Историзм в поэме А.А. Блока 'Двенадцать'
МГГУ им. М.А. Шолохова
Доклад на тему:
"Историзм в поэме А.А. Блока "Двенадцать"".
Целью данной работы является изучение историзма в произведении А.А. Блока "Двенадцать". В данной работе мы раскроем сам термин историзм. Сделаем анализ поэмы Блока с учетом исторического контекста. Для решения данной цели нам необходимо выделить несколько задач, которые помогут рассмотреть тему с разных сторон и наиболее ближе приблизиться к главной цели. В первую очередь нам необходимо изучить историческую рамку, в которой писалось произведение, и рассмотреть творчество Блока в контексте эпохи поэта, тем самым указав на неразрывность творений писателя и его времени. Решение выше описанных задач поможет создать адекватное представление не только о рассматриваемой поэме "Двенадцать", но и о самом творчестве автора в целом. Данная тема актуальна, потому что если посмотреть на сегодняшнюю Россию, то можно почувствовать, как будто назревает какая-то революция, а может это не совсем революция. Но самое главное, что народ требует перемен, народ начинает противопоставлять себя власти, Народ перестает глотать все, чем его кормят, Мы начинаем выбирать и это не может не нравится. Так до чего все это доведет не известно. Так что рассмотрение данной темы поможет понять очень важный этап нашей страны, переход от самодержавия к советской власти путем революции. В данной работе мы вспомним итоги революции, плюсы и минусы ее, а также попробуем понять, что такое вообще революция.
Историзм - принцип рассмотрения мира, природных и социально-культурных явлений в динамике их изменения, становления во времени, в закономерном историческом развитии, предполагающий анализ объектов исследования в связи с конкретно-историческими условиями их существования. Выражая сущность марксистского понимания этого принципа историзма, В.И. Ленин писал:". Не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь" (Полн. собр. соч., 5 изд., т.39, с.67). В соответствии с принципом историзма разработанным марксистско-ленинской философией, процессы развития объективного мира должны рассматриваться в том виде, в котором они протекали в действительности. Иными словами, марксистский историзм совпадает с высшей научной объективностью, исключает искажения действительной истории, допускаемые буржуазной наукой, архаизацию настоящего и модернизацию прошлого. Любое явление, любой предмет могут быть поняты и правильно оценены лишь при условии рассмотрения их в конкретных исторических условиях и связях. "Весь дух марксизма, - писал В.И. Ленин, - вся его система требует, чтобы каждое положение рассматривалось лишь) исторически;) лишь в связи с другими;) лишь в связи с конкретным опытом истории" (Полн. собр. соч., 5 изд., т.49, с.329).
Поэма А. Блока "Двенадцать" была написана в 1918 году. Это было страшное время: позади четыре года войны, Февральская революция, Октябрьский переворот и приход к власти большевиков, наконец, разгон Учредительного собрания, первого российского парламента. Интеллигентами того круга, к которому относился А. Блок, все эти события воспринимались как национальная трагедия. 27 февраля в Петрограде началось вооружённое восстание. Первой подняла мятеж учебная команда запасного батальона Волынского полка в числе 600 человек, затем к мятежному Волынскому полку присоединились Литовский и Преображенский полки. К вечеру бунтовал уже весь петроградский гарнизон. Оружие бесконтрольно распределялось среди демонстрантов. В ночь на 28 февраля Временный комитет объявил, что берёт власть в свои руки. Ликвидирована монархия, открыт путь для демократического развития страны, образовалось двоевластие. 25-31 августа Корниловский мятеж, целью которого было вывести страну из кризиса и подавить революционное движение. Корнилов как верховный главнокомандующий снял войска с фронта и направил их на Петроград. Корнилов и его сподвижники арестованы, усилился кризис в стране. Партия большевиков, выдвигая злободневные лозунги, добилась усиления влияния в массах. Быстро росли ее ряды: если в феврале 1917 г. она насчитывала 24 тыс., апреле - 80 тыс., августе - 240 тыс., то в октябре около - 400 тыс. человек. 26 октября штурм Зимнего дворца - арест Временного правительства, приход к власти большевиков. Что привело к Гражданской войне.
