ste».
Предмет исследования - начальный этап становления австрийской литературы.
Целью нашей работы является изучение начального этапа становления австрийской литературы и исследование в связи с этим творчества известного поэта Николауса Ленау.
В соответствии с поставленной целью были определены следующие задачи:
) раскрыть сущность понятия «литературный бидермейер» и исследовать его как литературное направление, ставшее основой для формирования австрийской литературы;
) исследовать творческий путь Николауса Ленау;
) проанализировать произведения поэта.
Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования:
литературоведческий анализ;
обобщение и систематизация теоретического материала;
анализ художественной структуры произведений.
Глава 1. Литературный бидермейер Австрии и Германии
1.1 Происхождение термина «литературный бидермейер»
Начальный этап становления австрийской прозы связан с таким литературным течением как бидермейер. Усталость от потрясений и войн начавшегося «века революций» рождала в части австрийского общества желание покоя. В начале XIX века в Вене разворачиваются драматические перипетии наполеоновских войн. А Июльская революция 1930 года серьезно пошатнула авторитет Австрии.
В то же время установление внешнего покоя и порядка в эпоху Реставрации сопровождалось усилением государства и нарастанием отчужденности между обществом и властью. Формировавшиеся в этих условиях настроения немецкого бюргерства были восприняты и отражены новым стилем искусства и литературы, получившим название «бидермейер». Литературный бидермейер формировался в литературе Германии с середины XVIII века. Пройдя долгий путь развития от моральных еженедельников и бюргерской драмы, перенеся давление критиков и противостояние романтизму, литература бидермейера сохранила свои лучшие традиции и тем самым отстояла право на существование. Обращенная к современности, литература бидермейера заняла нишу, образовавшуюся в период «между романтизмом и реализмом».
Основными этапами развития литературного бидермейера принято считать: развитие бюргерского самосознания в Германии и Австрии XVIII века стало предпосылкой возникновения литературного бидермейера. В этот период происходит зарождение мировоззренческих позиций бюргерства, обусловивших принципы отражения окружающей действительности.
Во второй половине XVIII века в творчестве ряда писателей начинается формирование основных черт литературного бидермейера, специфического круга тем, образов, конфликтов и способов их художественного решения, характерных для этого явления.
При интенсивном развитии литературного бидермейера на рубеже XVIII-XIX веков появляются его устойчивые черты в произведениях тривиальной литературы.
На этапе расцвета «тривиального» литературного бидермейера происходит взаимодействие бидермейера и романтизма.
Литература бидермейера выходит на авансцену литературного процесса Германии в постромантический период, в 20-50-е годы XIX века формируется литературное течение «бидермейер», развивается литература «высокого» бидермейера.
Функционирование литературного бидермейера в новом историко-литературном контексте свидетельствует о возникновении реалистических тенденций в рамках этого литературного течения.
Само название «бидермейер» появилось в 1850-е годы. В выходящем в Мюнхене журнале «Летучие листки» начал публиковаться цикл забавных историй Адольфа Куссмауля и Людвига Эйхрода, главным персонажем которых был Готфрид Бидермейер - добропорядочный бюргер-семьянин, сочинитель плохих сентиментальных стихов. В его образе были персонифицированы слабости и пристрастия того времени. Имя Бидермейера было перенесено на определенный стиль искусства и литературы, а также на мироощущение и образ жизни средних слоев Германии. Более того, весь период германской истории от Венского конгресса до революции 1848 г. часто называют «эпохой бидермейера». Общественный интерес в этот период был сосредоточен, прежде всего, на семье, частной жизни, на заботе о сохранении «тихого семейного счастья». «Всё, что в государстве и человечестве есть хорошего, пришло из семьи», - писал Адальберт Штифтер, один из представителей этого движения. []
Писатели - бидермейеры часто были меланхоликами и отчаявшимися людьми. Они осознавали противоречия между идеалом и действительностью и страдали от этого. Литературный бидермейер составляли произведения, разные с точки зрения их художественной ценности.
