Архаизмы и историзмы в творческой культуре И.А. Бунина
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ3
1. УСТАРЕВШИЕ СЛОВА: ИСТОРИЗМЫ И АРХАИЗМЫ. СЕМАНТИКА, ЛЕКСИКА И РЕАЛИИ4
2. АРХАИЗМЫ И ИСТОРИЗМЫ В РАССКАЗАХ И.А БУНИНА11
2.1 Архаизмы как прием раскрытия образа героя в рассказах И.А. Бунина11
2.2 Историзмы и их роль в создании образа эпохи, правдивости и неповторимости рассказа И.А. Бунина19
Заключение25
ЛИТЕРАТУРА27
ВВЕДЕНИЕ
Истоки литературного творчества И.А. Бунина уходят в историю Руси, которая легко прослеживается его родословной. Общение с природой, простым людом сделало его язык ярким, образным, наполнило колоритом архаики. Энциклопедические знания в области истории и литературы обогатили его произведения историзмами, сделали их не только совершенными в литературном плане, но и познавательными. Семантика, лексика и морфология бунинских рассказов носит яркий самобытный характер. Они неповторимы, узнаваемы, занимают достойное место в русской литературе. Поэтому тема курсовой работы очень актуальна, практически значима и интересна с точки зрения исследования художественных приемов и методов русской национальной литературы.
Объект исследования: творчество И.А. Бунина.
Предмет исследования: архаизмы и историзмы в творческой культуре И.А. Бунина.
Цель исследования: выявление значения архаизмов и историзмов в раскрытии художественных образов бунинских произведений.
На пути к поставленной цели решались следующие задачи: отбор и анализ рассказов Бунина; определение степени влияния архаизмов и историзмов на литературное творчество Бунина.
Методы исследования: контент - анализ, наблюдение, осмысление, обобщение.
Курсовая работа базировалась на трудах: А.Г. Соколова, Л.А. Смирновой, рассказах И. А. Бунина 1914-1931 года.
Таким образом, тема курсовой работы раскрыта на основе анализа языковой семантики, морфологии, лексики языка бунинских рассказов.
1. УСТАРЕВШИЕ СЛОВА: ИСТОРИЗМЫ И АРХАИЗМЫ. СЕМАНТИКА, ЛЕКСИКА И РЕАЛИИ
Лексическая система языка отличается от других его уровней своей открытостью, незамкнутостью, ибо словарный состав языка отражает те изменения, которые постоянно происходят в общественной, материальной и других сторонах жизни общества.
Активным словарем принято считать совокупность тех слов, которые широко употребляются большинством говорящих в данное время. Круг таких слов весьма широк и многообразен семантически. В литературном языке это и общеупотребительные слова, необходимые в повседневном общении, и общественно-политическая лексика, и слова, принадлежащие к специальной лексике, терминологии, но известные и многим неспециалистам.
В пассивный словарь входят слова, которые не являются общеупотребительными в современном русском литературном языке или используются в специальных целях. Причины их неупотребления различны: одни слова устарели, другие - слишком новы, непривычны для носителей современного русского литературного языка.
Среди устаревших слов принято различать два вида: историзмы и архаизмы. Такое деление связано с различными условиями старения слов или отдельных их значений.
Историзмы - это устаревшие слова, которые вышли из активного словаря, так как из жизни общества ушли те предметы и явления, которые они обозначали. Например, в «Руслане и Людмиле» А.С.Пушкина читаем:
В толпе могучих сыновей,
С друзьями, в гриднице высокой
Владимир-солнце пировал;
Меньшую дочь он выдавал
За князя славного Руслана...
Слово гридница имело значение «помещения, где князь и дружина устраивали приемы и торжественные церемонии». Оно вышло из употребления вместе с исчезновением на Руси таких построек. Историзмами стали и устаревшие слова бурса, кафтан, околоточный, стряпчий, урядник, соха и многие другие, так как из русской действительности ушли соответствующие учебные заведения, одежда, орудия труда и т.п. Историзмами являются и некоторые слова, появившиеся в первые годы советской власти, например: комбед, нэпман, ревком, ликбез.
У многозначных слов историзмом может стать одно из значений. Например, слово люди имеет следующие значения: 1) множественное число и человек; 2) другие, посторонние лица; 3) лица, используемые в каком-то деле, кадры; 4) прислуга, работники в барском доме.
Слово люди в первых трех значениях входит в активный словарь. Четвертое значение у данного слова устарело. Это семантический историзм, так как в наше время нет помещиков, барских домов и прислуги - людей - в них.
