Население, млн. чел., 1998

Доля в ВВП стран ОЭСР (%), 1998

Доля в мировой торговле (%), 1998

Доля экспорта в ВВП (%), 1998

Валютные резервы (млрд. долл.)

к началу 1998 г.

США

263

32,5

19,6

8,2

49,1

Япония

125

20,5

10,5

9

172,4

ЕС

370

38,3

20,9[1]

10,2

349,8

К началу 1973 г.

К началу 1983 г.

К началу 1998 г.

Доллар США

76,1

71,1

61,5

Европейские валюты

14,3

15,8

20,1

В том числе немецкая марка

7,1

11,7

14,2

Иена

0,1

4,9

7,4

Что касается валют, курсы которых привязаны к доллару, то их число, составлявшее в 1983 г. 34, к 1998 г. уменьшилось до 25. В то же время количество валют, ориентированных на европейские валюты (включая ЭКЮ), за те же годы несколько увеличилось (с 18 до 19).

Показательны также данные о роли основных валют в обслуживании международного товарообо­рота.

Доля различных валют, используемых в международной торговле (%)

О значении различных валют на мировых фондо­вых рынках можно судить по объему финансовых акти­вов (например, международных облигаций), выражен­ных в той или иной валюте.

Доля международных облигаций, деноминированных в разных валютах (%)

Таким образом, валютная характеристика мирового рынка долговых обязательств обнаруживает аналогич­ную динамику еще до появления евро, которое, несо­мненно, усилит эту тенденцию.

Введение евро – беспрецедентное явление в миро­вой экономике. Впервые в истории речь идет о появле­нии на экономической карте мира совершенно новой де­нежной единицы, призванной заменить в ближайшие годы и постепенно вытеснить из внутреннего и внешнего оборота национальные денежные единицы. При этом евро в перспективе ближайших лет должны стать не преимущественно счетными деньгами с ограничен­ными функциями, как СДР и ЭКЮ, а полноценными деньгами, выполняющими весь спектр присущих им функций как внутри стран ЕС, так и на международной арене, за пределами ЕС, где евро будет играть роль одной из ведущих мировых валют.

Многообразные последствия этого события, конеч­но, повлияют на ситуацию не только в ЕС, но и во всей мировой экономике, затронут так или иначе все страны. Эти последствия проявятся как непосредственно в ва­лютной, финансовой сфере, так и в более широких, об­щеэкономических масштабах. При этом в краткосроч­ном плане, в ближайшие 3-4 года, в течение которых произойдет постепенное введение евро с последователь­ным расширением его функций, новые моменты будут возникать преимущественно в валютной области, а в долгосрочном плане все большее значение будут приоб­ретать глубинные экономические тенденции, связанные с новой, единой валютой.

Опыт ЕС на протяжении последних десяти лет по­зволяет судить о направлении этих тенденций. Так, на­пример, в результате координации экономической поли­тики стран – членов ЕС усилилась синхронизация эко­номических циклов в этих странах. Очевидно, что создание Европейского валютного союза укрепит эту тенденцию, так как вместо координации денежно-кре­дитной и валютной политики соответствующих стран будет осуществляться единая политика в этой сфере, усилится их взаимозависимость и отсюда координация экономической политики в других сферах.

В том же направлении будет действовать мень­шая чувствительность экономики ЕС к колебаниям курсов, ее меньшая уязвимость при изменениях валютных курсов и вообще при неблагоприятных эко­номических явлениях за пределами ЕС. До сих пор такие явления (например, понижение курса доллара в начале 1995 г. или финансовый кризис в Юго-Восточ­ной Азии в конце 1997 г.) вызывают напряжение в ныне действующей Европейской валютной системе, из­меняя курсовые соотношения между валютами раз­ных стран ЕС (чаще всего в виде повышения курса и укрепления роли немецкой марки в ущерб другим ев­ропейским валютам). С введением евро подобные сдви­ги станут невозможными. А это, несомненно, окажет по­ложительное влияние на уверенность, доверие и от­сюда поведение потребителей и инвесторов в странах Союза.

Евро значительно облегчит сопоставление цен на товары и услуги в разных странах, а это стимулирует конкуренцию, полезную и для потребителей (снижение цен, улучшение качества товаров и услуг), и для фирм и предприятий (повышение эффективности производ­ства) .