Появляются такие понятия, как «тривиальный бидермейер» и «высокий бидермейер». Особенностью литературы тривиального бидермейера являлась ее ориентированность на непритязательные вкусы бюргерства. Целью этих невзыскательных произведений было развлекать и трогать читателя, поэтому писатели выбирали сюжеты из современной жизни, избегая аллегорий, фантазии и символов, чтобы их «творения» были понятны простому обывателю. Несмотря на все художественные недостатки, она утверждала важные жизненные ценности. Писатели тривиального бидермейера черпали сюжеты из частной жизни обычных героев. Доступный и близкий всем материал, украшенный эмоциями, подкрепленный моралью, становился бестселлером, который читали и молодое, и взрослое поколения.
Другой стороной литературного бидермейера является «высокий бидермейер». В нем частная жизнь обыкновенного человека осмысливается в контексте главных этических и эстетических тенденций времени. Писатели этой ветви выступали как сторонники пассивного восприятия современности. Основополагающей идеей их мировоззрения и творчества стало отречение от активной жизненной позиции. Отсюда присущая литературе высокого бидермейера меланхолия, идеализация прошлого, в которой культ «старого доброго времени» обретает возвышенный, и даже пафосный характер.
В творчестве писателей значительное место занимает религия, искусство, а проблемы частной жизни показаны с большей глубиной и обстоятельностью. Темы, сюжеты и конфликты, популярные в тривиальном бидермейере, обретают здесь эстетическое содержание.
1.2 Связь романтизма и бидермейера в немецкой и австрийской литературе
К моменту утверждения романтических тенденций в немецкой литературе уже были пройдены первые три из намеченных выше этапа развития литературного бидермейера.
Литература романтизма и бидермейера развивались одновременно и параллельно друг другу, о чем свидетельствуют многочисленные отрицательные отзывы романтиков о литературе «тривиального бидермейера». Появление в литературе «тривиального», а позднее - «высокого» бидермейера отдельных романтических сюжетов, тем и образов, данных в иной интерпретации, вполне закономерно, поскольку «эволюция литературы… совершается не только путем изобретения новых форм, но и, главным образом, путем применения старых форм в новой функции». [7с.293] Специфика функционирования литературного бидермейера состоит в том, чтобы увидеть окружающий мир с его положительных сторон, предложить более достижимые идеалы. Эта тенденция отчасти присуща и самому романтизму на его последнем этапе, что объясняет множество явлений, объединяющих поздний романтизм и бидермейер, поскольку граница между ними размыта и условна. Общие черты в литературе бидермейера и позднего немецкого романтизма объясняются процессом «демифологизации сознания», [9, с.323] который означает исчерпанность и завершение развития романтизма и способствует интенсивному развитию литературного бидермейера. Бидермейер с его позитивным восприятием окружающей действительности в итоге доминирует над романтизмом.
Австрийская литература первой половины XIX в. отражает сложную историческую судьбу своей страны. Хотя пути многих австрийских поэтов и писателей не раз перекрещивались с путями их собратьев по перу и в других немецких землях, все же у австрийской литературы был собственный путь. В первой половине XIX в. она складывается как самостоятельная национальная литература, представленная крупными именами. Если в XVIII в. отдельных австрийских авторов мало знали за пределами страны, то Николаус Ленау, Франц Грильпарцер, Фердинанд Раймунд и другие писатели XIX века приобретают известность не только в землях немецкого языка, но и во всей Европе. Иначе, чем в Германии, складывался романтизм. Существенно то, что он не означал крутой ломки в художественных вкусах. Славянский и венгерский элементы - сюжеты и образы, народная музыка и народная поэзия - органически входили в австрийскую культуру. Значительных явлений в области прозы австрийский романтизм в сравнении с немецким не создал, его высшие достижения связаны с лирикой и драмой. Таким образом, многие весьма характерные черты новой романтической литературы (красочность образов, фантастика, фольклор, интерес к истории, к иноземным культурам, «местный колорит») в Австрии не производили впечатления открытия нового.
