Исследование проблем квалификации иных видов умышленного причинения вреда здоровью

Исследование проблем квалификации иных видов умышленного причинения вреда здоровью

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В последние годы значительно актуализировалась проблема криминального насилия над человеком, приобретающего крайне опасные формы. Динамику этих преступлений адекватно отражает напряженность процессов, происходящих в нынешней России. Особенно это касается преступлений, направленных против личности, посягающих на ее жизнь и здоровье. По данным ГИАЦ МВД России в 2007 г. в стране было зарегистрировано 152185 преступлений, сопровождающихся умышленным причинением вреда здоровью. В 2009 году отмечен их рост на 31,4% по отношению к 2008 г.

Несмотря на распространенность преступлений, связанных с причинением вреда здоровью человека, их многоаспектность вызывает немало затруднений в квалификации содеянного, что нередко влечет ошибки. Например, в 2009 году по рассмотренным Верховным Судом России в кассационном порядке уголовным делам о причинении вреда здоровью отменены 6,4% и изменены 7,5% приговоров.

В связи с этим анализ составов преступлений в виде умышленного причинения вреда здоровью показывает, что для их констатации требуется установление вредных последствий этих деяний. Решение данной задачи требует, в свою очередь, обязательного определения характера, механизма образования и локализации имеющихся у потерпевшего повреждений и тяжести вреда здоровью, наступившего в результате преступного посягательства. Все эти факты обязательно учитываются в процессе юридической квалификации рассматриваемых составов преступлений.

Как известно, для осуществления правосудия важна правильная квалификация преступлений, когда оно получает оценку в соответствии с точным смыслом уголовно-правовой нормы и установленными фактическими обстоятельствами его совершения. Правильная квалификация преступления является также важной гарантией осуществления правосудия в точном соответствии с законом. Она необходима для привлечения лица, совершившего преступление, к уголовной ответственности. Только при такой квалификации вынесенный судом приговор может быть признан законным и обоснованным, выражающим оценку от имени государства совершенного преступления и личности осужденного. Данное обстоятельство обусловило выбор темы дипломного исследования.

Целью исследования является изучение и анализ следственно-судебной практики по делам о причинении вреда здоровью человека и выявление проблем квалификации этих преступлений, а также формулирование выводов и предложений по совершенствованию теории и практики квалификации причинения вреда здоровью.

Задачами исследования явились:

изучение историко-правовых аспектов развития законодательства об уголовной ответственности за причинение вреда здоровью;

уголовно-правовой анализ понятия «вред здоровью», изучение правил и проблем определения степени тяжести вреда здоровью и рассмотрение проблем квалификации этих преступлений по степени тяжести причиненного вреда здоровью;

ввиду большой распространенности причинения тяжкого вреда здоровью в общей массе преступлений против здоровья, представляется важным изучение квалифицированного и особо квалифицированного состава этих преступлений;

выявление и анализ проблем квалификации наиболее распространенных видов причинения тяжкого вреда здоровью, а также изучение проблем следственно-судебной практики по этим категориям дел;

изучение и анализ проблем квалификации иных видов умышленного причинения вреда здоровью.

Объектом исследования являются общественные отношения в сфере квалификации преступлений в виде причинения вреда здоровью человека.

Предметом исследования материалы следственно-судебной практики по делам о причинении вреда здоровью, научные публикации и специальная литература по избранной теме.

Разработанность темы исследования и ее научная новизна. Вопросы, касающиеся квалификации преступлений против здоровья и причинения вреда здоровью, нашли отражение в трудах таких ученых в области уголовного права и судебной медицины, как Акопов В.И., Альшевский В.В., Бедрин А.М., Безручко Е.В., Бойко И.Б., Быстров С.А., Векленко В., Вениаминов В.Г., Вермель И.Г., Галюкова М.И., Гаухман Л.Д., Иванцова Н.В., Каплин М.Н., Клевко В.А., Коновалов А., Константинов П., Кривошеин П., Лубшев Ю., Нагаев В.В., Попов В.Л., Попов А.Н., Расторопов С.В., Тепляшина О.В., Тихонов Е.Н., Федосюткин Б.А., Шарапов Р.Д., Широков К.С., Яковлева Е.Ю. и других. При этом значительное число работ посвящено раскрытию понятия вреда здоровью и определению его тяжести. Однако следует отметить, что многие вопросы квалификации преступлений в виде причинения вреда здоровью рассматривались указанными авторами еще до принятия Постановления Правительства РФ от 17 августа 2007 г. «Об утверждении правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека». Поэтому в трудах этих авторов определение степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, рассматривалось на основе «Правил судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений» 1978 г. и «Правил судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью» 1996 г. Однако и принятие новых Правил 2007 г. не разрешило ряд проблем, возникающих при квалификации указанных видов преступлений. В частности, в Правилах перечисляются последствия, предусмотренные в ст.ст. 111, 112 и 115 УК РФ, без какой-либо детализации «квалифицирующих признаков» вреда здоровью. В то же время, при реализации уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за причинение вреда здоровью человека, на практике сталкиваются с проблемами квалификации из-за отсутствия ясности в терминологии.

В правоприменительной и следственно-судебной практике возникает также ряд проблем квалификации умышленного причинения вреда здоровью и разграничении их от других видов преступлений против здоровья. Поэтому практическая потребность в решении проблем квалификации рассматриваемых видов преступлений позволяет сделать вывод о насущной важности новых теоретических разработок в этой сфере.

В связи с изложенным, в ходе исследования проанализировано понятие «вред здоровью» и сформулировано определение степени тяжести вреда здоровью человека; раскрыты проблемы определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека и проблемы квалификации этих видов преступлений.

Проведенное исследование показало, что в рассматриваемой группе преступлений большую долю занимает умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Поэтому в работе проанализированы проблемы квалификации различных видов причинения тяжкого вреда здоровью, сформулированы выводы по совершенствованию уголовно-правовых норм. Вместе с тем, на сегодняшний день в следственно-судебной практике нередко встречаются проблемы квалификации иных видов умышленного причинения вреда здоровью. В связи с этим на основе результатов исследования автором сформулированы предложения по разрешению этих проблем.

Структурно работа состоит и введения трех глав, заключения и списка использованной литературы.

ГЛАВА 1. ИСТОРИКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРИЧИНЕНИЕ ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ ЧЕЛОВЕКА

.1 История развития зарубежного и отечественного законодательства об уголовной ответственности за причинение вреда здоровью человека

Еще в древнем мире преступления против жизни и здоровья считались одними из наиболее тяжких преступлений. Наиболее известным и значительным этапом в развитии права следует рассматривать появление кодекса Хаммурапи. (1792-1750 г.г. до н.э.). Статьи 196-214 содержат положение о защите личности и ее здоровья, в том числе и ответственность врача за неудачное лечение. Применялось членовредительское наказание и наказание по принципу талиона.

В Древней Индии важную роль играло кастовое построение общества. Сословная, кастовая сущность древнеиндийского права прослеживается при рассмотрении ответственности за преступления против личности. В том случае, если преступник и потерпевший принадлежат к одной варне, то предусматривалось за нанесение ранений - денежное взыскание, за увечье или перелом кости - изгнание.

Видный вклад в дело развития права внесли Древняя Греция и Рим. Там уже были классифицированы преступления против личности, помимо убийств, сюда относились: причинения увечья, нанесение побоев, клевета, оскорбление.

Впервые право человека на жизнь и здоровье нашло свое закрепление в Декларации независимости США 1776 года. В последствии на протяжении почти двух столетий это право не включалось в конституционные акты ни одного государства. Только международное признание его во Всеобщей Декларации прав человека 1948 года послужило толчком для включения этого права в Конституции ряда стран (ФРГ - 1949 г., Испании - 1978 г. и др.). В российской Конституции 1993 года закреплены права человека на жизнь и здоровье (ст.20), и право гражданина на охрану здоровья и медицинскую помощь (ст.41).

Проблеме уголовно-правовой охраны права человека на здоровье в отечественной науке всегда уделялось значительное внимание. В ходе исследования нами изучены отдельные проблемы и конкретные моменты исторического развития отечественного законодательства об уголовной ответственности за причинение вреда здоровью. Недостаточная разработка данного вопроса и отсутствие углубленного научного подхода к историческому анализу развития уголовно-правовой теории о понимании вреда здоровью и его критериев обусловили необходимость дальнейшего углубленного исследования. Данным обстоятельством обусловлен выбор темы настоящего дипломного исследования.

В истории русского права впервые встречается упоминание о телесных повреждениях в договорах русских с греками.

Договор Олега 911 г. содержит статью о случаях, когда "Русин Хрестьяну или Хрестьян Русину, мучения образом искус творити и насилье Яве, или вьзьметь что-либо дружине, да вьспятить троичь" (ст. 7). Тот же Договор предусматривает удар мечом или другим предметом (сосудом), угрожая за это наказанием в пять литров штрафа, ссылаясь при этом на "закон русский" (ст. 5). Так что получение денежного вознаграждения за телесные повреждения, очевидно, соответствовало русскому праву того времени.

Соответствующее положение мы находим и в Договоре князя Игоря с греками в 945 г., где ст. 14 почти полностью соответствует рассмотренной выше статье Договора Олега. По греческим законам за телесные повреждения в это время полагалось не денежное взыскание, а талион и возмещение денег, уплаченных врачу за лечение.

Одним из крупных правовых актов Древней Руси, содержавшим нормы уголовного права, является «Русская Правда». Известно, что она дошла до нашего времени в разных списках.

Академический список Русской Правды предусматривает ответственность за нанесение побоев, телесных повреждений, синяков и кровоподтеков:

«…. 2. Если на ком будут кровавые раны или синяки от побоев, то такому человеку видока не искать; когда следов от побоев нет, то следует выставить видока; а если не сможет (выставить), то на том и делу конец. Если не может потерпевший отомстить, то взять ему за обиду 3 гривны и деньги для (платы услуг) лекаря...

. Если же повредят руку, и отпадет рука или усохнет, то 40 гривен...

. А за повреждение любого пальца 3 гривны за обиду….»

Высокий размер штрафа находит свое объяснение в том, что преступление рассматривается не только как удар, но и как оскорбление. Это находит свое подтверждение и в том, что за удар невынутым мечом или рукояткой меча также взыскивают 12 гривен "за обиду".

Все изложенное выше относилось к случаям, когда объектом и субъектом преступления являлся свободный человек. Иначе обстояло дело в тех случаях, когда потерпевшим или виновником являлся холоп, раб, закуп или другой несвободный или полусвободный человек. Так, в случае, когда холоп ударил свободного человека, его можно было на месте убить, если же он скрылся в доме своего хозяина, то последний должен был уплатить 12 гривен за невыдачу, что не спасало, однако, холопа в дальнейшем при встрече с оскорбленным от смерти. Сыновья Ярослава, как это видно из Троицкого списка Русской Правды, отменили это положение и разрешили на выбор "либо, раздев, высечь виновного холопа, либо взять за бесчестье гривну кун".

В отношении полузависимых закупов закон устанавливал, что за обиду без вины хозяин должен был заплатить как за оскорбление свободного человека. "Аже господин бьеть закупа про дело, то без вины есть; биеть ли не смысля пьян, а без вины, то яко же в свободнеть платежь, тако же и в закупе".

Когда преступление против холопа совершал свободный, но не его хозяин, то юридическое основание устанавливаемого наказания было то же, что и при убийстве, т.е. преступление против холопа и раба всегда рассматривалось как нанесение вреда его хозяину.

Семейные отношения оказывали значительное влияние на установление наказаний за побои и телесные повреждения. Так, Устав Ярослава Владимировича о церковных судах устанавливал, что "аже сын бъет отца или матерь, да казнять его волостельскою казнию, а епископу в вине".

В период Судебников (1497, 1550 гг.) за убийство уже назначается смертная казнь, за телесные повреждения сохраняются еще композиции. В ст. 26 Судебника 1550 г. указывается, что наказание должно назначаться в соответствии с размерами вреда и с тем, кому причинен этот вред: "А за увечье указывай крестьянину, посмотря по увечью и по бесчестью; и всем указывати за увечье, посмотря по человеку и по увечью".

Значительным событием в правовой жизни Московского централизованного государства стало утверждение Земским собором Уложения 1649 г. Кодифицированные в Соборном уложении законы были составлены для регулирования динамично развивающихся общественных отношений. Уголовное право приобретает резко выраженный государственно-публичный характер. Частноправовые элементы резко сужаются. Царская власть усиливается.

Следует отметить, что Уложение 1649 г. различало увечья, раны, побои и удары. В случаях нанесения побоев, ударов, ран в качестве ответственности применялись имущественные санкции и штрафы.

Как государственное преступление рассматривалось причинение вреда здоровью на государственном дворе.

"... А будет кто в государеве дворе, и не при государе, на кого оружье вымет, а не ранит, и того посадити на три месяца в тюрьму. А будет ранит, и на нем раненому доправити бесчестье и увечье против окладу вдвое, да его же дати на поруки в том, что ему без указу ис того города, где он кого ранит, не съежжати до тех мест, покаместа раненой обможется или умрет. А будет раненой обможется, и тому, кто его ранит, отсечь рука. А будет тот раненой от раны умрет, и того, кто его ранит, казнити смертию".

Уложение Алексея Михайловича в ст. 10 гл. XXII назначает за телесные повреждения при наличии мучительства талион, а без мучительства композиции: "А будет кто не боялся бога и не опасался Государская опалы и казни учинит над кем-нибудь мучительское наругательство, отсечет руку, или ногу, или нос, или ухо, или губы обрежет, или глаз выколет, а сыщется про то допряма: и за такое его наругательство самому ему тоже учинити, да на нем же взятии из вотчины его и из животов тому. Над кем он такое наругательство учинит, будет отсечет руку и за руку пятьдесят рублев, а будет отсечет ногу, и за ногу пятьдесят же рублей, и за нос, и за ухо, и за губы, и за глаз по тому же, за всякую рану по пятидесят рублев".

Квалифицирующим обстоятельством при нанесении телесных повреждений в Уложении царя Алексея Михайловича являются коварство (ст. 11, гл. XXII), нахальство и дерзость (ст. 17, гл. XXII), нанесение повреждений отцу или матери (ст. 4, гл. XXII), судье (ст. 106, гл. X), приставу или сыну боярскому с государственной грамотой (ст. 142, гл. X).

Таким образом, в России важным этапом развития преступлений против жизни и здоровья было принятие Соборного Уложения 1649 года, имевшего специальную главу о преступлениях, наказуемых смертной казнью, в том числе за убийство и тяжкий вред здоровью. Также в этом документе были отражены и преступления против здоровья. Большой перечень рассматриваемого вида преступлений закрепляло «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных», в котором была предусмотрена специальная глава «О нанесении ударов, ран и других повреждений здоровью».

Определенные дополнения в вопросы наказуемости преступлений против жизни внесло законодательство Петра I, в особенности его «Артикулы воинские». Действуя с первой четверти XVIII века параллельно с Уложением 1649 года, они содержали специальную главу, посвященную преступлениям против жизни и здоровья.

В петровские времена развитие уголовного законодательства предопределялось дальнейшим обострением противоречий между различными общественными группами, классами и проводимыми государственными преобразованиями. Решать вопросы уголовной политики с помощью Уложения Алексея Михайловича становилось делом безнадежным, а поэтому Петр I сам активно участвует в создании новых уголовных законов.

Воинский Артикул Петра I назначает за телесные повреждения (увечья) членовредительские и телесные наказания, а за побои - тюремное заключение, денежные взыскания и испрашиваемое прощение (арт. 141-147).

Проекты Уголовного уложения 1754 и 1766 гг. предусматривали "бой и увечье", назначая за это преступление для лиц, "состоящих в классе", "испрашивание прощения, арест и тюрьму", а для лиц, "кои рангов не имеют", - "публичное наказание плетьми и кошками и батогами, смотря по персонам обиженных", а "за бой и увечье бить кнутом и ссылать в каторжные работы" (гл. 41). Дается чрезвычайно тщательная и подробная "такса" назначаемых наказаний в зависимости от звания потерпевшего и виновного от генерал-фельдмаршала до келаря Воздвиженского монастыря, что на Арбате, архиерейских певчих и монастырских слуг; всего этому вопросу посвящается семьдесят девять статей.

С создания Свода законов Российской империи, том XV которого был посвящен уголовному праву, начался кодифицированный этап развития российского законодательства. Издание Свода стало подготовительной ступенью для составления Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Оно явилось последним звеном длинного ряда законодательных работ, в основе которых лежало Соборное уложение 1649 г.

Свод законов различал раны и увечья. Под ранами понимались "язвы снаружи тела нанесенные", а также "когда кто прибьет кого до крови, причинит багровые пятна, или выдерет волосы" (ст. ст. 358, 359), увечье - это "лишение какого-нибудь члена или приведение онаго в бездействие" (ст. 358). Real injuria в Своде законов отделены уже от телесных повреждений, причем к ним отнесены и побои (ст. 371). За телесные повреждения кроме наказания назначается также и вознаграждение потерпевшему (взыскание бесчестья).

В Уложении 1845-1885 гг. различали увечья, раны, побои, истязания, мучения, причинение расстройства здоровью и расстройство умственных способностей (ст. ст. 1477-1496). Система была крайне сложной и запутанной.

В.Ф. Снегирев писал об этой системе, что "в основу деления приняты законом случайные и совершенно произвольные данные".

Данная система просуществовала в уголовном праве до принятия Уложения 1903 г. Составители объяснительной записки к Уголовному уложению 1903 г. исходили из того, что в основу для разграничения различных видов телесных повреждений следует принять границы только по признаку анатомо-патологическому. Они полагали, что основным является наступление определенных последствий. Критерии определения тяжести телесных повреждений были следующими:

) определяющие степень повреждения по соотношению их с социальной деятельностью пострадавшего и добыванием им средств существования;

) определяющее значение повреждений по соотношению их со здоровьем пострадавшего.

В России до Уложения 1903 г. телесным повреждением считалось такое действие, которое вносило расстройство в организм, т.е. имели место увечья, раны, мучения, истязания, причинение физической боли; если не было ни раны, ни увечья, то действие рассматривалось как насилие (ст. ст. 135 и 142 Устава о наказаниях, назначаемых мировыми судьями).

По мнению М.Д. Шаргородского, составители Уложения 1903 г. полагали, что само по себе прикосновение к человеку не должно влечь уголовной ответственности и для наказуемости нужны дополнительные условия. При этом они должны были исходить из того, что в тех случаях, когда имеется причинение боли, физических страданий или неприятных ощущений, преступление будет направлено против телесного благополучия человека, а когда применяется действие или имеет место бездействие, не соответствующее желаниям того, к кому они применяются, преступление направлено против свободы, и наконец, тогда, когда имеет место умаление чести, преступление направлено против чести.

Н.С. Таганцев полагал, что под понятие посягательства на телесную неприкосновенность подойдет "всякое воздействие на тело другого лица".

Результатом взглядов авторов Уложения 1903 г. явилось то, что гл. 23 Уложения предусматривала не только телесные повреждения, но и насилие над личностью. Исходя из этого в группу реальных личных оскорблений, по предположениям комиссии, отошли только такие случаи посягательств на телесную неприкосновенность, которые не заключают в себе физической боли или страдания. Пощечина, удар палкой, по мнению комиссии, - телесные повреждения, так как при оскорблении не должно быть боли.

В первом советском Уголовном кодексе - Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. - ответственности за причинение телесного повреждения был посвящена гл. 5, которая содержала нормы об уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности. Разработчики УК РСФСР 1922 г. дифференцировали телесные повреждения на тяжкие, менее тяжкие и легкие.

К тяжким телесным повреждениям УК РСФСР 1922 г. относил такие, которые повлекли опасное для жизни расстройство здоровья, душевную болезнь, потерю зрения, слуха или какого-либо органа либо неизгладимое обезображивание лица. Менее тяжким признавалось телесное повреждение, не опасное для жизни, но причинившее расстройство здоровья или длительное нарушение функций какого-либо органа. Кодекс не давал определения легкого телесного повреждения. Мы можем сделать вывод, что к легкому телесному повреждению относились повреждения, не опасные для жизни, не причинившие длительного расстройства здоровья. Умышленное нанесение удара, побоев и иных насильственных действий, а также истязания и мучения были выделены в отдельные статьи.

Уголовный кодекс 1926 г. существенно изменил место и систему телесных повреждений в уголовном законодательстве. Был исключен из числа тяжких телесных повреждений такой вид, как "повреждения, повлекшие опасное для жизни расстройство здоровья". Вместо него предусмотрено "иное расстройство здоровья, соединенное со значительной утратой трудоспособности", т.е. введен экономический критерий. Одновременно законодатель отказался от трехчленного деления телесных повреждений, заменив его на двучленное: тяжкие и легкие телесные повреждения. При этом в данном законе впервые появилось деление легких телесных повреждений на два вида: причинившие и не причинившие расстройство здоровья.

Тяжким телесным повреждением в соответствии со ст. 142 УК РСФСР 1926 г. и п. 8 Правил для составления заключений о тяжести повреждений 1928 г. признавалось повреждение, опасное для жизни или повлекшее за собой потерю зрения, слуха или какого-либо иного органа или утрату органом его функций, неизгладимое обезображивание лица, душевную болезнь или иное расстройство здоровья, соединенное с потерей трудоспособности более чем на 1/3.

Статья 143 УК РСФСР 1926 г. состояла из двух частей. В первой части говорилось о легких телесных повреждениях, не опасных для жизни, но причинивших расстройство здоровья, а во второй - о легких телесных повреждениях, не причинивших расстройства здоровья. Общим признаком всех легких телесных повреждений являлось отсутствие опасности для жизни потерпевшего.

Следует отметить, что санкции за умышленные легкие телесные повреждения не соответствовали степени тяжести деяний.

Практика применения норм уголовного законодательства 1926 г. об ответственности за преступления против здоровья показала недостаточную обоснованность перехода к двухчленному делению телесных повреждений, при котором проводилась резкая грань между тяжкими и легкими телесными повреждениями. К легким телесным повреждениям относились далеко не однородные по степени общественной опасности преступления. Необходимость устранения данных недостатков привела к тому, что уголовное законодательство РСФСР 1960 г. представляло собой более совершенную систему преступлений против здоровья.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. предусматривал три основные категории тяжести телесных повреждений: тяжкие телесные повреждения (ст. 108), менее тяжкие телесные повреждения (ст. 109) и легкие телесные повреждения (ст. 112). При этом легкие телесные повреждения также подразделяются на два вида:

а) повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату трудоспособности;

б) не повлекшие указанных последствий.

В отличие от Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. УК РСФСР 1960 г. содержит, по существу, четырехстепенную классификацию телесных повреждений (тяжкие, менее тяжкие и два вида легких). Разработанные на основе УК РСФСР 1960 г. Правила определения степени тяжести телесных повреждений от 4 апреля 1961 г. отличаются от предыдущих (1928 г.) прежде всего тем, что рассматриваемые в них критерии находятся в более точном соответствии с текстом закона. Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. и Правила определения степени тяжести телесных повреждений от 4 апреля 1961 г. характеризуют ту или иную тяжесть телесного повреждения исходя из двух основных критериев:

) опасности повреждения для жизни;

) последствий повреждений, отражающих различную степень причиненного здоровью вреда.

Эти критерии положены в основу оценки тяжести любого вида повреждения.

Сравнительный анализ ст. 142 УК РСФСР 1926 г. и ст. 108 УК РСФСР 1960 г., предусматривающих ответственность за умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, а также соответствующих разделов Правил 1928 и 1961 гг. позволяет сделать вывод о том, что законодатель не внес каких-либо существенных изменений или дополнений в определение тяжкого телесного повреждения. Единственным дополнением к признакам данного вида преступления было указание на прерывание беременности.

Удары, побои и иные насильственные действия по Уголовному кодексу 1960 г. в отличие от Кодексов 1922 и 1926 гг. не были выделены в отдельный состав и охватывались признаками ст. 112 УК РСФСР 1960 г., которая в своем названии и в диспозиции части первой включала и побои.

Уголовный кодекс 1960 г. выделил новый специальный состав преступления - истязание (ст. 113), т.е. систематическое нанесение побоев или иные действия, носящие характер истязаний, если они не повлекли за собой последствий (ст. ст. 108 и 109 УК РСФСР 1960 г.). Сравнительный анализ показал, что в Кодексе 1926 г. истязание рассматривалось как квалифицированный вид нанесения ударов, побоев и иных насильственных действий, причиняющих физическую боль (ч. 2 ст. 146 УК РСФСР 1926 г.).

С 1 апреля 1979 г. определение степени тяжести телесных повреждений производилось согласно Правилам судебно-медицинского определения тяжести телесных повреждений, утвержденным Приказом Министра здравоохранения СССР от 11 декабря 1978 г. N 1208.

Уголовный кодекс 1960 г. действовал с 1 января 1961 г. до 1 января 1997 г. Уголовный кодекс Российской Федерации был принят 24 мая 1996 г., вступил в законную силу 1 января 1997 г. С 10 декабря 1996 г. по 14 сентября 2001 г. действовали Правила судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью, приложение 2 к Приказу Минздрава Российской Федерации от 10 декабря 1996 г. N 407.

В Уголовном кодексе РСФСР 1960 годаь в числе преступлений, связанных с причинением вреда здоровью человека, были предусмотрены следующие составы преступлений:

ст. 108 - умышленное тяжкое телесное повреждение;

ст. 109 - умышленное менее тяжкое телесное повреждение;

ст. 110 - умышленное тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение, причиненное в состоянии сильного душевного волнения;

ст. 111 - тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение, причиненное при превышении пределов необходимой обороны;

ст. 112 - умышленное легкое телесное повреждение или побои;

ст. 113 - истязание;

ст. 114 - неосторожное тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение.

Следует отметить, что многие из ранее существовавших положений, касающихся вопросов уголовной ответственности за причинение вреда здоровью, так или иначе были восприняты УК РФ 1996 года. Как и в УК РСФСР 1960 года, все эти преступления включены в одну главу-16 «Преступления против жизни и здоровья». УК РФ 1996 года расширил понятие насилия над личностью, включив в него не только истязание, но и отдельно побои. Однако, при этом поддержал идею о специфике вины как первичном признаке преступлений против здоровья.

