Государство как субъект международного экономического права
Оглавление
Введение
1. Государственный иммунитет: понятие, его состав
1.1 Понятие государственного иммунитета
1.2 Состав государственного иммунитета
2. Различия в правовом статусе отдельных государств
3. Экономические права и обязанности государств
Заключение
Список литературы
Введение
В настоящее время на земле насчитывается около 220 государств и государственно-подобных образований, около 7 тысяч международных организаций, в том числе около 300 межправительственных.
В группу государств с наибольшим объемом международной торговли входят: США, Германия, Япония, Франция, Великобритания, Италия, Канада, Голландия, Гонконг, Бельгия, Китай. Россия занимает место в конце второй десятки.
В системе международно-правового регулирования международных экономических отношений фактически сложилась дифференциация государств. Так, государства-субъекты МЭП дифференцируются по уровню экономического развития на:
экономически развитые страны с рыночной экономикой;
развивающиеся страны, правовое обособление которых осуществлено через принцип преференций для развивающихся стран;
страны с "переходной экономикой", т.е. бывшие социалистические страны, в которых экономика была государственно-монополизированной (всего около 30 государств).
Государства обладают универсальной международной правосубъектностью (иначе - правоспособностью). Но государства обладают также не только международной, но и гражданско-правовой правосубъектностью и вправе непосредственно участвовать во внешнеэкономической коммерческой деятельности в так называемых "диагональных" отношениях, т.е. в гражданско-правовых отношениях с иностранными физическими или юридическими лицами.
Особенностью государств, как субъектов МЭП является то, что, во-первых, они обладают правом создавать нормы, которые будут действовать в рамках МЭП, а во-вторых, они сами обязаны подчиняться этим же нормам.
Они могут взаимодействовать как на публично-правовом, так и на частноправовом уровне. То есть существует 2 вида правоотношений в МЭП с участием государств:
. отношения между государством и другим государством или международной организацией.
. отношения, в которых государство выступает в качестве одной стороны по сделке, а другой стороной является физическое или юридическое лицо, неправительственная организация.
Государства могут вступать в международные экономические отношения как в лице своих исполнительных органов власти, так и в лице государственных компаний.
1. Государственный иммунитет: понятие, его состав
1.1 Понятие государственного иммунитета
Важной особенностью государств, как субъектов МЭО является наличие у них иммунитета. Государство является сувереном и в связи с этим складывается особый порядок привлечения его к ответственности за несоблюдение норм МЭП.
Важнейшей составной частью статуса субъекта международного права в международном экономическом праве является институт иммунитета государства, а также - в ограниченной мере - и межгосударственных организаций.
Под государственным иммунитетом понимается право государства, его органов и его представителей (особенно дипломатических) не подчиняться властным акциям других государств, их органов и представителей. Этому праву соответствует обязанность государства, его органов и представителей не осуществлять каких-либо властных акций в отношении других государств, их органов и представителей, а также собственности этих государств. Иммунитет в правовом смысле можно иначе назвать - неподвластностью (par in parem non habet imperium - равный над равным не властен).
Участие государств в международных экономических отношениях, в том числе внешнеторговых, кредитных, инвестиционных и т.п., влечет во многих случаях применение института государственного иммунитета и означает особую значимость его использования именно в рамках международного экономического права.
Особое положение государства как участника международных хозяйственных отношений в том, как пишет профессор М.М. Богуславский, что "к обязательствам государства в принципе может применяться только его право, кроме случаев, когда государство прямо выразило согласие на применение иностранного права" (par in parem not habet jurisdictium - равный равному неподсуден).
Государственный иммунитет есть одно из выражений национального суверенитета, а в частности, и международно-правовых принципов невмешательства во внутренние дела других государств и уважения прав, присущих суверенитету. Соответственно государственный иммунитет - институт международного публичного права. Государство в своем внутреннем правопорядке не пользуется таким иммунитетом в гражданско-правовых отношениях, будучи равным партнером с другими субъектами таких отношений. Это положение закреплено, например, в России в ст.124 Гражданского кодекса РФ.
Иммунитет находит свое закрепление в законодательстве и других государств, и содержание его может трактоваться по-разному. Это не является чем-то особенным для института государственного иммунитета, но скорее обычным явлением - для норм и принципов международного права. Так, международно-правовой принцип соблюдения прав и основных свобод человека конкретизируется в законодательстве отдельных государств со значительными отличиями. Такие отличия обнаруживаются и в толковании института государственного иммунитета.