Все происходящее читатель видит глазами тех двенадцати большевиков, которые проходят по городу, где царит хаос. Двенадцать рады этому, поскольку и они сами являются частью этого хаоса. Призванные в идеале стать носителями порядка, на самом деле они сами порождены хаосом и сеют его везде, куда бы они не пошли. Мир, само бытие рушиться, и символ этого всеобщего разрушения - ветер:
Ветер, ветер! На всем божьем свете!
Идеал Двенадцати Символизирует Не Только Ветер, Их Идеал - Пожар, То, после чего уже не останется ничего старого:
"Мы на горе всем буржуям
мировой пожар раздуем".
В центре поэмы - "частная" судьба Петрухи, попавшего в катаклизмы истории. Он оказался в положении личности, вынужденной объединить в себе интересы общие и личные.
В Петьке, как и в остальных красногвардейцах, поэт подчеркивает разбойное начало: "бубновый туз" - знак каторжника.
Переплавка Петьке необходима, возможно, но сложна. Герой переживает серьезные испытания.
Возлюбленная Петьки, девушка Катька
Мертва, мертва!
Простреленная голова!
Гибнет Катька. Неважно, кто она. Главное, что прежде всего это женщина, единственное в поэзии Блока начало, способное к перерождению.
Блок показывает революционную стихию как бессознательную, слепую силу, разрушающую не только ненавистный старый мир, но и простые человеческие отношения. Поэт изображает глубокую боль Петрухи. Личное и общественное приходят в болезненное столкновение. Для Блока преодоление этого - залог успеха нового мира. Сначала рождается реакция страшной ненависти, а не любовь к людям:
Выпью кровушку
Чернобровушку.
Революционный поток похож на циклон, в центре которого едва может устоять человек:
Ветер, ветер! На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер! На всем божьем свете!
"Ветер хлесткий" - это символ революции, ее активного начала, сметающего старый мир. Ветер хлещет барыню в каракуле, попа, писателя, но одновременно
Рвет, мнет и носит
Большой плакат:
"Вся власть Учредительному Собранию!"
В десятой главе вместо ветра изображается вьюга. Природа - не союзник гвардейцам. Движение героев - это и преодоление стихии:
Разыгралась что-то вьюга.
Разыгралась что-то вьюга,
Ой, вьюга, ой, вьюга!
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага!
Стена вьюги отделяет Христа от двенадцати.
Герои поэмы - дети стихии, ее порождение и воплощение. Но вьюга обернулась свей разрушительной стороной. В ней не оказалось созидательного, преобразующего. Преодолевая стихию, двенадцать преодолевают самих себя. Уже не Катьке с Ванькой противостоят герои поэмы, а всему старому миру, и именно это обстоятельство оказывается решающим фактором в процессе их духовного перерождения:
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос,
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.
Ветер как символ революции снова появляется в последней главе:
Это - ветер с красным флагом
Разыгрался впереди.
В белом венчике из роз -
Впереди - Иисус Христос.
Христос стал вестником нового мира, построенного на основе равенства, братства, свободы. Одновременно - выразителем чистоты, святости и страдания во имя будущего. Блок воплотил в этом образе духовное перерождение мира и личности.
Путь истории противоречив. Поэма построена на контрастах цвета: "черное" - "белое". Блок воспроизводит стихийный взрыв, сохраняя свое личное отношение к нему. Нарисованная в "Двенадцати" картина поражает сочетанием несовместимого. Все пришло в движение, рухнул устоявшийся быт, сдвинулись привычные соотношения, обнажились противоречия. Конфликт поэмы стоится на противопоставлении двух начал - светлого, гармоничного, которое Блок видит "впереди", и темного, прошлого, олицетворением которого служит "старый мир". Сфера этого противопоставления захватывает и "большой" мир, и внутренний мир человека. Как и его герои, Блок и негодует, и страшится, и надеется. Всем своим существом он участвует в том, что происходит вокруг. Поэт берет на себя смелость "провести" своих героев сквозь ветра и вьюги, показать настоящее лицо революции, каким бы жестоким оно не оказалось. Но, читая поэму, мы верим в то, что кровь окупится будущей светлой жизнью.
