нашего исследования состоит в том, что мы пытаемся создать целостную картину в решении данной проблемы в школьной программе 5-7 классов.
Соотношение чувства и долга в литературе рассматривалось в соответствии с художественными направлениями авторов. Реализм позволяет рассмотреть эту тему всесторонне, поэтому мы выбрали реалистичную прозу.
1. Вспыхнувшее чувство и забытый долг в новелле Проспера Мериме «Маттео Фальконе»
чувство долг новелла рассказ
Проспер Мериме (1803-1870) - французский писатель. Мастер новеллы. В остросюжетной, стилистически отточенной романтической прозе - сильные и цельные характеры, интерес к народной жизни (новеллы «Маттео Фальконе», «Таманго», «Коломба», «Кармен»). Сборник пьес на испанские темы «Театр Клары Гасуль» (1825) и сборник баллад на сюжеты балканского фольклора «Гузла» (1827) - литературная мистификация. Обращение к историческому прошлому в драматической хронике «Жакерия» (1828) и романе «Хроника царствования Карла IX» (1829). Переводил русских классиков 19 в., которым посвятил цикл статей; труды по русской истории.
Гористый остров, покрытый зелёными маки, скромные, но крепкие дома пастухов, стада коз и овец, простой быт. Суровые условия жизни рождают суровых, аскетичных людей. Главная ценность для них даже не богатство (богатство горцев весьма относительно!), а свобода и честь. Справедливость, апеллирующая к закону, не для них. Здесь всё решается непосредственно, на месте. Тот, кто пролил чужую кровь, должен заплатить за это своею собственной. А право на его кровь получают родственники убитого. И только. Потому преступника не выдадут властям (им не очень доверяют). Закон кровной мести - древний и, с нашей точки зрения, дикий, варварский. Но возник он задолго до включения Корсики в цивилизованный мир, а потому и искоренить его было невозможно в одночасье. Корсиканцы уверены в том, что никто не может дать им свободу: она им присуща от рождения, а потому и отстаивать её - дело чести каждого. По сути, корсиканские традиции обрекают людей на одиночество: каждый за себя (или чуть шире - каждая семья за себя). Невмешательство - один из неписаных законов подобного образа жизни. Не мешай, не вмешивайся, не занимай ничью сторону, заботься только о себе и своей семье. Но при этом не мешай и другому выживать. И если преступнику необходима пища, дай: ты не обеднеешь, а преступник не тронет твой дом и твоих родных, то есть не возьмёт больше, чем ему нужно для выживания. Не сострадание, а разумный расчёт лежит в основе подобных отношений. Да и никто не знает своей судьбы: завтра и ты можешь оказаться вне закона.
Именно об этих традициях, которые сильнее законов, сообщает Мериме своим читателям.
У новеллы есть ещё одна интересная композиционная особенность: точка зрения повествователя постепенно сужается: от панорамного взгляда на корсиканский образ жизни он переходит к представлению одного корсиканца, чьё имя вынесено в название новеллы.
Перед нами, безусловно, сильный человек, причём не только физически, но и внутренне. Но Мериме создаёт образ Маттео не только с помощью портрета: он обращает внимание читателя на ряд деталей - образ жизни героя, его самые яркие качества, отношение к нему других людей, а также история его женитьбы.
Маттео уважаемый и независимый человек. Именно этим достоинством героя и объясняется во многом отношение к нему окружающих: он хороший друг, но и опасный враг. Впрочем, даже кровавая история женитьбы Маттео на Джузеппе не характеризует его как человека кровожадного. Напротив, он живёт в мире со всеми. Богатство не сделало его скупым - он щедр к бедным. Перед нами почти исключительный герой: его уважают, на него никто не посягает, однако это ещё не является поводом для Маттео забывать об осторожности. Жизнь корсиканца всегда полна опасностей и неожиданностей, потому Маттео никогда не покидает дом без оружия и жена его умеет заряжать ружьё. Жизнь корсиканца - жизнь с ружьём и под ружьём.
долгожданный сын получает имя Фортунато. Подобная реакция вполне объяснима: сын - продолжатель рода, помощник, счастье, удача для отца. Но имя ребёнка прилагается, прежде всего, к нему самому. В древнеримской мифологии Фортуна - богиня счастья, удачи. Она покровительствовала и деторождению. Дословно «фортунато» переводится с итальянского языка как счастливый, удачливый, успешный.
Представив Маттео Фальконе в самых общих, но главных чертах, Мериме вновь меняет точку зрения повествователя: теперь мы переносимся в прошлое (как минимум на два года назад, а возможно, и больше) и
оказываемся в точке события, о печальной развязке которого читатель предупреждается уже в конце экспозиции. Мы догадываемся, что событие будет связано с сыном Маттео, но предугадать конфликт и его развязку абсолютно невозможно.
В центре внимания повествователя теперь оказывается сын Маттео, десятилетний Фортунато, а общий план изображения меняется на крупный.
Поступок Фортунато вызывает единодушное осуждение у некоторых читателей, но они не отказывают ему в сочувствии: мальчику десять лет, сержант Гамба соблазняет его упорно, настойчиво, а рядом с Фортунато нет никого, кто помог бы ему преодолеть искушение. И в то же время мы помним о том, что на самом деле Фортунато выбирает не между серебряной монетой и серебряными часами, а между жизнью и смертью человека, которому он обещал помощь.
