Категория оценки рок-поэзии на примере текстов В. Цоя, Ю. Шевчука и И. Талькова
КАТЕГОРИЯ ОЦЕНКИ В РОК-ПОЭЗИИ
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава I. КАТЕГОРИЯ ОЦЕНКИ В ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ НАУКЕ
§1. Оценочность как текстовая категория
§2. Типы оценок
Глава II. РЕАЛИЗАЦИЯ ОЦЕНОЧНОСТИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РОК-ПОЭТОВ
§1. Реализация эмоциональной оценки
§2. Реализация эстетической оценки
§3. Реализация этической оценки
§4. Реализация сенсорной оценки
§5. Реализация рациональной оценки
Заключение
Список использованной литературы
ВВЕДЕНИЕ
Оценка - это одна из важнейших сторон интеллектуальной деятельности человека. Она находит свое отражение в языке и является одной из основополагающих категорий действительности, ведь анализ окружающего мира и самого себя является неотъемлемой частью духовного бытия человека. Фактически человек познает окружающий мир через оценку, и практически все предметы могут стать объектами оценки.
Изучение категории оценки связано с обращением к аксиологии. В аксиологических концепциях считается первичным концепт ценности. [Арутюнова Н.Д., 1988] Ценности представляют собой «...социальные, социально-психо-логические идеи и взгляды, разделяемые и наследуемые каждым новым поколением» [Стернин И.А., 1996]. И ценностные представления присущи каждой культуре. Ценности приписываются человеком миру и в то же время пребывают вне его. Ценностная картина мира социума включает определенный набор и иерархию ценностей, которые выражаются в оценках. «Процесс оценки - это способ реализации ценности объекта, осознание субъектом ценностной предметности объекта, реализующееся в виде суждения о той ценностной предметности, которая стала предметом оценки» [Богуславский В.М., 1994]. В основе факта оценивания, в значимости того или иного объекта для человека, в ориентированности на его потребности и интересы заключается принцип антропометричности, т.е. соизмерения сущностей «в соответствии с собственно человеческим масштабом знаний и представлений, а вместе с тем и с системой национально-культурных стереотипов» [Телия В.Н., 1988].
Показательным для современной лингвистики является повышенный интерес к коммуникативной стороне языковых явлений, к исследованию их речевой актуализации. Помимо конкретно референтной прикрепленности у слова появляются дополнительные функции - сообщать персонологическую, межличностную, этическую, социально и художественно значимую информацию. Слово начинает определенным образом окрашивать весь текст, выступать колоризатором, выявителем установок, оценок, вкусов, настроений говорящего [Девкин В.Д., 1986, 13].
В словаре лингвистических терминов понятие «оценка» - это суждение говорящего, его отношение - одобрение или неодобрение, желание, поощрение и т.п. - как одна из основных частей стилистической коннотации [Ахманова О.С., 1969, 305]. Кроме того в данном словаре выделяется категория субъективной оценки, что значит "семантико-синтаксическая категория, выражаемая соответствующим синтаксическим употреблением разных частей речи: существительного, качественного прилагательного и наречия - и выражающая отношение говорящего к предмету речи" [Ахманова О.С., 1969, 193].
Широкий функциональный диапазон и сложное отражение оценки языковой структурой представляет одновременно и интерес, и сложность для исследования. Диалектическое единство языка и мышления не означает их абсолютного совпадения. Несовпадение языка и мышления проявляется в рассмотрении структуры оценки с точки зрения логики и языка. Логическая структура оценки константна. Она характерна для любых языковых воплощений. В абстрактном виде безотносительно к языковой реализации основные элементы логической структуры оценки включают в себя: объект, подвергаемый сравнению; объект, с которым производится сравнение; основание сравнения - общее свойство, с точки зрения которого производится оценка; субъект (субъекты) оценки [Ивин А.А., 1970, 21].
С этой точки зрения представляется актуальным изучение оценочности как текстовой категории, поскольку именно в дискурсе в полной мере субъект проявляется как языковая личность, порождающая особое, индивидуальное видение, находящее отражение в авторской языковой картине мира. Познавая реальный мир, человек не может отражать его равнодушно. Наделенный эмоционально-психическими способностями, он переживает процесс познания, выражает своё отношение к познаваемому миру, тем самым, способствуя формированию большого пласта оценочно нагруженной лексики.
По ряду причин (богатая литературная, фольклорная, песенная традиции, «голод» по Слову, связанный с особенностями эпохи «застоя») языковая, текстовая сторона отечественных рок - произведений обозначилась как доминанта. В научных и публицистических статьях по русской рок-поэзии общим местом стало выражение: «Русская рок-поэзия - культура текста по преимуществу». Особое внимание к слову есть главное отличие национального рока от западного (даже учитывая поэтическое наследство таких рокеров, как Боб Дилан и Джим Моррисон).
Другая важная характеристика рок - поэзии - ее искренность, исповедальность, отражение не только эпохи, но и личностного пути автора. Это свойство рок-поэзии связано как с психологическими особенностями человека, желающего выразить и обозначить себя, так и с чертами русского менталитета, среди которых - потребность души раскрыться, в том числе через слово.
В рок-поэзии запечатлены исторические реалии времени, а также мироощущение рок-поколения, их надежды, жажда духовного саморазвития. В этом плане рок-поэзия интересна как источник культурологических, социологических и психологических открытий. Однако в поэзии таких авторов, как О. Арефьева, А. Башлачёв, В. Бутусов, Б. Гребенщиков, И. Кормильцев, А. Макаревич, Д. Ревякин, А. Романов, В. Цой, Ю. Шевчук, обнаруживается выход за исторические и злободневно-социальные рамки. Их произведения могут быть вполне соизмеримыми с текстами классической литературы, осмысляющими вечные вопросы индивидуального и общечеловеческого бытия.
Немалый вклад в изучение рок-культуры внесли публицисты и журналисты, либо сами участвовавшие в рок-движении, либо находившиеся в непосредственной близости от рок-фронта [Н. Барановская, В. Гаккель, А. Житинский, А. Матвеев, И. Смирнов, В. Соловьев-Спасский, А. Троицкий и др.]. Так, А. Троицкий в книге «Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е...» (1991 г.) подробно описывает процесс возникновения русскою рока. Публицист называет и характеризует первые группы, запевшие на русском языке, первые композиции, взаимоотношения в рок-группах, отношения рокеров с обществом и властями. Информативна в историческом и культурологическом плане монография И. Смирнова «Время колокольчиков, или Жизнь и смерть русского рока» (1994 г.). Эта книга содержит уже не только описание, но и анализ рок-культуры. Мемуары В. Гаккеля «Аквариум, или способ ухода за теннисным столом» раскрывают историю группы «Аквариум» (В. Гаккель - виолончелист группы «Аквариум»). Дух эпохи передает «автобиографическая проза» А. Макаревича «Сам овца». В «Путешествии рок-дилетанта» А. Житинского обнаруживаем не только авторские воспоминания и взгляд на события, но и интервью с рок-музыкантами (с Б. Гребенщиковым, А. Макаревичем, М. Науменко, Г. Ордановским, В. Цоем).
Обилие статей, книг, подборок рок-стихов, антологий, публикаций, раскрывающих феномен рок-культуры и рок-поэзии с различных сторон, свидетельствует о значимости объекта исследования. Однако, несмотря на интерес к року со стороны представителей разных дисциплин, многие аспекты рок-культуры остаются малоизученными, Недостаточно исследована доминирующая составляющая рок-культуры - рок-поэзия. Существующие работы по поэтике русского рока (сосредоточенные в основном в сборниках «Русская рок-поэзия: текст и контекст») фокусируются преимущественно на частных проблемах либо на анализе отдельных аспектов. Масштабного исследования рок-поэзии как целостного феномена до сих пор не осуществлено.
Начало серьезных научных исследований русской рок-поэзии было положено только в конце 90-х годов прошедшего столетия работами С.А. Достая, В.А. Карпова, Т.Е. Логачевой, Н.К. Неждановой, А.И. Николаева, О.Ю. Суровой и др. Общей целью данных исследований является реконструкция особого типа мироощущения, выразителем которого стал рок. Но такая работа рассчитана на длительную перспективу, однако уже в настоящее время представляется возможным осмыслить и описать некоторые художественные принципы воплощения этого мироощущения.