Глава 2. Творческий путь Николауса Ленау
.1 Темы и мотивы его стихотворений
Славу самого выдающегося поэта Австрии завоевал Николаус Ленау (1802-1850). Его творческий путь начался в 20-е годы XIX века. Первый сборник стихотворений появился в 1832 году, а в 1844 тяжелое душевное заболевание оборвало его сознательную жизнь. Уроженец города Чатад, он многое воспринял из венгерской народной культуры. Мелодии Венгрии, образы людей, венгерский пейзаж органически вошли в его лирику. Ныне венгры считают его и своим поэтом. Лирика Ленау принадлежит к лучшим образцам немецкоязычной поэзии. Он был хорошим скрипачом, и любовь к музыке отозвалась в его стихах. Творчество Ленау проникнуто задумчивой меланхолией. [3, c.92]
Уже в ранних стихотворениях - в пейзажных и бытовых зарисовках, в картинах венгерской сельской жизни - выявляется определяющая особенность поэзии Ленау: ее глубокая субъективность, ярко выраженная черта романтического мировосприятия. Стихи Ленау отличает ритмическое разнообразие, яркая метафоричность, красота пейзажа. Поэт ищет человечности в природе. Ленау свойственно романтическое восприятие действительности. Его лирический герой отрицает обыденность жизни, находится в поисках свободы. Свои ощущения передаёт через картины природы. Именно поэтому у Ленау наблюдается такая сильная тяга к осенним пейзажам, пустыням. В этих образах поэт отражает свои переживания об утраченной молодости, несчастной любви. Поэзия Николауса Ленау - история его души. Он писал о поэзии: «Нет, я не могу назвать ее просто своей подругой, поэзия - это я сам; моя самая самость - вот что такое моя поэзия». Успех и очарование его лирических произведений объясняются, прежде всего, неудержимой, почти дикой страстностью натуры Ленау, выразившейся во всей его жизни, полной увлечений и страданий, в его истинно потрясающей, по свидетельству современных ему знатоков, игре на скрипке, в его ненависти к тирании, в умении быть истинным другом. Это был блестящий человек: при «библейской красоте» лица и фигуры, он обладал чуткостью и восприимчивостью, превосходившими человеческую меру и потому осуждавшими его неминуемо на море страданий; но ему даровано было в песнях выражать свои чувства; воспринимая трепетно и глубоко все воздействия окружающего, он все претворял в печально-страстную песню, в виде лирического стихотворения или дикой и захватывающей мелодии своей скрипки. Однако значение Ленау не исчерпывается этим. Всякий выдающийся лирик неминуемо должен быть философом. Вся религиозная философия, философия, оценивающая явления, философия, намечающая идеалы, утешающая, обещающая философия есть лирика великих сердец, прошедшая сквозь великий ум. Но не всегда великие сердца соединяются с великим умом; если ум необычайно чуткого человека слаб, мы имеем перед собою безвестного героя какой-нибудь любви; чем же сильнее он, тем более растет способность обобщать свои чувства, и мы последовательно имеем художника-лирика, философа - этика и, наконец, религиозного учителя или великого революционного вождя. Николаус Ленау никогда не мог выяснить окончательно свои мысли, они всегда слишком сильно сплетались с чувством, они были горячи и потому нетверды, но вследствие этого он и не перестает ни на минуту быть поэтом. Он страдает своими мыслями, его идеи разыгрывают драму в его душе и выливаются оттуда в виде диалогов, признаний, проповедей. Но Ленау обладал большим умом - умом истинно философским: в нем не было ни одного внутреннего терзания, которое он не отвел бы к общей причине, не сделал бы глубоко значительным, возвысив до идейного страдания.
