Дионис - бог Афинского полиса

Дионис - бог Афинского полиса

Дионис - бог Афинского полиса

Содержание

1. Социально-политические и экономические перемены в Аттике VI в. до н.э. и культ Диониса

. Религиозная политика Писистрата и изменение культа и образа Диониса

. Возникновение театра и культ Диониса

4. Празднества Диониса в VI - V вв. до н.э.

Список использованных источников и литературы

1. Социально - политические и экономические перемены в Аттике VI в. до н. э. и культ Диониса

Если бы эллины наряду с трудами, фиксирующими важнейшие события в жизни полиса и своего этноса, вели бы и хронику важнейших культурных достижений, то Дионис оказался бы в ней рядом с таким культурным героем, как Прометей. Дар Диониса захватил все стороны жизни. И кажется не случайным, что Дионис мыслился сошедшим с корабля. В чужеземных кораблях эллины видели источник эпидемий. Распространение культа Диониса напоминало бурную, мгновенную эпидемию, для борьбы с которой не было средств. Именно это слово употреблено Титом Ливием в сообщении о распространении вакханалий в Этрурии (Liv. XXXIX, 8). Эллины, в отличие от персов, не сделались огнепоклонниками, они стали винопоклонниками, хотя и пили вино в смеси с водой, а в непробудном пьянстве обвинили скифов. Их винопоклонничество сказалось не в сфере потребления и быта, а в идеологии, ибо от Диониса пошел театр, а праздники Диониса определили всю структуру религиозного года, как Афин, так и многих греческих полисов.

Рассмотрев в предшествующих главах возвращение Диониса на Пелопоннес, в Дельфы, Беотию, на острова Эгейского моря, сопровождавшиеся сопротивлением, а порой и неудачами, в этой главе мы переходим к триумфальному возвращению Диониса в Аттику и его далеко идущим идеологическим и политическим результатам. Почва к этому возвращению была подготовлена реформами Солона, но мы обратим особое внимание на результаты реформ в области военной организации, поскольку именно гоплитская система обусловила торжество дионисизма.

В архаическую эпоху, т. е. в эпоху триумфального возвращения Диониса, в Аттике осуществлялись как экономические, так и социально-политические перемены, которые подчас рассматривались как революционные. В конечном итоге все эти изменения сыграли решающую роль в полисном утверждении культа Диониса.

Аттика к началу VII в. до н.э. в экономическом отношении отставала от соседних с ней общин на перешейке и на островах. Но невыгодное положение Аттики на выступе восточного берега Греции и географическая близость с передовыми и государствами того времени: Самосом, Коринфом, Эгиной, Халкидой стимулировали развитие мореплавания. Уже к середине VII в. до н.э. у Афин был военный флот: на архаических сосудах, изображены корабли и морские сражения. В VI в. до н.э. Аттика уже много вывозила: ее керамические изделия были не только в большом ходу в Греции , но их можно было найти на Кипре и в Этрурии2. Характерно, что около 600 г. до н. э. Афины уже принимают участие в борьбе за обладание проливами, ведущими к Понту, и стараются приобрести себе здесь опорный пункт.

Все это были успехи главным образом "паралий", береговых поселений Аттики. Успехи эти не давали, однако, одностороннего преобладания одной группе населения. В Аттике было достаточно сильным и крестьянство, вполне самостоятельное рядом с крупными землевладельцами.

Аттика была в это время страной, в которой главной отраслью, все же, оставалось сельское хозяйство (Thuc. II, 16, 1). Но, если в VII в. до н.э., это было хлебопашество и скотоводство, то после реформ Солона она начала превращаться в страну, выращивающую маслины, виноград, фрукты, овощи. Разведение этих культур требовало известных средств, поэтому, они были доступны только средним слоям населения, на которые опирались в своих демократических преобразованиях как Солон, так и Писистрат1. В первую очередь в связи с социальными изменениями стоит подчеркнуть значение реформ Солона, которые происходили в VI в. до н.э. Это было время острой социальной борьбы в Афинском государстве. Вся власть находилась в руках аристократической верхушки, державшей в своих руках большую часть аттической земли. Помимо наследственных участков во владении правившего социального слоя оказывались земли бедняков, занимавших у богачей деньги на кабальных условиях, в результате чего первые, как неоплатные должники теряли свои земли и личную свободу и обращались в рабство (Arist. Ath. рої. II; Plut. Sol. 13).

Бедственное положение народа создало крайне напряженную обстановку в стране. Солон занял вполне определенную позицию, выступая против произвола крупных землевладельцев и закабаления ими земледельцев. Одержав решительную победу в войне Афин с Мегарами за остров Саламин, Солон был избран архонтом и "примирителем" на 594/593 г. до н.э. и получил неограниченные полномочия по реорганизации государства. Реформаторская деятельность поэта - законодателя имела огромное значение в исторической судьбе Афин. Отмена долгов и освобождение закабаленных за долги афинян, выкуп большого количества афинских граждан, проданных за долги за границу, запрещение на некоторое время брать ссуду под залог собственной свободы - вся совокупность этих мероприятий получила название "сисахфия" (Plut. Sol. 15; Arist. Ath. рої. IV, 6). Так была предотвращена угрожавшая афинскому крестьянству опасность превращения в рабов. С именем Солона связывают и введение новой конституции, и учреждение нового народного суда. Социальное господство старой землевладельческой аристократии было ослабалено введением нового деления на "классы" по имущественному цензу (Arist. Ath. рої. IV, 7 8). На основе земельного, имущественного ценза было реорганизовано и войско, создана гоплитская фаланга (Plut. Sol. 18).

При рассмотрении связи дионисизма и гоплитской реформы мы не можем оставить без внимания парадоксальное сообщение Полнена о роли Диониса в создании фаланги как основы военной организации. Так, согласно мифической версии, Пан первым придумал данное построение: "У Диониса стратегом был Пан; он первым изобрел строй, назвал его "фаланга", построил правое и левое крылья" (Polyaen. 1.2.). Как бы не казалось анекдотическим соотнесение козлоногого Пана с военным строем, можно думать что с помощью мифа выражена скрытая связь культа Диониса с военными переменами, наступившими в Аттике. На самом деле распространение любого религиозного культа социально обусловлено.

В гомеровское время сражения решались исключительно передними рядами тяжеловооруженных воинов. В ряде полисов гражданские права предоставлялись только тем, кто мог снабдить себя тяжелым вооружением (Arist. Ath. рої. IV, 2). В сравнении с тяжеловооруженными воинами масса легковооруженного и плохо дисциплинированного народа не имела почти никакого значения. Успехи металлургии дали возможность и среднему классу приобретать себе металлическое вооружение. Это произвело совершеннейший переворот в тактике.

В ряде исследований была вскрыта существенная роль введения тяжелого вооружения и фаланги в социальном и политическом развитии архаической Греции1. С тех пор как греческие государства получили возможность выставлять сотни и тысячи закованных в металл воинов, способ сражения в рассыпную, употреблявшийся в героическое время, был оставлен, и тяжеловооруженные воины шли на врага сомкнутыми фалангами, которые действовали всей тяжестью своей массы. Против этой железной стены боевая колесница оказывалась бесполезной. Она вышла из употребления, ее стали использовать теперь только во время соревнований. Место воинов, сражавшихся на колесницах, заняла теперь конница, которой, однако, на гористом греческом полуострове можно было пользоваться только в ограниченных размерах, поэтому в древнейшее время она применялась только в Беотии, Фессалии и на Эвбее .

Помимо сведений о реформе Солона в области военной организации у античных авторов, мы имеем подтверждения об этих изменениях в Афинах в виде изображений на сосудах. Особенно интересна одна из самых замечательных ваз, расписанных Эксекием: килик с изображением Диониса на корабле. Это чаша на высокой ножке; снаружи по обеим сторонам вместилища, большие стилизованные изображения глаз. По обе стороны каждой ручки поставлено по три героя в доспехах гоплитов, сражающихся за труп павшего в бою. В одной из этих сцен павший герой лежит в доспехах, распростертый лицом к земле, а обе группы противников ровными рядами наступают друг на друга, закрываясь щитами и занося копья. Живее другая сцена. С павшего героя противники уже сняли доспехи, его обнаженное тело лежит на спине. Прикрываемый двумя соратниками, один из гоплитов левой группы пытается утащить труп в сторону; справа наступают заносящие копья враги1. Эти находки не оставляют сомнения, что Греция так же, как и многие государства Средиземноморья не осталась в стороне от реорганизации армии.

Политические права постепенно и мирно переходили, по словам Аристотеля, ко все большему числу людей, снаряженных вооружением (Arist. Ath. рої. IV, 10, 10). Основной военной силой стали гоплиты, т. е. среднее крестьянство. Вооружение народа означало падение значения боевых дружин знати, подбираемых по родовому признаку. Господствующее влияние в Греции, а значит, и в Аттике должно было перейти к среднему сословию.

Гоплитская реформа является катализатором для развития сельского хозяйства. Поскольку, как отмечает М. Детьенн, гоплитская реформа не только допустила к управлению государством крестьян, но еще и устранила противоречия, существовавшие между военными и крестьянами. Этот социальный момент стал решающим и для окончательного превращения акрополя с прилегающей к нему территорией, населенной сельскими жителями, в единый город - государство - полис2. Таким образом, на смену возглавляемым аристократией разношерстным отрядам из воинов и слуг пришло единое войско, с тяжелым вооружением, военным строем, действовавшее под единым командованием. Воины, обладающие достаточными средствами, чтобы приобрести себе тяжелое вооружение становились гражданами полиса. Они начинали пользоваться всеми преимуществами, которые давал им закон. Воинская служба открывала путь метекам, иноземцам к гражданству. Новый же социальный слой, образовавшийся после таких реформ, нуждался в новой идеологии, которой вполне мог стать и культ Диониса.

Обусловленность дионисийского культа гоплитской реформой подчеркивается и в работе исследователя дионисизма, видящего в нем новую идеологию, складывающуюся в эпоху правления Писистрата1. Писистрат опирался при захвате власти на социальную группировку диакриев (Her. I, 59). Это были жители горных областей: мелкие землевладельцы, городская беднота, феты, требовавшие передела земли и политических прав. Через некоторое время к ним присоединились и паралии. Это - жители приморской полосы: рабовладельческие группировки города, ремесленники, торговцы, среднее крестьянство. Таким образом, социальной опорой Писистрата, как и других представителей ранней тирании были диакрии и отряды личной вооруженной охраны, которая состояла из самых беднейших афинян, -"дубинщиков" (Her. I, 59). Он пользовался также поддержкой части паралиев. И в период своего третьего правления он стремится удовлетворить политические и экономические интересы именно этих групп. Чтобы труд афинских крестьян был более производительным, сообщает Аристотель, тиран стал поощрять разведение в Аттике оливок и винограда (Arist. Ath. рої. VI, 16). Эти культуры стали составлять основной предмет экспорта за границу. Виноград и оливки следовало разводить вместо пшеницы, для выращивания которой в Аттике не хватало плодородной земли. А Дионис являлся покровителем виноградарства. Поэтому распространение культа стоит в непосредственной связи с развитием в Аттике виноградарства и виноделия.

При неоднократных попытках захватить власть Писистрат опирался не только на граждан Афинского полиса, но использовал и внешние силы. Тиран заключил союзный договор с фиванцами, которые издавна враждовали с афинянами. Кроме того, Писистрату помог и наксосский тиран Лигдамид (Her. I, 61). Оба выше названных государства были крупнейшими центрами дионисийского культа. Фивы считались родиной мифа о появлении Диониса на свет, а на Наксосе культ Диониса был популярен настолько, что остров даже получил второе название - Дионисий. Дионису там посвящались пещеры и гроты1, и Наксос оспаривал у Фракии право считаться родиной бога вина. Вероятно, что такие внешнеполитические связи оказали определенное воздействие на формирование официального культа в Афинах.

