достигло 25 тыс. душ мужского пола. Положение их было очень тяжелым. Ведь только до места работы многим приходилось проделывать путь до 100-200 верст, покидая свое хозяйство на 4 и более месяцев в году.
Государственная власть играла решающую роль в форсировании развитии крупного производства. В 1719 г. для руководства промышленностью создается Мануфактур-коллегия, а для горной отрасли - специальная Берг-коллегия. Оба ведомства следили за размерами производства, за качеством продукции. Берг-коллегия особое внимание уделяла поиску руд, поощряла рудоискателей и рудознатцев, ссужала строительство горнорудных заводов.
Особую роль обе коллегии играли в развитии частного производства. Они ссужали предпринимателей на льготных условиях, освобождали числящихся в посадских людях и купцов от государственных служб. Существенную роль коллегии играли в обеспечении предприятий рабочей силой. Они вербовали по контрактам иностранных специалистов, организовывали обучение за рубежом и т.д. В необходимых случаях государственные ведомства способствовали передаче казенных заводов в частные руки. Так, один из первых уральских заводов уже в 1702 г. был передан Никите Демидову. Важным обстоятельством являлось то, что льготы получали не все предприниматели, а лишь те из них, кто производил необходимые казне товары. Это имело ряд негативных следствий - заводчики работали на казну, а не на рынок, были избавлены от конкуренции и имели гарантированный сбыт своей продукции, что позволяло не заботиться о совершенствовании производства (впоследствии это привело к консервации технического уровня уральских заводов и их все более безнадежному отставанию от европейских).
Частное строительство металлургических заводов началось еще в конце XVII в. При Петре оно велось как в центре страны, так и на Урале и в Сибири. Всего в пределах центральной России в I трети XVIII в. возникло свыше 28 частных и компанейских и 7 казенных железных заводов, один казенный и два компанейских медных завода. На Урале же - около 150 медных казенных и частных заводов, около десятка частных и 5 казенных железных заводов.
Таким образом, страна совершила за четверть века громадный скачок в своем экономическом развитии, создав огромную отрасль мануфактурной промышленности с использованием энергии воды - металлургическое производство.
Правовое регулирование горного дела
Первые опыты государственного регулирования и планирования в горном деле относятся ко временам царствования Михаила Фёдоровича. В 1633 г. в Приказе золотого дела была учреждена <Золотого дела палата вместе с Рудознатной палатою>. Но эта палата не могла стать центральным органом управления горным делом, поскольку в то время ещё не были осознаны на государственном уровне роль и значение этой отрасли промышленности в экономическом развитии страны, И тогда, и много позже, вплоть до начала XVIII в., горными делами ведали без строгого распределения обязанностей различные ведомства: Приказ Большой казны. Посольский и Сибирский приказы, Оружейная палата, Пушечный двор, даже в какой-то мере Стрелецкий приказ.
Так, весной 1695 г. из этого приказа в Сибирский приказ прислали два десятифунтовых штуфа свинцовой и серебряной руды, с которыми именным указом от 7 мая того же года в Германию был послан <торговый иноземец> Матвей Поппу <для учинения оным пробы и о приглашении в российскую службу иностранцев, знающих горное искусство>.
При таком положении горное дело, как дитя у семи нянек, находилось без должного глазу. Поэтому в 60-е годы царь повелел управлять горными делами Приказу Большого дворца. Этот Приказ был учрежден в первой половине XVII в. и ведал царскими городами, слободами, сёлами и деревнями, кормовыми, хлебными, житенными и сытенными царскими дворами, здесь разбирались гражданские дела духовенства. Такая реорганизация хоть и явилась важным шагом к созданию в будущем самостоятельного горного ведомства, была по сути сугубо формальной из-за специфичности сферы деятельности Приказа Большого дворца. Многие вопросы, касавшиеся горного дела, по-прежнему решались в других приказах, в частности, в Сибирском. Его дьяк, а позже глава Андрей Андреевич Виниус - сын Андрея Денисовича Виниуса, владельца первой тульской железоделательной мануфактуры, был автором проектов многих горных указов. Приведу только два из них. Первый от 18 декабря 1696 г. <О посылке в Томск Грека Александра Левадианы с товарищи, для изыскания в Сибири серебреной руды и о размножении рудников>, второй - от 10 июня 1697 г. <О прииске всякого чина людям руд в Верхотурье и Тобольске, о выборе удобных мест к учреждению заводов и о присылке в Москву снятых с тех мест чертежей>.
Второй указ знаменателен тем, что он стал своеобразной прелюдией к строительству на Урале двух крупнейших металлургических заводов: Каменского и Невьянского: <Великий Государь указал: в тех местах, где железные руды сысканы и магнитная, построить и завести большой железный завод и на пристойных местах на речке, где без всяких трудов и расходов Великого Государя казны возможно и пристойнее, не в дальнем разстоянии от тех руд и близ реки судовой... построить большую плотину для молотовых и больших мехов подъёму и при которых местах сыщутся многия густые леса. Велеть собрать тамошних железных заводов мастеров, велеть им удобные места к большим заводам бить вблизи больших рек и руды осмотреть и описать и чертеж учинить.