Религиозные мотивы сочетаются у него с сатирой на алчного пастора, бесшабашное веселье с угрюмой замкнутостью, ясный светлый образ природы - с мрачными раздумьями. Цикл стихотворений «Wanderung im Gebirge» (1830) в известной мере подводит итог раннему периоду. У Ленау человек и природа разъединены, поэтому даже в самые радостные картины природы вдруг врывается тема безысходного одиночества: «Verschwunden ist das letzte Leben, Hier grünt kein Blatt, kein Vogel ruft, Und selbst der Pfad scheint hier zu beben, So zwischen Wand und Todeskluft.». Как и у многих других романтиков, трагическое одиночество лирического героя Ленау отнюдь не означает равнодушия к нуждам и болям своего времени. Наоборот - то там, то здесь возникает гневная интонация, слышится беспокойный голос поэта. Лирика Ленау отличается ритмичным богатством, яркой метафоричностью; романтическая символика сочетается с пластичностью образов, колоритностью пейзажей. В стихотворении «In der Schenke», которое относится к жанровой поэзии, он с восхищением рисует венгерскую вольницу, смелых людей, спасающихся от преследований закона, причем из финала произведения видно, что речь идет не просто о поэтизации разбойников: звучат песни эпохи освободительной борьбы в Венгрии, борьбы, которую возглавлял Ференц Ракоци. Тяжелым ударом для Ленау было поражение польского восстания 1830 года. «Am Jahrestag der unglücklichen Polenrevolution» - это реквием павшим героям Польши, который, однако, завершается словами уверенности в том, что развеется «черный дым позора» и снова «вспыхнет пламя мщения». „ Aus den Gräber wird empor, Himmelwärts die Schande rauchen, Und dem schwarzen Rauch der Schmach, Sprüht der Rache Flamme nach. Отнесение этого стихотворения к патриотической лирике представляется бесспорным. Поэт оплакивает героев восстания „Haut die Gläser an den Tisch! Brüder, …tanzt nun der Winter frisch auf den Gräbern edler Polen, Wo verscharrt in Eis und Frost, Liegt die Freiheit letzter Trost. Также это творение может быть отнесено и к пейзажной лирике, поскольку Николаус Ленау предельно точно описывает погоду.
В 1834-1837 годы Ленау переживает глубочайший духовный кризис. Стихотворения поэта наполнены тоской и неверием. В произведениях
«Der Polenflüchtling» (1833), «Zwei Polen» (1834), как нельзя лучше чувствуется упаднический настрой поэта. Их разделяет резкая грань - утрата надежды. В последних стихах - бежавший из Польши участник восстания бродит по аравийской пустыне «без цели и без отечества». И сам поэт чувствует себя одиноким, подобно польскому изгнаннику.
В 1840 году Ленау написал одно из программных своих стихотворений «Beethovens Büste». Бетховен для Ленау - универсальный гений. «Ha! ich fand des Mannes Büste, Den ich höchst als Meister ehre». Николаус Ленау воспринимает великого композитора как воплощение не всеобщей гармонии, а трагических конфликтов современности. Ленау сказал однажды: «Моцарт может говорить на детски-нежном языке ангелов и поднять нас на небо, Бетховен говорит дерзким языком титана и призывает нас штурмовать небо». В стихотворении «Beethovens Büste» отражены разные грани мироощущения поэта - от борьбы до примирения, от отчаяния до веры; здесь органично сливаются непреодоленная мировая скорбь и нарастающий бунт. В этом Ленау близок Байрону. «Ein Gewitter in den Alpen, Stürme auf dem Ozeane, Und das große Herz Beethovens, Laut im heiligen Orkane»
В историю австрийской и немецкой литературы Ленау вошел как трагический лирический поэт. Его излюбленный герой - личность одинокая, мятущаяся, раздираемая противоречивыми чувствами, то ощущающая себя жалкой, беспомощной щепкой в потоке волн, то бросающая вызов неустроенности окружающего мира и бунтующая против него. В этом смысле лирика Ленау - одно из самых ярких выражений романтического мироощущения.
2.2 Особенности изображения конфликта в поэме «Фауст»
бидермейер ленау конфликт фауст
В литературе Австрии насчитывается около пятидесяти обработок темы Фауста, значительную часть которых представляют комические варианты. В австрийских пародиях фаустовский сюжет становится максимально приближенным к реальной, сугубо бытовой жизни. Введение реалий повседневной жизни австрийцев придает этим пародиям национальный колорит.