Уголовный кодекс РФ заменил также термин "телесные повреждения" на более емкий термин "вред здоровью". Согласно действующему УК РФ, вред здоровью подразделяется на тяжкий, средней тяжести и легкий. Данную классификацию отражали и Правила судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью 1996 г., которые по сравнению с Правилами 1978 г. являлись более адаптированными к современному уголовному законодательству и отражали тенденции развития современной судебной медицины.

Следует отметить, что при разработке Правил судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью 1996 г. не были учтены рекомендации ведущих судебно-медицинских экспертов по корректировке проблемных аспектов. И.Г. Вермель и П.П. Грицаенко рекомендовали внести ясность в трактовку и в принципы оценки новых понятий, введенных в Уголовный кодекс РФ: "полная утрата профессиональной трудоспособности", "заболевание наркоманией", "заболевание токсикоманией", расширить перечень повреждений, наносящих опасный для жизни вред здоровью, который являлся недостаточно полным. Тем не менее, по сравнению с Правилами судебно-медицинского определения тяжести телесных повреждений 1978 г. новые Правила судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью 1996 г. содержали более четкие и конкретные формулировки определения тяжести вреда здоровью.

Вместе с тем, отказавшись от деления посягательств на вред, вызывающий и не вызывающий кратковременного расстройства здоровья, законодатель вместе с тем счел необходимым дифференцировать наказуемость насильственных действий над личностью, связав один из них с побоями, в результате которых лицу наносится физическая боль, а другие с истязанием, т.е. с причинением физических или психических страданий. В итоге деяния, ранее оцениваемые в качестве легких телесных повреждений, не повлекших за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты трудоспособности, перешли в разряд преступлений, квалифицирующихся как побои.

Что касается оснований для смягчения ответственности за посягательство на здоровье, то их система за последние сто лет также изменилась. «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» предусматривало более мягкие санкции только в случаях, когда деяние совершено при необходимой личной обороне. «Уголовное уложение» 1903 года дополнительно указало еще одно обстоятельство: под влиянием сильного душевного волнения или если деяние было вызвано противозаконным насилием над личностью или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего. Уголовные кодексы 1922, 1926, 1960 годов ограничились упоминанием лишь двух этих обстоятельств и только УК РФ 1996 года приравнял к ним причинение тяжкого или менее тяжкого вреда здоровью при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

Среди средств защиты права человека на здоровье наиболее ''вескими'' являются уголовно-правовые средства. Поэтому в Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 года введено законодательное определение признаков тяжкого вреда здоровью, а его квалифицированный состав (ч.2 ст. 111 УК РФ) дополнен новыми признаками, усилена ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью.

Следует при этом отметить, что Уголовный кодекс РФ отказался от ранее используемого по УК РСФСР 1960 г. термина «тяжкие телесные повреждения». Ныне в законодательстве используются термины «тяжкий вред здоровью», «средней тяжести вред здоровью» и «небольшой тяжести вред здоровью».

Несмотря на распространенность преступлений, связанных с причинением вреда здоровью человека, их многоаспектность вызывает немало затруднений в квалификации содеянного, что нередко влечет ошибки. Например, в 2008 году по рассмотренным Верховным Судом России в кассационном порядке уголовным делам о причинении вреда здоровью отменены 6,4% и изменены 7,5% приговоров.

Как известно, для осуществления правосудия важна правильная квалификация преступлений, когда оно получает оценку в соответствии с точным смыслом уголовно-правовой нормы и установленными фактическими обстоятельствами его совершения. Правильная квалификация преступления является также важной гарантией осуществления правосудия в точном соответствии с законом. Она необходима для привлечения лица, совершившего преступление, к уголовной ответственности. Только при такой квалификации вынесенный судом приговор может быть признан законным и обоснованным, выражающим оценку от имени государства совершенного преступления и личности осужденного.

1.2 История развития российского уголовного законодательства об ответственности за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в связи с осуществлением лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга

Проблеме уголовно-правовой охраны права человека на здоровье в отечественной науке всегда уделялось значительное внимание. В истории славянского права наказуемость за посягательство на здоровье существовала уже в глубокой древности. Впервые об уголовной ответственности за посягательства на лиц в связи с исполнением ими служебной деятельности упоминается в Русской Правде - одном из крупнейших актов Древней Руси, содержавшей нормы уголовного права, однако это касалось только убийства.

Знаменательным актом периода сословно-представительной монархии в России стало Соборное уложение 1649 года (далее - Уложение), в котором дифференцирована ответственность за насильственные преступления и выделены группы двухобъектных преступлений. Так, причинение вреда здоровью, совершенное на государственном дворе, рассматривалось как государственное преступление. В ст. 1 главы II Уложения устанавливалась ответственность за обнаружение умысла, направленного против жизни и здоровья государя. В качестве квалифицирующего обстоятельства при нанесении телесных повреждений в Уложении также учитывалось нанесение повреждений приставу или сыну боярскому с государственной грамотой (гл. Х, ст. 142).

Дальнейшее развитие содержания уголовной ответственности в данной сфере получило в законодательстве периода правления Петра I. Артикул воинский 1715 года и Морской устав 1720 года отличались гораздо большей жесткостью санкций по сравнению с Уложением. Строгая ответственность вводилась за сопротивление различным судейским служителям, осуществляющим воинское судопроизводство, при исполнении ими служебных обязанностей (артикул 204) и за сопротивление осужденного конвою (артикул 205).

Последующие правовые акты в сфере уголовного законодательства характеризовало увеличение числа норм, устанавливающих ответственность за преступления против лиц в связи с исполнением ими служебной деятельности. Так, в проектах Уголовного уложения 1754-1766 гг. дифференциация назначаемых наказаний в зависимости от звания потерпевшего и виновного была чрезвычайно подробной; всего этому вопросу посвящалось 79 статей.

Принятое в 1845 году Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (далее - Уложение о наказаниях) закрепляло довольно большой перечень преступлений против здоровья. В разделе Х «О преступлениях против жизни, здравия, свободы и чести частных лиц» существовала специальная глава «О нанесениях ударов, ран и других повреждений здоровью». Помимо традиционных видов причинения вреда здоровью Уложение о наказаниях предусматривало многочисленные составы, устанавливавшие повышенную ответственность за преступления, связанные с посягательствами на тех или иных лиц в связи с их должностью или деятельностью. Это нормы о всяком злоумышлении и преступном действии против жизни, здоровья или чести государя императора (статьи 270-273), о сопротивлении исполнителю судебных определений или иных постановлений и распоряжений властей, а равно и законным действиям чиновника при исполнении им должностных обязанностей (статьи 282-286).

С принятием Уголовного уложения 22 марта 1903 г. значительно усилилась тенденция выделения специальных норм об уголовно-правовой охране служебной деятельности потерпевших.

В отличие от последнего дореволюционного законодательства первый УК РСФСР 1922 года содержал не так много норм, охранявших лиц в связи с их служебной деятельностью. В данный кодекс входили нормы, устанавливающие ответственность за государственные и воинские преступления. В дальнейшем в период действия УК РСФСР 1922 года количество таких статей увеличилось за счет уголовно-правовых норм об ответственности за воинские преступления. При этом УК РСФСР 1922 года содержал единственную норму, охранявшую лиц в связи с их общественной деятельностью, - в ст. 134 предусмотрена ответственность за воспрепятствование законной деятельности фабзавкомов (месткомов) профсоюзов и их уполномоченных. Данная норма содержалась в главе IV «Преступления хозяйственные». Никакая иная общественная деятельность, нуждающаяся в защите государством, предусмотрена не была.

В Уголовном кодексе РСФСР 1926 года нормы об ответственности за посягательство на лиц в связи с их служебной деятельностью претерпели незначительные изменения. Была введена ответственность за незаконное освобождение из-под стражи или из мест заключения либо за содействие побегу, совершенное посредством насилия над стражей (части 2 и 3 ст. 81).

Дальнейшее увеличение количества уголовно-правовых норм произошло в связи с принятием в 1958 году общесоюзных законов - законов СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» и «Об уголовной ответственности за воинские преступления».

С принятием нового уголовного законодательства РСФСР в 1960 году был сделан прорыв в развитии уголовно-правовых норм об охране тех или иных лиц, осуществляющих служебную деятельность. Сохранив с небольшим изменением нормы об уголовной ответственности за государственные и воинские преступления (УК РСФСР 1958 года), УК РСФСР 1960 года впервые предусматривал ответственность:

за умышленное убийство лица в связи с выполнением им своего служебного либо общественного долга или его близких родственников, а также иных лиц, убийство которых совершено с целью воспрепятствовать законной деятельности указанного должностного лица (п. «в» ч. 2 ст. 102);

за понуждение потерпевшего или свидетеля к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения либо подкуп этих лиц (ст. 183);

за побег из места заключения или из-под стражи, совершенный лицом, отбывающим наказание или находящимся в предварительном заключении, соединенный с насилием над стражей (ч. 2 ст. 188);

за сопротивление представителю власти или представителю общественности (ст. 188);

за оскорбление выполняющего обязанности по охране общественного порядка (ст. 192);

за угрозу или насилие в отношении должностного лица или гражданина, выполняющего общественный долг (ст. 193).

В Уголовном кодексе РСФСР 1960 года вносились различные изменения, в результате увеличилось число норм, направленных на усиленную охрану лиц, исполняющих свои служебные обязанности. Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1961 Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» был дополнен ст. 14.1 («Действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений»).

Уголовный кодекс РСФСР 1960 года был дополнен и рядом других норм, устанавливающих уголовную ответственность за сопротивление работнику милиции или народному дружиннику при исполнении этими лицами возложенных на них обязанностей по охране общественного порядка (ст. 191.2); за воспрепятствование служебной деятельности прокурора, следователя (ст. 191.3) и за оказание сопротивления военнослужащему (ст. 191.4).

В постсоветской России, в условиях становления правового государства и гражданского общества, требовалось усиление уголовной ответственности за причинение вреда здоровью человека. Так, Федеральным законом от 24.04.1995 № 61-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» (далее - Закон № 61-ФЗ) в положения ч. 2 ст. 108 УК РСФСР 1960 года был включен новый квалифицирующий признак - умышленное причинение тяжких телесных повреждений в отношении лица в связи с выполнением им своего служебного либо общественного долга или в отношении его близких родственников, а также иных лиц, на жизнь и здоровье которых совершается посягательство с целью воспрепятствовать законной деятельности указанного лица.

В то же время в УК РСФСР 1960 года впервые встречается упоминание об ответственности за преступления не только против лиц, исполняющих свою служебную или общественную деятельность, но и против их близких. В дальнейшем, в связи с принятием Закона № 61-ФЗ, рассматриваемое понятие использовалось и в ряде других уголовно-правовых норм. Так, подверглись изменению ст. 102 (умышленное убийство), ст. 108 (умышленное тяжкое телесное повреждение), ст. 109 (умышленное менее тяжкое телесное повреждение), ст. 176.2 (угроза или насильственные действия в отношении судьи, должностного лица правоохранительного или контролирующего органа и их близких родственников) и т. д.

Следующим этапом развития законодательства стало введение в действие Уголовного кодекса РФ от 13.06.1996, который изменил формулировку квалифицирующего признака п. «а» ч. 2 ст. 111. В отличие от ранее действовавшего УК РСФСР, данный квалифицирующий признак не указывает на цель воспрепятствовать законной деятельности лица.

Очень важным представляется то, что после принятия УК РФ понятие «близкие родственники» было заменено более широким по своему содержанию понятием «близкие лица». Такое усовершенствование соответствует потребностям правоохранительной деятельности, поскольку посягательства осуществлялись не только на жизнь и здоровье близких родственников, но и на иных лиц, которые дороги тому, на чью деятельность оказывалось влияние. Наличие такого элемента квалифицирующего признака в нормах УК РФ является необходимой гарантией защиты лиц, близких лицам, осуществляющим служебную деятельность или выполняющим общественный долг.

В процессе развития теории уголовного права и правоприменительной практики законодатель отслеживал проблемы применения анализируемых норм и принимал решения в соответствии с реалиями определенного исторического периода. Появление норм было обусловлено возрастанием числа сфер государственной деятельности, в связи с чем возникла необходимость в установлении уголовно-правового запрета на умышленное причинение тяжкого вреда здоровью лиц, осуществляющих служебную деятельность или выполняющих общественный долг.

ГЛАВА 2. СТЕПЕНЬ ТЯЖЕСТИ ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ КАК КВАЛИФИЦИРУЮЩИЙ ПРИЗНАК ПРЕСТУПЛЕНИЙ В ВИДЕ УМЫШЛЕННОГО ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ

.1 Уголовно-правовой анализ понятия «вред здоровью»

В уголовном законодательстве Российской Федерации предусмотрена ответственность за причинение вреда здоровью человека. Соответствующий термин законодатель ввел в 1996 г., и за десять лет его существования вокруг него не утихают споры. На наш взгляд, понятие "вред здоровью" - одна из противоречивых дефиниций в уголовном праве. Прежде всего это связано с тем, что оно относится к числу междисциплинарных понятий. Им оперируют судебная медицина, а также ряд смежных медицинских наук.

Вред здоровью имеет количественную и качественную характеристики. Количественная характеристика предусмотрена УК РФ и представляет собой тяжкий вред здоровью, средней тяжести и легкий вред здоровью. Рассматривая качественную характеристику, т.е. характер причиненного вреда здоровью на основании действующего законодательства, мы можем выделить следующие формы причинения такого вреда: телесное повреждение, заболевание, патологическое состояние, физическая боль, физические страдания, психические страдания.

Телесное повреждение - это вред здоровью другого человека, наступивший в результате нарушения анатомической целостности тела или нарушения нормального функционирования организма либо его органов. Исторически сложилось так, что термином "телесные повреждения" обозначаются все виды насильственно причиненного вреда здоровью человека. Это положение было подвергнуто критике со стороны отдельных представителей судебно-медицинской и юридической науки. Тем не менее ряд авторов до сих пор полагают, что понятия "телесное повреждение" и "вред, причиненный здоровью" являются идентичными.

М.И. Авдеев высказывал весьма интересную точку зрения о том, что "термин "телесные повреждения" относится к уголовно-правовым понятиям, так как в медицине такого понятия нет, а есть термины "повреждение", "травма", что не принципиально". На наш взгляд, термин "телесное повреждение" является синонимом термина "травма". Травма - воздействие на организм внешних факторов, вызывающих анатомические или физиологические нарушения, общую и местную реакции. Современная судебная медицина все травмы классифицирует на следующие основные группы с учетом возрастающей интенсивности:

) ссадины, т.е. нарушения целостности эпидермиса (верхнего слоя кожи);

) кровоподтеки, т.е. различные по происхождению и интенсивности скопления крови в толще мягких тканей тела или в промежутках между ними;

) раны, т.е. механические повреждения мягких тканей с нарушением целостности кожных покровов;

) смещения, т.е. перемещения органов со своего обычного места (например, вывихи);

) переломы, т.е. повреждение кости или хряща;

) разрывы, т.е. повреждения мягких тканей, происходящие от внешнего насилия;

) размозжение, т.е. полное уничтожение целостности органов.

По виду агента, вызвавшего повреждение, травмы делятся на механические, термические, химические, электрические, лучевые и т.д.

Проведенное нами исследование показало, что травма является наиболее распространенной формой причинения вреда здоровью (83%). Изучение локализации травм позволило выявить, что из всей совокупности наиболее частыми являются:

) черепно-мозговые травмы;

) проникающие ранения в грудную и брюшную полость;

) закрытые повреждения полостных органов;

) травмы позвоночника;

) повреждения крупных кровеносных сосудов.

Травма жизненно важных органов встречается в 34%, прочих органов - в 66% случаев криминального травматизма. В связи с вышеизложенным мы полагаем, что взамен юридического термина "телесные повреждения" следует употреблять термин "травма", широко использующийся в практической медицине. Термин "телесные повреждения" является устаревшей юридической дефиницией, употреблявшейся в УК РСФСР 1960 г. и не отражающей механизма возникающих нарушений. Мы допускаем употребление термина "повреждение" в юридической литературе и в судебной практике в тех случаях, когда употребление термина "травма" стилистически нецелесообразно.

Заболевание - болезнь у отдельного человека, случай болезни; возникновение болезни. Соотношение понятий "болезнь" и "заболевание" не является строго определенным, так как объем их содержания произвольно изменяется в разных контекстах. Применительно к познанию природы и сущности процессов и состояний, отличных от здоровья, обычно употребляется более широкое понятие "болезнь", приобретающее значение философской категории, которая определяет болезнь как биологически-социальное явление на основе синтеза знаний философии и естественных наук. В то же время понятия "болезнь" и "заболевание" в узком смысле употребляются как синонимы. Общие закономерности возникновения и развития какой-либо болезни конкретизированы в отдельных заболеваниях. Если с изучением болезней связана разработка самых общих принципов их классификации, диагностики, профилактики и лечения, то изучение заболеваний устанавливает роль конкретных условий, определяющих различия в частоте, проявлениях и исходах разных болезней либо одной болезни у лица.

Заболевания "наркомания", "токсикомания" указаны в уголовном законе. Мы полагаем, что перечень заболеваний, с которыми сталкивается судебно-медицинский эксперт при определении тяжести вреда здоровью, более широк и вряд ли подлежит исчерпывающему толкованию.

Патологическое состояние - стойкое отклонение от нормы, имеющее биологически отрицательное значение для организма. В медицинской литературе термин "патологическое состояние" используется и в более широком смысле - для обозначения имеющихся временных, преходящих отклонений независимо от их продолжительности. Часто патологическое состояние является следствием ранее перенесенных травм или заболеваний.

Патологические состояния, обозначенные в п. 6 Правил судебно- медицинского определения степени тяжести телесных повреждений 1978 г., не отвечают требованиям, предъявляемым Международной классификацией болезней 10-го пересмотра (МКБ-10). Правила судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью 1996 г. в п. 35 давали перечень угрожающих жизни патологических состояний. Безусловно, данный перечень сложно было назвать исчерпывающим, что отмечалось в работах И.Г. Вермеля, П.П. Грицаенко, Л.М. Бедрина. Тем не менее, в настоящее время судебно- медицинские эксперты не имеют правовой возможности применять даже его.

Термин "физическая боль" употребляется в диспозиции ст. 116 УК РФ. Между тем ни Уголовный кодекс РФ, ни Правила судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений 1978 г. не раскрывают содержание данного понятия. Наиболее часто в юридической литературе встречается следующее определение: "Боль - своеобразное психофизиологическое состояние человека, возникающее в результате сверхсильных или разрушительных раздражителей, вызывающих органические или функциональные нарушения в организме". Более корректное определение дает Международная ассоциация по изучению боли: "Боль - неприятное сенсорное и эмоциональное переживание, сопровождающееся фактическим или возможным повреждением тканей, или состояние, словесное описание которого соответствует подобному повреждению".

По мнению Р.Д. Шарапова, возникновение болевых ощущений сопровождается рядом объективных изменений в организме, которые затрагивают самые различные функциональные системы (например, дыхательную, сердечно-сосудистую системы). С медицинской точки зрения причинение физической боли является незначительным, но ухудшением состояния здорового организма. Следовательно, физическая боль представляет собой вред здоровью человека, крайней степенью которого может явиться болевой шок. В связи с этим представляет интерес определение телесных повреждений, данное Обществом русских врачей еще в 1883 г. По их мнению, "телесным повреждением в юридическом смысле называется всякое нарушение физиологических функций или анатомической целостности данного живого человека, начиная от причинения ему незначительной боли до потери важных для жизни органов". Если в соответствии с современной терминологией заменить в приведенном выше определении Общества русских врачей выражение "телесное повреждение" выражением "вред здоровью", то можно сделать вывод, что даже незначительная боль причиняет здоровью определенный вред. П.А. Дубовец утверждал, что "физическая боль имеет свою материальную основу, что она свидетельствует о нарушении правильного функционирования тканей человеческого организма и о нанесении определенного, хотя иногда и совсем незначительного, ущерба здоровью человека".

По нашему мнению, причинение боли означает причинение вреда здоровью человека. Следует отметить, что боль имеет четыре уровня: ноципцепция (т.е. уровень, с которого начинается формирование болевых ощущений), ощущение боли, переживание боли (или страдание от боли), болевое поведение. Если буквально толковать уголовный закон, то причинение физической боли, соответствующей любому из вышеперечисленных уровней, является уголовно наказуемым деянием. Более того, объективная оценка физической боли представляет определенную трудность. Это связано со специфичностью болевых симптомов. Следует иметь в виду, что болевые процессы должны выражаться в неприятных ощущениях человека (а это сфера субъективных представлений самого потерпевшего), которые могут быть не всегда адекватны действительному результату деяния обидчика. Косвенным признаком того, что имело место причинение физической боли, может быть обнаружение судебно-медицинским экспертом у освидетельствуемого ссадин, кровоподтеков, небольших поверхностных ран (при условии что они не влекут за собой легкий вред здоровью).

На данный момент сложилась правовая ситуация, в которой лицо подлежит уголовной ответственности за совершение деяния, не имеющего четких границ и критериев его установления. В то же время нецелесообразно исключать уголовную ответственность за данное деяние, поскольку таким образом будет санкционировано причинение физической боли. Уголовное законодательство предусматривает ее причинение в ст. 116 УК РФ.

Учитывая особую природу преступления, ущемляющего не публичные, а частные интересы граждан в сфере особых общественных отношений (бытовых, семейных, дружеских), а также небольшую общественную опасность деяния, законодатель абсолютно верно отнес ст. 116 УК РФ к делам частного обвинения. Одним из оснований привлечения виновного к уголовной ответственности является жалоба (заявление) потерпевшего. Для установления наличия состава преступления имеет значение прежде всего мнение потерпевшего. Мы полагаем, что в данном случае остается полагаться на правильную оценку правоохранительными органами характера действия виновного на предмет установления их реальной способности причинять ощутимую физическую боль любому человеку.

В уголовно-правовой литературе под физическим страданием обычно понимают претерпевание потерпевшим особо мучительной (особенной) боли. Физическое страдание - это боль, которую человек испытывает постоянно в течение более или менее продолжительного времени. Насколько должна быть сильна боль, чтобы признать ее особо мучительной, авторы затрудняются ответить и полагают, что данное понятие в теории уголовного права является оценочным. Выше мы приводили градацию интенсивности боли и полагаем, что она уже включает переживание "мучительной боли".

Р.Д. Шарапов полагает, что к физическим страданиям относятся также психофизиологические нарушения, истощающие нервную систему человека, вызываемые многократным введением в его организм разного рода психостимуляторов, галлюциногенов, других средств и препаратов наркотического, токсического или психотропного свойства. На наш взгляд, психофизиологические нарушения - это общее понятие, которое в каждом конкретном случае может представлять собой либо заболевание, либо патологическое состояние.

Отсутствие единого подхода к определению физического страдания на практике нередко приводит к ошибкам в квалификации преступления. Физическое страдание не может иметь четких критериев определения, поскольку не является в отличие от травмы, заболевания, патологического состояния и боли медицинским термином, определяющим вред здоровью. Вследствие этого в компетенцию судебно-медицинского эксперта не входит установление факта причинения физических страданий. Этот факт должны определять правоохранительные органы. Мы полагаем, что если здоровью человека причинен вред, то в любом случае будет иметь место физическое страдание.

Ряд авторов полагают, что физические страдания могут выражаться не только собственно в виде боли, но и в изнурительном физическом недомогании вследствие голода, жажды, охлаждения тела и т.д. В данном случае, на наш взгляд, термин "физическое недомогание" является более конкретным, нежели термин "физические страдания". Общепринятым является понятие физического недомогания как совокупности субъективных ощущений нездоровья. В том случае, если состояние физического недомогания возникло в результате незаконного воздействия на организм потерпевшего, можно говорить о причинении вреда здоровью. Мы полагаем, что термин "физическое недомогание" следует использовать взамен термина "физическое страдание". Установление физического недомогания должно входить в компетенцию судебно-медицинского эксперта.

Термин "психическое страдание" используется в диспозиции ст. 117 УК РФ. Тем не менее его определение отсутствует не только на законодательном уровне и в теории уголовного права, но и в судебно-психологической литературе.

Р.Д. Шарапов полагает, что "психические страдания представляют собой концентрированное выражение всех других видов психического вреда с отметкой проявления виновным особой жестокости". Однако нам представляется спорной его точка зрения, согласно которой "понятие психического страдания является юридическим". На наш взгляд, понятие "психическое страдание" не должно употребляться в уголовном праве. Совершение любого преступления сопровождается таким страданием для потерпевшего. Выделять таковое только как признак преступления, предусмотренного ст. 117 УК РФ, представляется нецелесообразным. Вполне достаточно, что в гражданском праве существует институт возмещения морального вреда.

Ряд авторов недостаточно четко определяют тот момент, когда вред здоровью возникает не изолированно под воздействием факторов окружающей среды, а только в результате использования данных факторов человеком. Результаты нашего исследования показали, что в большинстве случаев вред здоровью человека причиняется путем совершения активных действий (99,4%), однако не исключается возможность причинения вреда здоровью и путем бездействия (0,6%). В теории уголовного права принято считать, что причинение вреда здоровью человека путем бездействия возможно только в тех случаях, когда лицо было обязано и могло совершить определенные действия, направленные на предотвращение причинения вреда здоровью человека, но не выполнило их. Подобная обязанность следует из предписаний закона или подзаконного акта, устанавливающих соответствующие служебные или профессиональные обязанности, либо из предшествующего поведения лица, создавшего угрозу для здоровья потерпевшего, а также из других оснований. Однако за подобные общественно опасные деяния виновные привлекаются к уголовной ответственности не по статьям, предусматривающим ответственность за причинение вреда здоровью человека, а по другим нормам УК РФ: ст. 124 УК РФ - за неоказание помощи больному, ст. 125 УК РФ - за оставление в опасности. Поэтому, как показало проведенное нами изучение юридической литературы и материалов уголовных дел, случаи причинения вреда здоровью человека путем бездействия на практике почти не встречаются. Проведенное нами исследование также показало, что вред здоровью, причиненный действиями невменяемых лиц, составил 5%.