При всём лаконизме автора и внешней простоте художественной формы новеллы у неё есть свои композиционные секреты. Несколько секретов мы уже открыли - это, прежде всего смена планов, масштаба точки зрения в повествовании - от панорамного до крупного. Второй секрет - в исчезновении из повествования героя, чьё имя вынесено в название новеллы: Маттео как действующее лицо появится только в развязке, а участником завязки, развития действия и кульминации станут его сын, сержант Гамба (дальний родственник Фальконе) и бандит Джаннетто. При этом конфликт между этими персонажами является частным, иллюстрируя конфликт более общий. И завязка общего конфликта отнесена к далёкому прошлому Корсики, к её традициям. Кульминацией становятся страшная правда о часах, случайно обнаруженных матерью мальчика Джузеппой, и решение Маттео наказать сына-предателя, а развязка наступает на наших глазах с выстрелом Фальконе и смертью его единственного сына. Есть и крошечный эпилог, разнесённый Мериме по разным частям текста: в начале новеллы мы узнаём, что описанное событие произошло за два года до того, как повествователь был на Корсике в последний раз, что к моменту его повторного пребывания на острове Фальконе было на вид лет пятьдесят, то есть он был жив и здоров.
Частный конфликт тоже строится своеобразно. Ещё до начала действия новеллы в него вступает бандит Джаннетто. Это конфликт между властью в лице сержанта Гамбы и преступником. Причём для Мериме неважно, какой закон нарушил Джаннетто и как долго он уже скрывается в маки. Преступник Джаннетто - один из многих, его судьба зависит только от случая, от удачи. Этим случаем и становится в жизни бандита Фортунато. Теперь бандит вступает в конфликт с Фортунато (по сути - с Фортуной): ему нужно, во что бы то ни стало этот конфликт преодолеть, разрешить мирно, то есть склонить фортуну на свою сторону. Мальчик втянут в этот конфликт волею того же случая: отец и мать ушли в маки, оставив его сторожить дом, и не дав никаких указаний по такому неожиданному поводу, как появление раненого бандита. Мальчик вступает в конфликт не
собственно с бандитом Джаннетто, а с властью в лице сержанта, с одной стороны, и с обычаями своих предков - с другой. Он не решается встать на сторону власти, так как догадывается, что отец не одобрил бы такой выбор. Но и помогать бандиту он тоже не решается, так как не уверен, что и такой выбор одобрил бы отец. Отца же нет, и переложить решение, а значит и ответственность, на него невозможно. И тогда мальчик, в душе догадываясь, как бы поступил его отец, и подталкиваемый восклицанием Джаннетто («Нет, ты не сын Маттео Фальконе! Неужели ты позволишь, чтобы меня схватили возле твоего дома?»), принимает решение помочь раненому бандиту. Но ему очень хочется извлечь из этой ситуации хоть какую-то выгоду для себя. И вот это «но», эта червоточинка, а возможно, просто детская слабость, желание получать награду за хорошие поступки и заставляют Фортунато требовать от беспомощного человека платы за спасение. Казалось бы, фортуна улыбается бандиту: у него есть монетка для мальчика, он спасён. А Фортунато честно отрабатывает плату, недаром повествователь говорит о хитрости дикаря. Выбор, сделанный мальчиком в пользу Джаннетто, втягивает его в конфликт с властью, а именно с сержантом.
Гамба разрешает свой конфликт, не задумываясь о тех последствиях, которые ждут втянутого в него ребёнка. Он идёт до конца, не останавливаясь перед подкупом мальчишки. Мало того, он последовательно манипулирует детским сознанием, разжигает амбиции и страсти в душе Фортунато. С точки зрения сержанта, он исполняет свой долг, а для этого все средства хороши. Единственный, кого он опасается, - это Маттео Фальконе, а потому стремится задобрить отца похвалой его сыну. Но Гамба, хоть и дальний родственник Фальконе, давно оторвался от корсиканских традиций, чужд корсиканских понятий о чести. Позиция Гамбы отражает взгляд цивилизованного мира, утратившего, в отличие от мира дикого, представления об истинном достоинстве. Так Мериме подводит читателя к глубинному конфликту своей новеллы - между разными представлениями о чести и долге. Сын Маттео Фальконе Фортунато совершает предательство не из страха (мальчик храбр и на всём свете боится только отца), не из глупости
(подвергшись допросу сержанта вольтижеров, мальчик с блеском парирует все его уловки и угрозы). Юного Фальконе погубили страсть к коммерции и стремление первенствовать. При виде серебряных часов, которыми подкупает его сержант, Фортунато мигом теряет весь свой разум и здравый смысл. Доводом, добившим его, становится издёвка сержанта: «…У сына твоего дяди уже есть часы… правда, не такие красивые, как эти,… а ведь он моложе тебя»1. Мысль, что кто-то опередил его, нестерпима для мальчика, и он уступает преступному искушению, чувству. Глядя, как блестят часы, Фортунато как будто открывает для себя влекущий блеск буржуазного мира. Но чтобы устремиться туда, куда его влечёт, мальчик должен переступить через законы патриархального мира, должен стать предателем. Всё это угадывает разгневанный отец - уже после того, как вольтижеры уводят арестованного разбойника. «Хорошо начинаешь!» - с грозной иронией говорит Маттео Фальконе, давая понять сыну, что он свернул с того прямого пути, по которому шли все его предки. «Мой ли это ребёнок?» - спрашивает Маттео жену, разбивая о камень часы, плату за бесчестье. И, наконец, звучит приговор: «…Этот ребёнок первым в нашем роду стал предателем». «Первым в нашем роду…» - из этих слов ясно, что убийство сына - не прихоть злодея-отца, не шаг отчаяния, не акт безумия или даже гнева. У Маттео Фальконе просто не было другого выбора. Он отвечает не только за свою честь, но и за честь рода; доброе имя предков - многих и многих поколений - вот что решается в этот злополучный для семьи Фальконе день. Плюнув на предательский порог дома Маттео, разбойник Джаннетто уже лишил род Фальконе будущего; дело главы семейства - спасти от позора прошлое рода. А это возможно только ценой жертвоприношения. Расстреляв сына, Маттео произносит спокойную фразу: «Надо сказать зятю, Теодору Бьянки, чтобы он переехал к нам жить». Эта фраза означает не только отказ от первенства в семье, не только даже крушение всей жизни, но и тупик рода. Причина смерти Фортунато в непримиримом столкновении отца и сына, оказавшихся в разных мирах: отца - оставшегося в мире патриархальной древности, и сына - шагнувшего в мир буржуазной предприимчивости, - столкновении, погубившем их обоих.