Лексические и семантические историзмы встречаются в литературе, описывающей прошлое нашего народа. Например, у М.Е. Салтыкова-Щедрина:
«Двор был пустынен... Обнесенный кругом частоколом, он придавал усадьбе характер острога. С одного краю, в некотором отдалении от дома, виднелись хозяйственные постройки: конюшни, скотный двор, людские и прочие, но и там не слышно было никакого движения, потому что скот был в стаде, а дворовые на барщине».
Описывая барскую усадьбу, нравы крепостников-помещиков, автор использует слова острог, людские, дворовые, барщина, которые теперь уже стали историзмами. архаизм историзм бунин рассказ
Иногда слова, ставшие историзмами, возвращаются в активное употребление. Условием этого служит возрождение самих реалий, которые обозначаются данными словами. Так произошло, например, со словами гимназия и лицей, которыми сейчас называют разновидности современных учебных заведений. То же может произойти и со словом «люди», т.к. с приходом в обиход понятия «новые русские» появляются понятия «прислуга», «охранник», «гувернер» и т.п.
Архаизмы - это устаревшие слова, которые вышли из активного словаря, не выдержав конкуренции с более употребительными словами, обозначающими те же предметы, действия, признаки. Например:
«- Пущай то ведает, - все же строго сказал он (Василий Васильевич), - что государи не токмо весело, но и трудно живут. - Но, почувствовав в наступившем молчании печаль и недовольство, прибавил мягко: - Идем, Иване. Вборзе отпущу тобя и будешь в игры играти (В. Язвицкий. Иван III - государь всея Руси».
Слова ведает, токмо, вборзе (как и формы Иване, играти) воспринимаются современным читателем как устаревшие, а понятия, которые они обозначали, существуют и называются современными словами знает, только, вскоре. Таким образом, у архаизмов в современном языке есть непременно синонимы: закыханье - чиханье, вельми - очень и многие другие.
В современной лексикологии принято выделять следующие группы архаизмов: 1) собственно лексические; 2) семантические; 3) фонетические; 4) акцентные; 5) морфологические.
Собственно лексические архаизмы - это слова, которые устарели целиком, как целостный звуковой комплекс: личба - «счет», отроковица -«девочка-подросток», инфлуэнца - «грипп» и др.
Семантический архаизм - это устаревшее значение слова. Например, слово позор, которое мы сейчас употребляем в смысле «бесчестье», в старину означало зрелище (а позорить значило «выставлять на всеобщее обозрение»). Читая у А.С.Пушкина в повести «Капитанская дочка»: «Схвачен был башкирец с возмутительными листами», - надо иметь в виду, что здесь слово возмутительный означает «призывающий к возмущению, к восстанию» (сравним современные выражения: возмутительный поступок, возмутительное поведение).
Устаревать в словах может звуковая оболочка, т.е. современное звучание слова может отличаться от устаревшего одним или более звуками. Такие слова принято называть фонетическими архаизмами. Например: «История государства Российского, сочиненная Н.М. Карамзиным, в осъми томах, продается в Захарьевской улице» (Н. Эйдельман. Последний летописец).
В современном языке форме осъми соответствует восьми (так же как слову осъмой - восьмой).
Огнь вместо современного огонь, врата вместо ворота, пиит вместо поэт - это также фонетические архаизмы.
Некоторые слова в прошлом имели ударение, отличное о того, какое у этих слов в современном русском языке, например: символ, музыка, призрак. Сравним в стихах М.Ю. Лермонтова:
Ее насмешливый призрак
И днем и ночью дух тревожит.
Такие архаизмы называются акцентными.
Еще одна разновидность архаизмов - морфологические. Они архаичны по своей морфемной структуре, например: смиренство - вместо современного свирепость, нервический - вместо нервный, рухнуться - вместо рухнуть (у Ф.М. Достоевского читаем: «Он ступил шаг, покачнулся и рухнулся на пол в обмороке»).
Вытесняемые из употребления слова не исчезают бесследно: они сохраняются в литературе прошлого, они необходимы в исторических романах и очерках - для воссоздания быта и языкового колорита эпохи. Вот, например, два отрывка из романа А.Н. Толстого «Петр Первый»:
Вдали у Никольских ворот виднелась высокая - трубой - соболья шапка боярина, меховые колпаки дьяков, темные кафтаны выборных лучших людей (выделенные слова - историзмы).
Когда подлинно уведомится о пришествии короля Каролуса, и если оный нарочито силен, - оного накрепко стеречь (выделенные слова - архаизмы).
Поэты нередко используют устаревшие слова для того, чтобы придать стихам высокую, торжественную окраску. Например:
В голубой далекой спаленке
Твой ребенок опочил.
(А. Блок)
Легким взмахом белого перста
Тайны лет я разрезаю воду.
(С.Есенин)
Голос подъемлю днесь.
