Управление специалистами
Федеральное агентство по образованию Российской Федерации
Государственное образовательное учреждение
Высшего профессионального образования
Владимирский государственный университет
Кафедра психологии
Курсовая работа
По дисциплине «Психология менеджмента»
На тему: «Управление специалистами»
Выполнила: ст. гр. Пл-106
Анисимова А.С.
Проверила: канд.псих наук.
Зыкова З.Н.
Владимир 2008
Содержание
Глава I. Теоретико-методологический анализ литературы по проблеме исследования специалистами.
Введение
.1 Виды управления специалистами
1.2 Праксеология
.3 Феноменологический метод в праксеологических исследованиях
Глава II. Построение деятельности руководителя в концепции рефлексивного управления.
.1 Методика построения
.2 Классификация операций
Заключение
Литература
Введение
Наиболее привлекательным свойством рефлексивного управления можно считать возможность построения для него естественнонаучных оснований. Однако, в методологическом плане мы не идем по направлению обществоведческих наук, в которых «научность» усматривается в признании общества реальностью, не сводимой к другим формам реальности, то есть в признании общества предметом науки ― «общественное явление есть вещь» (Э. Дюркгейм). И также не идем по пути отказа от притязаний в управлении на научность в принципе, как это делают О.Л. Виханский, А.И. Наумов: «Управление ― это практическая дисциплина. В управлении, в отличие от классических естественных наук, нет вечных законов. В менеджменте есть теории и концепции, являющиеся отражением обобщенного опыта управления».
Основания для поиска естественнонаучных оснований рефлексивного управления появляются вследствие того, что в этой концепции мы имеем дело с индивидуальной деятельностью человека, причем субъект рефлексивного управления ориентирован на построение и осуществление собственной деятельности. Таким образом, мы придерживаемся следующего положения: «человек индивидуальный», обладая природными качествами, может составить предмет естественнонаучного исследования.
Немецкий философ Д. Риккерт, исследуя основания технических наук, задается вопросом: «Возможны ли технические науки?» ― и утвердительно на него отвечает, но при условии, что это науки о человеке (!). Это, может быть, не совсем обычное суждение о технических науках, но мы его полностью разделяем. Именно так обстоит дело и с управлением ― его научные основания возможны, если их предметом будет сам человек.
В построении научных оснований рефлексивного управления основную опору мы делаем на философию науки Э. Гуссерля (на его феноменологию) и на философию науки М. Полани (на его концепцию личностного знания).
Глава I. Теоретико-методологический анализ литературы по проблеме исследования специалистами
.1 Виды управления специалистами
управление специалист рефлексивный
Поведенческое управление специалистами
Эта форма управления состоит в том, что тем абстрактным понятием, на основе которого субъект управления строит свою деятельность, является так называемый специалист. Специалист является профессионально подготовленным в некоторой области ― в ее понятиях, явлениях и процессах. Однако, в данной форме управления абстракция специалист несёт в себе не столько профессиональные, сколько так называемые «человеческие» качества, которые никакой профессиональной культурой не предполагаются, но которые как раз во многом составляют в подобных концепциях предмет управленческой деятельности. Именно отсюда такие виды работ у субъекта управления по отношению к подчиненным лицам как убеждение и принуждение, демонстрация положительного поведения, формирование положительных качеств (воспитание), формирование благоприятного социально-психологического климата, снятие конфликтов, создание эмоционального настроя, стимулирование творчества и другая мотивация, собственное стремление субъекта управления к лидерству среди подчиненных специалистов и т.п. Кроме этого, признание «человеческих» качеств у специалистов, а, значит, признание их возможности ошибаться делает невозможным строго формальное отношение к подчиненным, в том числе и к их профессиональным качествам. Поэтому субъекта управления появляются также функции по приведению к соответствию своим ожиданиям профессиональных качеств подчиненных специалистов (а в дальнейшем их поддержание), это ― помощь подчиненным в решении технических проблем, повышение профессионального образования подчиненных, планирование и контроль деятельности подчиненных, координация деятельности подчиненных и т.п.
Таким образом, субъект управления разворачивает управленческую деятельность на множестве подчиненных ему специалистов. К историческому примеру данной формы управления мы отнесем характер правления императрицы Екатерины II. Вот цитата из работы В.О. Ключевского, которая отражает главную особенность (в нашей классификации) правления этой императрицы:
«...В обращении она пускала в ход бесподобное умение слушать, терпеливо и внимательно выслушивать всякий вздор, угадывать настроение, робкие или не находившие слов мысли собеседника и шла им на подмогу. Это подкупало, внушало доверие, располагало к откровенности. ...Екатерина предпочитала изучать сильные стороны других, которые при случае можно обратить в свою пользу, и умела указать их самому обладателю. ...В этом умении дать человеку почувствовать, что есть в нем лучшего, тайна неотразимого обаяния, какое, по словам испытавшей на себе княгини Дашковой, Екатерина производила на тех, кому хотела нравиться, а она хотела нравиться всем и всегда, считая это своим ремеслом. Усвоенная ею манера обхождения с людьми сослужила ей неоценимую службу в правительственной деятельности».
И схожие характеристики встречаются во множестве в описании деятельности Екатерины II ― и в других текстах того же В.О. Ключевского, и у С.М. Соловьева, и у других историков.