Случай втянул мальчонку Фортунато в глобальный конфликт между цивилизацией и варварством. Только вот симпатии автора явно не на стороне первой.
Коллизии новеллы приводят к самому страшному конфликту: предательство Фортунато разделяет отца и сына. И даже мать не в силах спасти своего ребёнка от суровой, но и по её представлениям справедливой кары. Маттео разрешает не частный семейный конфликт, а общечеловеческий. Его требования к сыну и к другим людям едины. Цельность натуры корсиканца поражает: в нём нет ни единой трещинки. А вот сын его уже затронут цивилизацией, её соблазнами в виде монеток и часов. Маттео Фальконе пытается удержать свой мир в целости, выпалывая сорняки. И если сын подвержен болезни, если её микроб проник в его душу, то выход только один - убить сына вместе с проникшей в его душу заразой. Средство кардинальное, жестокое, но, по мнению Маттео, единственно возможное.
Мериме нигде открыто не выражает своей позиции, предоставляя читателю самому делать выбор: осудить Фальконе за его жестокость или оправдать. Но гораздо важнее понять, чем вызвана подобная жестокость и почему Маттео не видит никакого другого выхода из этого конфликта.
Итак, в основе композиции ряд частных конфликтов, которые все являются следствием романтического конфликта между двумя мирами: старым, «диким», но цельным миром корсиканцев - и наступающим на остров миром цивилизованным, изъеденным, как молью, желанием получить материальную выгоду.
Для отца долг оказался выше, а в сыне победили чувства. Здесь отразились разные культуры - патриархальные и буржуазные.
2. Борьба чувства и долга в повести Н.В. Гоголя «Тарас Бульба»
Повесть Николая Васильевича Гоголя - «Тарас Бульба», входит в цикл «Миргород». В составе «Миргорода» повесть опубликована в 1835 году, в 1842 вышла её вторая, дополненная и переработанная Гоголем редакция, которая публикуется во всех современных изданиях.
Историческое содержание повести предсказано национально-освободительного движения украинского народа в XV-XVII веках. В основе повести столкновение Запорожской Сечи, как представительнице всей Украины, и панской Польши.
Андрий Бульбенок (Бульбенко) - младший сын главного героя повести. Вместе с братом Остапом возвращается в отцовский дом из киевской бурсы, где учился с двенадцати до двадцати «с лишком» лет. Наутро Тарас везет сыновей в Сечь: там братьям предстоит пройти «инициацию», влиться в ряды вольного запорожского козачества эпохи религиозных войн с Польшей и набегов на Турцию. (О том, насколько условны и прозрачны хронологические границы этой эпохи в изображении Гоголя, см. ст. «Тарас Бульба».) Во время «крестового» козачьего похода на польский юго-запад, против унии, Андрий героически и самоотверженно воюет с врагами «веры православной». Но когда козаки осаждают город Дубно, служанка той польской красавицы, в которую Андрий влюблен еще со времен бурсы, ночью проводит его по подземному ходу в осажденный город; став на сторону «проклятых католиков», Андрий бросается в бой против соотечественников и единоверцев. Заманив сына-изменника в засаду, Тарас Бульба собственноручно убивает его.
Образ Андрия чрезвычайно важен для равновесия художественного полярного мира повести. В ней сталкиваются не просто две культурные стихии, «оседлая» польская и «кочевая» запорожская; не просто мир «православного воинства» с миром европеизированного католицизма; в ней сталкиваются две разные «стадии» человеческой истории. Козачество, живущее по надличным законам эпоса, не знающее государственности, сильное своей неупорядоченностью, дикой вольницей и первобытным демократизмом, и - о государственное шляхетство, «где бывают короли, Князья и все, что ни есть лучшего в вельможном рыцарстве»; то есть мироустройство внешне утонченное, развитое, но внутренне менее цельное. Тарас и брат Андрия, Остап, безраздельно принадлежат «догосударственному», дикому и молодому, эпическому пространству Сечи. Польская красавица, в которую влюблен Андрий, живет за пределами эпоса, в обжитом пространстве, так похожем на мир европейского романа. «Жиды», изображенные Гоголем с нескрываемым презрением, безродны, а потому свободно снуют туда и сюда. И лишь Андрий, рожденный козаком, «заражается» польским духом, раздваивается между полюсами - и с неизбежностью гибнет. Губит его, конечно же, любовь. Но некий надлом присутствует в его образе изначально.