При этом необходимо отметить, что лингвистические аспекты исследования русской рок-поэзии изучены в меньшей степени, чем литературоведческие. В настоящее время можно отметить только ряд работ, посвященных решению отдельных вопросов рок-лингвистики [С.В. Свиридов, А.В. Щербенок, Т.Г. Ивлева, С.Л. Константинова, А.В. Константинов, Д.А. Суховей, М.А. Солодова, Е.Н. Попова, B.C. Норлусенян, И.В. Нефёдов и др.]. Показательно, что русская рок-поэзия никогда не рассматривалась с точки зрения теории оценочности. В то же время такое исследование позволяет углубить существующие представления о названном феномене.
Объектом настоящего исследования послужили тексты произведений, созданных представителями рок-культуры. С эпохи своего возникновения и развития рок-культура играла и играет роль мировоззренческого и духовного стержня прежде всего для молодых творческих людей. Именно они оказались чутки к дисгармонии во всех жизненных областях: в области быта, социального устройства, в области идеологии и официальной культуры.
Языковую реализацию оценочности в авторском тексте мы считаем предметом настоящего исследования.
Исходя из этого, целью нашей работы является изучение оценочности как значимой текстовой категории в поэтическом дискурсе авторов - представителей рок-культуры.
Достижение указанной цели предполагает решение следующих задач:
. Определить теоретическую базу и методику исследования оценочности в дискурсе русской рок-поэзии;
. Собрать и систематизировать фактический материал - языковые факты, посредством которых реализуется оценка;
. Выявить способы реализации оценки, характерные для дискурса русской рок-поэзии, и классифицировать их по степени продуктивности.
. Представить анализ типовых оценочных смыслов в дискурсе русской рок-поэзии.
Основные методы исследования, использованные в работе: описательный, метод анализа словарных дефиниций, элементы контекстуального анализа, а также общенаучные методы наблюдения, обобщения и сопоставления. Кроме того, в ходе работы нами привлекались не только собственно лингвистические, но и лингвокультурологические данные, что позволило представить анализируемые явления с учетом национального своеобразия русской культуры.
Материалом исследования послужили поэтические тексты известных и признанных представителей русской рок-поэзии (И. Тальков, В. Цой, Ю. Шевчук). В ходе исследования было рассмотрено около 400 поэтических текстов указанных авторов.
Глава I. КАТЕГОРИЯ ОЦЕНКИ В ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ НАУКЕ
§1. Оценочность как текстовая категория
Категория Оценки является важной текстообразующей категорией. Оценка - это непосредственная или опосредованная реакция говорящего (субъекта) на наблюдаемые, воображаемые, воспринимаемые органами его чувств действия, признаки, признаки признаков реальных объектов, объектов внутреннего и внешнего мира говорящего.
Н. Д. Арутюнова отмечает: «Связь оценочного значения с автором речи многогранна. Оценка выражает личные мнения и вкусы говорящего, а они различны у разных людей…оценка, порождённая желанием, отлична и от оценки, вытекающей из долга, и от оценки, вызванной нуждой.
Оценка социально обусловлена. Ее интерпретация зависит от норм, принятых в том или другом обществе…» [Арутюнова Н.Д.,1997, 6]. Ученый подчеркивает роль адресата речи адресата речи, на которого может оказывать воздействие оценочное высказывание: оно может побуждать слушателя к действию, высказывать ему похвалу или осуждать чьи-то поступки.
Анализ значений оценочных слов приводит к выводу о том, что для адресата важно не понимание значения слов оценки, а её интерпретация, т.к. при этом должны быть учтены «многочисленные прагматические импликации», т.е. добавочная информация, основанная на жизненном опыте адресата, который интерпретирует оценку, пытаясь истолковать её.
Каким бы важным ни являлось восприятие оценки адресатом, тем не менее, Н.Д. Арутюнова указывает на особую роль говорящего или группы говорящих, чьими «интересами, взглядами (социальными, этническими, эстетическими)» обусловлена оценка «и только по отношению к ним оценочное высказывание может рассматриваться как истинное или ложное. Оно лишено параметра объективной истинности» [Арутюнова Н.Д. Там же, 51].
Категория оценки формируется на широком фоне нейтральной лексики. При этом слова называют предмет, его действия, состояния и признаки, не определяя ценности названного явления, не задавая вопрос: хорошо или плохо?
Однако в контексте с противопоставлением, сопоставлением, в сочетании с другими предметными словами и относительные прилагательные могут получить значение оценки.
Если вывести мотивы (основания) оценки за пределы ее значения, то оценочные предикаты не оставляют места для семантического анализа. Однако их содержание постоянно является точкой приложения аналитических усилий философов, логиков и лингвистов. Смыслом оценочных слов в случаях их конкретного употребления интересуются и сами говорящие. Их интерес вызван неясностью критериев оценки. Между тем сами принципы выбора критериев могут быть установлены с достаточной степенью определённости. Они в большей степени зависят от принципов выделения классов объектов. Определяя критерии (основания, мотивы) применения оценок к тем или другим классам объектов, исследователь осуществляет концептуальный анализ. Последний неотделим от таксономии оценок. Эта мысль была высказана финским логиком фон-Вригтом в его исследовании форм «добра» [Wright, 1963]. Фон-Вригт распределяет аксиологические концепты между тремя основными категориями: 1) собственно оценка: хорошее и плохое, добро и зло, 2) нормативные концепты (обязанность, дозволенность, разреженность, право), 3) концепты, относящиеся к человеческим действиям, поступкам: практическое рассуждение, намерение, мотив, воля, желание, цель, необходимость, потребность [Wright, 1963, 6-7].
Существует целый ряд способов выражения оценки. При этом могут быть использованы единицы всех языковых уровней:
лексико-семантического;
фразеологического;
морфологического и словообразовательного.
Отметим прежде всего предметные слова, обозначенные существительными Существительные выражают оценку также в составе словосочетаний или при помощи аффиксов разного рода.
Приведем примеры других частей речи, обозначающих оценку:
имя прилагательное, как и причастие, называя оценку, может выполнять роль определений, именной части составного сказуемого со значением квалификации, характеризации. Имя прилагательное может быть использовано как в полной, так и в краткой форме; в положительной, сравнительной, превосходной степени и элативе.
причастие. Его полная и краткая форма оценочны.
имя числительное;
- местоимения;
глагол;
- деепричастия;
инфинитив;
наречия;
слова категории состояния [в безличных предложениях].
В составе оценочных слов находятся слова, словосочетания и предложения, занимающие автономную синтаксическую позицию: это вводные и вставные структуры, выражающие экспрессивно-эмоциональную оценку типа. Они положительно или отрицательно оценивают всё предложение. Междометные предложения, примыкая к базовому предложению, также вносят определённую оценку сообщению.
Оценка может быть оформлена синтаксически: путём изменения порядка слов и введения особой экспрессивной интонации, также может быть выражена при помощи сращений.
§2. Типы оценок
языковой семантический морфологический фразеологический
Существует целый ряд классификаций типов оценок. К наиболее известным классификациям относится типология объективных оценок, которые Шарль Балли называет «диктумом». Диктум связан с синтаксическим и морфологическим способом формирования предиката предложения. Роль диктума при этом заключена в выражении отношения говорящего к действительности с точки зрения реальности или нереальности происходящего. Поэтому наиболее существенной категорией является наклонение: реальное - изъявительное, нереальные - это повелительное и сослагательное, не обладающие категорией времени.
Вторая группа оценок является субъективной. Её Ш. Балли назвал «модусом». Субъективная оценка включает рациональную, т. е. логическую, интеллектуальную оценку говорящим высказывания в его соотношении с действительностью. Эта оценка выражает реакцию не чувства, а разума, логики рассуждений говорящего. (Рациональную оценку рассмотрим позднее).
К субъективным оценкам относятся также аксиологические общеоценочные и частнооценочные типы (по классификациям Н.Д. Арутюновой, Е.М. Вольф и др.). Термин «аксиологическая оценка» образован от греческого ахга - «ценность». Поэтому общеоценочные слова содержат операторы (маркеры) - «хороший - плохой», и на их основе формируют градуальные синонимические ряды, например: хороший - отличный, прекрасный, замечательный, великолепный. Второй синонимический ряд антонимичен первому. Его доминантой является слово плохой - нехороший, скверный, дрянной и др. [Арутюнова Н.Д., 1999, 198].
К частнооценочным относят слова, выражающие следующие оценки:
1.Эмоциональная оценка.
Термин образован от лат. emovere - «возбуждать, волновать чувства». Эмоциональная оценка репрезентирует положительные и отрицательные чувства говорящего, вызванные объектом, его действиями, состоянием и т.д., например: радость, удивление, гнев, досада, недоумение и др. Слова положительной и отрицательной оценки чаще всего составляют антонимические пары: хороший - плохой, любимый - ненавистный и т.д.