Первоначально, в качестве обычно-правовой нормы, государственный иммунитет понимался как абсолютный, т.е. означал, что государство, его органы и представители ни в каком случае не могут быть подвергнуты властным акциям со стороны других государств, кроме как с согласия государства. Такое согласие может быть выражено в международном договоре, в частноправовом контракте, в эксплицитном, письменном заявлении в ходе судебного или иного разбирательства. В частности, и с позиций абсолютного государственного иммунитета не значит, что к государству не могут быть предъявлены имущественные и иные требования: они не могут быть без согласия государства предъявлены к нему в судах других государств, но могут предъявляться в судах данного государства.
Однако особенно с середины XX в. происходит исключительно масштабный рост участия государств как таковых в международных экономических отношениях, причем и с контрагентами, представляющими собой субъектов частного права других государств (так называемые "диагональные отношения"). При этом сами государства заинтересованы в сделках с такими субъектами, которые соглашаются на эти сделки обычно только на условиях обеспечения имущественной ответственности государств на случай неисполнения ими своих обязательств по сделкам. Это привело к постепенному отходу от концепции абсолютного государственного иммунитета и к возникновению и закреплению понимания государственного иммунитета как ограниченного, функционального. Это означает, что государство имеет право на иммунитет от властных действий других государств только тогда, когда действует, выполняя свои суверенные, властные функции - jure imperii.
Когда же государство выступает в качестве так называемого "торгующего государства", т.е. вступает в частноправовые, коммерческие отношения, сделки, т.е. действия jure gestionis, оно утрачивает права на иммунитет в отношении своих иммунных имущественных и иных прав, причем согласно этой концепции и без специального согласия на это данного государства, независимо от того, придерживается ли это государство само концепции абсолютного иммунитета или нет. Соответственно каждое государство само определяет и устанавливает в рамках своей юрисдикции пределы и условия предоставления иммунитетов для других государств.
1.2 Состав государственного иммунитета
Концепция функционального государственного иммунитета закреплена законодательно или же применяется в судебно-арбитражной практике, в частности, в Австрии, Бельгии, Великобритании, Германии, Греции, Дании, Италии, Канаде, Норвегии, Пакистане, Сингапуре, США, Финляндии, Франции, Швейцарии и в других странах. Ряд из названных стран участвует и в Европейской конвенции 1972 г. об иммунитете государств, исходящей из этой же концепции. Аналогичный подход к понятию государственного иммунитета отражен был и в проекте Статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности, разрабатывавшемся в 90-х гг. прошлого века и принятом Комиссией международного права ООН, но так и не утвержденном окончательно Генеральной Ассамблеей ООН.
Что касается России, она традиционно, как ранее и Советский Союз, придерживалась до последнего времени абсолютного государственного иммунитета, что нашло свое проявление во многих судебных делах в других государствах по искам к СССР и к России. Однако, в силу экономической заинтересованности, особенно с конца XX в., Россия, выступая как государство, во многих внешнеэкономических сделках, кредитных, инвестиционных и т.п., соглашалась на включение в контракты оговорок об отказе от использования своих иммунитетов. Само по себе это еще не означает отхода от концепции абсолютного иммунитета. Однако принципиальный сдвиг произошел с принятием в 1999 г. Кодекса торгового мореплавания РФ, согласно которому (ст.3) - в отличие от ранее действовавшего КТМ СССР - иммунитеты не распространяются на государственные морские суда, используемые для коммерческих целей. Еще далее пошел Арбитражный процессуальный кодекс РФ 2002 г., в ст.251 которого прямо предусматривается предоставление судебного иммунитета только в отношении государства, "выступающего в качестве носителя власти".
Речь идет здесь не обо всей полноте государственного иммунитета, но лишь об одной из его составляющих - о судебном, т.е. процессуальном иммунитете, и можно говорить о том, что это, к примеру, не означает отказа от иммунитета государственной собственности. Однако принцип абсолютного иммунитета, которого придерживалась ранее Россия, явно поколеблен. Но для полной ясности в этом вопросе требуется, очевидно, по примеру других государств принятие особого закона России о государственном иммунитете. Только что было употреблено выражение "судебный иммунитет", и здесь пора рассмотреть отдельные составляющие общего понятия государственного иммунитета.