Андрий, вернувшийся из бурсы, ни в чем не уступает Остапу. Могуч, как он; ростом в сажень; смел; хорош собою. В бою он беспредельно храбр, удачлив. Однако на его образ постоянно ложится легкая тень. В первой же сцене повести - сцене возвращения - он слишком просто «спускает» Тарасу насмешку над собою. (Тогда как Остап, «правильный» сын, идет с отцом на кулаки.) Кроме того, Андрий слишком тепло обнимает мать. В стилизованно-эпическом мире «Тараса Бульбы» за точку отсчета принята, подчеркнуто мужская этика запорожцев, не признающая равенства женщины и мужчины. Только жалкий «жид» привязан к женщине и в минуту опасности прячется под юбкою «жидовки». Настоящий козак ставит своего друга выше, чем «бабу», а его семейные, родственные чувства куда слабее, чем чувство братства, товарищества. Но беда даже не в том, что образ Андрия с самого начала слегка сдвинут к «женскому» полюсу, что он чересчур привязан к матери. А в том, что он не скрывает свои чувства. (Вновь в отличие от Остапа, который тоже тронут материнскими слезами, но виду не подает.) Точно так же в бою Андрий не просто совершает подвиги, но погружается «в очаровательную музыку пуль и снарядов». То есть и здесь отдается во власть развитого чувства,
живет жизнью сердца, а не героическим сознанием воина и патриота. Наконец, во время осады Дубна Андрий, вместо того чтобы наесться, напиться и заснуть, как положено порядочному козаку, напряженно вглядывается в беспредельное небо. Так будет вглядываться в вечное небо над Аустерлицем княжеством Андрей Болконский («Война и мир» Л.Н. Толстого). Но что хорошо для героя военной эпопеи XIX» Шв., то ужасно для героя военного эпоса времен «малороссийского рыцарства». Дело воина - побеждать; созерцать небеса и меланхолически размышлять - бабье дело.
Андрий слишком человечен, чтобы быть хорошим запорожцем. Чрезмерная утонченность и развитость его душевной жизни, несовместная с верностью отцовским заветам, вот первопричина нравственного падения Андрия. Податливость на страшный соблазн женской красоты, превращающая Андрия из эпического героя персонаж современного романа, - всего лишь следствие непоправимой смены жизненных ориентиров. Андрий не может не тянуться к женщине, ибо она изменчива, психологична, восторженна, как он сам. Во время первого же - киевского еще - свидания с прекрасной полькой, дочерью венского (позже - дубновского) воеводы, красавицей, белой, как снег, и пронзительно-черноокой, та потешается над непрошеным гостем, надевая ему на губу серьгу, накидывая кисейную шемизетку. То есть - переодевая женщиной. Это не просто игра, не просто насмешка капризной польской красавицы над украинским «парубком», который прокрался в ее комнату через дымоход. (Что само по себе показательно и бросает на героя сомнительно-демоническую тень.) Но это еще и своеобразное «ритуальное переодевание» мужчины в женщину, которое выявляет его внутреннюю «женственность» и, в конечном счете, предрекает его грядущее перерождение. Тот, кто согласился играть в подобную игру, кто изменил своей «мужской» козачьей природе, тот в военизированном мире гоголевской повести обречен рано или поздно изменить вере, отечеству, товариществу. (О мистическом смысле «товарищества» см. ст. «Тарас Бульба».)
И следующий шаг в сторону от запорожского козачества (а значит, в пропасть) герой-перевертыш делает очень скоро, задолго до окончательного перехода на польскую сторону. Спустя несколько дней после «свидания» он «случайно» видит свою возлюбленную в костеле. То есть в самый разгар религиозной вражды между православием и католицизмом, накануне унии, из-за которой Сечь и подымится вскоре войной на Польшу, Андрий заходит в католические храмы. Стало быть, красота для него уже выше «правды» и дороже веры.
Неудивительно поэтому, что, в конце концов, он выпадает из великого казачьего единства, «проваливается» в польскую трясину - и что от этого провала его не способны удержать ни благословение матери, и кипарисный образ, присланный ею из Межигорского киевского монастыря. Узнав от истощенной служанки польской красавицы о голоде, царящем в осажденной крепости (съедено все вплоть до мышей), Андрий немедленно откликается на мольбу возлюбленной польки о помощи. (Тогда как дочь врага не может, не должна интересовать «полноценного» запорожца даже в качестве наложницы; полькам положено вырезать груди, убивать их младенцев). Вытащив из-под головы Остапа мешок с хлебом (между тем Остап даже во сне продолжает ненавидеть врагов и восклицает: «Ловите, чертова ляха!»), Андрий отправляется на вражескую сторону. В отличие от своего брата у Остапа преобладает чувство долга. Переход этот описан автором как переход из яви в навь и служит своего рода параллелью киевскому визиту к польке. Тогда Андрий проник в ее комнату через «нечистый», демонический дымоход; теперь он спускается под землю - в тайный тоннель, подобие преисподней.
Тогда дело происходило ночью, во время власти тьмы, и теперь Андрий крадется к подземному ходу в неверном свете луны. Само подземелье, в стенах которого стоят гробы католических монахов, сравнивается с киевскими пещерами; только это святость «неправильная», «чужая», взятая с противоположным знаком; если путь сквозь киевские пещеры символизирует дорогу через смерть в жизнь вечную, то дубновские пещеры - это путь из жизни в смерть. Подземная икона католической Мадонны, перед которой зажжена лампада, соблазнительно похожа на возлюбленную Андрия; чтобы войти в осажденный город, он должен сначала пройти через сакральное пространство костела и как бы окончательно «окатоличиться».