Аристотель в очень определенной форме сообщает, что Писистрат доставлял крестьянам дешевый кредит и назначил сельских судей, руководствуясь при этом и социально - филантропическими побуждениями, и политическим расчетом, чтобы удержать разрозненный по деревням народ в повиновении (Arist. Ath. рої. 13, 1). Таким образом, Аристотель выделяет два аспекта в тирании: один аспект - отражает социальную опеку народа со стороны популярных реформаторов, другой - эгоистическую охранительную политику незаконных правителей2. Итак, до Солона в Аттике развивались процессы общего разорения крестьян, и сосредоточение всех земель в руках немногих. Солон сделал первый шаг к облегчению бедных, уничтожив долги, Писистрат довершил социальный переворот, обеспечив прямую поддержку мелким землевладельцам. При нем наступает для мелкого и среднего собственника и производителя настоящеее царство Крона, т. е. золотой век (Plat. Hipparch. 229В)1.

Немаловажное значение для социально - политических перемен в Аттике имели и колонизационные процессы. Афиняне захватили Сигей, который стал первой афинской колонией, первым колониальным форпостом и должен был служить для обеспечения сношений с отдаленным рынком. Результаты колонизации, прежде всего, сказались в расширении торговых связей далеко за пределами собственно Аттики. В Грецию поступал привозной хлеб, необходимые сырьевые ресурсы, продукты питания и предметы роскоши и, что особенно важно подчеркнуть, развивалась работорговля2.

Вместе с тем и в городах произошли большие изменения: обладание движимым имуществом становилось не менее почетным, чем богатство, заключенное в недвижимости. Поступление на городские рынки недорогого хлеба заставляло мелких землевладельцев переходить на культуры оливок и винограда, как более выгодных и по почвенным условиям горных районов, и для продажи на рынках оливкового масла и вина. Разделение труда, бывшее в VIII в. до н.э. еще не очень развитым, теперь специализируется не только внутри каждого вида ремесла по типу изготовляемых предметов, но и между отдельными городами. Развитие рабства в городах вызывало усиление рабовладельцев, связанных с ремеслом и торговлей, в то время как позиции родовой знати слабели, а экономическая основа ее могущества - родовая собственность на землю - была подорвана победным шествием торгового капитала и развитием частнособственнеческих отношений1. Под влиянием путешествий еще более расширяется кругозор афинян, которые пришли в соприкосновение с другими племенами. Наибольшее впечатление на афинян произвели оргиастические культы, которые были популярны во Фракии, Малой Азии .

Итак, в результате произошедших глубоких экономических сдвигов в Аттике изменилась и социально - политическая обстановка. С одной стороны, выдвинулся влиятельный торгово-ремесленный класс, добивающийся, чтобы его экономическому могуществу соответствовало и политическое влияние, с другой стороны - это практически потерявшая свое политическое преимущество земледельческая аристократия, и, наконец, получивший определенные экономические, политические и правовые привилегии увеличившийся класс мелких и средних землевладельцев. В военной области вводится строй тяжеловооруженных - гоплитов, где судьбу решает уже крестьянская масса, а не отдельные передовые бойцы из аристократии1. Большое значение теперь имеет флот, где аристократия не имеет решительно никаких преимуществ.

Самое важное, что все эти реформы способствовала подчинению аристократии среднему сословию. Аристократия, в какой - то степени, была препятствием к признанию и распространению "народных" культов. Пытаясь расширить социальную базу, поддерживавшую государство, а это, прежде всего, были граждане среднего достатка, из которых и состояло гоплитское войско, Солон, а затем и тираны вольно ли невольно поддерживали и земледельческие культы, к которым относился и культ Диониса.

. Религиозная политика Писистрата и изменение культа и образа Диониса

аттика культ дионис театр празднество

Все эти вышеуказанные изменения в социально - политической сфере не могли не затронуть идеологию и религию Афинского полиса. Религия в руках аристократии была могущественным средством влияния на демос. Поэтому сами аристократы принимают энергичные меры, чтобы спасти религию от дискредитации и поднять ее на уровень новых нравственных взглядов. Однако эти действия в силу социальных причин были успешными. И небесному покровителю аристократов - Посейдону, в конечном счете, пришлось уступить свое место богине - покровительнице оливы, любимой богине крестьян, а также и ремесленников - Афине.

Одним из самых популярных богов в это время становится и Дионис. Культ Диониса, наряду с элевсинскими мистериями был первоначально тем земледельческим, крестьянским, "низовым" культом. Но скоро этот довольно анархический, "еретический" культ прибрали к рукам господствующие группы. Легализовавшись, Дионис был объявлен сыном Зевса и смертной женщины Семелы и введен в круг небожителей. Таким образом, Дионис был включен в официальный греческий пантеон.

Существенной характеристикой раннегреческих тиранических режимов является отсутствие конституционной опоры. Ни одна из тираний, известных в истории архаической Греции, не создала законов, призванных закрепить эту нетрадиционную форму правления. Поэтому носители единоличной власти, с самого начала, должны были встретиться с необходимостью, возвести вместо недостающего правового фундамента фундамент идеологический1.

Совершенно закономерно, что новая государственная власть в своем стремлении укорениться обращалась к поиску действительных или мнимых санкций в области религии и мифологии. Поэтому не вызывает недоумения тот факт, что в изображении древних авторов история нескольких тиранических династий более или менее вписывается в дельфийскую перспективу . Идеологическая политика играет огромную роль в деятельности тиранов. Это связано с возмещением недостающей правовой базы, которой не хватало тиранам. Тираны узурпировали власть, и для оправдания таких противозаконных действий им необходима была такая религиозная политика, которая в глазах граждан придавала бы их действиям определенную харизму. Проводя такую религиозную политику, Писистрат старался установить самые тесные отношения с оплотом аристократии - с Дельфами. Это нашло воплощение в дельфийских церемониях, которые знаменовали великий мир между Аполлоном и Дионисом. Это был мир между Афинами, ставшими центром дионисизма, и Дельфами - центром религии Аполлона. Таким образом, эти действия были признанием Диониса рядом с Аполлоном.

В период правления Писистрата в Афинах Олимпийский пантеон уже полностью сформировался. Однако афинский правитель вводит в обычай и придает даже общегреческое значение Панафинеям, а также празднествам в честь бога Диониса. Нильссон отрицал "религиозную политику" афинской тирании, считая, что Писистратиды, как всякое правительство, использовали религию в своих целях и следовали обычаям отцов1. С этим нельзя согласиться полностью, поскольку в VI в. до н.э. религия еще слишком тесно была связана с политикой.

Афина как покровительница города, как символ объединенного Афинского государства пользовалась особым вниманием и почетом среди всех олимпийских божеств. Статуя воинственной Афины с колеблющимся копьем и поднятым щитом и подобные ему изображения на амфорах ведут свое начало лишь с эпохи Писистрата. Афина, давшая ему власть над Аттикой, - это уже не покровительница земледелия, а воинственная защитница государства, оплот его мощи и культурного развития. Афина была богиней - покровительницей отдельного полиса, своего рода генотеистическим божеством.

О генотеизме в приложении к Олимпийской религии писал С.Я. Лурье: "...генотеистическая религия рассматривала местного городского бога или богиню...как единственного покровителя государства, как воплощение этого государства. Все прочие боги безразличны к данному государству или его враги, если покровительствуемое ими государство враждебно данному государству. Государство должно быть предано своему богу, как жена мужу, и не должно иметь ничего общего с чужими богами" . Этому мысль подтверждают и античные авторы:

Да! Не слабей аргосских наши боги -

Им помогает Гера, нам - Афина... (Eur. Heracl, 349 - 350) (Пер. И. Анненского).

Однако, несмотря на покровительство богини Афины, афинскому полису небыли безразличны ни Зевс, ни Аполлон, ни другие боги Олимпийского пантеона, чьи святилища находились в Аттике.

Многочисленные полисные боги - в каждой общине свои покровители и герои - все более приобретали религиозно - политическое значение, а, следовательно, официальный характер. По мнению М. Нильссона, общегреческие боги являлись покровителями греков в их борьбе с внешним врагом, в то время как местные полисные боги и герои покровительствовали своим гражданским общинам в их междоусобных распрях1. Но, приобретая политический смысл, эти божества и их почитание становились обязательными для всех членов гражданской общины. Более того, в отношении к официальным государственным культам греческий полис с течением времени не допускал никакой свободы . Нельзя было уклоняться от исполнения обязательных обрядов в честь бога - покровителя полиса. Отсутствия благочестия (ас;єРєіа) в официально принятом смысле слова, то есть не почитание богов, которых чтит полис, - одно из обвинений в процессах Анаксагора, софиста Протагора, поэта и философа Диагора, Сократа и Аристотеля.

С другой стороны, оформление полисных культов приводило к разрыву непосредственной связи человека с божеством или в значительной степени уменьшало возможность их близкого общения. Такое ослабление контакта человека и божества вызывало в свою очередь новый поиск, выражавший ответную реакцию человека на полисные публичные культы. Реакция эта выливалась в определенный протест, который приводил к духовному поиску единения с богом в мистериальных культах и таинствах.

Полису, в лице своих правителей, приходилось идти на какие-то уступки - не препятствовать, а иногда и содействовать официальному принятию оргиастических культов. Тем не менее, этот не всегда ярко выраженный конфликт между утверждавшимися официальными культами и религиозным сознанием человека усиливался борьбой полиса - гражданского коллектива - с родовыми традициями и родовыми культами, разобщавшими внутреннее полисное единство, мешавшими централизации, которую осуществляли тираны в своих полисах . Действительно, ранняя греческая тирания была важным орудием для разрушения полисных устоев . Роль тирании в трансформации государственной власти в греческих общинах общеизвестна. То, что тираны, пусть вопреки своим желаниям, прокладывали дорогу для формирования греческого полиса, не вызывает сомнений. Но тирания сыграла определенную роль в изменении условий личной жизни греков. Мораль, ставившая превыше всего интересы коллектива1, в первую очередь родо-племенной группы, отступает под натиском новых этических представлений, ставящих в центре внимания индивида: по терминологии Ф. Ф. Зелинского, филономическая мораль уступает место морали онтономической .

Негативная реакция на полисные культы должна была наиболее остро проявляться в период их оформления. Нарастание религиозного индифферентизма сопровождается появлением новых форм религиозности во многих обществах, в которых традиционные верования утрачивают свои позиции. В Греции архаической и классической эпохи мы можем наблюдать попытки не только ряда поэтов, начиная с автора "Одиссеи", но и философов, так или иначе, обновить древние верования.

Именно тогда, в связи с кризисом религиозной традиции, параллельно с официальными культами, получили повсеместное распространение и приобрели широкую популярность мистические и оргиастические культы земледельческих божеств с мистериальными таинствами, в соответствии с интересами неудовлетворенной личности1. Дж. Поллард в подзаголовке своей книги пишет даже о "религиозной революции" в Греции2. М. Нильссон рассматривает эти религиозные течения как результат выхода на историческую арену религиозных традиций покоренных греками при приходе на Балканы народов, не отрицая в то же время роль социальных потрясений в этих религиозных сдвигах .

Таким "новым" культом стал уже далеко не новый культ архаического божества Диониса (ср. упоминание имени Диониса в микенских табличках: di -wo - nu - so - jo (PY Xa 102), di - wo - nu - so (PY Xa 1419)), получивший новый смысл и значение в учении орфиков, этот культ широко вводился в качестве официального тиранами Коринфа, Сикиона, Митилены и других прогрессивных полисов1. Однако индивидуальный характер мистериальных таинств не соответствовал задачам и лозунгам периода архаики, в частности коллективистским чертам в общественной жизни гражданских общин и политической активизации их членов.

Отношение афинской аристократии к мистериям Диониса вряд ли можно определить однозначно. Однако мнение о том, что аристократия находилась в оппозиции к мистериям, а основной состав участников мистерий был представлен демократическим слоями, нельзя считать окончательно верным. Афинская аристократия никогда не имела единой социально -политической платформы. Растянувшиеся на все шестое столетие реформы в Афинах, от Солона до Клисфена, говорят о силе афинской аристократии, о степени ее сопротивления, о невозможности быстро подавить эту политическую силу. А потому, вряд ли аристократия противостояла мистериям, уводившим людей в мир индивидуальных чувств, но скорее наоборот: именно она и искала в мистериях утешениях для себя после всех поражений периода архаики и ранней классики, именно она объединялась в "товарищества" - гетерии и сама стремилась уйти в сообщество духовных единомышленников (Arist. Ath. рої. 20.1; 34.3).