Дипломатический иммунитет - это специфическая составная часть государственного иммунитета, регулируемая специально Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 г., что, впрочем, не означает (как и в отношении государственного иммунитета в целом) невозможности принятия государствами собственных законодательных актов о статусе иностранных дипломатических представительств.
Специфика дипломатического иммунитета в том, что он распространяется ограничительно лишь на лица и имущество, связанные с осуществлением дипломатических сношений между государствами и в интересах беспрепятственного осуществления этих сношений.
Дипломатический иммунитет изначально основывается на обычном праве, но в настоящее время детально регулируется упомянутой Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 г., в которой участвует подавляющее большинство государств мира.
Важнейшей составляющей дипломатического иммунитета являются личные иммунитеты дипломатических агентов, членов их семей, лиц административно-технического, обслуживающего персонала и домашних работников сотрудников представительств.
государственный иммунитет экономическое право
Согласно, в частности, Конвенции, ряд видов дипломатического иммунитета имеет имущественный, т.е. экономический характер. Это, среди прочего:
освобождение от всех налогов, сборов и пошлин в отношении помещений представительств (кроме представляющих собой плату за конкретные виды обслуживания), в отношении вознаграждения и сборов, взимаемых представительством при выполнении своих официальных обязанностей;
свободный и беспошлинный ввоз предметов для официального пользования представительства и для личного пользования дипломатического агента и членов его семьи. Имущественный иммунитет распространяется и на помещения представительств и частные резиденции дипломатических агентов и соответствующие предметы.
В то же время в Конвенции заложен принцип функциональности, ограничимости иммунитетов. Дипломатические агенты пользуются иммунитетами от уголовной, гражданской и административной ответственности (ст.31) и налоговым иммунитетом (ст.34), но за исключением случаев, когда, говоря обобщенно, дипломатический агент выступает в качестве частного лица, в связи с его коммерческой деятельностью и т.п.
В Конвенции сформулирован и важный принцип, согласно которому возможный отказ от юрисдикционного иммунитета не означает отказа от иммунитета в отношении исполнения судебного решения, для чего требуется особый отказ (ст.32.4) .
Сформулированные в фактически универсального значения Конвенции нормы и принципы, хотя формально действуют в отношении четко ограниченного круга определенных лиц (и имуществ), связанных с дипломатическими сношениями, - имеют авторитетнейшее значение и для толкования и понимания института государственного иммунитета в его целостности.
На практике имели место нередкие посягательства на имущество, в частности, российских посольств и иных российских представительств по имущественным претензиям к Российскому государству как таковому. Так, в порядке принудительного исполнения решения арбитража в Стокгольме 1997 г. по иску швейцарской компании "Нога" к Российскому государству были арестованы во Франции банковские счета российского посольства и торгпредства, представительства России при ЮНЕСКО и т.д. Однако арест со счетов российских представительств был снят в силу признания иммунитета по сути государственной собственности, используемой государством в его властных прерогативах.
Надо подчеркнуть, что как коммерческий (или некоммерческий) характер сделки (контракта), так и коммерческий (или некоммерческий) характер использования имущества (собственности) подлежат определению с точки зрения критериев характера и целевого назначения сделки или собственности государства. Этот подход отражен был и в упоминавшемся проекте Статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности.
Наиболее задействованными в практике внешнеэкономических отношений государств обычно признаются следующие виды государственного иммунитета.
Судебный (юрисдикционный) иммунитет, основывающийся на обычно-правовой норме: "par in parem non habet jurisdictium". В отличие от дипломатического юрисдикционного иммунитета, применяемого к дипломатическим представителям государств, юрисдикционный государственный иммунитет действует как универсально применимый в международных отношениях государств. Этот иммунитет, исходя из концепции абсолютного иммунитета, означает, что без согласия государства оно во всех случаях не может быть привлечено к суду другого государства. Но с позиций функционального иммунитета "торгующее государство" может быть и без его прямого согласия привлечено к суду иного государства, если спор подпадает под юрисдикцию этого последнего в силу соответствующих применимых норм, определяющих подсудность спора.