Положительные и отрицательные оценки со значением эмоции могут быть выражены абсолютной (хорошо - плохо) и сравнительной формами: хуже - лучше; модальными словами: рад, обязан; вводными словами, логическим ударением и порядком слов.
2. Эстетическая оценка.
Термин «эстетический» восходит к греческому слову «аistesis» - «ощущение, чувство прекрасного, изящного», «связанное с удовлетворением прекрасного».
Говоря об эстетическом чувствовании, как и об этическом, Н.Д. Арутюнова отмечает: «Эти два вида чувствований составляют ядро духовного начала человека, моделируемого по вертикали». Н.Д. Арутюнова подчёркивает то, что «высоту» и «низость» эстетической оценки усиливают метафоры и интенсификаторы типа: высокохудожественный, низкопробный, уродливый [Арутюнова Н.Д., 1999, 198-199].
Эстетическая оценка отражает непосредственную реакцию говорящего на различные стимулы объективной действительности. В процессе восприятия картины мира практически любой объект может быть осмыслен при помощи операторов: прекрасное - безобразное. При этом реакция говорящего может быть передана и метафорически.
Эстетическая оценка, транслируемая прилагательными и наречиями, может обладать абсолютной или сравнительной формами. Она может выражаться всеми названными выше средствами и оперирует шкалой антонимов, содержащих положительную и отрицательную оценки. Однако эстетическая оценка в меньшей степени, чем эмоциональная, содержит симметричные способы отражения положительной и отрицательной разновидностей. Сравним: прекрасный - безобразный, красивый - некрасивый, удивительный - невыразительный, изумительный - уродливый, прелестный - ужасный и т.д.
3. Этическая оценка.
Человек является нравственной, духовной личностью. Поэтому жизнь человека подчинена определённым заповедям, нормам морали и нравственности.
Сам термин ethika (греч.) был введён Аристотелем и буквально переводится как «привычка», «нрав». Нормативная этика предлагает идеальную модель поведения, межличностных отношений человека в обществе, определяет моральные принципы жизни, учит истине, вере добру и предостерегает от зла, предлагает жизненные идеалы, соотносит понятия «добра» и «счастья». Таким образом, этика создает нормы поведения, что отличает её от эстетики, хотя и этика, и эстетика - это учения о ценностях духовного мира человека.
Н.Д. Арутюнова считает, что этическая оценка «применима ко всему, что устремлено к облагороженной модели малого и большого мира, то есть к тому, что человек считает «добром». Это высшее добро лингвистика определить не может. Она может лишь подтвердить, что употребление обще оценочных предикатов (хороший и хорошо, плохой и плохо) обусловлено отношением к идеализированной модели мира» [Арутюнова Н. Д., 1999, 181].
Лексика со значением этической оценки существовала в канонических церковных, священных книгах. Она называла явления, связанные с поведением человека, с его характером, поступками, которые оценивались положительно, например: трудолюбив, худогь (искусен), милосердъ, милостивъ и др.
Слова со значением отрицательной оценки называли то, что включалось в понятие греховности поведения, например: неправда (несправедливость), завида (зависть), хула (наговор), лень (ленивый), тать (вор) и др.
Этическая лексика современного русского языка также вводит положительные и отрицательные оценки, выраженные в абсолютной и сравнительной формах прилагательного и наречия. Этические оценки оформляются и при помощи других средств названных выше уровней языка и речи. С позиции говорящего, они оценивают поведение окружающих его людей, одушевлённые и неодушевлённые объекты (нередко в метафорической форме: лакейский характер, гуманный поступок, благородные гуси и др.).
Представим шкалу этических положительных и отрицательных оценок:
ПоложительныеОтрицательныеморальный гуманный благородный порядочный совестливый честный и т. д.нечестныйаморальный негуманный неблагородный непорядочный бессовестный нечестный
Таким образом, этические оценки удовлетворяют или не удовлетворяют нравственные чувства говорящего. Н.Д. Арутюнова пишет: «Не случайно в эти виды оценки вовлечены метафоры и интенсификаторы «высоты» и «низости» (сравните: высоконравственный человек, низкая личность, высокие порывы, низкие подозрения, высокий моральный дух, высокие идеалы и т. п.). Эта группа оценок небезразлична к понятию архетипа - нормы, образца, примера, потенциальных требований, предъявляемых и объекту» [Арутюнова Н. Д., 1999,199].
Положительная этическая оценка требует ориентации на этическую норму, соблюдение нравственного кодекса. «Требование уникальности, таким образом, не является необходимым условием моральности*, но оно необходимо предъявляется к произведениям подлинного искусства», т.е. является требованием эстетической, а не этической оценки [Арутюнова Н.Д., 1999,199].
4. Сенсорные оценки.
К числу оценочных слов с аксиологическим значением Н.Д. Арутюнова относит и частично оценочные - сенсорно-вкусовые слова.
Термин «сенсорный» восходит к латинскому sensus, что значит «чувство, ощущение».
Ощущения могут являться основным источником познания, т. е. отражать объективную реальность, воспринимаемую говорящим. В этом случае сенсорная оценка творящего объективна. Однако ощущение может быть индивидуализированным, субъективным. Объективные и субъективные сенсорные оценки основаны на ощущениях, реакциях пяти органов чувств. «Живое созерцание объектов является, таким образом, моментом чувственно-практической деятельности. Оно осуществляется в таких формах, как ощущение, восприятие, представление» [Философский словарь, 1991, 348]. В результате абстрагирующей деятельности мышления, «человек создает свои представления о вещах, об их свойствах и проявлениях» [Там же, 348].
Сенсорные оценки фиксируют реакции на различные объекты действительности пяти органов чувств человека: слуховых (звуковых), зрительных, органов осязания (тактильных), обоняния и вкуса.
Положительная оценкаОтрицательная оценкагромкий звонкий шумный звучащий говорливый шумящий нежный мелодичный гармоничный поющий ликующий звон колоколов смеётся лепечет и др.тихий глухой еле слышный болтливый молчаливый, немой шуршащий, шелестящий визгливый пронзительный дисгармоничный орущий, каркающий гремящий гром бури хохочет скрежещет и т.д.
·Слуховая (звуковая) сенсорная оценка.
В художественных текстах часто наблюдается использование слуховых сенсорных оценок, которые формируют градуальные ряды повышения или понижения звучания. Эти два синонимических ряда могут представлять собой шкалу положительных и отрицательных оценок (антонимов).
Таким образом, для слуховой оценки характерно:
. Описание разнообразных звуков, связанных с проявлениями деятельности человека, общества, природы. Звуки могут представлять собой градационные ряды, сочетающиеся с положительной или отрицательной оценкой Центральная часть шкалы положительной оценки может быть соотнесена с нормой: звуки гармоничны, не раздражают слух, звучат не очень громко и не очень тихо, например: звучащий, говорливый, нежный, мелодичный. гармоничный и др. Вершинная и конечная части шкалы положительной оценки отклоняются от нормы, т. к. обычно сочетаются с превышением или преуменьшением силы звука: громкий, шумный, ликующий, немой. Градационный ряд отрицательных оценок также отклоняется от нормы, т. к. в этом случае звук вызывает у адресата неприятное дисгармоничное ощущение: глухой, визгливый, пронзительный, орущий и др.
. К числу слуховых оценок относят также слова, передающие полное молчание. Значение молчание содержат слова разных частей речи, типа: тишина, безмолвие, молчалива, безмолвно и т.д. Слова с исключённым звуком, тем не менее, наделены целым рядом добавочных, коннотативных значений, способствующих изображению конфликтов внутреннего мира героя. Герой может молчать от ужаса, от восторга или укоризны. Народ молчит от растерянности, страха, ожидания беды. Ночная природа безмолвна, полна сонного молчанья.
.Однако «тишина» метафорически может значить «мир», «покой», «мирное время». Следовательно, даже слова с исключённым звуком, приобретают свойство оценки (положительной или отрицательной). В.Н. Телия замечает: «В основе оценочных смыслов метафоры лежит ценностная картина мира» [Телия В.Н., 1988, 57]. Исследователь также подчёркивает важное свойство «семантики единиц языка в их взаимодействии» [Там же, 1988, 65], в их комбинаторике, в формировании устойчивых оборотов речи, преобразующих семантику слов. При этом может возникать ряд ассоциаций: синонимических, антонимических, полисемичных и т. д.
В художественной речи большое значение приобретают индивидуально-авторские ассоциации, мотивированные не логикой синтактики, а логикой семантики и прагматики. В результате такого типа мотивированности в художественной речи возможна антропоморфная ассоциация слуховой оценки.
