 20 см), цвета волос (83% ошибок) и возраста (средняя ошибка - 8 лет) преступника. Вместе с тем, основными признаками, по которым опознается лицо человека, являются структура лица и глаза, реже нос, кожа и рот, еще реже подбородок, волосы и уши. Кроме того, точность опознания лица зависит от его индивидуальных особенностей: лучше запоминаются необычные и «криминальные» лица, соответствующие обыденным представлениям о преступнике. Изменение внешнего вида преступника, например, удаление очков или добавление бороды сильно затрудняет его опознание. Внешний вид женщин запоминается лучше, чем внешний вид мужчин.

Полевые исследования, в которых принимали участие люди, ставшие жертвами или свидетелями вооруженных ограблений, также показали, что они достаточно точно описывают детали происшедшего (действия преступников, их оружие и одежду) даже через достаточно большие промежутки времени. Вместе с тем, они плохо помнят внешний вид преступников (особенно цвет глаз и волос), а также детали обстановки, в которой происходило преступление.

Возможной причиной ошибок при опознании подозреваемых является эффект «бессознательного переноса». Он заключается в том, что в качестве преступника свидетель опознает не того человека, который совершил преступление, а другого участника, находившегося неподалеку от места происшествия. Однако целый ряд исследований продемонстрировал, что эффект «бессознательного переноса возникает только при некоторых комбинациях подобия преступника и случайно виденного человека с процедурой опознания, редко встречающихся в жизни.

И наконец, люди делают много ошибок при восприятии речи, особенно фраз, звучащих похожим образом. Пытаясь точнее понять услышанное, свидетели интерпретируют то, что они услышали, соотносят его с тем, что видят, что и порождает ошибки.

И, наконец, свидетели часто переоценивают время, которое заняло происшествие. Этот результат был воспроизведен как в полевых, так и в лабораторных исследованиях. Есть свидетельства того, что когда человек испытывает стресс или страх, тенденция к переоценке времени возрастает. На точность показаний свидетелей оказывает влияние время суток, в которое было совершено преступление: люди более точно вспоминают увиденное при дневном свете или в ранних сумерках, чем ночью.

Точность показаний свидетелей зависит от длительности преступления: чем дольше совершалось преступление, чем дольше свидетель видел его участников, тем точнее он опознает их впоследствии. Например, свидетели, смотревшие на фотографию человека в течение 32 секунд, впоследствии правильно опознавали человека с фотографии в 58% случаев, тогда как среди тех, кому фотография предъявлялась только на 10 секунд, количество правильно выполнивших задание сокращалось до 47%.

Точность показаний свидетелей определяется количеством однотипных преступлений: преступление, совершенное на глазах свидетеля многократно, запоминается лучше, чем совершенное только один раз. Примером многократного совершения преступления является систематическое сексуальное или физическое насилие в семье.

Точность свидетельских показаний уменьшается, если во время совершения преступления применялось насилие. Причиной этого эффекта является сильное эмоциональное возбуждение, возникающее у свидетеля, наблюдающего за насильственными действиями одного из участников. Оно ухудшает качество восприятия и запоминания информации, сужает объем внимания свидетеля. В состоянии сильного эмоционального возбуждения люди концентрируются на некоторых особенностях происходящего, уделяя все меньше и меньше внимания другим.

Однако некоторые полевые исследования, проведенные с участием реальных жертв и свидетелей вооруженных ограблений, показали, что точность показаний не зависит от того, как они оценивают уровень своего эмоционального возбуждения во время совершения преступления.

Частным случаем влияния эмоционального возбуждения является эффект концентрации внимания свидетеля на оружии: он смотрит только на оружие и упускает из виду другие аспекты происходящего, в т.ч. плохо запоминает внешность преступника.

Точность показаний свидетеля зависит от размера нанесенного материального ущерба: чем больше материальный ущерб, тем точнее показания свидетеля. В частности, люди, думающие, что вор украл сумку с дорогим предметом, более точно опознают его, чем считающие, что содержимое сумки было дешевым. Это касается свидетелей корыстных преступлений. С одной стороны, свидетель спокоен, а, с другой, у него возрастает желание помочь потерпевшему.

2.2 Особенности процедуры допроса и опознания

Точность показаний свидетелей зависит от процедуры допроса и опознания подозреваемого.

Точность показаний определяется местом и временем проведения допроса, свидетель лучше вспоминает детали преступления сразу после его совершения, хуже через неделю, еще хуже через месяц и совсем плохо через год. Однако результаты полевого исследования, проведенного с участием жертв и свидетелей вооруженного ограбления, показали, что они способны достаточно точно описывать преступление даже спустя значительный промежуток времени. Возможно, что важную роль в данном случае играет время проведения первого допроса, чем меньше времени проходит с совершения преступления до первого допроса, тем точнее показания свидетелей. При повторной даче показаний свидетель просто повторяет то, что говорил раньше.

Кроме того, свидетели точнее опознают подозреваемых на месте преступления, чем в новой обстановке. Однако этот эффект возникает, если подозреваемый действительно находится на месте преступления, но он отсутствует, если свидетеля просят представить подозреваемого в этой обстановке.

И наконец, важную роль играют эмоции, которые вызывает обстановка: свидетели лучше опознают человека в обстановке, которая вызывает такие же эмоции, как и та, в которой он был замечен в первый раз. Например, в одном исследовании респондентам показывали лица людей в приятной (летний лагерь), неприятной (дорожно-транспортное происшествие) или нейтральной обстановке. Через неделю им давали возможность опознать эти лица в обстановке такого же типа, отличающейся только отдельными деталями, в противоположной по смыслу обстановке или без нее. Оказалось, что респонденты точнее опознавали лица, если они предъявлялись в подобной обстановке. Однако эта тенденция взаимодействовала с другой закономерностью: лица, показанные в обстановке, вызывающей негативные эмоции, опознавались хуже, чем лица из позитивной обстановки.

Точность показаний зависит от количества допросов: повторные допросы могут увеличивать ее. По результатам экспериментальных исследований точность показаний свидетелей возрастает на 10-20% от первого допроса к третьему, при условии, что количество неправильных ответов практически не увеличивается. Это происходит даже тогда, когда первый допрос проводится не сразу после преступления, а с некоторой задержкой. Однако этот эффект возникает, если свидетелю дают возможность свободно описать то, что он помнит. Если ему задают вопросы с вариантами ответов, то позитивное влияние количества допросов отсутствует.

На точность показаний оказывает влияние тип вопросов. Существует несколько классификаций вопросов к свидетелю. Во-первых, вопросы делятся на общие («Расскажите все, что помните») и частные, касающиеся отдельных аспектов дела. Во-вторых, они могут быть открытыми, т.е. без вариантов ответа, и закрытыми, с вариантами ответов («У подозреваемого были темные или светлые волосы?»). Последствиями общих и открытых вопросов является уменьшение количества ошибок, сделанных свидетелем, с одной стороны, и менее подробное описание происходящего - с другой. Использование частных и закрытых вопросов приводит к противоположным результатам. Таким образом, лучшей стратегией допроса является комбинация общих и открытых (в начале допроса) и частных и закрытых (в конце) вопросов.

На точность показаний влияет стиль ведения допроса. Различают несколько особых стилей ведения допроса - структурированное интервью, интервью с выводами и когнитивное интервью.

Цель структурированного интервью - улучшить показания свидетелей, увеличить количество деталей преступления, которые они вспомнят. Сначала человек, ведущий допрос, задает общий вопрос о том, что произошло на месте преступления, а потом переходит к конкретным вопросам, касающимся отдельных аспектов.

Когнитивное интервью преследует те же цели, но в нем используются специальные мнемические приемы:

припоминание контекста, при котором свидетелей просят вспомнить как внешний контекст, в котором происходило событие (запахи, звуки и др.), так и свои собственные мысли и чувства;

сплошное воспроизведение - свидетеля просят рассказывать о всех деталях, которые приходят ему в голову, не разделяя их на важные и неважные;

обратное воспроизведение - свидетеля просят воспроизвести события в обратном порядке;

воспроизведение с точки зрения другого человека - свидетеля просят описать события с точки зрения другого участника - другого свидетеля, преступника, жертвы и т.д..

В ходе когнитивного интервью может быть использован и визуальный материал. В частности, свидетелям может быть показано изображение места преступления или происшествия, но без основных участников.

Интервью с выводами включает в себя приемы, использующиеся в когнитивном интервью, перемежающиеся вопросами, требующими от свидетеля самостоятельных выводов, которые может сделать в основном человек, говорящий правду.

Свидетели, которых допрашивают с использованием техник структурированного и когнитивного интервью, вспоминают значительно больше информации, чем те, кто проходит стандартную процедуру. Однако они также упоминают больше ложных, выдуманных деталей. Кроме того, когнитивное интервью оказывает позитивное влияние, если ведущий допрос задает общие, а не специфические вопросы. И наконец, позитивное влияние когнитивного интервью может уменьшиться, если его проводят работники правоохранительных органов. Например, в одном из исследований работникам полиции рассказывали о важности стиля проведения допроса, техниках постановки вопросов, подчеркивая достоинства общих вопросов и недостатки наводящих.

После этого половину из них обучали технике когнитивного интервью. Результаты показали, что точность показаний свидетелей, смотревших до этого сцену вооруженного ограбления, была одинаковой вне зависимости от использования когнитивных техник.

Возможно, что неэффективность когнитивного интервью в данном случае была связана с трудностями, которые работники полиции испытывали, пытаясь применить когнитивные техники.

Некоторые техники, например, показ изображения места происшествия, помогают только при описании события, не вызывающего тревоги, и не оказывают влияния, когда речь идет о тревожном событии, закончившемся чьим-то ранением или смертью. Кроме того, эти стили интервью оказывают влияние на правдивость показаний, речь о которой пойдет во второй части главы.