Один из наиболее своеобразных ансамблей сформировался в Невьянске - владении Демидовых, где в первой половине XVIII века было сосредоточено крупное металлургическое производство. Немалую роль играло и то, что здесь еще в XVII веке существовали крестьянские металлургические предприятия, были мастера-литейщики, работавшие до постройки завода. Кроме доменного производства в XVIII веке в Невьянске были плющильная, цехи по изготовлению медной посуды, литью колоколов и т. д. Естественно, что все это не могло не привести к многообразному использованию металла, как строительного, так и декоративного материала. Следует отметить, что сложение художественного облика ряда уральских заводов, в том числе и Невьянска, проходило в утверждении новых принципов архитектуры с использованием подчас старых форм декоративного искусства. Эти новые принципы проявились в одном из замечательных памятников уральского зодчества - знаменитой Невьянской башне. М.А.Ильин верно отмечает, что "новые формы архитектуры первой четверти XVIII века проникают и в самые удаленные уголки России, о чем свидетельствует ярусная Невьянская башня на Урале, декорированная пилястрами и другими деталями ордерного убранства". Очень широко в Невьянской башне использован чугун. Из него были отлиты все оконные и дверные коробки. Полы и карнизы строители покрыли чугунными плитами. Чугунные детали прекрасно сохраняли кирпичную кладку башни от злой уральской непогоды, затяжных дождей или каких-либо возможных механических повреждений. Невьянская башня имела не только практический смысл, но и определенное идеологическое значение, выражая и подчеркивая могущество ее владельцев. Этой же цели -прославлению заводчика - служила и чугунная колонна (примерно середины XVIII в.), посвященная основателю династии Демидовых и самого Невьянского завода. На ней предполагалось установить бронзовую статую Никиты Демидова. В данном случае уральское художественное чугунное литье развивало те традиции, которые сложились в русском искусстве к этому времени в создании триумфальных столпов. Двор заводской конторы в Невьянске выстлан чугунными плитами, а само здание конторы было с двух сторон обнесено чугунными узорчатыми решетками. Решетки для большей красочности и живописности были выкрашены в разные цвета. В этой разноцветности проявились черты, свойственные старому русскому зодчеству с его склонностью к полихромии. Возможно, что тут сказались вкусы мастеров, среди которых было немало старообрядцев, бежавших сюда из обжитых мест России и твердо сохранивших приверженность дедовским заветам. Нельзя не упомянуть и другого примечательного факта: на коньке господского дома был поставлен "гребень из листового железа на ребро и в нем вырезаны фигуры разные петушки и отверстия разных форм". Как видим, некоторые декоративные мотивы перешли сюда из допетровской Руси. Да и сама художественная прорезка железного листа не была откровением невьянских мастеров, она существовала в русском декоративном искусстве и прежде. Это сочетание нового и старого - одна из своеобразных черт облика Невьянска.
Вот как описывает Невьянскую башню Д.Н.Мамин-Сибиряк в своих очерках "Самоцветы" Башня стоит у самой фабрики. Она сильно наклонилась к пруду. Высота башни что-то около 25 сажен. По типу своей архитектуры она напоминает средние века, точно какая-нибудь итальянская кампанилла, пересаженная на Урал по недоразумению. В прежнее время в среднем этаже помещалась заводская кутузка, а сейчас башня пустует, заменяя каланчу. Единственный живой человек в ней - старик-сторож, который смотрит за старинными курантами и "отдает часы". Основание башни квадратное. До половины поднимаются голые стены. В средине узорчатым выступом выдается обходящий всю башню балкон. Выше - пролеты до колоколов, еще этаж с новым балконом и конический верх с узорчатыми карнизами, выступами и нишами. Это единственная старинная башня на всем Урале. Вход в нее с заводского двора, где приделано большое каменное крыльцо. Лестница идет в какой-то деревянной трубе, - очень скверная лестница с шатающимися и точно изгрызенными ступеньками. Впрочем, это только в трубе, а в самой башне все еще прочно и простоит в таком виде не одну сотню лет. Толщина стен изумительная, точно в средневековой крепости. Когда мы добрались до сторожки, где жил ветхий коморник, нужно было сделать передышку. "Отдававший" невьянцам часы старец оказался очень любезным и показал нам помещение "курантов", старинные чугунные колокола и балкон, по которому он ходит уже двадцать лет. Балкон настолько ветхий, что я не решился на него выйти, - просто голова кружилась, особенно в том месте, где балкон висел над прудом. Конечно, башня стоит чуть не двести лет, а сторож ходит двадцать лет по этому балкону, но все-таки страшно. Удивительно живучий народ все эти сторожа и коморники: ходит себе день и ночь, отбивает часы, а время идет да идет. - Скучно тебе, дедушка? - Чего скучать-то, слава богу… Жалованье получаю, квартира готовая. Товарищ у меня есть: он спит - я хожу, я сплю - он ходит. Нет, ничего, весело. Старик показал нам и куранты, которые, к сожалению, не действуют, - подточились шпеньки на медном вале, вроде тех, какие сейчас вертятся в трактирных "машинах", только, конечно, в большем масштабе. И от башни, и от курантов, и от старого коморника веяло еще демидовскою стариной, точно для Невьянских заводов остановилось время, как и