Учитывая негативные тенденции роста насильственной преступности, проблема законодательного закрепления понятия "вред здоровью" с целью единообразного толкования уголовно-правовых норм, использующих медицинские категории, приобретает все большую остроту и значимость. Само понятие "вред здоровью" является комплексным и межотраслевым. Это обусловливает существование различных подходов к изучению данной проблемы. Большинство авторов сходятся во мнении, что в основе определения исследуемого термина должны лежать фундаментальные положения не только юридической, но и медицинской науки.

В связи с этим на основе комплексного анализа понятия "вред здоровью" предлагаем следующую его формулировку.

Вред здоровью - это травма, заболевание или патологическое состояние, физическая боль, физическое недомогание, возникшие в результате действия (бездействия) человека с использованием факторов окружающей среды (механических, физических, химических, биологических, психических и т.д.).

2.2 Медицинские критерии определения степени тяжести вреда здоровью человека

апреля 2008 г. Министерством здравоохранения и социального развития РФ (Минздравсоцразвития России) издан Приказ N 194н "Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека" (далее - Медицинские критерии). Данный нормативный правовой акт прошел государственную регистрацию в Министерстве юстиции РФ 13 августа 2008 г. (регистрационный N 12118), впервые официально опубликован в Российской газете от 5 сентября 2008 г. N 188 (4745) и вступил в силу 16 сентября 2008 г.

Этот Приказ принят на основании и во исполнение Постановления Правительства РФ от 17 августа 2007 г. N 522 "Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека" (далее - Правила), в соответствии с которым Минздравсоцразвития России поручалось утвердить медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, а также давать необходимые разъяснения по применению Правил, утвержденных настоящим Постановлением.

С принятием указанных нормативных документов завершился сложный и длительный период формирования в России нормативной правовой базы судебно-медицинской экспертизы степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека. В связи с этим в пресс-релизе Российского центра судебно-медицинской экспертизы от 13 августа 2008 г. отмечается, что на протяжении последних 10 лет врачи - судебно-медицинские эксперты осуществляли производство экспертиз тяжести вреда здоровью, не имея нормативного правового документа, который регулировал бы их производство в соответствии с Уголовным кодексом РФ. В условиях правовой дезориентации судебно-медицинской экспертизы живых лиц совместным распоряжением начальника Управления криминалистики Генеральной прокуратуры РФ и Главного судебно-медицинского эксперта Минздрава России от 13 ноября 2001 г. N 578 судебно-медицинским экспертам было рекомендовано руководствоваться Правилами судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений 1978 г., используя при формировании ответов на поставленные перед ними вопросы терминологию, содержащуюся в УК РФ 1996 г.

Вступление в силу с 16 сентября 2008 г. Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, вновь актуализировало проблему обратимости во времени уголовно-правовых норм с так называемым бланкетным содержанием. Как в теории, так и на практике данная проблема не находит однозначного решения. Несмотря на диаметрально противоположное к ней отношение со стороны Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, в практике судов общей юрисдикции созданы прецеденты признания обратной силы бланкетных норм УК в случае изменения позитивного законодательства. В частности, п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. N 23 "О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем" гласит: "Если федеральным законодательством из перечня видов деятельности, осуществление которых разрешено только на основании специального разрешения (лицензии), исключен соответствующий вид деятельности, в действиях лица, которое занималось таким видом предпринимательской деятельности, отсутствует состав преступления, предусмотренный статьей 171 УК РФ".

Аналогичное разъяснение дал Пленум Верховного Суда РФ в п. 15 Постановления от 28 декабря 2006 г. N 64 "О практике применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления": "При расчете размера налога и (или) сбора, образованного в результате уклонения от их уплаты, суды должны принимать во внимание только те налоги, сборы, налоговые ставки и их размеры, которые были установлены законодательством для конкретного налогового периода. В случаях, когда актом законодательства были отменены налоги или сборы либо снижены размеры ставок налогов (сборов), расчет должен производиться с учетом этого нового обстоятельства, если соответствующему акту придана обратная сила (пункт 4 статьи 5 Налогового кодекса РФ)".

Диспозиции ст. ст. 111, 112, 115 УК, предусматривающих противоправное причинение различной степени тяжести вреда здоровью потерпевшего, относятся к разряду бланкетных, т.е. таких, которые для толкования и применения уголовно-правовой нормы предусматривают (или предполагают по своему смыслу) ссылку на нормативный правовой акт иной отраслевой принадлежности. Медицинские критерии в совокупности с Правилами 2007 г., давая медицинскую характеристику признаков степеней тяжести вреда здоровью, составляют бланкетное содержание диспозиций вышеупомянутых статей УК. Следовательно, данные документы, используемые при даче заключения судебно-медицинским экспертом, по существу оказываются включенными в орбиту уголовно-правового регулирования ответственности за преступления, связанные с причинением вреда здоровью человека, так как они опосредованно влияют на квалификацию соответствующих преступлений.

Медицинские критерии 2008 г. и Правила 2007 г., сохраняя преемственность в части традиционных принципов судебно-медицинского определения степени тяжести вреда здоровью, содержащихся в Правилах 1978 г., вместе с тем допускают иную оценку степени тяжести некоторых травм, отличающуюся от той, что предусматривалась Правилами 1978 г. и давалась экспертами по уголовным делам до 16 сентября 2008 г. Например, в Медицинских критериях по сравнению с Правилами 1978 г. существенно расширен перечень повреждений и патологических состояний, образующих тяжкий вред здоровью, опасный для жизни, предусмотрен перечень сложных переломов костей, которые автоматически предопределяют оценку вреда здоровью как тяжкого. Имеются различия и в подходах к определению стойкой утраты общей трудоспособности, в том числе применительно к отдельным травмам, зафиксированным в прилагаемой к Медицинским критериям таблице. Допускается оценка степени тяжести вреда здоровью не только при определившемся исходе травмы, но и при неблагоприятном трудовом и клиническом прогнозах независимо от сроков ограничения трудоспособности, а также при длительности расстройства здоровья свыше 120 дней. Заметные различия в оценке степени тяжести одних и тех же травм, причиненных во время действия отличающихся друг от друга нормативных правовых актов, регламентирующих проведение судебно-медицинских экспертиз живых лиц, обусловливают различную квалификацию одних и тех же преступлений в зависимости от времени их совершения, а в итоге - различную меру уголовной ответственности виновных.

Таким образом, обновление нормативной базы, регулирующей судебно-медицинское определение степени тяжести вреда здоровью, повлекшее изменение медицинской оценки отдельных травм, имеет закономерным следствием фактическое (но не формальное) изменение содержания соответствующих уголовно-правовых норм, связывающих квалификацию преступления и наказание за него с указанной оценкой. Налицо темпоральная (временная) коллизия бланкетных уголовно-правовых норм, разрешение которой возможно на основе ст. 54 Конституции РФ и положений УК о действии уголовного закона по времени. В этой связи возникает вопрос: могут ли Медицинские критерии 2008 г. (в совокупности с Правилами 2007 г.) применяться к уголовным правоотношениям, возникшим до вступления этого акта в силу, а если могут, то в какой мере?

На первый взгляд Медицинские критерии в целом дают более жесткую оценку некоторым травмам по сравнению с Правилами 1978 г., а значит, вопрос об их обратной силе так остро не стоит. Однако признать такой вывод априори достоверным вряд ли возможно без глубокого изучения экспертной практики, которой еще предстоит сформироваться на основе новой нормативной базы.

В письме главного судебно-медицинского эксперта Минздравсоцразвития России В.А. Клевно от 22 августа 2008 г. N 1820 "О нормативно-правовых документах, регулирующих порядок определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека" начальникам Бюро судебно-медицинской экспертизы поручено обеспечить неукоснительное применение утвержденных Правил и Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, со дня действия нормативного документа. В другом письме главного судебно-медицинского эксперта от 10 сентября 2008 г. N 1965 "О дне начала действия Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека" обращается особое внимание на недопустимость использования Приказа Минздрава СССР от 11 декабря 1978 г. N 1208 "О введении в практику общесоюзных Правил судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений" при даче "Заключения эксперта" начиная с 16 сентября 2008 г.

Вполне очевидно, что судебно-медицинская оценка тех травм, которые причинены после вступления в силу Медицинских критериев, т.е. с 16 сентября 2008 г., должна даваться на основе положений этого нормативного акта, а также Правил 2007 г. Именно к такому решению пришли судебные медики - участники регионального совещания, посвященного обсуждению новых Медицинских критериев, которое проходило 16 сентября 2008 г. в Тюменском областном бюро судебно-медицинской экспертизы. Они посчитали, что вред здоровью, причиненный до указанной даты, всегда должен оцениваться по старым правилам. Так же прокомментировал этот вопрос В.А. Клевно: "Если следователь или судья в постановлении напишет о том, что травма, повреждение или событие были до 16 сентября, то судебно-медицинский эксперт обязан указать, что в соответствии с действовавшими на тот период нормативно-правовыми актами вред, причиненный здоровью человека, квалифицировался бы по такой-то степени тяжести, ссылаясь на документ, который действовал до 16 сентября".

Однако правомерно ли вообще исключать применение Медицинских критериев 2008 г. и Правил 2007 г. при производстве судебно-медицинской экспертизы вреда здоровью, причиненного потерпевшему до 16 сентября 2008 г., и давать судебно-медицинскую оценку в таких случаях по старым правилам? Полагаем, что нет. С учетом наметившегося в судебной практике положительного решения вопроса о признании обратной силы уголовно-правовых норм с бланкетным содержанием, если изменяется последнее, есть основания для придания обратной силы и Медицинским критериям 2008 г., разумеется, в пределах, определенных в ст. 54 Конституции РФ и ст. 10 УК.

Медицинские критерии 2008 г. имеют обратную силу в тех случаях, когда согласно им в отличие от Правил 1978 г. смягчается оценка степени тяжести причиненной травмы, возникновение которой датировано до 16 сентября 2008 г. (например, вред здоровью, ранее считавшийся тяжким, стал оцениваться как средней тяжести). Следовательно, судебно-медицинская экспертиза по такого рода уголовным делам должна производиться на основе новых правил.

В ситуации, когда оценка степени тяжести причиненного вреда здоровью, даваемая по старым и по новым правилам, не изменилась, а также если с введением в действие Медицинских критериев оценка ранее причиненной травмы изменяется в неблагоприятную для виновного сторону (например, перевод травмы из разряда средней тяжести в категорию тяжкого вреда здоровью), в основе судебно-медицинской экспертизы по делу должна быть оценка вреда здоровью в соответствии с прежними правилами.

Следует также иметь в виду, что решение вопроса об обратной силе Медицинских критериев 2008 г. не входят в компетенцию судебно-медицинских экспертов. Это задача органов предварительного расследования и суда. Поэтому для ее выполнения в постановлениях о назначении судебно-медицинской экспертизы по делам, связанным с определением степени тяжести вреда здоровью, причиненного потерпевшему до 16 сентября 2008 г., перед экспертами следует ставить вопрос о судебно-медицинской оценке причиненной травмы как в соответствии с Медицинскими критериями 2008 г. и Правилами 2007 г., так и в соответствии со старыми правилами.

Соответственно, заключение судебно-медицинской экспертизы в том случае, если ее предметом является вред здоровью человека, причиненный до 16 сентября 2008 г., должно содержать двоякий вывод относительно определения степени причиненной травмы, т.е. согласно Медицинским критериям 2008 г., с одной стороны, и согласно ранее действовавшим правилам - с другой.

2.3 Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека

августа 2007 г. в законодательном пространстве России произошло знаменательное событие, поскольку разрешилась пауза, обозначившаяся на рубеже веков. Это событие выразилось в принятии Постановления Правительства Российской Федерации "Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека". Данный нормативно-правовой акт исторически был призван поставить точку в затянувшемся споре между юристами и судебными медиками, однако этого не произошло. В рамках данной статьи мы предприняли попытку проанализировать сильные и слабые стороны новых Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека (далее - Правила 2007 г.).

Рассматриваемые Правила лаконичнее, чем предшествовавшие им Правила судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений 1978 г. (далее - Правила 1978 г.) и Правила судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью 1996 г. (далее - Правила 1996 г.)

В п. 2 Правил 2007 г. дается толкование понятия "вред здоровью", в соответствии с которым "под вредом, причиненным здоровью человека, понимается нарушение анатомической целостности и физиологической функции органов и тканей человека в результате воздействия физических, химических, биологических и психических факторов внешней среды". Согласно данному определению, патологические состояния и заболевания не охватываются приведенным понятием. Полагаем, что оно не только максимально приближено к понятию "телесное повреждение", содержащемуся в Правилах 1978 г., но является неполным и представляет собой шаг назад от нормативов, предусмотренных Правилами 1996 г.

В п. 3 Правил 2007 г. рекомендуется руководствоваться медицинскими критериями определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утверждаемыми Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации. Однако на данный момент такие критерии не разработаны, на что неоднократно обращали внимание сами судебно-медицинские эксперты. Если ранее при определении степени тяжести вреда здоровью судебно-медицинский эксперт официально пользовался Правилами 1978 г. с поправкой на терминологию УК РФ 1996 г., то теперь он лишен правовой возможности использовать даже этот (безусловно, устаревший) нормативный акт. Поскольку разработка необходимых нормативов и признание их единственно верными и официальными займет определенное время, то судебно-медицинский эксперт пока будет вынужден проводить экспертизы, основываясь только на своем опыте и, возможно, даже на своей интуиции.

Пункт 4 Правил 2007 г. представляет собой перечисление последствий, предусмотренных ст. ст. 111, 112 и 115 УК РФ, без какой-либо детализации любого из перечисленных выше "квалифицирующих признаков" вреда здоровью. При реализации уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за причинение вреда здоровью человека, правоприменитель сталкивается с проблемами квалификации из-за отсутствия ясности в терминологии. Соотношение уголовно-правовой и медицинской терминологии в составах преступлений против здоровья человека обусловлено спецификой рассматриваемых деяний, т.е. пересечением судебно-медицинских и уголовно-правовых теорий. Поэтому в основу Правил 2007 г. должны были быть, по нашему мнению, положены четкие и ясные юридические формулировки. Их отсутствие является значительным недостатком, дефектом рассматриваемого в настоящей статье документа.

В п. п. 6, 7, 8 Правил 2007 г. определяется порядок проведения судебно-медицинской экспертизы на основе имеющейся законодательной базы, которую составляют УПК РФ, Федеральный закон "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" N 73-ФЗ от 31 мая 2001 г. Однако содержащиеся в этих пунктах положения выглядят несколько нескоординированными, так как не отражают всю динамику процесса производства указанного вида экспертизы и не способствуют разрешению вопросов, с которыми сталкиваются правоприменители при назначении судебно-медицинской экспертизы.

В п. 9 Правил 2007 г. указано на особенности определения тяжести вреда здоровью при наличии сочетанной патологии у потерпевшего. При этом в названном пункте упоминается только о травме. Между тем травма лишь частный случай патологии, которая может повлечь ухудшение вреда здоровью. Термины "повреждение части тела с полностью или частично ранее утраченной функцией" и "травма" являются однородными. Следовательно, взаимосвязь между ними в Правилах 2007 г. не конкретизирована и нуждается в усилении смыслового содержания. Правила 2007 г. не содержат также упоминания о побоях и истязании, что также является, на наш взгляд, существенным их недостатком.

В п. 13 рассматриваемых Правил говорится о том, что установление степени тяжести вреда здоровью, выразившегося в неизгладимом обезображивании лица (ст. 111 УК РФ), устанавливается судом. Если суд не квалифицирует травму лица как тяжкий вред здоровью, он будет обязан на основании определенных критериев соотнести содеянное с вредом здоровью средней тяжести или с легким вредом здоровью. Предполагается, что таким критерием была и остается длительность расстройства здоровья. Однако в Правилах 2007 г. об этом также ничего не сказано.

Законодательство Российской Федерации об охране здоровья человека сравнительно молодо. Наличие недостатков в нормах УК РФ, предусматривающих ответственность за причинение вреда здоровью, - неизбежный и закономерный процесс эволюции правовой системы демократического государства. В то же время в уголовном законе невозможно изложить технологию и критерии оценки вреда здоровью в результате того или иного вида преступного насилия. Эта задача должна решаться с помощью соответствующих правил. В Правилах 2007 г. впервые за несколько десятилетий предпринята попытка разграничить юридическую и медицинскую стороны квалифицирующих признаков вреда здоровью. Это можно только приветствовать и надеяться, что имеющиеся в них недостатки будут устранены.

Поскольку следственная и судебная практика изобилует многими примерами разночтений в разрешении вопросов о виде причинения вреда здоровью, остается надеяться, что в дальнейшем последует принятие Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях против здоровья". Полагаем, что его принятие будет способствовать предупреждению многих ошибок в квалификации рассматриваемых преступлений и единообразию.

2.4 Некоторые проблемы определения степени тяжести вреда здоровью человека

Как показывает проведенное исследование, оценка степени тяжести вреда здоровью основывается на двух признаках (критериях) - анатомо- патологическом и экономическом. Экономический признак включает в себя стойкую утрату общей трудоспособности, утрату профессиональной трудоспособности и длительность расстройства здоровья.

Уголовный закон не содержит каких-либо конкретных определений стойкой утраты общей трудоспособности. Согласно Правилам судебно- медицинского определения степени тяжести телесных повреждений (1978) (далее - Правила) при оценке степени тяжести любой травмы всегда имеют в виду утрату только общей трудоспособности. Эта утрата должна носить стойкий характер, быть в определенном объеме, а именно: не менее одной трети в случае причинения тяжкого вреда здоровью, менее одной трети - средней тяжести и незначительной в случае причинения легкого вреда здоровью.

Что следует понимать под стойкой утратой трудоспособности? Для того чтобы отличать одну степень тяжести вреда здоровью от другой, эксперту необходимо знать, где находится граница между временной и "не временной", т.е. стойкой, нетрудоспособностью.

Не вызывает сомнений, что под стойкой утратой трудоспособности нельзя понимать утрату лишь постоянную, на всю жизнь и притом в неизменном объеме. Особый практический интерес приобретает определившийся исход повреждения. В одних случаях он понятен с самого начала, так как предопределен самим характером травмы, в других - прогноз довольно долго остается неопределенным, и только динамическое наблюдение за состоянием здоровья потерпевшего дает возможность правильно оценить исход травмы. В таких случаях для того, чтобы констатировать переход временной утраты трудоспособности в стойкую, необходимо хотя бы ориентировочно представлять себе, до каких пор утрату трудоспособности можно рассматривать как временную, допустимо ли установление каких-то конкретных сроков, отграничивающих временную нетрудоспособность от стойкой. Правила такого разграничения не устанавливают.

Переход временной нетрудоспособности в стойкую сам по себе еще не определяет тяжесть вреда здоровью. Утрата общей трудоспособности должна быть не только стойкой, но и значительной. Признак значительности не приведен законодателем ни в УК РФ, ни в Правилах.

Задача судебно-медицинской экспертизы сводится к тому, чтобы найти объем утраченной трудоспособности и в соответствии с требованием суда выразить его в процентах по отношению к полной утрате трудоспособности, которая принимается за 100. Принцип определения степени утраты общей трудоспособности в процентах вызывает множество критических замечаний. Оценка тяжести вреда здоровью в процентном отношении показала свою несостоятельность. Существующая система субъективна и основана на нерациональном сопоставлении различных дефектов и заболеваний, без учета не только индивидуальных особенностей организма, но и фактически причиненного вреда.

Экономический признак в виде стойкой утраты трудоспособности, несмотря на более чем полувековой период существования, на практике применяется очень редко: по данным Д.С. Читлова, в 1,6% случаев, В.В. Козлова - менее 1%. Судебно-медицинские эксперты при определении степени тяжести вреда здоровью предпочитают использовать другие признаки, учитывая, что вред здоровью, повлекший за собой потерю трудоспособности объемом свыше одной трети, представляет собой опасность для жизни.

Достаточно сложно определить степень утраты трудоспособности ребенка или инвалида. Утрата трудоспособности детей устанавливается так же, как и взрослых, что некорректно, так как трудоспособность начинается с 14 лет. И если у школьников младше 14 лет трудоспособность можно условно приравнять к временной невозможности обучаться в школе, то у дошкольников отсутствует даже такой условный критерий. Влияние причиненного вреда здоровью на состояние организма инвалида спорно. Так, если вред здоровью, причиненный инвалиду II или III группы, повлек за собой ухудшение его здоровья, медико-социальная экспертная комиссия должна перевести его в I или II группу инвалидности. Но оценить вред здоровью, причиненный инвалиду I группы, исходя из экономического признака практически невозможно.

Следовательно, трудоспособность как отражение вреда здоровью не является общим абсолютным признаком, применимым ко всем возрастным группам и ко всем социальным категориям.

Норма ч. 1 ст. 111 УК РФ указывает на полную утрату профессиональной трудоспособности как признак определения тяжкого вреда здоровью. Между тем Правила такого признака не предусматривают. Согласно Правилам под длительным расстройством здоровья понимаются непосредственно связанные с повреждением последствия (заболевание, нарушение функций и т.д.) продолжительностью свыше 3 недель, кратковременным - не менее 6 дней, но не более 3 недель.

Устанавливая минимальный срок длительности расстройства здоровья в 6 дней, Правила отражают классификацию, предусмотренную УК РСФСР 1960 года, т.е. незначительные, скоропреходящие последствия, длившиеся не более 6 дней, относились к телесным повреждениям, не влекли за собой кратковременного расстройства здоровья. В Уголовном кодексе РФ установлена ответственность за побои (нанесение повреждений, не повлекших за собой расстройство здоровья), легкий вред здоровью (причинение повреждений, вызвавших расстройство здоровья более 6 дней). Причинение вреда здоровью, которое по длительности менее 6 дней, но более одного дня, уголовно ненаказуемо.

Этот признак не является величиной определенной и постоянной, что не исключает его произвольного толкования. Он носит оценочный характер и устанавливается судебно-медицинским экспертом на основании характеризующих его критериев: фактического вреда здоровью, продолжительности нарушения функций, причинной связи между ними; среднестатистических сроков течения повреждений или заболеваний, условных показателей продолжительности расстройства здоровья, характеризующих предусмотренный законом вред здоровью.

Экономический признак не отражает фактического вреда, причиненного здоровью. Так, при консервативном методе лечения многооскольчатого перелома фаланги пальца кисти длительность расстройства здоровья составляет более 21 дня (вред средней степени тяжести), при оперативном лечении, т.е. удалении фаланги пальца, - 14 дней (легкий вред здоровью). Этот признак является единственным при определении вреда здоровью и средней, и легкой степени тяжести.

Необходимо отказаться от экономического критерия при определении степени тяжести вреда здоровью. Анализ экспертной практики и статистического материала демонстрирует недостаточную обоснованность существующих ныне процентных показателей стойкой утраты трудоспособности, наступившей в результате преступного посягательства на здоровье человека.

Существует немалый круг лиц, в силу своего возраста или состояния здоровья не занимающихся трудовой деятельностью, в отношении которых признак утраты трудоспособности вообще лишен смысла. К этому можно добавить, что при использовании экономического признака нарушается важный принцип уголовного права - равенство всех перед законом, так как при любых условиях человек одной профессии теряет больше, а другой - меньше трудоспособности даже в случае причинения им абсолютно одинаковых травм.

В экспертной практике при определении тяжести вреда использование экономического признака крайне ограничено. Он включает в себя стойкую утрату общей трудоспособности, утрату профессиональной трудоспособности и длительность расстройства здоровья.

Полная утрата профессиональной трудоспособности устанавливается Временными критериями определения степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, утвержденными Постановлением Минтруда России от 18.07.2001 N 56. Степень утраты профессиональной трудоспособности определяется с учетом имеющихся у потерпевшего профессиональных способностей, психофизиологических возможностей и профессионально значимых качеств, позволяющих продолжать профессиональную деятельность, которую он выполнял до травмы, того же содержания и в том же объеме выполняемой работы и тяжести труда в обычных, специально созданных производственных и иных условиях.

Критерии определения степени утраты профессиональной трудоспособности можно разделить на следующие группы:

клинико-функциональный критерий - характер и тяжесть травмы; особенности течения патологического процесса, обусловленного травмой; характер (вид) нарушений функций организма; степень нарушения функций организма (значительно выраженная, выраженная, умеренная, незначительная); клинический и реабилитационный прогноз; психофизиологические способности; клинико-трудовой прогноз;

критерий, определяющий характер профессиональной деятельности. Не представляет интереса, так как отражает производственные или иные условия труда, которые не способствуют определению тяжести вреда здоровью;

критерий, определяющий категории и степень ограничения жизнедеятельности организма. Не учитывается Временными критериями определения степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.

Стойкая утрата общей трудоспособности определяется по Классификациям и временным критериям, используемым при осуществлении медико-социальной экспертизы, утвержденными 29.01.1997 Приказом Минздрава России N 30 и Постановлением Минтруда России N 1. Они включают в себя:

классификацию нарушений функций организма по степени выраженности: степень - незначительные нарушения функций, - умеренные нарушения функций, - выраженные нарушения функций, степень - значительно выраженные нарушения функций.

В основе определения нарушений функций организма лежат те же подходы, что и при определении клинико-функциональных критериев, - категории и степень ограничения жизнедеятельности организма.

Ограничение жизнедеятельности - это отклонение от нормы деятельности человека вследствие нарушения здоровья. Оно характеризуется ограничением способности к самообслуживанию, передвижению, ориентации, общению, контролю своего поведения, обучению и трудовой деятельности (подп. 1.1.5 Классификаций и временных критериев, используемых при осуществлении медико-социальной экспертизы). Степень ограничения жизнедеятельности - величина отклонения от нормы деятельности человека вследствие нарушения здоровья (подп. 1.1.6).

К основным категориям жизнедеятельности относятся способность к самообслуживанию, обучению, трудовой деятельности, ориентации, общению, контролю своего поведения. Каждая категория по выраженности ограничений жизнедеятельности делится на три степени.