Следует отметить важность в этом контексте такого художественного приема, как звукозапись. Существуют различные виды звукозаписи.
Так, наряду с повторами ударных гласных (ассонансом), повтором одинаковых или близких по звучанию согласных (аллитерация), с рифмующимися концами строк, существуют и другие виды фоники поэтического текста. В художественной (поэтической) речи используются повторы конечных согласных ряда слов текста. Такой приём называют эпифорой (смежной или раздельной). Эпифора подчёркивает экспрессивность, выразительность текста, т.к. выделяет конец речевого такта и усиливает роль паузы между тактами речи.
Кроме того, зачастую используется повторение одинаковых или близких по звучанию начальных согласных, сочетаний звуков и даже целых слов, называемое анафорой (смежной или раздельной).
Зрительная оценка (света - тьмы, цвета).
Как отмечает Н.Д. Арутюнова, среди сенсорных значений «наиболее развиты и тонко дифференцированы понятийные эквиваленты зрительных ощущений» [Арутюнова Н.Д., 1999, 42]. Зрительную оценку среди сенсорных значений она выдвигает на первый план.
Зрительная оценка в художественной речи обусловлена рядом показателей света и цвета: дихроматическая лексика двухцветна, связана с антонимией света и тьмы или контрастных цветов, например: белого и чёрного и др. Хроматическая лексика обозначает многоцветие, антонимия не является её парадигматическим признаком, хотя и не исключена. Ахроматическая лексика отражает бесцветные (серые) цвета предметов.
Зрительная оценка объектов не всегда связана с показателями положительной и отрицательной оценки (они характерны, в основном, для группы лексики СП «свет - тьма»). Цветовая лексика отличается развитием определенной символики, ей свойственна индивидуальность отбора слов зрительной оценки в разных авторских системах.
Произведения разных жанров одного и того же автора дифференцированы статистически: они различаются так называемым «цветовым спектровым числом», т.е. совокупностью цветовых обозначений, входящих в текст определённого произведения, в их процентном выражении по отношению к числу печатных знаков (лексем), например, на одной странице текста [Соловьёв С.М., 1975, 145].
Продолжая характеристику сенсорной оценки, обратимся к менее частотным оценкам: вкусовой, осязательной (тактильной) и оценке органов обоняния. Эту группу сенсорных значений Н.Д. Арутюнова описывает следующим образом: «Лексика, относящаяся к результатам незрительных восприятий, сравнительно бедна. Ее «богатство» окказионально и переменно. Оно взято взаймы у конкретной лексики - более всего у имён естественных реалий: вкус вишни, запах сирени» [Арутюнова Н. Д., 1999, 42].
Оценки не зрительных восприятий отличаются субъективными вкусами автора, персонажей произведения.. Их переменчивое значение обуславливает у каждой лексемы как положительную, так и отрицательную оценку, т.к. слово «лишено параметра объективной истинности» [Арутюнова Н.Д. Там же, 51].
Как утверждает Н.Д Арутюнова, «...для прилагательных, обозначающих вкус и особенно запах, очень важна «вкусовая» оценка, разделяющая приятое и неприятное; дня «осязательных» прилагательных <...> существенна обнаружение внутренних свойств предиката (твердый, мягкий, плотный)» [Там же, 40]. Рассмотрим данные три сенсорных оценки в последовательности. Знак [+/-] обозначает субъективную оценку, зависимую от контекста, от вкуса говорящего.
Вкусовая оценка
ПоложительнаяОтрицательнаяПриятный вкусный душистый ароматный крепкий [+/-] пресный [+/-] зрелый вкус лимона, вишни, малины, варенья, хлеба и др.неприятный невкусный, безвкусный отвратительный затхлый некрепкий [+ /-] острый, кислый, соленый, горький [+/-] неспелый, кислый
Оценка органов обоняния (запах)
Ощущение теплаОщущение холодатеплый горячий жаркий согревающий обжигающийхолодный ледяной снежный прохладный холодящий
Осязательная (тактильная) оценка
Ощущение мягкостиОщущение жёсткостиупругость нежность шелковистостьплотность грубость твердость
ПоложительнаяОтрицательнаяПриятный душистый ароматный чистый духовитый запах ладана, роз, резеды, лимона, сена, духов, снега, вина и др.неприятный отвратительный затхлый запах пыли, плесени, грязи душный запах смолы, дыма, гари и т. д.
ГладкийШероховатйровный полированный шлифованныйбугристый колючий занозистый
ВлажныйСухойдождливый туманный росистыйзнойный прозрачный сухой
. Количественная оценка.
Помимо аксиологической, качественной оценки, в русской речи, как и в других языках, существует количественная оценка, характеризующая меру, объем, величину описываемого предмета (маленький - большой ребёнок), указывающая на признак действия (бегает быстро - медленно), на признак признака (чересчур, слишком, достаточно, слегка, очень и др.).
Количественная оценка может иметь абсолютную форму с оператором: много - мало и сравнительную форму: больше - меньше и др. Количественная оценка включает превосходную степень сравнения, выделяя один предмет среди многих: преогромный, высочайший; а также использует форму элатива, называя исключительный, предельный признак, например: наивысший, самый большой, в сто (миллион) раз больше.
Количественная оценка характеризует величину, длину, высоту, рост, ширину, глубину, вес (тяжесть) описываемого явления. Названные величины представляют собой антонимические пары с положительной и отрицательной оценкой, выраженной прилагательными, причастиями, наречиями, существительными.
Абсолютная формаСравнительная формабольшой - маленький (со слона - с горошинку) огромный - мизерный длинный - короткий высокий - низкий широкий - узкий глубокий - мелкий тяжелый - легкийдальше - ближе длиннее - короче (длиннее ног цапли - короче коленца воробья) выше - ниже шире - уже (шире Волги - уже ручья) глубже - мельче и т. д.
Н. Д. Арутюнова называет механизмы, вводящие градацию антонимов и изменяющую их соотношения. К такого рода механизмам она относит:
·использование слов экспрессивной лексики, выражающей впечатление и эмотивной лексики, передающей чувства: огромный, летящий ввысь и др.;
·введение частицы не в один из членов антонимии или в состав интенсификатора может несколько затемнять контраст между словами и нарушает их положение в градационном ряду. В этом случае возникает, по мнению Н.Д. Арутюновой, «слабая синонимия», например: совсем не плохой - довольно хороший; совсем не глуп - очень даже не глуп; большая комната - комната не мала (но меньше большой);
·«наличие отрицания при обоих антонимах (сравните: не худ и не толст, не слишком худ и не очень толст» [Арутюнова, 248]) сохраняет их некоторое различие, т.к. человек скорее толст, чем худ;
·полярность антонимов изменяется при использовании различных интенсификаторов: слишком широкое отверстие - недостаточно широкое отверстие.
Таким образом, интенсификаторы являются принадлежностью количественной оценки. Н.Д. Арутюнова, вслед за Д. Болинджером, перечисляет группы интенсификаторов, распределяющих количественное значение на градуальной шкале. К ним относятся:
усилители, указывающие на возрастание признака к максимуму, высшему пределу: всех выше, самый большой, предлинный;
усреднители, продвигающие признак к центру шкалы: более низкий, сравнительно короткий, достаточно узкий;
уменьшители, указывающие на уменьшение признака, постепенное или быстрое его убывание: уменьшающийся, убывающий, значительно меньше, ещё ниже, поменьше, потоньше;
минимализа горы, продвигающие значение признака к нижнему пределу и граничащие с отрицанием: совсем низенький, очень маленький, уже незаметный, почти невесомый [Арутюнова Н.Д., 1997, 246].
К числу наиболее активных интенсификаторов количественной оценки в художественной речи следует отнести квантор всё, а также ещё, уже, еле.
6. Рациональная оценка.
Термин «рациональная оценка» восходит к лат. «разумный». Логические признаки данной оценки связаны с ментальностью, поскольку понятия присущи разуму. Они связаны с относительной устойчивостью норм, стандартов, духовной и материальной деятельности, с ценностями общепринятыми и равнозначно понимаемыми всеми членами данного сообщества [Философский словарь, 1991, 384-385].
Учёные-лингвисты выделяют несколько типов рациональной оценки. Е.М. Вольф, Н.Д. Арутюнова рациональные оценки связывают с практической деятельностью человека и называют такие их виды [Вольф Е.М, 1985,27]:
·утилитарные, или прагматические оценки, характеризующие свойства и значимость знания человека и практические последствия этого знания. Например: полезный - вредный, благоприятный - неблагоприятный.