Что касается России, то ее геополитическое и эко­номическое положение определяет непосредственную заинтересованность во всем, что происходит в Европе, тем более в таком крупном событии, как переход ЕС к евро. Достаточно сказать, что на долю 15 стран Евро-союза приходится до 45% внешней торговли России, на рынки ЕС поступает 40% российского экспорта (для сравнения – на рынок США всего 4%, т.е. в 10 раз меньше). Из всех иностранных инвестиций в России почти 60% составляют инвестиции из западноевропей­ских стран.

Среди трех экономических центров современно­го мира наибольшее значение для России в качестве партнера, конечно, имеет Европа и ее сердцевина – ЕС.

Наряду с торговыми отношениями Россия и ее хо­зяйствующие субъекты поддерживают тесные связи с европейскими финансовыми рынками, с банками и другими кредитными учреждениями. Здесь находятся. Парижский и Лондонский клубы кредиторов, членами которых недавно стала Россия, а также Европейский банк реконструкции и развития. На фондовых рынках в странах ЕС размещаются и обращаются облигацион­ные займы российских эмитентов. Вместе с тем запад­ноевропейские инвесторы активно действовали на рос­сийском фондовом рынке, вкладывая средства в госу­дарственные долговые обязательства (ГКО-ОФЗ), отличавшиеся особо высокой доходностью, и в корпо­ративные ценные бумаги. Их уход с этого «перегрето­го» рынка еще более осложнил финансовое положение России.

Создание валютного союза, безусловно, приведет к укреплению этой важнейшей интеграционной группи­ровки, будет способствовать ее экономическому разви­тию и укреплению ее позиций в соперничестве с США и Японией: Все это имеет значение и для России, кото­рая, утратив после распада СССР и СЭВ и ослабления ее экономического потенциала роль самостоятельного центра, фактически уже сейчас примыкает к ЕС и ста­новится частью европейской системы. Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС и учрежденный в соответствии с этим соглашением Совет сотрудничества России с ЕС, первое заседание которого уже состоялось в Брюсселе в январе 1998 г., наглядно подтверждает это. Несмотря на неминуемые трения и противоречия, сопровождающие этот процесс, дальней­шее сближение России и ЕС объективно совершенно не­избежно, какие бы организационные формы оно ни при­обрело, каким бы темпом – то ускоренным, то замед­ленным – оно ни развивалось, какие бы зигзаги при этом ни наблюдались. Поэтому, имея в виду общую дол­госрочную перспективу, можно сказать: многое из того, что идет на пользу ЕС, в принципе может быть полез­ным и для России.

Но, разумеется, есть другая сторона дела, касаю­щаяся прежде всего непосредственных, ближайших по­следствий и перспектив этого процесса. Формирование в рамках ЕС по-настоящему единого экономического пространства, к чему приведет единая валюта, будет означать (и уже означает) дальнейшее обострение кон­куренции на этом пространстве, конкуренции прежде всего между европейскими компаниями, но также и с участием в этой борьбе американских, японских и дру­гих внеевропейских фирм. А это значит, что российским товарам (кроме топлива и сырья) будет еще труднее пробиваться на европейский рынок.

Само решение (принятое еще в 1991 г.) о пере­ходе к евро сразу же дало мощный толчок дальней­шей концентрации и централизации капитала в стра­нах ЕС, породило множество слияний и поглощений как в рамках отдельных стран, так и между компаниями двух или трех стран. В результате складываются мощные хозяйственные комплексы, готовые к конку­рентной борьбе на объединенном единой валютой рынке.

Процессы концентрации и централизации капитала в ЕС идут уже достаточно давно, однако до последнего времени они развертывались преимущественно в национальных рамках. Так, в период с 1986 по 1995 г. число поглощений и слияний выросло с 720 до 2296 в про­мышленности и с 783 до 2602 в сфере услуг, но 70% из них носили внутристрановый характер. В результате степень олигополии в масштабе ЕС в целом увеличилась незначительно (в отраслевом разрезе доля четырех крупнейших компаний выросла за указанные годы с 20,5% до всего 22,8%).