для курантов. Я долго смотрел с башни на фабрику, громыхавшую у нас под ногами, на зеркало первого на Урале заводского пруда, на рассыпавшиеся домики, дома и хоромины по правому гористому берегу реки Нейвы и левому низменному. Под всем этим похоронена целая история. Если бы встал из земли сам Акинфий Никитич Демидов, главный воротила и фундатор уральских заводов, и посмотрел с башни на дела рук своих, наверное сжалось бы от скорби и его железное сердце. Старинное заводское гнездо едва дышит, а старинное железо, составившее славу Уралу и носившее свою торговую марку "старый соболь", кажется, сохранилось только на крышах старинных заводских зданий. Под этими крышами с узорчатыми железными коньками и железными узорами по карнизам считали еще "словенскими литеры", а не арабскими цифрами, но, право, считали недурно, и Невьянский завод процветал. Правда, он давно уже вышел из числа других демидовских владений и сейчас влачит самое жалкое существование. При заводах числится дача в 180 000 десятин, а из них 114 035 десятин лесу, но заводы считаются лишенными древесного топлива и получают его в виде исключительной милости из казенных дач. Производительность завода достигает едва 167 529 пуд. чугуна в год (приводим цифры за 1886 г.), причем "задолжалось людей" на вспомогательных работах 314 душ и на горнозаводских - 149 душ. Все это такие мизерные и жалкие цифры, что даже приводить их здесь совестно: на десятину посессионной земли Невьянский завод не вырабатывает даже одного пуда чугуна, а дробь 167529/180229 пуда. Это рельефная картина заводской мерзости запустения. Нет, лучше уж Акинфию Никитичу лежать в земле, чем подниматься и смотреть на свое благородное потомство!..
С этою Невьянскою башней связано несколько легенд, приводить которые здесь не стоит: какие-то подземные ходы, какие-то тайники и т. д. Она интересна сама по себе, как исторический памятник, напоминающий о золотом веке уральского горного дела. Царь Петр был в Москве и сидел за обеденным столом, когда ему доложили, что пришел тульский кузнец Никита Антуфьев с сыном Акинфием и желают переговорить с ним. Кузнецы, как говорит предание, были одеты в простые кожаны, как сейчас Василий Васильич или Захар Иваныч, и в таком виде представлены были великому царю-работнику. Они словесно изъяснили свое желание взять в аренду недавно основанный Невьянский завод, и Петр тут же словесно изъявил свое согласие. История Демидовых известна: Петр орлиным своим оком умел угадывать людей… Галем в своей книге "Жизнь Петра Великого" говорит: "Государь, желая почтить трудолюбие сего мужа (Никиты Демидова), хотел даже соорудить ему, как первому показателю источников, снабжающих Россию железом и медью, памятник на одной из площадей петербургских; но сие намерение осталось неисполненным". Петровские указы составляют целую литературу, к сожалению, еще не разработанную, поэтому не лишнее привести здесь несколько выдержек из них специально по отношению к Демидову и Невьянским заводам: "А те заводы, - говорит один из таких указов, - у таких построены добрых руд, каковых во всей вселенной быть невозможно; а при них такие воды, леса, земли, хлебы, живности всякие, что ни в чем скудности быть не мочно". Дальше: "яко истинному и православному христианству, подобает его великому государю нашему тебе работать всеусердно, с крайним и тщательным радением, яко верному и благодарному рабу, напоминая себе смертные часы, по которым о всех содеянных нами делах пред престолом божиим нелицемерное в том истязание будет, и потом по благих делах вечное благоприятие, а по лживых и неправых мучительное суждение последует". Наконец, предоставляя Демидову "чинить наказание" заводским людям, указ говорит: "С тем, однако же, чтобы не навел он на себя правых слез и обидного в том воздыхания; а всякая обида, паче же убогому человеку, есть грех непростительный". Эта приказная наивность может сейчас показаться смешной, но какая неизмеримая пропасть отделяет ее живое, человеческое слово от мертвечины нынешних предписаний, инструкций и отношений! "Верный и благодарный раб" Демидов превзошел самые смелые ожидания царя Петра, но все это делалось именно за счет "правых слез и обидного в том воздыхания" убогих заводских людей, о чем Невьянская башня могла бы рассказать, вероятно, очень много.
"Прочность демидовского кирпича удивительна, - рассказывает Александр Саканцев. - Реставраторы даже провели специальный эксперимент: брали кирпич современный и демидовский, и когда складывали столбики из демидовских кирпичей, они выдерживали давление, а современные крошились. Демидовский материал получался эластичным, благодаря чему достигалось правильное распределение нагрузки на всю конструкцию. Кроме того, строителям башни, возможно, удалось использовать принцип золотого сечения. В результате строение получилось и прочным, и в то же время красивым". Правда, имя зодчего, построившего Невьянскую башню, так и осталось неизвестным. "Но то, что он русский, не вызывает сомнений, - говорит Александр Саканцев. - Само сооружение по своему архитектурному решению представляет собой распространенный в старорусской архитектуре тип многоярусных башен и колоколен, образованных несколькими поставленными друг на друга объемами". Зато в истории осталось имя Акинфия Демидова, напоминанием о богатстве и могуществе которого до сих пор стоит Невьянская башня. Быть может, так и было задумано.