(В.Маяковский)
С устаревшими словами учащиеся встречаются при чтении стихов, рассказов о прошлом нашей Родины. Например, отрывок из поэмы К.Ф. Рылеева «Иван Сусанин» содержит ряд архаизмов:
Уж солнце высоко сияет с небес -
Все глуше и диче становится лес!
И вдруг пропадает тропинка пред ними:
И сосны, и ели ветвями густыми,
Склонившись угрюмо до самой земли,
Дебристую стену из сучьев сплели.
Вотще настороже тревожное ухо:
Все в том захолустье и мертво и глухо...
«Туда, куда нужно! - Сусанин сказал...
Предателя, мнили, во мне вы нашли:
Их нет, и не будет на Русской земли!
В ней каждый Отчизну с младенчества любит
И душу изменой свою не погубит».
Лексические архаизмы вотще - «напрасно», лях - «поляк», мнить «думать, считать», фонетический пред, акцентные высоко, настороже, морфологические диче, на земли (на земле) придают тексту колорит старины, давнего прошлого.
Иногда устаревшие слова начинают употребляться в новом значении. Так, слово дружина, которое в древнерусском языке имело значение «войско». Сравним у А.С.Пушкина в «Песни о вещем Олеге»:
«С дружиной своей в цареградской броне
Князь по полю едет на верном коне»,
Впоследствии оно устарело. Но в 50-х гг. XX в. возродилось и употреблялось в составе таких сочетаний, как добровольная народная дружина, пожарная дружина, а затем вновь ушло из активного употребления. Вернулось в современный русский язык слово династия. Раньше оно могло сочетаться только с такими определениями, как царская, монархическая и т.д. А современные журналисты иногда говорят и пишут о рабочих династиях, династиях шахтеров, металлургов, имея в виду семьи с «наследуемой» профессией.
Архаизмы используют также и ради шутки, в ироническом контексте, например: «Обыватель любопытен, все узнать бы о пиите!» (В.Маяковский); «И вот отворяются магазинные врата: Стульев нет. Столов нет» (Л. Лиходеев).
Архаизмы и историзмы объединяет то, что они относятся к пассивному лексическому запасу и малоизвестны широкому кругу людей и употребляются в современном русском языке только в специальных текстах или в произведениях художественной литературы и публицистики.
Однако, архаизмы и историзмы различаются семантикой. Историзмы не имеют синонимов в современном языке, а архаизмы соответственно имеют синонимы.
Таким образом, историзмы и архаизму служат в литературном произведении в качестве средства создания колорита, исторического образа среды или характеристики героя. Они способствуют точности и выразительности языка произведения, увеличивают его словарный объем придают ему неповторимость и своеобразие, стилевую окраску и семантическую привлекательность.
2. АРХАИЗМЫ И ИСТОРИЗМЫ В РАССКАЗАХ И.А БУНИНА
2.1 Архаизмы как прием раскрытия образа героя в рассказах И.А. Бунина
Иван Алексеевич часто размышлял об эстетической природе разных родов словесного искусства. В 1912 г. он высказался на редкость убежденно: «...не признаю (...) деления художественной литературы на стихи и прозу. Такой взгляд мне кажется неестественным и устаревшим. Поэтический элемент стихийно присущ произведениям изящной словесности, как в стихотворной, так и в прозаической форме». Сам художник весьма быстро достиг такого мастерства, осуществив свое же пожелание: «...поэтический язык должен приближаться к простоте и естественности разговорной речи, а прозаическому слогу должна быть усвоена музыкальность и гибкость стиха».
Что же из этих двух начал первенствовало у Бунина? Отвечает он сам: «Меня научили краткости стихи». Действительно, даже ранние его рассказы поражают особенной лаконичностью и мыслеемкостью каждой фразы и каждого образа. Повествовательное течение как бы вытесняется потоком лиризма, изобразительность внешнего мира - авторскими раздумьями. Однако это не простое перенесение поэтических средств в прозаический текст. Существовала единая логика развития художника, а связи между разными областями его творчества определялись отнюдь не формальными исканиями. Яркая индивидуальность Бунина проявилась весьма быстро и равно в его стихах и прозе. Но далеко не сразу это было прочувствовано читателями и критикой.
Бунину отнюдь не свойственно противопоставление пейзажной живописи философскому поиску. Отрицать важную роль этого поиска в первом периоде творчества художника просто невозможно. Талант писателя формировался именно на основе серьезных философско-нравственных обобщений, нашедших особую, сближающую прозу и поэзию сферу воплощения.
Бунин в разных вариантах высказывал одну и ту же мысль: «Нет, мучительно для меня жить на свете! Все меня мучает своей прелестью». Слово «прелесть», по мысли писателя, всегда относилось к тому, что не подвластно как будто человеческому выражению: к цветам, деревьям, морю. Напряженное тяготение к вечной красоте и гармонии - вот что главенствовало в творчестве Бунина.