Религиозная политика Писистрата соответствовала идее государственной централизации. Но кроме вышеназванных причин введения культа Диониса немаловажное значение имели и внешнеполитические и экономические причины, которые способствовали утверждению культа Диониса как государственного.

Кроме устройства праздников, связанных с виноградарством и виноделием, в Афинах устраивались торжественные процессии в честь Диониса, и разыгрывался священный брак с супругой архонта (Aristot. Rep. Athen. Ill 3). При Писистрате произошло привнесение в Афины из деревни Элевтеры дионисийских праздников и устройство Великих или Городских Дионисий, которые были установлены в 487 г. до н.э., а Леней- 440 г. до H.3.(Strabo. XI, П.)1. Одной из составляющих частей религиозной политики Писистрата явилось введение орфизма. Возможно, это связано с тем, что оракулярная литература и деятельность прорицателей должны были занимать одно из важнейших мест в обосновании тиранических режимов. Орфизм, будучи полурелигиозным, полуфилософским учением, разрабатывал свою собственную теогонию и космогонию, проникая в государственные культы, касаясь различных, важных вопросов человеческой мысли, имел большое значение в жизни древних греков.

Ион и Эпиген относят возникновение орфических поэм к последней трети VI в., прочие авторы связывают редакцию, публикацию или подделку орфических поэм с Ономакритом и другими поэтами, жившими при дворе Писистрата, а также с Ферекидом Сиросским1. Ономакрит явно имел отношение к редактированию орфических книг. А некоторые исследователи считают Ономакрита основателем первой орфической секты в Афинах2. По свидетельству Павсания - Ономакрит - первый орфический теолог, в поэтической форме представивший учение Орфея, смысл которого заключался в пересказе таинств Диониса и создании его культа (Paus. VIII, 37, 5). Он был собирателем одной из первых библиотек, возникшей при дворе тирана. Более поздние авторы считали его созданием все оракулы, циркулируемые под именем Орфея и Мусея (Clem. Alex. I, 13). Очень вероятно, что в связи с присутствием Писистратидов в Троаде была создана так называемая "комиссия Писистрата" по уложению гомеровских поэм3. По сообщению Цеца в нее входили тот же Ономакрит, Орфей из Кротона, Зопир из Гераклеи (Kern. Fr. 189). В связи с этим уместно предположение, что именно в афинских кругах создавались необходимые для реализации политики тиранов тексты4.

Сходные с орфизмом идеи существовали и у этрусков. О сходстве с орфизмом свидетельствуют некоторые жертвоприношения, призванные способствовать превращению души человека в бога1.

К тому времени, очевидно, оформились и орфические таинства: Они известны историку V в. до н.э. Геродоту, который ведет происхождение "вакхических таинств" из Египта, находя у них сходство в погребальных обрядах (Her. II, 81). Это свидетельствует о древности орфических мистерий уже для V в. до н.э. Геродот считает, что создатели орфических поэм жили после Гомера и Гесиода (Her. II, 53).

К V в. до н.э. приобретает законченные формы и биография самого Орфея, элементы которой нашли отражение в греческой драме. Орфей считался аполлоновским певцом, увлекавшим за собой зверей, деревья и камни чарующим звучанием лиры. Игра его усмиряет волны и успокаивает человеческие страсти, зачаровывает пением скалы, укрощает буйных, весла при его пении начинают двигаться, дельфины выпрыгивают из воды, чтобы послушать его пение, его пение заглушает даже пение сирен (Apol. Rhod. I 26-34,1 492-515, I 569-579, V 903-911). Трагик Еврипид неоднократно говорит о магическом воздействии Орфея на природу (Eur. Bacch. 561). Когда смерть отняла у него невесту - Евридику, он последовал за ней в загробное царство и тоже пением склонил Аида и Персефону возвратить ему ее. Таким образом, данный миф также отражает торжество смерти над жизнью, как и все мифы, связанные с Дионисом. Побывав в преисподней, Орфей приобщился к тайнам этого мира. Именно их он и сообщил в своих орфических таинствах. Убили Орфея вакханки во Фракии2. Во второй половине V в. до н. э. была определена и примерная хронология жизни Орфея: софисты называли его предшественником Гомера и Гесиода, т.е. определяли время его жизни ранее VIII в. до н.э.

Обо всех сторонах жизни Орфея свидетельствует в своих диалогах Платон. В "Протагоре", "Ионе", "Законах", "Пире" встречаются отдельные элементы учения орфиков - о бессмертии человеческих душ, о пребывании их в разных земных телах, о наказаниях, которым подвергаются души за разные, совершенные людьми при жизни проступки и злодеяния (Plat. R. Р. III 363 c-d; Phaed. 69 с, 70 с; Leg. IX 870 е). Более поздние авторы также высказываются в пользу исторической реальности фигуры и деятельности Орфея.

Орфею приписывали установление орфических оргий, а комедиограф Аристофан, современник Еврипида, считал Орфея учредителем религиозных обрядов (Aristoph. Ran. 1032). Диодор Сицилийский, скомпилировавший эллинистическую историческую традицию, в "Исторической библиотеке" связывает имя Орфея с Самофракийскими мистериями (Diod. IV. 43. 1).

Тайное учение орфизма состоит из трех объединенных общей идеей частей - космогонической, этической и эсхатологической. Космогоническая часть связана с древним культом Зевса, Деметры, Диониса (Appol. Rhod. Arg., I, 494 -498). Миф рассказывает о том, что Зевс замышляет отказаться от добытой преступлением власти в пользу сына, который был бы чист от этого преступления, Этого сына ему рождает царица подземной тьмы Персефона. Это был "первый Дионис" - Загрей. Мстительные титаны заманивают к себе малыша различными игрушками. Окончательно он соблазняется зеркалом, в котором он видит свое отражение. Убедившись в злокозненности похитителей и в страшном намерении его убить, Загрей бежит, принимая в различные образы. Он превращается в молодого Зевса, старика Кроноса, льва, коня, рогатого дракона, тигра, быка. Все это - символы Диониса (Eur. Bacch. 913). Наконец, в образе быка он настигнут титанами, которые разорвали его на части и съели. Сердце же его спасает Афина. Зевс сражает титанов молнией. А из их золы происходит человеческий род. Спасенное же сердце Загрея Зевс поглощает сам. Затем он сочетается браком с Семелой и делает ее матерью " второго Диониса". Новое рождение Диониса давало возможность и для нового рождения человека

Главное в орфизме - это подчеркивание центральной роли Диониса, с гибелью которого от рук титанов связывается начало человеческой истории. В мифическом образе расчленения Диониса на части с последующим его воображаемым соединением воплощается орфическое представление о судьбе человечества, повторяющего судьбу Диониса.

Орфики не только полемизировали с традиционной олимпийской мифологией, но выступали как исследователи мифа. Эпемениду, который, если верить Платону (Plat. Leg. I 642 D), находился в Афинах во времена Солона (ок. 500 г. до н.э.), приписывали ряд сочинений, касающихся вопросов мифологии: это "Происхождение куретов и корибантов", "Теогония", "Аргонавтика", "О Миносе и Радаманте"1. Этическая часть в них вытекает из космогонической. Человек, происшедший от поглотивших первого Диониса титанов, состоит, таким образом, из двух элементов: дионисического (т.е. божественного) и титанического. С самого своего рождения человек несет на себе то, что впоследствии стали называть первородным грехом . Представления о родовой вине человека, наказание за нее в виде заточения души в тело, воспринимавшемся как темница или даже как могила. Дионисические элементы стремятся к воссоединению с новым Дионисом в первобытной сути. Титанические противодействуют этому стремлению, стараясь удержать человека в узах индивидуальности. Человек, который понимает свой нравственный долг и предназначение, должен способствовать освобождению дионисического элемента своей сущности путем подавления титанического. Дионис указывает средство для этого. Эти средства он передает через своего пророка - Орфея. В этой "орфической жизни" Греция впервые познала очень умеренный аскетизм. После посвящения орфики ели сырое мясо, а потом навсегда воздерживались от убоины1. От мясной пищи воздерживался, по преданию, сам Орфей (Plut. Symp. 15).

Эсхатологическое учение возвещало верующим об ожидающей их загробной участи. Душа бессмертна, но не свободна, а заключена в бесконечный "круг" рождений и смертей. Даже орфическая жизнь не сразу освобождает душу от смерти. Для этого жизнь должна быть повторена в нескольких последовательных перевоплощениях в этом мире. Кроме того, умершие должны вести себя соответственным образом и в загробном мире. Для этого им вкладывались в саркофаг особые наставления типа египетской "Книги мертвых", а также зеркало как пропуск в потусторонний мир . За смертью следовал загробный суд, за судом - наказания для злых людей, и награды для добрых. И наказания и награды длились вплоть до нового воплощения . И, лишь, пройдя ряд таких испытаний, душа приобретала надежду на окончательное освобождение от " гробницы тела" и на вечное блаженство в Дионисе.

Именно в орфическом учении о мире Дионис становится тем богом, который понимался как создатель мира, как мировой и "материальный" ум, мировая душа, господин жизни, смерти и души, как воплощение единства и множественности (Orph. Hymn. VI, XXX; Thuc. 2,15,13; Procl. In Tim. II p.145, III p.310, 30; Olympiod. In Phaed. 68 c, p. 48,25).

В позднеархаическое время Дионис становится "господином души". Об этом свидетельствуют надгробная надпись из Кум и найденные в погребениях Беотии протомы Диониса с яйцом в руке . У Фукидида он также именуется господином души (Thuc. 12,15,3).

Орфические таинства, в отличие от элевсинских, и так же, как и дионисийские не были прикреплены к определенному месту. Их распространителями являлись странствующие проповедники. Многие из этих "орфеотелестов" пользовались дурной славой у серьезных людей, поскольку они слишком напирали на страх, который испытывали многие люди перед смертью и мучениями в преисподней .

Число последователей орфизма было велико уже в V - IV вв. до н.э. Первоначальным местом обитания орфиков, как уже указывалось выше, были Афины времен Писистрата . В последствие, орфизм получил широкое, почти повсеместное распространение - от Великой Греции до Северного Причерноморья. Фракия, Фессалия, Беотия, Аттика, Истм (Коринф, Сикион), Кумы, Митилена, Ольвия и другие местности, где жили греки, были охвачены орфическими мистериями .

В.И. Иванов считает, что орфики не привнесли в народную религию ни веры в бессмертие и в запредельное блаженство, ни причащения к богу через вкушение плоти. Все эти идеи уже существовали ранее. Орфики, сведя "оргиастические обряды жертвенного растерзания к этиологическому прототипу священной легенды, особенно отметили и использовали предание о титанах" . Орфики предали Загрею - Охотнику облик младенца и отождествили его с Дионисом - сыном Семелы. "Загрей - один из ликов праДиониса, монотеистически понятый орфиками как бог подземного царства. Он был единым богом подле единой богини - Земли2.

Таким образом, можно сделать вывод, что орфические взгляды представляли собой мощную оппозицию олимпийской мифологии, "контркультуру". Это было течение, устремленное в сторону, противоположную главному направлению гражданской греческой религии, так как оно обращалось к неподвластным разуму, стихийным глубинам человеческой личности. Орфизм предполагал избавление от душевных тягот и страданий, что было недоступно уравновешенной религии эллинов.