Иначе обстоит дело в настоящее время. В преддве­рии создания ЕВС и евро на основе межстрановых сли­яний и поглощений, волна которых все больше набирает силу, формируются мощные международные олигополистические объединения, захватывающие доминирую­щие позиции на интегрирующемся рынке, а вместе с тем способные и к эффективной конкуренции в масштабах всей мировой экономики.

Так, например, за первое полугодие 1997 г: толь­ко американские компании приобрели 108 герман­ских предприятий. На втором месте идут британцы (42 предприятия), на третьем – швейцарцы (32), на четвертом - голландцы (21). В свою очередь, гер­манские компании в первой половине 1997 г. стали вла­дельцами 154 иностранных предприятий: во Франции, США, Нидерландах, Польше, Великобритании, Ита­лии.

Новый момент состоит и в том, что по мере возрастающего значения единого рынка в Европе растет волна слияний и по­глощений по американскому образцу, так называемых враждебных захватов компаний, при которых компа­нию присоединяют («поглощают») вопреки воле ее руководства, скупая по выгодной для акционеров цене (выше курсовой, рыночной) контрольный пакет ее акций.

В то же время подавляющее большинство россий­ских компаний ни по своим масштабам, ни по производ­ственной и финансовой мощи, ни (что становится все более важным в современных условиях) по качеству продукции не в состоянии успешно бороться с нынеш­ними европейскими конкурентами.

В опубликованном в газете «Файненшл таймс» 22 января 1998 г. списке крупнейших в мире 500 ком­паний, ранжированных по их экономическому по­тенциалу, первая российская компания («Газпром») занимает 23-е место (передвинувшись со 117-го места, которое она занимала год назад). За ней следует «ЛУКойл» (224-е место). Вместе с тем компании из стран ЕС широко представлены уже в первой сотне.

Еще больший разрыв в этом отношении наблюда­ется между крупнейшими российскими и европейскими банками, которые также консолидируются в пред­дверии новых условий конкуренции на просторах ЕС.

Общий масштаб сделок, связанных со слияниями и поглощениями в финансовом секторе в Европе, составил в 1997 г. 107,4 млрд. долл. по сравнению с 48,6 млрд. долл. в 1996 г. и 46,9 млрд. долл. в 1995 г. Можно не сомневаться, что в 2000 г. этот показатель вырастет еще больше.

Естественным ответом на эту ситуацию со стороны России должно стать укрепление и усиление на этой основе собственных компаний. Конкретно это означает решительное движение по пути формирования, расши­рения и укрепления финансово-промышленных групп, т.е. процесс, который нуждается в активной поддержке государственной власти.

Можно также ожидать, что Россия столкнется те­перь с усиливающимся наступлением тех же европей­ских компаний на ее внутренний рынок в области как потребительских, так и инвестиционных товаров, а также в сфере услуг (транспорт, связь, финансы). Глав­ный фронт конкуренции идет и все больше будет идти здесь по линии качества и цены.

И хотя в ряде случаев тут не обойтись без некото­рого разумного протекционизма, идя только по этому пути, рационально решить эту проблему невозможно. В частности, должно быть совершенно ясно, что без постоянного давления иностранной конкуренции до­стичь приемлемого качества российских товаров и услуг невозможно. Многолетний негативный опыт Советского Союза убедительно подтверждает эту истину (также как и некоторые положительные сдвиги в этом отно­шении после первых лет открытой экономики в новой России).

Создание Европейского валютного союза и пере­ход к единой валюте представляет несомненный инте­рес для России еще и с другой стороны: в смысле опыта интеграционных мероприятий. Конечно, первые (и, скажем откровенно, не слишком удачные) шаги по пути интеграции в рамках СНГ не идут ни в какое сравнение с масштабами и глубиной этих процессов в ЕС. Тем не менее объективная необходимость интеграции бывших советских республик в составе всех или части стран, входящих ныне в СНГ (как, например, союз четырех – России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, а в даль­нейшем, возможно, и Таджикистана, или союз Рос­сия – Белоруссия), не вызывает сомнений. Очевидно также, что этой интеграции суждено пройти, по сущест­ву, тот же путь, те же этапы, что прошел и ЕС, в том числе, возможно, когда-нибудь прийти и к валютной интеграции. Поэтому опыт ЕС заслуживает пристально­го внимания.

