Наполеон Бонапарт в восприятии русского общества (1800–1810-е годы)
Наполеон Бонапарт в восприятии русского общества (1800-1810-е годы)
Наполеон Бонапарт, гений покоривший Европу, первый император Франции, величайший стратег и правитель страны, человек, который создал империю. И другой Наполеон - угнетатель, чьи руки обагрены кровью сотни тысяч людей. В России больше прижилось второе мнение о Бонапарте.
Но так считали не всегда. Такое отношение к великой исторической фигуре сложилось в России после 1812 года. До войны с Францией отношение к Наполеону было едва ли не противоположным.
Но как же сам Бонапарт воспринимал себя? Как он смотрел на свои деяния?
Наполеон ощущал себя великим человеком, способным изменить мир. Он отмечал: «Я не похож ни на кого; я не принимаю ничьих условий»; «Тысячелетия пройдут, прежде чем повторятся такие обстоятельства, как мои, и выдвинут другого человека, подобного мне». При этом «он говорит это без гордости, или гордость его так похожа на смирение, что их почти не различить».
Наполеон не считал свой приход к власти случайным - он видел в нем божественное провидение: «Бог дал мне корону. Горе тому, кто ее тронет»% «Бог воюет на той стороне, у которой при прочих равных условиях больше войск».
О своем противоречивом характере Наполеон говорил: «Я бываю то лисой, то львом. Весь секрет управления заключается в том, чтобы знать, когда следует быть тем или другим».
Бонапарт осознавал, что он узурпатор, но в следующих его словах нет ни слова оправдания: «Клянусь, если я не даю Франции больше свободы, то потому только, что думаю, что это для нее полезнее». - «Мой деспотизм. Но историк докажет, что диктатура была необходима, что своеволье, анархия, великие беспорядки стояли еще при дверях».
Но как относились к Наполеону его современники? В частности, русский император, дворянство, военные круги, простой народ? Многие скажут, что русская общественность всегда отрицательно относилась к Наполеону. Отчасти это так. Но давайте вспомним XIX век. В 1810 году было стыдно не знать французского языка; Россия переняла не только язык, но и огромный пласт культуры этой страны. Французский театр, философия Руссо, особенности архитектуры - лишь небольшая часть культурных заимствований. Но как же всеобщая ненависть к Бонапарту? И как относились к Наполеону до войны?
После заключения мира между Францией и Россией, после войны 1806-1807 годов в Тильзите, в России сразу же возникла мощная дворянская антитильзитская оппозиция, которую возглавила мать самого Александра I.
Столичное (петербургское и московское) дворянство открыто выражало свое недовольство союзом с Наполеоном. Консервативный мемуарист первой половины XIX в. Ф.Ф. Вигель, выражая настроения дворянского общества накануне Отечественной войны 1812 года, писал об этом крутом повороте русской внешней политики: «На Петербург, даже на Москву и на все те места в России, коих просвещение более коснулось, Тильзитский мир произвел самое грустное впечатление: там знали, что союз с Наполеоном не что иное может быть, как порабощение ему».
Война с Наполеоном, начавшаяся в 1805 году, была воспринята русским дворянством неоднозначно. Придворная знать, гвардия и столичная молодежь в большинстве своем встретили войну с энтузиазмом. В то же время значительная часть армейского офицерства, чиновничества и провинциального дворянства не видела смысла в политике коалиций и в военном противостоянии французам за пределами русской территории, при том, что непосредственные интересы России Наполеоном никак затронуты не были. Даже в период военного противостояния с Францией в России продолжали существовать тайные почитатели Наполеона. Были они и среди знатной столичной молодежи, хотя и не составляли в ней большинства.
Будучи поклонником идей Французской революции, республики, конституционного строя и горячо осудив диктатуру и террор якобинцев, молодой российский монарх внимательно следил за развитием событий во Франции. Какой-то период времени Александр I относился к Наполеону восторженно, как к великому человеку. А когда дело дошло до личных встреч, то, как это ни парадоксально, принцип равенства людей перед законом, принцип свободы личности защищал именно российский монарх. Наполеон же доказывал, что нужно править твердой рукой, что нужна абсолютная власть.
Но в 1802 году, когда Наполеон объявил себя пожизненным консулом, Александр I написал Лагарпу: «Я совершенно переменил мнение о Первом консуле, начиная с момента установления его пожизненного консульства. Он начал с того, что сам лишил себя наибольшей славы, которая может выпасть на долю человеку. Сейчас это один из самых великих тиранов, которых когда-либо производила история».
Оставление Москвы вызвало сильное раздражение против Александра I. Великая княгиня Екатерина Павловна писала брату 18 сентября 1812 из Ярославля: «Недовольство достигло высшей степени, и вашу особу далеко не щадят. Судите об остальном по тому, что это доходит до моего сведения. Вас открыто обвиняют в несчастии, постигшем ваше государство, в разорении общем и частных лиц, наконец, в том, что обесчещены и Россия и лично вы. Не один какой-нибудь класс населения, а все единогласно кричат против вас... Не бойтесь, катастрофы в революционном смысле, нет! но предоставляю вам судить о положении вещей в стране, главу которой презираю. Жалуются, и громко, на вас». - «Вас обвиняют в бездарности».
А вот выражение негодования (сентябрь 1812 г.) русского стародума Александра Гурьева, который видел в ХVІІІ веке и во французских авторах начало нашего «морального развращения»: «Взведен на престол государь, не знающий ни духовных, ни гражданских законов. Министры достойные - в отставке, а глупые - налицо. В железный год ополчение, рекрутчина, лошади, поборы с крестьян и помещиков».