Благодаря красочности мистерий, экстатическим оргиям Дионис встал в один ряд с такими популярными богами как Деметра и Аполлон. Необычайную популярность культа Диониса в эпоху Писистрата подтверждают наряду с текстами и сюжеты аттической вазописи, на которых Дионис после Геракла является наиболее распространенным персонажем. Этот факт заслуживает особого внимания, поскольку популярность того или иного образа в изобразительном искусстве Афин не случайное, а закономерное явление. Что касается Диониса, то он, как бы находился, в "родственной" близости с домом Писистрата, был, если так можно выразиться, "семейным" богом тирана и в то же время общим богом для всех . Осмелимся предположить, что именно с этим "семейным" аспектом Диониса при дворе тирана связан целый цикл изображений, на которых данный бог представлен в характерной домашней обстановке . К этим изображениям привлек внимание Ф. Кольб, но оставил их без объяснения, ограничившись описанием и констатацией того факта, что Дионис изображен как глава семейства . Не исключено, что в образе Диониса изображен сам Писистрат, который был главой достаточно большой семьи, причем двое его сыновей после его смерти унаследовали власть в Афинах. Возможно, что именно их имели в виду художники, когда они на некоторых вазах возле Диониса - Писистрата изображали в одном случае двух мальчиков, а в другом - двух юношей.

Конечно, утверждать что - либо окончательно в данной ситуации не представляется возможным, но мы считаем данную версию вполне правдоподобной. В ее пользу говорят следующие соображения. Кажется вполне естественным, что Писистрат мог быть изображен в виде своего "семейного" бога. Данный сюжет был весьма выгоден для пропаганды Писистрата, так как семья принадлежала к числу основных традиционных ценностей - изображение тирана в качестве примерного семьянина -домохозяина способствовало повышению его популярности. Логика такого традиционного мышления хорошо видна в рассказе Геродота о том, как паросцы замирили гражданские распри в Милете: они обошли всю милетскую область и, найдя в запущенной и разоренной стране несколько приличных хозяйств, вверили их владельцам власть в городе. Они мотивировали свой выбор тем, что тот, кто заботится о своем хозяйстве, будет также хорошо заботиться и об общем достоянии (Her. V.29) Подобным образом рассуждал, видимо, и Аристотель, когда он сравнивал всеобъемлющую царскую власть с властью домохозяина и называл ее домоправительством (Arist. Ath. рої. 1285b 30sqq.). Таким образом, "семейный" аспект власти был очень важен для политического имиджа тирана, и как всегда в таких случаях искусство откликается, выполняя заказ, на эту потребность.

В тоже время следует иметь в виду, что эти изображения на самом деле не являются просто бытовыми сценками. На них представлен симпозий, пир, передающий состояние, приподнятое над бытом и повседневностью. Участники пира по безмятежности приближались к состоянию божества (Strabo. Х.3.9).

Следует учитывать также и более демократичную, идеологическую основу культа Диониса. Ведь Дионис был рожден смертной матерью, был сыном бога, первым, рожденным от смертной матери и обожествленным еще при жизни. Он был бог не только страстный, но и страстной. Несколько раз погибал, причем, в страшных мучениях. Но опять воскресал, возрождался, даруя своим воскресением остальным людям надежду на жизнь после смерти.

Брошенная Ф. Ницше идея об антагонизме Диониса и Аполлона не могла не привлечь внимания к роли Диониса в цитадели Аполлона - Дельфах. Примечательно, что в мифах, относящихся к истории Дельф, нет упоминания о сопротивлении Дионису. Однако, согласно свидетельству Павсания, Дионис занимал определенное место в дельфийском культе и был даже изображен на фронтоне храма Аполлона в Дельфах (Paus. X, 19, 4). Имело ли место позднее проникновение сына Семелы (или Персефоны) в царство Аполлона или, напротив, Аполлон проник в дельфийские владения Диониса и его вытеснил? Вопрос о приоритете Аполлона или Диониса в Дельфах, нераз поднимавшийся в научной литературе, не может быть окончательно решен. Однако имеются основания считать Диониса предшественником Аполлона.

Таким образом, интуиция обманула Ф. Ницше и его последователей. Аполлон и Дионис не были антагонистами, мирно уживаясь даже в Дельфах. Хотя таблички из Пилоса, как было указано выше, говорят, что у Диониса был статус бога еще в XIII в. до н.э., он никогда не переставал быть в Дельфах полубогом. Гробница, из которой он ежегодно возрождался, еще долго оставалась там достопримечательностью, а Аполлона считали его бессмертной частью (Plut. De Is. et Os. 35.). На Парнасе раз в два года устраивались оргии в честь Диониса. Кроме того, в Дельфах раз в восемь лет справлялись Герои, которые знаменовали возвращение к жизни Семелы (Paus. 10, 19,3.). Дионису принадлежала зимняя часть дельфийского года. Жрец Аполлона был внуком Диониса Марона1. Один из крупнейших специалистов по дионисийскому культу К. Кереньи считает, что миф и ритуалы Диониса могли быть привнесены в Афины, как из Фив, так и из Дельф .

Более холодный и враждебный человеку культ неумолимо жестокого Аполлона уступил Дионису первенство в культе Афинского полиса, поскольку, "нет бога, которому уступал бы Дионис" (Eur. Bacch. 1020-1022.). Идеи дионисийства противостояли созданному богами порядку в государстве, согласно которому народ должен подчиняться аристократам, считающими себя потомками богов. Принятие Диониса на Олимп было выражением компромисса, на который вынуждены пойти аристократы, чьим главным богом именно Аполлон, бог меры и соразмерности, охранитель установленного Зевсом порядка.

В исследовании "Дионисизм, его влияние на общественную жизнь и идеологию в Греции от эпохи архаики до конца классической эпохи" выделяются следующие этапы официального введения дионисийских мистерий в древней Греции: мероприятия, проведенные тираном Сикиона - Клисфеном в VII в. до н.э; деятельность Солона в Афинах; реформа Писистрата в Афинах, превратившая Сельские Дионисии в государственный праздник - Великие городские Дионисии1.

Таким образом, "огосударствление" культа было завершено Писистратом. Вводя культ Диониса в обиход официальной религии, Писистрат достигал двух целей: с одной стороны, делал это в интересах крестьянства, превращая «крестьянский» культ в официальный, а с другой стороны - он обуздывал и упорядочивал массовое крестьянское движение, выступавшее в этом культе.

3.Возникновение театра и культ Диониса

Дионис, в представлении древних греков, это творец и покровитель театра, родиной которого считается Аттика. Театральный аспект культа Диониса привлек внимание как древних авторов, так и современных ученых. Исследователи религии Диониса не могли не учитывать жанровые корни в микенском (а, возможно, и минойском) культе Диониса, равно как и историю дифирамба, видя, однако, в театре явление и порождение аттической истории.

Задача исследования проследить не постепенное накопление в этом культе зрелищных элементов, если бы это вообще было возможно, а кардинальный момент - выделение из культа и его карнавала аттического театра, получившего наивысшее развитие в V в. до н.э. в демократическом полисе времен Перикла.

К сожалению, первое исследование театрального действа Аристотеля в "Поэтике" занимается не историей театра, как полисного института, а выяснением смысла и особенностей трагедии, комической поэзии и их отличиями от поэзии эпической.

"Отсюда, говорят иные, и сама трагедия называется "действом"(с1гата), ибо подражают лицам действующим. По этой - то причине и заявляют свои притязания на трагедию и комедию; на комедию - мегаряне как здешние, утверждающие, будто она у них появилась вместе с народовластием, так и сицилийские, ибо оттуда был родом поэт Эпихарм намного раньше и Хионида и Магнета, а на трагедию - некоторые из пелопоннесских дорян"1. "Они ссылаются в доказательство на названия: говорят, что это у них пригородные селения называются "комами", как в Афинах "демами", и будто комедианты получили имя не от глагола "пировать'Хкотагеіп), а от этих самых "ком", по которым они скитались, выгнанные с бесчестьем из города." (Arist. Poet. IV, 1449.) (Пер. М. Л. Гаспарова).

Слово "театр" не требует объяснений. Но терминология всего того, что служит объектом зрелища, нуждается в этимологическом истолковании. Слово храуюбіа, обозначающее один из театральных жанров, имеет элемент храу, входящее в слово храуос; - козел, что открывает возможность для толкования этого термина как песня козла. От этого же животного, приносимого в жертву Дионису, происходит глагол "храуцо" - "говорить голосом козла" ("дать козла") и трауаАл^со - пожирать. Но что же общего между козлом, ломкой голоса, сыроедством и трагедией? Оказывается "трагедия" может пониматься не только как песня при принесении в жертву козла или песня ради козла (приза), но и как песня трагодов, т. е. ряженых козлами и поющих их голосами .

Вопрос о происхождении драмы принадлежит к числу особенно спорных ввиду отсутствия прямых исторических сведений о начальном периоде ее образования. К разрешению его подходят главным образом путем догадок и аналогий. Сложилось несколько точек зрения на эту проблему. Как мы помним, Ф. Ницше связывает происхождение драмы с музыкой. М. Унтерштайнер видел корни драмы в половом чувстве . Достаточно оригинальное объяснение генезису трагедии предложил этнограф В. Риджуэй, полагавшией, что трагедия возникла из погребальных церемоний и культа мертвых2. Что же касается греческой трагедии, то она появилась, по мнению этого автора, задолго до распространения культа Диониса в Греции на почве почитания умерших вождей и развилась из мимических плясок у могил героев. В пользу этого суждения В. Риджуэя этнографы приводят ссылку на характер театральной маски. На ранних ступенях развития подобные маски возникли из представления о "лице умершего", в основе которого - очищенный от мягких тканей череп .

Некоторые авторы считают, что происхождение театра связано с зимним дионисийским праздником - Ленеями1. Центром религиозных обрядов был храм Диониса на южной стороне подножия акрополя, так называемый ленеон, при котором находился афинский театр. Этот праздник сопровождался процессией, которая двигалась по городу с забавными шутками, и богатым пиршеством, на которое город поставлял мясо.

Можно с уверенностью сказать, что зачатки драмы содержались уже в народном творчестве, в лирической поэзии, в которой были некоторые элементы мимической игры, диалога и обрядовой драмы. Раскопки на местах городов Тиринфа, Спарты обнаружили применявшиеся там еще во времена крито-микенской культуры маски. Исследователи драмы связывают ее происхождение с культовыми обрядами на Крите, считая их прообразом театрально - зрелищных действий. Так, например, А. Н. Дальский в своей работе выделяет три группы таких действий: - обрядовые театрализованные процессии, связанные с уборкой урожая, гончарным ремеслом, заупокойным культом, а также различного рода инсценировки в виде культовой театрализованной церемонии брака "верховной жрицы" Пасифаи с Миносом; -культовые, хороводные и групповые танцы, индивидуальные священные танцы со змеями, хоровое пение, сопровождаемое игрой на музыкальных инструментах; - кулачные бои и спортивный бег; - производственно -магические игры с быками. Все эти действия выполнялись на сценических площадках2. Свадебные песни часто исполнялись двумя хорами, певшими поочередно. Настоящие драматические элементы содержались в похоронных обрядах и сопровождавших их песнях.

Характерной чертой обрядовой драмы является ряженье, надевание маски какого - либо бога, демона или зверя. Этот обычай также коренится в первобытном мировоззрении: считают, что человек, надевающий маску, получает свойства того существа, которое изображает маска . Мимические игры с ряженьем играют большую роль в земледельческих культах и входят в состав празднеств плодородия, обычно приуроченных к какому - либо поворотному пункту года - к зимнему солнцестоянию, с которого начинается рост дня, к наступлению весны, ко времени жатвы. При переходе от одного годового цикла к другому разыгрывают "смерть" старого и "рождение" нового, победу "молодого" над "старым", "светлого" над "темным", изображают "смерть" и "воскресение" демона плодородия; скорбь сменяется разгулом и ликованием. Характерная черта этих празднеств - обжорство, половая разнузданность, сквернословие, как фантастические средства обеспечения урожая, животного плодородия, сытого года. Очень богат мимическими элементами был культ Диониса.

Выше уже шла речь о том, что организация театральных представлений в древней Греции лучше всего известна в Афинах. Но первый шаг в развитии трагедии был сделан не в Афинах, а в Коринфе. Тиран этого города Периандр вызвал с о. Лесбос известного певца Ариона, который по его просьбе создал новое художественное зрелище на основе дифирамба (гимна Дионису). Это было какое - то действо с ряжеными - сатирами, мифическим спутниками Диониса, олицетворяющими производительные силы природы, изображавшими веселых спутников бога вина Диониса (Arist. Poet. IV).