При этом большой интерес представляют не только принципиальные решения и их осуществление, конеч­ные результаты, но и все процедуры подготовки, согла­сования и принятия этих решений, пути преодоления разногласий между членами ЕС (а этих разногласий по поводу евро было и остается немало: достаточно упомя­нуть о том, что 3 страны – Великобритания, Дания, Швеция, не отвергая в принципе своего участия в Европейском валютном союзе, отказались войти в него в на­меченный срок, т.е. с 1 января 1999 г., а четвертая стра­на – Греция – пока не прошла в ЕВС по установлен­ным «контрольным показателям»), организационные и правовые формы разработки соответствующих доку­ментов, взаимодействие с государственными органами, деловыми кругами, общественными организациями, на­учными учреждениями и населением, информационное и пропагандистское обеспечение намеченных мероприя­тий, технические последствия (например, переналадка банкоматов) и т.п.

Кстати говоря, соответствующие подходы и методы но многом применимы не только к валютной сфере, но и к другим интеграционным программам.

Мало того, движение по уже известному пути может сделать этот путь короче, хотя и при этом не стоит забывать, что европейским странам потребовалось свыше 40 лет, чтобы подойти к полномасштабному ва­лютному союзу и единой валюте.

Одной из харак­терных черт во всем комплексе вопросов, связанных с переходом к единой валюте, является широкая ин­формационная кампания, направленная на разъяснение в деловых кругах и среди населения проблем этого перехода. Помимо широкого освещения этих проблем в средствах массовой информации органи­зуются по линии Комиссии Европейского Союза (КЕС) и в странах ЕС различные конференции, «круглые столы», семинары и другие мероприятия, даже спортивные соревнования, посвященные этой перспективе.

В конце 1996 г. была создана группа в составе 180 специалистов из всех стран ЕС (представители финансовых институтов, деловых и академических кругов, журналистов), прошедших обучение и полу­чающих текущую информацию, относящуюся к ЕВС. Их приглашают на различные семинары и конфе­ренции, где они отвечают на многочисленные вопро­сы по поводу ЕВС и евро. Особые команды образу­ются для разъяснительной работы среди представи­телей малого и среднего бизнеса, для выезда в «третьи страны.

Во всей этой деятельности активное участие прини­мает общественная Ассоциация за валютный союз в Ев­ропе, находящаяся в Париже.

Договор, предусматривающий поэтапное продви­жение к экономическому и валютному союзу, ратифи­цирован и вступил в силу с 1 ноября 1993 г.

В январе 1994 г. создан Европейский валютный ин­ститут во Франкфурте-на-Майне (ФРГ), главной целью которого является подготовка к организации Европейской системы центральных банков (ЕСЦБ) и к эмиссии еди­ной валюты – евро.

В декабре 1995 г. на заседании Европейского совета в Мадриде была принята программа введения евро, ко­торая была развита и конкретизирована на заседании того же совета в Дублине в декабре 1996 г.

Эти и другие решения, принятые на уровне испол­нительного органа – КЕС, предусматривают опреде­ленные критерии для стран, стремящихся стать участ­никами ЕВС, а также сроки и принципы для введения единой валюты.

Большой интерес представляют прежде всего кри­терии, установленные для допуска стран к участию в ЕВС, которые можно рассматривать и как показатели «финансового здоровья». Установлены следующие кри­терии и показатели:

государственный долг не более 60% ВВП;

ежегодный рост цен не выше, чем 1,5%, сверх сред­него уровня инфляции в трех наиболее благополучных в этом отношении странах ЕС (по данным 1996 г., это примерно 3-3,3%);

средний размер долгосрочной процентной став­ки не выше 2% сверх среднего уровня этих ставок в тех же трех странах (по данным 1998 г., это около 9%);

соблюдение установленных в ЕС пределов для ко­лебаний взаимных валютных курсов (плюс-минус 15%).

Если сопоставить эти показатели с показателя­ми, характеризующими финансовое положение Рос­сии, то видно, что она не выдерживает этих критериев (тем более после обвала рубля в конце августа 1998 г.).

