Свобода человека
Содержание
Введение
1. Понятие свободы
2. Свобода в различных эпохах
2.1 Эпоха средневековья
2.2 Эпоха возрождения
2.3 Эпоха реформации
2.4 Современное общество
3. Бегство от свободы
3.1 Причины бегства от свободы
3.2 Механизмы бегства от свободы
Заключение
Список литературы
Введение
Понятие свобода присуще человечеству, наверное, с момента появления у человека способности мыслить, осознавать и оценивать своё положение в окружающем его мире. Человек всегда находил то, что мешало его свободе или, наоборот способствовало её обретению. Причём принимая свободу как ценность, человек в различных эпохах, цивилизациях, культурах понимал её смысл по-разному, каждый раз находя в ней что-то новое, часто придавая понятию свободы тот смысл, который был ему выгоден. Может быть именно поэтому споры и дискуссии по поводу свободы возникают в основном в переломные моменты человеческого развития, когда происходит борьба общественных формаций и на смену одного устройства общества приходит другое. Такие переходы сопровождаются обещаниями устранить недостатки старой системы, дать чего-то больше, в том числе и свободы отдельному человеку, определённой социальной группе или же всему обществу.
В России это явление подтверждается нашей недавней историей. Взять хотя бы Октябрьскую революцию 1917 года, когда главным обещанием была свобода одной социальной группы от эксплуатации другой. Свобода доступа к средствам производства была лозунгом того времени. Однако такая односторонняя свобода от чего не принесла обещанного счастливого будущего обществу. И уже спустя несколько десятилетий, на волне демократических преобразований, люди стали бороться уже за другие свободы, например свободу слова, свободу совести и т.д.
В подобных общественных катаклизмах требования немедленной и всеобъемлющей свободы заслоняют её многогранность, многоликость, сопряжённость с другими ценностями, общественными институтами. Требование абсолютной свободы, придание свободе абсолютного приоритета перед всеми другими ценностями в той или иной форме предполагает оправдание и использование её для достижения любых доступных средств.
Сегодня свобода в обыденной жизни по-прежнему не утратило своего свойства быть лозунгом. Наоборот, появление новых угроз социальному порядку ведёт к появлению новых угроз, социальному порядку ведёт к появлению новых лозунгов, новых свобод от" и понятие свободы от чего-то" сегодня широко используется для оправдания каких-то конъюнктурных задач. Например, свобода от террористической угрозы как для всего мира, так и отдельно взятой страны, освобождение от диктатуры могут служить причиной локальных конфликтов, применения военной силы (Афганистан, Ирак). Причём неизбежные в таких случаях человеческие жертвы объявляются меньшим злом, малой кровью вместо страданий миллионов, невинные люди выступают в роли жертвенного ягнёнка, приносимого на алтарь свободы. Даже несмотря на то, что свобода предполагает отсутствие принуждения и насилия.
Таким образом, сегодня можно говорить о частичной утрате свободой своих ценностных позиций, о том, что понятие свободы подменяется чем-то другим и о том, что заинтересованные люди прикрывают свободой свои корыстные интересы. Поэтому и возникает желание разобраться в том, что же именно есть свобода в её философском понимании, лишённом сиюминутных интересов и задач. Почему люди охотно идут вслед за новыми обещаниями свободы и почему, достигнув долгожданной свободы, всё же от неё отказываются.
свобода бегство индивид личность
1. Понятие свободы
Идея свободы прошла длительный путь развития, будучи неразрывно связанной с человеком, она изменялась в соответствии с изменением человеческого общества.
Прежде чем начать рассмотрение идей свободы в различные эпохи, хотелось бы сделать своего рода уточнение. Несмотря на множество конкретных толкований, большинство философов сходятся в том, что подразделяют свободу на две категории: свободу внешнюю (негативную), свободу от чего и свободу внутреннюю (позитивную), свободу для чего.
Внешняя свобода предполагает отказ человека от чего-то внешнего по отношению к нему. Например, в марксизме-ленинизме это отказ от частной собственности, богатства. Обретение такой свободы человеком не несёт ему развития как личности, не даёт каких-то новых преимуществ. Так Э. Фромм, рассматривая историю, как процесс растущей индивидуализации и растущего освобождения, показывает это на примере человека и животного /1/. Он говорит, что чем ниже уровень развития животного, тем в большей степени его приспособление к природным условиям и вообще вся его деятельность определяется механизмами инстинктивных и рефлекторных действий. И чем выше уровень развития животного, тем, соответственно, более гибким является его поведение, и менее всеохватывающей является врождённая адаптация при его появлении на свет. Эта тенденция достигает своего предела в случае человека. Он освобождается от инстинктов, однако такой вид свободы является достаточно сомнительным преимуществом. Человек рождается без врождённой способности к необходимым действиям, какая свойственна животным; человек находится в зависимости от родителей более долгий период, нежели любое из животных; реакция человека на окружающую обстановку не такая быстрая, адекватная и эффективная, как инстинктивные действия, выполняемые автоматически. Человек испытывает все страхи и подвергается всем опасностям, которые вызваны недостаточностью его врожденных инстинктов. Однако следует признать, что именно эта беспомощность человека лежит в основании всего того, что он достиг. Биологическое несовершенство человека было основополагающим фактором появления цивилизации.
Внутренняя свобода, или свобода для чего позволяет индивиду стать личностью, подняться до определённого нравственного и интеллектуального уровня, который характеризуется способностью анализировать собственные сознание и поведение, сравнивать себя с другими людьми. Она позволяет взглянуть человеку на себя со стороны другого человека, реализовать свои способности, задатки и таланты, найти гармонию с самим собой. Человек воссоединяется с окружающим миром, отделённом при получении внешней свободы, в спонтанности любви и творческого труда. Внутренняя свобода начинается именно там, где я сознательно ограничивает себя /2/. Например, отказываясь от обжорства, я побеждаю инстинкт. Испытывая сострадание к другому и помогая ему, я освобождаю себя от жадности, эгоизма. Признавая право другого на собственную жизненную позицию, я устраняю собственную ограниченность.
Как соотносятся между собой эти свободы, какая из них лучше? Н.А. Бердяев, рассматривая свободу с позиций теологии писал по этому поводу, что каждая из свобод и первая (внешняя) и вторая (внутренняя), имеет свою роковую диалектику, в которой свобода переходит в необходимость и рабство. Первая, изначальная, иррациональная и бездонная свобода сама по себе не даёт гарантий, что человек пойдёт путём добра и придёт к Богу, что истина победит в его жизни, что последняя и высшая свобода восторжествует в мире /3/.