Трагедия (буквально - "песня козлов", от греческого tragos - козел и ode - песнь) возникла из хоровой песни, из дифирамба, распевавшегося "сатирами", одетыми в козлиные шкуры и поскольку сам Дионис имел прозвище Дифирамб, что, в полном согласии с мифом, означает "дважды рожденный". Такие "хоры козлов", или сатиров, существовали уже в VII в. до н. э. во всей Греции. Этот дифирамб был первоначально восторженной, экстатической песней в честь Диониса.

Второй шаг был сделан там же, на Пелопоннесе, тираном города Сикиона Клисфеном, учредившим культ Диониса в своем городе взамен местного аристократического культа героя Адраста. Предполагается, что во время праздников Диониса в Сикионе тоже выступал хор сатиров, но содержание песен не было связано с мифом о Дионисе: они носили насмешливый характер и призваны были осмеивать Адраста и других аристократических героев, культ которых был здесь насильственно вытеснен культом Диониса1. При этом сообщалось, что после свержения в Сикионе тирании сатировские зрелища прекратились. И их организатор поэт Пратин прибыл в Афины, где в то время установились демократические порядки. В Афинах Пратину была предоставлена возможность ставить "сатировские драмы", которые с тех пор стали разыгрываться в афинском театре после трагедий.

Однако в Афинах не этот беглец стал родоначальником аттического театра. Афинская традиция сохранила другое имя - Феспид. Он родился около 580 г. до н. э. в деме Икарии, по соседству с Истмом. Несомненно, что с ранних лет он подвергся сильному влиянию сикионских поэтов, о которых уже говорилось (Diog. Laert. 1, 59). Поэт, как и они, сельских дифирамбов, Феспид, сначала, надо полагать, сочинял лирические произведения, которые ничем не отличались от сикионских произведенией. Но, он был одарен творческим гением и не стал изменять довольно резко традиционную форму трагических песен, чтобы создать из них нечто новое. Писистрат пригласил его в 534 г. до н.э. украсить своей трагедией учрежденный им праздник Великих Дионисий, которые при афинском тиране стали общегосударственным праздником, и народный культ Диониса опирался теперь на официальную поддержку властей1. Появление при дворе Писистрата Феспида не было изолированным явлением. При его дворе жили выдающиеся поэты его времени2. Главным новшеством Феспида было введение актера (Diog. Laert. З, 56). Он был, вероятно, ни кем иным, как начальником хора или корифеем, но стоял слишком в тесной зависимости от хора, чтобы взяться за отдельную роль. Особая роль была в нем предоставлена запевале - первому актеру, поэтому, этому роду хорической поэзии был свойственен некоторый драматический характер. Все античные источники связывают имя Феспида с хором и танцем (Athen. I, 22a; Aristoph. Vesp. 1478; Diog. Laert. Ill, 56)1. Передают, что лица участников представления Феспид мазал винной гущей2. Пьесы, приписываемые Феспиду, нам известны лишь по заглавиям, за подлинность которых нельзя поручиться: "Погребальные игры в честь Пелия, или Форбант", "Жрецы", "Юноши", "Пенфей"3. Во всяком случае, несомненно, сюжеты этих трагедий свободно заимствованы из героических сказаний вообще, а не только из сказаний о Дионисе.

О театральных преобразованиях сообщает и Плутарх в биографии Солона, делая при этом Солона ее свидетелем: "В это время Феспид со своей труппой начал вводить преобразования в трагедию и новизной увлекал народ, но состязания между трагиками еще не были введены, Солон по своему характеру любил слушать и учиться, а в старости у него еще больше развился вкус к безделью, забавам и, клянусь Зевсом, даже к попойкам и к музыке. Он пошел смотреть Феспида, который, по обычаю древних, сам был актером. После представления Солон обратился к нему с вопросом, как не стыдно ему так бессовестно лгать при таком множестве народа. Феспид отвечал, что ничего нет предосудительного в том, чтобы так говорить и поступать в шутку" (Plut. Sol. XXIX) (Пер. С. И. Соболевского). Этот явный анахронизм интересен оценкой Феспида и его нововведениям, чуждым своей новизной времени Солона. Политика ощутила в театре несравненный инструмент народной культуры, используя древние мифы для выражения социальной реальности . Последователи Солона должны были таким образом осуждать превращение культового зрелища в мероприятие для бездельников, пьяниц. Каков же был смысл этого нововведения? Эта постановка вопроса вполне уместна, т. к. за всеми действиями Писистрата стояли политические мотивы.

Как и по каким случаям давались пьесы Феспида? Гораций сообщает, что Феспид "возил театр на телегах" (Horat. Ars 276). Феспид, вероятно, представлял свои драмы в демах Аттики, на осенних празднествах Диониса. Несомненно, что он сам был тут и актером и антрепренером. Приезжая в город, он составлял хор, подучивал его немного. Затем, в назначенный день он разыгрывал свою пьесу на городской площади, пользуясь своей телегой, украшенной для тех или иных торжественных действий.

Возможно, что трагедия никогда не выделилась бы в отдельный литературный жанр, если бы другой культ, культ героев, не развился в Греции одновременно с культом Диониса. Герои, воспетые эпосом, были до известной степени специальными богами отдельных государств и родов. Значение их должно было возрастать по мере того, как группы греческого населения все сильнее и сильнее организовывались в государства или города с преобладающим влиянием аристократии. Аристократы были их покровителями, которыми они гордились. Выше уже указывалось, что Геродот говорил о культе, который существовал в городе Сикионе в честь аргосского героя Адраста в эпоху тирана Клисфена. Это участие героев в повествовательных песнях было уже, до известной степени, похоже, по крайней мере, по своей сущности, на трагедию.

Около 500 г. до н.э. театральные постановки получили твердую организационную структуру в рамках этого праздника. Аттическая драма разделилась на три ответвления: трагедия, комедия, сатирова драма. В 486 г. до н.э. к авторам трагедий присоединились комедиографы, а с 442 и 433 г. до н.э. комедии и трагедии вошли соответственно в состав Ленеев1. Великие Дионисии праздновались в конце марта - начале апреля сначала в течение пяти дней, два из которых отводилось на жертвоприношения и состязания дифирамбических хоров, три - на драматургические состязания и заключительную раздачу наград, затем количество дней было увеличено до шести с тем, чтобы отдельный день выделить для комедий (Arist. Ath. Pol. 56; CIG II, 2, 1006, 1214). Автор трагедии получал венок из плюща, излюбленного растения Диониса, бронзовый треножник и быка, для комедиографа вместо быка полагалась корзина фиг и амфора вина. Первый хорег и актер - венки из плюща2.

Установление состязаний свидетельствует о том, что во второй половине VI в. до н.э. новое искусство культивировалось уже значительным числом поэтов. Из современников, или непосредственных преемников Феспида могут быть упомянуты двое: Хэрил и Фриних. Первый жил, по-видимому, между Феспидом и Эсхилом и провел некоторые усовершенствования в костюмах.

Фриних был афинянином и одержал победу на трагическом состязании в 67 Олимпиаду (512 - 509). Фриних является самым блестящим трагическим поэтом в Афинах между 510 и 480 гг. Свида приписывает ему введение в трагедию женщин в качестве действующих лиц (Suida. Thespis).

Истинным творцом трагедии считают Эсхила. Введением второго действующего лица Эсхил еще более оживил рассказ, сделал драму более динамичной и тем самым приблизил ее к зрителю. Кроме того, Эсхилу приписывают организацию усовершенствованного сценического аппарата -введение декораций, масок, котурн, летательных, громоносных и так далее машин. Собственно с Эсхила и начинается история греческого театра.

В следующем веке трагедия уже превратилась в настоящую драму и захватила всю Балканскую Грецию. Аристотель указывает также, что древнегреческая трагедия была сначала шутливой, так как возникла из хора сатиров, и только позднее стала серьезной (Arist. Poet. IV). Вероятно, что свой беззаботный характер трагедия утратила только тогда, когда ее сюжеты вышли за пределы мифов о Дионисе, и она обратилась к героическим сказаниям, в которых стала искать проблематику, отвечавшую нравственным запроса общества. Решающим в рождении аттической трагедии стало учреждение афинским тираном Писистратом общегосударственного праздника великих Дионисий, благодаря которым народный культ Диониса опирался теперь на официальную поддержку властей.

Расцвет греческой трагедии совпадает с "золотым веком" Перикла, с расцветом афинской демократии, и продолжается до конца Пелопоннесской войны. Война не только не ослабила, но и увеличила страсть к театру. Платон пишет о "театрократии", как о своего рода болезни, охватившей Афинское общество. Расходы на театральные представления, организацию празднеств и жертвоприношений достигали очень больших размеров и были обременительными для государственного бюджета. В самый разгар войны, после сицилийской катастрофы и олигархического переворота Четырехсот афиняне истратили на устройство Панафиней огромную сумму в 5 талантов 1000 драхм, а в год поражения при Эгоспотамах с упоением слушали посмертный диспут между Эсхилом и Еврипидом. Расходы на театральные представления покрывались частично из средств полиса, большая же их часть в виде литургий распределялась между богатыми гражданами.

Комедия выросла из тех же исторических корней, что и трагедия. Дионисии заканчивались праздничным шествием с пением, танцами и попойкой. Это шествие носило название комос, а слово "комедия" образуется от греческого "komos" и "ode" и обозначает буквально "песня во время KOMOca"(Arist. Poet. IV, 1449). Аристотель связывал происхождение комедии с запевалами фаллических песен, исполнение которых в рамках ритуала плодородия позволяло вносить элемент социальной инвективы - обличения, какого - либо лица в стихах или прозе . Песни, распеваемые толпой, носили насмешливый или хвалебный, а иногда, любовный характер. Комосы имели место и в религиозной обрядности, и в быту. В древнегреческом быту комос иногда служил средством народного протеста против каких - либо притеснений, превращался в своего рода демонстрацию. Рассказывают, что аттические крестьяне, будучи обижены кем - либо из горожан, направлялись по ночам ватагой в город к дому обидчика и подвергали его общественному поруганию . В комедии элемент комоса представлен хором ряженых, одетых подчас в весьма фантастические костюмы. Нередко встречается, например, маскарад животных: "Козы", "Осы", "Птицы", "Лягушки" - все эти названия древних комедий даны им по костюму хора3.

Таким образом, при оформлении в начале V в. комедии как жанра хор с самого начала приобрел обличительный характер. Сюжетом комедии служила повседневная жизнь со всей ее злободневностью и мелочностью. Язык комедии приближался к разговорному, литературно неправильному языку. В отношении выбора слов, выражений, сцен и положений греческая комедия отличалась большей вольностью, чем драма, которая следовала более строгим правилам. Особенной вольностью отличались комедийные пляски. В отличие от костюмировки хора актер комедии одет вплоть до IV в. до н.э. в сравнительно постоянный, очень своеобразный костюм. Его особенности -толстое брюхо, толстый зад и кожаный фаллос, устрашающей величины. Костюм дополняла карикатурная маска, которая, менялась в зависимости от представляемых профессий или лиц; в других случаях, она имела черты портретного сходства с выводимыми в комедии современниками. Очевидно, что эти детали костюма имели связь с обликом участников дионисийских празднеств, особенно Сельских Дионисий (IG III 1147). Женщины и дети на представлении комедий не присутствовали.

Во время театральных представлений горожане торжественно переносили храмовую статую Диониса в театр (Arist. Ath. Pol. 56; CIG II, 2, 1006, 1214), чтобы бог сам созерцал выступления актеров в сопровождении хора. Первые театры имели временный характер и строились для каждого праздника заново. Основными частями первых театров были орхестра с расположенной на ней скеной, а напротив них - места для зрителей (театрон), обычно располагавшиеся полукругом по склону холма. Греческие театры были рассчитаны на то, чтобы в них могли собираться все члены гражданской общины и гости, съезжавшиеся на праздник, поэтому они были очень больших, по современным меркам, размеров (театр в Мегалополе вмещал 44 тысячи человек). Размер театра не позволял снабжать их перекрытием. Постоянные театроны появились в V в. до н.э. В первых рядах находились места для почетных граждан. Орхестра отделялась каменным бортом и утрамбовывалась или мостилась каменными плитами, на ней обычно воздвигался алтарь Диониса. Впоследствии по всему Средиземноморью строились огромные театры, так в Милете театр был рассчитан на 25 тысяч человек1. Греческий театр был свободным пространством, которое образовывало полукруг (амфитеатр). Таким образом, уже в самой конструкции греческого театра заложен демократический принцип. Поскольку они были большими и вмещали массу народа.