Драматическая поэма «Фауст» - важнейшая веха в творчестве великого австрийского поэта Николауса Ленау. Другие «Фаусты» не могут идти в сравнение с пламенным, лирическим, сверкающим «Фаустом» Ленау.
В начале XIX в. образ Фауста своими готическими очертаниями привлекал романтиков. Эта поэма отмечена печатью зрелости и концентрирует в себе сложнейшую проблематику, вошедшую в немецкую литературу, начиная с Иоганна Вольфганг фон Гете, творчество которого стало отправной точкой для Ленау. [6, c. 57]
Драматическая поэма «Фауст», впервые изданная в 1837 года, стала первой поэмой Ленау. Этот ряд замыкает оставшаяся неоконченной поэма «Дон Жуан», работу над которой Ленау прекращает в 1844 году. Как уже упоминалось, Ленау был философом. Бенедикт Спиноза и немецкие мистики оказали серьезное влияние на ранние произведения Ленау, а также на его поэму «Фауст». Им были предугаданы некоторые положения философских учений Артура Шопенгауэра и Фридриха Ницше. В этом произведении отразились также некоторые события бурной и трагической биографии поэта. Представитель знатного рода, разочарованный в жизни, он много странствовал по свету, нигде не находя покоя. В 1832 году поэт уехал в Америку, но не прижился там, и в 1833 вернулся в Европу. Несчастная страсть, обручение и ожидание счастливой семейной жизни, оборванное буйным припадком, завершились шестилетним пребыванием в доме умалишенных, где Ленау и скончался. Горькие жалобы и прославление революционной борьбы, мировая скорбь и социальный протест звучат в его стихах и необычных по форме драматических поэмах. Таков и «Фауст» (1834). Предполагавший обозначить свое сочинение «Фаустовскими картинами», Ленау остановился на имени героя в качестве заголовка и определении «поэма» в качестве жанра. Поэма состоит из 24 стихотворных эпизодов различной протяженности, как повествовательных, так и драматических, снабженных сценическими ремарками. Создавались они не последовательно и даже издавались по отдельности. Образы героев известной немецкой средневековой легенды о докторе Фаусте, заключившем договор с дьяволом, получают оригинальную трактовку, нередко противоположную гётевской. У Ленау главенствует Мефистофель, дух отрицания и разрушения, наделенный непреклонной волей и безудержной силой страстей. Торжество зла несомненно: такой Мефистофель без труда подчиняет себе Фауста - человека смятенного, то охваченного восторгом, то повергнутого в бездну отчаяния, не способного владеть ни своими чувствами, ни жизненными обстоятельствами.
«Фауст» - это драматическая поэма с романтическим героем в центре повествования, вокруг которого развивается действие и который несет в себе мировую скорбь, пессимизм, метафизическое разочарование. В ее основе лежит мифологический материал, выбранный поэтом не случайно. История Фауста - это история личности, противостоящей обществу, одинокой и гениальной, что, несомненно, как нельзя более лучше вписывается в романтическую концепцию. Произведений такого масштаба и значимости, с постановкой экзистенциальных проблем, носителем которых становится главный герой, в австрийской литературе того времени еще не было. Драматические поэмы Николауса Ленау - это ярко выраженная мировоззренческая поэзия, ставящая кардинальные проблемы человеческого бытия, делающая своим центром личность, которая особым образом является носителем мировоззрения. Ленау заменяет традиционный миф новым философским содержанием, которое включает в себя и богоборческие мотивы, а также связанную с ними проблему необходимости и свободы.