Первая свобода не предполагает непременно определения к жизни в Истине, в Боге. Первая свобода может повести путём раздора и злобы, путём самоутверждения одной части бытия против другой, путём распада духовного мира, т.е. путём зла. Первая свобода необлагодатствована в любви, не просветлена внутренним светом истины. Когда ввергает свобода человека в мир раздора и самоутверждения, человек попадает под власть природной необходимости, он становится рабом низших стихий. Свобода из собственных недр порождает это рабство и необходимость. Она таит в себе разрушительные яды. Диалектика первой свободы порождает трагедию мирового процесса, из которой нет выхода ни через эту свободу, ни через порождённую ею необходимость. Есть ли выход во второй свободе? Бердяев считает, что нет.
Вторая свобода, взятая сама по себе, также имеет свою роковую судьбу. Она имеет свою внутреннюю диалектику и её подстерегает опасность перехода в свою противоположность, в необходимость и рабство. Вторая свобода, взятая без первой свободы, ведёт к принуждению и насилию в истине и добре, к принудительной добродетели, т.е. к отрицанию свободы духа, к тиранической организации человеческой жизни. Если первая свобода порождает анархию, в которой она погибает, то вторая свобода порождает авторитарный строй жизни, теократический или социалистический, в котором свобода духа, свобода совести истребляются без остатка. Авторитарные общества есть результат отвлечённо взятой второй свободы. Человеческая жизнь, индивидуальная и общественная, принудительно организуется в подчинении истине и добру. Будет ли эта истина и добро теократической, в смысле папской или императорской теократии, или коммунистической, одинаково отрицается свобода духа, свобода совести, не остаётся возможности свободного выбора истины и добра. Признаётся лишь та свобода, которая даётся принудительной организацией человеческой жизни в истине и добре.
Выход из сложившейся ситуации Бердяев видел в христианстве, в принятии благодати Христовой, которая просветляет свободу изнутри, без всякого насилия и принуждения извне. Он говорил, что в Христе открывается третья свобода, совмещающая в себе первые две. Однако с такой точкой зрения сложно полностью согласиться, поскольку условием обретения человеком свободы ставится его добровольное принятие внешней силы. Да, до этого необходимо как бы дорасти, но личность, которая руководствуется общими моральными нормами с христианством, вполне может самостоятельно ограничивать свои свободы. Также нельзя согласиться с тем, что свобода обретается не в результате развития человека и становления личностью, а в результате принятия Благодати Христовой.
2. Свобода в различных эпохах
2.1 Эпоха средневековья
Появление человеческой свободы и связь её с человеком можно показать на примере библейского мифа об изгнании человека из рая. По мнению Фромма /1/ этот миф отождествляет начало истории человечества с актом выбора, но при этом подчёркивается греховность этого первого акта свободы и те страдания, которые явились его следствием. Живя в садах Эдема человек не испытывает необходимости в труде, у него нет выбора, нет свободы, нет даже мыслей. С точки зрения современного человека, прежде всего конечно личности, такое положение нельзя назвать комфортным. Но вот человек вкусил с дерева познания, нарушил запрет Бога и тем самым он лишает себя гармонии с природой, частью которой он был до этого. По мнению церкви, являющейся определённой формой власти, этот поступок бесспорно является греховным, однако с точки зрения человека, этот поступок является началом человеческой свободы. Нарушив запрет, человек обрёл свободу от принуждения и возвысился от бессознательного предчеловеческого существования до человеческого. В позитивном человеческом смысле грехопадение представляет собой первый акт выбора, акт свободы, то есть первый человеческий акт вообще. К последствиям этого акта Фромм относит разрушение гармонии между человеком и природой. Человек отделился от природы, и, став индивидуумом, он делает первый шаг на пути к тому, чтобы стать человеком. Отделившись от природы и другого человеческого существа, человек видит себя нагим и ощущает стыд. Он одинок и свободен, но испуган и беспомощен. Только что обретённая свобода оборачивается несчастьем: человек свободен от сладостных уз рая, но не вправе сам собой руководить, он не может реализовать свои возможности, полностью раскрыться как личность. Это отделение от природы - длительный процесс, не завершённый и в настоящее время: человек в значительной мере всё ещё остаётся привязанным к тому миру, из которого вышел; он остаётся частью природы - тут и земля, на которой он живёт, и солнце, и луна, и звёзды; деревья, и цветы, и животные, и люди с которыми он связан кровным родством. И здесь задачей человека можно считать обретение при растущей внешней свободе от природы свободы внутренней, достижения гармонии во взаимосвязи с природой.
В период античности и средневековья жизнь и миросозерцание человека не были расчленены на отдельные сферы. Человек оказывался единством всех тех элементов, из которых построен мир, не ограничиваясь одними только философскими и эстетическими категориями, литературой, изобразительными искусствами и музыкой, культура пронизывала также право, хозяйство, практическую деятельность людей. И человек воспринимал своё социальное окружение в цельности. Идея свободы в то время исходила из того, что свобода есть право членов общины быть управляемыми в их собственных интересах /4/. Свобода реализовывалась коллективно, как свобода участвовать в осуществлении суверенитета общины и не толковалась как свобода от её вмешательства. Показателен в данном случае приговор, вынесенный Сократу, - никем, прежде всего им не оспаривавшийся. Об уровне сознания Сократом своего нравственного и гражданского долга свидетельствует то, что предпочёл вместо побега выпить яд и подчиниться тем самым закону общины /4/.
Богослов эпохи средневековья Фома Аквинский понимал свободу как свободу творческую, ведущую к зрелости личности /5/. Это способность человека к совершённым поступкам, в случае если он к ним стремиться. Эта свобода принадлежит и сфере разума и сфере воли, она коренится в естественной склонности к добру и истине. Проводя различия между свободой внешней (индифферентной) и свободой внутренней (качественной), Аквинский писал, что качественная свобода объединяет отдельные действия силою выбранной цели, обеспечивающей непрерывность в последовательности действий, нравственный закон - это необходимое условие её развития, так как существует связь между свободой и склонностью к благу и истине, внутренне присущей воле. Индифферентная же свобода заключена в каждом отдельном действии, которое воспринимается в изоляции от других, безотносительно к финалу, а моральный закон - это враг, с которым она находится в состоянии конфликта. В результате, как считал Аквинский, качественная свобода ведёт к нравственности, основанной на естественной склонности к добру и истине, на стремлении к благоразумию и творческом характере добродетелей, открытом спасительному духу Евангелия, которое являет собой органичную часть Священного Писания. Индифферентная свобода ведёт к нравственности, основанной на законе, предписании и свободе, которая связана только с отдельными фрагментами Писания /5/.