·нормативные оценки, связанные с нормой, с её одобрений или одобрением, осуждением явлений: правильный - неправильный, нормальный - аномальный, здоровый - нездоровый, стандартный - нестандартный, бракованный и др.
·телеологические оценки указывают на то, что развитие действия позволяет достичь цели: эффективно - неэффективно, удачно.
·Логические оценки (логическая модальность).
·Эпистемическая модальность - оценка знания / незнания, полагания.
·Оценка достоверности/недостоверности сообщаемого. Эта оценка может быть оформлена при помощи вводных слов, типа: правда, истинно, верно, действительно, точно, кажется, а также при помощи модальных частиц: якобы.
·Оценка сообщения с точки зрения его вероятности / невероятности. Эту оценку выражают обычно вводные слова: возможно, вероятно, может быть, должно быть.
·Деонтическая модальность.
Термин произведен от греч. deon - долг . Слова этой оценки характеризуют отношения между говорящим и адресатом. При этом говорящий выражает согласие/несогласие, желание/нежелание в выполнении просьбы. Средствами оформления таких положительных или отрицательных ответов являются слова деонтической оценки: да, точно, правда, нет, не.
Функцию этой оценки выполняют также наречия типа: хорошо, ладно, так, а также синтаксические структуры: так и быть, посмотрим, подумаем или обстоятельственные оценочные обороты: с охотой, с неохотой, под нажимом, под натиском, с особым удовольствием, при наличии времени и др.
Таким образом, средства аксиологической и рациональной оценки выполняют существенную роль в тексте. Они являются одним из способов оформления синтактики и прагматики, т.е. в закреплении в слове, звуке, словосочетании и, в целом, в тексте отношения говорящего к реальности, к сказанному и к адресату. Это отношение выражается в различного рода выдвижениях отдельных экспрессивных, эмоциональных, сенсорных лексем, «подчёркиваниях» важных для автора звуковых знаков и символов, в сочетаниях слов, формирующих различные фигуры речи и поэтические тропы.
Слова аксиологической и рациональной оценки осуществляют также текстообразующую функцию, соединяя текст в синтаксическое целое.
Рациональные оценки, связанные с практической деятельностью человека, создают объективный и субъективный континуум, устанавливающий условия реализации процесса коммуникации в тексте, отмечают отношения говорящего к сообщаемому, указывая на его знания/незнания, на соответствие явления норме, на достоверность, вероятность действительности, на сомнения, желание / нежелание говорящего.
Глава II. РЕАЛИЗАЦИЯ ОЦЕНОЧНОСТИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РОК-ПОЭТОВ
§1. Реализация эмоциональной оценки
Специфика рок-поэзии связана с психологическими особенностями личностей рок-поэтов, предопределившими искренность выражения, а также творческий максимализм и установку на тотальное противостояние обществу. При этом поиски собственной идентичности и стратегия самоопределения в рок-поэзии концептуально важны в связи с желанием рок-поэтов обозначить свои жизненные и творческие принципы.
Разнонаправленный протест составляет основу концепции рок-поэзии и имеет несколько форм выражения: открытое противостояние (бунт, агрессия, вызов), ирония как способ выразить комически свое неприятие явлений действительности.
Эмоциональная оценка есть отражение положительных или отрицательных чувств говорящего, вызванных объектом, его действиями, эмоциональным состоянием.
Русская рок-поэзия являет собой пример выразительной эмоциональности и экспрессии. В ней слово приобретает особую ёмкость именно благодаря тому, что оно несёт в себе авторскую оценку означаемого им факта, реалии, явления.
Для всех рассмотренных нами авторов характерна оценка таких объектов действительности, как сражение, борьба (война, революция).
Например:
Я пророчить не берусь,
Но точно знаю, что вернусь,
Пусть даже через сто веков,
В страну не дураков, а гениев.
И, поверженный в бою,
Я воскресну и спою
На первом дне рождения страны,
вернувшейся с войны.
[И. Тальков, «Я вернусь»]
В данном случае эмоциональная оценка реализуется не только посредством лексем дурак, гений, но и с помощью установления системных отношений между ними, а именно - использования их общеязыковой антонимии: дурак - гений.
Слова, семантически родственные с понятиями боевых действий: бой, война - не обязательно описывают собственно войну или сражение. В данном тексте автор передаёт ощущение «военного» состояния в мирное время: не рвутся снаряды, но жизнь изменилась не в лучшую сторону для живущих в ней. Таким образом, лексемы бой и война выступают здесь в качестве метафор, а метафоры, как известно, содержат в себе эмоциональный оценочный компонент. При этом Игорь Тальков все же говорит с надеждой о завтрашнем дне, что вербализуется посредством сочетания день рождения. Данное устойчивое сочетание ассоциируется с праздником, то есть несет в себе положительную эмоцию. Таким образом, наблюдается здесь своеобразное «эмоциональное столкновение» положительной и отрицательной оценочности в пределах контекста. В результате реализуется одна из ярких особенностей произведений данного автора: жёсткая прямолинейность по отношению к прошлому и настоящему, но вместе с тем надежда и вера в светлое будущее.
В текстах Виктора Цоя лексема война также используется с индивидуально-авторскими приращениями смысла: война как столкновение «антагонистических» объектов, в частности, земли и неба. И в этом ключе само слово земля несёт в себе оценку всего мирского, суетного, а лексема небо, наоборот, служит мерилом высокого, духовного. Посредством антонимии земля - небо реализуется оценочное противопоставление «духовное - бездуховное»:
Земля. Небо.
Между землей и небом - война.
И где бы ты ни был,
Что б ты ни делал,
Между землей и небом - война. [В. Цой, «Война»]
Результат войны - это боль, нарушение гармонии мира, то есть война оценивается как боль, гнев, борьба, переживание. И несмотря на то, что в поэзии В. Цоя, казалось бы, нет яркой политической составляющей, в его творчестве прослеживается постоянное противостояние между внутренним миром героя (автора) и социумом. И противопоставление лексем земля - небо усиливает авторскую эмоциональную оценку общественной жизни в целом.
В своем одном из самых популярнейших текстов Виктор Цой также говорит о войне:
И две тысячи лет - война,
Война без особых причин.
Война - дело молодых,
Лекарство против морщин.
[В. Цой, «Звезда по имени солнце»]
Посредством метафоры войны автором оценивается конфликт поколений: деятельность, борьба (+) - бездеятельность, пассивность (-). Следовательно, метафора война соотносится здесь с оценкой бытия, как постоянное существование в борьбе, противление всему косному.
Как видим, в индивидуальной картине мира даже привычные метафоры (такие, как война) могут приобретать авторские оценочные компоненты. И если в тексте И. Талькова этот компонент вполне совпадает с общепринятым, то есть высвечивает отрицательную оценочность, реализуя переносное значение борьба, враждебные отношения с кем-чем-н.' [Ожегов, 1991, 97], то в произведениях В. Цоя то же метафорическое значение репрезентирует положительную оценку, выдвигая на передний план значение борьба с семантическим приращением деятельность, действие, дело, что обозначено в самом контексте: война - дело молодых.
Общая направленность рок-поэзии обусловливает активность метафор борьбы в целом и метафоризацию лексемы революция - в частности. Данная метафора также отражает индивидуальные установки авторов и проявляет специфику на уровне оценочного компонента. Так, И. Тальков и Ю. Шевчук оценивают революцию как явление положительное, воспринимают её с восхищением, связывая с ней надежды на будущее:
Революция, ты научила нас
Верить в несправедливость добра.
Сколько миров мы сжигаем в час
Во имя твоего святого костра.
[ДДТ, «Революция»]
Стоп господа! Это что ламбада?
Да! Ламбада, но революционная!
Вихри враждебные веют над нами.
Не даром! Не даром! Не даром! Да!
Темные силы нас злобно гнетут
До сих пор! До сих пор! До сих пор! Да!
[И. Тальков, «Революционная ламбада»]
В приведенных в качестве иллюстрации авторских текстах имеет место явная аллюция с произведениями революционной эпохи, а именно - с «Варшавянкой» Г. Кржижановского, ср.:
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут.
Таким образом, И. Тальков прибегает даже к непосредственному цитированию. Употребление интертекстовой цитаты в тексте Игоря Талькова усилило эффект воздействия.
Что касается песни Ю. Шевчука, то здесь также можно увидеть некоторые переклички с «Варшавянкой». Думается, в этом немалую роль играет оценочное слово святой как метафора всего правого, правильного, верного, а потому заранее оправданного, стоящего любых жертв, ср. у Г. Кржижановского:
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу!
На бой кровавый,
Святой и правый,
Марш, марш вперед, Рабочий народ!