Образ нетленного Прекрасного писатель видит везде в природе: на юге, севере, в средней полосе России. Бунин постоянно ищет целостное представление о ценностях земли, таящихся даже во внешне неприглядных реалиях. Мастер литературного слова, он сознательно использует в своих рассказах просторечье и архаизмы.
Откроем рассказ «Братья». Автор с большим сочувствием описывает быт, борьбу за существование бедного рикши. Он в поте лица трудится, чтобы прокормить большую семью. Семья для него - предназначение, смысл его жизни. Работа рикши - из поколения в поколение накладывала отпечаток на внешний вид. Сухие, быстрые ноги, волосы, собранные в пучок. Но работа, нужда сделали свое дело. Старик устал, ему все труднее конкурировать на рынке рикши. Он путает адреса, с трудом выполняет требования клиентов («… немало палок влетало старику в спину, в черные лопаточки, вечно сдвинутые в чаянии удара»). Это собственно лексический архаизм. Автор мог бы применить другое слово. Например, «ожидание». Но слово «чаяние» звучит не просто точнее, оно отражает и страх рикши, и сочувствие автора, оно смягчает восприятие проблемы, придает рассказу поэтичность, чувственность, грустно-минорную окраску.
Этот архаизм отличает рассказ «Братья» от другого бунинского рассказа «Отречение». Тот же автор, тот же литературный язык, но совсем другой колорит, яркость окраски. Минорное приземленное звучание рассказа «Братья» заменяется высоким, грозно звучащим мажором урагана в рассказе «Отречение». Мажору урагана соответствует и высокий, приподнятый смыл используемых архаизмов. Они подчеркивают смелость, силу и даже некоторую высокомерность увиденного автором образа.
Чресла, глава (семантический и фонетические архаизмы). Их особенность - сокращение звукового ряда устаревшего слова. Потеряны звуки: «е», «о». В рассказе «Отречение» Бунин описывает божественное видение в ураганную ночь. «Ноги его скрещены. От шеи до чресл увит он серыми кольцами змея, раздувшего свое розовое горло, простершего свою плоскую, косоглазую голову над его главой». Здесь налицо семантический и фонетический архаизмы, т.е. слова, которые отличаются от современных значением и звучанием. Именно до чресл, именно главой, ибо другие обозначения были бы мелки, обыденны, снижающи божественное великолепие образа. Видение по силе восприятия соперничает с ревом урагана, в его позе, голосе - некая предопределенность, неизбежность и неотвратимость судьбы для маленького человека.
Архаизмы помогают подчеркнуть и место действия в рассказе. В «Братьях» это Япония с ее склоненной в поклоне головой, своим стилем общения. В «Отречении» - Париж - законодатель моды, центр Европы и европейской культуры. Гордость, высокомерие, самоуверенность и обреченность перед стихией одновременно.
Поражает воображение способность Бунина - художника к перевоплощению, знанию особенностей разных уголков Земли. А подчеркнуть эти особенности ему помогают архаизмы. От рассказа к рассказу он меняет стиль, художественные образы, сравнения. Сам дух каждого рассказа неповторим и многоцветен. Рассказ «Аглая» переносит нас в глухую сибирскую деревню с ее архаичным укладом, церквями и отшельничьими скитами. Судьба сироты, молодой девушки Аглаи в прослеживается с младенчества до зрелости. Автор как бы раздумывает, что привело ее, молодую, очень красивую девушку к исходу из мира. Усиливают впечатление историзмы и архаизмы, связанные именно с духовной жизнью, обителью, отшельничеством. Светец, пестрядь, «изба» (историзм), лапти (собственно лексические архаизмы), погост (фонетический архаизм). Эти слова давно вышли из употребления, но Бунин сознательно использует их, чтобы подчеркнуть особый мир удаленной от жизни русской патриархальной деревни с ее скитами, церквями, своим укладом и моралью.
Семантика этих слов проста и незамысловата, но она дает ясное представление об образе героини, о необычности и благости ее характера. «К тому быту и лежало сердце Анны в детстве: милы были ей и черная изба, и горючая лучина в светце». «Впервые нарядили ее тогда в лапти и сарафан из пестряди, купили ожерелье и желтый платок».
Особое отношение у русского человека и к кладбищу. Прослеживается робость, и уважение к вечному покою, к памяти о пращурах. В простоте слова «кладбище» заключается только место захоронения останков. Обыденно, просто, невыразительно. Автор выбирает архаизм «погост». В слове «погост» слышится и видится смирение, строгость, отрешенность от мирских радостей, религиозное восприятие сущего и духовного. Именно это слово и выбрал Бунин, чтобы подчеркнуть особый мир героини, ее повернутость в себя, в религиозную веру, а затем и окончательный уход из жизни.