Чрезвычайно поучительно отношение к поэме В.И. Ленина. В. Шульгин в своих воспоминаниях рассказывает: "Он спросил меня. "В белом венчике из роз впереди Иисус Христос". Вы понимаете? Объясните. Не понимаю. " И далее В. Шульгин передает воспоминания А.П. Кизас: "Как-то он спросил меня: "А вы Блока читали?" - "Да". - "Понимаете?" - "Люблю". - "А я не понимаю". Разговор шел о "Двенадцати". Вопросы эти имели, конечно, чисто риторический характер, они указывали на основное противоречие поэмы, не снимая её революционное значение в целом. Богатая материалом статья Л. Долгополова "Двенадцать" А. Блока" поучительна именно с этой точки зрения. Стремясь объяснить идейную концепцию "Двенадцати", то есть определить, почему поэма завершается появлением Христа, Л. Долгополов пишет: "И путь Христа, и пути революции совпадают. Христос сливается с народом, но не растворяется в нем, продолжая оставаться тем высоким уровнем нравственного развития, которого должны достичь (и достигнут в конце концов) идущие за ним апостолы революции. Блоковский Христос воплощает активное начало - он участник революционного переворота, ведущий униженных и обездоленных в царство социализма, которое будет и его царством. Христос должен служить воплощением надежд, возлагавшихся поэтом на русскую революцию, воплощением его представлений о ее характере и задачах".
В зарубежной печати отмечена перекличка "Двенадцати" со стихотворением В. Крестовского "Париж. Июль, 1848", в котором изображаются баррикады, "кровавое красное знамя", а среди восставших оказывается Христос: "Но кто-то над павшими встал в сияющей белой одежде".
Это стихотворение с отчеркнутыми Блоком строками лежало у него на столе, когда он работал над поэмой. И в этом сопоставлении революции и Христа, отмеченном Блоком у Крестовского, очевидна явная параллель с композиционной основой "Двенадцати", бросающая свет на самый замысел поэмы.
историзм поэма блок двенадцать
Мне снился восторженный сон:
Гас вечер на небе багровом,
И в воздухе грохот и стон
Носились в величьи суровом.
Вся улица кровью полна,
Весь город в смятеньи от страха -
И вон уж позорно видна
На площади черная плаха.
Под ядрами рушится дом,
И веет во пламени том
Кровавое красное знамя.
Работают дружно штыки,
Гремят вдалеке барабаны -
И ломятся массой полки
К завалам в народные станы.
А там уж последний упал -
Конец благородной надежде;
Но кто-то над павшими встал
В сияющей белой одежде:
Над облаком дыма, во мгле,
Стоял он на той баррикаде
С терновым венком на челе
И с мукой предсмертной во взгляде.
Он руки свои простирал,
Гвоздями пробитые руки,
И лик его кроткий дышал
Блаженством божественной муки.
Ветвь мира для мира всего
Держал он средь павшего стана,
Сочилася новая рана.
Но тихо народ умирал,
Лобзая священные раны, -
А вечер во мраке вставал,
И били вдали барабаны.
Близкая к Блоку поэтесса Кузьмина-Караваева в воспоминаниях о Блоке дает характеристику той среды, которая окружала Блока, от которой он шел к революции:
"Непередаваем этот воздух 1910 года. Думаю, не ошибусь, если скажу, что культурная, литературная, мыслящая Россия была совершенно готова к войне и революции. В этот период смешалось все. Апатия, уныние, упадочничество - и чаяние новых катастроф и сдвигов. Мы жили среди огромной страны словно на необитаемом острове. Россия не знала грамоту, - в нашей среде сосредоточилась вся мировая культура - цитировали наизусть греков, увлекались французскими символистами, считали скандинавскую литературу своею, знали философию и богословие, поэзию и историю всего мира, в этом смысле были гражданами вселенной, хранителями великого культурного музея человечества. Это был Рим времен упадка. Мы не жили, мы созерцали все самое утонченное, что было в жизни, мы не боялись никаких слов, мы были в области духа циничны и нецеломудрены, в жизни вялы и бездейственны. В известном смысле мы были, конечно, революция до революции, - так глубоко, беспощадно и гибельно перекапывалась почва старой традиции, такие смелые мосты бросались в будущее. И вместе с тем эта глубина и смелость сочетались с неизбывным тленьем, с духом умирания, призрачности, эфемерности. Мы были последним актом трагедии - разрыва народа и интеллигенции. За нами простиралась всероссийская снежная пустыня, скованная страна, не знающая ни наших восторгов, ни наших мук, не заражающая нас своими восторгами и муками. Была только черная петербургская ночь. Удушье. Тоска не в ожидании рассвета, а тоска от убеждения, что никакого рассвета никогда больше не будет".