В битве великой не сгинут бесследно
Павшие с честью во имя идей,
Их имена с нашей песнью победной
Станут священны мильонам людей.
Метафорическое сочетание костер революции, используемое Ю. Шевчуком, прочно и давно вошла в сознание носителей языка. Возникновение данной метафоры исторически связано с событиями начала ХХ века. Так, например, Л.Д. Троцкий в своей работе «История русской революции» (1930 г.) писал: «Наиболее мудрые ходили на цыпочках вокруг костра революции, кашляли от дыма и говорили себе: пускай перегорит, тогда попробуем что-нибудь изжарить».
При этом данная метафора может получать как положительную, так и отрицательную оценочность, потому что здесь задействован амбивалентный символ огня (костра), который может восприниматься как животворящая сила и как уничтожающая, что и нашло отражение в тексте Ю. Шевчука:
Сколько миров мы сжигаем в час
Во имя твоего святого костра.
На столкновении этой двунаправленной символики огня рождается авторская ирония, отражающая несоразмерность жертвы и целей: целые миры как топливо, хворост, дрова для костра революции; где стилистические фигуры скорее лишь вуалирует действительность.
Не только социофакты, но и я именования природных явлений обретают в текстах поэтов метафорическое звучание, развивая оценочные семы и передавая эмоциональное состояние при восприятии окружающей действительности:
Голодное море, шипя, поглотило
Осеннее солнце, и за облаками
Вы больше не вспомните то, что здесь было,
И пыльной травы не коснетесь руками.
[ДДТ, «В последнюю осень»]
Отрицательную эмоциональную оценочность в данном случае проявляют прилагательное голодный, выступающее в качестве метафорического эпитета существительного море, а также глагольные метафоры: поглотило, шипя. В результате возникает картина конца: Вы больше не вспомните то, что здесь было.
Отметим, что Юрий Шевчук - самый лиричный из рассматриваемых нами авторов, но при этом его стихи зачастую фиксируют негативное эмоциональное состояние героя, в частности, передают ощущение тоски, связанное не столько с восприятием природы как таковой, сколько с оценкой окружающей действительности в целом. В результате через описание природы родной страны в авторском тексте проступает вся Родина, с ее политическими и социальными неурядицами. Даже времена года обретают в авторской картине мира своё особое эмоциональное «звучание»:
Осень. Небо. Хлебы в снеге.
Чистота голодных глаз...
Лето [вето] на телеге
Укатилося от нас.
Лета нету. Как кометы
Блещут листья на ветру.
Осень - крики без ответа.
Осень, вера в тишину.
Скоро вьюги и метели.
Скоро смерть заговорит.
Только еле, еле-еле
Зеленея, греют дни...
[ДДТ, «В последнюю осень»]
Осень предстаёт здесь как конец эпохи (соотносясь с символикой смерти), как перелом, сезонный маргинал. Этому способствует употребление эмоционально заряженных слов, среди которых: метафора голодные (глаза); существительные крик, вьюга, метель, смерть.
Иная картина имеет место в произведении В. Цоя «Музыка волн», где также задействуются природные метафоры:
Я вижу, как волны смывают следы на песке,
Я слышу, как ветер поёт свою странную песню,
Я слышу, как струны деревьёв играют её,
Музыку волн, музыку ветра.
[В. Цой, «Музыка волн»]
Словарь даёт следующее толкование лексемы музыка: «Музыка - искусство стройного и согласного сочетания звуков, как последовательных (мелодия, напев, голос), так и совместных (гармония, созвучие); равно искусство это в действии» [Даль В., 1981 (репринт изд. 1880-1884), II, 358]. В авторском тексте как сама музыка, так и все ее «природные» исполнители: волны, ветер, деревья - проявляют положительную коннотацию, создавая гармонию звуков природных явлений и состояния души лирического героя.
Примечательно, что в поэзии вообще природная лексика, именования времен года являются одними из ключевых слов. И в этом отношении рок-поэзия вполне традиционна. Но следует отметить, что, если для русской поэзии в целом характерно «воспевание» осени, берущее начало еще с пушкинских строк, то здесь мы обнаружили отличительную особенность, свойственную поэзии В. Цоя, для которого положительно воспринимаемым периодом года является лишь лето, а именования прочих сезонов репрезентируют отрицательную оценочность, что выражается и в оценке идентификаторов времён года:
Белая гадость лежит под окном.
Я ношу шапку и шерстяные носки.
Мне везде неуютно и пиво пить в лом,
Как мне избавиться от этой тоски
По вам,
Солнечные дни?
[В. Цой, «Солнечные дни»]
Вообще положительная символика солнца для В. Цоя чрезвычайно значима, что находит отражение в целом ряде произведений поэта где слово солнце и на именования его атрибутов неизменно проявляют положительную оценочность, например:
Красная-красная кровь -
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива.
И согрета лучами звезды
По имени Солнце. [В. Цой, «Звезда по имени Солце»]
Эмоциональность рок-поэзии реализуется не только с помощью таких традиционных поэтических средств, как метафора, эпитет, сравнение и т.д. Общая направленность рок-поэзии на протест обусловливает достаточно высокую частотность в авторских текстах грубой, сниженной эмотивной лексики, что не характерно поэзии в целом:
Поди ж, приятель, убирайся,
Да берегись: вперед ты мне не попадайся.
[ДДТ, «Волк и журавль»]
Перестроились, ублюдки, Во мгновение ока, И пока они у трона, Грош цена всем нам.
Перестроились, паскуды, Во мгновение ока, И пока они у трона - Грош цена всем нам! [И. Тальков, «Стоп! Думаю себе…»]
Таким образом, использование инвективной лексики является яркой особенностью рок-поэзии, что свидетельствует о негативной эмоциональной нагруженности текстов, о значимости отрицательной оценки, которую содержат слова, трактуемые нами как «бранные», например:
Дурак м. дура ж. глупый человек, тупица, тупой, непонятливый, безрассудный. || Малоумный, безумный, юродивый. || Шут, промышляющий дурью, шутовством. [Даль В., 1981 (репринт изд. 1880-1884), I, 501-502].
Паскуда и поскуда, об. южн. зап. олон. влад. твер. скверность, гад, гадость, касть, пакость; порча или убыток; || человек никуда негодный, мерзавец, пакостник, паскудник м. -ница. [Даль В., 1981 (репринт изд. 1880-1884), III, 22].
И то, и другое слово имеют отрицательную коннотацию как в общенародном языке, так и в авторских текстах. Таким образом, рок-поэты используют в полной мере ресурсы языка, не ограничиваясь литературной лексикой.
Это обусловлено необходимостью более точной передачи эмоциональной оценки и служит для выражения ёмкого и в то же время не допускающего разночтений мнения протестующего поэта:
Заискиваем перед вышибалою
Как будто вышибала выше Байрона;
Перед аэрофлотскою кассиршею,
На нас глаза презрительно скосившею.
[И. Тальков, «Заискивание»]
В частности, посредством указанных лексем передаётся эмоциональное состояние гнева, авторского неприятия описываемых фактов или лиц.
В особой степени это относится к так называемым «прецедентным лицам» - в текстах рок-поэтов чаще в их роли выступаю политические деятели:
Верный пес царя грозного Иосифа,
Скачет Егор в счастливую жизнь.
Старое к чертовой сносим мы,
Новая вера рванет - ложись!
[ДДТ, «Храм»]
Или
Что светит нам завтра, что греет сейчас?
На сколько удобней литованный крест?
За эти вопросы нам Пушкин воздаст,
Родня нас не выдаст, а Рейган не съест!
[ДДТ, «Ни шагу назад»]
Таким образом, как видим, эмоциональная оценка может быть реализована в текстах разнопланово. Здесь мы наблюдаем использование как имён нарицательных, так и имён собственных, которые вбирают в себя некий собирательный образ или признак. Но распределение подобных именований в текстах исследуемых нами авторов различно. В частности, если Ю. Шевчук, а в особенности «самый политичный музыкант всех времён» И. Тальков широко используют имена вождей и президентов как символический образ зла и помещают их в «отрицательный» контекст. При этом в творчестве Юрия Шевчука присутствует сатирическое начало, но лишь для усиления значения эмотивов, чего не обнаруживаем в произведениях Игоря Талькова, который, в частности, используя ключевые слова революция, война, вера, любовь, нагружает их особой эмоциональной оценочностью: война, революция как крайне отрицательные явления и вера, любовь - как противопоставленные им положительные факторы.