Таким образом, следует отказаться от понятия "трудоспособность" как признака, определяющего тяжесть вреда здоровью, и ввести признаки, на основании которых определяется профессиональная трудоспособность и утрата общей трудоспособности, т.е. признаки клинико-функциональный и ограничения жизнедеятельности. Они должны подробно излагаться в новых правилах определения степени тяжести вреда здоровью, содержать четкие формулировки, не допускающие возможности их двоякого толкования.

здоровье вред убийство угроза

2.5 Проблемы квалификации умышленного причинения вреда здоровью по степени ее тяжести

Изучение научной литературы по теме исследования позволяет сделать вывод, что составы преступлений, связанных с причинением вреда здоровью человека, относятся к категории материальных, так как их объективная сторона предполагает наряду с наличием общественно опасного действия или бездействия наступление определенных вредных последствий.

Последствием подобного преступления выступает тот вред, который причиняется виновными действиями субъекта здоровью потерпевшего. На наш взгляд, нельзя согласиться с мнением М.Д. Шаргородского, который только некоторые составы преступлений против здоровья человека (связанные, например, с потерей руки, ноги, зрения и т.п.) считал материальными, другие же (например, нанесение удара, причинение раны) рассматривал как формальные. Ведь и при потере ноги, руки, зрения, и при ударе или нанесении раны здоровью потерпевшего причиняется вред, который и является в каждом случае последствием рассматриваемых преступлений. Если же вреда здоровью потерпевшего не причинено (допустим, при оскорблении действием), нет и состава преступления против здоровья человека. В противном случае виновное лицо будет нести уголовную ответственность.

Понятие "вред здоровью" действующий УК РФ не раскрывает, вследствие чего оно стало предметом исследования науки уголовного права, а также объектом толкования ведомственных нормативно-правовых актов. В частности, Правилами судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью 1996 г. (далее - Правила) вред здоровью определялся как телесные повреждения, т.е. нарушение анатомической целости органов и тканей или их физиологических функций, либо заболевания или патологические состояния, возникшие в результате воздействия различных факторов внешней среды: механических, физических, химических, биологических, психических (п. 2 Правил).

Полагаем, подобное толкование вреда здоровью должно быть закреплено на уровне закона (как специального, определяющего критерии оценки тяжести вреда здоровью в целом, так и уголовного), чтобы обеспечить единообразное понимание данного термина не только в теоретической и практической юриспруденции, но и судебной медицине. Пока же вопрос о содержании понятия "вред здоровью" остается в числе дискуссионных, так как ни об одной из возможных форм причинения вреда здоровью человека - телесных повреждениях, заболеваниях и патологических состояниях - в уголовном законе ничего не говорится. По нашему мнению, в этом состоит существенный дефект юридической конструкции составов преступлений против здоровья человека. Тот факт, что в настоящее время трактовка указанных понятий черпается многими криминалистами из текста Правил, следует признать аномальным явлением, поскольку в медицинских нормативных актах отражено соответствующее этой профессии видение сути тех или иных юридических понятий, которое по содержанию в большинстве случаев не совпадает с правовым представлением о них.

Вместе с тем, важно подчеркнуть обоснованность замены законодателем в статьях Уголовного кодекса РФ понятия "телесное повреждение" понятием "вред здоровью": последний как нельзя более точно отражает последствия преступлений против здоровья человека. Во-первых, с позиций судебной медицины, понятие "телесное повреждение" имеет отношение к любому состоянию человека - прижизненному или посмертному, а "вред здоровью" - только к прижизненному, что более тесно связывает его с объектом рассматриваемых преступлений. Во-вторых, нанесение вреда здоровью обусловлено исключительно противоправными действиями, в то время как телесного повреждения - как противоправными, так и не противоправными действиями. Наконец, в-третьих, понятие "вред здоровью" включает в себя такие категории, как психические расстройства, венерические заболевания, ВИЧ-инфекция, в то время как понятие "телесные повреждения" данные виды патологий не охватывает.

Надо отметить, что из трех возможных форм причинения вреда здоровью человека лишь телесное повреждение имеет длительную историю существования в юриспруденции и судебно-медицинской науке. Две другие формы - заболевания и патологические состояния - по сути, впервые с введением в действие УК РФ трактуются в уголовном праве как преступные последствия рассматриваемых преступлений. Отсюда возникает необходимость дать им правильное и точное определение.

Мы поддерживаем позицию И.Б. Бойко, который под заболеванием применительно к преступлениям против здоровья человека предлагает понимать ненормальное состояние организма, характеризующееся появлением анатомических и (или) функциональных расстройств вследствие деструктивного воздействия внутренних (ненасильственных) неблагоприятных факторов (например, инфаркт миокарда, гипертоническая болезнь, язва желудка и др.). В свою очередь, патологическое состояние - это явление, как правило, развивающееся в ответ на имеющееся заболевание или полученное телесное повреждение и проявляющееся преимущественно функциональными расстройствами (например, шок, кома, острая сердечная недостаточность и др.). Оба явления, как справедливо отмечает ученый, являются сугубо медицинскими и устанавливаются на основе судебно-медицинской экспертизы.

Сложнее обстоит дело с толкованием телесного повреждения, поскольку различные авторы вкладывают в этот термин неодинаковый смысл. Расхождения во взглядах по указанному вопросу сводятся, в сущности, к тому, что именно следует считать объектом данного преступления: общественные отношения, обеспечивающие здоровье человека, или общественные отношения, обеспечивающие его телесную неприкосновенность, - и соответственно относятся или нет к телесным повреждениям удары, побои и иные насильственные действия, сопряженные с причинением физической боли. Надо сказать, что единого подхода к решению данной проблемы не было выработано ни в дореволюционной науке уголовного права, ни в более поздние десятилетия.

Так, Н.С. Таганцев писал, что "телесное повреждение должно охватывать все случаи причинения физической боли или страдания". По мнению С.В. Познышева, под понятие телесного повреждения подходит причинение другому лицу не только страдания длящегося, до известной степени расстраивающего здоровье, но и мимолетной бесследно проходящей физической боли.

Представляется, что такое широкое определение понятия телесного повреждения с теоретической точки зрения нельзя признать правильным. В противном случае однородными становятся различные по характеру и степени своей общественной опасности преступления, что недопустимо.

П.А. Дубовец полагал, что удары, побои и иные насильственные действия, связанные с причинением физической боли, так же как и все другие телесные повреждения, наносят вред здоровью человека. При этом он ссылался на медицинскую литературу, согласно которой физические страдания, боль нарушают нормальное функционирование органов тела. Аналогичной точки зрения придерживаются и другие авторы, которые усматривают в собственной позиции некий компромисс, считая удары, побои и иные насильственные действия частным случаем нанесения телесных повреждений.

Однако согласиться с изложенной трактовкой понятия телесных повреждений было бы неверно. В результате ударов, побоев и иных насильственных действий хотя и причиняется некоторый вред здоровью, но он столь незначителен, что объективно его не в состоянии выявить судебно-медицинская экспертиза и определить суд, и уже поэтому его не должен принимать во внимание закон. "Сущность: телесного повреждения, - как правильно отмечает В.К. Жукова, - выражается в причинении не любого, а лишь более или менее значительного, реально ощутимого вреда, т.е. расстройства здоровья. У М.М. Гродзинского справедливое сомнение "вызывает: сама возможность существования такого телесного повреждения, которое не было бы связано с расстройством здоровья: всякое телесное повреждение всегда и непременно будет связано с расстройством здоровья". Прав и Н.И. Загородников, который подчеркивал, что "одним из конститутивных признаков, отграничивающих телесные повреждения от других преступлений против здоровья, является причинение определенного вреда, объективно выраженного и поддающегося точному определению соответствующими специалистами". Аналогичную позицию занимают разработчики Правил, в п. 25.4 которых сказано, что небольшие немногочисленные повреждения (ссадины, кровоподтеки, небольшие поверхностные раны), не влекущие за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, не расцениваются как вред здоровью.

Мы полностью согласны с теми авторами, которые определяют телесное повреждение как общественно опасное противоправное причинение вреда здоровью другого лица, выразившееся в нарушении нормального функционирования тканей или органов человеческого тела. Такое определение, как представляется, включает в себя характерные юридические и медицинские признаки, относящиеся ко всем телесным повреждениям. Что же касается признания причинения вреда психическому здоровью (психической сфере) человека специальным видом телесных повреждений, мы их мнения не разделяем.

Как правильно отмечает И.Б. Бойко, "телесное повреждение - исключительно судебно-медицинское понятие (в других медицинских науках, в том числе и в близкой судебной медицине - судебной психиатрии, этого понятия нет), которое имеет отношение только к телу - физической или соматической составляющей человека, т.е. ко всем разрушениям/расстройствам деятельности человеческого организма, не приведшим к нарушениям со стороны психики. Таким образом, психическая сфера, как и вопросы психического здоровья, к данному термину прямого отношения не имеют". Тем не менее, это утверждение весьма условно, так как практически любое состояние нарушенного соматического здоровья неизбежно отражается на психике человека, однако юридически более точно квалифицировать различные психические расстройства на основании термина "заболевания".

Как известно, действующее уголовное законодательство России устанавливает три категории причинения вреда здоровью человека: тяжкий вред, вред средней тяжести и легкий вред. В силу того, что признаки, характеризующие тот или иной вред, подробно изложены в юридической и судебно-медицинской литературе, а также прокомментированы в Правилах, нет необходимости подробно останавливаться на них в настоящей статье, тем более что большинство из них для исследования требуют специальных медицинских познаний. Укажем лишь на некоторые проблемы квалификации.

В части 1 ст. 111 УК РФ при перечислении видов тяжкого вреда здоровью опасный для жизни вред поставлен на первое место. Это обусловлено: с криминологической позиции - его подавляющей распространенностью в социально-криминальной практике среди всех видов тяжкого вреда здоровью, с медицинской позиции - его многочисленными разновидностями, с уголовно-правовой позиции - его наибольшей степенью опасности по сравнению с другими разновидностями тяжкого вреда здоровью, поскольку его причинение представляет опасность для жизни.

Следует заметить, что в литературе (как юридической, так и судебно-медицинской) в течение длительного времени не было единого мнения по вопросу о том, как понимать опасность вреда, причиняемого здоровью, для жизни и какие повреждения следует относить к опасным для жизни.

Некоторые авторы считали, что степень тяжести и опасности вреда здоровью следует определять на основании его состояния после причинения вреда, так как вообще не существует неопасного для здоровья вреда, а общее состояние здоровья следует оценивать по последствиям перенесенной или не перенесенной болезни. Представляется, что отмеченные криминалисты попросту смешивали понятия "опасность вреда здоровью для жизни" и "исход повреждения", что вряд ли оправдано.

Иную позицию занимал А.С. Никифоров, утверждавший, что "вред должен признаваться как опасный для жизни и, следовательно, тяжкий - при наличии причинной связи между нанесенным вредом здоровью и возникшей на его основе опасностью для жизни" и что "при этом несущественно, был ли вред здоровью опасным в момент его причинения или опасность проявилась во время последовавшей за этим болезни, оставило ли такое повреждение после себя стойкую утрату здоровья или не оставило. Аналогичной точки зрения придерживались и другие ученые.

Существовал и еще один, весьма своеобразный, подход, состоявший в том, что опасность вреда для жизни должна определяться характером орудия, которым было нанесено повреждение, а также средствами и способом действия преступника.

В настоящее время большинство криминалистов справедливо полагают, что опасность для жизни потерпевшего устанавливается исключительно на момент причинения тяжкого вреда здоровью, независимо от его дальнейших последствий. При этом предотвращение смертельного исхода в результате своевременного оказания медицинской помощи (доврачебной (первой), неквалифицированной, квалифицированной), специфики организма потерпевшего (например, повышенной стойкости к поражающим факторам вследствие отсутствия заболеваний) или по иным причинам не изменяет оценку вреда здоровью как опасного для жизни. Аналогичную позицию занимает судебная практика.

Важно подчеркнуть, что тяжкий вред здоровью, опасный для жизни, в уголовном законе только назван, но не определен, в связи с чем относится к категории бланкетных признаков. Его содержание раскрывается в п.30, подп. 31.1, 31.2 п. 31, подп. 32.1-32.18 п. 32, п. 33-34, подп. 35.1-35.9 п. 35 Правил.

По нашему мнению, в ч. 1 ст. 111 УК РФ бланкетность данного признака - тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, - объясняется невозможностью приведения и перечисления всех разновидностей данного вреда в диспозиции указанной нормы ввиду сложившейся уголовно-законодательной техники.

На основании п. 30 Правил "опасным для жизни вредом здоровью могут быть как телесные повреждения, так и заболевания и патологические состояния", т.е. указанный вред здоровью дифференцируется на телесные повреждения, заболевания и патологические состояния.

Телесные повреждения, именуемые далее термином "повреждения", регламентируются п.31, подп. 31.1, 31.2, п. 32, подп. 32.1 - 32.18 и п. 33 Правил, а заболевания и патологические состояния - п. 34-35, подп. 35.1-35.9 Правил.

Согласно п. 31 Правил опасными для жизни повреждениями являются:

повреждения, которые по своему характеру создают угрозу для жизни потерпевшего и могут привести его к смерти (31.1);

повреждения, вызвавшие развитие угрожающего жизни состояния, возникновение которого не имеет случайного характера (31.2).

Перечень повреждений первой группы содержится в подп.32.1-32.18 п.32 Правил. В соответствии с ним к первой группе опасных для жизни повреждений относятся:

проникающие ранения черепа, в том числе и без повреждений головного мозга (32.1);

открытые и закрытые переломы костей свода и основания черепа, за исключением переломов костей лицевого скелета и изолированной трещины только наружной пластинки свода черепа (32.2);

ушиб головного мозга тяжелой степени; ушиб головного мозга средней степени при наличии симптомов поражения стволового отдела (32.3);

проникающие ранения позвоночника, в том числе и без повреждения спинного мозга (32.4);

переломы-вывихи и переломы тел или двухсторонние переломы дуг шейных позвонков, а также односторонние переломы дуг I и II шейных позвонков, в том числе и без нарушения функции спинного мозга (32.5);

вывихи (в том числе подвывихи) шейных позвонков (32.6); закрытые повреждения шейного отдела спинного мозга (32.7);

перелом или перелом-вывих одного или нескольких грудных или поясничных позвонков с нарушением функции спинного мозга (32.8);

ранения, проникающие в просвет глотки, гортани, трахеи, пищевода, а также повреждения щитовидной и виточковой железы (32.9);

ранения грудной клетки, проникающие в плевральную полость, полость перикарда или в клетчатку средостения, в том числе и без повреждений внутренних органов (32.10);

ранения живота, проникающие в полость брюшины (32.11);

ранения, проникающие в полость мочевого пузыря или кишечника (за исключением нижней трети прямой кишки) (32.12);

открытые ранения органов забрюшинного пространства (почек, надпочечников, поджелудочной железы) (32.13);

разрыв внутреннего органа грудной или брюшной полостей, или полости таза, или забрюшинного пространства, или разрыв диафрагмы, или разрыв предстательной железы, или разрыв мочеточника, или разрыв перепончатой части мочеиспускательного канала (32.14);

двусторонние переломы заднего полукольца таза с разрывом повздошно-крестцового сочленения и нарушением непрерывности тазового кольца, или двойные переломы тазового кольца в передней и задней части с нарушением его непрерывности (32.15);

открытые переломы длинных трубчатых костей - плечевой, бедренной и большеберцовой, открытые повреждения тазобедренного и коленного суставов (32.16);

повреждение крупного кровеносного сосуда: аорты, сонной (общей, внутренней, наружной), подключичной, плечевой, бедренной артерий или сопровождающих их вен (32.17);

термические ожоги III-IV степени с площадью поражения, превышающей 15% поверхности тела;

ожоги III степени более 20% поверхности тела;

ожоги II степени, превышающие 30% поверхности тела (32.18).

В пункте 33 Правил указано, что "ко второй группе опасных для жизни относятся повреждения, если они повлекли за собой угрожающее жизни состояние".

"Опасным для жизни являются также заболевания или патологические состояния, возникшие в результате воздействия различных внешних факторов и закономерного осложняющиеся угрожающим жизни состоянием, или сами представляющие угрозу для жизни человека" (п.34 Правил).

Правила содержат и перечень угрожающих жизни состояний (п.35). К таковым относятся:

шок тяжелой степени (III - IV степени) различной этиологии (35.1);

кома различной этиологии (35.2);

массивная кровопотеря (35.3);

острая сердечная или сосудистая недостаточность, коллаж, тяжелая степень нарушения мозгового кровообращения (35.4);

острая почечная или острая печеночная недостаточность (35.5); острая дыхательная недостаточность тяжелой степени (35.6);

гнойно-септические состояния (35.7);

расстройства регионального и органного кровообращения, приводящие к инфаркту внутренних органов, гангрене конечностей, эмболии (газовой и жировой) сосудов головного мозга, тромбоэмболии (35.8);

сочетание угрожающих жизни состояний (35.9).

Приведенные перечни, содержащиеся в подп.32.1-32.18 и 35.1-35.9 Правил, включают значительное число разновидностей телесных повреждений, опасных для жизни, и состояний, угрожающих жизни.

Как показывает изучение практики предварительного расследования, у практических работников правоохранительных органов, осуществляющих раскрытие причинения вреда здоровью человека и расследование уголовных дел об этих преступлениях, существует потребность на основании первоначальных сведений, поступающих из медицинских учреждений, в которые доставлены потерпевшие, до проведения судебной экспертизы самостоятельно распознавать вред здоровью как тяжкий, опасный для жизни. Поэтому представляется целесообразным разработать относительно обобщенные, доступные для восприятия лицами, не имеющими специального медицинского образования, перечни указанных повреждений и состояний. На наш взгляд, это можно осуществить посредством классификации разновидностей указанных повреждений и состояний по группам на основании такого критерия, как характер телесного повреждения, опасного для жизни, и состояния, угрожающего жизни.

Руководствуясь этим критерием, следует, по нашему мнению, разновидности тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, объединить в следующие группы:

) проникающие ранения черепа (подп.32.1 Правил), позвоночника (32.4), глотки, гортани, трахеи, пищевода (32.9), грудной клетки (32.10), живота (32.11), мочевого пузыря или кишечника (32.12), почек, надпочечников, поджелудочной железы (32.13);

) переломы костей свода и основания черепа (32.2), позвоночника или дуг I и II позвонков (32.5), грудных или поясничных позвонков (32.8), двусторонние заднего полукольца таза, двойные тазового кольца в передней и задней части (32.15), открытые длинных трубчатых костей - плечевой, бедренной и большеберцовой (32.16);

) ушибы головного мозга тяжелой или средней степени (32.3);

) вывихи, в том числе переломы-вывихи и подвывихи, шейных позвонков (32.5, 32.6);

) повреждения закрытые шейного отдела спинного мозга (32.7), щитовидной и вилочковой железы (32.9), открытые тазобедренного и коленного суставов (32.16), крупного кровеносного сосуда (32.17);

) разрывы внутренних органов (32.14);

) термические ожоги III - IV степени с поражением свыше 15% поверхности тела, ожоги III степени и II степени свыше соответственно 20% и 30% поверхности тела (32.18);

) шок тяжелой - III-IV - степени (35.1);

) кома (35.2);

) массивная кровопотеря (35.3);

) острая недостаточность - сердечная или сосудистая (35.5), дыхательная тяжелой степени (подп.35.6 Правил);

) некоторые другие.

Предлагаемый перечень разновидностей телесных повреждений, опасных для жизни, и состояний, угрожающих жизни, не является всеобъемлющим, хотя и охватывает подавляющее большинство их разновидностей. Ознакомленные с ним и опрошенные нами сотрудники органов внутренних дел и прокуратуры положительно оценили его наглядность и полезность для использования и высказались за распространение его в их подразделениях.

Следует заметить, что в упомянутых в Правилах не точно и не в той последовательности, как в уголовном законе (ч. 1 ст. 111 УК РФ), перечислены судебно-медицинские и несудебно-медицинские квалифицирующие признаки причинения тяжкого вреда здоровью. На наш взгляд, в них допущена определенная вольность в интерпретации положений одной из важнейших статей уголовного закона, предусматривающей ответственность за преступления против здоровья человека, что следует признать недопустимым. Как представляется, подобное несоответствие должно быть устранено путем корректировки содержания текста и структуры Правил, а также принятия специального федерального закона об основах определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека.

Среди признаков причинения тяжкого вреда здоровью, вызывающих определенные трудности в квалификации, следует в первую очередь назвать потерю зрения и слуха, так как органы зрения и слуха являются парными, и утрата ими функций наполовину (когда один глаз не видит или одно ухо не слышит) может вызывать дискуссии. Дело в том, что, хотя вопрос о квалификации потери зрения на один глаз как нанесения тяжкого вреда здоровью не вызывал особых возражений как в уголовно-правовой, так и в судебно-медицинской литературе, предлагались различные способы его разрешения с точки зрения выбора критерия оценки. В частности, одни считали, что потерю зрения на один глаз следует признавать тяжким вредом по признаку утраты трудоспособности, другие - по признаку неизгладимого обезображения лица (при наличии потери глаза), третьи - по анатомо-патологическому признаку. Аналогичная картина наблюдалась и применительно к потере слуха на одно ухо.

С нашей точки зрения, потеря зрения на один глаз и слуха на одно ухо должны квалифицироваться как тяжкий вред здоровью по признаку утраты органом его функций. Данный подход вполне логичен и обоснован, ведь, как отмечали М.А. Тумаркина и П.Г. Арешев, "повреждение зрения на один глаз коренным образом меняет функцию органов зрения в целом, сужает поле зрения, приводит к потере рельефности и замене бинокулярного зрения монокулярным". Схожее обоснование квалификации содеянного в рамках причинения тяжкого вреда здоровью человека дается в литературе и применительно к случаям потери потерпевшим слуха на одно ухо.

Сказанное, однако, не снимает вопроса о правильном указании соответствующих юридических признаков при квалификации тяжкого вреда здоровью человека в практической деятельности правоприменителя и закреплении указанных обстоятельств на уровне закона. Необходимо устранить возникшее противоречие в соотношении нормативного и правового источников, когда подзаконный нормативно-правовой акт (Правила) определяет сущность уголовного закона (ч. 1 ст. 111 УК РФ).

Кроме того, чтобы достичь единообразия следственно-судебной практики, следует выработать практические рекомендации по квалификации действий виновного, причинившего вред слепому глазу или не слышащему уху, когда требуется (по медицинским соображениям) их последующее удаление. Думается, тяжесть вреда здоровью в этих случаях должна рассматриваться с учетом длительности расстройства здоровья потерпевшего, возникшего как в связи с причиненным повреждением, так и последующей операцией. В литературе высказывались и другие соображения по исследуемой проблеме.

В череде специальных вопросов уголовной ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью человека находится проблема квалификации временной (хотя и весьма продолжительной) потери речи потерпевшего. Подобное последствие, как известно, может наступить вследствие различных стрессовых ситуаций, психических расстройств, заболеваний мозга и т.д. Как квалифицировать такое состояние потерпевшего, ставшее последствием посягательства на его здоровье, когда он может произносить лишь отдельные слова и несвязные фразы? Выяснение подобных вопросов, как представляется, вооружит следственно-судебную практику единообразным методологически правильным подходом в оценке тяжких преступлений против здоровья человека и укрепит уголовно-правовую охрану личности в Российской Федерации.

Среди дискуссионных вопросов квалификации тяжкого вреда здоровью человека является отнесение вреда к таковому по признаку потери органа или утрате органом его функций. Сложность состоит в том, что в ч. 1 ст. 111 УК РФ и Правилах отсутствует определение понятия органа человеческого тела и не перечисляются органы, потеря которых (или утрата которыми их функций) образует состав тяжкого вреда здоровью. Исходя из буквального толкования смысла закона, следует сделать вывод о том, что под потерей органа или утратой органом его функций имеется в виду потеря или утрата функций любым внешним и внутренним органом человеческого тела, который выполняет определенную роль, имеющую существенное значение для жизнедеятельности всего организма в целом.

Некоторые вопросы при квалификации преступлений против здоровья человека могут возникать также в связи с таким признаком причинения тяжкого вреда здоровью, как психическое расстройство. Уголовный кодекс РФ и Правила не дают определения психических расстройств и не указывают, какие именно психические расстройства образуют состав причинения тяжкого вреда здоровью человека. Это обстоятельство вызвало появление в юридической литературе различных суждений о характере психического расстройства как признаке указанного состава преступления.

Одни авторы заявляли, что психическое расстройство, приобретенное потерпевшим вследствие причинения ему телесного повреждения, образует состав тяжкого вреда здоровью, если оно постоянное или временное, излечимое или неизлечимое, но обязательно тяжелое или серьезное. Другие под психически расстройством в рассматриваемом аспекте понимали любое стойкое расстройство психической деятельности независимо от того, серьезное оно, тяжкое или легкое. Иное мнение высказал А.П. Филиппов, по мнению которого, "психическое заболевание дает основание для признания повреждения тяжким, если такое заболевание является неизлечимым, хроническим". Большинство же отечественных криминалистов к тяжкому вреду относили не только хронические психические заболевания, но и временные, излечимые.

Последняя точка зрения представляется единственно правильной, так как любое другое решение проблемы привело бы к сужению сферы применения соответствующей нормы, что, безусловно, ослабило бы уголовно-правовую охрану здоровья человека. Более того, необходимо учитывать, что даже "нетяжелое", "несерьезное" или "временное" (излечимое) психическое заболевание может иметь серьезные последствия для потерпевшего - осложнения, рецидивы, отрицательное влияние на трудоспособность и т.п. Поэтому уголовный закон (ч. 1 ст. 111 УК РФ) и Правила не классифицируют психические расстройства в зависимости от их тяжести, продолжительности и излечимости. Следовательно, причинение психического расстройства любой тяжести и продолжительности, излечимого или неизлечимого должно быть отнесено к причинению тяжкого вреда здоровью человека.