...Те заводы построить для того, что по свидетельству заморских опытов та руда богата и железо выходит самое доброе, чтобы тех заводов лить пушки и гранаты и всякое ружьё для обороны Сибирскаго Царства... для провоза того ружья к Москве... Так же на том заводе делать и лить железо связное и прутовое и дощатое и кровельное для продажи в разные города и к соляным Камским промыслам, чтобы пополнение казне было...
О мастерах, велеть иноземцам с Москвы писать за рубеж для уговору их. О досмотре тех удобных мест послать на Верхотурье к воеводе Великого Государя грамоты. Велеть ему тот осмотр учинить, не отлагая за дальним временем с нынешняго лета... Особо описать, где какие железные заводы у мужиков были и ныне какой с них Великому Государю был доход... Велеть всякаго чина людям сказать: если кто где какие руды знает или найдет, про то велеть говорить правду, и с тех руд опыты воеводам объявить:>
История горного дела, лениво вившаяся худосочным и пустоцветным ростком на протяжении всего XVII в., в последний его год, в который Россия по воле Петра I стала вести летосчисление от Рождества Христова, дала долгожданный плод. Появился он в благодатное время, когда в природе всё созревает, после Спаса медового, яблочного и Нерукотворного образа. 24 августа из канцелярии царя объявили Указ <Об учреждении Приказа рудокопных дел>: <На Москве золотыя и серебряным и иных руд дела ведать Окольничьему Алексею Тимофеевичу Лихачёву, да Дьяку Козме Борину; а сидеть им в Приказе Большыя Казны особо, и писать Приказом Рудокопных дел>.
Текст Указа краток, и эту краткость следует трактовать не как лаконизм, когда словам тесно, а мыслям и идеям просторно, а скорее, как скудность, когда замысел автора Указа декларативен. Указ определял только формальные атрибуты нового ведомства: название, сферу деятельности очень расплывчато, место нахождения и руководителей; Козма Борин - это, упоминавшийся ранее, владелец одной из металлургических мануфактур в Липецко-Воронежском районе недалеко от города Романова. Чтобы начать немедленно полнокровную деятельность Приказу многого недоставало, плод, таким образом, оказался недостаточно зрелым. Располагаясь в сводчатых палатах Приказа Большой казны, Рудный приказ зависел от него не только территориально, но и экономически. Приказ Большой казны был не чем иным, как тогдашним министерством финансов. Его учредили ещё при великом московском князе Василии III. Во главе приказа был боярин, а все дела вели думный дьяк и 2-3 дьяка. В ведении Приказа находились государственные доходы с городов и весей, подведомственных другим приказам, гостиная суконная сотня, торговые люди и мастера серебряного дела, Денежный (Монетный) двор. Тульский железоделательный завод, таможни, мытные избы; в Приказ поступали денежные сборы с кабаков, кружечных дворов, конских площадок и торговых бань. Доходы Приказа достигали 300 тыс. рублей, и в этом с ним мог потягаться только Сибирский приказ.
Функции Рудного приказа и его состав царь определил в том же году в Указе, который историки оценивают как предтечу российского горного законодательства.
Монотонна и нетороплива витиеватая речь дьяка, диктующего текст Указа. С кончика поскрипывающего пера плавно стекают завитки букв. Буква к букве, слово к слову. Длинны периоды царского Указа, не произнести на одном дыхании, не написать, не обмакнув неединожды перо. <Ноября 2. Именный. - Выводит писец. - О прииске золотых, серебреных, медных и иных руд по всему пространству России; об осмотре Воеводами приисканных руд на месте, и о награждении учинивших таковой прииск частных людей... Буде кто на Москве и в городах ведает или впредь сведает на Его Государевых, или чьих нибудь землях, золотую и серебреную и медную или иныя какия руды: и тем людям извещать, а по тем изветам, на Москве из Дворян, а в городах Воеводам ехать в те места... и тех мест досматривать, а досмотря той руды, имать по два пуда; а в каких местах и на чьей земле, и в горах, или в низких местах, и при лесах ли и при водах, описывать именно, и ту руду запечатав, прислать к Москве в приказ Рудных дел... А над подъячими и над посыльными смотреть, чтоб они градским и уездным людям и изветчикам, налог и взяток и никаких обид отнюдь не чинили, а изветчикам сказать... чтоб они руд искали с немалым о том прилежанием... и буде по их изветам, в котором месте сыщется подлинно золотая или серебреная или медная руда: и за тот рудной признак изветчикам дано будет Его Великаго Государя жалованья: а буде кто золотыя и серебреныя и иныя какия руды ведает или впредь сведает, а о том не известит: а после про то сыщется: и тем людям по розыску учинено будет наказание на Москве из приказу Рудных дел. А буде на Москве в приказах, а в городах в приказных и в губных избах есть изветы и дела и сысканныя руды...: те дела и руды потому ж прислать в приказ Рудных дел, а быть в приказе Рудных дел у того дела приказу Большыя Казны подъячим старым двум, молодым десяти человекам...>.