И еще одно видение. Реальная жизнь - временное пристанище человеческой души. Согласно религиозным представлениям, человек в гостях на этом свете. Погостит и уйдет в мир иной. Поэтому погост - это состояние человека, его место после ухода из «гостей». Отсюда - погост. «Со сверстницами она в детстве не водилась и бывать не бывала нигде, - только раз сходила с сестрой в то старое село за Свят-Озером, где на погосте, под соснами, торчат сосновые кресты и стоит бревенчатая церковка, крытая почерневшими деревянными чешуйками».
Старая церковка, кресты. Все просто, обыденно. Но в слове «погост» слышится нарастающий звук церковного колокола, который доносит звук двумя чередующимися гласными звуками «о», силу звуку придает согласный звук «г», а две согласные «ст» как бы обрывают этот звук, символизируя конец слова такой же внезапный, как и конец человеческой жизни.
Это слово в рассказе звучит, как предопределение, предвидение, что скоро, очень скоро героиня так же внезапно и загадочно закончит свое существование в бренном мире, что она как бы уже принадлежит вечности. Читая рассказ, как бы наталкиваешься на это слово, еще не понимая, почему оно вызывает тревогу и ожидание чего-то неизбежного. И, наконец, понимаешь это чувство, дочитав рассказ до последней его точки.
Следующий рассказ «Исход» незамысловато просто повествует о превратностях жизни: в доме лежит мертвый князь, а во дворе своим чередом идет жизнь. Молодой Бестужев вспоминает, как неделю назад мужик привез молоть зерно, и, беседуя с князем, развязывает веретье.
«Старик, который привез смолоть несколько мер новины, щурясь, исподлобья посмотрел на него, развертывая веретье. А уж и худ ты! - холодно и пренебрежительно сказал он князю, хотя прежде всегда говорил с ним почтительно. - Прямо никуда! Нет, теперь тебе житья немного».
«Веретье» не просто случайно подобранное слово. Оно так же небрежно, уничижительно, как и тон беседы. Грусть от рано уходящей жизни (графу только пятьдесят лет), и грубое торжество его ровесника, но менее удачливого в этой жизни мужика. Он остается жить, но, понимая свой более низкий социальный статус, он не сдерживает своего торжества. Быть может, граф его когда-то обидел, а быть может, обида заключается именно в этом статусе. Через простой диалог автор размышляет о превратностях и жестокости жизни, усиливая эти мысли словом «веретье» (фонетический архаизм). А теперь «Тишка, сын церковного сторожа Семена, умытый, причесанный, в новой поддевке [сообразно случаю], жалостно и поспешно читал псалтырь».
«Поддевка», да еще новая. Здесь и уважение, и гордость серьезной миссией, и желание выполнить все в строгом соответствии с каноном, и скрытая автором мысль о новой жизни. Старый граф уходит на «погост», а этот мальчик еще в начале жизненного пути, но он звено в цепочке жизни, которая неумолимо движется туда же в направлении «погоста». Прослеживается и другое отношение. Мальчик еще не осознает социальную пропасть между собой и графом. Для него граф просто человек, уходящий в мир иной. Отсюда и приличествующая случаю жалость, и поспешность из-за страха перед вечностью, на пороге которой стоит завершивший жизненный путь граф.
Морской мотив, жизнь и смерть капитана дальнего плавания прослеживаются через сны или «мысли» корабельной собаки Чанга. Много он поплавал со своим хозяином, знал его в дни радости, и в дни печали, а теперь влачил вместе с ним жалкое существование. Бедность и неприкаянность героев подчеркивают архаизмы: лакей, камора. Семантика этих слов дает представление о глубине жизненного кризиса героев. Лакеи были в лучшие периоды их жизни на палубе или кают-компании красивого парохода, теперь средой их обитания стала камора под крышей гостиного дома. «А потом Чанг с капитаном и прочими моряками, у которых лица были кирпичные, глаза маслянистые, а лбы белые и потные, завтракал в жаркой кают-компании первого класса, под жужжащим и дующим из угла электрическим вентилятором, после завтрака вздремнул немного, после чая обедал, а после обеда опять сидел наверху, перед штурманской рубкой, где лакей поставил для капитана полотняное кресло…»
Глубокий философский смысл заложен в рассказе «Третьи петухи», где Фома-угодник идет поперек божьему провидению и спасает разбойников «И ели, и пили, и плясали, и пели они - до самого вечера. А к вечеру повалились, пьяные по корабельным каморам, не убрав парусов, не засветив огня, не поставив ни кормчего, ни дозорного». «Камора» - лексический архаизм, «засветив» - семантический архаизм. Архаизмы подчеркивают степень удаления разбойников от благости и духовности, критичность их человеческого облика.