Одним из признаков нанесения тяжкого вреда здоровью является неизгладимое обезображение лица. Данное повреждение не причиняет существенного вреда здоровью человека, однако лицо потерпевшего при этом принимает уродливый, отталкивающий вид, что обрекает пострадавшего на постоянные переживания, которые "имеют в основе не только косметический дефект, но и опасность нарушения связи личности с обществом". Учитывая это, законодатель с полным основанием относит указанное повреждение к категории причинения тяжкого вреда здоровью человека.

Как показало проведенное исследование, правоприменители испытывают определенные трудности при квалификации тяжкого вреда по указанному признаку. Сущность проблемы сводится к следующему:

) требуется уточнить соотношение признаков неизгладимости и обезображения;

) наполнить содержанием понятие изгладимости с учетом возможности проведения пластических операций;

) преодолеть "неопределенность" признака обезображения;

) установить границы лица.

Первые две задачи успешно решены в российском уголовном праве. В частности, суды рассматривают вопрос об обезображении лица лишь в том случае, когда в заключении судебно-медицинской экспертизы установлена неизгладимость повреждения. Что же касается пластических операций, то их исключительный характер, обусловленный многоэтапностью, наличием дополнительных душевных страданий, связанный с опасностью для здоровья потерпевшего и рядом других негативных факторов, не изменяет оценки повреждения лица как неизгладимого.

Сложнее обстоит дело с третьей и четвертой обозначенными проблемами. Так, в литературе справедливо отмечалось, что понятие "обезображение лица" является неопределенным, ибо решение вопроса о том, обезображивает ранение лицо или нет, представляет лишь субъективную оценку повреждения, даваемую каждым отдельным лицом (судьей). Как быть в этом случае, скажем, следователям, возбуждающим уголовные дела о причинении тяжкого вреда здоровью человека по признаку неизгладимого обезображения лица, если заведомо нет никакой уверенности в том, что суд признает то или иное повреждение именно обезображивающим лицо? Чем практические органы смогут подкрепить свое мнение о наличии данного признака, чтобы не сработать вхолостую?

Думаем, что конкретизировать данный признак до уровня четкого определения вряд ли возможно, поскольку всякий раз при принятии судом решения об обезображении лица во внимание принимается целый ряд факторов: локализация повреждения, ряд эстетических представлений о нормальной внешности человека и т.д. Однако чтобы более точно выявить содержание данного признака, вполне можно выработать комплекс наиболее типичных признаков обезображения лица и закрепить их в соответствующем законе.

Что касается определения границ лица, то в судебной медицине для области лица прелагаются следующие условные границы: верхняя - край волосистого покрова головы; боковая - передний край основания ушной раковины, задний край ветви нижней челюсти; нижняя - угол и нижний край нижней челюсти. Однако это определение области лица неоднозначно, так как в отдельных случаях позволяет расширить границы этого важного в данном отношении образования (в частности, в случае частичного или полного отсутствия волос на голове).

Следует заметить, что уголовный закон (ч.1 ст.111 УК РФ) предусматривает ответственность за обезображение только лица человека. Между тем, как справедливо замечал О.С. Викторов, "не менее тяжкие постоянные душевные переживания вызываются у потерпевшего причинением неизгладимого обезображения и других частей тела, в особенности шеи". В этой связи ученый предлагал установить ответственность за причинение неизгладимого повреждения шее. Аналогичные суждения высказывал Ю. Юшков.

Данное предложение заслуживает внимания, поскольку нередки случаи, когда повреждения шеи в передней, видимой части придают человеку не менее отталкивающий вид, чем нарушения внешнего вида лица. Схожие ассоциации, по нашему мнению, вызывает обезображенное ухо.

Среди признаков причинения тяжкого вреда здоровью человека некоторые проблемы квалификации вызывает такой признак, как значительная стойкая утрата общей трудоспособности не менее чем на одну треть, т.е. не менее 33%. Между тем Правила к нанесению средней тяжести вреда здоровью относят значительную стойкую утрату общей трудоспособности от 10 до 30%. Получается, что значительная стойкая утрата общей трудоспособности свыше 30%, но не свыше 33% не относится ни к тяжкому, ни к средней тяжести вреду здоровью человека. Думается, подобное несоответствие должно быть незамедлительно устранено применительно к тяжкому вреду округлением до 35%, учитывая кратность 5 всех значений, указанных в таблице определения степени утраты общей трудоспособности в зависимости от нанесенного вреда.

Заканчивая характеристику возможных последствий причинения тяжкого вреда здоровью человека, важно обратить внимание на такой признак, как заведомо полная для виновного утрата профессиональной трудоспособности потерпевшего. Сущность данного признака раскрыта в Правилах и в теоретической литературе, однако это не снимает всех возникающих проблем. Во-первых, указанный признак не вписывается в общую концепцию причинения вреда здоровью, поскольку не является ни телесным повреждением (в чистом виде), ни заболеванием, ни патологическим состоянием. Например, пианист, которому сломали пальцы рук, хотя и восстановил впоследствии работоспособность пальцев, однако навсегда утратил виртуозную технику владения инструментом. Таким образом, распространенное в настоящее время понятие "вред здоровью" требует переосмысления на социальном уровне. Во-вторых, говоря о полной утрате профессиональной трудоспособности потерпевшего, законодатель ни в одной статье УК РФ не упоминает о частичной потере такой трудоспособности, и в этом, по нашему мнению, состоит пробел правового регулирования. В целях его восполнения предлагаем ввести в действующую редакцию ст.112 УК РФ, предусматривающую ответственность за умышленное причинение здоровью вреда средней тяжести, указанный признак, тем самым, установив ответственность за частичную утрату профессиональной трудоспособности потерпевшего.

ГЛАВА 3. ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ УМЫШЛЕННОГО ПРИЧИНЕНИЯ ТЯЖКОГО ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ ЧЕЛОВЕКА

.1 Квалифицированные и особо квалифицированные составы преступлений в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью

Квалифицированные и особо квалифицированные составы преступлений в виде причинения вреда здоровью человека - это составы преступлений, каждому из которых присущ, помимо признаков основного состава, еще и соответственно квалифицирующий и особо квалифицирующий признак.

В главе 16 Уголовного кодекса РФ в части преступлений против здоровья человека предусмотрены следующие квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки, характеризующие совершение преступления:

а) в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п."а" ч. 2 ст. 111, п."б" ч. 2 ст. 112, п."б" ч. 2 ст. 117 УК РФ);

б) с особой жестокостью, издевательством или мучениями для потерпевшего, а равно в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии (п."б" ч. 2 ст. 111, п."в" ч. 2 ст. 112);

в) общеопасным способом (п."в" ч. 2 ст. 111);

г) по найму (п."г" ч. 2 ст. 111, п."ж" ч. 2 ст. 117);

д) из хулиганских побуждений (п."д" ч. 2 ст. 111, п."д" ч. 2 ст. 112);

е) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной, или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (п."е" ч. 2 ст. 111, п."е" ч. 2 ст. 112, п."з" ч. 2 ст. 117);

ж) в целях использования органов или тканей потерпевшего (п."ж" ч. 2 ст. 111);

з) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п."а" ч. 3 ст. 111, п."г" ч. 2 ст. 112, п."е" ч. 2 ст. 117);

и) в отношении двух или более лиц (п."б" ч. 3 ст. 111, п."а" ч. 2 ст. 112, п."а" ч. 2 ст. 117);

к) повлекло по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111);

л) в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п."в" ч. 2 ст. 117);

м) в отношении заведомо несовершеннолетнего или лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии либо в материальной или иной зависимости от виновного, а равно лица, похищенного либо захваченного в качестве заложника (п."г" ч. 2 ст. 117);

н) с применением пытки (п."д" ч. 2 ст. 117);

о) вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 118);

п) в отношении двух или более лиц либо в отношении заведомо несовершеннолетнего (ч. 2 ст. 121 и ч. 3 ст. 122 УК РФ).

Из всех перечисленных признаков те, которые содержатся в п."а", "б" и "в" ч. 3 и ч. 4 ст. 111 УК РФ, являются особо квалифицирующими, остальные - квалифицирующими.

Приведенный перечень признаков показывает, что, во-первых, большинство из них (десять) повторяются в двух или трех составах преступлений против здоровья человека и, во-вторых, особо квалифицирующие признаки предусмотрены только в составе преступления умышленного причинения тяжкого вреда здоровью.

В результате анализа содержания перечисленных признаков в сочетании с существующими или потенциальными потребностями следственной и судебной практики можно выявить ряд правоприменительных и правотворческих проблем, включая взаимосвязанные и переплетающиеся друг с другом, в том числе тех, которые не затрагивались в трудах по теории уголовного права. К ним относятся:

определение понятия "близкие лица, осуществляющего служебную деятельность или выполняющего общественный долг";

соотношение понятий особой жестокости, издевательства, мучений и пытки;

критерий установления заведомости для виновного беспомощного состояния лица, его несовершеннолетия либо беременности женщины;

уточнение определения в п."ж" ч. 2 ст. 111 УК РФ квалифицирующего признака умышленного причинения тяжкого вреда здоровью "в целях использования органов или тканей потерпевшего";

расчленение особо квалифицирующего признака умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, предусмотренного п."а" ч. 3 ст. 111 УК РФ, на совершение этого преступления, с одной стороны, группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и, с другой - организованной группой;

отграничение неоднократности от причинения вреда здоровью двух и более лиц;

квалификация умышленного причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью одного лица и убийства другого лица либо умышленного причинения тяжкого вреда здоровью одного лица и умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью другого лица;

квалификация истязания лица, похищенного либо захваченного в качестве заложника;

уточнение определения квалифицирующего признака, предусмотренного ч.2, 4 ст.118 УК РФ и характеризующего причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

В связи с этим для обеспечения единообразия следственной и судебной практики представляется необходимым точно определить названное понятие в самом законе. Для этого следует либо дополнить ст.105 УК РФ, в которой данное понятие употреблено впервые в Кодексе, примечанием, содержащим определение понятия "близкие", либо в соответствующих нормах заменить слово "близких" словосочетанием "супруга или близких родственников". В последнем варианте на основании ст. 10, 11 и 14 Семейного кодекса РФ супругом или близкими родственниками будут признаваться находящийся в зарегистрированном браке супруг, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии (родители и дети, дедушка, бабушка и внуки), полнородные и неполнородные (имеющие общих отца или мать) братья и сестры, усыновители и усыновленные.

Проблема при выяснении соотношения понятий особой жестокости, издевательства, мучений и пытки заключается в том, что они являются оценочными, пересекаются и соответственно частично дублируют друг друга. Тем не менее их определение имеет немалое значение для точной и обоснованной квалификации преступлений, в составы которых данные понятия включены. Из четырех перечисленных понятий официальную дефиницию имеют лишь мучения, которыми согласно п. 51.1 Правил судебно- медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью, утвержденных приказом Министерства здравоохранения РФ от 10 декабря 1996 г. N 407, признаются "действия, причиняющие страдания (заболевание) путем длительного лишения пищи, питья или тепла; либо помещения (или оставления) потерпевшего во вредные для здоровья условия, либо другие сходные действия".

Несложно заметить, что это определение является не исчерпывающим, а лишь примерным, ориентирующим. Другие из указанных понятий вообще не расшифрованы - ни официально, ни доктринально. В трудах по теории уголовного права, т.е. доктринально, их содержание раскрывается посредством описания, а не определения. Так, отмечается, что "особая жестокость может проявляться как в способе действий виновного, так и в иных обстоятельствах, свидетельствующих об особой жестокости. Понятием особой жестокости охватываются такие случаи, когда в процессе посягательства к потерпевшему применяются пытки, истязания, мучения или иные способы воздействия, которые заведомо связаны с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, прижигание током или огнем, длительное лишение пищи или воды и т.д.). Под мучением или издевательством как способом причинения вреда здоровью понимаются действия, причиняющие страдания путем длительного лишения пищи, питья или тепла, либо помещение (или оставление) потерпевшего во вредные для здоровья условия, либо другие сходные действия.

В судебной практике под квалифицирующим признаком ч. 2 ст. 111 УК РФ, в частности под мучением и издевательством, понимаются такие действия, специальной целью которых было умышленное нанесение тяжкого вреда здоровью с причинением потерпевшему особенно сильной боли либо тяжких физических или моральных страданий" и истязание с применением пытки, которое "совершается особо изощренным способом для усугубления воздействия на жертву, в результате чего причиняется сильная боль или страдание, физическое или моральное" либо "означает умышленное причинение исключительно сильного физического воздействия на потерпевшего с использованием различных средств и орудий для усугубления страданий жертвы (приспособления для дробления костей, иглы для введения их под ногти и т.д.)". В других научных трудах по уголовному праву аналогично по сути описываются понятия особой жестокости, причем применительно к убийству, и пытки, тогда как понятия издевательств и мучений в большинстве работ лишь упоминаются. Анализ характеристик рассматриваемых понятий в теории уголовного права, предложенных учеными, которые, безусловно, исчерпывающе использовали свой интеллектуальный потенциал, стараясь предельно точно отразить суть этих понятий, а также имеющего описательный характер определения мучений в упомянутых Правилах судебно- медицинской экспертизы приводит к заключению о практической невозможности дать точные формулировки и соответственно разграничить данные понятия.

Вместе с тем представляется, что в уголовном законе нельзя оперировать понятиями и выражающими их терминами, не поддающимися точному определению, поскольку их толкование и применение в следственной и судебной практике может привести к нарушению принципа законности, закрепленного в ст. 3 УК РФ. Поэтому целесообразно, на наш взгляд, такие оценочные понятия, как особая жестокость, издевательства, мучения, пытка, из числа квалифицирующих признаков убийства и преступлений против здоровья исключить до тех пор, пока законодатель не сможет конкретизировать их в самом законе.

Критерий установления заведомости для виновного беспомощного состояния лица, его несовершеннолетия либо беременности женщины является субъективным, выражающимся в осознании виновным этих обстоятельств, его осведомленности о них. В то же время отмечается, что "заведомость не исключается и в тех случаях, когда у субъекта нет полной уверенности в беременности потерпевшей. Это лишь означает, что его психическое отношение к отягчающему обстоятельству и, следовательно, к преступлению в целом характеризуется косвенным умыслом". Последнее цитированное положение вызывает возражения, поскольку заведомость для виновного беременности женщины, равно как беспомощного состояния лица или его несовершеннолетия, имеет место в момент совершения деяния, характеризует осознание качественно более высокой степени общественной опасности деяния и это осознание, представляя собой интеллектуальный элемент умысла, сочетается с его волевым моментом, состоящим в желании совершить деяние при наличии соответственно беременности потерпевшей, беспомощного состояния или несовершеннолетия потерпевшего, что указывает на психическое отношение лица к названным признакам в виде только прямого умысла. Поэтому критерием установления заведомости для виновного беспомощного состояния лица или его несовершеннолетия либо беременности женщины является осознание виновным этих обстоятельств, понимаемое как знание, предполагающее полную уверенность виновного в их наличии.

Уточнить определение квалифицирующего признака умышленного причинения тяжкого вреда здоровью "в целях использования органов и тканей потерпевшего" (п."ж" ч. 2 ст. 111 УК РФ) проблематично, в первую очередь, вследствие различной степени общественной опасности конкретных проявлений данного состава. Ведь упомянутый квалифицирующий признак может характеризовать умышленное причинение тяжкого вреда здоровью альтернативно, во-первых, в качестве последствия насилия как признака принуждения к изъятию органов или тканей человека для трансплантации, предусмотренного ст. 120 УК РФ, во-вторых, в форме непосредственного принудительного изъятия органа или ткани или, в-третьих, изъятия органа или ткани с согласия потерпевшего для трансплантации другому человеку. Справедливо, хотя и без упоминания последнего из возможных проявлений данного признака, в юридической литературе отмечается, что "умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в целях использования органов или тканей потерпевшего... заключается, во-первых, в причинении тяжкого вреда здоровью человека с тем, чтобы изъять тот или иной внутренний орган (ткань), во-вторых, в самом по себе принудительном изъятии у лица путем проведения медицинской операции какого-либо внутреннего органа, в связи с чем причиняется тяжкий вред здоровью".

Из приведенных возможных проявлений рассматриваемого квалифицирующего признака усматривается, причем, на наш взгляд, это очевидно, что причинение тяжкого вреда здоровью в целях использования органов и тканей с согласия потерпевшего для трансплантации другому человеку представляет собой существенно, качественно меньшую степень общественной опасности по сравнению с другими указанными проявлениями и, более того, может быть признано обстоятельством, смягчающим наказание, при квалификации содеянного по ст. 111 УК РФ. Кроме того, по мысли законодателя, целью, характеризующей данный квалифицирующий признак, является не вообще и не любое использование органов или тканей потерпевшего, а такое использование именно для трансплантации. Отмеченные моменты обосновывают, по нашему мнению, необходимость уточнить определение анализируемого квалифицирующего признака в п."ж" ч. 2 ст. 111 УК РФ, сформулировав его в следующей редакции: "в целях использования органов или тканей потерпевшего без его согласия для трансплантации".

Особо квалифицирующий признак умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, предусмотренного п."а" ч. 3 ст. 111 УК РФ, необходимо делить на совершение этого преступления: а) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и б) организованной группой, что обосновывается качественно более высокой степенью общественной опасности умышленного причинения тяжкого вреда здоровью организованной группой, что признано самим законодателем. Во-первых, в подавляющем большинстве норм Особенной части УК РФ, в которых предусмотрено совершение преступления организованной группой, этот признак выделен в качестве особо квалифицирующего, тогда как совершение преступления группой лиц или группой лиц по предварительному сговору названо лишь квалифицирующим признаком составов тех же видов преступлений. Во-вторых, исполнителями (соисполнителями) преступления, совершенного группой лиц или группой лиц по предварительному сговору, признаются только лица, непосредственно участвовавшие в процессе совершения преступления, а исполнителями (соисполнителями) преступления, совершенного организованной группой, - все те члены этой группы, которые участвовали не только в совершении, но и в организации либо подготовке данного преступления либо руководстве им. Поэтому представляется необходимым исключить признак, состоящий в совершении преступления организованной группой, из п."а" ч. 3 ст. 111, п."2" ч. 2 ст. 112 и п."е" ч. 2 ст. 117 УК РФ и предусмотреть его соответственно в ч. 4 ст. 111, а также ч. 3 ст. 112 и ч. 3 ст. 117, дополнив две последние статьи частями третьими.

Относительно отграничения неоднократности от причинения вреда здоровью двум или более лицам в юридической литературе справедливо отмечается, что "причинение вреда здоровью двух или более лиц характеризуется единством преступного намерения виновного и, как правило, совершается это преступление одновременно. К одновременному причинению вреда здоровью двух или более лиц следует относить такие посягательства, при которых потерпевшие получили вред здоровью без разрыва во времени, например, причинение вреда одному за другим. В то же время состав данного вида причинения вреда здоровью будет налицо и в некоторых случаях разновременного его причинения. В этом случае действия виновного должны охватываться единством умысла, а совершение задуманных действий возможно и не всегда одновременно... Неоднократным причинением вреда здоровью является деяние, совершенное в разное время в отношении двух или более потерпевших, а также одного и того же лица, но по вновь возникшему умыслу". Цитированное положение аргументируется, в частности, и решением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по конкретному уголовному делу. Разделяя приведенную позицию, полагаем целесообразным несколько уточнить ее.

Суть уточнения заключается в том, что причинение вреда здоровью двух или более лиц, в отличие от неоднократности, характеризуется, на наш взгляд, двумя критериями: объективным и субъективным. Объективный состоит во взаимосвязанности причинения вреда здоровью двух или более лиц, проявляющейся в единстве места и времени причинения этого вреда, а также других обстоятельств, например, в отрицательном реагировании второго лица на причинение вреда первому, выразившемся в запугивании виновного отмщением, сообщением в правоохранительные органы и т.д., а субъективный - как в единстве умысла на причинение указанного вреда двум или более лицам, так и в трансформации, перерастании умысла на причинение вреда здоровью одного лица в умысел на причинение вреда здоровью другого лица, т.е. аналогично трансформации, перерастанию умысла на совершение кражи в умысел на совершение грабежа или разбоя. При коллизии названных критериев решающее значение имеет, по нашему мнению, субъективный критерий, а при отсутствии обоих критериев содеянное представляет собой неоднократное причинение соответствующего вреда.

Проблема квалификации умышленного причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью одного лица и убийства другого лица либо умышленного причинения здоровью одного лица и убийства другого лица либо умышленного причинения тяжкого вреда здоровью одного лица и умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью другого лица обусловлена тем, что в п."в" ч. 3 ст. 111 и п."ж" ч. 2 ст. 112 УК РФ признак неоднократности сформулирован как совершение деяния соответственно "неоднократно или лицом, ранее совершившим убийство, предусмотренное ст. 105 настоящего Кодекса" и "неоднократно либо лицом, ранее совершившим причинение тяжкого вреда здоровью или убийство, предусмотренное ст. 105 настоящего Кодекса". Так как в п."б" ч. 3 ст. 111 и п."а" ч. 2 ст. 112 УК РФ аналогичные оговорки отсутствуют, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью одного лица и убийство другого лица необходимо квалифицировать по совокупности преступлений - п."б" ч. 2 ст. 111 и ст. 105 УК РФ, умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью - п."а" ч. 2 ст.112 и ст. 111, а умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью и убийство - п."а" ч. 2 ст. 112 и ст. 105 УК РФ.

Выделение проблемы квалификации истязания лица, похищенного или захваченного в качестве заложника, обосновывается тем, что в п."г" ч. 2 ст. 117 УК РФ в качестве квалифицирующего признака предусмотрено истязание лица, относящегося к одной из четырех категорий:

а) заведомо несовершеннолетнего,

б) заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии либо в материальной или иной зависимости от виновного,

в) похищенного,

г) захваченного в качестве заложника.

Истязание двух первых категорий лиц полностью охватывается п."г" ч. 2 ст. 117, и дополнительной квалификации по другим статьям или другой статье УК РФ не требуется. Истязание двух последних категорий лиц не охватывается названным пунктом, и его необходимо квалифицировать по совокупности преступлений: по п."г" ч. 2 ст. 117 и ст. 126 или 206 УК РФ, если истязание совершается лицом, соответственно похитившим потерпевшего или захватившим последнего в качестве заложника, либо ст. 127 УК РФ, если истязание совершается лицом, не совершавшим похищение потерпевшего или его захват в качестве заложника, но удерживающим похищенного или захваченного в качестве заложника в условиях незаконного лишения свободы и осознающим указанные обстоятельства. В случаях, когда лицо, совершающее истязание, не осознает того, что потерпевший похищен или захвачен в качестве заложника, содеянное квалифицируется только по ст. 117 УК РФ без применения п."г" ч. 2 ст. этой статьи, т.е. без учета положения потерпевшего как похищенного или захваченного в качестве заложника.

Следует отметить, что квалификация умышленного причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью одного лица и убийства другого лица, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью одного лица и умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью другого лица, истязания лица, похищенного или захваченного в качестве заложника, по совокупности преступлений позволяет на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ назначить окончательное наказание путем частичного или полного сложения наказаний, и это наказание может превышать предусмотренное в санкциях статей, входящих в совокупность, а наказание в виде лишения свободы на определенный срок - превышать максимальный срок данного вида наказания, но не должно быть более 25 лет.

Уточнить определение квалифицирующего признака, предусмотренного ч. 2, 4 ст. 118 УК РФ и характеризующего причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей, по нашему представлению, необходимо, так как данный признак в этих уголовно-правовых нормах сформулирован неполно - в них отсутствует указание на неисполнение лицом названных обязанностей. Рассматриваемый признак можно упомянуть в ч. 2, 4 ст. 118 УК РФ как причинение соответственно тяжкого или средней тяжести вреда здоровью "вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей". Аналогичное дополнение целесообразно внести и в ч. 4 ст. 122 УК РФ, которой установлена ответственность за заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

В завершение хотелось бы в целях унификации признаков квалифицированных и особо квалифицированных видов составов преступлений против здоровья человека внести предложение о дополнении ч. 2 ст. 117 УК РФ пунктом "и", установив в нем ответственность за истязания "неоднократно или лицом, ранее совершившим умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью либо убийство, предусмотренное статьей 105 настоящего Кодекса".

3.2 Проблемы квалификации умышленного причинения тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений

В правоприменительной практике квалификация умышленного причинения тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений весьма противоречива. Виновное лицо при совершении любого преступления выражает неуважение к обществу, нарушает установленный общественный порядок. Четких критериев, определяющих сущность нарушения общественного порядка и явного неуважения к обществу, до сих пор не выработано. Для того чтобы избежать ошибок при квалификации преступления, предусмотренного п. "д" ч. 2 ст. 111 УК РФ, предлагались различные варианты определения мотива преступления: со ссылкой на место совершения преступления, наличие свидетелей при совершении деяния, беспричинности действий. Природа ошибок правоприменительной практики состоит в том, что указанные обстоятельства оцениваются не в совокупности с побудительными мотивами их совершения. Нередко тяжкий вред здоровью причиняется при межгрупповых агрессивно-насильственных столкновениях, групповых хулиганских действиях. При анализе мотива преступного поведения нельзя ограничиваться констатацией противоречивости интересов группы либо ложно понятых интересов группы. Виновный при причинении тяжкого вреда здоровью знает, что он нарушает уголовно-правовой запрет и мотив для него заключается в смысле преступных действий. Мотивом может стать страх быть отвергнутым группой, желание улучшить свой социальный статус под видом борьбы за общий интерес. Установление мотива преступления зависит от психологической готовности субъекта преступления признать истинные причины своего преступного действия. Нередко обвиняемый не находит в себе достаточных сил, чтобы признаться в виновности своего поведения, мотивацию преступного поведения определяет трудностями жизненной ситуации, сложившимися обстоятельствами. Подлинные побуждения, которые привели к причинению тяжкого вреда здоровью другого человека, нередко маскируют как ответ на противоправное или аморальное поведение потерпевшего, а иногда скрывают под социально нейтральные мотивы. Поэтому для установления мотива преступления важно установить субъективное отношение виновного лица к своим действиям, установить причину конфликта, его динамику и характер действий.