А что же Рудный приказ? Какая ему отводилась роль? Незначительная - собирать образцы руд, да описывать места их обнаружения, <а быть... у того дела приказу Большыя Казны подъячим>. Это значит, что первоначально в штате Рудного приказа не было даже своих служилых людей. Позже они появятся: подъячие, иноземные специалисты, среди которых и саксонский берг-мейстер Иоганн Фридрих Блюэр, а у иноземцев ученики, солдаты для охраны; служба в Приказе для них не ограничится только Москвой, будут поездки в различные районы страны и за границу; но всё это не намного поднимает значение приказа в истории горного дела. Во всяком случае, Приказ почти не имел никакого касательства к великому делу строительства Каменского и Невьянского заводов, о чём красноречиво говорит полное отсутствие ссылок на Приказ в фундаментальной работе Б.Б. Кафенгауза <История хозяйства Демидовых в XVIII-XIX вв.>. Эти и другие уральские заводы есть детище Сибирского приказа и его главы А.А. Виниуса.
Дела, которыми ведал Рудный приказ, кому-то однажды показались незначительными, не соответствующими статусу этого ведомства и сенат его ликвидировал, конечно не без согласия царя, именным указом которого он был учреждён. Произошло это 8 июня 1711 г. Дьяков и подъячих определили <к иным делам, где надлежит>, солдат отослали в <гарнизонные полки>, а <рудосыскныя дела> разослали по губерниям <дабы те дела каждой Губернатор в своей Губернии усматривал>. Наиболее ценными в Приказе были иноземные мастера. О них позаботились. <А которые мастера на Москве в приказе Рудных дел иноземцы, буде они похотят, так же и русских учеников всех и инструменты описав, послать в Сибирскую губернию, для того, что той Губернии в городах и по сыску явились железныя и серебреныя руды, из которых в 710, в 711 в привозе было серебра 9 пуд 33 фунта. И жалованья тем ученикам, так же и в прочих Губерниях, где заводы заведены, давать из доходов тех Губерний... А наличные деньги (что оставались в приказе. - В. Ф.)... и у иноземца Иогана Блюэра данныя же 50 рублей вычетчи из жалованья, которое ему довелось дать на заслуженные месяцы, прислать в Канцелярию Правительствующего Сената, а медь на Денежный Двор>. Пятьдесят рублей, что зареплатили Блюэру, были большими по тому времени деньгами. Подушная подать тогда равнялась 74 копейкам.
Решение сената было эмоциональным и некомпетентным. Указ не способствовал развитию горного дела. Напротив, <горные люди> в провинции оказались <праздными>, о них перестали заботиться, а <воеводы не только не прилагали попечения о заводах, но делали препятствия к распространению оных и уничтожали заведённые>. Первыми пагубность сенатского указа увидели иноземные горняки. Иоганн Блюэр, работавший в сибирском приказе, в 1712 г. подал в сенат и царю два мемориала. В сенат он писал, что <Россия, столь же подземными своими сокровищами, сколь поверхность ея покрывающими дарами, славится> надо только в горных <делах доброе заведение> учинить и тогда <с Божьим благословением в России... заводы в доброе состояние и славу придти могут> и мудро советовал быть терпеливыми в ожидании результатов, потому что <сколь велика польза от> горного дела <происходит, столь же требует оное иждивения, пока приведется в совершенство>. В мемориале, адресованном Петру I, саксонец изложил в одиннадцати пунктах программу создания государственной горной службы.
То, о чем писал Блюэр, а писал не только он один, было услышано, и 17 мая 1715 г. сенат объявил именной указ <О бытии Рудному приказу по прежнему... и ведать им Касимовскому царевичу Ивану Васильевичу>, а спустя два месяца, 15 июля, сенат же распорядился перевести Приказ из Москвы в Петербург: <Рудному приказу быть в Санкт-Петербурге и отвесть (ему. - В. Ф.) в городе, где в пристойных местах, казарму, а у тех дел Дьяку и старым и молодым подъячим и сторожам быть прежним, которые преж сего в Москве в том приказе были; а для того выслать их в Санкт-Петербург немедленно...>.
Объявить о восстановлении Приказа и перевести его старых служащих в новую столицу империи несложно. Сложнее вернуть в Приказ дела и специалистов, бездумно рассеянных по стране. В начале февраля следующего года сенат разослал в губернии указ об этом: <Всякия рудные дела, которые отосланы из Руднаго приказа... тому всему из Губерний прислать описныя книги; а из прежняго Руднаго приказа дела и всякие ведомости... , також образцовыя покупныя руды и горных дел книги о рудных делах и всякия инструменты... отослать в приказ Рудных дел; рудных мастеров и учеников и надзирателей, которые в Рудном приказе были ведомы, оприч тех, которые ныне где к делам определены выслать всех в Санкт-Петербург в приказ Рудных дел>.