В «Фаусте» Ленау традиционное фаустовское стремление к истине поддерживается мотивом гордыни, так как Фауст стремится к трансцендентному, отвергая и презирая свою человеческую сущность. Это заставляет его вступить в конфликт с Богом, поскольку христианство не дает ему выхода к абсолюту, и с природой, поскольку Фауст также не может обратиться к язычеству, к чему его призывает Мефистофель. Таким образом, герой вступает в конфликт с обеими религиозными системами, которые у Ленау в любом случае монотеистичны, так как Бог в поэме - это одновременно христианский Бог и природа, а язычество рассматривается не как поклонение нескольким божествам, а как противопоставление христианству. Следствием этого конфликта становится попытка Фауста утвердить себя в роли верховной инстанции и таким образом добиться цели - абсолютной истины, а также решить или снять все экзистенциальные проблемы, обусловленные его человеческой судьбой (проблемы жизни и смерти, свободы и необходимости, всеобщего и индивидуального). Мефистофель обращает Фауста к жизни - это действительно могло бы стать указанием верного пути, но дьявол знает, что Фауст не сможет пройти по нему до конца или не совершить фатальных ошибок. Обращение Фауста к жизни может трактоваться как имморализм сверхчеловека, преодолевающего себя в разрушении подвергнутых переоценке ценностей, но это должно быть балансированием на канате над бездной, и Мефистофель уверен, что Фаусту это не удастся, так как на этом пути Фауст выступает и против природы, которая, по Ленау, есть единственная не поддающаяся разрушению вечная ценность, и против себя самого.
Отрекаясь от Бога, он отрекается от своей товарности, но Богу это безразлично, ибо ни один звук не долетает до его мира, где он пребывает в вечной неподвижности, так что вообще непонятно - есть ли он, жив ли он. Своей инертностью он подталкивает человека к мысли о собственной бесполезности, но его место в системе мироздания должно быть заполнено. Фауст Ленау в определенной мере делает шаг к ницшевскому сверхчеловеку, который, отрицая прежние и декларируя собственные ценности, становится их источником и основанием для самого себя. Но Мефистофель подталкивает его не только к созданию новой ценностной системы, но и к тому, чтобы в дальнейшем Фауст полагал ее единственно верной и неоспоримой для других. Утверждая собственное «Я», Фауст борется за свободу, но лишь затем, чтобы потом ограничить ее для всех остальных. Фауст претендует на место и статус божества и делает при этом ставку на силу своего духа. Природу он тоже отвергает, так как чувствует себя скованным ее рамками: для природы он только биологический материал, с помощью которого она распространяет себя в пространстве и времени. Его духовная сторона для природы не важна, ибо она есть всеобщее, субстанция, растворяющая все индивидуальное.
Дух, стремящийся утвердить себя в функции абсолютной истины, должен освободиться от навязанных ему ограничений. Поэтому Фауст, как ему кажется, освобождается от плена духовного - от Бога и от природы, которая у Ленау тоже одухотворена. В нем остаются только гордыня и материальное начало, а оно есть начало дьявольское. Так осуществляется план Мефистофеля: теперь Фауст чувствует себя гораздо менее свободным и гораздо более далеким от первоначальной цели, поскольку Мефистофель замыкает его в жизни, в чувственном, материальном. Освобождение от плена духовного приводит Фауста к распаду собственного Я, к хаосу сознания. В этом контексте самоубийство героя представляет собой попытку вновь обрести целостность по ту сторону жизни, заодно освободившись от материальной оболочки; но все это обращается иллюзией.
В «Фаусте» поэтом тоже были предприняты попытки снять проклятие с жизни: так, жизнь простых людей, в общем, тоже чувственная, природная, в «Фаусте» не осуждается. Осуждается отношение к жизни как к орудию, средству духа расширить собственные границы, сломать их и, отринув ставшую уже ненужной жизнь, воспарить.
Сознание Фауста - христианское; даже в конфликте с Богом оно остается таковым, ибо пытается свергнуть одного Бога и заменить его другим - самим собой. Фауст у Ленау не является положительным персонажем, но не является и отрицательным. Это больное, несчастное сознание, мечущееся в поисках несуществующих истин, в стремлениях к несбыточному счастью и отвергающее то, что ему изначально уже дано.
Трагедия Фауста состоит в том, что он, получив фактическое бессмертие в дьявольском круге, все - таки гибнет.
Николаус Ленау создавал свою драматическую поэму, обладающую не подлежащей сомнению художественной ценностью, в дискуссии с уже существующей философской традицией, он также воспринял и интерпретировал философские идеи своего времени и предвидел новые пути в развитии философии. «Фауст» представляет собой гармоничное сочетание сложного и актуального философского содержания и великолепного поэтического воплощения.