Предусматриваются также меры для соблюдения этих критериев и после образования ЕВС. В частности, страна, допустившая чрезмерный дефицит госбюджета (свыше 3% ВВП), должна будет в первый год внести на специальный счет КЕС депозит в размере 0,2% своего ВВП плюс 0,1% за каждый процент дефицита, превы­шающий установленный лимит. Если эта ситуация со­храняется второй год, уплачивается только дополни­тельная часть депозита (но не более 0,5% ВВП). В даль­нейшем, если положение не исправляется, депозит превращается в штрафы, которые поступают в распо­ряжение тех участников, которые соблюдают бюджет­ную дисциплину.

Отношения между ЕВС и теми странами ЕС, кото­рые сначала останутся за его пределами, будут осущест­вляться в рамках Европейской валютной системы-2 (ЕВС-2), предусматривающей те же принципы, что и ныне действующая система ЕВС-1, допускающая коле­бания валютных курсов в пределах ±15 %.

Участие в этой системе для указанных стран не яв­ляется обязательным, хотя и рекомендуется. Вместе с тем, находясь в ЕВС-2, страна может устанавливать более жесткие рамки для курса своей валюты.

Что касается сроков, то на нынешней стадии они разбиты на три этапа (фазы).

1 Фаза А. Создание Экономического и валютно­го союза. В 1998 г. определилась первая группа стран, принимающая участие в этом союзе (это уже состоя­лось в мае 1998 г.), и учреждается Европейский цент­ральный банк – ЕЦБ (вместо нынешнего Европей­ского валютного института, который упраздняется). Принимаются конкретные решения в отношении де­нежной и валютной политики, в частности, по поводу валютного курса евро. Может начаться выпуск банк­нот в евро, форсируется подготовка к новой валюте в странах-участниках, особенно в административных органах, банках и других финансовых институтах. Но вся экономическая жизнь продолжает функциониро­вать в прежнем режиме, т.е. на основе национальных валют.

2. Фаза В. Эта фаза продолжается с 1 января 1999 г. по 31 декабря 2001 г., т.е. рассчитана на 3 года. Начинается реальная деятельность Экономического и валютного союза. Жестко и необратимо фиксируются курсы национальных валют стран-участниц по отноше­нию к евро, и евро становится самостоятельной полно­правной денежной единицей (1 евро содержит 100 цен­тов). Вместе с тем евро деноминируется и в националь­ных валютах соответствующих стран.

Хозяйствующие субъекты могут начинать расчеты и операции в евро. Компании, наиболее связанные с внешней торговлей (европейской и международной), вероятно, предпочтут возможно скорее перевести свои операции, полностью или частично, в режим евро. Го­сударственные органы будут продолжать активную под­готовку к переходу на евро, а также осуществлять ее информационное обеспечение. На этой стадии парал­лельно и равноправно функционируют и евро и нацио­нальные валюты.

3. Фаза С. Полный переход к евро.

1. После 31 декабря 2001 г. все счета, которые до тех пор выражались в национальных валютах участву­ющих стран, должны в обязательном порядке конвертироваться по официальным курсам в евро.

2. Не позже 1 января 2002 г. в течение срока, кото­рый каждая страна определяет самостоятельно (но не более 6 месяцев), в обращение вводятся новые банкно­ты и монеты в евро, замещающие прежние банкноты и монеты в национальных денежных единицах. В течение полугода, т.е. до 1 июля 2002 г., старые национальные банкноты и монеты могут обращаться наравне с евро. После этой даты евробанкноты и евромонеты становят­ся единственным законным платежным средством в со­ответствующих странах.

Что касается основных принципов, связанных с переходом к единой валюте и имеющих практическое значение, то они состоят в следующем.

1. Замещение национальных валют по фиксиро­ванным курсам началось, как уже упоминалось, с 1 ян­варя 1999 г.

2. С 1 января 1999 г. все ссылки в юридичес­ких документах на ЭКЮ (коллективная расчетная ва­люта, существующая с 1978 г.) заменяются ссылками на евро по курсу 1:1, т.е. один евро равен одному ЭКЮ.

3. Все ссылки в юридических документах на на­циональные денежные единицы останутся действи­тельными точно так же, как если бы они относились к евро.

4. Введение евро ни в коем случае не должно вести к изменению каких-либо условий, зафиксированных в юридических документах, и не может служить предло­гом для одностороннего изменения или отмены этих до­кументов. Это, однако, не относится к тем изменениям, о которых стороны, возможно, договорились между собой.