Точность показаний свидетелей зависит от формы вопросов. При допросе может возникнуть ситуация, когда допрашивающий, формулируя вопрос, упоминает: а) непроверенные сведения или сведения, явно не соответствующие действительности; б) соответствующие действительности сведения, которые свидетель не помнит.

Существуют две основных формы такого упоминания, наводящие вопросы и вопросы с косвенной ложной информацией.

При постановке наводящих вопросов несоответствующая действительности информация сообщается свидетелю напрямую. Такие вопросы похожи на утверждения и требуют ответа «да» или «нет». Например, вопросы «Ведь машина была красного цвета?» «У преступника были темные волосы, не так ли?» явно показывают, какого ответа ожидает человек, ведущий допрос. Такие вопросы могут влиять на показания свидетелей по двум причинам. Во-первых, они изменяют воспоминания свидетеля о произошедшем событии, особенно если он плохо помнит, что произошло. Во-вторых, свидетель может давать неправильные положительные ответы, желая угодить ведущему допрос, воспринимая такой ответ как своеобразную социальную норму общения.

Вопросы с косвенной ложной информацией имеют другую форму. В них несоответствующие действительности детали не имеют прямого отношения к существу вопроса. Например, свидетеля могут спросить о том, «с какой скоростью ехал велосипедист, когда проезжал около амбара?», хотя никакого амбара на самом деле не было. Отвечая на такой вопрос, свидетель, прежде всего, старается припомнить скорость велосипедиста. Такие вопросы изменяют воспоминания свидетеля, поскольку ложная информация не привлекает к себе большого внимания и не вызывает сопротивления.

Однако по прошествии некоторого времени свидетель забывает, откуда он получил сведения о наличии амбара, и «вводит» его в свои воспоминания.

Существует три основных последствия использования подобных вопросов.

Во-первых, задавая определенные вопросы, допрашивающий провоцирует свидетеля вспомнить то, что в другом случае он бы не вспомнил. Например, в эксперименте И. Лофтус респонденты смотрели фильм о дорожно-транспортном происшествии, в ходе которого пострадали несколько машин. Причиной произошедшей аварии стали неожиданные действия водителя, который не остановился около знака STOP, резко развернулся и попытался перестроиться в другой ряд. Фильм длился меньше минуты, а само происшествие занимало 4 секунды. После просмотра фильма респонденты отвечали на несколько вопросов. Первый вопрос был посвящен скорости автомобиля виновника столкновения. Он задавался в двух вариантах: «С какой скоростью ехала машина в тот момент, когда проезжала мимо знака STOP?» или «С какой скоростью ехала машина в тот момент, когда резко развернулась?». Одна половина респондентов отвечала на первый вариант вопроса, а другая - на второй. Все остальные вопросы были одинаковы для членов обеих экспериментальных групп. Последний вопрос касался того, видели ли респонденты знак STOP. Результаты исследования показали, что о наличии знака вспоминали 53% членов первой экспериментальной группы и 35% членов второй.

В результате допрошенные свидетели впоследствии лучше вспоминают те детали, которые интересовали допрашивающего.

Во-вторых, задавая определенные вопросы, допрашивающий может подсказывать свидетелю определенный ответ, создавать у него воспоминания о том, чего в действительности не происходило.

Так, если в вопросе содержались неправильные сведения:

свидетель может «вспомнить», что видел объект или событие, которого на самом деле не было. Например, если свидетеля спросить о скорости машины в тот момент, когда она проезжала мимо амбара, впоследствии он может вспомнить о существовании амбара, которого на самом деле не было;

у свидетеля могут возникнуть компромиссы памяти: он будет давать информацию, являющуюся средним между тем, что он видел, и тем, о чем ему стало известно, благодаря вопросу. Например, он будет рассказывать о девяти участниках события, если их было восемь, а в вопросе упоминалось 12, и о 6-7 участниках, если в вопросе говорилось о 4. Компромиссы памяти возникают при описании количества объектов, их размера и цвета. Например, люди, видевшие зеленую машину, описывают ее как голубую или зеленоголубую, если в одном из вопросов упоминался голубой цвет;

свидетель может по иному оценить отдельные аспекты события. Например, свидетели, которым задавался вопрос о том, с какой скоростью ехала машина, называли меньшую скорость, чем те, кого спрашивали, с какой скоростью она мчалась.

В-третьих, форма вопроса определяет отношение свидетеля к событиям, происходившим у него на глазах. Например, если людей спросить о том, что один из участников кричал другому, впоследствии они будут описывать произошедшее событие как более шумное и агрессивное, чем при использовании в вопросе слова говорил.

Степень влияния формы вопросов, зависит от ряда факторов:

перцептивной яркости деталей: перцептивно яркие детали вспоминаются более точно, чем неяркие даже после вопросов, содержащих неправильную информацию;

время получения свидетелем ложной информации. Вопросы, содержащие ложную информацию, оказывают большее влияние на точность показаний, если задаются незадолго перед основным допросом. Например, в одном исследовании свидетели получали ложную информацию сразу после наблюдения за событием или через неделю, перед основным допросом. В первом случае точность их показаний составляла около 50%, а во втором она уменьшалась до 20%;

совпадение модальности ложной информации и показаний свидетеля. Свидетель может давать показания вербально или с использованием визуальной информации. Аналогично дополнительная, ложная информация может передаваться ему в вербальном или визуальном виде. Эта информация оказывает большее влияние на показания свидетелей, когда она передается в том же виде, в каком свидетель потом дает показания. Например, участники одного исследования читали текст, в котором описывался ряд предметов, а потом видели картинку с их изображением. Половина респондентов читала текст, который соответствовал картинке, т.е. в нем описывались те предметы, которые были на картинке, а вторая половина - текст, в котором описывались предметы, отсутствующие на картинке. В конце исследования респонденты должны были выделить предметы, которые присутствовали на картинке, ориентируясь на их визуальное изображение или вербальное описание. Исследование показало, что влияние информации из рассказа проявилось только в том случае, когда респонденты узнавали предметы по вербальному описанию, т.е. тогда, когда ее модальность совпала с модальностью ответов свидетелей;

стиль допроса: люди, сталкивающиеся с дружелюбным интервьюером, меньше подвержены влиянию вопросов с ложной информацией, чем те, кто сталкивается с грубым. Однако люди, которые получили предупреждение о возможном воздействии, сильнее подвержены воздействию со стороны дружелюбного, а не грубого интервьюера.

В некоторых случаях свидетелей «побуждают» к даче ложных показаний без использования вопросов, содержащих ложную информацию. Их просто настоятельно просят описать как можно больше дополнительных деталей, даже если они не уверены в их точности. Следуя этим требованиям, свидетели действительно описывают больше деталей, как соответствующих действительности, так и несоответствующих ей, выдуманных (эффект угадывания). Таким образом, настойчивые просьбы описать как можно больше деталей не приводят к повышению точности показаний.

Опасность угадывания связана с эффектом «замерзания», если какая-то ошибка была сделана свидетелем на первом допросе, она скорее всего сохранится и в последующем. Причина этого явления кроется в изменении представлений свидетеля о происшедшем.

После наблюдения за преступлением у свидетеля формируется схематичное представление о нем. Постепенно эта схема обрастает деталями. После нескольких повторений «придуманных» показаний свидетель начинает верить в их подлинность.

Для предотвращения угадывания ответов и последующего эффект «замерзания» используется «прививка». Так называется постановка вопроса с акцентом на то, знает ли свидетель то, о чем его спрашивают. Например, если вопрос без «прививки» звучит как «Чем этот мужчина занимается в жизни, какая у него работа?», то вопрос с «прививкой» - «Знаете ли Вы, чем этот мужчина занимается в жизни, какая у него работа?». Использование «прививки» понижает вероятность того, что свидетель начнет называть придуманные детали или детали, которые являются результатом сделанных им выводов.

Точность изложения деталей зависит от места, которое они занимают в показаниях. Люди чаще сообщают о деталях внешности преступника, отсутствовавших в видеозаписи вооруженного ограбления, которую они смотрели, в конце рассказа, и об отсутствующих деталях, связанных с последовательностью событий - в середине рассказа.

Содержание показаний свидетеля зависит от показаний других людей. Другие свидетели могут стать источником ложной информации об обстоятельствах совершения преступления. Если свидетели обсуждают свои показания, то один из них, кто сильнее уверен в своих показаниях, может оказать влияние на другого. Ложная информация оказывает влияние вне зависимости от того, была она получена свидетелем до или после события, о котором он рассказывает. В первом случае она формирует у свидетеля ожидания относительно того, что он увидит, а во втором затрудняет припоминание подлинных обстоятельств дела. Однако свидетели, которых допрашивают сразу после получения ими ложной информации, могут проигнорировать ее, но только если с трудом вспоминают о ней.

На точность показаний свидетелей оказывает влияние оценка интервьюера. Во время допроса интервьюер может оценивать показания свидетеля, указывая на то, что он точно описывает произошедшее (позитивная обратная связь) или делает какие-то ошибки (негативная обратная связь). Эта оценка оказывает влияние на ответы свидетеля, но это чаще происходит при непосредственном общении между ними. Например, участникам одного исследования, ставшим свидетелями преступления и рассказавшим о том, что они видели, давали негативную обратную связь о точности их показаний и просили в дальнейшем давать более точные ответы. В конце эксперимента им еще раз задавали вопросы, на которые они ответили ранее. Исследователей интересовало, как часто свидетели будут изменять свои первые показания. Было создано четыре экспериментальных условия: в первом из них вопросы задавались письменно, свидетели давали ответы и получали негативную обратную связь устно; во втором и вопросы, и ответы давались письменно, а обратная связь устно; в третьем были письменные вопросы и обратная связь, а ответы устные; в четвертом вопросы, ответы и обратная связь были письменными. Таким образом, экспериментальные условия различались по степени межличностного контакта между свидетелем и ведущим допрос. Оказалось, что негативная обратная связь оказывала на свидетелей минимальное влияние в отсутствии непосредственного общения между свидетелей и интервьюером.