По мнению Ф. Ф. Зелинского, "Дионис подчиняет весь мир до Индии через театр", однако, он не видит в этом религиозную победу . С этим согласится нельзя, так как театральные действа были порождены праздниками Диониса и стали популяризировать его культ. Это доказывает хотя бы тот факт, что в празднества Диониса малоимущие граждане получали денежную сумму от государства на посещение зрелищ (по 2 обола).

С обрядностью религии Диониса тесным образом была связана музыка. Принадлежностью культа Диониса считалась флейта (aulos). Эта музыка возникла сначала в малоазийских колониях благодаря ознакомлению эллинов с восточным миром; оттуда они были переданы в собственно Грецию, где их нормы были установлены при помощи дельфийского оракула1.

Основой музыки у греков были три диатонические гаммы: дорическая, лидийская, фригийская. Именно последнюю связывают с культом Диониса. Развитие музыки как части триединой хореи имело последствием и развитие соединенной с ней поэзии, то есть хорической лирики. Она стала господствующей отраслью греческой поэзии в VII и VI веках до н.э. после упадка светского эпоса, а так как она была исключительно богослужебного характера, то ее торжество было завершением сакрализации также и поэзии в указанную эпоху - эпоху расцвета аристократии и дельфийской религии. В центре интереса был богослужебный гимн с его разновидностями, одной из них являлся дифирамб, из которого и родилась трагедия2.

Театральным зрелищам и их посещению в греческих полисах придавалось особое государственное значение, они служили средством воспитания молодежи. Сюжеты трагедий и комедий поддерживали патриотический дух в гражданах. А иногда и критиковали государственных деятелей или даже высмеивали некоторых греческих богов.

Даже в тот период, когда происходит отпадение граждан от официального культа, главный интерес продолжает уделяться различным мусическим агонам, на первом месте среди которых стоят замкнутые корпорации так называемых "артистов Диониса". Такие ассоциации, кружки, товарищества, фиасы существовали в Афинах, известны союзы малоазийских артистов Ионии и Геллеспонта, Кипра, Сиракузский союз, кружок в Регии и даже в далеком Египте. Кроме празднеств афинское общество эпохи архаики и классики объединяли еще такие культовые сообщества как фиасы. Что они представляли собой в эту эпоху? Этимология слова SiaaoЈ, точно не установлена1. Оно не встречается ни в эпосе Гомера, ни в гомеровских гимнах, ни у Гесиода. Появляется у Алкмена, позже - у Солона. Слово могло применяться в различных контекстах, меняя оттенки значения, но сохраняя сущность его: тесное сообщество последователей, толпа приверженцев.

Наиболее же распространенное значение Siaao^ передает Афиней: "Фиасом называется следующая за Дионисом толпа" (VIII. 362 Е). Таких фиасов было множество. Дионис мыслился как почитаемый фиасом бог, с дионисийскими празднествами связывалось в первую очередь слово "фиас" и в позднейшей литературе. Фиасы Диониса, Сабазия, Матери богов, последующих эпох, восходят к нему, как к одному из свои корней.

Театральные представления давались только в праздники Диониса и, таким образом, прежде были составным элементом культа. Но постепенно театр приобрел автономию, становясь местом народного отдыха,развлечения и своеобразной политической трибуной. Драматические представления неотделимы от демократических полисов, а демократию полисов невозможно представить без театральных представлений, на которые иногда собиралась, чуть ли не половина города. "Организуя из года в год игры и жертвоприношения, - говорил в одной из своих выступлений Перикл, - мы доставляли нашей душе возможность получить многообразное отдохновение от трудов, равно как и благопристойностью домашней обстановки - повседневное наслаждение, которое прогоняет уныние и тоску" (Thuc. II, 38) (Перевод Ф. Мищенко в редакции С. Жебелева). Составитель олигархического трактата считает любовь афинян к театральным представлениям и празднествам одним из естественных следствий демократического строя. Он говорит об этом с иронией, но сам факт любви афинян к театру и празднествам, как и органическая связь театра и демократии, не подлежит сомнению.

Итак, Дионис стал богом театра, богом в маске. Театральная маска стала непременным атрибутом Диониса, бога вечных превращений Театр давал мифу новую жизнь, беспредельно расширяя возможности осмысления и истолкования древних преданий.

Театр был продолжением культа на новом уровне. Возникновение театра в самом центре полиса было равносильно появлению храма несопоставимого с теми, в которых приносились жертвы Дионису. Поскольку, участниками культа становилось все свободное население полиса, и на его глазах разворачивалась история не только Диониса, но все прошлое Афин и эллинского мира, трансформированное политическим сознанием афинской демократии вплоть до прямой пропаганды и манипулирования народным сознанием политических интересов народной верхушки. Каждый спектакль становился праздником Диониса. Театр затрагивал сердца и умы, в отличие от культовых действий, которые часто были формальностью. Театр был культом Диониса нового, невиданного типа. Театр - это Дионис под открытым небом.

4. Празднества Диониса в VI - V вв. до н.э.

В основе дионисийских празднеств была идея о Дионисе, как о боге страдающем, умирающем и воскресающем, то есть о боге, олицетворяющем производительные силы природы, которые засыпают зимой и вновь возрождаются с первыми весенними лучами солнца. С этой сущностью Диониса связана и его вторая ипостась бога винограда и виноделия. Весь процесс обработки винограда, его брожения и превращения его в будоражащий дух вино можно считать метафорой смерти и возрождения Диониса.

Время праздников в честь Диониса с одной стороны диктовалось хозяйственной деятельностью людей (сбор винограда и различные фазы виноделия), с другой - определялось природными циклами. Участники праздников, по-видимому, проигрывали на них истории, связанные с определенными этапами жизни Диониса, олицетворявшими умирание или возрождение природных сил.

Мистерии в честь Диониса носили ярко выраженный оргиастический характер, вследствие чего, долгое время считались опасными для общественного спокойствия и не были связаны с официальным культом. И только к VI в. до н.э. в Афинах эти мистерии приняли общеполисный характер. Наиболее известными дионисийскими праздниками в Аттике были Сельские (малые) Дионисии, Леней, Анфестерии и Великие (городские) Дионисии.

Сельские Дионисии праздновались 26 Посидеона (декабрь - январь). Один из персонажей "Государства" Платона на вопрос: кого можно называть философом, отвечает: "совершенно нелепо причислять к философам (всех) любителей слушать: их нисколько не тянет к беседам, где что-нибудь обсуждается, зато, словно их кто подрядил слушать все хоры, они бегают на празднества Диониса, не пропуская ни Городских, ни Сельских Дионисий (Plat. Rep. 475d) (Пер. А. Н. Ягунова). Так мы узнаєм о Сельских Дионисиях, присутствие на которых, философ оценивает как никчемное занятие. Старший современник Платона Аристофан в комедии "Ахарняне" дает детальное описание Сельских Дионисий, в которых участвует земледелец Дикеополь, "справедливый гражданин" вместе со своей семьей вскоре после заключения Тридцатилетнего мира со Спартой. В описание таинства Диониса входит процессия с участием корзиноносиц и людей, несущих фалл, прославляемый фаллической песней:

"Фаллес, приятель Вакха ты,

Любитель кутежей ночных

И мальчиков и женщин!

Шесть лет прошло. И вот опять

Тебе молюсь, вернувшись в дем" (Aristoph. Acharn.263 - 267) (Пер. С. Апта).

Кроме этого о Сельских Дионисиях можно судить на основании замечания Демосфена, который, выискивая в биографии Эсхина порочащие того факты, разузнал, что мальчиком его противник "вращался на сонмищах (sv SiaaouQ среди пьяных людей" (Demosth. XIX, 199) (Пер. С. И. Радцига). Далее Демосфен подробно описывал непристойности - с точки зрения благовоспитанного афинянина, - которым предавались участники "сонмищ" (Demosth. XIX, 258 - 560). Страбон разъясняет, что таинства, в которых участвовали мать Эсхина и он сам, были посвящены Сабазию и Матери богов (StraboX, 3,18)1.

Сельские Дионисии были, очевидно, наиболее древним праздником, восходящим ко временам неолита. Долгое время не была даже точно известна дата праздника1. Очевидно Сельские Дионисии были распространены по всей Элладе (CIA. II 32lb 7; Clem. Propr. II, ЗО), а уже в последствие стали праздником Афинского полиса. В программу праздника входили торжественные процессии, в которых вели жертвенных животных, несли священную утварь, печенье, сосуды с вином, ветви винограда и смоквы, большие фаллосы. Фаллос был одним из символов Диониса (об этом уже говорилось выше), в Сельских Дионисиях он играл особую, значительную роль. Фаллофории были главной частью Сельских Дионисий и имели египетское происхождение, по мнению Геродота, были связаны с культом Осириса (Her. II 49). Участники процессий пели торжественные песни в честь Диониса, устраивали игры, которыми руководил базилевс (IG II 467). Надписи упоминают, кроме того, что праздник сопровождался непристойными шутками и распущенными телодвижениями, которые, в основном, совершались женщинами (IG III 1147). В шествии участвовали как свободные, так и рабы, несущие фаллосы, поскольку они работали на винограднике (Her. II 48). Молодые девушки на головах несли корзины с виноградом. В жертву Дионису приносили козла. Жертвоприношение сопровождалось пением.

Праздник заканчивался шутливыми состязаниями, одним из которых была - "асколия"- кто дольше всех продержится на одной ноге на бурдюке с вином. Изобретателем игры предание называет Икария, который впервые посадил в царствование Пандиона, наследника Эрихтония в Аттике лозу. Устраивались также качели в память повесившейся дочери Икария Эригоны. Были в ходу переодевания и импровизированные мимические представления, для которых можно было черпать богатый материал из мифов о Дионисе или из окружающей жизни. Особенной пышностью отличались Сельские Дионисии в Пирее (IG 1652), почему в надписях упоминаются в качестве особого праздника. Они были даже возведены в степень государственного праздника. Исходя из всего вышеизложенного, мы считаем возможным связать сцену на чернофигурном скифосе из Афин, где среди участников процессии рядом с танцующей менадой изображен козел, как бы возглавляющий веселое шествие вокруг идола Диониса, с Сельскими Дионисиями.

В зимний месяц Гамелион отмечались крупный праздник - Леней -Ллушос, которые справлялись с 12-го числа в течение нескольких дней. Полное его обозначение Aiovuaia xa 87uAr|vaia (Aristot. Athen. Pol. 57). Название этого праздника уже в древности являлось проблемой. Возможно, что оно происходит и от имени Диониса - Ленейон, то есть от болота, где стоял его ксоан2. Праздник Леней мог получить наменование от At|vo<; (точило), чана, в котором проходил обработку виноград. Это был аграрный праздник, приуроченный к началу зимнего солнцеворота. В дни, когда справлялись Леней, повсюду в Аттике давили виноград, выжимали вино. После принесения торжественных жертв в Ленеоне - храме Диониса в Афинах - начинался праздник, во время которого вкушали юного бога, свежий напиток из нового урожая. Улицы деревень и городов заполнялись веселыми толпами народа, а в самих Афинах устраивались богатые пиры на государственный счет . Во время Леней горожане выкрикивали: "Приди, сын Семелы, Иакх, податель Богатства". Эта формула идентифицирует Диониса и Иакха - участника Элевсинских мистерий и объединяет Диониса, Деметру и Персефону1. Интересна точка зрения на проблему возникновения Леней и Анфестерий Людвига Дойбнера. Он считает, что Леней пришли в Афины из Фракии, а Анфестерий - из Малой Азии. Именно Леней, а не Великие Городские Дионисии, исследователь ставит в центр всех дионисийских праздников . Большинство исследователей (Фарнелл, Нильссон, Дойбнер) приходят к общему выводу, что из всех праздников именно Леней имеют наибольшую связь с оргиями, которые были распространены еще в глубокой древности в Эгеиде. На Ленеях фаллос персонифицировался, ему поклонялись как богу . Это не удивительно, так как для аграрных ритуалов стимулирования плодородия характерны нагота и эротизм . С середины V в. до н.э. этот праздник стали отмечать представлением какой- либо комедии, а с 420 или 419 г. до н. э. в программу торжеств включили и трагедию. В Ленейском театре часто ставились комедии Аристофана. Именно Леней, считают многие исследователи, и породили комедию и трагедию5.