Исходя из того, что мотивом преступления является побудительная причина преступного поведения, для установления этих побуждений необходим анализ всех обстоятельств дела: поведения виновного, характера его действий, повода к совершению преступления, отношения виновного лица с потерпевшим в момент совершения преступления и после его совершения. Свидетельством мотивации содеянного при причинении тяжкого вреда здоровью является совокупность объективных и субъективных признаков.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, изменяя приговор, указала, что ответственность с применением квалифицирующего признака "из хулиганских побуждений" наступает за деяние, совершенное из явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение.

При умышленном причинении тяжкого вреда здоровью объектом посягательства является здоровье человека. При совершении хулиганства виновный посягает на совокупность отношений, определяющих поведение людей в процессе жизнедеятельности. Хулиганский мотив при умышленном причинении тяжкого вреда здоровью - непосредственная внутренняя побудительная причина преступного деяния. Мотив рождается из потребности. Потребность является отправной точкой появления мотива, его формирования и развития. Но мотив не может быть сведен только к потребности, так как потребность - источник мотива, важный компонент. Установление хулиганского мотива дает ответ на вопрос, почему человек причиняет тяжкий вред здоровью, что явилось движущей силой, формирования цели, приведшей к нарушению нравственных и правовых запретов. Потребности, внутренние психологические факторы, вступая во взаимодействие с внешней ситуацией, побуждают к совершению деяния.

Умышленное причинение вреда здоровью из хулиганских побуждений может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, но чаще совершается с косвенным умыслом. Субъекту важно удовлетворить потребность в самоутверждении, при этом он не исключает, что тяжкий вред здоровью может наступить, или относится безразлично к наступившим в результате его поведения последствиям. При этом действия при умышленном причинении тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений не являются бесцельными, а направлены против личности потерпевшего, его здоровья.

В судебной практике нередко встречаются ошибки при квалификации умышленного причинения тяжкого вреда здоровью из личных неприязненных отношений и хулиганских побуждений. Побудительной причиной хулиганского мотива являются не межличностные отношения, а попрание моральных устоев и нравственных правил общества в целом. Личная неприязнь в большинстве случаев обусловлена отношениями между знакомыми людьми, когда один негативно относится к поведению другого, его поступкам, высказываниям. Хулиганские побуждения признаются мотивом преступления, когда преступление совершается без повода, беспричинно или используется незначительный предлог для совершения преступления. Поведение виновного обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать к ним пренебрежение. Данные мотивы являются взаимоисключающими, поэтому недопустимо квалифицировать действия одновременно из хулиганских побуждений и на почве личной неприязни.

Например, обвиняемый Ф. привлекался к уголовной ответственности по п. "д" ч. 2 ст. 111 УК. Обвиняемый Ф. на почве личных неприязненных отношений, в ходе ссоры, перешедшей в драку, взял деревянную биту из машины и умышленно, из хулиганских побуждений нанес несколько ударов по голове П., причинив в результате здоровью потерпевшего тяжкий вред в виде раны волосистой части головы и линейного перелома правой теменной и височной костей. Как усматривается из материалов дела, осужденный Ф. с потерпевшим П. вместе учились в школе, между ними сложились товарищеские отношения. Находясь в состоянии алкогольного опьянения, между ними возникла конфликтная ситуация, переросшая в обоюдную драку, в ходе которой здоровью потерпевшего осужденным был причинен тяжкий вред. При таких обстоятельствах преступные действия Ф. квалифицированы как совершенные по личным мотивам.

Согласно п. 15 разъяснения Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о хулиганстве" от 24.12.91 (в редакции от 21.12.93 и от 25.10.96) судам следует отграничивать хулиганство от других преступлений в зависимости от содержания и направленности умысла виновного, мотивов, целей и обстоятельств совершенных им действий. Нанесение им оскорблений, побоев, причинение легкого или менее тяжкого вреда и другие подобные действия, совершенные в семье, в квартире, в отношении родственников, знакомых и вызванные личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших, должны квалифицироваться по статьям УК, предусматривающим ответственность за преступления против личности.

Так, по протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ изменен приговор суда в отношении К., который был осужден по п. "д" ч. 2 ст. 111 УК. В баре в ходе распития спиртного К. стал громко разговаривать, потерпевший сделал ему замечание и обозвал заикой, между ними произошла ссора, возникли личные неприязненные отношения, в ходе которых К. умышленно нанес потерпевшему удар ножом в грудную клетку, повредив верхушку левого легкого, что расценивается как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Из доказательств, собранных по делу, следует, что между К. и потерпевшим Ю. возникли неприязненные личные отношения, вызванные сделанным замечанием и оскорблением. В действиях К. отсутствовал хулиганский мотив, в связи с чем они переквалифицированы с п. "д" ч. 2 ст. 111 УК на ч. 1 ст. 111 УК РФ.

Иногда вместо установления мотива деяния ограничиваются лишь констатацией того, что умышленное причинение тяжкого вреда здоровью совершено в ссоре, хотя ссора относится к обстоятельствам совершения преступного деяния и мотив преступления подменить не может, поскольку ссоры возникают по разным причинам и поводам.

Например, Т. и К. в ходе ссоры в квартире Т. поочередно нанесли удары ковшом по голове потерпевшему В., причинив ему телесные повреждения характера открытого перелома левой теменной кости, ушиба головного мозга, относящиеся к категории тяжкого вреда по признаку опасности для жизни. Судом установлено, что события имели место в квартире Т., принимавшего участие избиении потерпевшего В., в связи с чем общественный порядок не был нарушен, а также в присутствии лиц, знакомых между собой. Тяжкий вред здоровью причинен в связи с тем, что потерпевший В. распространил позорящие подсудимого К. сведения. Анализ субъективных и объективных признаков по делу указывает, что ссора возникла из межличностных неприязненных отношений. Поэтому Судебная коллегия по уголовным делам Архангельского областного суда исключила квалифицирующий признак "из хулиганских побуждений".

Чаще тяжкий вред здоровью из хулиганских побуждений причиняется в общественных местах, при наличии очевидцев, поскольку своими действиями преследует цель продемонстрировать пренебрежение к устоям общества. В то же время нарушение общественного порядка, неуважение к обществу, лежащие в основе хулиганского мотива, могут иметь место и при совершении деяния в лесу, в квартире и т.д.

При умышленном причинении тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений весьма заметна в мотивации роль эмоций. Например, в обвинительном заключении по делу Р. указано, что в ходе ссоры, испытывая сильный приступ гнева, он нанес потерпевшему удары ножом в грудь и живот, причинив ранения, проникающие в грудную и брюшную полости, сопровождающиеся повреждениями внутренних органов, расценивавшиеся как тяжкий вред здоровью. В указанном примере ссора является мотивом преступного деяния, совершенного не из хулиганских побуждений. Однако нельзя понять мотив преступления, указав лишь на то, что в момент нанесения удара ножом потерпевшему виновный испытывал сильный приступ гнева, хотя эта эмоция оказала значительное влияние на принятие решения. Эмоции отражают острые противоречия между личностью и конкретной жизненной ситуацией. Состояние гнева, возмущения, которое возникло в ходе ссоры и привело к причинению тяжкого вреда здоровью, свидетельствует о слабой адаптированности личности к окружающей среде.

Нередко умышленному причинению тяжкого вреда здоровью предшествуют хулиганские действия либо они совершаются после умышленного причинения тяжкого вреда здоровью. В таких случаях они образуют самостоятельные составы и квалифицируются по совокупности.

Хулиганский мотив при умышленном причинении тяжкого вреда здоровью нередко определяется свойствами личности, сформированными прожитой жизнью, и влияниями, которые определили его личностные особенности. Эти мотивы определяют внутренний смысл и побуждают к определенному поведению. Объективные обстоятельства преломляются через личностные качества, сформированные в различные периоды жизни человека, отражают мотивацию преступного деяния. Определение мотива преступного поведения в тесной связи с личностью преступника позволит вскрыть, почему данный мотив свойствен именно данному человеку при причинении тяжкого вреда здоровью человека.

Борьба с преступлениями, посягающими на здоровье человека из хулиганских побуждений, имеет многовековую историю. Хотя нормы об умышленном причинении вреда здоровью из хулиганских побуждений отсутствовали, но была предусмотрена ответственность за действия, которые по современному законодательству получили бы указанную выше квалификацию. В Соборном уложении 1649 года в ст. 17 гл. XXII устанавливалась уголовная ответственность "если кто с похвальбы, или с пьянства, или с умыслом наскачет на лошади на чью жену, и лошадью ея стопчет и повалит, и тем ея обесчестит, или ея тем боем изувечит". По ч. 4 ст. 261 "Устава благочиния, или полицейского", утвержденного 8 апреля 1782 г., предусмотрена ответственность за действия, которые подпадают под признаки умышленного причинения вреда здоровью из хулиганских побуждений в современном понимании: "Буде кто во время общенародной игры или забавы или феатрального представления, в том месте или близ зрителей во сто сажен, учинит кому обиду, или придирку, или брань, или драку, или вынет шпагу из ножен или употребит огнестрельное оружие, или кинет камень, или порох, или иное что подобное, чем кому причинить может рану или вред или убыток, или опасение, того отдать под стражу и отослать к суду". В отечественном законодательстве хулиганство было впервые выделено в качестве самостоятельного состава по Уголовному кодексу 1922 года, располагалось в одной главе с преступлениями против здоровья. Раздел 2 гл. 5 Кодекса был посвящен телесным повреждениям и насилию над личностью. УК 1960 года не предусматривал повышенную ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений. Хулиганство определялось как "умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу" (ч. 1 ст. 206). Включение данного квалифицирующего признака по УК 1996 года привело к усилению правовых мер, направленных на охрану общественного порядка. По своему содержанию хулиганский мотив наряду грубым нарушением общественного порядка и явным неуважением к обществу включает в себя насилие над личностью, которое привело к тяжкому вреду здоровью. Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" хулиганство определено как действие, "грубо нарушающее общественный порядок, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия". Были декриминализированы действия, которые нарушали общественный порядок, но были осуществлены без использования оружия или предметов, используемых в качестве таковых, также исключен признак хулиганства в виде применения насилия к гражданам или угрозы его применения, а равно уничтожения или повреждения чужого имущества. В то же время п. "д" ч. 2 ст. 111 УК РФ не претерпел изменений, следовательно, орудие преступления при причинении тяжкого вреда здоровью не повлияло на квалификацию содеянного.

Федеральный закон N 211 от 24 июля 2007 г. определил хулиганство как грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное: а) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия; б) по мотивам политической, идеологической, расовой национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Юридическая квалификация хулиганства видоизменена, в настоящее время единственным объектом хулиганства стал общественный порядок.

Все это позволяет сделать вывод, что главным критерием хулиганского мотива при умышленном причинении тяжкого вреда здоровью является желание виновного лица продемонстрировать обществу пренебрежение к устоям, правилам, покою, достоинству, т.е. нормам, существующим ради необходимого соблюдения общественного порядка. Виновным лицом наносится вред общественному порядку и здоровью человека. При этом действия виновного лица целенаправлены на попрание общественного порядка, в процессе которого причиняется тяжкий вред здоровью. В числе потерпевших нередко оказываются случайные люди. Действия виновного лица непоследовательны, хаотичны, спонтанны. Именно субъективная направленность индивида на нарушение общественного порядка в форме наглости, цинизма, оскорбительности совершаемых деяний является главным аргументом в распознании хулиганского мотива при умышленном причинении тяжкого вреда здоровью.

3.3 Правовая оценка последствий при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью

Борьба с угрозами убийством и причинением тяжкого вреда здоровью является не только средством защиты здоровья граждан и их свободы, но и средством предупреждения тяжких и особо тяжких насильственных преступлений против личности. Активное привлечение к уголовной ответственности лиц, угрожающих убийством, практически началось сразу же после принятия Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г. (далее - УК). Информационное письмо МВД России о практике применения ст. 119 УК за 2000 г. свидетельствует о том, что за этот период было выявлено более 69 тыс. этих преступлений, т.е. на 13,6% больше, чем в 1999 г. В 2009 г. по России зарегистрировано уже 109554 угроз убийством (на 6% больше по сравнению с 2008 г.). При этом наблюдается снижение на 11% количества зарегистрированных убийств и покушений на убийство, тяжкого вреда здоровью - на 11,1%, изнасилований - на 3,8%.

Результаты проведенных исследований свидетельствуют об оценочном характере признаков состава преступления, предусмотренного ст. 119 УК. На практике это нередко влечет ошибки в его правильной квалификации. Около 40% следователей, дознавателей и судей неверно, на наш взгляд, толкуют содержание реальности угрозы убийством и характер причиняемого ею вреда. Одной из причин такой ситуации является и отсутствие единства мнений ученых-правоведов относительно толкования объекта угрозы. Так, В.П. Петрунев считает, что угроза убийством посягает на жизнь, а угроза поджогом - на имущественные отношения. Если виновный угрожает убийством, то "независимо от его дальнейших намерений совершить убийство или только испугать потерпевшую, он создал реальную опасность для ее жизни".

Такой же позиции придерживался Г.А. Заидов, полагавший, что общественная опасность угрозы заключается не только в желании воздействовать на психику потерпевшего, а главным образом в наличии умысла на совершение убийства, если он выражается в той или иной форме.

Данные авторы, по сути, предлагали считать наказуемой угрозу в связи с тем, что в ней обнаруживается умысел на совершение тяжкого преступления. На наш взгляд, такой подход к рассматриваемой проблеме противоречит принципам уголовного права.

Не является непосредственным объектом угрозы и личная безопасность, что пытаются доказать другие авторы на том основании, что это преступление порождает неуверенность потерпевшего в своей безопасности. Неуверенность в безопасности еще не есть нарушение безопасности, которое возможно лишь при условии, если лицо поставлено в опасное для жизни и здоровья состояние. Но это - уже больше чем угроза. Статья 1 Закона Российской Федерации "О безопасности" от 5 марта 1992 г. определяет безопасность именно как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества, государства от внутренних и внешних угроз. Слово "угроз" в данном случае означает наличие уже реально существующего опасного состояния. Например, действия, направленные на создание банды или организацию экстремистского сообщества, создают угрозу безопасности общества и государства. Заведомое оставление лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии при условии, если виновный сам поставил его в такое состояние, действительно создает угрозу безопасности этого лица, однако эти действия существенно отличаются от угрозы, предусмотренной ст. 119 УК РФ.

Не меньше противоречий по вопросам квалификации угрозы существует и в современной науке. Например, О.И. Коростылев пишет: "Утверждение о том, что угроза - это всегда сообщение сведений, не вызывает сомнений. Что же касается таких признаков, как страх и принуждение к каким-либо деяниям, на наш взгляд, они характеризуют далеко не каждую преступную угрозу. Страх у потерпевшего от угрозы или хотя бы стремление (со стороны виновного) возбудить страх у потерпевшего могут отсутствовать, и это не исключит общественную опасность угрозы". В обоснование своей позиции автор ссылается на Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое". Однако обращает на себя внимание то, что в данном Постановлении не идет речи о преступлении, предусмотренном ст. 119 УК.

Далее О.В. Коростылев приходит к выводу о том, что угрозе присуща не только возможность, но и намерение нанесения ущерба. По его мнению, именно это, вероятно, и является основанием признания объектом угрозы убийством жизнь.

Аналогичную позицию высказывает и А.В. Гыскэ, определяющий угрозу как "актуализированную форму опасности в процессе ее превращения из возможности в действительность".

Полагаем, что использование практическими работниками таких подходов к квалификации угроз убийством вряд ли может помочь им избегать ошибок в своей работе. Считаем, что данное преступление в том его содержании, которое изложил законодатель в ст. 119 УК, предполагает достаточным основанием для привлечения к уголовной ответственности лишь возможность причинения физического вреда потерпевшему. При этом угроза необязательно должна включать в себя действительное намерение причинения такого вреда, поскольку она наказуема не в связи с обнаружением умысла на убийство или причинение тяжкого вреда здоровью. Данным преступлением потерпевшему причиняется моральный вред в виде страха, переживаний за свою безопасность, что заставляет его принимать вынужденные меры по ее защите, т.е. определенным образом ограничивает свободу его волеизъявления или действий. В этом и заключается преступный результат угрозы, являющийся основанием ее наказуемости. К. Изард пишет: "Страх в зависимости от своей интенсивности переживается как предчувствие, неуверенность, полная незащищенность, появляется чувство недостаточной надежности, чувство опасности и надвигающегося несчастья. Человек ощущает угрозу своему существованию, которая переживается как угроза своему телу, своему психологическому "я" или тому и другому вместе". В этих внутренних переживаниях и заключается опасность угроз причинением физического вреда личности, этим и определяется угроза как психическое насилие и как посягательство на свободу волеизъявления гражданина и свободу его действий.

Исследуя психологию страха, Ю. Щербатых отмечает, что это явление имеет "объективные показатели, которые можно наблюдать со стороны или зафиксировать научными приборами. Но существует и вторая сторона этого явления - субъективные переживания, которые испытывает испуганный или боящийся чего-то человек, а эти психологические переживания как раз и составляют "центральный стержень" страха". Эти "психологические переживания", по нашему мнению, можно назвать психической травмой, которая относится к здоровью человека и свободе его волеизъявления, что и следует считать объектами ст. 119 УК. В связи с этим представляется возможным согласиться с позицией Н.Ф. Кузнецовой, которая считает, что "само законодательное понятие преступное "деяние" включает в себя... и вредные последствия".

По мнению Н.В. Стерехова, в составе угрозы, как и в иных формальных составах, вредное последствие органично входит в само угрожающее действие: совершение угрожающего действия является одновременно и причинением вредного последствия, так как это действие является общественно опасным деянием и уже само по себе означает возникновение опасности для общества. При этом автор не разъясняет, в чем заключается "возникновение опасности для общества" при совершении угрозы. Думается, что общество здесь ни при чем, так как угроза убийством направлена на конкретную личность с целью причинения ей психической травмы страхом и ограничения свободы волеизъявления потерпевшего. Именно способность или неспособность угрозы вызвать страх у потерпевшего характеризует угрозу как реальную и как нереальную. Поэтому результат угрозы - элемент, обособленный от действия, который может наступить в результате действия, а может и не наступить. Угроза, не способная вызвать страх, не может признаваться преступлением. На этом основании мы считаем, что в формальном составе уголовно наказуемой угрозы наряду с деянием подразумеваются и ее последствия. Однако они не включены законодателем в состав угрозы, потому что в этом нет необходимости, а вовсе не потому, что, как считает О.И. Коростылев, "установление данного вреда представляет объяснимые сложности".

Дело в том, что для состава угрозы не требуется установления размера вреда, который причинен психике потерпевшего и, соответственно, его здоровью. Достаточно установить, что угроза имела серьезный мотив, была реальной, убедительной и выполнимой и именно таковой была осознана потерпевшим, что не могло не вызвать у него негативную психическую реакцию на уровне психической травмы и ограничения свободы воли.

Схематично конструкцию реальной угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью можно представить в следующем виде:

действие (угроза в любой форме, способная вызвать страх);

обоснованно серьезный мотив этого действия;

наличие условий для реализации угрозы;

осознание потерпевшим реальности угрозы в его адрес, в чем и заключаются последствия угрозы, т.е. ее преступный результат, который не указан, но подразумевается в составе ст. 119 УК РФ. В комплексе это создает общественную опасность угрозы как преступления.

В уголовном законодательстве некоторых зарубежных стран угроза убийством справедливо отнесена к преступлениям против психической неприкосновенности личности и ее свободы. Например, ст. 222.17 УК Франции "Угроза совершить преступление или проступок против личности" включена в главу "О посягательствах на физическую или психическую неприкосновенность личности". В УК ФРГ (ст. 241) и в УК Польши (ст. 190) "Угроза преступлением" расположена в разделе "Преступные деяния против личной свободы". В Примерном УК США ст. 211.3 именуется "Угрозы, рассчитанные на то, чтобы вызвать страх".

По данным нашего исследования, количество лиц, у которых в результате психической травмы наступило нарушение здоровья в виде кратковременного расстройства отдельных функций организма (сердечные приступы, сильная головная боль, расстройство нервной системы и т.д.) составляет 17,8% от общей массы потерпевших от угроз убийством. Поэтому вряд ли можно согласиться с Р.А. Левертовой в том, что "психическое насилие весьма часто причиняет ощутимый вред здоровью угрожаемого лица, нарушая в той или иной степени нормальное функционирование его организма". Тем не менее здоровье потерпевшего при реальной угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью следует, по нашему мнению, признать непосредственным объектом этого преступления наряду с таким объектом, как свобода волеизъявления, поскольку психическая травма сама по себе относится к нарушению здоровья. В потенциале она способна перерастать в устойчивую травму психического и физиологического характера в зависимости от природных качеств и свойств потерпевшего. К сожалению, роль подобных последствий угрозы не определена в составе ст. 119 УК, хотя они могут существенно увеличивать степень ее общественной опасности.

Итак, диспозиция рассматриваемого преступления предусматривает не только передачу угрожающей информации виновным потерпевшему, но и восприятие угрозы последним как реальной. Однако окончательное решение о реальности угрозы принимает суд. Это означает, что она должна быть признана реальной не только субъективно, но и объективно. Степень общественной опасности угрозы, т.е. степень ее негативного воздействия на потерпевшего, должна определяться с учетом комплекса объективных и субъективных критериев. Задача суда в установлении реальности угрозы убийством и причиняемого ею вреда сводится: 1) к выяснению действий угрожающего, мотива этих действий, его взаимоотношений с потерпевшим, обстановки, в которой совершалась угроза; 2) к установлению субъективного отношения потерпевшего к действиям угрожающего, т.е. степени фактического воздействия на него угрозы.

В этом плане представляет интерес решение ответственности за угрозу в Уголовном кодексе Испании, где однозначно указывается на обязательность наличия последствий угрозы в выражении "и добился своей цели". Установлена также дифференцированная ответственность за другую угрозу, если виновный "не добился своей цели", т.е. если потерпевший не испугался угрозы и она не заставила его изменить свое волеизъявление. В последнем случае состав угрозы сконструирован как формальный. Наказание за него соответственно смягчено.

В уголовном законе Российской Федерации такая дифференциация ответственности за угрозу отсутствует. В составе ст. 119 УК речи не идет об обязательности наличия вреда вследствие угрозы убийством, хотя именно причиняемый психике потерпевшего вред чаще всего определяет ее реальность. Наказуемой признается угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью лишь при условии, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы. Данное условие закона предполагает, что угроза объективно способна была достичь результата, к которому стремился угрожающий. Суд в данном случае не может руководствоваться только мнением об угрозе потерпевшему по той причине, что последний воспринимает ее в зависимости от своих личностных свойств и качеств. Статья 138.2 УК Австралии, например, специально оговаривает условие уголовно наказуемой угрозы, "если она способна заставить лицо обычной стойкости и смелости действовать недобровольно". Думается, что данное условие является справедливым. Кроме того, потерпевший может и умышленно преувеличивать степень реальности угрозы под влиянием чувства мести. Объективная оценка оснований опасаться осуществления угрозы позволяет более достоверно определять их правовое содержание.

С позиций объективности оценки реальности угрозы и опасности ее последствий вполне оправданным было бы, на наш взгляд, предусмотреть в ч. 2 ст. 119 УК квалифицирующие обстоятельства данного преступления, т.е. подкрепления угрозы физическим воздействием на потерпевшего побоями, причинением легкого вреда здоровью и т.п. Состав угрозы в его нынешней редакции охватывает эти действия виновного, но, представляется, вряд ли справедливо такую угрозу отождествлять с обычной словесной угрозой. Например, угрожая убийством, виновный производит выстрел, надевает петлю на шею потерпевшего, имитируя намерение его повесить, делает уколы ножом, причиняет побои и т.д.

В научной литературе высказывается мнение о целесообразности дополнения ст. 119 УК квалифицирующим признаком, усиливающим ответственность за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, сопряженную с принуждением к совершению каких-либо действий (бездействия) или к отказу от их совершения. Вопрос о создании общего состава об ответственности за принуждение дискутировался в литературе много лет назад. Идея эта была отвергнута в связи с крайней неопределенностью предлагаемого состава. Угроза, сопряженная с принуждением, также, на наш взгляд, не может быть выделена в квалифицирующий признак преступления, предусмотренного ст. 119 УК, так как психическая травма - не единственный результат преступной угрозы. Чаще всего принуждение выступает в качестве результата угрозы, являясь целью, к которой стремится преступник.

Стоит отметить, что состав угрозы в УК Украины (ч. 2 ст. 129) содержит квалифицирующие признаки этого преступления, в качестве которых рассматриваются "те же действия, совершенные в составе группы". Это представляется вполне логичным, поскольку данные исследований свидетельствуют о более опасном воздействии групповой угрозы на психику потерпевшего. В российской правоохранительной практике такие угрозы также встречаются нередко. Их общественная опасность выражается в том, что психические травмы, наносимые потерпевшим, вызывают у них серьезные болезни (инфаркт, расстройство психики). Как правило, это является последствием преступных действий группы с предварительным сговором либо организованной группы. Еще более опасными являются угрозы, выраженные с использованием оружия. По нашему мнению, эти обстоятельства также целесообразно рассматривать в качестве квалифицирующих в составе ч. 2 ст. 119 УК наряду с введенным в этот состав 11 июля 2007 г. квалифицирующим признаком: "то же деяние, совершенное по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы". Угрозы на этой почве причиняют вред далеко выходящий за пределы психической травмы и нарушения свободы волеизъявления конкретного лица.

Особая общественная опасность угрозы, совершаемой по мотивам, указанным в ч. 2 ст. 119 УК, заключается и в том, что такая угроза может высказываться лицами, занимающими определенное должностное положение. Такое их поведение может причинить вред интересам государства. В этом случае должна применяться специальная норма, предусматривающая ответственность за превышение должностных полномочий, связанных с угрозой применения насилия при условии, если эти действия повлекли существенное нарушение прав и законных интересов потерпевшего (п. "а" ч. 3 ст. 286 УК). При отсутствии этих последствий ответственность может наступать по общей норме (ч. 2 ст. 119 УК), где такие последствия не требуются.