Точность показаний свидетелей зависит также от социального статуса человека, ведущего допрос: в присутствии высокостатусного допрашивающего свидетели дают более точные показания, чем в присутствии низкостатусного. Например, полицейские стажеры более точно рассказывают о том, что видели незадолго до этого, если допрос ведет высокостатусный человек - капитан полиции. Однако этот эффект наблюдается в том случае, когда свидетели полагают, что ведущий допрос ждет от них именно точного изложения событий, а не предположений или выводов.

И, наконец, на точность опознания свидетелями подозреваемого оказывает влияние процедура опознания. В начале этой главы мы говорили о том, что свидетели делают много ошибок при описании и опознании людей. Для предотвращения подобных ошибок используют специальные группы, куда помимо подозреваемого, включают и других людей, не имеющих отношения к совершению преступления - статистов.

Для повышения точности процедуры опознания используют следующие способы:

наличие группы опознания. Например, свидетели более точно опознают преступника, если выбирают его изображение из шести фотографий, а не решают вопрос, не он ли изображен на единственной предъявленной фотографии;

подбор членов группы опознания, похожих друг на друга и на подозреваемого. Подобие подозреваемого и статистов является принципиальным моментом при создании группы. В противном случае у свидетеля не будет необходимости давать точный ответ, поскольку при вынесении решения он сможет опираться на вероятностные предположения. Например, если свидетель помнит, что преступник был блондином, а в группе, подготовленной для опознания, только один блондин, а все остальные брюнеты, свидетель с большой вероятностью укажет именно на единственного блондина. Количество статистов, похожих на предполагаемого преступника, называется функциональным размером группы.

Если группа составлена правильно, то респонденты должны с равной вероятностью выбирать фотографии всех статистов;

использование группы опознания, состоящей из живых людей. Свидетели более точно опознают подозреваемых, если выбирают их из группы опознания, состоящих из людей, непосредственно присутствующих в помещении, чем если смотрят видеозапись или фотографии;

опознание на месте совершения преступления. Перемещение группы опознания на место совершения преступления оказывает позитивное влияние, если настоящий преступник является одним из ее членов, и такое влияние отсутствует, когда его там нет;

наличие дополнительной информации об объекте опознания. Во-первых, свидетели плохо опознают преступника по голосу. В частности, они хуже опознают преступника, ориентируясь только на голос, чем ориентируясь на визуальное изображение или на изображение и на голос одновременно. Во-вторых, люди более точно опознают преступника, которого они видели на видеозаписи, реже выбирая в качестве такового невиновного человека, если помимо статического изображения у них есть и динамические показатели (походка, речь, поворот, голос). Особенно часто, выбирая дополнительную информацию, необходимую для опознания, люди отдают предпочтение голосу;

специальная инструкция свидетелю. Обычная инструкция, которую получает свидетель перед процедурой опознания, содержит указание на то, что он должен выбрать человека, который совершил преступление, и не говорить о своем выборе другим свидетелям. Некоторые авторы предлагают модифицировать эту инструкцию, включив в нее еще один элемент: указание на то, что группа опознания не обязательно включает в себя подозреваемого. При этом свидетеля просят решить, видит ли он среди представленных людей человека, совершившего преступление, а также не говорить другим свидетелям о том, опознал ли он подозреваемого. Использование модифицированной процедуры приводит к более точному опознанию подозреваемого;

последовательное предъявление членов группы опознания. При обычной процедуре опознания свидетель видит сразу всех членов группы. При последовательной процедуре члены группы предъявляются ему последовательно, поодиночке. При этом свидетеля предупреждают, что он увидит каждого человека только один раз. Смысл последовательного предъявления заключается в том, чтобы избежать сравнения свидетелем всех членов группы и выбора из них наиболее подходящего. Последовательное предъявление приводит к более точному опознанию, чем одновременное;

выбор ведущего. Процедура опознания должна проводиться работниками правоохранительных органов, не имеющими отношения к данному делу, которые бы не могли случайно подсказать свидетелю устраивающий их ответ. Существуют разные формы таких подсказок, паузы после того, как свидетелю предъявляется определенный человек или его фотография, пристальное внимание следователя к фотографии определенного человека (ее долгое разглядывание), просьба еще раз внимательно посмотреть на интересующую следователя фотографию. Сталкиваясь с таким стилем поведения, свидетели чаще говорят о том, что человек, изображенный на фотографии является преступником. Поэтому наиболее эффективной является процедура «двойного заслона», при которой никто из работников правоохранительных органов, присутствующих на опознании, и статистов не знает о том, кто является подозреваемым. Однако даже надежная процедура опознания с непосредственным участием статистов и подозреваемого теряет смысл, если перед ее началом свидетель видел фотографию подозреваемого или пытался нарисовать его.

Отдельная проблема, связанная с процедурой опознания, касается поведения человека, который знает, что его подозревают в совершении преступления. Вызванная этим тревога проявляется в его поведении - в движениях тела, в позах. Свидетели могут рассматривать эту тревогу как признак виновности.

.3 Характеристики свидетелей

Точность показаний в некоторой степени зависит от социодемографических и психологических особенностей свидетелей.

Связь точности показаний с полом свидетеля достаточно противоречива. Так, результаты некоторых исследований показывают, что женщины лучшие свидетели, чем мужчины, тогда как другие говорят о наличии обратной закономерности или об отсутствии различий. Вполне вероятно, что разница в качестве запоминания у мужчин и женщин связана с различием их интересов, женщины дают более точные показания относительно женской одежды, поведения и лиц, а мужчины - внешнего вида преступника в целом и окружающей среды. Кроме того, качество опознания зависит от соотношения пола свидетеля и опознаваемого: женщины лучше опознают женщин, а мужчины - мужчин.

Согласно одному из объяснений этого эффекта, при восприятии представителя своего пола свидетели стараются собрать информацию о его личностных чертах, поэтому формируют более полное представление о нем по сравнению с представителем другого пола, при восприятии которого они задают себе вопрос о его внешней привлекательности.

И наконец, показания женщин более точны, чем мужские, в том случае, если интервьюер использует «поддерживающий» стиль ведения допроса, при котором демонстрирует полное понимание и поддержку свидетеля.

Возраст - одна из основных особенностей свидетелей, которая интересует исследователей и практиков. Особое внимание уделяется крайним возрастным группам - детям до 12 лет и пожилым людям.

В частности, некоторые исследования показывают, что пожилые люди дают менее точные показания, чем молодые. Ухудшение запоминания происходит в промежутке между 40 и 60 годами.

Пожилым людям труднее, чем молодым, вербально описать детали события, свидетелями которого они стали. Однако способность к опознанию лиц зависит не только от возраста свидетеля, но и от его соотношения с возрастом наблюдаемого человека. Молодые и пожилые свидетели одинаково хорошо опознают пожилых, но при опознании молодых молодые демонстрируют лучшие результаты.

Интерес к детским показаниям связан с существованием уголовных дел, где дети являются потерпевшими или основными и единственными свидетелями преступления. В первую очередь это относится к случаям так называемого домашнего насилия - физического и сексуального насилия по отношению к детям со стороны родственников или хорошо знакомых им взрослых людей.

Точность детских показаний вызывает сильные сомнения по нескольким причинам:

непрочность детских воспоминаний, их быстрое и серьезное разрушение;

непонимание детьми смысла происходящих событий и, как следствие, пропуск деталей, имеющих важное значение для расследования уголовного дела. Имеется ввиду, что у детей отсутствует система представлений, на которую они могут опереться при восприятии и понимании смысла происходящих событий, поэтому они забывают многие детали произошедшего, которые показались им не имеющими значения или необычными, противоречащими их опыту;.

концентрация внимания на отдельных ярких деталях и игнорирование всех остальных;

сильная подверженность детей внушению, влиянию наводящих вопросов и вопросов с косвенной ложной информацией.

В целом, результаты проведенных исследований показали, что, при некоторых условиях даже маленькие дети могут давать точные показания о том, что произошло достаточно давно. В частности, дети могут помнить события, участниками которых они стали в возрасте 20 месяцев- 2 лет. Двухлетние дети, обладающие необходимыми вербальными навыками, способны воспроизвести по крайней мере две основные центральные детали события, в котором они принимали непосредственное участие. Однако это не относится к событиям, за которыми дети просто наблюдали. Последняя закономерность проявляется не во всех возрастах. В соответствии с ними, 6 и 9-летние дети действительно точнее отвечают на вопросы, касающиеся действий, которые они выполняли самостоятельно, а 4-летние - действий, которые на их глазах выполнял другой ребенок.

Существуют аспекты событий, которые дети запоминают так же хорошо, как и взрослые. Например, 4-9-летние дети так же хорошо, как и взрослые люди, запоминают цвета и расположение мебели в комнате.

Точность показаний увеличивается с возрастом. Показания более старших детей точнее, чем младших. Например, рассказы 3-6 летних детей менее полные и более короткие, чем 9-10 летних детей и студентов университета; длина и полнота рассказов 9-10 летних детей и студентов практически одинакова. Вместе с тем, 5-10-летние дети менее точно, чем студенты, опознают главного героя события. Другие исследования демонстрируют, что 9-10-летние дети лучше вспоминают центральные и периферические детали внешнего вида участников события, чем 6-7-летние дети.