Рефлексивное управление
Понятно, что рефлексивное управление еще далеко от вхождения в профессиональную культуру, поэтому здесь наиболее сложно привести достаточно содержательный пример соответствующей практики. Но примеры, демонстрирующие отдельные стороны рефлексивного управления ― стратификация деятельности первого лица и подчиненных, наличие смысла деятельности у первого лица, его опора на собственную деятельность и другие ― возможны (и некоторые были приведены в предыдущем разделе). К таким историческим примерам можно отнести уже упоминавшегося нами российского государственного деятеля С.Ю. Витте, царя Ивана Грозного, а также царя Алексея Михайловича (Тишайшего).
В деятельности царя Алексея Михайловича самым примечательным является вхождение в историю в качестве преобразователей и устроителей Руси XVII века его ближайших соратников: А.Л. Ордина-Нащекина, Ф.М. Ртищева, А.С. Матвеева и патриарха Никона. Историк В.О. Ключевский даже уводит на второй план самого царя, оценивая его собственные заслуги довольно скромно. И с позиции управления такая оценка неточна, во-первых, потому что Алексей Михайлович сам приблизил и возвысил Ордина-Нащекина и Никона, имевших низкое происхождение (и в этом царь Алексей, безусловно, проявил собственный талант), а, во-вторых, та целостность, которою обладало управление государством при Алексее Михайловиче, просто не могла быть достигнута без его ведущей роли и деятельности. В этом просматривается стратификация. На то, что был деятельным, указывает решительное отлучение им в определенный момент Никона. Примечательно также и упоминание о том, как готовился царь Алексей к заседанию Боярской думы:
Организационное управление специалистами
Аналогично поведенческому управлению, особенность этой формы состоит в том, что абстрактным понятием, на основе которого субъект управления строит свою деятельность, также является специалист. Однако в этой форме субъект управления разворачивает управленческую деятельность на множестве подчиненных ему специалистов (выстраивает деятельность предприятия) как некую «конструкцию» (схему, организацию) на множестве специалистов как «конструктов». В результате специалисты приобретают «внешнюю» регламентацию и оказываются включенными друг к другу в формализованные отношения. «Человечески фактор» здесь либо не учитывается вовсе, либо уходит на второй план.
Понятие специалист здесь нагружено тем профессиональным содержанием, какое сложилось в современной профессиональной культуре. Оно не может быть изменено субъектом управления, и последний оказывается поэтому в ситуации управления «теми, кто есть». Подразумевается, что этого вроде бы должно быть достаточно, но практика показывает, что это не так.
В силу того что работа субъекта управления сводится к владению своеобразным «конструкторским набором» понятий ― суть «типовым набором специалистов, на котором он и строит свою управленческую деятельность, возможности достижения адекватности управлении ограничены принципиальным отсутствием универсальности в любом подобном наборе. То есть «конструкторский набор» понятий, с которым ему приходится работать, набором как раз и не является ― он не охвачен некоей целостностью, не составляет класс понятий, элементов. Действительно, руководителю приходится иметь дело с понятиями, относящимися к экономике, маркетингу, технике, финансам, персоналу, производству, юридическим и другим направлениям. Уровень и характер абстракции понятий и процессов этих профессиональных областей специфичны. Естественно, никакой целостностью совокупность понятий этих профессиональных областей априори не охвачена, и охвачена быть не может.
И еще одна проблема. Подобно технической практике и некоторым другим областям человеческой практики, организационному управлению специалистами свойственно стремление к стандартизации схем и методов своей деятельности. Объявление типовыми ― «конструктивных» схем, функций, структур, принципов ― в управлении идет уже с начала XX века (с работ Ф. Тейлора, А. Файоля). Однако, введение стандартов, наряду с несомненной и понятной пользой, влечет также и значительным потери в связи с торможением развития и потерей эффективности в многочисленных ситуациях практики управления.
Вероятно, данный тип управления до сих пор является одним из наиболее распространенных. Яркими его представителями в нашей недавней истории были создатели ведущих научно-промышленных отраслей Советского Союза ― академики С.П. Королев и И.В. Курчатов ― талантливые конструкторы и организаторы отечественного ВПК.
Управление в понятиях «физического объекта»
В данном типе управления субъект имеет дело непосредственно с «объектными» понятиями, то есть с профессиональными понятиями дисциплин, описывающих объект управления. Следовательно, для субъекта управления это конкретные («физические») понятия, которые им «принимаются, а не создаются в результате обобщения собственных представлений о предприятии. Фактически в данном случае можно говорить о вырожденности управления, в чем управление в понятиях «физического объекта» смыкается с властной формой управления ― своим антиподом в степени абстрактности понятий.
Представитель данного типа управления в нашей истории ― Петр I. То, что царь Петр строил Россию непосредственно своими руками, общеизвестно. Но, осуществляя эту работу непосредственно ― на верфи, за токарным станком, за верстаком и подобным образом, он превратился в бригадира великой стройки (конечно, в самого гениального бригадира за всю историю человечества), но в ущерб многим политическим, государственным направлениям деятельности. Факт достаточно общепризнанный, хотя иногда и обсуждаемый как проблема. Вот типичная ситуация, каких можно было бы привести множество:
И это объясняет, почему титанические усилия самого царя Петра и всей России значительно превзошли их результаты, хотя и немалые на той исторической дистанции. Петр I, обладая сам пусть не оригинальной, но все же вдохновлявшей его государственной идеей, не дал осуществиться ни одной идее своих подданных ― все должны были действовать по его указке. Отсюда неудачи и с введением коллегиального управления, и в борьбе с злоупотреблениями, и главное ― в закреплении при последующих государственных правлениях того, что было достигнуто при Петре I.