Угрозы, высказываемые по названным мотивам, в составе ч. 2 ст. 119 УК следует отграничивать от угрозы террористическим актом по таким же мотивам (ст. 205 УК). У этих преступлений разные цели. Террористический акт, совершаемый в форме угрозы действиями, создающими возможность гибели человека, осуществляется в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями. Объектом данного преступления является общественная безопасность. Посягательства, предусмотренные ч. 2 ст. 119 УК, направлены против отдельных граждан или представителей соответствующих организаций и групп.

3.4 Проблемы квалификации причинения тяжкого вреда здоровью при необходимой обороне

Изучение научной литературы по теме исследования показало следующее: многие авторы отмечают, что признаки состава данного преступного деяния практически полностью совпадают с признаками преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ в части определения тяжести вреда здоровью и ч. 1 ст. 108 УК РФ в части интерпретации признаков, характеризующих превышение пределов необходимой обороны. Это не вызывает никаких возражений, поэтому, на наш взгляд, анализируя признаки состава данного преступления, следует отметить лишь некоторые особенности, которыми оно обладает.

Непосредственным объектом этого преступления является не только здоровье другого человека, как естественное физиологическое состояние организма, характеризующееся его гармоничными взаимоотношениями с окружающей средой и отсутствием каких-либо серьезных болезненных изменений, но и общественные отношения, субъектом которых является человек. Потерпевшим от этого преступления является лицо, совершившее общественно опасное посягательство.

Объективная сторона как внешнее проявление состава преступления выражается в совокупности обязательных признаков, к числу которых относятся:

) общественно опасное деяние виновного;

) общественно опасные последствия в виде тяжкого вреда здоровью;

) причинно-следственная связь между деянием и наступившими последствиями;

) особая обстановка совершения преступления;

) определенное время совершения преступления.

Общественно опасное деяние виновного выражается в поведении, направленном на нарушение функций или анатомической целостности органов или тканей потерпевшего. Причиняя вред здоровью, пресекая общественно опасное деяние, виновный совершает исключительно активные действия, так как сам процесс защиты и используемые для этого способы предполагают совершение комплекса взаимосвязанных телодвижений, образующих общественно опасное поведение субъекта. Бездействием причинить вред в подобной обстановке невозможно.

Вред здоровью, как и убийство, совершенное с превышением пределов необходимой обороны, может быть причинен как непосредственным телодвижением виновного, так и посредством использования последним каких-либо предметов, орудий или средств. Однако, как справедливо указывал В.Н. Кудрявцев, человеческое действие ограничивается сознательным телодвижением, и поэтому неправильно было бы включать в понятие действия силы, которые использует лицо в своей деятельности, а тем более закономерности объективного мира. Поэтому действие сил и закономерностей используемых орудий или средств оказывается за пределами действий человека, оно лишь влияет на способ причинения вреда здоровью. Однако ни орудия, ни средства, ни способ совершения преступления не оказывают влияния на квалификацию данного преступления, но учитываются при оценке обстоятельств совершения преступления и признаков превышения пределов необходимой обороны.

Общественно опасные последствия в рамках рассматриваемого состава преступления выражаются в виде тяжкого вреда здоровью. Понятие "вред здоровью человека" в уголовном законе не раскрывается. Как пишет профессор Н.И. Ветров: "С медицинской точки зрения под этим понимают нарушение анатомической целостности органов и тканей или их физиологических функций либо заболевания или патологические состояния, возникающие в результате воздействия различных факторов внешней среды: механических, функциональных, физических, химических, биологических, психических".

Общие признаки тяжкого вреда здоровью описываются в диспозиции нормы, предусмотренной ч. 1 ст. 111 УК РФ. Из ее содержания следует, что тяжкий вред здоровью - это вред, опасный для жизни человека, или повлекший за собой потерю зрения, речи, слуха либо какого-либо органа или утрату органом его функций, прерывание беременности, психическое расстройство, заболевание наркоманией или токсикоманией, или выразившийся в неизгладимом обезображивании лица, либо вызвавший значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть или заведомо для виновного полную утрату профессиональной трудоспособности. Содержание и признаки указанных последствий раскрываются в Правилах судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений, утвержденных Приказом Минздрава СССР от 11 декабря 1978 г. N 1208.

Теоретически уголовная ответственность наступит при причинении любого из перечисленных последствий, однако практически сложно себе представить причинение при необходимой обороне таких последствий, как психическое расстройство, заболевание наркоманией или токсикоманией посягающего лица. В этих случаях установление прямой и необходимой причинно-следственной связи будет решающим фактором при определении признаков состава преступления.

В случае полной утраты профессиональной трудоспособности посягающим лицом следует установить, не является ли утраченная способность к труду уголовно наказуемой. Если вор-карманник объявит, что при необходимой обороне ему были сломаны пальцы руки, что привело к утрате его способности совершать карманные кражи, которая является его "профессией", то это обстоятельство однозначно не может означать наличие в деянии обороняющегося лица признаков состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 114 УК РФ.

В случае причинения средней тяжести или легкого вреда здоровью, побоев или причинения физической боли посягающему лицу деяние не образует состав данного преступления. На это указывает большинство авторов.

Необходимым условием наличия признаков состава преступления является установление причинно-следственной связи между действиями виновного и наступившими преступными последствиями. Требования к причинно-следственной связи, предъявляемые в рамках общего уголовно-правового учения о причинной связи, необходимо учитывать и при квалификации причинения тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны.

Следующий обязательный признак объективной стороны состава преступления, который необходимо устанавливать при квалификации деяния, - особая обстановка совершения преступления. Ее особенности заключаются в том, что так же, как при убийстве, предусмотренном ч. 1 ст. 108 УК РФ, деяние виновного совершается в условиях необходимой обороны, с превышением пределов правомерности причинения вреда. Содержание этих условий в целом совпадает с содержанием обстановки, рассматриваемой при анализе ч. 1 ст. 108 УК РФ, однако превышение пределов необходимой обороны в исследуемом случае имеет определенные особенности.

Как определялось выше, в юридической литературе и в судебной практике превышение пределов необходимой обороны нередко рассматривается как причинение посягающему вреда, который явно не вызывался необходимостью, был нецелесообразным или более чем достаточным для пресечения посягательства.

Так, по мнению Ю.В. Баулина, поддерживаемому рядом криминалистов, превышением пределов необходимой обороны следует считать заведомое причинение посягающему тяжкого вреда, явно несоразмерного с опасностью посягательства или явно не соответствующего обстановке защиты. В рамках этого понятия следует различать превышение пределов допустимого вреда, то есть умышленное причинение гражданином в неблагоприятной обстановке защиты посягающему смерти или тяжкого вреда здоровью при обороне от посягательства, не представляющего большой общественной опасности, и превышение пределов достаточного вреда, то есть умышленное причинение посягающему тяжкого вреда, хотя и соразмеримого с совершенным посягательством, представляющим большую общественную опасность, но явно не соответствующего относительно благоприятной обстановке защиты.

На наш взгляд, данная точка зрения и позиция практики ведут к резкому сужению пределов необходимой обороны, поскольку, по сути, выдвигается требование, согласно которому обороняющийся вправе причинить посягающему минимально необходимый вред, а при нарушении этого требования он подлежит ответственности за превышение пределов необходимой обороны. Как отмечалось выше, это не является условием правомерности причинения вреда при необходимой обороне.

Субъективная сторона рассматриваемого состава преступления характеризуется умышленной виной и особой целью пресечения общественно опасного посягательства. Умышленный характер вины обозначен в диспозиции ч. 1 ст. 114 УК РФ, а также определен ч. 2 ст. 37 УК РФ. В отличие от убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны, которое может совершаться лишь с косвенным умыслом, причинение тяжкого вреда здоровью допускает как прямой, так и косвенный умысел. На это указывает большинство специалистов. При этом умысел в таких случаях всегда внезапно возникший. Виновный осознает значимость совершаемых в отношении посягающего лица действий и обстоятельства их совершения, предвидит возможность или неизбежность причинения тяжкого вреда здоровью последнего, желает причинить такой вред для осуществления защиты от общественно опасного посягательства либо не желает, но сознательно допускает возможность причинения именно такого вреда.

Наличие прямого умысла у виновного на причинение тяжкого вреда здоровью не противоречит социально-правовой сущности акта необходимой обороны и его назначения: пресечение общественно опасного посягательства. Факт причинения тяжкого вреда здоровью не устраняет возможность последующего доставления задержанного посягающего лица в орган власти и тем самым пресечение возможности совершения им других посягательств и последующее привлечение его к уголовной ответственности. Имея прямой умысел на причинение тяжкого вреда здоровью, виновный тем самым имеет и цель причинить такой вред, однако эта цель должна быть производной от вышеуказанной общественно-полезной цели. Если цель причинения тяжкого вреда здоровью является единственно важной для виновного лица, а посягательство потерпевшего используется как предлог для причинения ему вреда, то деяние виновного не подпадает под признаки этого состава преступления, а должно быть квалифицированно по ст. 111 УК РФ.

Таким образом, целью причинения тяжкого вреда здоровью в рассматриваемом составе преступления является пресечение общественно опасного посягательства. Иные цели, которые стремился достичь виновный, причиняя тяжкий вред здоровью, означают отсутствие необходимого для этого состава преступления признака. Мотивы, которыми руководствовался виновный, на квалификацию не влияют, однако должны устанавливаться судом при рассмотрении уголовного дела для более точного определения целей совершения деяния и установления психического отношения к нему виновного.

Причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью посягающего лица при необходимой обороне не образует состав данного преступления. Случаи умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть посягающего лица, как справедливо отмечают О.Ф. Шишов и Г.Н. Борзенков, надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 114, а не по ч. 4 ст. 111 УК РФ. Это же подтверждает и судебная практика.

Субъект уголовной ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны общий: вменяемое физическое лицо, достигшее на момент совершения преступления шестнадцатилетнего возраста.

Если тяжкий вред здоровью посягающего лица причинен субъектом в возрасте от 14 до 16 лет с превышением пределов необходимой обороны, квалифицировать его деяние необходимо по ст. 111 УК РФ. Так же как и при аналогичной ситуации, рассматриваемой при анализе ч. 1 ст. 108 УК РФ, здесь имеет место юридическая коллизия норм.

В случае совершения этого преступления должностным лицом правоохранительного органа дополнительной квалификации по ст. 286 УК РФ не требуется.

Таким образом, основанием уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 114 УК РФ, является наличие в деянии следующих признаков состава преступления: во-первых, особый потерпевший от этого преступления - лицо, совершавшее общественно опасное посягательство; во-вторых, совершение посягающим лицом деяния, содержащего признаки преступлений небольшой или средней тяжести, а также иные обстоятельства совершения посягательства, влияющие на степень его общественной опасности: количество посягающих, время (ночное, дневное), орудия или средства, особенность местности и др.; в-третьих, вред причиняется в период с момента начала общественно опасного посягательства и до его окончания. В исключительных случаях причинение такого вреда возможно и после окончания посягательства, если, с учетом обстоятельств его совершения, обороняющийся неправильно оценил момент его окончания, полагая, что оно продолжается; в-четвертых, виновный причинил вред здоровью потерпевшего с прямым или косвенным умыслом и с целью пресечения общественно опасного посягательства; в-пятых, виновное лицо было вменяемо и достигло шестнадцатилетнего возраста.

3.5 Проблемы следственно-судебной практики по делам об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью

В ст. 111 Уголовного кодекса РФ предусмотрена ответственность за различные виды умышленного причинения тяжкого вреда здоровью - от таких, например, которые повлекли за собой заболевание наркоманией или токсикоманией (п. 1, наказание от двух до восьми лет лишения свободы), до - закончившихся смертью потерпевшего (п. 4, наказуемых от 5 до 15 лет лишения свободы). Новая уголовно-правовая норма намного конкретнее и богаче по юридической характеристике умышленного тяжкого вреда здоровью, чем прежняя ст. 108 Уголовного кодекса РСФСР 1960 года. Но это не значит, что ее практическое применение будет проще ранее действовавшей. Скорее, наоборот, детализация различных составов в одной правовой норме предполагает необходимость очень квалифицированного юридического анализа со стороны практических работников правоохранительных органов.

Как показало проведенное исследование, одним из сложно доказываемых свойств этого деяния является наличие (или отсутствие) причинной связи между умышленными действиями подсудимого и наступившим (в той или иной форме) тяжким вредом здоровью потерпевшего. Трудность установления указанного элемента обусловлена скрытым, неповерхностным нахождением такой причинной связи. Это - не "эффект домино", когда внешне хорошо виден автоматизм и неминуемость развития процесса поочередного падения фишек, что наглядно отражает простую причинную связь. Последняя в составе ст. 111 УК больше напоминает невидимую реакцию определенных химических компонентов в колбе. Здесь известны сами действия субъекта, предметы этих действий, установлен определенный результат. А как происходит сам процесс соединения компонентов, т.е. развитие причинной связи, должен определить анализатор, исследователь. Подобное наблюдается при изучении скрытой, не внешней причинной связи, когда анализируется совершенное преступление.

Задача здесь состоит не только в том, чтобы найти "разрывы" в развитии причинной связи, сколько доказательно убедить суд в их наличии, четком освещении характера общего последствия, его элементов, определении каждого элемента по принципу: "действие - последствие". Подобным способом можно показать суду, что одни действия данного источника неминуемо повлекли такие-то последствия, другие - причинили иное, третьи - закончились новым результатом и т.д.

Проведенное исследование также показало, что даже, казалось бы, очевидное несоответствие и нелогичность между причинной связью и последствиями с большим трудом воспринимается судом, который с неохотой отказывается от выводов следствия. Лишь грамотный адвокат способен убедить опытного судью в том, что данное последствие наступило не в результате действий подсудимого. Сказанное можно проиллюстрировать конкретным случаем из практики уголовного судопроизводства.

Во время ссоры и потасовки Стрельцов ударил кулаком в бок Тимкину. Тот же, находившийся в нетрезвом состоянии, хотел нанести ответные побои и резко подскочил к Стрельцову; но он увернулся от летевшего на него Тимкина, который со всего маху сильно ударился головой о каменную стену. Защитник убеждал суд в том, что наступившие для Тимкина тяжкие телесные повреждения (серьезное сотрясение мозга и перелом свода основания черепа) не находились в причинной связи с ударом кулака Стрельцова. Суд воспринял доводы адвоката и оправдал Стрельцова, обвинявшегося по ч. 1 ст. 108 УК РФ.

Прокурор опротестовал данный приговор, отстаивая доказанность первоначального обвинения. Кассационная инстанция, согласившаяся с обоснованностью оправдания подсудимого, отметила, что "при наличии таких фактических обстоятельств нельзя ставить в вину Стрельцову тяжкие последствия, наступившие не от его прямых противоправных действий, а от неверного поступка самого потерпевшего. Осуждение Стрельцова за удар кулаком в бок потерпевшего как за действие, якобы повлекшее черепно-мозговую травму, было бы необоснованным и означало бы объективное вменение, когда человек отвечает не за то, что совершил, а за то, что наступило от влияния иных причин".

Последующие надзорные решения подтвердили правильность приговора. И это соответствует принципу вины в уголовном праве, когда "лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина" (п. 1 ст. 5 УК). "Объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается" (п. 2 ст. 5 УК). В самом деле, Тимкину был причинен вред, но не по вине Стрельцова. И этот вывод суда был результатом работы адвоката, его умело избранной позиции.

Как показывает исследование, формированию верной линии защиты способствует хорошее знание адвокатом принципов, категорий, терминов и понятий, которыми оперирует судебно-медицинская экспертология, давая заключения по конкретным уголовным делам. Сопоставляя специальные данные с иными доказательствами, собранными следователем, адвокат прослеживает не только медико-биологические пути образования тяжкой травмы, но и социально-психологические, конфликтологические факторы, приведшие к ней. Такое диалектическое единство позволяет более четко разграничивать, какие действия подсудимого повлекли те или иные последствия, а какие - ничего не вызвали и не могли вызвать; какие силы вообще участвовали (кроме подсудимого) в причинении вреда здоровью потерпевшего; каковы прямые последствия действия каждого источника и т.п.

Внимательное исследование фактических обстоятельств, детальное изучение им медицинских документов (выписки из истории болезни, справки ВТЭК, заключение ВКК и пр.), акта судебно-медицинской экспертизы нередко приводит к выводу о том, что тяжкий вред для здоровья произошел не столько от действий подсудимого, сколько от иных факторов - поведения третьих лиц, неосторожности самого потерпевшего, влияния непреодолимой силы или стихийного развития побочных обстоятельств и т.д.

Следует обратить внимание также на такой факт, что не изжиты из практики случаи, когда следственные работники, а за ними и суд ограничиваются изучением лишь заключительной части (выводов) медицинских документов. При этом игнорируются весьма существенные данные, приведенные в описательных частях тех же документов или в других материалах дела (допросах свидетелей, рапортах милиционеров о том, что они увидели на теле потерпевшего сразу же после посягательства на него).

Так, по делу об умышленном причинении тяжкого телесного повреждения Рахмановой, завершившегося потерей ею одного глаза, ее мать, допрошенная в качестве свидетеля, показала, что дочь обратилась к врачу через два дня после травмы. А до этого ее лечила "народная целительница", которую мать разыскала по рекламе. Врачевание свелось к двум примочкам на глаза и непонятным заклинаниям. Получив приличные деньги, целительница скрылась; указанный ею телефон оказался подставным. И только убедившись в этом, мать и дочь Рахмановы на третьи сутки после травмы решили обратиться сначала в травмпункт, а затем и в поликлинику. В истории болезни эти сведения не были отражены, потерпевшая же и ее мать на следствии скрыли данное обстоятельство, говоря, что "делали дома сами теплые глазные ванночки". Однако допрошенные в суде (по инициативе адвоката) отчим и младший брат потерпевшей подробно рассказали о "самолечении" и упущении времени для дезинфекции и приостановлении воспалительного процесса в глазу. Получив такие сведения, защитник возбудил ходатайство о направлении дела на дополнительное расследование для розыска целительницы, назначения судебно - медицинской экспертизы и т.д. Ходатайство адвоката было удовлетворено. При дополнительном расследовании было установлено, что тяжкие последствия наступили не от скользящего удара обвиняемой Широковой по лицу Рахмановой, а в результате денежного "врачевания" самозванной частной предпринимательницы, которую уголовный розыск ищет уже более двух лет. Ответственность же Широковой ограничилась ч. 1 ст. 112 УК РФ. Впоследствии дело было вообще прекращено за отсутствием жалобы потерпевшей.

Анализ изученных уголовных дел показывает, что по ст. 111 УК РФ наказывается лишь такое причинение тяжкого вреда здоровью, которое было умышленным. Иные формы вины предусмотрены другими нормами закона (ст. ст. 113, 114, 118 УК). Поэтому адвокату важно установить подлинный характер умысла подсудимого, а не тот, который, к примеру, назвали следователь, потерпевший или свидетели обвинения.

Определение действительного содержания умысла возможно лишь на основе тщательного анализа всех обстоятельств дела, в том числе способов причинения тяжкого вреда, механизма использования орудия или предметов и т.д. Первоочередному анализу подвергаются прежние взаимоотношения между подсудимым и потерпевшим; особенности обстановки совершения деяния, условия ее создания, причины и поводы действий всех участников криминальной ситуации. "Решая вопрос о содержании умысла виновного, - отметил Верховный Суд РФ, - суды должны исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), причины прекращения виновным преступных действий и т.д., а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения".

Следует отметить, что обязательным является выяснение мотивов и целей действий подсудимого, потерпевшего, иных участников преступного конфликта. Не правы те практические работники, которые исходят лишь из того, что раз мотивы не влияют на квалификацию, то и незачем их выяснять". Это - не так. Мотивы действительно сами по себе не всегда определяют юридическую характеристику содеянного. Но в криминальной ситуации они, вместе с целями и средствами, были двигателями человеческих поступков, внутренне обосновывали внешние действия, толкали людей на определенное, а не любое возможное поведение. Поэтому мотивы не могли не воплотиться в конкретных действиях, которые и привели к преступному результату в виде тяжкого вреда здоровью. Без уяснения мотивации действий субъекта невозможно понять характер его умысла при содеянном. Умысел, т.е. мысль о чем-то, - категория динамичная, впитывающая в себя желания, стремления, попытки и пр., т.е. мотивы. И не зная их, адвокат не сможет раскрыть свойства умысла на причинение тяжкого вреда здоровью.

Выявление мотивов совершенного тяжкого причинения вреда здоровью потерпевшего не означает, что о них всегда нужно говорить суду. Дело в том, что побуждения к действиям (мотивы) не только позволяют раскрыть содержание умысла субъекта. Они еще, в зависимости от социальной оценки, могут быть полезными или антиобщественными и, соответственно, смягчать или отягчать ответственность подсудимого. В последнем случае открытая аргументация такими мотивами способна нанести вред судьбе подзащитного. От этой опасности надо предостеречь. Сначала мотивы выясняются для собственного, внутреннего анализа содеянного. И уж потом определяется - следует ли обнародовать вскрытые побуждения субъекта или лучше, безопаснее не заявлять о них. В этом и состоит мудрость, которую, наподобие медицинской, следует обозначить термином - "не навреди".

Статьи 111, 113, 114, 118 УК определяют признаки тяжкого повреждения здоровью и ответственность за их причинение при наличии умысла, или в состоянии аффекта, или при превышении необходимой обороны, либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, или в результате неосторожности. В перечисленных нормах отражены различные виды тяжкого причинения вреда здоровью; особо названы неосторожный смертельный исход и наличие признаков особой жестокости, издевательства, мучений. В связи с этим важное значение имеет и знание медицинских правил определения степени тяжести причинения вреда здоровью. Очевидно, что без детального изучения названных правовых и медицинских норм невозможна правильная квалификация содеянного.

Известно, что решающее значение для квалификации содеянного имеет заключение (акт) судебно-медицинской экспертизы. Поэтому в ходе предварительного расследования критически оцениваются данные экспертов с учетом всех других материалов дела. Не остаются без внимания и процедурные вопросы. В частности, вначале внимательно знакомятся со сведениями, характеризующими правомочность эксперта; проверяет соблюдение следователем порядка назначения экспертизы и обеспечение прав обвиняемого при назначении и производстве ее. При наличии необходимых оснований адвокат использует свое право мотивированно ходатайствовать о назначении и производстве дополнительной или повторной экспертизы. Тщательно продумывается, какие вопросы следует задать эксперту, в какой последовательности и каких формулировках. Именно такая работа защитника способна убедить суд в обязательности удовлетворения соответствующего ходатайства, исходящего от адвоката, независимо от того, поддержано оно прокурором, опровергнуто или "оставлено на усмотрение суда".

Внимательное и грамотное отношение адвоката к назначению и производству экспертизы нередко приводит к выявлению дополнительных обстоятельств, весьма существенных для защиты, а иногда - к обнаружению оснований для переквалификации содеянного на более мягкую норму УК. И если даже суд первой инстанции не согласится с доводами адвоката, последний в своем распоряжении имеет веские доводы, которые затем могут убедить кассационную или надзорную инстанцию.

Так, Малявкин был осужден по ч. 2 ст. 108 УК за то, что в состоянии алкогольного опьянения в общежитии в ответ на действия внезапно напавшего на него и нанесшего ему по голове два удара бутылкой Чернышева избил последнего кулаками и ногами, причинив тяжкие телесные повреждения, повлекшие его смерть. Кассационная инстанция приговор оставила без изменения.

Однако надзорная инстанция - Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ - приняла иное решение и указала следующее.

Правильно установив фактические обстоятельства дела, народный суд неосновательно пришел к выводу о том, что Малявкин в момент причинения Чернышеву тяжких телесных повреждений, повлекших смерть последнего, не находился в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения.

Согласно закону, условием наступления ответственности за тяжкое телесное повреждение по ст. 110 УК (ст. 113 нового УК) является нанесение его виновным в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего, а равно вызванного иными противозаконными действиями потерпевшего.

Давая объяснения по поводу своих действий, Малявкин в судебном заседании показал, что при выходе из комнаты в коридор общежития его внезапно кто-то дважды ударил по голове бутылкой. Оказалось, что это был Чернышев, находившийся в состоянии сильного опьянения.

В результате неожиданного нападения и ударов бутылкой с подсудимым случилась истерика, из раны у него на голове пошла кровь. В связи с этим он и стал избивать Чернышева.

Эти объяснения Малявкина подтверждены показаниями свидетелей, другими материалами дела. Так, выбежавший на шум свидетель Бычихин сказал, что он увидел, как Малявкин кулаками и ногами избивал лежащего на полу Чернышева, он стал разнимать их, но Малявкин был сильно возбужден и не унимался.

При судебно-медицинском освидетельствовании Малявкина на голове в лобной области обнаружены кровоподтек, ссадина, а также кровоподтек в левой теменной области, которые, по заключению эксперта, относятся к легким телесным повреждениям и могли быть причинены в результате ударов в голову тупым твердым предметом, в том числе бутылкой.

По заключению экспертов, проводивших амбулаторную комиссионную судебно-психиатрическую экспертизу, Малявкин, находившийся в состоянии простого алкогольного опьянения, по отношению к содеянному вменяем, но в его действиях была аффектная реакция (реакция защиты от нападения Чернышева).

Такие данные и позволили надзорной инстанции не согласиться с выводом нарсуда о наличии в действиях Малявкина состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 108 УК.

Содеянное Малявкиным, выразившееся в том, что он в ответ на неправомерные действия потерпевшего причинил ему тяжкие телесные повреждения, повлекшие его смерть, является умышленным причинением тяжкого телесного повреждения в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения и квалифицируется по ст. 110 УК (ст. 113 нового УК).

По делам об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью адвокат может: настаивать на полной невиновности подсудимого или на невиновности его в отношении конкретных эпизодов обвинения; признавая вину доказанной либо не касаясь вопроса о вине, находить обстоятельства, смягчающие ответственность; просить суд о переквалификации содеянного со ст. 111 УК на менее строгую норму; ставить вопрос о возвращении дела на дополнительное расследование.