В-четвертых, на точность показаний детей оказывает влияние целый ряд факторов:

центральность деталей, дети лучше запоминают необычные, центральные детали произошедшего, чем периферические. В частности, когда через пять лет после того, как 2-13-летние дети попали в больницу с травмой, их просили вспомнить, что с ними было, они более точно описывали центральные детали, связанные с травмой, чем центральные детали, связанные с больницей, лечением и все периферические детали, поскольку в поликлинике они бывали часто, но серьезных травм больше не получали;

время, прошедшее от события до допроса, дети способны давать достаточно точные показания по прошествии длительного времени, однако чем больше времени проходит, тем больше забываются конкретные детали, тем чаще они «замещаются» представлениями ребенка о том, что обычно бывает в подобных ситуациях. В частности, 10-11-летние дают гораздо более точные показания через 7 дней по сравнению с 6 месяцами;

неоднократность событий, дети лучше вспоминают те детали событий, с которыми они сталкивались неоднократно. Однако эта закономерность имеет свои ограничения. Например, ребенку труднее вспомнить последнее из целой серии преступлений, чем одноразовое происшествие, поскольку в первом случае он путает детали разных событий. Однако это не означает, что он вспоминает несуществующие детали чаще, чем ребенок, описывающий событие, произошедшее один раз.

Влияние двух последних факторов может комбинироваться. Например, в одном из исследований принимали участие дети 4, 5, 6 и 8 лет, которые шесть раз становились свидетелями похожих происшествий, различающихся отдельными деталями. После этого через 1 или 6 недель детей просили вспомнить и описать последнее событие, вспомнить и описать как можно больше разных деталей всех происшествий, и только потом обратить внимание на последнее событие.

Результаты этого исследования показали, что способность детей точно описывать последнее и предпоследнее события уменьшается со временем и растет с возрастом, со временем уменьшается способность детей вспоминать источник, из которого они получили информацию о событии.

Способ предъявления информации. 3-4-летние дети более точно описывают периферические детали события, которое они наблюдали непосредственно, а не в варианте видеозаписи, хотя уже у 5-6-летних детей таких различий не наблюдается. Кроме того, возможность непосредственного наблюдения за событием делает детей более устойчивыми к наводящим вопросам, чем просмотр видеозаписи.

Стиль допроса. Дети 10-11 лет дают более точные показания при использовании когнитивного, чем при использовании структурированного интервью.

Повторение вопросов и повторные допросы способствуют лучшему запоминанию и последующему воспроизведению детьми событий. Однако такое влияние оказывают в основном открытые, а не закрытые вопросы.

Беседа со взрослым человеком помогает ребенку восполнить пробелы в своих воспоминаниях.

Профессия человека, ведущего допрос. Например, дети, рассказывающие полицейскому о своем общении с «няней», чаще «вспоминали» несуществующие детали, например о том, что у «няни» было оружие. По мнению автором исследования, причиной этой являлось представление детей о том, что может особенно заинтересовать работника полиции.

Практически все перечисленные факторы оказывают влияние и на точность показаний взрослых людей.

Однако существует ряд отличий показаний детей от показаний взрослых людей.

Дети чаще, чем взрослые, идентифицируют человека как преступника. Например, в одном исследовании принимали участие воспитанники детского сада и взрослые люди, которые смотрели слайды ограбления. После этого они должны были идентифицировать грабителя. Для этого половина из них должна была решить, есть ли его изображение в наборе фотографий, и если есть, то где оно. Второй половине показывали одну фотографию, и они должны были решить, изображен на ней грабитель или посторонний человек. Оказалось, что дети чаще, чем взрослые, узнавали преступника вне зависимости от процедуры опознания. Однако они также чаще называли преступником постороннего человека, если изображения настоящего преступника не было в наборе или на единственной фотографии. Таким образом, дети чаще положительно отвечали на вопрос о том, есть ли среди предъявленных изображений фотография преступника. Это означает, что для детей особенно важно, чтобы опознание проводилось не по одной фотографии, а путем выбора преступника из набора фотографий.

Дети сильно подвержены влиянию наводящих вопросов и вопросов с косвенной ложной информацией. На воспоминания детей можно оказать серьезное влияние, в результате которого они будут рассказывать о том, чего никогда не было. В целом, влиянию подобных вопросов особенно подвержены дети до 7 лет, хотя дети 3- лет больше подвержены влиянию подобных вопросов, чем дети 5-7 лет. Дети этого возраста не только дают неправильные ответы на вопросы с ложной информацией в рамках одного допроса (кратковременное влияние), но и сильно подвержены воздействию этой информации при последующих допросах (долговременное воздействие). Однако даже дети 10 лет дают более точные показания, когда в ходе допросов им задают нейтральные вопросы, чем когда им задают вопросы с ложной информацией (кратковременное воздействие). Что касается взрослых людей (вплоть до 64 лет), то вопросы с ложной информацией оказывают на них слабое кратковременное воздействие: отвечая на такие вопросы в ходе допросов, взрослые люди чаще, чем дети отвечают «не знаю» и реже дают неправильные ответы. Однако и они не избавлены от долговременного влияния вопросов с ложной информацией: не поддаваясь их воздействию в рамках одного допроса, они тем не менее используют информацию, почерпнутую из этих вопросов, при ответах на последующих допросах.

вопросы задаются взрослым человеком, а не их ровесником;

все допросы ведут разные люди. Точность детских показаний зависит от того, насколько они знакомы с человеком, проводящим допрос.

Например, в одном исследовании 5, 6 и 7-летние дети смотрели видеозапись кражи, а потом рассказывали об увиденном и отвечали на конкретные нейтральные («Можешь рассказать мне, кто был владельцем мотоцикла?») и наводящие («Владельцем мотоцикла была мама, не так ли?») вопросы с ложной информацией. Через два дня тот же или другой человек снова проводил с ними интервью. Уже первый допрос показал, что точность припоминания информации и сопротивление наводящим вопросам с ложной информацией увеличиваются с возрастом. Точность показаний при повторном допросе зависела от того, кто его проводил:

показания детей были более точными, если его вел тот же человек, что и первый допрос;

дети рассказывают о событии в одиночку, а не в присутствии ровесника.

Например, в одном исследовании принимали участие дети 5-10 лет, бывшие на приеме у зубного врача. Через 2-4 дня после посещения с ними проводилось интервью, в котором принимали участие интервьюер и ребенок без ровесника (ребенок и его ровесник, посещавший зубного врача) ребенок и его ровесник, не посещавший зубного врача. Было показано, что наличие сверстников не оказывало влияния на тревожность ребенка и точность его показаний при ответе на нейтральные вопросы. Однако младших детей, которые участвовали в интервью в одиночку, легче было сбить с толку, чем тех, кто давал показания в присутствии сверстников. В последующем исследовании было показано, что если ровесник, участвовавший в таком же событии, как и ребенок-респондент, помогал ему в процессе интервью, они вместе давали более точные показания, чем ребенок в одиночку или вместе с помощником, не принимавшем участия в подобном событии;

со времени события до первого допроса проходит много времени. В частности, дети 3-7 лет, с которыми проводили интервью, включавшем наводящие вопросы, через две а потом через четыре недели после события, меньше поддавались их влиянию, чем дети, с которыми проводили одно интервью через четыре недели;

вопросы с ложной информацией задаются неоднократно - сразу после события и непосредственно перед допросом. Например, дети из детского сада, смотревшие магическое шоу, больше поддавались влиянию вопросов с ложной информацией, если такие вопросы задавались им два раза - сразу после шоу и непосредственно перед основным интервью через 40 дней. Вопросы, которые задавались либо только после события, либо только перед допросом, оказывали меньшее влияние;

вопросы с ложной информацией уменьшают точность воспроизведения периферических деталей события, если задаются в первом интервью, и центральных деталей, если задаются во время повторного интервью, проведенного через достаточно большой промежуток времени после события (7 недель);

наводящие вопросы с ложной информацией имеют сложную структуру. В частности, 5-7 летние дети делают больше ошибок, отвечая на сложный наводящий вопрос («В кукольном спектакле пираты занимались полетами на надувных шарах, не так ли?»), чем отвечая на простой вопрос такого же типа («Пираты летали на надувных шарах, не так ли?»).

На воспоминания дошкольников и младших школьников серьезное влияние оказывает информация, полученная от посторонних людей между событием и допросом. Например, в одном исследовании 4, 6 и 9-летние дети помогали взрослому человеку клеить куклу, а после этого половина из них смотрела фильм о том, как взрослый клеит куклу с другим ребенком, а половина фильм с другим сюжетом. Сюжет фильма о создании куклы был похож на реальное взаимодействие (в нем ребенок совершал 14 разных действий), но отличался от него некоторыми деталями. Через две недели после этого у детей брали интервью, в котором просили рассказать о своем реальном взаимодействии со взрослым, а также ответить на конкретные вопросы, подразумевающие ответы «да» и «нет», содержащие и не содержащие ложной информации. Ложной считалась информация о действиях ребенка, которые были показаны в фильме, но отсутствовали в реальном взаимодействии. Результаты этого исследования показали, что дети, смотревшие фильм о создании куклы чаще давали неправильные ответы, чем те, кто не получал подобной информации. Причем этот эффект был выражен у 6 и 9-летних детей. Количество неправильных ответов на вопросы с ложной информацией 4-летних детей не зависело от того, какой фильм они смотрели.

Взрослые больше, чем дети размышляют, отвечая на вопросы, особенно когда не обладают достаточной информацией.

При работе с детьми эффективными оказываются дополнительные средства. Одним из таких средств являются куклы-модели, использующие при получении показаний от детей, ставших жертвами сексуального насилия. Эти куклы выступают как:

средство создания комфортной обстановки для детей;

средство начала беседы, позволяющее «разбить лед» в отношениях ребенка и ведущего дорос;

анатомическая модель, при работе с которой можно увидеть, как дети называют разные части тела, не заставляя их дотрагиваться до себя;

демонстрационная модель, позволяющая детям показать те действия, жертвами которых они стали, на кукле, а не на себе, проиллюстрировать рассказ;

средство, облегчающее воспроизведение информации;

средство анализа сексуального интереса и знаний детей;

способ диагностики того, было ли совершено сексуальное насилие, поскольку изнасилованные дети играют иначе, чем те, кто не стал его жертвой.