.2 Праксеология
Наиболее привлекательным свойством рефлексивного управления можно считать возможность построения для него естественнонаучных оснований. Однако, в методологическом плане мы не идем по направлению обществоведческих наук, в которых «научность» усматривается в признании общества реальностью, не сводимой к другим формам реальности, то есть в признании общества предметом науки ― «общественное явление есть вещь» (Э. Дюркгейм). И также не идем по пути отказа от притязаний в управлении на научность в принципе, как это делают О.Л. Виханский, А.И. Наумов: «Управление ― это практическая дисциплина. В управлении, в отличие от классических естественных наук, нет вечных законов. В менеджменте есть теории и концепции, являющиеся отражением обобщенного опыта управления».
Основания для поиска естественнонаучных оснований рефлексивного управления появляются вследствие того, что в этой концепции мы имеем дело с индивидуальной деятельностью человека, причем субъект рефлексивного управления ориентирован на построение и осуществление собственной деятельности. Таким образом, мы придерживаемся следующего положения: «человек индивидуальный», обладая природными качествами, может составить предмет естественнонаучного исследования.
Немецкий философ Д. Риккерт, исследуя основания технических наук, задается вопросом: «Возможны ли технические науки?» ― и утвердительно на него отвечает, но при условии, что это науки о человеке (!). Это, может быть, не совсем обычное суждение о технических науках, но мы его полностью разделяем. Именно так обстоит дело и с управлением ― его научные основания возможны, если их предметом будет сам человек.
В построении научных оснований рефлексивного управления основную опору мы делаем на философию науки Э. Гуссерля (на его феноменологию) и на философию науки М. Полани (на его концепцию личностного знания).
Праксеология ― наука, исследующая явления, лежащие в основе рефлексивного управления.
Переходя из области практики рефлексивного управления, где возникли наши первые идеи, в область научных исследований, нам необходимо не только обнаружить, идентифицировать, но и дать наименование «искомой» науке. Перенесение с практики и концепции рефлексивного управления их наименования ― рефлексивное управление ¾ на соответствующую науку имеет тот недостаток, что недопустимо сужает область потенциальных исследований этой науки. Понятно, например, что физика не может быть одноименной ни с одной из областей технической практики или инженерии, поскольку обосновывает феноменологию большинства из них.
Фактически выше нами был уже обозначен объект научного исследования в концепции рефлексивного управления ― это явления, связанные с построением человеком собственной деятельности. Естественно задаться вопросом, ― а не существует ли уже сейчас в системе наук такая дисциплина, которая имеет тот же объект исследований или, по крайней мере, объект, который существенно с ним пересекается? И такую дисциплину мы находим, это ― праксеология.
Появление праксеологии было заявлено выходом монографии Т. Котарбинского «Трактат о хорошей работе», в предисловии к которому Г.Х. Попов пишет: «Какова задача праксеологии?... Найти общие законы всякой человеческой деятельности и вывести на этой основе наиболее общие правила такой деятельности». И далее: «Очень важный аспект праксеологии ― ее связь с общими моментами абстрактного процесса труда, сформулированными К. Марксом в «Капитале». Гениальные мысли К. Маркса о всеобщности труда с полным правом можно назвать отправным пунктом праксеологического анализа». Правда, сам автор праксеологии оценивал ее задачи более скромно: «Рассуждения, содержащиеся в данной работе, относятся к праксеологии, или общей теории эффективной организации дeятeльности. Необходимость и возможность разработки такой дисциплины ясны. Ведь рецепты эффективной работы бывают более или менее общими. ...Праксеологи ставят своей целью исследование наиболее широких обобщений технического характера. Речь здесь идет о технике рациональной деятельности как таковой, об указаниях и предостережениях, важных для всякого действия, эффективность которого необходимо повысить». То есть, у Т. Котарбинского речь идет о технической (в широком смысле) деятельности, к которой только и приложимы понятия эффективности, «хорошей работы». К науке подобные понятия отнести невозможно.
Естественнонаучная методология нашего подхода к исследованию деятельности существенно отлична от принятой в работе Т. Котарбинского методологии междисциплинарного, преимущественно инженерного исследования. Однако, мы считаем, что наш предмет не выводит нас из области, которая раскрывается понятием праксеологии, но лишь обогащает последнюю еще одним направлением (с собственной методологией) исследований. В допущении открытости праксеологии для такого расширения своих рамок можно даже видеть предвосхищение Т. Котарбинским будущих горизонтов исследований в праксеологии: «Порядок, который обнаруживает ученый, выходит за пределы его понимания; его триумф состоит в предвидении множества следствий своего открытия, которые станут ясными в иные времена, иным поколениям» (М. Полани). Таким образом, свои исследования в определенной степени мы считаем предвосхищенными автором праксеологии. В то же время, они составляют отдельное направление в связи с отличием от методологии, принятой в праксеологических исследованиях Т. Котарбинского. Еще одно существенное отличие наших праксеологических исследований состоит в более ограниченном предмете ― это собственная деятельность субъекта.