И в случае применения юрисдикционного иммунитета (в процессуальном плане) это не означает освобождения государства от выполнения им своих обязательств по сделке, или от ответственности за ее неисполнение, или от ответственности за возмещение причиненного вреда. Применение иммунитета означает лишь, что спор может рассматриваться по иску, но только в суде данного государства.
В правовом смысле, если применяется юрисдикционный иммунитет, можно говорить об использовании соответствующего международно-правового института. При отказе же в применении иммунитета дело переходит в плоскость того или иного национального правопорядка. В принципе, согласно нормам международного частного права отдельных государств не обязательно применимым является право страны, в суде которой рассматривается спор.
Сложность в том, что при отсутствии международно-правовых норм, определяющих критерии коммерческого или некоммерческого характера сделки государства или характера его собственности (что пытались определить в упоминавшемся проекте Статей о юрисдикционных иммунитетах Комиссии международного права ООН), соответствующий национальный суд, решающий вопрос о юрисдикционном иммунитете, волей-неволей должен использовать национально-правовые критерии и подходы, как нормативные, так и судебной практики. При этом используемые критерии определения характера (природы) и целей действия иностранного государства вряд ли вполне укладываются в рамки процессуальных норм права (например, природа сделки, правовой статус собственности и т.п.).
Иммунитет от предварительного обеспечения иска. Хотя предварительное обеспечение иска есть по существу тоже судебное действие, соответствующий иммунитет в отношении такой судебной акции рассматривается как самостоятельный вид государственного иммунитета, поскольку принудительные меры в большей степени вторгаются в суверенные права государства, нежели рассмотрение судом иска против иностранного государства. Иммунитет от предварительного обеспечения иска означает неприемлемость каких-либо властных, принудительных мер в отношении государственной собственного без согласия данного государства, если исходить из концепции абсолютного иммунитета.
Но с позиций функционального иммунитета предварительное обеспечение иска может быть применено в отношении имущества, связанного с коммерческой деятельностью государства. При этом суд устанавливает характер, целевое назначение действий государства, а также и действительную принадлежность имущества, в отношении которого испрашивается предварительное обеспечение. Так, по искам И. Щукиной и И. Коновалова, в частности: к Российской Федерации, к Государственному Эрмитажу, к Государственному музею изобразительных искусств им.А.С. Пушкина и к Центру Помпиду в Париже, французский суд в конечном итоге в 1993 г. отказал в требовании истцов о наложении в качестве предварительного обеспечения иска ареста на картины А. Матисса из Государственного Эрмитажа и Музея им.А.С. Пушкина, выставлявшиеся в Центре Помпиду в Париже. Суд при этом использовал как критерий характер действий государственных музеев России (такие действия не могли осуществляться любым частным лицом, но только государством или его музеями), так и критерий цели действий (отсутствие коммерческого интереса). Суд исходил при этом также из того, что выставлявшиеся картины являются государственной собственностью России, находящейся во владении соответствующих государственных российских музеев.
Иммунитет от принудительного исполнения судебного (арбитражного) решения. По своему характеру (принудительность, властность действия) исполнение вступившего в законную силу решения по существу дела, хотя и сходно с судебным решением о предварительном обеспечении иска, идет в этом направлении (принудительность и бесповоротность) еще далее. В частности, принудительное исполнение судебного решения, как и предварительное обеспечение иска, в силу в том числе соответствующих международных договоров о правовой помощи, может осуществляться и за пределами национальной юрисдикции суда, рассматривающего дело. Так, швейцарская компания "Нога" по упомянутому выше судебному делу пыталась добиться предварительного обеспечения иска, а затем исполнить в принудительном порядке решение шведского арбитражного суда (1997 г.) против Российской Федерации в других странах: Люксембург, Швейцария, Франция.
Исходя из того, что судебный (юрисдикционный) иммунитет, иммунитет от обеспечения иска и иммунитет от принудительного исполнения судебного (арбитражного) решения рассматриваются в качестве самостоятельных видов государственного иммунитета, в тех случаях, когда для отказа от иммунитета требуется согласие государства, такое согласие должно быть явственно дано отдельно в отношении каждого из указанных видов иммунитета, на что обращалось внимание и в упомянутом проекте Статей о юрисдикционных иммунитетах 1991 г. Комиссии международного права ООН (ст.18).