Пока по губерниям собирали небогатое имущество Приказа, в Петербурге шла подготовка к реформированию исполнительной власти. Вместо приказов создавались коллегии. 15 декабря 1717 г. именным указом новые ведомства обрели своих президентов и вице-президентов. Президентом Берг- и Коммерц-Коллегий был назначен генерал-фельд-цехмейстер Яков Брюс. Спустя почти год, 12 декабря, был объявлен <Реестр Коллегиям. О должности Коллегии, что в которой управлять надлежит>. В этом реестре под номером девять значилось: <Берг и Мануфактур. Рудокопные заводы и все прочие ремесла и рукоделия, и заводы оных и размножение, при том же и артиллерия>. Ещё через год царь объявил Указ <Об учреждении Берг-Коллегиума для выделения в оном дел о рудах и минералах>.
Развитие и становление черной металлургии на Урале
Кустарная плавка железной руды велась по всему Уралу. Некоторым крестьянам удавалось за день выплавлять до 5 пудов (около 80 кг) железа8.
Конечно, настоящей горной промышленности, способной удовлетворить потребности Московии, тогда еще не было. Железо продолжали импортировать, в основном из Швеции. Но как только его нашли на восточном Урале, то государством и частными лицами сразу же были предприняты попытки организации здесь промышленного производства. В 1676 г. два немца, Самуэль Фрич и Ганс Герольд, были посланы царем Алексеем Михайловичем на Урал с предписанием найти не только медь, но и железо. урал петр горный дело
Они привезли два образца руды, но сообщили, что этот край слишком дикий. На этом попытки промышленного освоения региона закончились. С другой стороны, один из упомянутых мною братьев Тумашевых, прибыв на строительство аналогичного завода на Нейве, восточнее Уральских гор, и не найдя там меди, заинтересовался железом. Он стал просить Москву разрешить ему строительство здесь завода по плавке руды.
Все эти попытки наладить производство железа на востоке Урала долгое время оставались единичными и не дали ощутимых результатов. Лишь в самом конце XVII в., при Петре I на Урале возникла настоящая железоделательная промышленность. Своим рождением она была обязана одному из первых соратников Петра, Андрею Виниусу, который сыграл важную роль в качестве создателя русской промышленности. Сын голландца, родившийся в России и сильно обрусевший, он с 1695 г. был думным дьяком Сибирского приказа. Узнав об открытии на Тагиле (приток Туры) крупных залежей магнитного железа, он писал 7 мая 1697 г. Петру I, только что отбывшему в свою знаменитую зарубежную поездку: "К тому та магнитная руда, сказали опытчики, такова богата, что из 100 фунтов руды выходит от 30 до 40 фунтов самого доброго железа".
Хотя Петр не был, как Виниус, сторонником производства железа на Урале, необходимость создания русского флота вынудила его поддаться на уговоры своего дьяка. Несмотря на краткость своего пребывания в Саксонии, Петр успел принять на службу двух горных инженеров, берг-мастера Эндерляйна и пробирера Блюхера, а также с десяток мастеровых13. Еще до их приезда в Россию он, едва вернувшись в августе 1698 г. в Москву, распорядился начать реализацию планов Виниуса и Сибирского приказа.
Так на Урале началось строительство первых плавильных заводов. Князю Михаилу Черкасскому14, в 1697 г. ставшему тобольским губернатором, было поручено следить за этой стройкой, а из Москвы в Верхотурье отправили 22 рабочих и учеников, им было приказано как можно скорее завершить строительство заводов.
Став через несколько лет думным дьяком Сибирского приказа, Виниус с полным на то основанием мог заявить: «Сыскано такое в тамочной стране железо и заводы двои заведены, а трои починают, что возможно, когда все устроятся, железа чюгуну быть в году 1500000 пуд, а иноземцы, смотря доброту его, что явилось лутче Свейского кованого, дают у города поставить за пуд по ефимку, из которого выйдет в переделе рубль с алтыном. И из того железа учали делать фузеи, сабли, тесаки, копья, сталь, уклад, лить пушки, мортиры, гоубицы, которые добротою разве малым хуже медных».
Таковы были инициативы государства. Интересно, что они сочетались с обращениями к частным лицам. В этом отношении особое значение имела передача в 1702 г. из казны вновь выстроенного Невьянского завода Никите Демидову. Этот бывший тульский кузнец владел у себя на родине кузницами. Его деятельность высоко оценивал Петр I, поскольку Демидов снабжал армию ружьями, производившимися на его Тульском заводе, по низким ценам. В период войны со Швецией армии постоянно требовалось оружие, и император полагал, что Никита лучше всех сможет организовать военное производство на Урале. В 1697 г., после открытия магнитного железа в Сибири, что, как мы видели, произвело в Москве большое впечатление, Никите поручили произвести испытание этой руды. Его результат был таким: "Да марта в 5 день (1697 г. - Б.Н.) вышеписанные железные руды 4 пуда 35 фунтов для переплавки отданы туленину зелезных заводов мастеру Никите Антуфьеву. И Никита Антифьев сказал: сибирскую де железную руду он переплавил, а железа вышло из нее пуда з два, и этого железа сделано 2 доски на ружейные стволы и один ствол с замком, да копье он сделал, а железо самое доброе, не плоше свицкого, а к оружейному делу лутче свицкого". В 1702 г. Петр решил уступить Демидову лучший из заводов, построенных Черкасским, полагая, что это будет способствовать решению проблемы с производством недорогого оружия, которое требовалось царю для войны со Швецией.