В отечественной психологии уже значительное время идут исследования в рамках психологической теории деятельности (начатые А.Н. Леонтьевым и продолженные его школой), поэтому нам необходимо провести демаркацию праксеологических и психологических исследований.
Сделать это непросто. Если психология претендует на статус науки о природе человека вообще (аналогично тому, как физика имеет статус науки о материальной природе в целом), то нет вопросов ― с этих позиций и праксеология может быть отнесена к психологии. Но мы считаем, что психология подобным статусом не обладает, поэтому попробуем дать некоторые различия этих наук по их предмету и методу.
Понятие научного факта в праксеологии
Интересна характеристика предмета психологических исследований Л.С. Выготского, которую приводит К.Е. Левитин: «Выготский исходил не из априорных соображений о том, как вообще возможна научная психология, а из проникновенного исследования исторически достоверных форм реализации этой возможности. История являлась для него огромной лабораторией, гигантским экспериментальным устройством, где проходят испытания гипотезы, теории, школы. Прежде чем заняться экспериментальной психологией, он проник в опыт работы этой лаборатории. Прежде чем сделать своим объектом мышление и речь ребенка, он рассмотрел плоды умственной деятельности людей в ее высшем выражении, каковым является построение научного знания». Аналогично этому и мы предметом праксеологического анализа должны взять не столько деятельность наличествующего субъекта, сколько «состоявшуюся» деятельность исторической личности. Только личности не являют собой пустую для праксеологической науки «породу», но богаты явлениями, вскрывающими человеческую природу. «Всякая личность есть истина в большем или меньшем объеме» (В.Г. Белинский). Бытие «обывателя» не так интересно для праксеологии, поскольку дает преимущественно примитивный и давно изученный материал. Соответственно, научный факт в праксеологии есть событие, связанное с исторической личностью, это оставленные им документы, тексты, высказывания. Естественно, и они должны быть в научном исследовании достаточно тщательно отобраны.
.3 Феноменологический метод в праксеологических исследованиях
Нами используется введенный Гуссерлем т.н. феноменологический метод исследований, что объясняется рядом моментов: Гуссерль не признавал деления дисциплин на естественнонаучные и гуманитарные, преодолевал субъект-объектное отношение и активно использовал рефлексивную схему работы, противопоставляя тем самым свой подход другим концепциям философии науки, сложившимся к началу XX века. Метод феноменологического исследования появился как отклик на кризис западных философии и науки. Хотя существует мнение, что методов феноменологического исследования сегодня столько же, сколько феноменологов, но общность их «происхождения», тем не менее, дает надежду на то, что из этого разнообразия со временем выкристаллизуется некоторое устойчивое единое методическое ядро.
Наше представление феноменологического метода, во многом опирающееся на работу по феноменологической философии В.У. Бабушкина и на систематическое изложение идей феноменологии в работе немецкого философа П. Прехтля, следующее.
. Феноменологический метод требует наличия реального объекта исследования, в котором «проявляется» исследуемое явление. У Гуссерля для обозначения подобного объекта используется понятие гиле (греч. hyle ― сырой материал, вещество). Для экспериментального исследования это довольно очевидная посылка, иная ситуация в теоретическом исследовании, где для процесса порождения идей, понятий обычно считается достаточным иметь «умозрительное» представление об объекте, но не сам объект. В качестве объекта в праксеологическом исследовании могут быть взяты любые исторические свидетельства [индивидуальной] человеческой деятельности, зафиксированные в виде некоторого документа (книги, статьи, отчета и т.п.) или в виде изустно передаваемого предания о том или ином событии, любые литературные тексты и критические статьи, которые содержат в себе «следы» деятельности их авторов, а также те события человеческих деятельностей, непосредственным очевидцем которых является исследователь (праксеолог).
. Феноменологический метод отчасти опирается на жизненный опыт исследователя (у Гуссерля это ― т.н. жизненный мир, являющийся результатом конституирующей деятельности трансцендентальной субъективности). Кажется, К. Юнг заметил: «Им это пережито, значит, содержит момент истины». Вот это «пережито», а не только «продумано» ― тот момент, на который осуществляется опора в феноменологическом исследовании, в том же и предпосылка интенциональности сознания исследователя, его «заинтересованного», эмоционального отношения к объекту (явлению). Отсюда и возможность гуссерлевского ноэзиса (греч. noesis ― мышление, умозрение) ― активной деятельности сознания, которая, с одной стороны, порождает смыслы, а с другой стороны, сама осуществляется в контексте порождаемых собою смыслов. Возникает пафос научного исследования. М. Полани: «Прежде всего, я отказался от идеала научной беспристрастности. В точных науках этот ложный идеал, пожалуй, не приносит большого вреда. Но в биологии, психологии и социологии его влияние оказывается разрушительным».