Влияние расовой и этнической принадлежности свидетеля на точность его показаний более определенно. В частности, люди более точно опознают представителей своей этнической (расовой) группы (ингруппы) по сравнению с представителями чужой (аутгруппы). Например, в одном исследовании респонденты - коренные жители Швеции и иммигранты, живущие в Швеции, - смотрели видеозапись кражи в овощной лавке. В одной версии преступник был похож на коренного жители (блондин со светлой кожей), а в другой - на иммигранта с юга (черные волосы и темная кожа). После просмотра видеозаписи респонденты должны были опознать преступника, выбрав его изображение из целой серии фотографий. Результаты показали, что, во-первых, люди точнее опознавали преступника своей национальности, чем чужой; и, во-вторых, невиновные иммигранты чаще рассматривались как преступники, чем коренные жители.

Таким образом, проблема соотношения расовой (этнической) принадлежности свидетеля и преступника имеет два аспекта: неумение отличать одного члена этнической (расовой) аутгруппы от другого, неспособность точно описать члена аутгруппы как перед опознанием, так и после него (первый аспект) и опознание в качестве преступника члена аутгруппы, хотя преступление было совершено членом ингруппы (второй аспект).

Когнитивные объяснения того, почему свидетели хуже различают представителей расовой и этнической атгруппы по сравнению с представителями своей группы (первый аспект), связаны с тем, как человек воспринимает и анализирует информацию. К таким объяснениям относятся:

. Гипотеза различного внимания. В соответствии с ней, представители своей расовой этнической группы привлекают к себе большее внимание, чем представители чужой, что и обеспечивает их более точное опознание впоследствии. Однако результаты исследований показывают, что обращение внимания на членов разных групп не связано с точностью их опознания.

. Гипотеза разного направления внимания. В соответствии с ней, люди привыкли различать людей своей расовой или этнической группы по каким-то определенным признакам, например, прическе. Однако представители других групп мало различаются по этому признаку, поэтому свидетели плохо различают их.

. Гипотеза «различной трудности опознания» предполагает, что членов одной расовой группы труднее отличить друг от друга, чем членов другой расовой группы. Однако исследования показывают, что члены любой расовой группы внешне достаточно разнообразны.

. Гипотеза познавательных схем предполагает, что у людей сформированы когнитивные схемы, которые позволяют им проводить быстрый анализ и запоминание представителей своей расовой и этнической группы. Однако эти схемы не работают при анализе лиц представителей других этнических и расовых групп.

. Гипотеза «утилитарности анализа информации». Это объяснение основано на теории диадического взаимодействия Тибо и Келли, которые полагали, что люди вступают во взаимодействие, чтобы извлечь из него выгоду для себя. Поскольку люди чаще общаются с представителями своей этнической расовой группы, чем чужой, они мало знают о том, что члены аутгруппы различаются по степени «выгодности» общения с ними. Им кажется, что «выгода» от общения с любыми членами этнической расовой аутгруппы примерно одинакова, и поэтому плохо различают их.

Кроме когнитивных существуют объяснения, связанные с характером отношений между членами разных этнических и расовых групп.

Согласно гипотезе «расовых предрассудков», зависимость точности опознания от соотношения расы свидетеля и преступника свойственна, прежде всего, расистам, которые отказывают членам другой расовой группы в индивидуальности, воспринимают эту группу как однородную, а ее членов как похожих друг на друга.

Согласно гипотезе «различного опыта», точность опознания членов расовой (этнической) аутгруппы зависит от наличия у свидетелей непосредственного контакта с представителями этой группы в других ситуациях. Хотя результаты исследований и неоднозначны, в целом они подтверждают эту гипотезу: люди, которые обладают опытом общения с членами другой расовой (этнической) группы, более точны при опознании по сравнению теми, у кого такой опыт отсутствует. Однако близость общения оказывает большее влияние, чем его частота: точность опознания представителей другой расовой и этнической группы выше у тех свидетелей, которые дружат с ее представителями, а не просто периодически встречаются с ними.

Именно дружба способствует усложнению представлений, улучшению эмоционального отношения и усвоению новых способов взаимодействия с членами другой группы.

Основное объяснение второго аспекта влияния расовой и этнической принадлежности свидетеля на точность опознания преступника (того, почему люди чаще неправильно опознают представителей расовой и этнической аутгруппы в качестве преступников по сравнению с членами своей группы), связано с этническим стереотипами. Под стереотипами понимается совокупность индивидуальных особенностей, приписываемых членам определенной социальной группы в целом. Членам расовых и этнических аутгрупп часто приписываются такие характеристики как агрессивность и нечестность. Такие стереотипы порождают негативные ожидания относительно поведения членов этих групп. В результате носители стереотипов ошибочно принимают членов таких групп за преступников. Например, ошибочная идентификация преступника происходит в основном в том случае, когда свидетель имеет негативные аттитюды в отношении какой-либо национальной или расовой группы и поэтому с большей вероятностью опознает представителей этой национальности как преступников. Аттитюд (от французского Attitude - поза) - это готовность к выполнению какого-либо действия.

Точность показаний свидетелей зависит от их психологических особенностей.

Экстраверсия - интроверсия и эмоциональность стабильность - нестабильность: экстраверты и эмоционально стабильные свидетели лучше запоминают лица людей, чем интроверты и эмоционально нестабильные люди.

Тревожность: точность показаний уменьшают как личностная, так и ситуативная тревожность. Эта закономерность проявляется не только у взрослых, но и у детей. Дети, дающие показания о страшном для них событии, например, посещении зубного врача, делают больше ошибок при описании события и опознании людей, чем те, кто рассказывает о менее травмирующем событии. То же самое влияние оказывает и личностная тревожность: дети с более высокой тревожностью дают менее точные показания и хуже опознают людей, чем дети с низкой.

Этот эффект особенно выражен в том случае, когда при опознании дети пытаются выбрать фотографию участника события из пачки фотографий, где она действительно есть. Однако если фотография этого человека отсутствует, дети с низкой тревожностью делают больше ошибок, чем дети с высокой: они чащи выбирают фотографию, т.е. опознают человека, который не принимал участия в событии. Это связь сохраняется и в том случае, если опознание проводится с участием живых людей.

Однако по некоторым данным, тревога, порожденная событием, о котором даются показания, оказывает менее разрушительное влияние, чем тревога, не связанная с ним (например, тревожность как личностная черта; тестовая тревожность).

И, наконец, более выраженная реакция на тревожные обстоятельства, т.е. более сильное ухудшение качества показаний, характерно для детей, которые в общении с родителями не чувствуют себя в безопасности, которые слабо привязаны к ним.

Потребности в автономии и изменении, чем больше у свидетелей выражены потребности в автономии и изменении, тем менее точные показания они дают.

Уровень интеллекта, чем выше уровень интеллекта, тем точнее показания свидетелей в ответ на общие вопросы.

Лица лучше распознают люди с хорошей визуальной памятью.

Существует целый ряд психологических особенностей, обладание которыми связано с подверженностью свидетелей влиянию ложной информации. Среди них:

нечеткие воспоминания о событии;

незнание о возможном воздействии;

объем рабочей памяти (у взрослых людей). Для измерения объема рабочей памяти используются методики, в которых респондент должен одновременно выполнять два задания, основное - например, вспоминать слова и дополнительное - решать уравнения. Показателем объема является качество выполнения основной задачи. Чем больше объем рабочей памяти свидетеля, тем меньше он подвержен действию вопросов с ложной информацией во время дачи показаний об ограблении, запечатленном в просмотренном им фильме;

выраженная эмпатия (у взрослых людей);

способность к формированию ярких визуальных образов события и их использованию при даче показаний. Две последние способности больше выражены у женщин, чем у мужчин, что и делает их более подверженными влиянию ложной информации (у взрослых людей);

низкая самооценка;

слабо выраженная настойчивость (у 6-7-летних детей и взрослых людей);

неадаптивность, активность и сговорчивость (у 9-10 летних детей);

эмоциональная экспрессивность (у 9-10 летних детей и взрослых людей);

застенчивость (у 4-10-летних детей);

эмоциональная напряженность (у 6-10 летних детей);

интроверсия и следование за интуицией (по К.Г.Юнгу).

Однако влияние этих индивидуальных особенностей зависит от характера деталей, о которых рассказывает свидетель.

Связь между тренированностью свидетелей и точностью их показаний достаточно противоречива. С одной стороны, люди, обладающие специальными навыками запоминания информации и постоянно сталкивающиеся с необходимостью их применения, должны быть лучшими свидетелями, чем нетренированные наблюдатели. Для повышения точности свидетельских показаний используются специальные техники. Например, шестилетние дети более точно вспоминают событие, если их просят не только рассказать о происшедшем, но и нарисовать его.

С другой стороны, не любой профессиональный опыт или техники увеличивают точность показаний. В частности, полицейские, по долгу службы обязанные проявлять больший интерес к происходящему, чем обычные граждане, не отличаются от них точностью, с которой они выделяют преступления среди других уличных происшествий. Аналогично, участники одной из обучающих программ, слушавшие лекции, смотревшие слайды и фильмы, участвовавшие в дискуссиях и выполнявшие упражнения по запоминанию, не смогли впоследствии более точно выбрать предъявляемые им фотографии людей из пачки фотоснимков. Таким образом, проблема влияния тренированности свидетеля еще не решена.