Рассматривая средневековое общество, следует учитывать, что его существенным отличием от современного является отсутствие личной свободы. Вот что пишет по этому поводу в своей книге Бегство от свободы" Э. Фромм. В ранние периоды средневековья человек был обречён соответствовать своей роли, предписанной социальным порядком. У человека не было никакой возможности перемещаться по социальной лестнице, из одного класса в другой, и, более того, человек едва ли мог перемещаться из одного города в другой, из одной страны в другую. За немногими исключениями он должен был оставаться там где родился. Зачастую он не мог даже одеваться так как ему нравилось. Ремесленник был обязан продавать свои изделия за определённую цену, а у крестьянина было определённое ему место на рынке. Член цеха не имел права передавать технические секреты своего производства на сторону и должен был допускать коллег по цеху к выгодным сделкам. Личная, экономическая и общественная жизнь регламентировалась правилами и обязанностями, которые распространялись практически на все сферы деятельности.
Конечно, человек был несвободен, однако при этом он не был одинок и изолирован. Он занимал определённое постоянное, отведённое специально для него место в социальном мире, был прикреплён к какой-то структурированной общности; с самого начала его жизнь была наполнена смыслом, что исключало появление всяких сомнений. Личность в психологическом плане отождествлялась с ролью человека в обществе: это был рыцарь, крестьянин, ремесленник, но не индивидуум, который вправе поступать сообразно своему выбору. Социальный строй рассматривался как естественный порядок и, являясь определённой частью этого порядка, человек был уверен в своей безопасности, в принадлежности к нему. В пределах своей социальной группы, человек имел возможность для достаточной свободы выражения собственной личности в труде и эмоциональной сфере.
Церковь старалась облегчить боль и страдания простых людей, она вселяла в человека чувство вины, но одновременно заверяла его в своей безмерной любви к нему и давала возможность всем своим детям верить, что Бог их любит и простит им все их прегрешения. В отношении к Богу было гораздо больше любви и доверия, чем сомнения и страха.
Поэтому средневековое общество с одной стороны было структурировано и давало человеку чувство уверенности, спокойствия, а с другой стороны держало его в рамках, даже оковах. Однако эти оковы не имеют ничего общего с оковами авторитаризма и других более поздних систем угнетения. Средневековье не лишало индивидуума свободы уже потому, что индивидуума как такового ещё не существовало. Первичные связи между миром и человеком ещё не были разорваны и человек видел себя лишь через призму своей общественной роли, которая была одновременно и его естественной ролью, а понятия индивидуума, личности просто не существовало.
В период позднего средневековья общественная структура и структура личности стали претерпевать некоторые изменения. Единство и централизованный порядок средневекового общества ослабевали. Росло значение капитала, индивидуальной экономической инициативы и конкуренции. Все классы общества подверглись внедрению индивидуализма, который оказал влияние на все сферы человеческой деятельности.
2.2 Эпоха возрождения
В эту эпоху в Европе образовался новый богатый и сильный класс, который экономически поработил всё оставшееся население. Основная же масса населения потеряла былую уверенность в завтрашнем дне. На смену солидарности пришло циничное обособление. Другой человек стал рассматриваться как объект для манипуляций. Одновременно с возникновением нового индивидуализма возникал новый вид деспотизма. Свобода и тирания, индивидуализм и анархия тесно переплелись. Полновластные хозяева капитализма эпохи Возрождения вряд ли были довольны своим положением и уверены в себе. Все поступки индивида теперь определял страстный эгоцентризм и ненасытная жажда богатства. Это подорвало отношение преуспевающего индивида к самому себе, уверенность в себе и в других людях, а также человек лишился чувства безопасности. Очевидно вновь обретённая свобода не только дала им ощущение своего могущества, но и обрекла их на одиночество, зародила в душах сомнения, скептицизм и, как следствие тревогу и страх.
Таким образом, в средневековье были заложены причины дальнейшего развития человеческого общества. Это начавшийся процесс обособления человека и индивидуализм, давшие как развитие общества, так и появление страхов, переживаний и неуверенностей человека. Свобода в средние века имеет ту же двойственность, что и везде. Индивидуум освобождается от экономических и политических оков. Он приобретает и позитивную свободу, вместе с активной ролью, какую ему приходилось играть в новой системе, но при этом он освобождается и от связей, дававших ему чувство уверенности и принадлежности к какой-то общности. Он уже не может прожить всю жизнь в тесном мирке, центром которого был он сам; мир стал безграничным и угрожающим, человек подавлен ощущением своей беспомощности и ничтожности. Рай утрачен навсегда; индивидуум стоит один, лицом к лицу со всем миром. Новая свобода неизбежно вызывает ощущение неуверенности и бессилия, сомнения, одиночества и тревоги. Чтобы иметь возможность действовать, человек должен как-то избавиться от этого.
2.3 Эпоха реформации
В XVI веке возникли две новые религии - лютеранство и кальвинизм. Во многом эти учения были сходны. Они были призваны помочь представителю среднего класса побороть неуверенность и подвести теоретическую базу под то незавидное положение, в котором он в это время оказался.
Учение Лютера
До эпохи Реформации основные католические доктрины состояли в следующем: человек по природе своей грешен, но имеет свойство стремиться к добру; собственные усилия индивидуума способствуют его спасению; грешник может покаяться и тем самым спастись; человеческая воля свободна в стремлении к добру. В период позднего Средневековья получила распространение практика покупки индульгенций. По церковным канонам индульгенция вступала в силу лишь после того, как покупатель исповедовался и покаялся в содеянных грехах, облегчил душу. Человек знал, что прощение за провинность можно легко приобрести за деньги, и это придавало ему сил, питало надежду и уверенность. Появление практики покупки индульгенций свидетельствовало о зарождении духа нового капитализма. Грех уже не был бременем, которое нужно было всю жизнь нести на своих плечах, а рассматривался как простая человеческая слабость, требующая элементарного сочувствия.
Лютер боролся против формальной власти католической церкви и, в частности, - против практики покупки индульгенций. В своих работах он был ближе всего к среднему классу, на который в то время стремительно начало увеличиваться давление со стороны церкви и развивающейся капиталистической системы. Учение Мартина Лютера освободило человека от необходимости следовать определенным церковным канонам и лишило церковь ее прежней формальной власти. Лютер выдвинул идею, что ответственность за все содеянное лежит непосредственно на человеке, и внешняя власть церкви здесь ни причем.
Лютер проповедовал идеи свободы и независимости, а одновременно - то, что человек по природе своей порочен и беспомощен и не способен творить добро по собственной воле. Ничтожность и порочность человеческой натуры - один из центральных аспектов учения Лютера. Только после того, как человек откажется от своей воли, победит свою гордыню и страсть, он получит шанс обрести милость господнюю.
Лютер считает, что необходимое условие спасения человека - это подчинение его воле Господа, иначе же волю человека оседлает сатана. Уверовав однажды, человек приобретает праведность Христа, но вполне праведным существом он так и не станет, так как греховен по природе своей, и только отказавшись от своей воли и внутренней свободы, может обрести милость Божью.
Бог был для Лютера могущественной внешней силой и Лютер изо всех сил пытался обрести уверенность в безоговорочном повиновении Богу.