Иммунитет государственной собственности. Этот вид иммунитета имеет самостоятельное значение. Он распространяется как на государственную собственность, используемую в дипломатических сношениях (например, помещение дипломатических представительств и иное их имущество), так и вообще на любую иную государственную собственность. Этот иммунитет может быть не обязательно связан с судебными, исковыми требованиями к иностранному государству и к его собственности, когда задействованными становятся соответствующие описанные выше иммунитеты, связанные с возбуждением исков в судах и арбитражах. Достаточно сказать об иммунитетах государственных военных и отчасти невоенных государственных морских и иных судов, а также и об ином государственном имуществе, правомерно оказывающемся за пределами территориальной юрисдикции данного государства, причем иммунитет распространяется и на любые внесудебные действия.
2. Различия в правовом статусе отдельных государств
Важнейшей особенностью МЭП является то, что в нем признаются некоторые отступления от общепризнанного в международном праве когентного принципа равноправия государств. Эти отступления выражаются прежде всего в особом принципе преференциальности. По сути это универсально признанное в системе ООН отступление от принципа равноправия наглядно выражено в согласованной в ООН Общей системе преференций, т.е. системе таможенных тарифных льгот для развивающихся стран. В результате развивающиеся страны поставлены были в привилегированное, преференциальное по отношению к прочим государствам (формально неравноправное в отношении этих последних) положение, во имя приближения к равенству фактическому. Таким образом, в международном экономическом праве возник особый правовой государственный статус, присущий одной из категорий субъектов МЭП, а именно статус развивающегося государства, которому свойственны специальные сравнительно с другими государствами привилегии, преференциальность, в отступление от когентного принципа равноправия государств.
Создаются некие основания говорить о том, что в рамках МЭП действует система норм, регулирующих правовой статус и правоотношения с участием развивающихся стран. Эта система норм, как уже упоминалось, выделяется иногда в доктрине и в особое "международное право развития". Однако говорить об отдельной отрасли права, очевидно, трудно, поскольку для этого нет ни обособленной правовой базы в отрыве от общего международного права, ни достаточной количественно-нормативной базы. В то же время особый институт преференциального режима развивающихся стран в рамках МЭП несомненен. К этому институту могут быть отнесены:
нормы, регулирующие определение статуса развивающейся страны, а также статуса членов особых подгрупп (наименее развитые страны, новые индустриальные страны и т.д.);
нормы, определяющие конкретные особенности преференциального режима развивающихся стран;
локального и общего характера нормы, принятые и признаваемые действующими как самими развивающимися странами, так и некоторыми другими государствами, например, принцип постоянного суверенитета над своими природными ресурсами и другие нормы, разработанные в 70-х гг. XX в. в ООН в рамках так называемого "Нового международного экономического порядка", в "Хартии экономических прав и обязанностей государств" (1974 г.). Заметим, однако, что нормы эти, будучи приняты в виде резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, с точки зрения их обязательной силы формально - не более чем рекомендательны.
Существуют и иные особого рода общепризнанные, групповые правовые режимы преференциального характера для отдельных государств, в том числе режим для стран, не имеющих выхода к морю и т.п., т.е. на основе объективных специальных качеств, присущих отдельным странам, как и в случае с развивающимися государствами.
Кроме того, преференциальным исключением из принципа равноправия государств в экономических отношениях стало широкое распространение участия государств в преференциальных группировках, объединениях, таких как зоны (ассоциации) свободной торговли, таможенные союзы, интеграционного характера экономические союзы. Страны-участницы указанных группировок предоставляют друг другу преференциальные торгово-политические льготы, вплоть до полной взаимной свободы торговли, без предоставления, однако, таких льгот всем прочим, "третьим" государствам. По существу, с экономической точки зрения такого рода преференции между некоторыми государствами в сочетании с неравенством всех иных, "третьих" государств - есть своеобразная форма коллективного протекционизма.
В отличие от особого субъектного статуса развивающихся государств, статуса, свойственного именно данному государству как таковому, преференциальные льготы в рамках региональных, интеграционных группировок нет оснований трактовать как некий особый государственный статус, ибо такой преференциальный статус не свойственен тому или иному государству имманентно в силу особых качеств самого государства (как в случае с развивающимися государствами), но имеет место лишь в связи с согласовываемым на взаимной основе участием в той или иной группировке.