Многие русские писатели употребляют в художественной литературе слово ведать - (устар.) знать. Не избежал этого и Бунин. Производное от этого слова «ведунья» (знахарка), ведун (знахарь), веды (знания) придают любому повествованию особый колорит.
А у такого мастера слова, как И.С. Бунин, с его до гениальности простой речью, они органичны и естественны, как и сама жизнь.
Их семантика проста и незамысловата, но лексическое своеобразие придает речи особую возвышенность и поэтичность, подготавливают читателя к встрече с «преданьями старины глубокой» «Путь твой в море и стезя твоя в водах великих и следы твои неведомы...». Так же колоритно слово стезя (тропа). Эти слова как алмазы сверкают в прозаическом тексте, придавая ему и особый блеск, и запоминающееся своеобразие, и вселенскую величину, и загадочное спокойствие вечности.
Таким образом, архаизмы в рассказах Бунина помогают автору не только полнее раскрыть образы героев, но и создать колорит и дух эпохи, места действия, взаимоотношений между действующими лицами.
2.2 Историзмы и их роль в создании образа эпохи, правдивости и неповторимости рассказа И.А. Бунина
Архаизмы плотно переплетаются в рассказах Бунина с историзмами, создавая тонкое кружево русской речи, то напевной, то нарочито грубой, но сильной своими чувствами, переживаниями, рисующей простой быт в сочетании с глубокими переживаниями героев. В таких историзмах и есть обаяние, секрет мастера русского языка Бунина.
В рассказе «Клаша» историческое слово «лохань» употребляется с тем, чтобы подчеркнуть убогость и прозу жизни гимназистки, внешне всегда аккуратно одетой, с выученными уроками, с беспечной улыбкой на лице. В том же небольшом рассказе употребляется еще несколько историзмов. В частности «прасол», «рыскать», «чуйка», «грядка», «картуз», «закута», мещанин. Эти слова дают представление о простом происхождении героини, настолько простом, что историзмы изобилуют в каждом предложении.
«Все подруги ее по гимназии хорошо знали, что живет она, сирота, дочь неизвестного отца, из милости, среди приезжающих и уезжающих мужиков и прасолов, ест с деревянного круга требуху с хреном, ночует при лампаде и отворенных дверях в кухню, где спят постояльцы и кухарка, где тараканы и лохань с помоями, в которую всю ночь медленно каплет вода из медного рукомойника»<…> «Был жаркий день, уже давно купались и купали лошадей в реке мещане, разъехались гимназисты на каникулы, отцвела сирень в монастырском саду, и цвела рожь в полях за монастырем; постоялый двор был тих и пуст, исхудавшие без призора свиньи ревели с голоду в своей жаркой закуте, с ногами лезли в пустое, измазанное засохшим тестом корыто…».
Историзмы прекрасно раскрывают образ дяди Клаши Нефедова. Он и сам историчен, живет по определенным, веками установленным законам, не позволяя себе ни на йоту отступиться от раз и навсегда заведенного правила. «Нефедов, одолевая сон и старость, всю ночь крепился, играл в прежнего, хозяйственного и упрямого Нефедова: сидел в мокрой чуйке, в мокром картузе, на краешке грядки, на изволок бежал возле колеса, закатавшегося в жирную грязь и в травы, поспешал за надувавшейся, мокрой и потной лошадью, на бегу подвязывал ей узлом хвост…»; Не только он сам, но и его дом, подворье как бы играло раз и навсегда заведенную роль. Все подчеркивало, что Нефедов крепкий, справный мужик. «…телега въехала во двор, устланный навозом, по которому со степной яростью носилась по рыскалу, гремела цепью желтая широкогрудая собака».
Слова «изволок», «картуз» повторяются и в других рассказах Бунина. Но они дают совсем другой образ. В рассказе «Клаша» слово «изволок» подчеркивает трудную дорогу, лошади тяжело, Нефедов сам старается ей помочь, но совсем по иному звучит это слово в рассказе «Зимний сон». «И полозья санок, как коньки, засвистали под изволок по мерзлому снегу». Весело, живо, озорно, так и видится, как мчатся кони, увозя любовников в Гренландию.
То же и «картуз». У Нефедова он мокрый, жалкий. А в рассказе «Грамматика любви», где добавлен еще и архаизм - «малый», картуз придает особое значение его хозяину. Он молод, силен, преисполнен большой значимостью. И картуз на нем новый, и пиджак новый нарядный, и сам он при деле. «Малый, в новом картузе и неуклюжем люстриновом пиджаке, сидел прямо; то, что лошади были всецело вверены ему, и что он был наряжен, делало его особенно серьезным».