По словам Э. Фромма: "С точки зрения психологии, у веры может быть два совершенно полярных содержания. Она может быть внутренней опорой и смыслом жизни, ее внутренним наполнением, сутью необходимой связи с окружающим миром; но может быть и конечным продуктом целого ряда всевозможных сомнений и опасений, которые возникают вместе с чувством полной изолированности и категорического неприятия жизни". Именно второй вариант относится к Мартину Лютеру. Всю жизнь он стремился к уверенности, и всю жизнь его душу терзали сомнения, которые он так и не сумел побороть.
Работы Лютера были адресованы к среднему классу. Средний класс находился в плохом положении, он ощущал на себе сильное давление со стороны самых богатых и одновременно ему приходилось защищаться от посягательств бедноты. Все прежние устои, законность и порядок были разрушены. Даже чтобы просто уцелеть, представителю среднего класса приходилось вести тяжелую борьбу. Индивидуум освободился от церковных уз, но это освобождение принесло ему одиночество и растерянность, чувство бессилия и ничтожности.
Догмы Лютера и выражают характерные для того времени чувства полного одиночества и бессилия. Представитель среднего класса был так же беспомощен перед лицом зарождавшегося капитализма, как был беспомощен изображенный Лютером человек перед лицом Бога. В качестве выхода из создавшейся ситуации Лютер видел абсолютную покорность и послушание Богу. Лютер отрицал власть церкви, но он призывал людей всецело подчиниться власти гораздо более жестокой и всеобъемлющей - власти Бога, а также полностью отречься от своей личности. Лютер считал, что любая власть исходит от Бога, и подданные должны ей беспрекословно подчиняться, даже если это есть власть тирана. Правда, это не мешало ему бунтовать против власти церкви.
Фромм указывает на то, что можно провести определенные параллели между учением Лютера и фашистской идеологией. У Лютера человек должен полностью отдать себя во власть Бога и осознать свою ничтожность; согласно фашистским доктринам целью жизни человека должно быть ее жертвоприношение на алтарь высшей силы - вождю и расовому обществу. Хорошо известно, к чему привела реализация этой идеи в третьем рейхе.
Учение Кальвина
Теология Кальвина сыграла примерно ту же роль для англосаксонских стран, что и теология Лютера для Германии. Кальвин подобно Лютеру выступал против церковной власти, и идея о самоуничижении и подавлении человеческой гордыни и силы воли занимает одно из центральных мест в его учении. Чтобы войти в мир грядущий, надо презреть мир настоящий.
В своих догмах Джон Кальвин адресовался к человеку из среднего класса, который в то время был охвачен чувством одиночества и страхом за свою судьбу. Кальвин же в своем учении фактически постулировал, что так и должно быть и это нормальная ситуация. Новое религиозное учение, получившее распространение во Франции, Англии и Голландии, выражало чувство свободы, но в то же время указывало индивидууму на его ничтожность и никчемность. Оно предлагало человеку способ обрести уверенность путем полной покорности и самоуничижения. Бог, изображенный Кальвином, - это Бог-тиран, лишенный любви и жалости к кому бы то ни было. Человек не вправе решать свою судьбу, он превращается в безвольное орудие в руках высшей силы.
Одной из основополагающих доктрин в системе взглядов Кальвина является идея о предопределении, которой не было в учении Лютера. Согласно этой доктрине Бог заранее предопределяет, кому будет даровано прощение, и обрекает на вечное проклятие всех остальных. Бог делает это только ради того, чтобы продемонстрировать свою безграничную власть.
Недостатком теории Кальвина является то, что человек, которому заранее предписано быть спасенным, может творить при жизни все, что угодно, и все равно будет спасен. Доктрина предопределения была призвана дать верующему чувство уверенности и избавить его от всяческих сомнений, однако от верующего требовалась фанатичная вера в то, что он принадлежит к числу избранных Богом.
В доктрине предопределения Фромм усматривает еще одну параллель с нацизмом. Согласно теории Кальвина, участь человека предопределена еще до его рождения, и все человечество делится на две группы: спасенных и не спасенных. Здесь невооруженным глазом виден принцип прирожденного неравенства людей, который сыграл центральную роль в идеологии нацизма.
К плюсам учения Кальвина относится то, что он ратовал за добродетельный образ жизни и признавал важность моральных усилий. Сам факт наличия таких усилий причислял человека к избранным. Вот некоторые из добродетелей, которыми должен обладать человек: скромность и умеренность, справедливость, благочестие. Кальвинизм обязывает человека жить по божественным принципам, даже если он относится к тем, кто обречен на вечное проклятие. Человек должен развивать активную деятельность и прилагать усилия ради того, чтобы узнать свою заранее предначертанную Богом судьбу, хотя он и не в силах ее изменить. Сама по себе эта бурная деятельность - как и любая бурная и лихорадочная деятельность - помогала человеку заглушить свои страхи и ощущение своей беспомощности.
Учения Лютера и Кальвина были в целом проникнуты духом враждебности по отношению к другим людям и были привлекательными лишь для людей, которым была свойственна та же напряженная подавленная враждебность. Также Фромм пишет, что поскольку отношение к другим и отношение к себе не могут быть разными и по сути своей параллельны, то враждебность к другим людям, заложенная в учениях Кальвина и Лютера, означала и враждебность по отношению к самому себе. Лютер и Кальвин лишили человека его собственного достоинства и гордости, дали ему понять, что с точки зрения высших устремлений, обусловленных Божественной Силой, его усилия не имеют никакой ценности и смысла.
В эпоху Реформации низшие классы хотели поскорее покончить с растущим экономическим и моральным угнетением; они стремились установить фундаментальные библейские принципы - справедливость и братство. Это находило свое отражение в протестах, политических восстаниях и новых религиозных движениях.
Для среднего класса рост капиталистических отношений представлял значительную угрозу. Представителю среднего класса трудно было ориентироваться в обретенной свободе, он оказался в изоляции и был бессилен что-либо изменить. Кроме этого он был обозлен на роскошь, в которой жили аристократы и представители римской церкви. Эти чувства негодования нашли свое выражение в протестантстве. Протестантство исказило основные концепции христианской религии. Согласно идеям протестантства, чувства одиночества и бессилия оказались вполне естественными чувствами, которые и должны присутствовать в душе человека. Человек должен был всю жизнь вымаливать прощение, каяться и придаваться самоуничижению. Эта деятельность помогала человеку избавиться от внутреннего беспокойства. Протестантство дало ответы на многие вопросы загнанного в угол человека из среднего класса: спрос определил предложение.
У человека появились новые качества: трудолюбие, готовность превратить свою жизнь в орудие для достижения целей определенной внешней силы, отречение от земных благ и бесконечное чувство долга. Все это обусловило дальнейшее развитие капиталистического общества. Появился новый склад характера человека, который определил дальнейшее экономическое развитие и оказал влияние на течение и формирование общественных процессов.