В Дубне тоже все перевернуто, окрашено в мертвенные тона: на улице лежит умершая «жидовка» с полуживым младенцем, который «злобно» скручивает пальцами высохшую грудь матери; нищий, выпросивший у Андрия каравай, умирает в корчах. И «питающая» материнская грудь, и хлеб, который служит символом жизни и напоминает запорожцам о евхаристии, в потустороннем пространстве польского города способны служить аллегориями, а подчас и непосредственными источниками гибели. Но Андрий всего этого как бы ни замечает, ибо среди тления особенно яркой, особенно загадочной, особенно влекущей кажется «развившаяся» красота польки, ее чудная, «неотразимо-победоносная бледность», ее жемчужные слезы («за что свирепая судьба причаровала сердце к врагу?»). Есть и в этой красоте нечто смертоносное: недаром рассказчик, в конце концов, сравнивает ее с прекрасной статуей. Но, во-первых, автор и сам не в силах удержаться от «очарования» польки (осуждая Андрия «идеологически», он так подробно и так выразительно описывает ее чувственное совершенство и переживания героя, что создается впечатление полного авторского сочувствия к осуждаемому персонажу). Во-вторых, и это главное, Андрий не способен думать ни о чем - лишь о желанной прелести красавицы, которая «втягивает» его в свой мир, как русалка заманивает спутника сладостно-обманчивой песней в свое подводное, неживое царство. Ради любви прекрасной польки Андрий отрекается от Украины («Кто дал мне ее в отчизны?») и в самый миг временного торжества поляков над запорожцами получает «награду за измену» - упоительный поцелуй. В борьбе чувства и долга героя повести всё-таки побеждает чувство любви.
В каком-то смысле для Андрия это и поцелуй измены, поцелуй Иуды - и поцелуй смерти. Ибо с этой минуты Андрий полностью подпадает под власть польки. Сменив козацкое платье на роскошный бело-золотой наряд (еще одно переодевание, которое окончательно превращает героя в перевертыша), он несется в бой против своих прежних товарищей, против брата, против отца. И перед его мысленным взором - не «крест святой», не образ родины (старой ли, новой ли), но лишь «кудри, кудри», подобная лебедю грудь, снежная шея, плечи. Это сатанинское наваждение красоты, ведущее к гибели, это пропасть очарования, в которую, сам не заметив того, проваливается Андрий. Даже когда он попадает в засаду и Тарас велит сыну слезть с коня, чтобы застрелить его, последнее имя, которое срывается с уст чувствительного изменника, - это не имя Отчизны, не имя братьев, даже не имя матери (пусть «женское», но кровно-родное), а имя соблазнившей его польки. Между тем во время битвы, только что описанной Гоголем, три героя-козака - Мосий Шило, Степан Гуска и Бовдюг - погибли с одними и теми же словами на устах: «Хвала Русской Земле и вере православной!»
В образе Андрия неявно проступают черты Иуды, как в образе отца - Тараса осторожно просвечивает демиургический, богоподобный лик. Но сцена гибели Андрия напрямую связана с эпизодом казни Остапа.
Младший брат переходит к врагам добровольно; старший - попадает в плен. Младший в миг смерти призывает чуждое женское имя, дрожит от ужаса, старший - молча терпит страшную муку и скорбит лишь о том, что никого из родных, своих нет рядом. Предсмертный выкрик он обращает к отцу (не ведая, что тот стоит на площади): «Батько! где ты? Слышишь ли ты?». Этот выкрик не что иное, как литературная рифма крестных слов Христа: «Боже мой! Боже мой! для чего Ты меня оставил?» То, что Остапу именно в эту минуту собираются перебить кости, также должно вызвать в памяти читателя евангельский эпизод: «…пришли воины, и у первого перебили голени, и у другого, распятого с Ним. Но, пришедши к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней». Но мало того, что сцена мученической смерти косвенно уподобляет Остапа Христу и окончательно противопоставляет его «Иуде» Андрия, не менее важно, что «правильный» брат, настоящий запорожец, до последней минуты тянется к мужскому центру бытия, предельно далекому от женственной слабости и от девичьей красоты, чреватой изменой. Этой же красоте мужества (а значит - товариществу) до конца остается верным и сам Тарас. Сцена его казни по смежности связана с эпизодом казни Остапа и по противоположности - с рассказом о недостойной, позорной кончине Андрия. В Тарасе Бульбе между борьбой чувства и долга берёт верх долг перед Отечеством.
Задача Н.В. Гоголя - показать бесчеловечность самой эпохи, в которой нравственное начало деформируется, ненормальность той жизни, при которой это происходит. Н.В. гоголь не оправдывает Андрия, но и не принимает поступка Тараса Бульбы. Это забвение главной заповеди Христа «Не убий».
3. Чувства, поставленные выше долга, в рассказе И.С. Тургенева «Бирюк»
В 40-е - 50-е года XIX века И.С. Тургенев создал несколько произведений, объединенных в один сборник - «Записки охотника». В отличие от большинства писателей, которые представляли крестьян безликой серой массой, автор в каждом очерке отмечает в жизни простого народа что-нибудь особенное, поэтому, когда все произведения были объединены в сборник «Записки охотника», крестьянский мир оказался описанным очень ярко и многогранно. Это принесло автору огромную известность. Во всех рассказах присутствует один и тот же главный герой - Петр Петрович. Это дворянин из села Спасского. Очень любит охоту, из-за чего много путешествует. Рассказывает о случаях, произошедших с ним. Причем Тургенев наделил его внимательностью, что помогает ему точнее разобраться в различных ситуациях и полнее передать их нам.
«Бирюк» - рассказ из «Записок охотника». Был написан в 1848 году. По своей композиции не отличается от других произведений сборника: с Петром Петровичем в очередной раз происходит интересная история, которую он рассказывает в форме монолога.