Характер текстов В. Цоя оказывается более личностным, но, несомненно, близким определённой группе людей. Он откровенен и честен в своих суждениях о стране и людях. Несмотря на присутствие лексики в положительной оценочностью: солнце, струны деревьев, цветы, музыка волн и т.д., для его поэзии более характерны эмотивы грусти: неуютно, тоска и т.п.
Таким образом, если, опираясь на анализ фактического материала в целом, выстроить своеобразную иерархию данных поэтов с точки зрения проявления положительной или отрицательной эмоциональной оценочности, то самым «радостным» из них оказывается Ю. Шевчук - с преобладанием элементов положительной оценки, следом за ним расположится В. Цой, у которого положительное и отрицательное проявляется в равной степени, и завершит этот ряд И. Тальков, поэт-борец и обличитель, использующий слова с отрицательной оценочностью: война, растерзание, визг, враждебный, дурак, вандал, палач, иуды (как нарицательное), разверзлись и т.д. - как знаки неприятия, отрицания определенных социальных явлений.
§2. Реализация эстетической оценки
Так как эстетическая оценка отражает непосредственную реакцию говорящего на различные стимулы объективной действительности, то отражение ужасного или, напротив, прекрасного мы видим в контексте реализации именно этой оценки.
Что касается эстетической оценки в русской рок-поэзии, которая, казалось бы, должна характеризовать все прекрасное, то в силу общей направленности она здесь редко является положительной, реализуясь часто посредством метафоризации:
В нас еще до рождения наделали дыр,
И где тот портной, что сможет их залатать?
Что с того, что мы немного того,
Что с того, что мы хотим танцевать?
[В. Цой, «Мы хотим танцевать»]
Метафоризация негативной оценки даёт возможность наиболее адекватно и зримо отразить внутренний мир поэта, для чего нередко используется «цветовое сопровождение»:
Черный пес Петербург - морда на лапах,
Стынут сквозь пыль ледяные глаза.
В эту ночь я вдыхаю твой каменный запах
Пью названия улиц, домов поезда.
[ДДТ, «Чёрный пёс Петербург»]
К Санкт-Петербургу, своеобразной рок-столице страны, отношение у всех авторов благоговейное, почтительное. А потому в данном тексте Ю. Шевчука прилагательное черный (цвет) не содержит обычной для него негативной оценки (традиционно чёрное воспринимается как нечто грязное, мрачное, жуткое). Здесь же данное прилагательное используется как часть сложной (многословной) метафоры и несёт в себе значение пасмурность (Петербурга), и при этом отмечается «породистость», значимость этого каменного «пса» с ледяными глазами. Таким образом, эстетическая оценка выражена в контексте нестандартным цветовым решением и зоолексемой, что придаёт образу города индивидуальность и порождает своеобразную «интригу».
Эстетическая оценка восприятия героя, не похожего на остальных, «другого» - с точки зрения общепринятой морали и норм поведения - достаточно частотна в произведениях И. Талькова, например:
Не гнетут меня гримасы грубиянов продавцов
Неприветливость кассирш не унижает,
Когда они палят мне что-то мерзкое в лицо
успехов по работе им желаю.
[И. Тальков, «Гармония»]
В данном тексте лирический герой противопоставляет себя всему дурному, что присутствует в окружающем социуме, но не воинственно, а именно оценивающе, для чего используются лексемы с отрицательной эстетической оценочностью: гримаса, грубиян, неприветливость, мерзкий.
И здесь следует заметить, что общим для реализации эстетической оценки в рок-поэзии является следующее: помимо метафоризации, которая является основным средством передачи эмоциональной оценки, реализация эстетической оценочности достигается нередко с помощью использования пейоративов:
Оглянулся, все тихо, хвоста вроде нет
Колодец двора, яма чёрного хода.
Заколочено. Чёрт бы побрал этот свет,
Липнущий сверху чухонским уродом.
Выход - гнилая пожарная лестница
Хрупкая, сволочь, и окна вокруг. [ДДТ, «Террорист»]
Эстетическая оценка в рок-поэзии нередко объективируется посредством прилагательных и наречий и может быть абсолютной или относительной - в случаях, когда она представлена сравнительными формами:
Напрасно унываешь; ты, видимо, не знаешь,
Что в мире существует гармония,
Напрасно унываешь,
И для тебя чем хуже - тем лучше для тебя!
[И. Тальков, «Гармония»]
Эстетическая оценка предполагает наличие определенной эстетической константы, социально стандартной и общепринятой. Однако рок-поэзия, являясь продуктом так называемой андеграундной среды, несколько смещает эту постоянную, разрушая эстетические каноны. В частности, это находит отражение в оценке окружающего мира:
Ты не можешь здесь спать,
Ты не хочешь здесь жить.
[В. Цой, «Последний герой»]
При оценке бытовой составляющей социума, Виктор Цой постоянно говорит о неуютности и дискомфорте вокруг, но при этом не считает данное положение вещей определяющим фактором, так как это не является для поэта самым важным, исходя из чего все окружающее воспринимается как должное, само собой разумеющееся для подобного рода деятельности и образа жизни:
Нет дома. Никого нет дома.
Я лишний, словно куча лома.
[В. Цой, «Бездельник»]
Сравнение куча лома с участием разговорного элемента куча содержит в себе отрицательную эстетическую оценку: куча лома как нечто некрасивое.
В целом, в текстах рок-поэтов доминирует мотив обнажения действительности, желание показать правду жизни без эстетических прикрас. Это касается как социальной жизни, духовной, так и политической и идеологической её стороны:
В анабиозе доживает век Москва - ей все равно.
Уселись звезды на святые купола давно, давно,
(В анабиозе доживает век Москва - дошла, дошла.
Над куполами Люциферова звезда взошла, взошла.)
Наблюдая свысока, как идешь ты с молотка за пятак,
Как над гордостью твоей смеется бывший твой халдей с Запада.
Империя рушилась, резали власть
Тайны дворцовых теней,
Но земля победила, не позволив пропасть,
Превратила нас в стаю камней.
[ДДТ, 180 см]
Эстетическую оценку несут здесь как отдельные лексемы: анабиоз, халдей, за пятак, рушиться, резать; так и сочетания, среди которых - устойчивые, традиционные, закрепленные в узусе и индивидуально-авторские: доживать век, идти с молотка, Люциферова звезда.
При этом для творчества Игоря Талькова и Юрия Шевчука в особой степени характерна оценка политической ситуации в стране. И здесь в некоторых текстах эстетическая оценка пересекается с этической, потому как реализация системных отношений может касаться самых нравственно-значимых элементов жизни: смеяться над гордостью.
Одним из самых значимых лексических элементов в контексте реализации эстетической и этической оценок является слово Бог (бог):
Твоя сажал сад, сансемилья, бананы,
Твоя улыбчив как юный бог,
Твоя не слушал советов сбоку,
И вот твой бананы зачах.
[В. Цой, «Сельва»]
Здесь одна из основных смысловых доминант эстетической оценки (ср.: красив как бог) - понятие «бог» - обыгрывается Виктором Цоем с шутливой иронией, но сохраняет общую направленность эстетической оценки слова с положительной коннотацией.
Таким образом, проанализировав реализацию эстетической оценки в текстах рок-поэтов, мы пришли к следующим выводам. Одна из особенностей рок-поэзии - преобладание элементов, разрушающих эстетику бытия: гнилой, пыльный и т.п., в силу того, что ведущей является установка на выявление безобразного в мире, авторы нередко используют пейоративны: урод, сволочь и подоб. - и просторечную лексику: поди, в лом и т.д. Поэтам свойственно стремление показать мир неглиже, в всёй его неприглядности, без прикрас, что является общей тенденцией для рок-культуры в целом.
§3. Реализация этической оценки
Этическая оценка - это показатель нравственного уровня человека, репрезентирующий его зависимость от определённых заповедей, норм морали и нравственности. В силу этого этическая оценка небезразлична к понятию архетипа - нормы, образца, примера, потенциальных требований, предъявляемых к объекту, а потому лексика со значением этической оценки (герой, предатель, ложь и подоб.) в текстах рок-поэтов оказывается вполне традиционной:
Ты мог быть героем,
Но не было повода быть.
Ты мог бы предать,
Но некого было предать…
[В. Цой, «Подросток»]
И когда нам так хочется громко и долго кричать,
Вся огромная наша родня умоляет молчать.
И частенько, не веря уже в одряхлевших богов,
Сыновья пропивают награды примерных отцов.
[ДДТ, «Я получил эту роль»]
Господин президент, назревает инцидент:
Мы устали от вранья, в небе - тучи воронья.
Хватит!