2.4 Современное общество
Двадцатый век, который был веком необычайно быстрого, по сравнению со всей предшествующей историей, научно-технического прогресса, развития материальной, но, увы, не духовной стороны жизни. Именно в это время человечеству пришлось пережить фашизм, несколько диктатур. В наше время сложилось достаточно много философских течений, каждое из которых имеет свою точку зрения на свободу и описать их все не представляется возможным, поэтому остановимся лишь на некоторых из них.
Представитель русской философской мысли, Бердяев писал, что провозглашение прав человека и гражданина были провозглашением прав гражданина, члена общества и государства, а не прав человека, как целостного существа, как свободного духа. Человек как гражданин задавил, закрыл с одной стороны, человека как свободного духа, принадлежащего к иному порядку бытия, а с другой стороны, человека как производителя, как трудящегося /6/. Свобода оказалась защитой прав сильного и делала беззащитным слабого. Это и есть один из парадоксов свободы в социальной жизни. Она оказалась свободой для себя и рабством для других. Свобода создала величайшие неравенства и её перестали любить, когда человеческие массы сознали своё право на более достойное и более активное существование. Свобода в формальных демократиях стала препятствием для социального изменения общества. И захотели диктатуры для радикального реформирования общества. Динамическая свобода не есть формальная свобода выбора, динамическая свобода предполагает уже сделанный выбор истины.
Либерализм отделил гражданина от целостного человека. Он также оторвал права от обязанностей. Но при более глубоком понимании свобода есть не только право, она также есть и обязанность. Человек имеет возложенную на него Богом обязанность быть свободным, блюсти свободу духа, хотя бы она была тяжела, порождала страдания и требовала бы жертвы. И человек обязан уважать и соблюдать свободу другого человека, а не только свою. Любителей собственной свободы слишком много на свете. Свою свободу любят и коммунисты и фашисты, и все одержимые волей к могуществу. Чужую же свободу отрицают. Окостенение свободы в либеральных демократиях произошло именно от того, что свобода понималась исключительно индивидуалистически и часто означала оставь меня в покое. Свобода означала замыкание в себя, в своей семье, в своей индивидуалистических экономических интересах, в своей лавке, в своём предприятии /6/.
Свобода есть вечное начало человеческого духа, дух и есть свобода. Свобода есть вечное начало человеческого общения, подлинное общение только и может быть свободным. Но невозможно связывать вечное начало свободы с преходящими политическими формами, например либерализацией и демократией. Проблема свободы безмерно глубже проблемы либерализма и в либерализме она не имеет прочного обоснования. Демократия же по своему принципу подчиняет личность верховенству нации. Вот почему либерально-демократические принципы бессильны защищать свободу от современных на неё посягательств, коммунистических и фашистских. Формальный либерализм, равнодушный к истине, индивидуализм, приведший к страшным неравенствам и несправедливостям, создали для свободы отталкивающие и тягостные ассоциации. Свободу нельзя понимать только отрицательно и формально, её нужно понимать положительно и содержательно. Свобода должна быть спасена соединением с Истиной, она не может быть спасена равнодушием к Истине. Познаете Истину и Истина сделает вас свободными. При положительном понимании свобода связана с творчеством, она есть творческая энергия. Свобода есть не только свобода выбора, но и самый выбор. Она не может быть лишь формальной защитой себя, она должна вести к положительному творческому акту.
Бердяев считал, что свобода возможна только в сфере духовной жизни, что только христианство может открыть человеку путь к царству свободы (царству Божьему) из царства необходимости (царства Кесаря).
Карл Ясперс считал, что свобода возникает только с изменением человека. Её нельзя создать посредством институтов, насильственно введённых в сообщество не претерпевших изменения людей; она связана с характером коммуникаций. Связей и общения между готовыми измениться людьми. Поэтому то свобода как таковая не может быть запланирована и провозглашена, но люди при правильной постановке и решении конкретных задач сообща обретают свободу /7/. Привести людей к свободе, по мнению Ясперса, значит привести их в такое состояние, когда они в диалоге будут открываться друг перед другом. Однако это ещё не будет освобождением от обмана. Не будет если при этом останутся какие-то невысказанные задние мысли, если сохранятся резервы, которые приберегают, внутренне прерывая связь с собеседником, если в высказывании по существу, кроется попытка что-либо утаить, солгать или схитрить. Подлинное общение чистосердечно и откровенно. Истина рождается лишь в полной обоюдной открытости.
С истиной, а тем самым и со свободой, несовместимо как спокойное обывательское существование в рамках принятых условностей, так и подчинение диктаторской власти, когда для всех существует лишь одно установленное мировоззрение и высказывать свои мысли можно лишь соответствующими фразами. Которые проникают даже в частные письма; столь же несовместим с истиной и свободой фанатический пафос, с которым агрессивно и обидно для других декларируется обладание истиной и который, по существу, направлен лишь на то, чтобы унизить других. При таком фанатическом акцентировании истины её неполнота проявляется именно в неполноте общения.
В действительности же окончательной абсолютной истиной не обладает никто. Искать истину значит постоянно быть готовым к коммуникации и ждать этой готовности от других.
Эрих Фромм считал, что современное общество оказывает свое влияние на характер человека одновременно в двух направлениях: человек становится все более независимым и самокритичным, но одновременно он попадает в полную изоляцию и ощущает одиночество, что его очень волнует и пугает /1/.
Мы в значительной мере получили независимость от внешней власти, но нажили нового врага - общественное мнение. В результате мы боимся выделиться из толпы, стремимся вести себя так, как того ожидают окружающие (хотя всем сразу угодить попросту невозможно), постоянно испытываем внутренний страх сделать что-либо не то или не так. Вместе с внешней свободой пришел сонм внутренних опасений и страхов.
Получила развитие и политическая свобода. Верхом борьбы за политические свободы стало появление современного демократического государства, основанного на всеобщем равенстве (в смысле равных возможностей) и дававшему любому гражданину равное право участвовать в управлении государством через выборные органы.
По сравнению со средними веками характер экономической деятельности сейчас в корне изменился. В средние века капитал стоял на службе у человека и был средством достижения его жизненных целей. В наши дни капитал подчинил себе человека. Любая экономическая деятельность направлена на получение выгоды ради выгоды, что показалось бы абсурдным средневековому человеку. Человек стал маленькой деталью в огромной экономической машине, целью которой является умножение капитала ради самого капитала. Если индивид обладает большим капиталом - он большая и нужная шестерня. Если у него за душой нет ни гроша - он маленькое колесико. Но в любом случае он - всего лишь часть огромной машины и служит ее целям, а не своим.
Современная система настолько же иррациональна в плане социальном, насколько она рациональна в плане технологическом. Человек создал свой мир, он построил дома, фабрики и заводы. Но он не является хозяином этого мира, а, наоборот, этот мир превратился в его хозяина. Человек кичится, что он - царь природы, но на самом деле его гложет чувство ничтожности и бессилия, которое наши предки испытывали перед Богом, а мы испытываем перед огромной экономической машиной, которая, правда, нас же и кормит.