Однажды вечером, возвращаясь домой с охоты, рассказчик попал под дождь. Ехать дальше стало невозможно, и Петр Петрович серьезно задумался, где бы ему переждать непогоду. На его счастье, на пути ему попался лесник, предложивший пойти к себе в избу, пока дождь не кончится. В избе Бирюка (так прозвали лесника местные жители за угрюмость и нелюдимость) рассказчик узнал многое о его жизни. Когда дождь прошел, гостеприимный хозяин услышал звук топора и решил поймать нарушителя. Тогда Петр Петрович предложил пойти вдвоем. Так они и сделали. Вором оказался «мужик, мокрый весь в лохмотьях с растрепанной бородой», который, по-видимому, не от хорошей жизни пошел на воровство. Петр Петрович пожалел его и попросил Бирюка отпустить крестьянина, но тот не согласился и повел мужика к себе в избу. Однако после долгих просьб о пощаде и ходатайства со стороны Петра Петровича, лесник сжалился и отпустил его.
Бирюк - личность цельная, но трагичная. Его трагедия заключается в том, что у него есть собственные взгляды на жизнь, но иногда ему приходится ими поступаться. В произведении показано, что большинство крестьян середины XIХ века относились к воровству, как к чему-то обыденному: «Вязанки хворосту не даст из леса утащить», - говорил мужик, будто у него было полное право красть из леса хворост. Конечно, главную роль в становлении такого мировоззрения сыграли некоторые социальные проблемы: необеспеченность крестьян, необразованность и безнравственность. Бирюк не похож на них. Он сам живет в глубокой бедности: «изба Бирюка состояла из одной комнаты, закоптелой, низкой и пустой, без полатей и перегородок», - но не ворует (если бы он воровал лес, он мог бы себе позволить белую избу) и пытается отучить от этого других: «а ты все равно воровать не ходи». Он четко осознает, что, если каждый будет воровать, станет только хуже. Уверенный в своей правоте, он твердо шагает к собственной цели.
Однако его уверенность иногда подрывается. Например, в случае, описанном в очерке, когда человеческие чувства жалости и сострадания состязаются в нем с жизненными принципами. Ведь если человек действительно нуждается и у него нет другого пути, он часто идет на воровство от безнадежности. Фоме Кузьмичу (леснику) выпала тяжелейшая доля всю жизнь колебаться между чувствами и долгом.
И все же в Бирюке в борьбе чувства и долга, побеждает чувство сострадания. Очерк «Бирюк» имеет много художественных достоинств. Это и живописные картины природы, и неподражаемый стиль повествования, и своеобразие героев и многое, многое другое. Вклад Ивана Сергеевича в отечественную литературу бесценен. Его сборник «Записки охотника» стоит в ряду шедевров русской словесности. А проблемы, поднятые в произведении, актуальны и по сей день.
И.С. Тургенев показывает в рассказе, что Бирюк оказывается более сострадательным, чем хозяин. Автор изображает сложную психологическую борьбу в душе мужика, в простом русском крестьянине больше совести, больше нравственности, чем в хозяине.
4. Чувства и долг в рассказе И.С. Тургенева «Муму»
Повесть «Муму» была написана в 1852-м году, в то самое время, когда Тургенев находился под арестом за публикацию некролога о Гоголе. Еще до публикации повесть стала известна современникам и вызвала бурные споры и дискуссии о прообразах и реальной основе произведения. После публикации в 1854-м году повести в журнале «Современник» критики по разному истолковали ее смысл. Кто-то заметил в ней лишь простую историю любви глухонемого дворника к собачонке, погубленной злой барыней, другие сочли что «Муму» - это повесть о социальном неравенстве и нечеловеческих страданиях «дворовых» людей. Как бы там ни было, но и сегодня произведение учит нас добру и справедливости и позволяет увидеть реальные картины жизни России конца девятнадцатого века.
Этот рассказ, требующий концентрации внимания на чувствах глухонемого героя, не так уж прост. Писатель отличает «Из всей челяди самым замечательным лицом был дворник Герасим» «Славный он был мужик»1. Поскольку Герасим ничего о себе рассказать не может, представление о нем будет складываться из сравнения его с окружающими. Чем же он выделяется среди всей челяди?
Это настоящий богатырь, он работает за четверых, пашет, косит, молотит.
Герасим не знает усталости, хотя работает с утра до вечера Крестьянский труд ему по сердцу, он занимает все его свободное время и не дает скучать
Но вот привычный ход его жизни нарушается. Как сказано об этом в тексте? «Барыня взяла его из деревни».
Какой же силой должна обладать одинокая старушка, чтобы так обойтись с богатырем. Дело не в сказочной силе, просто она помещица, а Герасим - крепостной, который полностью находится в ее власти
Чем же был для Герасима переезд в Москву с точки зрения барыни?
Повышением по службе ведь дворницкая работа легче крестьянской
Читателю трудно судить, что думал по этому поводу сам Герасим, наверное, поэтому автор вводит в дальнейшее повествование целый каскад сравнений, позволяющих почувствовать состояние глухонемого.
«Отчужденный несчастьем своим от сообщества людей, он вырос немой и могучий, как дерево растет на плодородной земле.»
А ведь здесь обозначена цена потери. Герасим лишался той почвы, которая питала его всю Жизнь, - деревенского быта, неистомной крестьянской работы, захватывающей его целиком и не оставлявшей мыслей об одиночестве. Только разве не хватит у него сил, чтобы приспособиться к переменам и пустить корни в новой почве.
Конечно, хватит, но зачем? Невысказанность этого вопроса подчеркнет сравнение Герасима с молодым здоровым быком, которого перевозят по железной дороге' «…мчат со стуком и визгом, а куда мчат - Бог весть!»