Поскольку без полного опровержения обстоятельств, оправдывающих подсудимого, обвинение по ст. 111 УК не может считаться доказанным, защитнику иногда достаточно только указать их. Разумеется, ссылка на такие обстоятельства не может быть голословной, она должна опираться на конкретный фактический материал.

Средства защиты гораздо шире, чем доказывание оправдывающих или смягчающих вину обстоятельств. В частности, придя к убеждению, что обвиняемый невиновен в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, необходимо обратить внимание суда на недостаточность доказательств, лежащих в основе выдвинутого обвинения; указать на неисследованные версии, опровергающие либо ставящие под сомнение версию обвинения; опровергнуть обвинение путем критики лежащих в его основе доказательств; показать их спорность, неоднозначность, сомнительность; очертить факты, несовместимые с теми, на которых основано обвинение в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование в рамках настоящей дипломной работы позволило сформулировать следующие выводы.

Понятие "вред здоровью" действующий УК РФ не раскрывает, вследствие чего оно стало предметом исследования, а также объектом толкования ведомственных нормативно-правовых актов. Полагаем, что толкование вреда здоровью должно быть закреплено на уровне закона, чтобы обеспечить единообразное понимание данного термина не только в теоретической и практической юриспруденции, но и судебной медицине. Пока же вопрос о содержании понятия "вред здоровью" остается в числе дискуссионных, так как ни об одной из возможных форм причинения вреда здоровью человека - телесных повреждениях, заболеваниях и патологических состояниях - в уголовном законе ничего не говорится. По нашему мнению, в этом состоит существенный дефект юридической конструкции составов преступлений в виде причинения вреда здоровью человека.

Вместе с тем, важно подчеркнуть обоснованность замены законодателем в статьях Уголовного кодекса РФ понятия "телесное повреждение" понятием "вред здоровью": последний как нельзя более точно отражает последствия преступлений против здоровья человека. Во-первых, с позиций судебной медицины, понятие "телесное повреждение" имеет отношение к любому состоянию человека - прижизненному или посмертному, а "вред здоровью" - только к прижизненному, что более тесно связывает его с объектом рассматриваемых преступлений. Во-вторых, нанесение вреда здоровью обусловлено исключительно противоправными действиями, в то время как телесного повреждения - как противоправными, так и не противоправными действиями. Наконец, в-третьих, понятие "вред здоровью" включает в себя такие категории, как психические расстройства, венерические заболевания, ВИЧ-инфекция, в то время как понятие "телесные повреждения" данные виды патологий не охватывает.

В настоящее время большинство криминалистов справедливо полагают, что опасность для жизни потерпевшего устанавливается исключительно на момент причинения тяжкого вреда здоровью, независимо от его дальнейших последствий. При этом предотвращение смертельного исхода в результате своевременного оказания медицинской помощи (доврачебной (первой), неквалифицированной, квалифицированной), специфики организма потерпевшего (например, повышенной стойкости к поражающим факторам вследствие отсутствия заболеваний) или по иным причинам не изменяет оценку вреда здоровью как опасного для жизни. Аналогичную позицию занимает судебная практика.

августа 2007 г. принято Постановление Правительства Российской Федерации "Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека", а 24 апреля 2008 г. Министерством здравоохранения и социального развития РФ (Минздравсоцразвития России) издан Приказ N 194н "Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека". Указанные Медицинские критерии 2008 г. и Правила 2007 г. допускают иную оценку степени тяжести некоторых травм, отличающуюся от той, что предусматривалась Правилами 1978 г. и давалась экспертами по уголовным делам до 16 сентября 2008 г. Например, в Медицинских критериях по сравнению с Правилами 1978 г. существенно расширен перечень повреждений и патологических состояний, образующих тяжкий вред здоровью, опасный для жизни, предусмотрен перечень сложных переломов костей, которые автоматически предопределяют оценку вреда здоровью как тяжкого. Имеются различия и в подходах к определению стойкой утраты общей трудоспособности, в том числе применительно к отдельным травмам, зафиксированным в прилагаемой к Медицинским критериям таблице. Допускается оценка степени тяжести вреда здоровью не только при определившемся исходе травмы, но и при неблагоприятном трудовом и клиническом прогнозах независимо от сроков ограничения трудоспособности, а также при длительности расстройства здоровья свыше 120 дней. Заметные различия в оценке степени тяжести одних и тех же травм, причиненных во время действия отличающихся друг от друга нормативных правовых актов, регламентирующих проведение судебно-медицинских экспертиз живых лиц, обусловливают различную квалификацию одних и тех же преступлений в зависимости от времени их совершения, а в итоге - различную меру уголовной ответственности виновных.

В п. 3 Правил 2007 г. рекомендуется руководствоваться медицинскими критериями определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утверждаемыми Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации. Однако на данный момент такие критерии не разработаны. Если ранее при определении степени тяжести вреда здоровью судмедэксперт официально пользовался Правилами 1978 г. с поправкой на терминологию УК РФ 1996 г., то теперь он лишен правовой возможности использовать даже этот устаревший нормативный акт. В связи с этим судмедэксперт пока будет вынужден проводить экспертизы, основываясь только на своем опыте и, возможно, даже на своей интуиции.

Пункт 4 Правил 2007 г. представляет собой перечисление последствий, предусмотренных ст. ст. 111, 112 и 115 УК РФ, без какой-либо детализации любого из перечисленных выше "квалифицирующих признаков" вреда здоровью. При реализации уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за причинение вреда здоровью человека, правоприменитель сталкивается с проблемами квалификации из-за отсутствия ясности в терминологии. Поэтому в основу Правил 2007 г. должны были быть, по нашему мнению, положены четкие и ясные юридические формулировки. Их отсутствие является значительным недостатком.

В п. 9 Правил 2007 г. указано на особенности определения тяжести вреда здоровью при наличии сочетанной патологии у потерпевшего. При этом в названном пункте упоминается только о травме. Между тем травма лишь частный случай патологии, которая может повлечь ухудшение вреда здоровью. Термины "повреждение части тела с полностью или частично ранее утраченной функцией" и "травма" являются однородными. Следовательно, взаимосвязь между ними в Правилах 2007 г. не конкретизирована и нуждается в усилении смыслового содержания. Правила 2007 г. не содержат также упоминания о побоях и истязании, что также является, на наш взгляд, существенным их недостатком.

В п. 13 рассматриваемых Правил говорится о том, что установление степени тяжести вреда здоровью, выразившегося в неизгладимом обезображивании лица (ст. 111 УК РФ), устанавливается судом. Если суд не квалифицирует травму лица как тяжкий вред здоровью, он будет обязан на основании определенных критериев соотнести содеянное с вредом здоровью средней тяжести или с легким вредом здоровью. Предполагается, что таким критерием была и остается длительность расстройства здоровья.

Поскольку следственная и судебная практика изобилует многими примерами разночтений в разрешении вопросов о виде причинения вреда здоровью, остается надеяться, что в дальнейшем последует принятие Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях против здоровья". Полагаем, что его принятие будет способствовать предупреждению многих ошибок в квалификации рассматриваемых преступлений и единообразию.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1.Конституция Российской Федерации. - М.: Юрайт-Издат, 2009.

2.Уголовный кодекс Российской Федерации: (по сост. на 1 октября 2006 г.). - М.: Юрайт-Издат, 2009.

.Закон РФ от 02.07.1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» // Ведомости ВС РФ. 1992. № 33. Ст. 1913; Собрание законодательства РФ. 1998. № 30. Ст. 3613; 2002. № 30. Ст.3033; 2003. № 2. Ст. 167.

.Закон РФ от 22.12.1992 г. № 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека» // Ведомости РФ. 1993. № 2. Ст. 62; СЗ РФ. 2000. № 26. Ст. 2738.

.Закон РФ от 30.03.1995 г. «О предупреждении распространения в РФ заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ- инфекции)» // Собрание законодательства РФ. 1995. № 14. Ст. 1212.

.Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания // Российский юрист. 1995. № 4.

.Постановление Правительства Российской Федерации от 17 августа 2007 г. № 322 «Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека // Домашний адвокат. - 2007. - № 19.

.Приказ Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 N 194н "Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека" (зарегистрировано в Минюсте РФ 13.08.2008 N 12118) // Российская газета. N 188. 05.09.2008.

.Приказ Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 N 194н "Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека" (зарегистрировано в Минюсте РФ 13.08.2008 N 12118 // Российская газета. N 188. 05.09.2008.

.Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений" // Бюллетень Верховного Суда РФ. Январь 2008. N 1.

.Постановление Пленума ВС РСФСР от 19.03.1969 г. № 46 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 122 УК РСФСР» // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда. С. 380.

.Постановление Пленума ВС РФ от 8.10.1973 г. «О судебной практике по делам о заражении венерической болезнью» // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда. С.191.

.Постановление Пленума ВС РСФСР от 25.09.1979 г. «О практике рассмотрения судами дел о преступлениях, предусмотренных ст. 112, ч.1 ст. 130 и ст. 131 УК РСФСР» // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда. С. 193.

.Постановление Пленума ВС РФ от 27.01.1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 3.

.Постановление Пленума ВС РФ от 14.02.2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 4.

.Постановление Пленума ВС РФ от 15.06.2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 УК РФ» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 8.

.Акопов В.И. Экспертиза вреда здоровью. Правовые вопросы судебно-медицинской практики. - М., 1998. С. 37-44.

.Альшевский В.В. Судебно-медицинская экспертиза вреда здоровью в современном уголовном судопроизводстве (процессуальные аспекты, методические принципы и формально-логические алгоритмы). - М., 2004. С. 81.

.Андреева Л.А., Константинов П.Ю. Влияние жестокости преступного поведения на уголовную ответственность. - СПб., 2002. С. 56.

.Анощенкова С. Согласие лица на причинение ему вреда в примечании к ст. 122 Уголовного кодекса РФ // Уголовное право. - 2005. - № 3. С. 4-7.

.Бедрин А.М. О содержании и трактовке понятий "здоровье", "вред здоровью" и критериев степени их тяжести (применительно к проекту нового уголовного кодекса РФ) // Судебно-медицинская экспертиза. 1996. N 3. С. 19-22.

.Безручко Е.В. Регламентация ответственности за причинение вреда здоровью человека в Российском уголовном законодательстве дореволюционного периода // Юрист. - 2009. - № 2. С. 42-45.

.Безручко Е.В. К вопросу о понятии насилия // Юрист. -2007. - № 2. С. 54-55.

.Безручко Е.В. Уголовная ответственность за причинение вреда здоровью человека. // Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Ростов н/Д, 2001.

.Безручко Е.В. Уголовная ответственность за причинение вреда здоровью. // Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. - Ростов-на-Дону, 2001.

.Бойко И.Б. Судебно-медицинская экспертиза в случаях установления тяжести вреда здоровью. - Рязань, 1999. С.5-10.

.Бойко И.Б. Судебная медицина для юристов. - Рязань, 2002.

.Большая медицинская энциклопедия. 3-е изд. - М., 1982. Т. 18. С. 417.

.Боль и оценка степени боли у детей // Рус. мед. журнал. Т. 5. 1997. N 7. С. 420.

.Борзенков Г. Бланкетные ли диспозиции статей Уголовного кодекса о причинении вреда здоровью? // Законность. - 2007. - № 12. С. 14-18.

.Быстров С.А. Ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью при необходимой обороне // Российский следователь. -2007. - № 3.

.Васильев Н.В. Проблемы квалификации умышленного причинения тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений // Российская юстиция. -2008. - № 2. С. 35-37.

.Векленко В., Галюкова М. Уголовно-правовой анализ понятия «вред здоровью» // Уголовное право. - 2007. - № 1. С. 7-11.

.Векленко В., Галюкова М. Психическое расстройство как признак причинения вреда здолровью // Уголовное право. -2005. - № 2. С. 22-23.

.Векленко В. Психическое расстройство как признак причинения вреда здоровью // Уголовное право. - 2005. - № 2. С. 22-23.

.Векленко В., Галюкова М. Уголовно-правовой анализ истязания и пытки // Уголовное право. -2007. - № 4.

.Вениаминов В.Г. Уголовная ответственность за побои и истязание. - Саратов, 2005. С. 93.

.Вениаминов В.Г. Уголовная ответственность за побои и истязания // Дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2005.

.Вермель И.Г., Грицаенко П.П. О причинении вреда здоровью в свете положений нового Уголовного кодекса РФ // Судебно-медицинская экспертиза. 1997. N 2.

.Ветров Н.И. Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2000. С. 52;

.Виноградов О.М., Гречихин Е.И., Шульгин С.Г. О применении Правил судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью в экспертной практике // Судебно-медицинская экспертиза. 1998. N 2. С. 28.

.Галюкова М.И. Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека // Уголовное право. - 2008. - № 1. С. 33-34.

.Галюкова М.И. Пути совершенствования правоприменительной практики по делам о преступлениях против здоровья человека // Социальное и пенсионное право. - 2010. - № 1. С. 29-30.

.Галюкова М.И. Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека // Российский юридический журнал. - 2009. - № 5 (сент.-окт.). С. 216-220.

.Галюкова М.И. Уголовно-правовая характеристика экономического признака определения степени тяжести вреда здоровью // Современное право. -2006. - № 12. С. 90-92.

.Галюкова М.И. Развитие отечественного законодательства об уголовной ответственности за причинение вреда здоровью // Социальное и пенсионное право. -2006. - № 2.

.Гарбатович Д. Необходимая оборона при защите половой свободы и половой неприкосновенности личности // Уголовное право. - 2008. - № 1. С. 35-37.

.Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. - М., 2003. С. 316.

.Данилова С.И., Костылева Г.В., Муженская Н.Е. Особенности производства дознания по уголовным делам о причинении легкого вреда здоровью и побоях (ст. 115, 116 УК РФ) // Уголовное право. -2009. - № 2.

.Дворянсков И. Уголовная ответственность за пытку и иное бесчеловечное или унижающее достоинство обращение с заключенными // Уголовное право. 2003. N 4. С. 21.

.Дубовец П.А. Ответственность за телесные повреждения по советскому уголовному праву. - М., 1964. С.7-8.

.Жукова В.К. Понятие телесного повреждения // Вестн. Моск. ун-та. Сер. Право. 1965. N 4. С.42.

.Закройщиков Ю. Возбуждение уголовных дел по материалам прокурорских проверок // Законность. 2005. N 4. С. 19.

.Зарегистрированные преступления и выявленные лица в 2002-2006 годах в разрезе статей Особенной части УК РФ (приложение 1) // Преступность, криминология, криминологическая защита. - М., 2007. С. 337.

.Иванов Н.Г. Уголовное право. Особенная часть: Учебник /Под ред. Н.И. Ветрова и Ю.И. Ляпунова. - М.: Новый Юрист, 1998. С. 93 и др.

.Каплин М.Н. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья // Дис. ... канд. юрид. наук. - Ярославль, 2003. С. 94.

.Капустин А.В., Томилин В.В. и др. О порядке организации и производства судебно-медицинской экспертизы установления степени утраты профессиональной трудоспособности // Судебно-медицинская экспертиза. - 2002. - № 2.

.Клевко В.А. Эффективные инструменты определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека // Судебно-медицинская экспертиза. - 2009. - № 1. С. 3-6.

.Козлов В.В. Судебно-медицинское определение тяжести телесных повреждений. - Саратов, 1976. С. 16;

.Колкутин В.В. и др. Судебно-медицинская экспертиза живых лиц. - М., 2004. С. 3.

.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Под общ. ред. В.М. Лебедева, Ю.И. Скуратова. - М., 2002. С.283-284.

.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Под общ. ред. В.М. Лебедева. - М., 2002.

.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) Издание 5-е, дополненное и исправленное / Под ред. В.М. Лебедева - М.: Юрайт-Издат, 2005.

.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. В.М. Лебедева) - М.: Юрайт-Издат, 2005 (издание 5-е, дополненное и исправленное).

.Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания // Российская юстиция. 1995. N 4.

.Коновалов А., Шарапов Р. Понятие вреда здоровью в условиях правовой дезориентации судебно-медицинской экспертизы живых лиц // Уголовное право. -2007. - № 1.

.Коновалов В.С. Уголовная ответственность за причинение легкого вреда здоровью // Дис. ... канд. юрид. наук. - Ростов н/Д, 2002.

.Константинов П. Уголовная ответственность за истязание // Законность. 2000. N 4. С. 8-10.

.Коростылев О.И. Уголовно-правовая характеристика угрозы. - Ставрополь, 2005. С. 97.

.Костанов Д. Новая редакция ст. 37 УК РФ // Законность. 2002. N 7. С. 11.

.Красиков А.Н. Преступления против личности. - Саратов, 1999. С. 68.

.Кривошеин П., Горбунова Н. Принципы правового регулирования изъятия внутренних органов и тканей человека для трансплантации // Уголовное право. 2006. N 6. С. 117-119.

.Кривошеин П. Пытка: понятие, признаки // Уголовное право. 2005. N 5. С. 40-43.

.Крылова Н.Е. Биоэтические и уголовно-правовые вопросы трансплантации эмбриональных (фетальных) органов и тканей человека // Правоведение. 2006. N 6. С. 109.

.Кузнецов А., Нуркаева Т. Вопросы уголовно-правовой охраны здоровья в свете изменений и дополнений Уголовного кодекса // Уголовное право. 2004. N 3. С. 34-38.

.Курс уголовного права. Особенная часть: Учебник для вузов /Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. - М., 2002. Т.3.

.Курс российского уголовного права. Особенная часть /Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. - М., 2002. С. 169-180.

.Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 3. - М., 2002. С. 165, 178, 183.

.Ляскало А.Н. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации воинских насильственных претуплений // Право в Вооруженных Силах. -2008. № 10; Военно- уголовное право. - 2008, сент.-окт. С. 100-103.

.Лубшев Ю. Проблемы квалификации умышленного причинения тяжкого вреда здоровью // Российская юстиция. -1997. - № 2.

.Мельниченко А.Б., Радачинский С.Н. Уголовное право. Общая и Особенная части: Учебное пособие. - М., 2002. С. 292.

.Меркурьев В.В. Состав необходимой обороны. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. - 67 c.

.Мирзаметов А.М. Роль суда и прокуратуры в профилактике преступлений в виде причинения вреда здоровью // Российский судья. -2007. - № 9.

.Морозов Ю. Уточнить критерии кратковременности расстройства здоровья // Российская юстиция. 2000. N 4. С. 50.

.Нагаев В.В. Основы судебно-психологической экспертизы. - М., 2003. С. 152-154, 339.

.Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу РФ /Отв. ред. В.П. Кошенов. - М., 2005.

.Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ /Под ред. В.М. Лебедева. - М., 2002.

.Нормативные правовые документы, регулирующие порядок определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека. - М.: РЦСМЭ, 2008.

.Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими // Обзоры судебной практики военных судов Российской Федерации по уголовным делам (2001-2006 гг.) /Под ред. Н.А. Петухова, А.Т. Уколова. - М., 2007.

.Ожегов С.И. Словарь русского языка /Под ред. Н.Ю. Шведовой. - М., 1990. С. 770, 258, 369, 367, 634.

.Определение Судебной Коллегии Верховного Суда РФ от 15 марта 1994 г. // Практика Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам. - М.: "Де-Юре", 1995. С. 201-203.

.Пальцев М.А., Смирнов В.Н., Романов Ю.А., Иванов А.А. Перспективы использования стволовых клеток в организме // Вестник Российской академии наук. 2006. Т. 76. N 2. С. 101.

.Петрунев В.П. Борьба с уголовно наказуемыми угрозами // Юстиция. 2005. N 17. С. 14.

.Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. - М., 1912. С.86.

.Поликарпова И.В. Особенности квалификации умышленного причинения тяжкого вреда здоровью двух и более лиц // Вестник Саратовской госуд. академии права. -2007. - № 3. С. 175-178.

.Попов В.Л. Судебно-медицинская экспертиза тяжести вреда здоровью. - СПб., 1999. С. 5.

.Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. - СПб., 2001. С. 361.

.Постановления Пленумов Верховных Судов РФ по уголовным делам / Сост. А.Я. Качанов, С.Н. Забарин, А.Л. Соловьев. - М., 1999. С. 454.

.Правила судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью от 10 декабря 1996 г. // Судебно-медицинская экспертиза. 1997. N 2.

.Правила судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений от 11 декабря 1978 г. // Бюллетень Министерства юстиции СССР. 1979. N 1-2.

.Преступность в России начала XXI века и реагирование на нее /Под ред. А.И. Долговой. - М., 2004. С. 92.

.Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. - СПб., 2003. С. 109.

.Расторопов С.В. Уголовно-правовое значение согласия лица на привлечение вреда своему здоровью // Законность. - 2003. - № 10. С. 46-48.

.Расторопов С.В. Ответственность за причинение вреда здоровью при уклонении от военной службы // Законность. - 2003. - № 8. С. 52-53.

.Расторопов С.В. Объект преступления против здоровья человека // Уголовное право. - 2004. - № 4. С. 43-45.

.Расторопов С.В. Признаки, характеризующие объективную сторону умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью // Законодательство. -2005. - № 12 (дек.).

.Расторопов С.В. Содержание субъективной стороны преступлений против здоровья человека // Законность. -2004. - № 2.

.Расторопов С.В. Уголовно-правовая охрана здоровья человека от преступных посягательств. - М., 2003. С. 305.

.Российское уголовное право. Особенная часть: Учебник /Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. - М., 1997. С. 36-38, 70-65;

.Российское уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. М.П. Журавлева, С.И. Никулина. М., 1998. С.29.

.Российское уголовное право. Общая часть. В 2-х т. Т. 1 /Под ред. А.И. Рарога. - М., 2002. С. 346.

.Российское законодательство X-XX в.в. Т. 3 / Акты земских соборов. - М.: Юридическая литература, 1985.

.Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. - М., 1998. С. 120-125.

.Сборник документов по истории отечественного уголовного права и процесса: Учебное пособие. - Екатеринбург, 1997. С. 172.

.Сердюк Л. Правовая оценка последствий при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью // Уголовное право. -2008. - № 1.

.Сердюков А.А., Халявин А.П. Экспертиза и освидетельствование для установления тяжести телесных повреждений. - Рязань, 1976.

.Судебная медицина для юристов. - Рязань, 2002. С.46.

.Судебная психиатрия / Под ред. А.С. Дмитриева, Т.В. Клименко. - М., 1998. С. 32.

.Судебная экспертиза установила... // Российская газета. 2008. 23 сентября.

.Таганцев Н.С. Лекции по русскому уголовному праву. Часть Особенная. - СПб., 1894. С. 139.

.Тарабарин А. Мастырщики // Человек и закон. - 2004. - № 10. С. 59-61.

.Тепляшина О.В. Уголовно-правовая охрана здоровья лица в связи с выполнением им служебного долга // Российский юридический журнал. - 2009. - № 1 (январь-февраль). С. 230-233.

.Тепляшина О.В. Социальная обусловленность уголовной ответственности за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью лица в связи с выполнением им служебной деятельности или служебного долга: историко-правовой аспект // Современное право. -2009. - № 3. С. 113-115.

.Тепляшина О.В. История развития российского уголовного законодательства об ответственности за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в связи с осуществлением лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга // Российский следователь. -2009. - № 10.

.Титов Ю.П. Хрестоматия по истории государства и права России: Учебное пособие. - М., 1999. С. 19.

.Тихонов Е.Н. Уголовная ответственность за причинение вреда здоровью по законодательству. // Дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2004. С. 21.

.Тихонова С.С. Прижизненное и посмертное донорство в Российской Федерации: вопросы уголовно-правового регулирования. - СПб., 2002. С. 207.

.Ткаченко А.И. Методологические принципы судебно-экспертной оценки степени тяжести вреда здоровью в виде психического расстройства // Российский психиатрический журнал. - 2008. - № 4. С. 15-20.

.Трансплантологов оправдали. Окончательно? // Российская газета. 2006. 22 дек.

.Трухин А. Проблемы определения степени тяжести вреда здоровью: медицинский и правовой аспекты // Уголовное право. - 2006. - № 4. С. 125-126.

.Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов /Отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов. - М., 2001. С.86.

.Уголовное право. Особенная часть: Учебник /Под ред. А.И. Рарога. - М., 1997.

.Уголовное право РФ. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога. - М., 2004.

.Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. В.Н. Петрашева. - М., 1999.

.Уголовное право России: Учебник для вузов: В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. - М., 2000. С. 85 и др.

.Уголовный кодекс РСФСР (с постатейными материалами) / Под ред. В.В. Титова. - М., 1987. С. 112.

.Уложение о наказания уголовных и исправительных 1885 г. - СПб., 1912. С. 846-850.

.Федосюткин Б.А. Судебно-медицинская оценка вреда здоровью // Адвокат. 2008. № 11.

.Филиппов А.П. Расследование и предупреждение телесных повреждений. - М., 1964.

.Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. - СПб., 1912. С. 239.

.Шарапов Р.Д. Понятие вреда здоровью в условиях правовой дезориентации судебно-медицинской экспертизы живых лиц // Уголовное право. - 2007. - № 1. С. 127-131.

.Шарапов Р.Д. Медицинские критерии определения тяжести вреда, причиненного здоровью человека, и обратная сила уголовного закона // Уголовное право. - 2009. - № 1. С. 54.

.Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве. - СПб., 2001. С. 116.

.Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве. - СПб.: Юридический центр "Пресс", 2001.

.Шарапов Р.Д. Психический вред в уголовном праве // Уголовное право. 2004. N 2. С. 81.

.Шаргородский М.Д. Ответственность за преступления против личности. - Л., 1953. С. 48.

.Широков К.С. Согласие лица на причинение вреда его здоровью при трансплантации органов или тканей: условия правомерности // Известия вузов. Правоведение. -2008. -№ 1. С. 86-92.

.Шишов Е. Определение степени тяжести вреда здоровью при расследовании посягательств на личность // Уголовное право. - 2006. - № 4. С. 127-130.

.Щербатых Ю.В. Психология страха: популярная энциклопедия. - М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. С. 156.

.Яковлева Е.Ю. Оценка степени тяжести вреда здоровью при психогенных психических расстройствах потерпевших - жертв сексуальных правонарушений // Судебно-медицинская экспертиза. - 2009. - № 4. С. 11-18.