. Центральным моментом феноменологического метода является т.н. конституирование сущностей (эйдосов ― греч. eidos ― вид, образ, идея) ― предметов. Конституирование предметности, по выражению самого Гуссерля, является «величайшей проблемой». Именно в этом акте происходит вычленение тех элементов опыта и тех структур субъективности, через которые выявляются существенные характеристики предмета. Природа (ее предметы) конституируется, с одной стороны, посредством пассивных чувственных ассоциаций ― на низшей ступени активности сознания («эстетический», «чувственный» синтез у Гуссерля), с другой стороны, через активное понятийное мышление, через раскрытие отношений предмета с окружающим миром, другими предметами. Ключевым моментом конституирования является так называемая феноменологическая редукция (эпохе ― греч. epoche ― удержание, самообладание) ― очищение сознания от всякого априорного знания об исследуемом объекте (явлении). Если мы возьмем текст ― наиболее распространенный вид исследуемого в праксеологии объекта, то заметим, что, как и любой материал вообще, текст содержит как актуальные для данного исследования, но «скрытые» своим значением качества и свойства, так и индифферентные к данному исследованию, но часто «открытые» качества и свойства. Последние ― это те свойства, которые вложил в данный текст его автор, они не могут составить предмет исследования, т.к. уже «лежат на поверхности». Именно от этого знания об исследуемом объекте (от таких «значений» текста) должен освободить свое сознание исследователь посредством феноменологической редукции и активизировать его на обнаружение «скрытых» значений. Таким образом, в отличие от традиционного научного «цитирования» ― как средства иллюстрации, поддержки исследователем тех или иных своих высказываний, когда принципиальна именно интерпретация цитаты ее автором (его значение), ― в праксеологии авторское значение лишь косвенно указывает на своего рода «добротность» выбранного для исследоаний объекта, на глубину и насыщенность его содержания. Высказывание талантливого мыслителя обычно не исчерпывается значением, «открыто» лежащим на его поверхности, каким бы богатым и проработанным оно ни выглядело. Именно это позволяет исследователю обнаружить в объекте «следы» интересующих его явлений.
Редукция праксеологического объекта может осуществляться исключительно при условии осуществления исследователем ноэтических актов coзнания ― духовных актов, ориентированных на порождение смыслов, которые он связывает с исследуемым явлением, ― все другое он как бы перестает видеть. Таким образом, в единстве трех компонентов ― 1) пассивной чувственной открытости субъекта (своим жизненным миром) объекту (гиле), 2) духовной активности субъекта (ноэзы) в постижении смысла, и 3) конституирования (в понятиях и схемах) исследуемого объекта (явления) ― раскрывается характер интенционального переживания исследователя в процессе феноменологического познания. Все три компонента тесно увязаны и одновременно присутствуют в имманентном времени исследователя. Таким образом, феноменологическое исследование ― это специфическая научная деятельность субъекта исследования (праксеолога), в которой обычно невозможно (а главное, не нужно) фиксировать моменты или какой-либо порядок в обнаружении адекватного объекта (текстов), возникновения мотивов и смысла конкретного исследования (пафоса, интереса к явлению) и открытия понятий, формул, схем, конституирующих предмет («сухой» остаток исследования). В феноменологическом методе нет каузальности, и чтобы продемонстрировать метод, достаточно представить «увязанные»: исследуемый объект (текст), смысл (исследования) и конституируемый предмет (в понятиях, тезисах, формулах). При этом предполагается, что исследователь одновременно продвигался по всем трем направлениям феноменологического исследования ― иначе и невозможно.
Для феноменологического метода важна та постоянная «открытость» исследователя бытию, его готовность к «откровению» бытия, о которых говорит немецкий философ М. Хайдеггер, ученик Гуссерля. В своих работах Хайдеггер показывает, что природа самораскрывается человеку и этому у него нет никакой методически «активной» альтернативы, поэтому исследователю остается единственное ― быть «готовым» и ждать «откровения» природы. Например, работа Хайдеггера «О сущности истины» сводится к «формуле», в которой как раз задействована категория открытости:
) истина есть согласованность высказывания с вещью;
) связь высказывания (содержащего представление) с вещью ― это осуществление того отношения, которое дает толчок поведению; поведение имеет ту особенность, что оно, будучи открытым, держится открытости как таковой; таким образом, высказывание должно заимствовать свою правильность у открытости;
) открытость поведения как внутренняя возможность для правильности имеет основу в свободе; таким образом, сущность истины есть свобода;
) свобода раскрывается как допущение бытия сущего; допустить бытие ― это значит принять участие в сущем; сущее в целом раскрывается как природа;
) при установлении своих измерений человечество отворачивается от тайны (забытой сущности истины); сутолока, в которой человек удаляется от тайны в направлении к повседневному, а затем от одной обыденной вещи к другой ― мимо тайны ― это поиски; человек блуждает;
) блуждание как обман, так или иначе, человека угнетает и он в силу этой угнетенности доходит до тайны, человек в экзистенции своего наличного бытия одновременно подвластен силе тайны и угнетенности заблуждения.
Далее мы воспользуемся следующей схемой праксеологического исследования, которая ориентирована на феноменологический метод:
. Выработка смысла (пафоса, мотива) исследования.
. Конституирование сущности исследуемого явления (в виде тезисов, понятий, формул и т.п.).
. Работа с исследуемым объектом (с текстами статей, книг, докладов и т.п.).
. Подготовка комментария (строго говоря, это самый объемный, но необязательный элемент схемы, призванный пояснить три предыдущих элемента и их согласованность).