Леней - это были праздником замужних женщин, девушки, не прошедшие таинство брака, в нем участия не принимали. По окончании Леней, в январе, они под предводительством молодых женщин устремлялись по зимним горам Беотии по священной дороге на снежный Парнас. Раз в два года эти празднества справлялись с особенной пышностью. Каждая девушка хотя бы один раз в жизни принимала участие в таком празднестве. На бегу, они сильно хлестали друг друга жесткими стеблями тростника, которые назывались тирсами и нередко были увенчаны предметом, напоминающим фаллос, -большой сосновой шишкой. Внутри стебля именно такого тростника, нартекса, Прометей спрятал и принес людям небесный огонь. Забираясь на вершину Парнаса, они стремились к чему-то высокому, вместе с телами поднимали к снежному Парнасу и свои души. Местом завершения праздника, была огромная пещера на высоте 1360 м. А снежная вершина Парнаса, на которую взбирались отдельные группы, достигала и достигает высоты 2457м. Плутарх, в связи с этим, отмечает обморожение у девушек и молодых женщин (Plut. De prim. frig. 18, 953d).

Павсаний рассказывает о таких менадах - "безумных", совершающих воскурение в пещере: "Фиады - это женщины из Аттики, раз в два года отправляющиеся на Парнас и там вместе в женщинами из Дельф совершающие оргии - торжественное служение в честь Диониса" (Paus. X 4, 2 - 4). Буйствующие на Парнасе девушки считались кормилицами осиротевшего, рожденного Зевсом 6 января божественного ребенка, который затем в темной пещере у них на глазах становится взрослым юношей.

В пещере Корикион через десять дней после Леней эти девушки за одну ночь сжигали много стиракты или ладана. Под защитой дыма они отыскивали в корзинке трижды рожденного младенца и наблюдали его быстрый рост. Плутарх пишет, что, кружась в хороводе, фиады будят младенца в корзине (Plut. De Is. et Os. 35). При этом девушки пели орфический гимн: Я Диониса зову, оглашенного криками "эйа"! Перворожденный и триждырожденный, двусущий владыка, Неизреченный, неистовый, тайный, двухвидный, двурогий, В пышном плюще, быколикий, "эвой" восклицающий, бурный, Мяса вкуситель кровавого, чистый, трехлетний, увитый Лозами, полными гроздьев, - тебя Персефоны с Зевсом Неизреченное ложе, о бог Эвбулей, породило. Вместе с пестуньями, что опоясаны дивно, внемли же Гласу молитвы моей и повей, беспорочный и сладкий, Ты, о блаженный, ко мне благосклонное сердце имея! (Hymn. Orph. XXX) (Пер. О. В. Смыки).

Согласно Фукидиду (Thuk. II, 15, 3), 11 - 13 числа отмечался один из самых древних праздниковДиониса - Анфестерий, в той части Афин, которая называлась «Болотами». Глубокая его древность подчеркивается не только словом архаютєра, но указанием на происхождение самих афинян от ионийцев. Праздник отнесен к древнейшему ионийскому календарю и к месяцу, от которого он получил название - Анфестерий (февраль - март). Впрочем, что чему дало название: месяц - празднику или месяц назвали по празднику, являлось предметом дискуссии . Возможно, был известен такой же праздник в микенское время, однако, нам не известно, был ли это праздник в честь Диониса?

Анфестерий с цветочными венкми, украшавшими головки мальчиков и девочек в дни праздника (Philostrat. Heroic. XII, 2). Может быть также обращено внимание и на совпадение мясяца и праздника с именем героя Анфисоса (Аихрцос;) - сына бога Аполлона и Дриопы (Paus. X, 38,4), подчеркивающего отсутствие какого - либо антогонизма между Дионисом и Аполлоном.

Первый день праздника назывался mSoiyia (от tuSoc; - пифос) - день открытия бочек и пробы нового вина, второй -%огд (кружки), третий -хитрої (горшки). Аполлоний Тианский в I в. до н.э. так описывает празднества Анфестерий: "по сигналу флейтистов юноши пляшут в женских шафранового, пурпурного, гранатового цвета одеждах, изображая хороводы ор, нимф, менад, в промежутках между чтением орфических рапсодий" (Appol. IV, 2). Пифойгия - это обряд открывания закупоренных на зиму пифосов, освобождения томящегося там Диониса от зимней спячки. Откупоривание связывалось с вызволением душ предков, которые мыслились невидимыми участниками торжества. Видимо и место праздника Болото - отвечало ритуалу освобождения душ1. Дионис присутствовал на торжестве в виде маски, которой давали вкусить напиток. Вероятно, что именно этот момент представлен на стамносе из Лувра, где сатир подносит маске вино в канфаре - сосуде, который являлся атрибутом Диониса. Торжественность обстановки и ритуальный характер действия подчеркиваются фигурой флейтистки2. Аналогичная церемония изображена на двух вазах из Лувра и из Лондона, принадлежащих руке одного мастера . Жрица почтительно подносит маске Диониса канфар с вином, рядом помещен трапедзон с жертвенным хлебом и мясом. Позади идола Диониса вторая жрица держит в руке небольшой сосуд для возлияний и корзину со священными предметами. Трехлетним мальчикам в первый день праздника впервые стригли волосы, происходило это в Аграх1.

Открытие пифосов было преамбулой для обряда следующего дня -распития кружек. Народ собирался близ древнего храмика Диониса тот, кто быстрее всех опорожнял кружку объемом в 3 литра, считался угодным Дионису и получал награду из рук высшего жреца, называвшегося царем -басилеем. Эпизод распития вошел в комедию Аристофона «Ахарняне». Обездоленному войной крестьянину Дикеополь дают отхлебнуть вино 5, 10 и 30 - летней выдержки. Он отдает предпочтение 30 - летнему:

Боги милые, ведь это пахнет нектаром, амброзией,

А не пайком трехдневным продовольственным...

Домой пойду и справлю Дионисии (Aristoph. Acharn. 213 - 227) (Пер. С. Апта).

С кружками также связана история Ореста, изложенная Еврипидом в «Ифигении в Таврике». Объясняя сестре Ифигении причины своего появления в Таврике, он вспоминает о судилище в Афинах, где ему, как запятнанному материнской кровью наливали вино за отдельням столом: «Злосчастье мое причиной стало местного обряда. Поныне в силе там закон, чтоб чтил наряд Паллады «Кружек» торжество» (Eur. If. in Taur. 956 - 960) (Пер И. Анненского). Обряд «кружек», считается древнейшим, а одну из его особенностей - распитие в отдельных кружках - возводится к преступлению Ореста, пролившего материнскую кровь.

На день «Кружек» в храме Диониса на Болотах, когда все другие храмы были закрыты, падало священной соитие Диониса со жрицей, имевшей титул царицы - basilinna. При этом Дионис принимал образ быка. Об этой черте Диониса, на первый взгляд несовестимой с представлением о нем, как о боге растительности рассматривает Дж. Фрэзер1. Аристотель в «Афинской политий» истолковывает это соитие как телесное объединение и брак матери царя с Дионисом (Arist. Ath. Pol. 3) .

Рано утром все граждане наблюдали, как от моря домой через древнюю гавань Фалер шествует Дионис, направляясь к маленькому храму на Болотах, что рядом с Аграми, чтобы там сочетаться со своей "царицей" - женой архонта брачными узами в знак того, что страна вполне предана его служению и надеется на его защиту. По другой версии такая церемония могла быть воспоминанием о браке Диониса и Ариадны. Именно она была героиней первого дня праздника, торжественно вступавшая в символический брак с Дионисом, а затем, ожидавшая его в полном уединении. В церемонии участвовало 14 девушек (gerarei), происходивших из самых благородных и уважаемых семей1. Они совершали священные обряды на 14 алтарях и давали клятву о соблюдении строгой тайны. Указанное число было выбрано не случайно, оно, во-первых, связано с мифом о Дионисе - Загрее, растерзанном титанами на 14 кусков, а, во-вторых, служило напоминанием о мифологических 14 девушках, которые пришли из Фив вместе с Дионисом -Периклонисом (Плющевым). Древний закон об этом обряде, вырезанный на камне, еще во времена Демосфена стоял в святилище Диониса подле жертвенника.

Дионис ехал на корабле, поставленном на колеса, а изображал его архонт - жрец, одетый в пурпур и в маске . Сопровождали бога полсотни чувственных сатиров, козлоногих, с лошадиными хвостами. Вступление Диониса под вечер одиннадцатого анфестериона, как и процессия двенадцатого называлась ротре. В императорском Риме колесницей - кораблем пользовалась и богиня Исида, едучи с моря; там - то и возникло название carras navalis -карнавал.

Когда Дионис вступал на берег, все граждане приветствовали его древними словами:

О, Дионис герой!

Гряди же в свой храм,

С духами прелести вешней

Гряди в святыню твою!

Буду тебе танцевать,

Бык благородный, достойный.

Бык благородный,

Ныне гряди к нам!! (Antologia lyrica, hrsgg. Von E. Diehl, 206)1.

О времени, которое Дионис провел в море, повествует гомеровский гимн, а так же изображения на архаических сосудах. Внутри килика Эксекия обрамленное неширокой чернолаковой рамкой большое круглое клеймо, представляющее миф о плавании Диониса на корабле тирренских пиратов. Не ведавшие божественной сущности Диониса, пираты захватили его на берегу с целью получить за него выкуп. Бог вина и винограда сурово покарал за это вероломных разбойников. Согласно Гомерову гимну, в это время:

Ветер парус срединный надул, натянулись канаты,

И свершаться пред ними чудесные начали вещи.

Сладкое, прежде всего, по судну быстроходному всюду

Вдруг зажурчало вино благовонное, и

Запах вокруг поднялся. Моряки в изумлении глядели.

Вмиг протянулись, за самый высокий цепляяся парус,

Лозы туда и сюда, и в обилии гроздья повисли;

Черный вкруг мачты карабкался плющ, покрываясь цветами,

Вкусные всюду плоды красовались приятные глазу...

А нечестивые пираты волею Диониса:

Всею гурьбой поскакали в священное море

И превратились в дельфинов (Horn. Hymn. VII) (Пер. В. Вересаева).

Именно этот момент и представил Эксекий на вазе. Середину композиции занимает торжественно плывущий корабль, на котором возлежит Дионис. Возле мачты вьются вверх произрастающие лозы с тяжелыми гроздьями винограда, свидетельствующие о чудодейственном могуществе Диониса, бога вина и производящих сил природы. Вокруг корабля представлены выпрыгивающие из воды и ныряющие дельфины - это наказанные тирренские пираты.

По-видимому, со вторым днем Анфестерий связан и сюжет на небольшой ойнохое (из коллекции Власто), служившей специальным посвятительным сосудом, из которого все участники праздника во второй его день пили вино1. На лицевой стороне ойнохои, в центре, помещен ликнон с маской Диониса, украшенной ветками плюща. По обеим сторонам маски стоят две служительницы, в руках одной - канфар с вином, у другой - корзина с плодами. Изображение ликнона, как известно, связывалось с представлениями о плодородии земли; именно в нем во время торжественных процессий несли символ плодородия - фаллос. Таким образом, сцена на кружке отражает церемонию жертвоприношения, имевшую целью разбудить производительные силы природы, а назначение этого сосуда определяет праздник, с которым он связан.