Нет правовых оснований выделять в МЭП и в международном торговом праве также некие "привилегированные наиболее передовые государства", о чем упоминалось выше (§ 58). Элементы силового могущества отдельных государств не могут признаваться правовой основой для наделения таких государств каким-либо особым, привилегированным статусом. Статус постоянных членов Совета Безопасности ООН, созданного с исключительной целью сохранения безопасности в обстановке мироустройства после кровопролитнейшей в истории войны, причем на условиях соблюдения баланса межгосударственных политических сил в Совете Безопасности с применением права вето, - никак не может служить примером для подражания, особенно в рамках международного экономического права.
Наконец, следует отметить, что отдельные страны (в частности США, страны Евросоюза) применяют индивидуально в одностороннем порядке и в рамках ООН особую классификацию выборочно для некоторых других стран, трактуя их в качестве либо стран плановой экономики, либо стран с переходной экономикой, либо стран рыночной экономики, либо, наконец, даже в качестве стран-"изгоев". Соответственно к тем или иным относимым к названным категориям странам односторонне применяются разные торгово-политические режимы, разные тарифные, контингентные и т.п. условия. Здесь тоже имеет место явственное, причем не согласовываемое в международно-правовом порядке отступление от принципа равноправия, точнее, налицо - его нарушение. Но нарушение права - не есть создание нового права.
Таким образом, несмотря на широко провозглашаемые идеи неолиберализма, предполагающего (исходя из известного еще с XVIII в. принципа "сравнительного преимущества" (comparative advantage) и, казалось бы, логически вытекающего из этого) создание недискриминационного всеобщего глобального режима, обеспечивающего равные конкурентные условия для всех участников мирового торгового оборота, - и в начале XXI в. повсеместно наблюдаются применяемые отступления от правового принципа равенства государств. Отступления эти часто оправдываются интересами обеспечения равенства фактического, но во многих случаях отступления диктуются на самом деле индивидуальными или коллективными протекционистскими интересами, возводимыми даже в правовую норму. В результате, что касается статуса его субъектов, нельзя сказать, что фактически в современном мире торжествует принципиальная правовая однородность МЭП.
3. Экономические права и обязанности государств
Государства как первичные субъекты международного экономического права обладают определенными экономическими правами несут экономические обязанности.
Международное сообщество давно предпринимает попытки сформулировать основные права и обязанности государств. Так, в 1949 году КМП ООН подготовила проект Декларации прав и обязанностей государств, который так и не был принят. В 1933 году была принята Межамериканская Конвенция о правах и обязанностях государств.
Однако в целом государства с осторожностью подходят к такого рода проектам.
Если попытаться "проинвентаризировать" вкратце экономические права и обязанности государств, как они вытекают из Хартии экономических прав и обязанностей государств 1974 года, то получится следующая картина.
Государства как первичные субъекты международного экономического права обладают определенными экономическими правами и несут экономические обязанности.
Международное сообщество давно предпринимает попытки сформулировать основные права и обязанности государств. Так, в 1949 году КМП ООН подготовила проект декларации прав и обязанностей государств, который так и не был принят.
В 1933 году была принята Межамериканская Конвенция о правах и обязанностях государств. Однако в целом государства с осторожностью подходят к такого рода проектам.
Если попытаться "проинвентаризировать" вкратце экономические права и обязанности государств, как они вытекают из Хартии экономических прав и обязанностей государств 1974 года, то получится следующая картина.
Государства имеют право:
выбирать свою экономическую систему, формы организации внешнеэкономических связей (ВЭС), средства экономического развития, использования ресурсов, осуществления реформ;
свободно осуществлять суверенитет над своими богатствами, природными ресурсами и экономической деятельностью;
национализировать, экспроприировать и передавать иностранную собственность, регулировать споры по компенсациям за национализированную иностранную собственность согласно внутригосударственному праву национальными судами; регулировать и контролировать иностранные инвестиции, деятельность многонациональных предприятий (транснациональных корпораций - ТНК);
участвовать в международной торговле и других формах экономического сотрудничества, в принятии решений для урегулирования экономических и финансовых проблем; заключать двусторонние, многосторонние соглашения в области международного экономического сотрудничества, не подвергаться дискриминации;
участвовать в субрегиональном, региональном и межрегиональном сотрудничестве в целях экономического развития; развивающиеся, страны (РС) вправе предоставлять торговые преференции другим РС, не распространяя их на развитые страны.