Связи индивидуума с себе подобными приобрели характер взаимных манипуляций, где человек выступает как средство. На первый план в межличностных отношениях вышли законы рынка, нацеленные на выживание в экономическом пространстве и борьбу с конкурентами. Работник и работодатель взаимно используют друг друга для достижения своих личных целей, их отношения проникнуты безразличием. Подобный характер отчуждения проник и в межличностные отношения: в некотором роде они стали напоминать отношения вещей.
Человек стал "индивидуумом", но этот индивидуум одинок и запуган. Собственность человека стала как бы частью его личности. Если он лишался своей собственности, то он уже не может считаться полноценной личностью, необходимой обществу.
3. Бегство от свободы
3.1 Причины бегства от свободы
По мнению Э. Фромма, проводившего исследования свободы человека основной причиной отказа от свободы, или бегства, как он его назвал, является страх человека, его неуверенность в своих силах, ощущение собственной незначительности. Человек освободился от экономических и политических оков. В новой системе ему приходится играть активную и независимую роль. Однако он теряет уверенность и чувство принадлежности к какой-то общности. Он уже не живет в тесном, понятном мирке - мир стал огромным и угрожающим. Человеку угрожают силы, стоящие над личностью - капитал и рынок. У простого человека нет ни богатства, ни власти, он потерял чувство общности с людьми и миром, он раздавлен ощущением беспомощности и ничтожности. Свобода вызвала чувства неуверенности и бессилия, сомнения, одиночества и тревоги.
При всех достижения современной демократии ей присущи определенные недостатки. Экономические факторы, в особенности - монополистический аспект современной системы, усиливают изоляцию и беспомощность индивидуума. В результате, индивидуум развивает в себе черты авторитарного характера либо обращается к конформизму и превращается в человека-автомата, теряя свое "Я".
На протяжении веков человечество боролось за свою свободу, но одни оковы заменялись другими: на смену господства церкви пришла власть государства, затем - власть совести, и, наконец, - власть рассудка и общественного мнения. Индивидуум создал своими руками огромную машину, и сам стал в ней маленьким винтиком. Индивидуум утратил первичные связи с миром и попал в сильную зависимость от общественного мнения: он знает, каких чувств, эмоций и образа мышления ждут от него окружающие, и это в значительной мере определяет его поведение. В результате индивидуум отрекается от своего "Я" и живет в соответствии с общепринятыми стандартами. Личность становится лишь отражением того, что ожидают от нее остальные и может быть уверенной в себе и в своем будущем, только если ведет себя в соответствии с ожиданиями других. Человек превращается в психологический автомат, лишенный спонтанности, индивидуальности и свободы. Сама структура современного общества способствует возникновению подобных тенденций.
Современный человек носит маску благополучия, но на самом деле он несчастен и находится на грани отчаяния. Поскольку человек теряет спонтанность и начинает превращаться в робота, его тянет использовать суррогаты возбуждения: алкоголь, спорт, острые ощущения и т.п. Оковы внешней власти, которые были характерны для средних веков, пали, но появились законы анонимной власти, к которым индивидуум вынужден приспосабливаться. Жизнь индивидуума приобретает оттенок автоматизированности, смысл жизни во многом теряется. Здесь и таится определенная опасность: человек готов принять любую идеологию за обещание волнующей жизни, видимого порядка, и наполнение жизни хоть каким-нибудь смыслом.
А вот как о данной проблеме писал Бердяев: Мы живём в эпоху обострения и обнаружения противоречий свободы. Свобода политическая, свобода экономическая переживают упадочные формы. Принципы, которые почитались охраняющими свободу выветрились, и ныне не вдохновляют. Изжиты принципы французской революции. Молодёжь не увлекает уже ни идеология либерализма, ни идеология демократии. Формальная парламентская демократия себя скомпрометировала, и она бессильна социально реформировать общество, в ней обнаружилась страшная сила инерции. Свобода духа есть священный символ, её значение не может быть связано с временными и преходящими символами той или иной эпохи. Но свобода в жизни социальной, политической и даже культурной перестаёт вдохновлять, она опостылела, в неё перестали верить. Мы живём в эпоху декаданса свободы. Свобода изолгалась. Она стала принципом консервативным и нередко прикрывает рабство человека. Особенно экономическая свобода, она оказывается издевательством над реальной свободой человека" /6/.
Эти причины и порождают в обществе такое явление как бегство от свободы.
3.2 Механизмы бегства от свободы
Механизмы бегства от свободы - это психологические механизмы, это механизмы избавления, "бегства", возникающие из неуверенности изолированного индивида. Когда нарушены связи, дававшие человеку уверенность, когда индивид противостоит миру вокруг себя как чему-то совершенно чуждому, когда ему необходимо преодолеть невыносимое чувство бессилия и одиночества, перед ним открываются два пути. Один путь ведет его к "позитивной" свободе; он может спонтанно связать себя с миром через любовь и труд, через подлинное проявление своих чувственных, интеллектуальных и эмоциональных способностей; таким образом, он может вновь обрести единство с людьми, с миром и с самим собой, не отказываясь при этом от независимости и целостности своего собственного "я". Другой путь - это путь назад: отказ человека от свободы в попытке преодолеть свое одиночество, устранив разрыв, возникший между его личностью и окружающим миром. Этот второй путь никогда не возвращает человека в органическое единство с миром, в котором он пребывал раньше, пока не стал "индивидом", - ведь его отделенность уже необратима, - это попросту бегство из невыносимой ситуации, в которой он не может дальше жить. Такое бегство имеет вынужденный характер - как и любое бегство от любой угрозы, вызывающей панику, - и в то же время оно связано с более или менее полным отказом от индивидуальности и целостности человеческого "я". Это решение не ведет к счастью и позитивной свободе. Оно смягчает невыносимую тревогу, избавляет от паники и делает жизнь терпимой, но не решает коренной проблемы и за него приходится зачастую расплачиваться тем, что вся жизнь превращается в одну лишь автоматическую, вынужденную деятельность /1/.
Авторитаризм
Этот механизмом бегства от свободы состоит в тенденции отказаться от независимости своей личности, слить свое "я" с кем-нибудь или с чем-нибудь внешним, чтобы таким образом обрести силу, недостающую самому индивиду. Другими словами, индивид ищет новые, "вторичные" узы взамен утраченных первичных. Отчетливые формы этого механизма можно найти в стремлениях к подчинению и к господству или - если использовать другую формулировку - в мазохистских и садистских тенденциях.