О юридической стороне вопроса, по-видимому, не очень заботились: вероятно, Невьянский завод сдавался Демидовым в аренду, но те посчитали его подарком царя. Как бы там ни было, 8 сентября 1702 г. сын Никиты Демидова Акинфий, тоже ставший крупным организатором горной промышленности на Урале, принял этот завод от имени своего отца, и 11 сентября зажег огонь в домне; сразу же началось строительство второй домны. Так на Урале возникла частная металлургия. Виниус, который тогда находился в Сибири, 6 декабря 1702 г. направил Никите Демидову подробную "память". Наряду с техническими рекомендациями она определяла будущий статус частных заводов на Урале.
Но к 1716 г. успехи, достигнутые в этой области, а также опыт, приобретенный в металлургии, заставили правительство заняться разработкой богатых месторождений меди. Первые попытки этого были неудачными23, но в 1720 г. к этому подключился Никита Демидов и ему сопутствовал успех. Первый крупный медеплавильный завод, Выйский, он пустил в 1722 г. Вот еще один отрывок из работы Геннина: "Выйский медный завод:
В прошлом 1721-м году, ноября 27-го, в указе из бывшей бергколлегии, писанном декабря 20-го 1720-го года от артиллерии тогда капитану, что ныне действительный статской советник, Татищеву да бергмейстеру Блиэру писано по его великого государя указу, каков учинен в берг-коллегии, велено туленину Никите Демидову в Сибирской губернии в Верхотурском уезде на государевой порозжей земле, за речкою Выею, где он нашел медную руду, на оном месте построить ему медной завод на свои собственные деньги и на том заводе плавить ему медь. И по тому указу тот Выйской завод им, Демидовым, построен и в действо приведен в 722-м году и плавка меди началась того ж году ноября с 23-го дня и был в действии по 1729 год мая по 14 число. А в том числе оной завод згорел и после того вновь построен. Медные руды к тому заводу для плавки меди берутца с рудника Выйского, а руда добываетца в горе гнездовая междо диким камнем, сыскан и объявлен верхотурским ясашным новокрещеным вогулятином Савою Семеновым". Тогда же Демидовы построили еще 2 медеплавильных предприятия, на этот раз рядом с Кунгуром, где руду искали с XVII в.: "Суксунский медеплавильный завод:
Построен в 1729-м году по указу берг-коллегии в Кунгурском уезде на речке Суксуне, расстоянием от Екатеринбурга в 251, а от Кунгура в 42 верстах. При том заводе построено медиплавильных печей 12. Да в том же уезде ныне у него ж, Демидова, строитца медной завод на речке Быме."24. Долгое время государство плелось в хвосте блестящих успехов Никиты и Акинфия Демидовых. Казенные железоделательные заводы, Алапаевский, Уктусский и Каменский, работали плохо.
Впрочем, основной задачей его миссии была организация выплавки меди на казенных землях, однако Татищев ограничился разработкой достаточно сложного, но так и нереализованного проекта передачи в аренду частной компании залежей меди у границ с Башкирией. Именно тогда Петру I пришла в голову замечательная идея - послать в Сибирь такого опытного человека, как Геннин (Вилим Геннин или "де Геннин", как он любил себя называть).
Прибыв в Кунгур, он немедленно взялся за изучение вопроса о добыче меди, что так интересовало Петра I, и принял меры, чтобы за зиму подготовиться к строительству будущего Полевского завода. Геннин также обнаружил в регионе залежи железа, разрабатывавшиеся крестьянами-кустарями, и выбрал место для строительства на следующий год домны. Заехав ненадолго в Соль Камскую, он отправился на демидовские заводы и увидел там следующее:
"И ноября 26 дня (1222 г. - Б.Н.) с Кунгура (по возвращении с Соли Камской) поехал к Демидову для розыску между им и Татищевым. И прибыв декабря 1 числа ево, Демидова, старые и новые заводы осмотрил, которые в хорошем весма порядке и в самых лутчих местах построены. А на государевы заводы сожалительно смотреть, что оные здесь заранее в добрый порядок не произведены. Понеже. таковы места, что рек, руд, лесов, где быть заводам, довольно.
И работники дешевы, также и харч не дорог, а не так, как на Олонце". Однако эти заводы "весьма ныне в худом порядке: первое - не в удобном месте построены и за умалением воды много прогулу бывает, второе - припасов мало, третье - мастера самые бездельные и необученные"29. Побывав у Демидовых, Геннин отправился на казенный Уктусский завод. Он нашел его в неудовлетворительном состоянии и потребовал провести там ремонт 30.
Близлежащая местность показалась ему удобной и в 7 км южнее, на реке Исеть, он основал новый промышленный центр, которому была уготована блестящая судьба: это был будущий Екатеринбург. Воды, железной и медной руды, а также леса на Исети было предостаточно, следовательно, имелись все условия для строительства здесь мощных казенных заводов. Проблему создавали лишь жившие по соседству башкиры, которые не хотели этого. Тогда Геннин построил между заводами небольшую крепость.