Бунин - колоритный писатель. Совсем небольшая деталь совершенно неузнаваемо изменяет стиль повествования. Малый в рассказе «Последняя весна» так же молод, так же силен и крепок. Но добавлены небольшие детали: телячья куртка и ружье, а в дополнение и непонятный взгляд, что в корне изменило образ и отношение к герою. Если малый в «Грамматике любви» вызывает добрую улыбку своей наивностью, то в «Последней весне» малый независим, нелюдим и вызывает скорее удивление и желание понять его настроение. «Около деревни перешел дорогу малый в желтой телячьей куртке, с ружьем. Совсем дикий зверолов. Глянул на нас, не кланяясь, и пошел напрямик по снегам».
Жизнь русской деревни многообразна, многоцветна и разнолика. Она как бы остановилась, протекает по однажды заведенному порядку, и никто, и никогда не в силах изменить этого порядка. Это замечательно верно отражают историзмы. Слова «армяк», «гумно» дополняют другие образы крестьян. Более взрослых, степенных, занятых простым крестьянским трудом. «Наконец из-за сугроба, из маленькой черной двери потонувшей в снегу избы, вылез мужик и, не проваливаясь, в разбитых валенках, перешел по сугробам к нам. Узкая рыжая борода, тонкий восковой нос, легкий армяк и ореховая (из лошадиной шкуры) шапка».<> «Утром разговор за гумном с Мишкой. Приехал с фронта на побывку…Я стоял на гумне за садом, он шел мимо, вел откуда-то с поля свою мышастую кобылу».
Рассказ «Грамматика любви» показывает как бы две стороны русской деревни. Это крестьяне, дворовые люди и помещики, дворяне. Они тоже живут в деревне, но их быт отличается от быта простого люда. Их историзмы также имеют отличие. Так, «тарантас», это не телега, не розвальни. Это экипаж уже более приспособлен для прогулок, поездок в гости. «Тарантас с кривым пыльным верхом дал ему шурин, в имении которого он проводил лето. Тройку лошадей, мелких, но справных, с густыми сбитыми гривами, нанял на деревне у богатого мужика».
Историзмы присутствуют не только в рассказах о русской деревне, так же мастерски Бунин рисует прямо противоположную сторону жизни богатых, обеспеченных и утонченных героев рассказа «Сын». Действие происходит в дали от русских городов и весей - в Алжире. Там совсем другие картины, быт, взаимоотношения героев. Транспортное средство уже не тарантас, не телега, а «фиакр». «Я не спал всю ночь, я считал минуты, пока поезд мчал меня к Константине, я вскочил в первый попавшийся фиакр, выбежав из вокзала, я не чаял подняться в город…»
Особый чиновничий мир русского общества очень ярко и образно нарисован Буниным с помощью исторически забытых слов «столоначальник», «управа», «махотка», башлык, писец.
В этих словах за уважением к чиновничьему миру кроется и ирония. Столоначальники целыми днями пишут свои бумаги, а за толстыми стенами управы кипит жизнь с ее маленькими и большими радостями. Единство и борьба противоположностей, яркие жизненные контрасты. Грудастые хохлушки и маленькие махотки с молоком, мелкие в своих устремлениях столоначальники и громадная по значимости в глазах обывателя управа, старый маленький человечек Фисун и огромная значимость для него должности, рвение его в исполнении должности, возвышающая его в глазах починенных.
«Вот уже кончается долгий летний день, ушли из управы не только столоначальники, но даже самые последние писцы, и гулко раздаются в пустых отделениях свободные голоса сторожей, грохот передвигаемых столов и стульев, а Фисун все еще бродит в своих темных владениях…» <> «В управе он служил чуть не с первого дня ее существования. И как служил!». «Бывало еще солнце не успеет нагреть тенистых и росных садов, еще плавно и гордо вихляются по деревянным «пешеходкам» грудастые хохлушки с коромыслами через плечо, с махотками молока и кошелками вишен, еще пуст базар и по-утреннему чисты и белы улицы, а он, в своем башлыке и болотных сапогах, уже поспешает» .
Вотчина, чин, корнет. Эти историзмы в одном абзаце рассказа «Дубки» ярко и образно нарисовали жизненный путь молодого человека на фоне исторического периода, когда происходили эти события. Пройдет время, чередой утекут годы, но любой читающий рассказ человек поймет, о чем идет речь, о каком периоде истории.
Исторические слова придают особый колорит и значимость образу героя. Он был молод, но, тем не менее, состоял на военной службе, исполнял обязанности перед Родиной и уже нес определенные обязанности перед семьей, матушкой, которая осталась без покровительства отца. «Шел мне тогда, друзья мои, всего двадцать третий год, - дело, как видите, давнее, еще дней блаженной памяти Николая Павловича, - только что произведен был в чин гвардейского корнета, уволен зимой в том для меня достопамятном году в двухнедельный отпуск в свою рязанскую вотчину, где по кончине родителя, одиноко жила моя матушка…»
Таким образом, историзмы активно используются Буниным в его рассказах для раскрытия образа героя, исторической эпохи, для придания рассказу живости, колоритного своеобразия, а языку - сочности, выразительности, легкости и привлекательности.