На точность показаний свидетелей оказывают влияние их аттитюды и ожидания. Один из примеров подобного влияния упоминался чуть выше в связи с этнической и расовой принадлежностью свидетеля: люди, негативно относящиеся к определенной группе, приписывающие ее членам агрессивность, нечестность и другие негативные характеристики, чаще опознают ее членов как преступников. Кроме этнических стереотипов на точность показаний свидетелей оказывают влияние и стереотипы, связанные с социально-экономическим статусом: свидетели более точно запоминают детали преступления, совершенного человеком с низким социально-экономическим статусом. Например, участники одного исследования смотрели видеозапись ограбления, а потом вспоминали последовательность событий и внешний вид преступника и жертвы. Было создано четыре варианта видеозаписи, различавшихся полом и внешним видом преступника (хорошо одетый или плохо одетый) и жертвы (кассир- мужчина или женщина). Оказалось, что люди лучше вспоминали детали ограбления, совершенного бедным, плохо одетым преступником.

Кроме аттитюдов к социальной группе на показания свидетелей оказывают влияние:

цели, которые они ставят перед собой при восприятии, свидетели лучше запоминают людей, когда целью является определение их привлекательности, правдивости или личностных черт, а не отдельных физических особенностей;

сведения об участниках, особенно об их личностных чертах, полученные свидетелем до дачи показаний, свидетель лучше запоминает и воспроизводит те детали, которые соответствуют его представлению об участниках произошедшего. Так, в эксперименте Петерсона студенты смотрели семиминутный фильм, посвященный событиям, произошедшим на форуме в Калифорнийском университете. Цель этого форума заключалась в обсуждении импичмента президенту Ричарду Никсону. Содержание фильма заключалось в следующем. Ведущий предоставлял слово прониксоновскому оратору. Оратор начинал защищать Никсона. Его речь часто прерывалась комментариями людей, сидевших в аудитории. Оратор продолжал свою речь несколько минут, а слушатели продолжали свои комментарии. В какой-то момент из аудитории на сцену выходили два студента. Один студент проходил позади оратора и подходил к доске. Там он заменял надпись «Форум открыт» на «Закрыт» и писал на доске «Импичмент». Второй студент подходил к оратору. Он забирал у него микрофон и начинал речь в поддержку импичмента. Он говорил больше минуты. После этого первый оратор пытался забрать у него микрофон, в результате чего он и оба студента начинали толкаться. Ведущий приказывал им остановиться, а затем просил студентов сесть на место. Студенты покидали сцену, но первый оратор отказывался продолжать свою речь. Перед просмотром этого фильма все респонденты смотрели одну из двух видеозаписей. В каждой из них содержалось определенное объяснение поведения студентов. По одной версии студенты были ярыми радикалами, пытавшимися не дать оратору высказать точку зрения, с которой они не согласны. По другой версии студенты были сторонниками свободы слова и хотели быть уверенными, что выслушаны будут обе стороны. В первом случае формировалось ожидание, что студенты хотели нанести оратору вред, а во втором - что они не хотели этого делать. После просмотра обеих записей респонденты должны были ответить на вопросы. Оказалось, что свидетели, слышавшие первое объяснение поведения студентов, вспоминали больше деталей основного фильма, которые соответствовали их пониманию ситуации. Например, «Студент Б громко трещал бумагой в начале», «Студент А говорил несколько раз: Расскажите нам об Уотергейтской записи», «На доске Б стер слово «Открыт» и написал «Закрыт»». Респонденты из другой группы вспоминали меньше таких особенностей и больше других: «А взял микрофон, не трогая оратора», «А сказал оратору «Извините», «Когда ведущий попросил их сесть на место, А и Б покинули сцену».

Один из важных вопросов, связанных с точностью показаний свидетелей касается влияния гипноза: «Может ли свидетель под гипнозом вспомнить что-либо, о чем уже забыл?», «Может ли гипноз изменить воспоминания свидетеля, «внедрив» в них ложные детали?», «Увеличивает ли гипноз уверенность свидетеля в своих показаниях?»

На все эти вопросы может быть дан положительный ответ. Во-первых, под гипнозом человек может вспомнить о том, что произошло с ним в далеком прошлом, или припомнить детали того, что было совсем недавно. Во-вторых, состояние гипноза облегчает появление «ложных воспоминаний». И, наконец, в-третьих, гипноз увеличивает доверие свидетеля к своим показаниям, даже тогда, когда не приводит к повышению их точности. Например, участникам одного исследования показывали фильм про ограбление. Через неделю после этого им показывали второй фильм про арест другого грабителя. После этого половину участников подвергали воздействию гипноза, а половину - нет. Во время гипноза их просили мысленно перенестись на место преступления и посмотреть на происходящее, как зритель смотрит передачу по телевизору. После этого им задавали ряд наводящих вопросов. В конце исследования все участники старались определить, кто из членов группы опознания был грабителем, показанным в первом фильме. Оказалось что свидетели, находившиеся под гипнозом, чаще путали грабителей из первого и второго фильмов, однако больше доверяли своим показаниям, чем те, кто не подвергался гипнотическому воздействию.

В обыденном сознании основным индикатором точности показаний свидетеля является его уверенность: уверенным свидетелям верят больше, чем неуверенным. Однако, как показали результаты многочисленных исследований, люди, как правило, не в состоянии оценить точность собственных показаний. Это выражается в том, что:

хотя люди способны предсказать, насколько хорошо они выполнят тест, определяющий уровень предметных знаний, они не могут адекватно оценить свою способность дать точные показания относительно какого-либо события;

люди недооценивают свою способность вспомнить то, что они реально видели и переоценивают способность вспомнить то, что они мысленно представляли себе за неделю до этого. Хотя они, как правило, понимают, что могут вспомнить и описать собственные действия лучше, чем действия другого человека;

люди переоценивают точность, с которой они узнают преступника по голосу;

степень доверия свидетелей своим показаниям зависит от ситуативных факторов, например, от оценки точности их показаний окружающими людьми, даже если она не соответствует действительности. Эта закономерность проявляется как у детей 11-12 лет, так и взрослых людей старше 17. Когда свидетелю говорят, что он правильно опознал преступника, он начинает больше верить своим показаниям и, кроме того, выше оценивает свою внимательность во время опознания и скорость выполнения задания. Этот эффект не возникает, если человека просили подумать об этих аспектах до того, как он получил позитивную обратную связь;

доверие свидетелей к своим показаниям зависит от их индивидуальных особенностей. В частности, доверие к показаниям больше соответствует их точности у людей с сильно выраженной тревожностью, возможно потому, что они более тщательно оценивают свои показания. Кроме того, точность показаний сильнее совпадает с доверием к ним у тех, кому перед оценкой своих показаний дают возможность вспомнить момент их дачи (например, показывают видеозапись того, как они производили опознание преступника). Этот эффект особенно выражен, когда люди чувствуют ответственность за то, что они делают (например, им говорят, что за ними наблюдают другие люди). И наконец, самооценка своей способности запоминать детали сильнее связана с точностью свидетельских показаний у женщин;

Исходя из вышеизложенного, считаем необходимым отметить что, проблема точности показаний свидетелей заключается в их психологическом настрое на дачу показаний, в зависимости от этого свидетели могут либо намерено лгать, либо «добросовестно заблуждаться» при проведении следственных действий. В связи с чем, следователю важно убедиться в правдивости показаний свидетелей, отчего в последующем может зависеть исход того или иного уголовного дела. На точность и правдивость показаний могут играть роль как объективные, так и субъективные факторы, к которым можно отнести (пол, возраст, род деятельности, межличностные отношения к другим участникам уголовного судопроизводства). Таким образом, даже наличие у свидетеля желания дать правдивые показания не гарантирует их точности. Поэтому сотрудникам правоохранительных органов необходимо знать о факторах, оказывающих влияние на точность показаний свидетеля, чтобы всесторонне полно и объективно опираться на указанные показания в ходе предварительного следствия.

допрос опознание свидетель преступление

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Согласно ч.1 ст.56 УПК РФ свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний.

Правовой статус свидетеля, помимо того, что это многокомпонентное правовое явление, которое обладает цельной структурой, представляющей собой упорядоченное расположение составляющих его элементов (форма) и их содержательное наполнение (содержание), а также установленное нормами права положение его субъектов, совокупность их прав и обязанностей. Так же необходимо отметить, что регулирование правового положения свидетеля нуждается в дальнейшем совершенствовании, а неточность в формулировке свидетельского иммунитета вызывает необходимость включить в понятие свидетельского иммунитета лиц, для которых установлен запрет на допрос.

Традиционно выделяются три уровня конкретизации правового статуса субъекта:

)        общий (конституционный, базовый) правовой статус, закрепляющий основные права, свободы и обязанности лица. Он отражает наиболее существенные, исходные начала, определяющие положение личности в обществе и государстве, принципы их взаимоотношений.

)        индивидуальный статус, т.е. «правовой статус определенного лица, выступающего в том или ином качестве». Уголовно - правовой статус предполагает не только общие для всех участников права и обязанности, но и права конкретного участника уголовного судопроизводства. Таким образом индивидуальный статус в уголовном судопроизводстве представлен единым процессуальным статусом - статусом конкретного участника уголовного судопроизводства (потерпевшего, подозреваемого, свидетеля, эксперта и т.д.).

) процессуально-правовой статус свидетеля в уголовном процессе, в структуру которого входят следующие элементы: (правовые нормы, устанавливающие статус свидетеля; правоспособность и дееспособность; права и обязанности; законные интересы; юридическая ответственность; гарантии прав, свобод и законных интересов.)