Демидов и Геннин создали на Урале горную и металлургическую промышленность, которая радикальным образом изменила облик края. В своем первом письме Петру (25 ноября 1722 г.) Геннин писал: "Обретаюсь между горами, болотами и лесами". Горы, болота и леса таковыми и остались, но заселившие их русские построили здесь промышленные центры, которым было уготовано блестящее будущее. При Геннине и двух первых Демидовых государство и партикулярные люди действовали одновременно и их пути не пересекались.
Несмотря на успех Геннина, Петр все же благоволил к частной индустрии: абсолютный монарх, фактически деспот, он ни в коей мере не был "государственником", а прежде всего стремился заставить работать своих вассалов. Промышленность страны, которой он всегда уделял особое внимание, должна была, по его мнению, быть уделом компанейщиков, желательно иностранцев, применявших передовую технику.
Исходя из этих соображений, 10 декабря 1719 г. Петр издал указ об учреждении Берг-коллегии, а 23 января 1720 г. - указ о приглашении иностранцев в русскую 12 горную промышленность35. Переписка между императором и Генниным свидетельствует, что царь постоянно интересовался заводами. 4 апреля 1724 г. Геннин докладывал Петру: ".а возле тех мест есть довольно и других таких рудных мест, где мы, компанейщики, можем добывать руды. Ему (Демидову. - Б.Н.) не очень мило, что вашего величества заводы станут здесь цвесть, для того что он мог больше своего железа продавать и цену наложить, как хотел, и работники б вольные все к нему на заводы шли, а не ваши"36. Борьба между казенной или партикулярной промышленностью на Урале продолжалась вплоть до эпохи советской "национализации", которая, повидимому, окончательно решила этот вопрос в пользу государства.
Развитие кустарного дела
Знаменитые драгоценные камни и минералы Урала , которыми издавна украшали столичные дворцы: изумруды, яшма, опалы, малахит
Новая эра использования самоцветов в России связана с открытием самоцветов на Урале с реформами Петра I и строительством Петербурга.
В конце 18 столетия в России начало развиваться кустарное производство - народный камнеобрабатывающий промысел. На Урале стали гранить бериллы, топазы, горный хрусталь, полировать яшмы, малахит и другие минералы.
Однако еще задолго до этого, в 1635 г., когда на Урале был обнаружен малахит, стали появляться горных дел мастера, уже тогда знавшие "как околтать камень, как распилить, чем когда склеить, как полер навести... одним словом, все как есть".
Известно, что в годы своего правления I уделял большое внимание развитию горного дела, в том числе и добыче драгоценных камней. При нем уральские мастера приобрели широкую известность. Поначалу делали "попроще что: бляшки, какие женщины носят, шкатулочки", "потом с точкой пошло: подсвечники да украшения разные". "Там и до резьбы доехали: листочки да лепесточки, узорчики да цветочки".
И по сей день Южный Урал славится истинными мастерами каменного дела.
Заключение
Таким образом, огромное внимание Петр уделял развитию отечественной промышленности. Были розданы огромные ссуды на возведение заводов. За время царствования Петра началось освоение богатств. Туда посылались государственные экспедиции с целью разведки его недр. Кроме того при помощи на Урале обосновался известный позже купец Демидов. Это было взаимовыгодной сделкой, так как Демидов получал огромный доход, а Россия могла больше не ввозить из-за границы изделия из металла. Ежегодно 12-15 молодых купцов отправлялись в Европу для обучения ведению торговых дел. Для уменьшения ввоза товаров из-за границы в 1724 году был введен высокий налог. Результатом стало то, что вывоз превысил ввоз в два раза. На ряд товаров, производимых в Росии был наложен запрет на ввоз. В общей массе вывоза сырье составляло лишь 48%.
Усиление власти и военного могущества русского государства, расширение внешних связей, развитие внутреннего рынка - все это обусловило увеличение потребности в металле и послужило толчком к созданию на Урале с его огромными ресурсами крупной металлургической базы страны.
Так железо уральских заводов славилось во всем мире и многие выдающиеся инженерные сооружения Европы были построены с использованием уральского железа.
Список литературы
1.Анисимов Е. В. , Каменский А. Б. Россия в XVIII первой половине XIX века: История. Историк. Документ. - М. :МИРОС, 1994.
.Буганов В.И. «Петр Великий и его время» - М.: Наука - 1989г.
.Валишевский Казимир «Петр Великий» - М.: «Квадрат» 1993г.
.Исторический сборник под редакцией В. В. Калаша (третий том) «Три века» - М.: »ГИС» «Патриот» 1992г.
.История СССР с древнейших времен до наших дней. - М.:, 1967
.Ключевский В. О. «О русской истории» - М.: Просвещение 1993г.
.Мальков В. В. Пособие по истории СССР для поступающих в вузы. М.: Высшая школа, 1985.
.Павленко Н. И. Петр Великий. - М. :Мысль, 1990.
.Соловьев С. М. Об истории новой России. - М.: Просвещение, 1993.
.Стешенко А., Софроненко К. А. Государственный строй в России в первой четверти ХVШ в. - М., 1973.
.Титов Н. Абсолютизм в России. Советское государство и право, 1973.
.Борис Телков Большой Урал в Екатеринбурге. Екатеринбург. 2001