Логика «документирования» (или публикации) исследования (здесь это логика нашей схемы), принятая для удобства изложения метода исследований, отлична от самого исследовательского (здесь ― феноменологического) дискурса. Метод вовсе не предполагает, например, того, что конкретное понятие (зафиксированное во втором элементе схемы) возникло у исследователя именно в процессе работы с представленным в третьем элементе схемы объектом (текстом). Такую привязку вообще далеко не всегда можно сделать, но она и не принципиальна.
Мы предполагаем, что природа научного исследования и научного открытия являются общими для всех субъектов научных исследований. Поэтому создание научного метода как раз преследует цель по возможности адекватно отразить эти явления. Но философы и методологи науки пока далеки от достижения этого, поэтому сегодня каждый конкретный метод (дедуктивный, индуктивный, эмпирический и прочие) не столько отражает логику самого исследования (научный дискурс), сколько задает культурную форму его представления. Например, в построенной по дедуктивной схеме этике Спинозы все многочисленные теоремы не были же выведены через силлогизмы, по сути «комбинаторно» ― через «комбинаторику» подобную теорию построить невозможно. Можно предположить, что каждая теорема явилась или результатом очередного посетившего ее автора «откровения природы» (в духе Хайдеггера), или уже наличествовала как некое положение в прежнем опыте Спинозы и поэтому была лишь «встроена» в теорию через построение для нее доказательства в заданной аксиоматике.
Пример праксеологического исследования явления «стремление человека к простоте, к бегству от сложности»
Далее следуем схеме феноменологического метода.
Смысл (пафос, мотив) исследования. Самым первым побудительным мотивом представляемых исследований в свое время (70-е годы) явилась невозможность автором осуществить свои профессиональные амбиции в области автоматизации управления. Для молодого специалиста было откровением обнаружить полное отчуждение практиков управления ― начальников цехов, служб, мастеров участков, но, в первую очередь, руководителей предприятий ― от автоматизации своей профессиональной деятельности. Не преодолевалось отчуждение даже попыткой внедрить на предприятии уникальные для того времени сетевые вычислительные средства, распределенные базы данных, удаленные терминальные станции и эффективные программы обработки и визуализации производственных, экономических, финансовых и других данных. Подходила к концу бесславная эпоха АСУ (автоматизированных систем управления), плачевный итог которой был прокомментирован ее же отцом-вдохновителем академиком В.М. Глушковым, заметившим в один из моментов: «беспорядок автоматизировать нельзя!». Несколько позже автор, уже в должности начальника подразделения одного из научных учреждений, как практик управления, прочувствовал на себе многие из трудностей и проблем управления. Дальнейшая профессиональная жизнь, связанная, в основном, уже с исследованиями в области управления, породила несколько новых мотивов работы, среди которых отмечу следующие.
Управление в современных концепциях часто неадекватно возникающим перед его субъектом проблемам. Отсюда мотив к поиску альтернативных концепций управления. Субъекты управления, слабо вооруженные профессионально, но вынуждаемые в силу своего положения принимать решения, обычно следуют в них типовым образцам, во всем пытаются найти систему. Фактически это становится для субъектов управления способом избавления, отказа от проблем вместо их решения. Это порождает негативные последствия в виде обеднения, упрощения «целевых» (управляемых) общественных и экономических процессов ― приходит стандартизация и унификация, съедающие «живую ткань» последних. Унификация жизни, ее «бедность» настолько не соответствуют продвижению наук к новым открытиям ― техника и классическое естествознание давно уже в стороне от проблем человека и работают с ничтожным для него КПД, они почти ничего уже не дают человечеству, если, конечно, все еще иметь в виду полноценного человека, ― что становится все более актуальным изменение акцентов в исследованиях на человеке, «человеческом».
Пестрота «картины» в области управления. Отсюда мотив к поиску сущности, доминант управления, к уточнению его методологических оснований. Теоретик американского управления Г. Кунц отметил: «Тревожит то множество подходов в управленческой теории, которое, являясь обескураживающим и губительным, приводит к некоему подобию борьбы в джунглях», Думается, в действительности число подходов в управлении вовсе не столь велико, как дает эта оценка. По крайней мере, их довольно мало по сравнению с любой естественнонаучной областью, например, физикой, медициной, биологией. Другое дело, управление не обладает достаточно отработанными предметом, методом и другими категориями, которые создавали бы устойчивый научный каркас ― парадигму управления ― и исключали бы эклектику даже при значительных глубине и разнообразии подходов. Ситуация в управлении сегодня во многом созвучна с положением в психологии, которое было зафиксировано к 70-х годах советским психологом А.Н. Леонтьевым: «Главное, что характеризует нынешнюю мировую психологию, ― это гигантская пропасть между горами, монбланами ежедневно накапливаемых фактов в суперсовременных, оснащенных прекрасным оборудованием лабораториях, и жалким, нищенским состоянием теоретического, методологического фундамента нашей науки. Слова эти в полной мере относятся лишь к западной, прежде всего американской психологии, но и у нас далеко не так благополучно, как хотелось бы. Парадокс в том, что нужда в психологических исследованиях растет лавинообразно. Фирмы, заводы, государственный аппарат, армия ― буквально все спешат обзавестись собственной психологической лабораторией. Число публикаций, естественно, увеличивается ― в одних только Соединенных Штатах выходит около сорок периодических изданий, целиком посвященных психологической проблематике. Делается немало тонких, умных и полезных работ ― и все это на фоне удивительной методологической беспечности. Острая, неотложная потребность сегодняшней психологии ― найти теоретические ориентиры, без которых даже самые лучшие конкретные исследования неизбежно остаются близорукими, не связанными между собой, не ведущими к единой цели». Вот почему несмотря на то что «внутри» деятельности (предмета управления) нет ничего «философичного», более того, деятельность часто противопоставляется философствованию (Н. Бердяевым, например, в его этике), методологическая проработка оснований управленческой деятельности ― ее смысла, предмета, метода и других понятий ― сегодня чрезвычайно актуальна.