Проблема точности показаний свидетелей заключается в их психологическом настрое на дачу показаний, в зависимости от этого свидетели могут либо намерено лгать, либо «добросовестно заблуждаться» при проведении следственных действий. В связи с чем, следователю важно убедиться в правдивости показаний свидетелей, отчего в последующем может зависеть исход того или иного уголовного дела. На точность и правдивость показаний могут играть роль как объективные, так и субъективные факторы, к которым можно отнести (пол, возраст, род деятельности, межличностные отношения к другим участникам уголовного судопроизводства). Таким образом, даже наличие у свидетеля желания дать правдивые показания не гарантирует их точности. Поэтому сотрудникам правоохранительных органов необходимо знать о факторах, оказывающих влияние на точность показаний свидетеля, чтобы всесторонне полно и объективно опираться на указанные показания в ходе предварительного следствия.

Подробное освещение вышеуказанных аспектов дает возможность получить достоверные показания, которые в дальнейшем окажут влияние на оценку точности показаний.

Таким образом, можно утверждать, что достигнуты все те задачи, которые мы поставили перед собой во время исследования, а следовательно и цель работы.

Список используемой литературы

Нормативно-правовые акты:

1.     Конституция РФ: принята всенародным голосованием 12.12.1993 г.: Электронный ресурс СПС КонсультантПлюс/ Компания «КонсультантПлюс». - электрон. дан. - [М.] - URL: http//www.consultant.ru., свободный. - Заглавие с экрана. - Яз. рус. - (Дата обращения: 29.05.2012 г.).

2.     Уголовный кодекс РФ: кодекс РФ от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ: [Электронный ресурс] // СПС КонсультантПлюс/ Компания «КонсультантПлюс». - электрон. дан. - [М.] - URL: http//www.consultant.ru., свободный. - Заглавие с экрана. - Яз. рус. - (Дата обращения: 29.05.2012 г.).

3.      Уголовно-процессуальный кодекс РФ: кодекс РФ от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ: [Электронный ресурс] // СПС КонсультантПлюс/ Компания «КонсультантПлюс». - электрон. дан. - [М.] - URL: http//www.consultant.ru., свободный. - Заглавие с экрана. - Яз. рус. - (Дата обращения: 29.05.2012 г.).

4.     Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В.М.Лебедева. - 6-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма, 2009. - 960 с.

5.     Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под. общ. ред. д.ю.н., профессора Ю.И. Скуратова и д.ю.н., председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева. - 3-е изд., изм. и доп. - М.: НОРМА, 2001. - 896 с.

6.      Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. И.Л. Петрухина. - М.: ТК Велби, 2002. - 896 с.

Литература:

7.     Абрамова, Г.С. Введение в практическую психологию: учебное пособие Г.С.Абрамова. - М.: Норма, 1996. - 214 с.

8.      Александров, А.И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы / Под ред. В.З. Лукашевича. СПб., 2003. С. 238.

9.     Алексеева, Л.В. Юридическая психология / под ред. Л.В. Алексеевой - М.: Проспект 2010. - С. 265.

10.   Аминов, И. И. Юридическая психология: учебное пособие / И. И. Аминов. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. - 415 с.

11.   Аминов, И.И. Юридическая психология Учебник для вузов / под ред. И.И. Аминов - М.: Омега-Л 2011. - С. 302.

12.    Ароцкер, Л.Е. Тактика и этика судебного допроса. - М., 1969. - С. 137-138.

13.   Асмолов, А. Психология личности: Принципы общепсихологического анализа: учебник / А. Асмолов. - М.: Академия Смысл, 2002. - 416 с.

14.   Бартол, К. Психология криминального поведения. СПб., Питер, 2004. - С. 103.

15.   Большой толковый психологический словарь. В 2 т. / под ред. А. Ребер. - М.: Вече АСТ, 2003. - 592 с.

16.   Бочарова, С.П. Память в процессах обучения и профессиональной деятельности. - Тернополь, 1997. - С. 76.

17.   Васильев, В.Л. Юридическая психология: учебник для Вузов. / В.Л.Васильев. - СПб.: Питер, 2009. - 638 с.

18.   Васильев, В.Л. Юридическая психология / под ред. В.Л. Васильева - М.: Норма 2010. - С. 278-279.

19.    Вельш, И.В. Свидетельский иммунитет в уголовном процессе: Автореф. Диссертация кандидата юридических наук. М., 2000. С. 6.

.        Вельш, И.В. Свидетельский иммунитет в уголовном процессе: Учебное пособие. Тюмень, 2003. С. 103

.        Витрук, Н.В. Общая теория правового положения личности. М., 2008. С. 304.

.        Витрук, Н.В. Основы теории правового положения личности в социалистическом обществе. С. 82.

23.   Водолазский, Б.Ф. Психологические особенности личности осужденного: учебное пособие / Б.Ф. Водолазскоий, - Омск: Омская высшая школа милиции МВД СССР, 1982. - 234 с.

24.   Волков, В.Н. Юридическая психология / под ред. В.Н. Волкова - М.: Щит-М 2005. - С. 317-318.

25.   Гиппенрейтер, Ю. Б. Введение в общую психологию. Курс лекций: учебное пособие для вузов / Ю.Б. Гиппенрейтер. - М.: Изд-во МГУ, 1997. - 217 с.

26.    Глазырин, Ф. В. Изучение личности обвиняемого и тактика следственных действий: учебное пособие / Ф.В.Глазырин, - Свердловск, 2003. - 208 с.

27.   Григорьев, Ф.Г. Процессуальное положение свидетеля в уголовном судопроизводстве / Ф.Г. Григорьев, М., - 2009. С. 11

28.    Давыдова, Н.А. Юридическая психология / под ред. Н.А. Давыдовой - М.: Юнити-Дана 2012. - С. 327-328.

.        Димитров, А.В. Юридическая психология: Краткий курс / под ред. А.В. Димитрова - М.: Камерон 2006. - С. 246.

30.    Доспулов, Г.Г. Психология допроса на предварительном следствии. - М., 1976. - С. 78-79.

31.   Еникеев, М. И. Юридическая психология с основами общей и социальной психологии: учебник для вузов. / М.И.Еникеев. - М.: Норма, 2007. - 639 с.

32.   Журавлёв, Г. Т. Криминология: учебно-практическое пособие / Г.Т.Журавлёв. - М.: МЭСИ, 2000. - 68 с.

33.    Зорин, Г.А. Руководство по тактике допроса. - М., 2001. - С. 65.

34.   Игошев, К. Е. Типология личности и мотивация преступного поведения: учебное пособие / К.Е.Игошев, - М.: ИНФРА-М, 1999. - 236 с.

35.   Идашкин, Ю.В. К вопросу о непроизвольном запоминании. // Вопросы психологии. - 1969. - №2. - С. 29-30.

36.    Караяни, А.Г. Юридическая психология От эксперимента к практике / под ред. А.Г. Караяни - М.: Юнити-Дана 2012. - С. 198.

.        Карнеева, Л.М. Проблемы свидетельского иммунитета // Советское государство и право. 1989. № 6. С. 57.

38.    Комиссарова, Я.В., Семенов В.В. Особенности невербальной коммуникации в ходе расследования преступлений. - М., 2004. - С. 67-68.

39.    Корнуков, В.М. Теоретические и правовые основы положения личности в уголовном судопроизводстве. Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Харьков, 1987. С. 12.

40.   Криминология: учебник / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, В.В.Лунеева. - М.: ИНФРА-М, 2004. - 498 с.

41.    Криминология: учебник для вузов / под общ. ред. А. И. Долговой. - М.: НОРМА, 2001. - 586 с.

.        Крутецкий, В. А. Психология: учебник / В. А. Крутецкий. - М.: Просвещение, 2009. - 352с.

.        Крылова, Н.Е. Уголовное право: учебник / Н.Е.Крылова. - М.: Норма, 2005. - 578 с.

.        Курс уголовного права. Особенная часть: учебник. В 7 т. Т. 3. / под ред. Г. Н. Борзенкова и В. С. Комиссарова. - М., Велби, 2007. - 664 с.

45.   Лебедев, И.Б., Цветков В.А. Психология в правоохранительной деятельности. - М., 2003. - С. 124.

46.   Маклаков, А. Г. Общая психология: учебник для вузов / А.Г.Маклаков. - СПб.: Питер, 2009. - 583 с.

47.   Мариновская, И.Д. Юридическая психология / под ред. И.Д. Мариновской - М.: Дело 2005. - С. 187.

48.    Матузов, Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. С. 51 - 52

.        Москалькова, Т.Н. Этика уголовно-процессуального доказывания. М., 1996. С. 46

50.    Моховиков, А.Н. Судебная психиатрия. - Одесса, 1998. - С. 265-266.

.        Николюк, В.В., Кальницкий В.В. Применение ст.51 Конституции Российской Федерации в уголовном судопроизводстве // Законность. 1997. N 8. С. 16.

52.    Образцов, В.А., Богомолова С.Н. Допрос потерпевшего и свидетеля на предварительном следствии. - М., Право, 2003. - С. 82.

.        Огурцов, А.П., Юдин Э.Г. Новая философская энциклопедия. В 4 т. Т. 1. М., 2000. С. 635.

.        Определение Конституционного Суда РФ от 16 декабря 2008 г. № 1036-О-П.

55.   Орлов, А.Б. Психология личности и сущности человека: парадигмы, проекции, практики: учебное пособие / А. Б. Орлов. - М.: Академия, 2002. - 272 с.

57.    Петрухин, И.Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. М., 1985. С. 197.

58.    Порубов, Н.И. Тактика допроса на предварительном следствии. - М., 1998. - С. 76-78.

59.    Плетнев, М.Ю. Юридическая психология Учебное пособие / под ред. М.Ю. Плетнева - М.: РИОР 2011. - С. 256.

60.   Ратинов, А.Р. Лжесвидетельство (происхождение,предотвращение и разоблачение ложных показаний) / А.Р.Ратинов, Ю.П.Адамов. - М.: Наука, 1976. -270 с.