Заключение
В нашей курсовой работе рассматривается одна из важных проблем австрийской литературы - это утверждение ее самостоятельности, выявление национальной специфики. Приведенные в данной работе исследования дают нам основание утверждать, что австрийская литература самостоятельна и оригинальна.
Особенно озабоченно проблемой самостоятельности и оригинальности литературы молодое поколение писателей, поднимающих тему рабочего класса, социальных отношений и противоречий личности и общества. Они часто пишут на венском диалекте, который отражает не только жизнь рабочих предместий, но и подчеркивает отличие австрийской культуры от других немецкоязычных культур.
Таким образом, мы пришли к выводу, что австрийская литература прошла долгий и тяжелый путь в процессе становления и развития. Уникальность австрийской литературы не только в ее достижениях, поражающих воображение в сопоставлении с малыми размерами страны. Она уникальна еще и тем, что само существование ее постоянно оспаривается.
Список использованных источников
1. «Литературная теория немецкого романтизма». Сб. под ред. М. Берковского, Л. 1934, стр. 116.
. Bietak W. Zwischen Romantik, Jugend Deutschland und Realismus: Eine Literatur- und Problemschau vom Standpunkt der Biedermeierforschung I. W. Bietak II Deutsche Vierteljahresschrift Literaturwissenschaft und Geistesgeschichtе. Bd.13. Halle, 1935.
. Bischoff H., Nicolaus Lenaus Lyrik, ihre Geschichte, Chronologie und Textkritik, 2 Bande, 1920.
. Kluckhohn P. Biedermeier als literarische Epochenbezeichnung I. P. Kluckhohn II Begriffsbestimmung des literarischen Biedermeiers. Darmstadt, 1974.
. Samtliche Werke und Briefe, hist. krit. Ausgabe von E. Castle, 6 B-de, 1910-1923.
. Schoenburg R., Lenaus "Faust", 1922.
. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л., 1973.
. Богданов В. А. Течения, направления и еще одно «слагаемое» / В.А. Богданов // Литературные направления и стили. М.: Изд-во М. ун-та, 1976 с.46.
. История австрийской литературы / Под ред. В.Д. Седельника, А.Б. Базилевской и др. - В 3-х т. - М.: ИМЛИ РАН, 2009.с. 552.
. История зарубежной литературы XVII века / Под ред. Н.А. Жирмунской, З.И. Плавскина и др. - М.: Высшая школа, 1999.
. Михайлов А.В. Обратный перевод: Русская и западно-европейская культура. Проблемы взаимосвязей / А.В. Михайлов. М.: Языки русской культуры, 2000. с. 340.
. Полубояринова Л.Н. Литература эпохи Реставрации (1815-1848 годы) / Л.Н. Полубояринова // История западноевропейской литературы. XIX век: Германия, Австрия, Швейцария. СПб.: Изд. центр «Академия», 2005. с. 72.
. Потехина И.Г. История литературы Германии, Австрии и Швейцарии: Учебное пособие. - СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2010. с. 82.
. Федоров Ф.П. Художественный мир немецкого романтизма: структура и семантика / Ф.П. Федоров. М.: МИК, 2004. с. 368.
. Федотова Е.Д. Бидермайер // Эпохи. Стили. Направления / Е.Д. Федотова. М.: Белый город, 2005. с. 48.
. Фриче В.М. Очерк развития западно-европейской литературы, Харьков, 1927.
. Хализев В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. М.: Высшая школа, 2004. с. 438.
. Шмидт Й. Краткий очерк всеобщей истории от Венского конгресса (1815) до основания Германской империи (1817) / Й. Шмидт // Немецкая литература между романтизмом и реализмом (1830-1870): тексты и интерпретации / сост. проф. Й. Шмидт, проф. А.Г. Березина. СПб.: Изд-во «Бельведер», 2003. с. 763.
. Юрченко Т.Г. Бидермейер / Т.Г. Юрченко // Литературоведческая энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. М.: «Интелвак», 2001.