Государства обязаны:
сосуществовать в мире независимо от экономической системы, способствовать международной торговле на основе взаимной выгоды, равных преимуществ и взаимного предоставления режима наибольшего благоприятствования (РНБ); не применять экономические меры принудительного характера, направленные на ущемление суверенных прав государств или извлечение выгоды;
сотрудничать в области оптимального использования ресурсов, принадлежащих двум и более государствам; не принуждать к предоставлению льготного режима иностранным инвестициям; обеспечивать компенсацию в случаях национализации экспроприации или передачи иностранной собственности; сотрудничать в деле осуществлении права по регулированию и контролю за деятельностью ТН К; обеспечить, чтобы выгоды от разработки ресурсов морского дна (общее наследие человечества) распределялись между всеми государствами;
не подвергать другие государства дискриминации; сотрудничать в деле содействия более рациональным и справедливым международным экономическим отношениям (МЭО); учитывать интересы развивающихся стран (РС) в обеспечении развития мировой экономики; расширять и укреплять систему преференций развитых стран для РС, содействовать экономическому развитию наименее развитых из РС;
сотрудничать в обеспечении либерализации мировой торговли, в устранении препятствий международной торговле; содействовать развитию международной торговли;
обеспечить, чтобы политика субрегиональных, региональных к межрегиональных объединений отвечала нуждам международного экономического сотрудничества и учитывала законные интересы третьих стран;
содействовать международному научному и техническому сотрудничеству, передаче технологии; сотрудничать в разработке руководящих положений в отношении передачи технологии;
осуществлять защиту, сохранение и улучшение окружающей среды.
Заключение
Исследовав тему контрольной работы "Государство как субъект МЭП" необходимо сделать следующие выводы.
Важнейшей составной частью статуса субъекта международного права в международном экономическом праве является институт иммунитета государства, а также - в ограниченной мере - и межгосударственных организаций.
Под государственным иммунитетом понимается право государства, его органов и его представителей (особенно дипломатических) не подчиняться властным акциям других государств, их органов и представителей. Этому праву соответствует обязанность государства, его органов и представителей не осуществлять каких-либо властных акций в отношении других государств, их органов и представителей, а также собственности этих государств. Иммунитет в правовом смысле можно иначе назвать - неподвластностью (par in parem non habet imperium - равный над равным не властен) .
Важнейшей особенностью МЭП является то, что в нем признаются некоторые отступления от общепризнанного в международном праве когентного принципа равноправия государств. Эти отступления выражаются прежде всего в особом принципе преференциальности.
Государства как первичные субъекты международного экономического права обладают определенными экономическими правами несут экономические обязанности.
Следует иметь в виду, что в силу внутреннего законодательства федеративных государств субъекты федераций (и даже административно-территориальные единицы простых государств) могут обладать правом заключать международные договоры по ограниченному кругу вопросов (пограничные, культурные, полицейские, экономические связи) под контролем центральной власти.
Такие права имеют субъекты федераций и административно-территориальные единицы в ФРГ, Швейцарии, Австрии; в некоторой степени - в США, Канаде. При этом субъекты федераций и административно-территориальные единицы не становятся субъектами МП.
В международных экономических отношениях некоторых федеративных государств иногда делается так называемая "федеральная оговорка" (например, торговый договор между США и Нидерландами 1956 года): если тот или иной субъект федерации не предоставит национальный режим физическим лицам другой стороны, то такие лица не будут пользоваться национальным режимом в данном субъекте федерации.
Список литературы
1.Бургонов О.В. Международная интеграция - тенденция XXI века. СПб., 2009.
2.Вельяминов Г.М. Международные (дипломатические) привилегии и иммунитеты для межгосударственной акционерной компании // Международное частное право. Современная практика: Сб. статей / Под ред.М. М. Богуславского, А.Г. Светланова. М., 2000.
.Действующее международное право: Сб. документов. В 3 т. / Под ред. Ю.М. Колосова, Э.С. Кривчиковой. М., 2006, 2007.
.Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. М., 2006.
.Нешатаева Т.Н. Международные организации и право. Новые тенденции в международно-правовом регулировании. М., 2008.
.Черниченко С.В. Теория международного права. Т.1.М., 2009.
.Шибаева Е.А. К вопросу наднациональности межправительственных организаций универсального характера // Московский журнал международного права. 2002. N 4.