Поиск научных оснований. Отрицание О.С. Виханским и А.И. Hayмовым существования менеджмента как науки справедливо, сегодня есть скорее некая инженерия управления, которая создает разнообразные средства и методы, но без опоры на научные основания. И такое положение в сложившихся концепциях управления нас не устраивает, более того, в нем мы как раз и видим источник многих трудностей практики управления. Таким образом, поиск научных оснований управления составляет еще один мотив исследований. Оптимистично глядя в будущее, мы рассматриваем науку как традиционное и одно из основных направлений движения вперед. Потеря, необретение или недостаточность научных оснований таких областей, как техника, экономика, политика, и некоторых других, с одновременной чудовищной экспансией их в общественной практике уже порождает массу проблем (достаточно посмотреть доклады Римского клуба, работы современных философов и социологов).
Приведенный перечень в основном исчерпывает мотивацию наших исследований.
Автором, безусловно, признаются уже используемые в практике подходы к управлению. Все наработанное и используемое человечеством позитивно ― «реальность и совершенство ― одно и то же» (Спиноза). Ничто осуществившееся не должно отрицаться, поэтому мы видим свою задачу и в том, чтобы понять, дополнить, обогатить картину мира, преодолевая антагонизмы и истину в последней инстанции. Критику, включаемую в свою работу, мы направляем на более акцентированную проблематизацию исследований, который еще не обладают собственной нишей в общем спектре ведущихся исследований управления.
) Конституирование сущности. В исследуемом явлении ― стремление человека к простоте, бегству от сложности ― мы обнаруживаем в человеческой деятельности свойства, которые фиксируем в следующем тезисе:
. Человек вводит и руководствуется в своей деятельности индивидуальными мерами и нормами.
. Человек абстрагирует (упрощает) свои представления об окружающем его мире.
Определения.
Задание меры на множестве объектов есть установление некоторой количественной характеристики его элементам (объектам).
Норма ― образец, используемый для осуществления повторного действия.
Абстракция (от лат. abstractio ― отвлечение) ― выделение существенных свойств явления и отвлечение от других, частных, второстепенных его свойств. Наибольшее распространение получили такие типы абстракции, как формализация (или рационализация ― выделение в качестве предмета понятийно-рациональной стороны явления) и идеализация (замещение реального эмпирического явления некоторой схемой). Также одной из форм абстракции можно считать метафору ― перенесение свойства одного предмета на адекватное свойство другого предмета, в котором оно доминирует. Этим достигается необходимое «очищение», выделение рассматриваемого свойства.
Пространство деятельности ― это n-мерное векторное пространство, координаты (элементы векторов) которого представляют количественные свойства деятельности.
Глава II. Построение деятельности руководителя в концепции рефлексивного управления
.1 Методика построения
Методика ― способ построения деятельности на основе принципов некоторой теории или науки (в нашем случае ― праксеологии). Разработку методики построения деятельности руководителя мы относим к инженерной (проектной) области управления. Поскольку проработанность методики соответствует зрелости «базовой» науки, то в данном случае мы претендуем на завершенность представляемой методики ― в силу недостаточной проработанности научных проблем праксеологии, но схема методики (основные понятия и структура) является достаточно проработанной для демонстрации важнейших проектных решений.
Методика тесно увязана с созданием адекватного ей специфического инженерного средства (артефакта) осуществления управленческой деятельности. Такой артефакт мы называем концептуальным предприятием (КП). Термином «концептуальное» подчеркивается абстрактность реализуемой на данном средстве деятельности, а термином «предприятие» показывается ожидаемая аналогия его структуры со структурой традиционного предприятия. Ранее мы подчеркивали, что инженерное средство не может быть однозначным, поэтому и в нашем случае начальному выбору характера инженерного средства по типу предприятия возможны альтернативы. Так, вместо «предприятия» в качестве средства осуществления субъектом управления своей деятельности можно было бы использовать объект типа «вычислительная машина». Наш выбор отчасти понятен, но мы не думаем, что он чем-то принципиально лучше указанной альтернативы. Таким образом, далее одновременно с разворачиванием методики будет осуществляться построение концептуального предприятия ― средства осуществления субъектом управления своей деятельности.
В разработке методики построения деятельности руководителя в концепции рефлексивного управления были использованы результаты праксеологического исследования следующих явлений: стремление человека к смыслу, к простоте, к развитию, к целостности, к нравственности, к обладанию, к мотивации, а также рефлексия. Методика имеет следующую структуру .
) Смысловое разворачивание деятельности руководителя (смысловой компонент).
[1] Личная неудовлетворенность ― необходимое исходное условие построения и совершенствования деятельности руководителя.