Наиболее частые формы проявления мазохистских тенденций - это чувства собственной неполноценности, беспомощности, ничтожности. Люди, испытывающие подобные чувства, сознательно на это жалуются, хотят от этих чувств избавиться, в их подсознании существует какая-то сила, заставляющая их чувствовать себя неполноценными или незначительными. Эти чувства - не просто осознание своих действительных недостатков и слабостей; такие люди проявляют тенденцию принижать и ослаблять себя, отказываться от возможностей, открывающихся перед ними. Эти люди постоянно проявляют отчетливо выраженную зависимость от внешних сил: от других людей, от каких-либо организаций, от природы. Они стремятся не утверждать себя, не делать то, чего им хочется самим, а подчиняться действительным или воображаемым приказам этих внешних сил. Часто они попросту не способны испытывать чувство "я хочу", чувство собственного "я". Жизнь в целом они ощущают как нечто подавляюще сильное, непреодолимое и неуправляемое. В более тяжелых случаях - а таких довольно много, - кроме тенденции к самоуничижению и к подчинению внешним силам, проявляется еще и стремление нанести себе вред, причинить себе страдание.
Кроме мазохистских тенденций, в том же типе характера всегда наблюдаются и прямо противоположные наклонности - садистские. Они проявляются сильнее или слабее, являются более или менее осознанными, но чтобы их вовсе не было - такого не бывает. Можно назвать три типа садистских тенденций, более или менее тесно связанных друг с другом. Первый тип - это стремление поставить других людей в зависимость от себя и приобрести полную и неограниченную власть над ними, превратить их в свои орудия, "лепить, как глину". Второй тип - стремление не только иметь абсолютную власть над другими, но и эксплуатировать их, использовать и обкрадывать, так сказать, заглатывать все, что есть в них съедобного. Эта жажда может относиться не только к материальному достоянию, но и к моральным или интеллектуальным качествам, которыми обладает другой человек. Третий тип садистских тенденций состоит в стремлении причинять другим людям страдания или видеть, как они страдают. Страдание может быть и физическим, но чаще это душевное страдание. Целью такого стремления может быть как активное причинение страдания - унизить, запугать другого, - так и пассивное созерцание чьей-то униженности и запуганности.
И мазохистские, и садистские стремления помогают индивиду избавиться от невыносимого чувства одиночества и бессилия. Индивид оказывается "свободным" в негативном смысле, то есть одиноким и стоящим перед лицом чуждого и враждебного мира. Испуганный индивид ищет кого-нибудь или что-нибудь, с чем он мог бы связать свою личность; он не в состоянии больше быть самим собой и лихорадочно пытается вновь обрести уверенность, сбросив с себя бремя своего "я".
Одним из путей к этой цели является мазохизм. Все разнообразные формы мазохистских стремлений направлены к одному: избавиться от собственной личности, потерять себя; иными словами, избавиться от бремени свободы.
При определенных условиях эти мазохистские стремления - их реализация - приносят относительное облегчение. Если индивид находит социальные формы, удовлетворяющие его мазохистские наклонности (например, подчинение вождю в фашистском режиме), то он обретает некоторую уверенность уже за счет своего единства с миллионами других, разделяющих те же чувства. Но даже в этом случае мазохистское "решение" ничего не решает, индивид избавляется лишь от осознанного страдания, но внутренний конфликт остается, а вместе с ним и скрытая неудовлетворенность.
В чем сущность садистских побуждений? Желание причинять другим людям боль и в этом случае не главное. Все наблюдаемые формы садизма можно свести к одному основному стремлению: полностью овладеть другим человеком, превратить его в беспомощный объект своей воли, стать его абсолютным повелителем, его богом, делать с ним все, что угодно. Средства для этой цели - его унижение и порабощение; но самый радикальный способ проявить свою власть состоит в том, чтобы причинять ему страдание, ибо нет большей власти над другим человеком, чем власть причинять страдание, боль тому, кто не в состоянии себя защитить. Сущность садизма составляет наслаждение своим полным господством над другим человеком (или иным живым существом).
Психологически обе тенденции происходят от одной и той же основной причины - неспособности вынести изоляцию и слабость собственной личности. Фромм предложил назвать общую цель садизма и мазохизма симбиозом. Симбиоз в психологическом смысле слова - это союз некоторой личности с другой личностью (или иной внешней силой), в котором каждая сторона теряет целостность своего "я", так что обе они становятся в полную зависимость друг от друга. Садист так же сильно нуждается в своем объекте, как мазохист - в своем. В обоих случаях собственное "я" исчезает. В одном случае я растворяюсь во внешней силе - и меня больше нет; в другом - я разрастаюсь за счет включения в себя другого человека, приобретая при этом силу и уверенность, которой не было у меня самого. Но стремление к симбиозу с кем-либо другим всегда вызывается неспособностью выдержать одиночество своего собственного "я". Мазохистские и садистские тенденции всегда связаны и перемешаны одна с другой. Внешне они кажутся взаимоисключающими, но в их основе лежит одна и та же потребность. Человек не бывает только садистом или только мазохистом; между активной и пассивной сторонами симбиотического комплекса существуют постоянные колебания, и зачастую бывает трудно определить, какая из этих сторон действует в данный момент, но в обоих случаях индивидуальность и свобода бывают утрачены.
Отношение авторитарного характера к жизни, вся его философия определяется его эмоциональными стремлениями. Авторитарный характер любит условия, ограничивающие свободу человека, он с удовольствием подчиняется судьбе. Определение "судьба" зависит от его социального положения. Для солдата она может означать волю или прихоть его начальника, которую он "рад стараться" выполнить. Для мелкого предпринимателя это экономические законы; кризисы или процветание - это для него не общественные явления, которые могут быть изменены человеческой деятельностью, а проявления высшей силы, которой приходится подчиняться. У тех, кто находится на вершине пирамиды, тоже есть своя "судьба". Различие лишь в масштабе власти и силы, которым подчиняется индивид, а не в чувстве подчиненности как таковом.
Разрушительность
Фромм утверждает, что садистско-мазохистские стремления необходимо отличать от разрушительности, хотя они по большей части бывают взаимосвязаны. Разрушительность отличается уже тем, что ее целью является не активный или пассивный симбиоз, а уничтожение, устранение объекта. Но корни у нее те же: бессилие и изоляция индивида. Я могу избавиться от чувства собственного бессилия по сравнению с окружающим миром, разрушая этот мир. Конечно, если мне удастся его устранить, то я окажусь совершенно одинок, но это будет блестящее одиночество; это такая изоляция, в которой мне не будут угрожать никакие внешние силы. Разрушить мир - это последняя, отчаянная попытка не дать этому миру разрушить меня. Целью садизма является поглощение объекта, целью разрушительности - его устранение. Садизм стремится усилить одинокого индивида за счет его господства над другими, разрушительность - за счет ликвидации любой внешней угрозы.