61.    Ратинов, А.Р. Психологическое изучение личности преступника: учебное пособие / А.Р. Ратинов. - М.: Норма, 2005. - 397 с.

62.   Романов, В.В. Юридическая психология 5-е изд пер и доп Учебник для бакалавров / под ред. В.В. Романова - М.: Юрайт 2012. - С. 310.

63.    Семенова, О.В. Юридическая психология Конспект лекций / под ред. О.В. Семеновой - М.: Приор 2010. - С. 218.

64.   Словарь русского языка: ок. 57 000 слов / под ред. чл. корр. АНСССР Н.Ю.Шведовой. - 20-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 1992. - 750 с.

65.   Смирнов, В.Н. Юридическая психология / под ред. В.Н. Смирнова - М.: Юнити-Дана 2010. - С. 213.

66.   Смолов, А. А. Психология личности: принципы общепсихологического анализа: учебник / А. А. Смолов. - М.: Академия Смысл, 2002. - 416 с.

67.   Собрание законодательства РФ", 23.08.2004, N 34, ст. 3534

68.    Собрания законодательства РФ. 2008. № 37. Ст. 4182

.        Соловьева, М.В. Юридическая психология / под ред. М.В. Соловьевой - М.: АСТ 2011. - С. 251.

.        Сорокотягин, И.Н. Юридическая психология Учебник для вузов Гриф МО / под ред. И.Н. Сорокотягина - М.: Юрайт 2011. - С. 274.

71.   Тактика и психологические основы допроса учебное пособие / под.ред. И.М. Кертэс, - М.: ИНФРА-М, 1999. - 224 с.

72.   Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учебник. - изд. второе, исправл. и доп. / под ред. Л.В.Иногамовой-Хегай, Х.И.Рагога, А.И. Чучаева. - М.: ИНФРА-М - Контракт, 2011. - 800 с.

73.   Цвайгерт, К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: в 2 т. М., 2000. Т. 2. С. 40.

74.    Цветков, В.Л. Юридическая психология Учебное пособие для вузов в схемах и комментариях / под ред. В.Л. Цветкова - М.: Щит-М 2010. - С. 249.

.        Чуфаровский, Ю.В. Юридическая психология Учебник / под ред. Ю.В. Чуфаровского - М.: Проспект (ТК Велби) 2012. - С. 381-382.

76.   Шахриманьян, И. К. Психологические основы отдельных следственных действий: учебник / И.К. Шахриманьян. - М., Проспект, 2000. - 467 с.

77.   Экман, П. Психология Лжи. Обмани меня, если сможешь. / П.Экман. - М. - МЗ - Пресс, 2011. - 304 с.

78.   Юдина, Е. Юридическая психология Учебное пособие / под ред. Е. Юдина - М.: Феникс 2007. - С. 198.

Статьи из периодических изданий:

79.   Абросимов, С.В. Правомерность и допустимость психологического воздействия при расследовании уголовных дел / С.В.Абросимов // Юрист-Правовед. - М., 2008. - №5. - С. 83-85.

80.    Аксенов, Р.Г. Пресечение лжи при допросе лица, подозреваемого в совершении преступления / Р.Г.Аксенов // Психопедагогика в правоохранительных органах. - Омск, 2007. - №3. - С. 11-14.

.        Артемцева, Н.Г. Особенности восприятия психологических характеристик человека по его лицу: дифференциальный подход / Н.Г. Артемцева, И.И. Ильясов // Вестник Московского университета. - М.: 2009. - № 3. - С.3-17.

.        Зарипова, Г.А. Выбор тактики допроса на основе результатов психодиагностики / Г.А. Зарипова // Уголовный процесс. - М.: 2007. - №1. - С. 49-54.

.        Саморока, В.О. О возможности использования специальных познаний в области психологии для проверки достоверности показаний лица / В.О. Саморока // Уголовное право. - М.: 2006. - №3. - С. 79-82.

84.   Свирин, Ю.К. Биологический (генетический) фактор как одно из условий преступного поведения / Ю.К.Свирин // Российская юстиция. - М.: 1996. - № 12. - С. 23-26.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Результаты опроса, проведенного слушателем 5 курса БЮИ МВД России 1758 учебной группы Семеновым Виктором Леонидовичем, на тему своей выпускной квалификационной работы «Факторы, оказывающие влияние на точность показаний свидетелей»

С целью изучения факторов, оказывающих влияние на точность показаний свидетелей, которые встают перед сотрудниками различных подразделений правоохранительных органов МВД Российской Федерации мною были опрошены, начальник МРО с дислокацией в г. Новокузнецке ЦПЭ ГУ МВД России по Кемеровской области полковник полиции А.И.Ким, оперуполномоченный по ОВД МРО с дислокацией в г. Новокузнецке ЦПЭ ГУ МВД России по Кемеровской области подполковник полиции О.Н.Корнилов, старший оперуполномоченный МРО с дислокацией в г. Новокузнецке ЦПЭ ГУ МВД России по Кемеровской области майор полиции Е.С.Сидоренко, оперуполномоченный МРО с дислокацией в г. Новокузнецке ЦПЭ ГУ МВД России по Кемеровской области майор полиции Р.Б.Сафаров, оперуполномоченный МРО с дислокацией в г. Новокузнецке ЦПЭ ГУ МВД России по Кемеровской области капитан полиции Г.Д.Некрасова, старший следователь по ОВД Следственного отдела по Новокузнецкому району Следственного Управления Следственного Комитета Российской Федерации по Кемеровской области капитан юстиции Д.В.Ивлев, следователь Следственного отдела по Новокузнецкому району Следственного Управления Следственного Комитета Российской Федерации по Кемеровской области майор юстиции С.И.Александров, следователь Следственного отдела по Новокузнецкому району Следственного Управления Следственного Комитета Российской Федерации по Кемеровской области капитан юстиции старший лейтенант юстиции Е.Д.Некрасова, дознаватель УМВД Российской Федерации по г.Новокузнецку лейтенант полиции Г.И.Додонова, дознаватель УМВД Российской Федерации по г.Новокузнецку лейтенант полиции Э.В.Гладышева. Мной было опрошено 10 человек, из них 4 женщины и 6 мужчин, средний опыт работы составляет 5-15 лет.

На вопрос «Ваш стаж работы в органах внутренних дел?», 50 % опрошенных (5 человек) ответили, что более 10 лет, а другие 50 % опрошенных ( 5 человек) ответили, что от 5 до 10 лет.

На вопрос «Какая категория допрашиваемых на Ваш взгляд наиболее проблемная в плане установления психологического контакта?», 60 % опрошенных (6 человек) ответили, что сложно наладить психологический контакт с подозреваемым, 30 % опрошенных (3 человека) ответили, что сложно наладить психологический контакт с потерпевшим, 10 % опрошенных (1 человек) ответили, что сложно наладить психологический контакт со свидетелем.

На вопрос «Что больше всего помогает в установлении психологического контакта?», 50 % опрошенных (5 человека) ответили, что им помогает знание основ психологии, 30 % опрошенных (3 человека) ответили, что им помогает правильно выбранная линия поведения, 20 % опрошенных (2 человека) ответили, что им помогает личное обаяние.

На вопрос «Использовали вы какие-либо специфические приемы для повышения эффективности допроса?», 90 % опрошенных (9 человек) ответили, что использовали в своей практике различные приемы, 10 % опрошенных (1 человек) ответили, что не использовали в своей практике различные приемы.

На вопрос «Откуда вы узнали о специфических приемах, способствующих эффективности допроса?» , 80% опрошенных (8 человек) ответили, что им подсказали коллеги, 20 % опрошенных (2 человека) ответили, что узнали из научно - юридической литературы.

На вопрос «Какой вид воздействия на допрашиваемого более эффективный?», 70% опрошенных (7 человек) ответили, что более эффективное психологическое воздействие, 30% опрошенных (3 человека) ответили, что более эффективное воздействие через нормы права.

На вопрос «Какие методы психологического воздействия вы использовали чаще всего?», 30% опрошенных (3 человека) ответили, что чаще всего использовали метод склонения допрашиваемого к сотрудничеству по какой-либо основе, 30% опрошенных (3 человека) ответили, что чаще всего использовали метод обращения к положительным сторонам личности допрашиваемого, 20% опрошенных (2 человека) ответили, что чаще всего использовали метод поиска каких-либо компромиссов, 20% опрошенных (2 человека) ответили, что чаще всего использовали метод логического воздействия.

Проанализировав ответы опрошенных лиц, прихожу к следующим выводам:

наиболее проблемная категория допрашиваемых лиц - это подозреваемые (обвиняемые), особенно ярко это выражается у лиц, ранее привлекаемых к уголовной ответственности, а так же у лиц, которые были подвержены такой мере пресечения как заключение под стражу. Проблема выражается в отказе подозреваемых (обвиняемых) идти на контакт с органами предварительного следствия и давать правдивые показания, а иной раз и вообще отказываются от дачи показаний. Данная категория лиц прилагает всевозможные усилия, чтобы направить ход следствия в неправильном направлении.

в установлении психологического контакта в основном помогает тщательное изучение личности допрашиваемого лица, установление круга лиц его общения и его повседневной деятельности, от этого в дальнейшем и будет зависеть выбор метода, подходящего к повышению эффективности допроса.

для повышения эффективности допроса, в зависимости от категории допрашиваемого лица, применяются в основном метод психологического давления (который законодательно запрещен) и нормативный метод воздействия, которые в свою очередь выражаются в поиске каких - либо компромиссов, как благоприятных, так и неблагоприятных для лица, дающего показания (обвиняемый, подозреваемый), внушение допрашиваемому лицу значимости и важности его показаний (свидетель).

слушатель 5 курса

БЮИ МВД России

учебной группы

мл. лейтенант полиции

В.Л. Семенов