[2] Обнаружение субъектом самого себя в снятии неудовлетворенности.
[3] Постижение смысла деятельности.
[4] Построение пространства деятельности.
[5] Постановка целей и описание действий по их достижению.
[6] Навигация по целям.
) Построение функциональной структуры деятельности (исполнительский компонент).
[1] Классификация операций.
[2] Унификация описания операций и функциональных боков.
[3] Построение структуры КП.
) Разработка технологии достижения целей (технологический компонент).
) Рефлексия над деятельностью (рефлексивный компонент).
[1] Фиксация состояния деятельности.
[2] Навигация по деятельности.
[3] Рефлексия над деятельностью.
[4] Развитие деятельности.
Рассмотрим содержание методики несколько подробнее.
Смысловое разворачивание деятельности руководителя (смысловой компонент)
В данном направлении (компоненте КП) осуществляется смысловая и содержательная разработка деятельности. Мотивы, идеи по совершенствованию смысла и содержания деятельности могут возникать в самых разных контекстах (компонентах) работы, но в рациональной форме ― в понятиях и процедурах ― они реализуются исключительно в данном компоненте.
Личная неудовлетворенность ― необходимое исходное условие разворначивания деятельности руководителя. Поскольку мы выносим за скобки все, что относится к появлению у субъекта ценностных установок, и оставляем в рамках построения деятельности лишь артикулированные (выраженные в понятиях) моменты, то на данном шаге это будет просто фиксация в некотором виде неудовлетворенности субъекта. Никакого ограничения на источник, содержание и форму фиксации неудовлетворенности нет (по форме это может быть обычный текст). Понятие неудовлеворенности не следует рассматривать как негативное, наоборот, оно фиксирует нормальное ― «критическое к себе» ― состояние человека. Неудовлетворенность не должна быть глобальной и постоянной в челевеке, она должна им преодолеваться, но как исходный этап всякой значащей деятельности она обязательно возникает. Дж. Локк: «Философские проблемы нового времени скорее вырастают из неудовлетворенности, неудобства, нежели из удивления». И не только философские.
Обнаружение субъектом самого себя в проблеме снятия неудовлетворенности. Один из тяжелейших моментов в построении деятельности, как и во многих других областях, ― преодолеть «трение покоя» ― оно работает не только в физике. В этом моменте наиболее часто встречавшимся заблуждением является обращение «взора» субъекта управления на свое окружение (поиск инвестора, консультанта, специалиста и т.п.). Здесь следует учесть, с одной стороны, то, что альтернативность такого выбора обычно очень велика, поскольку выбор связан с потенциально огромным множеством разного рода специалистов, экспертов и предлагаемых ими средств и услуг. То есть такой выбор достаточно сложен, поэтому сам становится проблемой. С другой стороны, после сделанного руководителем выбора часто оказывается, что задействованные эксперты и средства не дают адекватного решения проблемы (снятия неудовлетворенности). И такая ситуация закономерна, поскольку при движении в данном направлении субъектом сделан принципиально неверный первый шаг. Следуя методике рефлексивного управления, решение любой проблемы (снятие неудовлетворенности) человек должен начинать с обращения к собственной деятельности, к самому себе ― решение либо находится человеком прежде всего в изменении им своей собственно деятельности, либо правильное решение не находится вовсе. Субъектом осуществляется своего рода выход «вне себя» для того, чтобы проанализировать собственную деятельность. Дальнейшие шаги методики данную рефлексию (подобный выход) и будут осуществлять.
Постижение смысла деятельности. Неудовлетворенность ничем в содержательном отношении не ограничена, но также не является обычно и профессиональным понятием. Типичными примерами неудовлетворенности можно считать: плохое материальное положение, отсутствие персктивы в работе, невозможность творческой реализации, длительную депрессию и подобные. Поэтому необходимо «перебросить мостик» в ту профессиональную область (деятельность), которая данную неудовлетворенность должна снять. Подобный переход не может быть формальным и осуществляется в значительной степени на основе опыта, интуиции субъекта управления.
Тем фундаментальным профессиональным понятием, которое определяет разумность и устойчивость деятельности субъекта в любых, даже в трудных и неустойчивых ситуациях, является его смысл деятельности. Эго именно та опорная точка субъекта управления, которая должна позволить ему «переворачивать миры». Смысл деятельности становится также и психологической опорой субъекта управления.
Наличие смысла деятельности у руководителя имеет важное значение и для подчиненных ― как предмет их веры в его профессиональную состоятельность. Без такой веры в руководителя подчиненные никогда не будут чувствовать себя профессионально уверенно и комфортно. Естественно поэтому, что смысл деятельности не может быть мелким, меркантильным, сиюминутным, но он всегда гуманен, нравственен, перспективен.
Смысл деятельности человека, как правило, «больше» той неудовлетворености, которая им снимается. Если руководитель не находит опору в смысле своей деятельности или его вообще нет, то это часто и является главной причиной возникновения у него трудностей.
Понятие смысла деятельности в рефлексивном управлении имеет следующие основные характеристики (которые есть результат праксеологического исследования):
· смысл деятельности бесконечен, то есть его должно «хватить на всю жизнь»; очень часто человек в качестве смысла деятельности берет только ограниченные ― по времени достижения