Заключение
Лексическая система языка отличается от других его уровней своей открытостью, незамкнутостью, ибо словарный состав языка отражает те изменения, которые постоянно происходят в общественной, материальной и других сторонах жизни общества
Активным словарем принято считать совокупность тех слов, которые широко употребляются большинством говорящих в данное время. В пассивный словарь входят слова, которые не являются общеупотребительными в современном русском литературном языке или используются в специальных целях. Причины их неупотребления различны: одни слова устарели, другие - слишком новы, непривычны для носителей современного русского литературного языка.
Среди устаревших слов принято различать два вида: историзмы и архаизмы. Историзмы - это устаревшие слова, которые вышли из активного словаря, так как из жизни общества ушли те предметы и явления, которые они обозначали. У многозначных слов историзмом может стать одно из значений.
Лексические и семантические историзмы встречаются в литературе, описывающей прошлое нашего народа. Иногда слова, ставшие историзмами, возвращаются в активное употребление. Условием этого служит возрождение самих реалий, которые обозначаются данными словами.
Архаизмы - это устаревшие слова, которые вышли из активного словаря, не выдержав конкуренции с более употребительными словами, обозначающими те же предметы, действия.
В современной лексикологии принято выделять следующие группы архаизмов: 1) собственно лексические; 2) семантические; 3) фонетические; 4) акцентные; 5) морфологические. Собственно лексические архаизмы - это слова, которые устарели целиком, как целостный звуковой комплекс Семантический архаизм - это устаревшее значение слова. Устаревать в словах может звуковая оболочка. Некоторые слова в прошлом имели ударение, отличное о того, какое у этих слов в современном русском языке. Такие архаизмы называются акцентными. Еще одна разновидность архаизмов - морфологические. Они архаичны по своей морфемной структуре
Вытесняемые из употребления слова не исчезают бесследно: они сохраняются в литературе прошлого, они необходимы в исторических романах и очерках - для воссоздания быта и языкового колорита эпохи.
Поэты нередко используют устаревшие слова для того, чтобы придать стихам высокую, торжественную окраску. Лексические архаизмы придают тексту колорит старины, давнего прошлого. Архаизмы используют также и ради шутки, в ироническом контексте.
Архаизмы и историзмы объединяет то, что они относятся к пассивному лексическому запасу и малоизвестны широкому кругу людей и употребляются в современном русском языке только в специальных текстах или в произведениях художественной литературы и публицистики.
Яркая индивидуальность И.А. Бунина проявилась весьма быстро и равно в его стихах и прозе. «...поэтический язык должен приближаться к простоте и естественности разговорной речи, - писал он, - а прозаическому слогу должна быть усвоена музыкальность и гибкость стиха» Но далеко не сразу это было прочувствовано читателями и критикой.
Историзмы и архаизмы особенно ярки в языковом своеобразии рассказов, т.к. они помогают расширить их рамки, в лаконичной форме раскрыть образ героя и изображаемой эпохи.
ЛИТЕРАТУРА
1.Бунин И.А. Собр. соч. в 6-ти т. Т.4. Произведения. 1914-1931.- М.: Худ. лит, 1988.
.Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений /Рос. акад. наук. Ин-т рус.яз. им. В.В. Виноградова. - 4-е изд., доп. - М.: Азбуковник, 1999.
.Русский язык / Под ред. Л.Л. Касаткина. - Изд.2-е, испр. - М.: ACADEMIA, 2004. - С.207
4.Русский язык и культура речи /Под ред. проф. В.Д. Черняк. - М.: Васш.шк., 2004. - 509 с.
.Русский язык: пособие для факультативного курса по ред. А.В. Барандеева. - М.: Высш. шк., 1987. - С. 399.
.Смирнова Л.А. Иван Алексеевич Бунин: Жизнь и творчество. - М.: Просвещение, 1991.
.Соколов А.Г. Судьбы русской литературной эмиграции 1920 годов. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991.
Рассказы И.А. Бунина, использованные для анализа:
1.Архивное дело
2.Блаженные
.Богиня Разума
.Братья
.Воды многие
.Волхвы
.Из цикла «Странствия»
.Исход
.Митина любовь
.Надписи
.Ночь отречения
.Песня о гоце
.Петлистые уши
.Плач о Сионе
.Последняя весна
.Роза Иерихона
.Скарабеи
.Сны Чанга
.Сон Пресвятыя Богородицы
.Соотечественник
.Сын
.Третьи петухи