Это мучительное недоумение Герасим носил в душе, изнемогая под его тяжестью, но никого не интересовало, почему новый дворник «вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал, неподвижно, как пойманный зверь».
А что должен чувствовать пойманный зверь?
Страх, ужас от неизвестности, близость смерти.
И до такого страдания никому нет дела.
В чем же источник его страданий?
В том, что он крепостной, в том, что его судьбой распоряжаются другие.
Но есть еще одно сравнение, которое переключает внимание читателя, на время, уводя от размышлений о тяжкой доле крепостного.
Почему автор сравнивает своего героя с гусаком? «..гусь, как известно, птица важная и рассудительная: Герасим чувствовал к ним уважение, ходил за ними и кормил их; он сам смахивал на степенного гусака».
Это сравнение завершает каскад, подводя итог первому впечатлению о Герасиме.
Давайте всмотримся в слово «степенный», уточнив его значение по словарю
«Степенный» - рассудительно-серьезный, важный.
Кажется, значение слова «важный» сомнений не вызывает, и все же сверим свое определение со словарем, выбирая значение, касающееся внешнего вида.
Важный - горделиво-величественный, надменный.
А надменный - высокомерный, кичливый.
А кичливый - выражающий самомнение, заносчивый. важность, и высокомерие, и надменность, проступающие в его степенности, связаны с чувством превосходства над окружающими. Но высокомерие-то здесь при чем? А может быть, оно оттеняет чувство собственного достоинства человека, которому есть за что уважать себя, поскольку он трудолюбивый, честный, надежный. Где же его истоки?
Перечитаем начало второго абзаца: Герасим в своей деревне «считался едва ли не самым исправным тягловым мужиком».
Тягло-крепостная повинность - своего рода долг, который Герасим честно платил своей госпоже, на совесть, обрабатывая землю. Дальше Тургенев отмечает, что его герой «был нрава строгого и серьезного, любил во всем порядок; даже петухи при нем не смели драться». А человек, любящий порядок, является воплощением надежности, на него можно во всем положиться, он ничего не сделает кое-как.
Подчиняясь установленному порядку, Герасим «…в точности исполнял все приказания, но права свои тоже знал, и уже никто не мог садиться на его место в застолицу». Но наступит время, когда образцовый слуга, проявив неслыханную дерзость, самовольно уйдет от барышни. Причины ухода останутся загадкой для окружающих.
Всмотримся в Герасима, возвращающегося в деревню, он шёл «…с какой-то несокрушимой отвагой, с отчаянной и вместе радостной решимостью», «…видел в небе несчетные звезды, светившие на его его пути, и, как лев, выступал сильно и бодро…»
В нем что-то изменилось, он стал другим, не похожим на пойманного зверя.
Сравнение со львом заставляет иначе взглянуть на Герасима, расширяющееся поле зрения которого вмещает и дорогу, и «звезды над головой, что не может не отразиться на его осанке: мы видим человека с высоко поднятой головой, могучего, гордого, свободного. Чем же объясняется такая перемена?
Обратим внимание на дважды повторенные писателем глаголы «видел» и «чувствовал» в конце отрывка. Не в них ли ключ к разгадке? А если обостренное отсутствием слуха умение видеть и чувствовать открывает глухонемому нечто такое, что круто меняет его жизнь? Только тогда рассказ должен называться не «Муму», а «Герасим». Но ведь он ушел от барыни из-за Муму. Значит, события, связанные с ней, и помогут разобраться в произошедшем.
Герасим еще не знает, что оставаться во власти своих переживаний - непозволительная роскошь для крепостного, который должен всегда соизмерять свои действия с возможной реакцией господина. Он привык жить иначе, прислушиваясь к голосу собственного сердца, неизменно чуткого и открытого, поэтому боль от прощания с Татьяной не сможет заслонить от него страданий обреченного существа, и Герасим, повинуясь душевному порыву, спасет брошенного щенка, не ведая, что поступок этот несовместим с положением крепостного. Так в его жизнь вошла Муму.
Новые радостные заботы разогнали мрачные мысли, и Герасим «очень доволен был своей судьбой». Тогда он еще не знал, что радости подневольного человека так или иначе связаны с умением притворяться, которое тоже требует известной догадливости: ведь нужно уловить колебания чувств хозяина, чтобы в нужный момент времени доступными средствами продемонстрировать свою преданность ему. Сможет ли глухонемой дворник достичь такой виртуозной изворотливости? Увы, в этом деле он не имеет ни опыта, ни сноровки, и попытка замаскировать радость от возвращения Муму внешней унылостью не обманет никого. Писатель назвал эту попытку невинной хитростью, отделив его, таким образом, от тех, для кого притворство стало непременным условием жизни.
Герасиму суждено постичь логику взаимоотношений барыни и дворовых сердцем. Барыня убеждена, что любой дискомфорт в ее жизни обусловлен действиями конкретного виновника, которого следует найти и покарать. Муму, нарушившая ритуал почитания, обречена, ибо, по мнению госпожи, все беспорядки от собаки. И мнению этому не смеет противиться никто из дворовых, до того с симпатией относившихся к Муму.
Обстоятельства, связанные с пропажей ее, приведут Герасима к неожиданной догадке, «…собака пропала не сама собой» ее, должно быть, свели по приказанию барыни…» Непросто крепостному крестьянину причислить к числу возможных виновников своего несчастья помещицу, которой он всегда побаивался и чьи приказания в точности исполнял. В жизни Герасима наступает период невероятного напряжения душевных сил, заставляющий задуматься о масштабности чувств тех, кто его окружает.