Разрушительность - это средство избавления от невыносимого чувства бессилия, поскольку она нацелена на устранение всех объектов, с которыми индивиду приходится себя сравнивать. Сами условия изоляции и бессилия порождают и два других источника разрушительности: тревогу и скованность. По поводу тревоги все достаточно ясно. Любая угроза жизненным интересам (материальным или эмоциональным) возбуждает тревогу, а самая обычная реакция на нее - разрушительные тенденции. В определенной ситуации угроза может связываться с определенными людьми, и тогда разрушительность направляется на этих людей. Но тревога может быть и постоянной, хотя и не обязательно осознанной; такая тревога возникает из столь же постоянного ощущения, что окружающий мир вам угрожает. Эта постоянная тревога является следствием изоляции и бессилия индивида и в то же время еще одним источником накапливающихся в нем разрушительных тенденций. Из той же основной ситуации происходит ощущение, которое я назвал скованностью. Изолированный и бессильный индивид испытывает ограничения в реализации своих чувственных, эмоциональных и интеллектуальных возможностей; ему не хватает внутренней уверенности, спонтанности, которая является условием такой реализации. В наши дни внешние запреты практически исчезли, однако внутренняя скованность сохранилась, несмотря на сознательное приятие чувственных наслаждений.
Автоматизирующий конформизм
Именно этот механизм является спасительным решением для большинства нормальных индивидов в современном обществе. Коротко говоря, индивид перестает быть собой; он полностью усваивает тип личности, предлагаемый ему общепринятым шаблоном, и становится точно таким же, как все остальные, и таким, каким они хотят его видеть. Исчезает различие между собственным "я" и окружающим миром, а вместе с тем и осознанный страх перед одиночеством и бессилием. Этот механизм можно сравнить с защитной окраской некоторых животных: они настолько похожи на свое окружение, что практически неотличимы от него. Отказавшись от собственного "я" и превратившись в робота, подобного миллионам других таких же роботов, человек уже не ощущает одиночества и тревоги. Однако за это приходится платить утратой своей личности.
"Нормальный" способ преодоления одиночества в нашем обществе состоит в превращении в автомат. Но такая точка зрения противоречит одному из самых распространенных представлений о человеке нашей культуры; принято думать, что большинство из нас - личности, способные думать, чувствовать и действовать свободно, по своей собственной воле. Каждый человек искренне убежден, что он - это "он", что его мысли, чувства и желания на самом деле принадлежат "ему". Но хотя среди нас встречаются и подлинные личности, в большинстве случаев такое убеждение является иллюзией, и притом иллюзией опасной, ибо она препятствует ликвидации причин, обусловивших такое положение.
Замещение, подмена подлинных актов мышления, чувства и желания, в конечном счете, ведет к подмене подлинной личности псевдоличностью. Подлинное "я" является создателем своих психических проявлений. Псевдо - "я" лишь исполняет роль, предписанную ему со стороны, но делает это от своего имени. Человек может играть множество ролей и быть субъективно уверенным, что каждая из них - это он. На самом же деле человек разыгрывает каждую роль в соответствии со своими представлениями о том, чего от него ждут окружающие; и у многих людей, если не у большинства, подлинная личность полностью задушена псевдоличностью. Утрата собственной личности и ее замещение псевдоличностью ставят индивида в крайне неустойчивое положение. Превратившись в отражение чужих ожиданий, он в значительной степени теряет самого себя, а вместе с тем и уверенность в себе. Чтобы преодолеть панику, к которой приводит эта потеря собственного "я", он вынужден приспосабливаться дальше, добывать себе "я" из непрерывного признания и одобрения других людей. Пусть он сам не знает, кто он, но хотя бы другие будут знать, если он будет вести себя так, как им нужно; а если будут знать они, узнает и он, стоит только поверить им. Роботизация индивида в современном обществе усугубила беспомощность и неуверенность среднего человека. Поэтому он готов подчиниться новой власти, предлагающей ему уверенность и избавление от сомнений.
Заключение
Беспокойство и страх сопровождают человечество с самого его зарождения до наших дней. На протяжении всей истории одни формы принуждения сменялись другими, ограничивая свободу человека. С внешней свободой, свободой "от чего" ещё есть какая-то ясность. Ведь никто не будет спорить с тем, что любое внешнее принуждение не является благом по отношению к человеку. Гарантия относительной внешней свободы и её равенства для всех уже давно стала одной из важнейших ценностей человеческой жизни. Однако эти внешние принуждения хорошо заметны и любой человек всегда будет бороться против них.
Гораздо сложнее дело обстоит с внутренней свободой, которая находится в самом человеке, которую нельзя отобразить, показать. И здесь я пожалуй соглашусь с утверждением, что индивид, достигший этой внутренней свободы становится личностью, человеком поднявшимся до определённого нравственного и интеллектуального уровня. Этот уровень характеризуется способностью и потребностью анализировать собственное сознание и поведение, сравнивать их с сознанием и поведением других людей. Только обретя внутреннюю свободу, способность ограничивать себя, терпимость к мнению другого, человек сможет реализовать те творческие потенциалы, которые в него заложены, раскрыться как личность.
Достижение человеком свободы предполагает возложение на него огромной ответственности за свои поступки и поведение, именно поэтому люди, неспособные отвечать за себя, никогда не смогут стать свободными. Им гораздо легче свалить всю вину на кого-то другого или что-то другое, отдать свою свободу, а взамен получить ощущения спокойствия, принадлежности к какому-либо сообществу, безопасности, избавиться от чувства одиночества. Именно эти причины, по мнению многих мыслителей, способствовали появлению в двадцатом веке фашизма, диктатур, конформизма.
На мой взгляд, внутренняя свобода более важна для человека, нежели внешняя, её обретение вполне может стать жизненной целью человека. Одна внешняя свобода без её ограничения внутренней, не должна быть целью человека. Подтверждением этих слов может служить недавняя ситуация в Ираке, где после свержения режима Хусейна, человек массы временно получил ничем не ограниченную внешнюю свободу, он занялся грабежами.
Поэтому я считаю, что человек может стать подлинно свободным только через приобретение им внутренней свободы и сохранение её в любых жизненных ситуациях.
Список литературы
1.Фромм Э., Бегство от свободы; Человек для себя. - Минск: Попурри, 1998. - 672 с.
2.Гуревич П.С., Основы философии. - М.: Гардарики, 2000. - 438 с.
.Бердяев Н.А., Философия свободного духа. М.: Республика, 1994. - 480 с.
.Гаджиев К.С., Размышления о свободе // Вопросы философии. 1993. №2. С.33 - 46.
.Гертых В., Свобода и моральный закон у Фомы Аквинского // Вопросы философии. 1994. №1. С.87 - 102.
.Бердяев Н.А., Судьба человека в современном мире. К пониманию нашей эпохи. - Философия свободного духа - М.: Республика, 1994, 480 с.
.Ясперс К., Цель - свобода // Новое время. 1990. №5. С.34-37, № 6. С.40-43.