Негодование проникло и в низшие классы населения: один однодворец Обоянского уезда Курской губернии в октябре 1812 г. в присутствии нескольких других однодворцев сказал: «Наш государь проспал Москву и всю Россию».
Ф.Ф. Вигель приписывает ненависть, которую он питал уже в начале 1800-х годов к Бонапарту, «офицеришке, который не дерзал еще тогда воссесть на престоле великого Людовика XIV, но уже шел к нему большими шагами». Как ни парадоксально это звучит, неприязнь к Наполеону сочеталась у мемуариста с пристрастием ко всему французскому. Таким образом, приверженность к французской культуре в те годы совсем не обязательно предполагала симпатию к главе французского государства. Нередко дело обстояло противоположным образом. Как писал современник Наполеона М. Уэслинг, «некоторые представители господствующего класса, относясь отрицательно к Наполеону, тем не менее, продолжали следовать модным веяниям его эпохи. В дальнейшем, в период военных событий 1805-1807 и, особенно, 1812-1815 годов, ненависть к Наполеону будет переноситься на всю французскую нацию в целом, а также на французский язык и культуру».
По словам Д.Н. Свербеева, в послетильзитский период в России стала распространяться «всеобщая ненависть» к французам. Под влиянием этого настроения некоторые дворяне даже отказались от обычной в то время практики найма гувернеров-французов и обучения детей французскому языку. россия франция наполеон дворянство
Великий князь Константин Павлович писал своему брату Александру I: «Мир сей опаснее для нас, нежели война, ибо в устах Наполеона - достижение всеобщего мира на земле есть основание всеобщей Монархии… Когда он покорит народы, теперь еще ему противящиеся, тогда нападет со всеми народами Европы на нас… Нет другого средства спасти себя и всех от порабощения, как только войну иметь с французами и победить их и потом общим согласием всех народов, населяющих Европу, наказать злоумышленников».
Как видим, отношение российского общества к Наполеону и наполеоновской Франции в первые полтора десятилетия XIX века существенно менялось. Поначалу русская образованная публика испытывала к личности Наполеона Бонапарта неподдельный интерес, который у многих соединялся с восхищением. Первый консул Французской республики воспринимался как «дивный муж»: непобедимый военачальник и выдающийся, мудрый правитель. С течением времени, однако, симпатии к Наполеону ослабевали. Либералы разочаровывались в нем, поскольку все более очевидным становился деспотический характер его правления, консерваторы - поскольку Наполеон не проявлял желания восстанавливать во Франции дореволюционные порядки, власть Бурбонов и свергнутой аристократии. Для всех явным становился агрессивный характер внешнеполитических устремлений наполеоновской Франции, что в перспективе могло угрожать государственным интересам и безопасности России. Вместе с тем, враждебность к Наполеону определенной части российского общества и правящей элиты была обусловлена не столько собственно русским патриотизмом, сколько англофильскими настроениями и сочувствием французским роялистам.
Но не только знать волновала предстоящая война. Крестьянство было не менее взволновано назревающим конфликтом.
Дворовый люд надеялся на получение воли от Наполеона. В свою очередь, и французский император, направляя в Россию свои войска, мог ожидать, что найдет поддержку со стороны крепостных, если дарует им свободу, как даровал ее крепостным в герцогстве Варшавском.
Генерал Н.Н. Раевский писал в конце июня 1812 г.: «Я боюсь прокламаций, чтобы не дал Наполеон вольности народу, боюсь в нашем краю внутренних беспокойств. В Эстляндской губернии в августе 1812 замечено было бегство крепостных. Крестьяне четырех деревень Борисовского повета Минской губернии, удалившись в леса, составили несколько отрядов и организовали нападения на хлебные амбары, овины и кладовые местных помещиков, стали грабить их дома».
Но крестьянскому перевороту не дано было свершится. Уже в начале войны для русского народа стало ясно: в Россию пришел жестокий и хитрый враг, опустошающий страну. Чувство обиды за терзаемую родину, жажда мести за разрушенные города и сожженные деревни, за уничтоженную и разграбленную Москву, желание отстоять Россию и наказать дерзкого и жестокого завоевателя - все эти чувства постепенно охватили весь народ. Ожесточение против вторгшегося неприятеля росло с каждым месяцем. Крестьяне собирались небольшими группами, ловили отстающих французов и беспощадно убивали их. В случае прихода французских солдат за хлебом и за сеном крестьяне почти всегда оказывали яростное вооруженное сопротивление, а если французский отряд оказывался слишком для них силен, убегали в леса и перед побегом сами сжигали хлеб и сено. Это было страшнее всего для врага.
Франция в 1912 году стала союзницей России и о войне с Наполеоном писали в весьма интересном ключе: подчеркивалось, что именно она сплотила русскую нацию. До Наполеона знать жила сама по себе, чернь - сама по себе. И только вторжение врага дало понимание, что сила народа - в единстве. Потому и водку выпускали с портретом врага России. И народ ее пил в дни торжеств с большим удовольствием.
Таким образом, отношение к Наполеону у нас в России всегда было не однозначно. До войны 1812 года Россия восхищалась Францией и ее правителем. Он был предметом подражания для высших слоев общества, воспринимался возможным освободителем для простого народа. Но в 1812 году отношение к Бонапарту резко изменилось: он увиделся завоевателем, убийцей, его имя проклинали. Однако, противоречивая личность Наполеона по-прежнему приковывает внимание ученых, философов и писателей.