Очень много говорит о своих волнениях и тревогах барыня, почему же присутствующим становится неловко от этих разговоров?
Все понимают, что она притворяется больной и несчастной» Вся ее жизнь - сплошное притворство, поэтому Тургенев и назвал ее, причудливой старухой.
Значит, привычка подчиняться чужим чувствам заставляет постоянно заглушать свои, поэтому и затухает способность к состраданию, оборачиваясь брезгливым недоумением: «Можно ли эдак из-за собаки продолжаться!. Право!»
Угасание чувств ослабляет способность догадываться, мыслить, соображать, усиливая тоскливую беспомощность перед жизнью.
Герасим на этом фоне единственный, кто сохранил свою искренность. Странное для окружающих качество это вызывает у них скрытое раздражение, ведущее к противостоянию. История с Муму ускорит этот процесс.
Вспомним ту ночь, когда бледный Герасим сжимал в своей каморке пасть Муму, пытаясь вопреки всему скрыть ее присутствие. О чем свидетельствует здесь слово «бледный»? Не о страшных ли догадках, подсказанных сердцем?
Силы неравны, все против него, он не сможет уберечь Муму от злодеев, которые окружают его со всех сторон. Выхода нет. Единственное, что он может сделать, - спасти собаку от жестокости бесчувственных лакеев.
Автор заставит своего читателя стать свидетелем того, что навсегда отложилось в памяти Герасима: как спокойно, со своей обычной вежливостью ела Муму, как доверчиво поглядывала она на своего спасителя в самые последние секунды; мы увидим болезненное озлобление на лице его в тот момент, когда он нечеловеческим усилием подчиняет себя данному обещанию, и ощутим его страх открыть глаза после содеянного. И за эти томительно долгие секунды Полнейшего погружения в себя Герасиму суждено подняться до высот прозрения, недоступных тем, кто утратил искренность чувств и ясность мысли, растворив их в чужих желаниях и безжалостно обокрав себя.
Этот момент и отразит завершающее звено нашей цепочки: Герасим - глухонемой богатырь, одинокий, страдающий, недоумевающий, трудолюбивый, честный, надежный, искренний, догадливый - сумевший понять то, о чем предстоит задуматься читателю.
Самые страшные минуты его жизни неразрывно слились с картинами, от которых не могло не защемить сердце: «Вот уже Москва осталась позади. Вот уже потянулись по берегам луга, огороды, поля, рощи, показались, избы; Повеяло Деревней». Может быть, лишившись Муму, он в отчаянном горе своем ощутил не только острую точку одиночества и потерянности, но и спасительную близость жестоко отнятого у него мира, всегда готового согреть лучами солнца, одарить лаской летнего, ветерка и запахом поспевающей ржи… Разве человек являющийся частью этого мира, может быть чьей-то собственностью, слепым орудием зла в, чужих руках?
И ответ на этот вопрос станет настолько: очевидным для Герасима, что недавняя убежденность в безвыходности своего положения покажется ему пустой и надуманной и у него не возникнет и тени сомнения в противозаконности своего ухода из города.
Могучая натура Герасима, олицетворяющая физическое и нравственное здоровье, с невероятными усилиями отторгает яд рабства, в тяжких испытаниях обретая свободу выбора. И дыхание этой свободы наполняет его истомленное сердце предвосхищением близкого счастья, которое никто уже не сможет отнять. Сравнение со львом помогает ощутить мощный прилив сил, делающих его неуязвимым для опасностей.
И действительно в будущем никто не посягнет на его свободу, но предчувствие близкого счастья окажется обманчивым, потому что тяжкие воспоминания горьких утратах навсегда останутся с ним…
Финал рассказа прочитывается двояко: на первый взгляд долг преобладает, Герасим утопил Муму, но такое безукоризненное выполнение долга, послужило пробуждением чувства. И.С. Тургенев показывает изломанность личности героя.
Заключение
Наше неслучайное обращение к теме обусловлено нравственным состоянием общества, а также желанием создать целостную картину борьбы чувства и долга в реалистической прозе, изучаемой в 5-7 классах.
Проведя исследование, мы пришли к следующим выводам: у Проспера Мериме, у Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева данная проблема рассматривается в контексте общего мировоззрения каждого автора. Проспер Мериме изображает конфликт между патриархальным и буржуазным миром. У Н.В. Гоголя проблема связана с его христианским мировоззрением. У И.С. Тургенева просматривается желание показать сложность натуры простого крестьянина, подчеркнуть в этой сложности живую душу этого героя по сравнению с барыней, хозяином.
Список использованной литературы и других источников
1. Левитов Н.Д. О психологических состояниях человека / Н.Д. Левитов. - М.- 1964
. Якобсон П.М. Психология чувств./П.М. Якобсон. - М. - 1961
. Гельвеций К.А. Сочинения./К.А. Гельвеций. - М.:Мысль. - 1974
. Кон И.С. Словарь по этике./И.С. Кон./ - М.: Издательство политической литературы. - 1983
. Шульц С.А. Гоголь: личность и художественный мир./С.А. Шульц. - М.- 1994.-58 с.
. Вайскопф М. Сюжет Гоголя: Морфология. Идеология. Контекст./М. Вайскопф. - М. - 1993.-455 с.
. Научно-интеллектуальный сайт #"justify">. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - М.: ООО «Издательство ЭЛПИС». - 2003. - 173, 888 с.
. Кутузов А.Г. В мире Литературы. 7 кл. / А.Г. Кутузов. - М.: Дрофа. - 1997. - 56, 273 c.