[Тальков, «Господин президент»]
В исследуемых нами текстах этическая оценка выражена по преимуществу на лексическом уровне, при этом используются слова, называющие или характеризующие такие качества, как патриотизм, вера, любовь:
Прекрасная любовь, там ждут тебя живые,
Позволь себя увидеть тем, кого ведут на смерть
Там по уши в грязи, но все же не слепые,
Дай разуму свободы, дай чувствам не истлеть
[ДДТ, «Прекрасная любовь»]
В творчестве поэтов любовь традиционно выступает как высшее чувство. Но при этом у каждого автора это любовь своя, особенная. Так, Ю. Шевчук, будучи лириком, олицетворяет любовь, наделяя ее почти физической способностью спасать людей. Высокая прекрасная любовь в тексте рок-поэта аллюзивно связывается с блоковской Прекрасной Дамой, что, как нам думается, отнюдь не случайно и является здесь авторской реминисценцией.
В картине мира В. Цоя любовь есть чувство естественное, простое и понятное, но от этого не менее высокое. Автор не использует стилистических приемов и фигур, оперируя только прямыми номинациями:
Ты часто проходишь мимо, не видя меня,
С кем-то другим, я стою не дыша.
Я знаю, что ты живешь в соседнем дворе,
Ты идешь не спеша, не спеша...
О, но это не любовь...
[В. Цой, «Это не любовь»]
В свою очередь, Игорь Тальков в своем творчестве говорит о любви как о сильном чувстве, которое может быть внезапным, запретным, терзающим. При этом данное чувство даётся человеку от Бога - неслучайно лексемы любить (любя) и Бог обнаруживаются в одном и том же контексте:
Да я бы мог, конечно, отпустить
Тебя, но это не поможет
Чужому горю, ведь простить
Меня мой дом уже не сможет;
Расстаться можно и любя,
Боль рассосется понемногу,
Но только, обманув себя,
Мы обмануть не сможем Бога.
[И. Тальков, «Моя любовь»]
С ключевым этическим элементом Бог соотносятся слова семантического поля «Вера». Вера - чувство очень сложное, и для рок-авторов понимаемое не всегда однозначно. В первую очередь, лексемы вера, верить и т.д. характерны для произведений И. Талькова и Ю. Шевчука, чему имеются экстралингвистические объяснения: авторы являются сторонниками традиционно русских этических воззрений, а потому они нередко касаются вопросов религии, в частности - религиозных, христианских обычаев:
Я зажег в церквях все свечи, но одну - одну оставил,
Чтобы друг в осенний вечер да по мне ее поставил,
Чтобы дальняя дорога мне короче показалась,
Чтоб душа, вздремнув немного, снова к дому собиралась.
[ДДТ, «Я зажёг в церквях все свечи»]
Здесь находит отражение известная традиционная установка, которая вербализуется в общенародном языке устойчивыми сочетаниями жить по-божески, жить по-христиански.
Вера Бога выступает не только как показатель нравственности, но и как некое этическое мерило:
Верит в Вас как в Бога,
Измождённая страна,
Коммунизмом поражённая
Очнувшаяся от сна.
[И. Тальков, «Господин Президент»]
Этическая оценка, заключенная в устойчивом сравнении верить как в Бога здесь является, безусловно, положительной, при этом смысловая антонимия веры в Бога и коммунизма и, следовательно, атеизма усиливает эффект данной этической оценки, базирующейся на культурном архетипе. Таким образом, отношение к вере для представителей рок-поэзии выступает как высшее проявление этического начала.
В целом рок-поэзия - в её образцах, к которым можно отнести произведениях избранных нами авторов, - высоко этична. Неслучайно один из основных мотивов творчества рок-поэтов - мотив правды и честности, что является показателем человечности, гражданственности, ответственности перед миром и собой.
Неприятие лжи и её осуждение находит вербальное выражение в произведениях всех рассмотренных нами авторов:
Небеса на коне, на осеннем параде
Месят тесто из тех, кто представлен к награде,
А по ящику врут о войне...
[ДДТ, «Осенняя»]
Не та, конечно, правда,
Что в «можно» надо втиснуть,
А та - святая правда -
Без лжи и компромиссов.
И пусть твердят ублюдки,
Что истина опасна, -
Она не проститутка,
Чтоб быть всё время разной.
[И. Тальков, «Правда»]
Понимание правды и истины в авторских текстах - бескомпромиссное, что реализуется посредством лексем правда, истина, ложь, врать и т.п., при этом в ряде случаев имеет место контекстуальная антонимия: святая правда, истина - проститутка, где в каждом слове ярко появляется этическая оценочность: святой (+), правда (+), истина (+) - проститука (-).
Слово ложь, в свою очередь, нередко находится в отношениях синонимии с лексемой предательство, отражая авторский взгляд на вещи: тот, кто лжет, является предателем. По этому поводу уместно привести один фрагмент из интервью Игоря Талькова, которое он дал 10 февраля 1990 года, во время своих гастролей в Воронеже:
Вопрос журналиста:
Что Вы не приемлете в человеке, в человеческих отношениях между собой?
Ответ:
Лжи, предательства. Всё, пожалуй, на этом всё строится.
По большому счёту такая острота восприятия неправды, конечно, обусловлено временем, политической ситуацией в стране, и экстралингвистические социальные факторы здесь очень сильны, потому в произведениях автора ощутима эпоха и настроения, имевшие место в описываемый период. Возможно, со временем и мотивы творчества и общий настрой изменились бы, ведь мы говорим здесь об ушедшем поэте. Но, с другой стороны, анализируя тексты Юрия Шевчука широкого временного диапазона, можно с уверенностью говорить о сохранении основных этических доминант и мотивов. У всех рассмотренных нами авторов этические оценки, выраженные лексически и семантически, по своей сути совпадают и основываются на общечеловеческих нормах. Общие этические доминанты для авторов - это любовь, вера, правда, свобода. Для Игоря Талькова и Юрия Шевчука - это высшие этические доминанты. В то же время следует заметить, что в области этической оценочности может проявляться и индивидуально-авторская специфика. В частности, для творчества Виктора Цоя не свойственно использование слов религиозной тематики, чему мы находим экстралингвистическое объяснение: в силу своей национальной принадлежности поэт был носителем не только российской, но и восточной культуры, отсюда, вероятно, и особая значимость образа Солнца в его поэзии.
§4. Реализация сенсорной оценки
Сенсорные оценки - это результат познания действительности посредством органов чувств, так как они основаны на ощущениях, реакциях пяти органов чувств. Безусловно, всякое ощущение является индивидуализированным, субъективным. Однако, исследуя тексты рассматриваемых нами рок-авторов, мы установили, что сенсорные оценки не столько передают субъективное представление об описываемом объекте действительности, сколько служат способом характеризации внутреннего состояния, эмоциональных переживаний лирического героя, что свойственно поэзии вообще.
В то же время в рок-поэзии и на уровне сенсорных оценок проявляется определенная специфика: в большинстве случаев здесь очевиден и ощутим мотив протеста, что вновь полностью совпадает с концепцией рок-поэзии в целом. Так как сенсорные оценки фиксируют реакции на различные объекты действительности пяти органов чувств человека: слуховых (звуковых), зрительных, органов осязания (тактильных), обоняния и вкуса, мы считаем необходимым остановиться на реализации каждой из них в отдельности.
Слуховая сенсорная оценка в тестах рок-поэтов создаёт градуированные ряды. Понижение и повышение звучания создаёт шкалу положительных и отрицательных оценок.
Реализация слуховой сенсорной оценки в проанализированных нами текстах осуществляется с помощью использования глаголов соответствующей семантики:
Те, кто слаб, живут из запоя в запой,
Кричат: Нам не дали петь!
Кричат: Попробуй тут спой! [В. Цой, «Попробуй спеть вместе со мной»]
Градация отрицательных слуховых оценок создаёт чувство дисгармонии, обозначая лексически отклонение от нормы:
Тише, тише, тише, тише, тише, парень, не шуми.
Вдруг услышат твои речи заграничные враги.
И, не дай Бог, в их эфире прозвучат твои слова,
Что чего-то у нас нету и не так идут дела. [ДДТ, «Тише-тише»]
Пребывая в состоянии прострации,
Дед не верил больше средствам информации,
Демонстрации считал мистификацией,
А над лозунгами просто хохотал. [И. Тальков, «Дед Егор»]
Для анализируемых нами текстов характерны индивидуально-авторские ассоциации, обусловленные логикой семантики и прагматики:
Далеко, далеко,
В беззаботные дни
Я смотрю, как легко Исчезают они.
Слышу я тишину,
Что молчит в тишине,