На второй день мальчики совершали так называемый обряд "опрокидывания стола". Потом на низеньком столике - треножнике мальчику показывали основные формы мира вместе с субстанциями, через которые бог являет себя людям. Ребенок узнавал предметы и их имена: шар, пирамида, кубик, шерстяные лоскуты, яблоки, медовые лепешки, кувшинчик с вином (Clem. Alex. Propr. II 17,2-18,1). Как уже упоминалось выше, в этот день все взрослые ходили с такими кувшинчиками. Столик нарочно ставили так, чтобы ребенок, выслушав объяснения, мог легко его опрокинуть. Родня сразу поднимала испуганный крик насчет пролитого вина - ведь это была кровь только что вернувшегося домой бога. Сейчас эту кровь пролил ребенок, а согласно мифам, когда Дионис был в образе быка, его разорвали титаны. Ребенка убирали от стола, так как бог мог усмотреть в этом происшествии новое покушение на свою жизнь. Вернувшись домой, ребенок находил маленькую копию той колесницы, на которой приехал Дионис, что означало милости прощение бога. После этого обряда мальчика заносили в список граждан1.

Третий день, "праздник горшков", был целиком посвящен поминовению умерших: души их символически приглашали к столу, уставленному горшками, и угощали медом или медовыми лепешками. Но храмы богов - олимпийцев для них подземных были закрыты, доступ преграждали красные веревки, а после захода солнца, с завершением Анфестерий, невидимых "гостей" вежливо выпроваживали и приводили дом в порядок. В последний же день приносились также жертвы Гермесу - горшки с вареньем и плодами, так как именно он сопровождал умерших в загробное царство1.

Первыми весенними цветами украшались сосуды и дети как распускающиеся цветы. В этот день в Афинах был рынок игрушек, которые покупали и дарили детям. В праздник Анфестерий принято было платить гонорар за обучение софистам и другим учителям, которые в день приглашали к себе своих учеников2.

Самым крупным и ярким празднеством были Великие или Городские Дионисии. Первоначально они длились 5 дней, а с 488 г. до н. э.-б: с 9 по 13 Элафеболиона (март - апрель)3. Очевидно, что это самый "молодой" из дионисийских праздников, который начал отмечаться в правление афинского тирана Писистрата (Thuc. V, 20; Demosth. Mid. 10; Aristot. Ath. Pol. 56; CIG II, 2, 1006, 1028). Это был официальный, всенародный праздник, второй по важности после Панафинейских торжеств4. Великие Дионисии справлялись в честь Диониса Элевтерия Свободного (локального божества Элевтер -пограничного местечка между Афинами и Беотией) (Paus. I, 2, 5). В 1 день Дионису приносили в жертву козла, иногда свинью. Жертва должна была быть обязательно съедена (IG II, 305, 453с). Жертвоприношения сопровождались хоровым пением гимнов в честь бога виноделия - дифирамбов. Затем торжественной процессией афиняне переносили деревянную статую бога из храма на склонах Акрополя в рошу, где вновь воздавали почести Дионису хоровым пением и жертвоприношениями. После захода солнца статую несли назад, в город, и устанавливали на специально приготовленной, утрамбованной площадке для выступления хора певцов и танцоров - орхестре. На следующий день там соревновались между собой хоры молодежи и взрослых мужчин. Далее наступала очередь театральных представлений: трагедии, сатировой драмы, комедии (Arist. Ath. рої. 56; CIG II, 2, 1006, 1214). В последний день оглашали результаты состязаний и раздавали награды - сначала одним лишь поэтам, авторам наиболее понравившихся произведений, но впоследствии стали награждать и актеров - лучших представителей или даже всю труппу.

В месяце Боэдромионе - 13-19 (сентябрь- октябрь) отмечались Большие Элевсинские Мистерии в честь Деметры, Персефоны и Диониса -Иакха. В обрядах и торжествах могли принимать участие только посвященные "мисты". Праздник состоял из очистительного омовения в Фалере около Пирея. Далее следовала торжественная процессия из Афин в Элевсин (город в 22 км. от Афин). Праздник сопровождался таинственными обрядами и драматическими сценами. На Элевсинских мистериях 18-го Боэдромиона в жертву Дионису приносили виноград (СІА 111,77.) А 20-го в Элевсине несли увенчанную миртом статую Иакха и приготовленные из драгоценного металла игрушки - игральные кости, мячик, волчок, яблоки, зеркало, гребень (Clem. Alex. Propr. II 17,2-18,1).

Пианопсионе - 7 (октябрь-ноябрь) праздновались Осхофории. Осхофории стали культовым праздником не позднее, чем в VI в. до н.э., причем пришли с Крита1. Это было торжество в честь Диониса и Афины Скирады в благодарность за дарованную людям жатву винограда и маслин. Праздник включал в себя бег мальчиков с виноградными ветвями, трапезу и процессию из Фалера в Афины. В жертву Дионису приносили также осенние фрукты . В тот же день совершались в честь Диониса и Афины Скирады, учрежденные в благодарность за дарованную людям жатву винограда и маслин и получившие свое название от виноградных ветвей с гроздьями, игравших роль при этом празднике. Именно, избранные в числе двух от каждой филы, с виноградными ветвями в руках совершали бег от городского храма Диониса к храму Афины Скирады в Фалере. Победителю в беге приносились сосуды со смесью из вина, меда, сыра муки, масла, и победитель должен был вкусить этой смеси. Для всех участников в беге устраивали обед избранные знатные гражданки. Затем процессия, в которой победитель занимал почетное место, возвращалась в город с пением песен в честь Диониса.

Хором предводительствовали двое юношей в женском одеянии с виноградными ветвями в руках. По прибытии процессии к храму Диониса совершалось жертвоприношение, которым заведовал род Фаталидов. При Осхофориях видную роль играли воспоминания о возвращении Тесея с Крита после убиения Минотавра: при варении овощей вспоминали, как Тесей со своими спутниками, возвратившись с Крита, отобедал остатками дорожных запасов и принес благодарственную молитву Аполлону; устройство иресионы связывалось с преданием о том, что Тесей со спутниками посвятил в храм иресиону в благодарность за благополучное возвращение; а переодевание 2-х юношей в процессии в женское платье связывалось с преданием о том, что Тесей взял с собой двух мальчиков, переодетых в женское платье, вместо девушек (Plut. Tes. 22, 23.)

Дионисийские мистерии в конце VI в. до н.э. были распространены как в самой Греции, так и в Великой Греции. Они заполняли духовный вакуум, который существовал при традиционных религиях.

Мистерии несли катарсис, очищение, были своеобразной психотерапией. Дионисийский культ предполагал выход за пределы "рационального" существования, ограниченного рамками обыденности, в область божественного "безумия", - неистовствующие вакханты стремились приобщиться к опьяняющей "божественной" свободе, не подчиненной ни каким человеческим законам.

Итак, при афинском тиране Писистрате празднества во славу бога вина и виноделия Диониса - великие Дионисии - с шумными процессиями и состязаниями хоров, а затем и театральными праздниками, привлекавшими множество зрителей со всех концов Эллады, стали государственными.

Придача культу Диониса статуса полисного культа и превращение одного из его элементов в полисное зрелище такова главная задача заключительной главы нашего исследования. И это естественным образом предполагает рассмотрение социально - политической обстановки в Афинах эпохи Солона, Писистрата и Писистратидов, с которой связано новое, на этот раз триумфальное возвращение Диониса на каменистую почву Аттики укоренение его там в формах полисных празднеств и театра, ставшего незыблемой частью общеэллинской и общечеловеческой культуры.

Культ Диониса был преобразован в театральное действо, создана трагедия и комедия. Только в таком демократическом полисе как Афины, а не Коринф или Спарта, сакральные обряды могли быть вынесены под открытое небо, для почитания божества всей массой народа.

Список использованных источников и литературы

1. Емелях Л. происхождение христианского культа. Л., 1971.
2. Ерофеева Н.Н. Образы еды в античной драматургии как ключ к смыслу театральных жанров // Образ - смысл в античной культуре. М., 1990.
3. Жмудь Л.Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб., 1994.
4. Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Греции в VIII - V вв. до н.э. Л., 1985.
5. Залюбовина Г.Т. Идеи пантеизма в архаическом мировоззрении древних эллинов. М.,1993.
6. Залюбовина Г.Т., Щербаков В.И. Афины в период становления гражданской общины: афинские тираны и полисная религия // Государство и право в докапиталистических формациях. М., 1991.
7. Залюбовина Г.Т. Eusebeia и asbeia в общественной жизни эллинов архаического и классического периодов // Социально - политические и идеологические проблемы истории античной гражданской общины. М., 1991.
8. Захарова А.В. Нонн Панополитанский // Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. Пер. с древнегреч. Ю.А. Голубца. СПб., 1997.
9. Зелинский Ф.Ф. Из истории идей. СПб,. 1916.
10. . Зелинский Ф.Ф. Древнегреческая религия. П., 1918.
11. Зелинский Ф.Ф. Религия эллинизма. П., 1922.
12. Зельин К.К. Борьба политических группировок в Аттике в VI в. до н.э. М, 1964.
13. Иванов В. Дионис и прадионисийство. СПб., 1992.
14. Иванов В. Эллинская религия страдающего бога // Новый путь. М.,1904.-№1-3, 5, 8, 9.
15. Иванов В. Религия Диониса // Вопросы жизни. М, 1905. № 6, 7.
16. Иванов В. О Дионисе Орфическом // Русская мысль. М. - П., 1913. №11.
17. Ильинская Л.С. Древнейшие островные цивилизации Центрального Средиземноморья в античной исторической традиции. М., 1987.
18. История греческой литературы. М., 1946. Т. 1; М, 1955. Т.2; М, 1960. Т. 3.
19. История римской литературы. М, 1959. Т.1; М, 1962. Т. 2.
20. Каллистов Д.П. Античный театр. Л., 1970.
21. Кагаров Е.Г. Пережитки первобытного коммунизма в общественном строе древних греков и германцев. М. - Л., 1927.
22. Кереньи К. Элевсин. М, 2000.
23. Колобова К.М. Из истории раннегреческого общества. Л., 1951. Колобова К. М, Глускина Л.М. Очерки по истории древней Греции. Л., 1958.
24. Корольков Д. Реальное направление классической филологии. М., 1910.
25. Круазе А. и М. История греческой литературы. Пг., 1916.
26. Куманецкий К. История культуры древней Греции и Рима. М., 1990.
27. Кушу П. Закат бога. М, 1929.
28. Кушу П. Загадка Иисуса. М, 1929.
29. Левек П. Эллинистический мир. М.,1984.
30. Латышев В.В. Очерк греческих древностей. СПб., 1997. Т. 2. Богослужебные и сценические древности.
31. Лауэнштайн Д. Элевсинские мистерии. М., 1996.
32. Лосев А.Ф. Дионис // Мифы народов мира. Т. 1 М.,1994.
33. Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957.
34. Лосев А.Ф. История античной эстетики. В 8 - ми тт. Т. 1. М., 1963.
35. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1992.
36. Лосев А.Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996.
37. Лурье С.Я. История античной общественной мысли. М., 1929.
38. Лурье С.Я. История Греции. Л., 1940.
39. Лурье С.Я. Язык и культура микенской Греции. М. - Л., 1957.
40. Макаров И.А. Тирания и Дельфы в рамках политической истории Греции второй половины VII - VI вв. до н. э // ВДИ. 1995. №4.
41. Мандес М. Опыт историко - критических комментариев к греческой истории Диодора. Одесса, 1901.
42. Машкин Н.А. Принципат Августа. М.- Л.,1949.
43. Мень А.(Светлов Э.) Дионис. Логос. Судьба. Брюссель, 1992.
44. Меринг Ф. Литературно - критические статьи. М. -Л., 1934.
45. Мережковский Д. Полное собрание сочинений. М., 1914. Т. 9.
46. Михайлов А.В. Ницше Ф // Философская энциклопедия. М., 1967.
47. Негруль А.М. Виноградарство с основами ампелографии и селекции. М., 1959.
48. Негруль А.М., Кузьмин А.Я., Чигрим В.Н. Культура винограда. М., 1958.
49. Немировский А.И. У истоков исторической мысли. Воронеж, 1979.
50. Немировский А.И. Этруски. От мифа к истории. М., 1983.