5. Любые платежные обязательства, выраженные в евро или в национальных денежных единицах данной страны-участницы, могут погашаться должником в этой стране либо в евро, либо в национальной валюте (если только стороны взаимно не договорились о чем-то ином).

6. Предшествующие два пункта воплощают важ­ный принцип «непрерывности (или преемственнос­ти) контрактов» (the continuity of contracts), кото­рый содержится в официальных документах ЕС и комментариях к ним. Образование Европейского ва­лютного союза никоим образом нельзя расценивать с юридической точки зрения ни как «непредвиден­ное событие», ни как «серьезное изменение обстоя­тельств».

Это касается всех документов и контрактов (и государственных и частных), где фигурируют ЭКЮ или национальные валюты, курсы которых в евро будут определены позднее. Все эти документы и контракты полностью остаются в силе, сохраняют свое правовое значение, в том числе, конечно, и при условии, если в них участвуют юридические и физические лица из стран, не входящих в ЕС. Это относится к документам, отражающим любые внешнеторговые и финансовые операции.

7. В переходный период в фазе В (т.е. с 1 января 1999 г. по 31 декабря 2001 г.) будет действовать принцип «свободы выбора» для участников сделок (национальная валюта или евро). При этом по отно­шению к данным участникам недопустимо в этом плане ни принуждение, ни запрещение со стороны го­сударств – членов новой валютной системы. Этот принцип («без принуждения и без запрещения») озна­чает, в частности, что в новых контрактах и всех связанных с ними документах может использо­ваться по договоренности сторон любая деноминация. Однако платежи должны осуществляться в той валю­те, какая предусмотрена в контракте или другом до­кументе.

8. В соответствии с ныне действующими в ЕС пра­вилами компании имеют право публиковать свои еже­годные отчеты не только в национальной валюте, но и (дополнительно) в ЭКЮ. С 1 января 1999 г. они будут иметь право на публикацию этих отчетов (в дополнение к своей валюте) также и в евро.

При этом странам-участницам рекомендуется раз­решить компаниям в переходный период (фаза В) под­готавливать отчеты по своему усмотрению в националь­ной валюте или в евро. Время перехода на евро в тече­ние этого трехгодичного срока также определяет для себя сама компания. Что касается финансовых отчетов в национальной валюте, то они разрешаются лишь для отчетного периода, завершающегося не позже 31 декаб­ря 2001 г.

9. После введения евро становится практичес­ки безразличным, ведется ли бухгалтерский учет в той или иной компании в евро или в национальной валюте, поскольку курсовое соотношение между ними навсегда остается твердо фиксированным и неизмен­ным.

По этой же причине в операциях, связанных только с валютами участвующих в союзе стран, полностью уст­раняются валютные риски.

Глава 2

Что нового принесет появление на валютном рынке новой валюты – евро? Общие масштабы спекулятив­ных валютных операций (арбитраж), а также хеджи­рования, очевидно, сократятся, так как уже с начала 1999 г. из этих операций выпали те, в основе которых лежали изменения курсовых соотношений между ва­лютами стран, вошедших в ЕВС, – отныне эти соот­ношения будут твердо зафиксированы через евро. В то же время «плавающий» курс евро по отношению к дру­гим валютам (прежде всего к доллару), а также к ва­лютам стран ЕС, пока не вступивших в Валютный союз, будет, вероятно, более устойчивым, с меньшей амплитудой колебаний, чем это наблюдается среди ны­нешних 11 валют, различных по своей силе и устойчи­вости.

Введение общеевропейской валюты обусловит по­явление единого рынка ценных бумаг, сравнимого по величине с американским, и европейский инвестор смо­жет приобретать фондовые ценности, выпущенные любой из стран. Государственные облигации будут уни­фицированы и станут доступнее для инвесторов из дру­гих стран, этот рынок окажется более конкурентным. Усиление конкуренции приведет к снижению издержек обращения ценных бумаг и к повышению качества обслуживания инвесторов. В этом заинтересованы финансовые посредники, требующие создания условий для ускорения расчетов и снижения затрат, а также расту­щая в связи с развитием инвестиционных фондов и при­ватизацией армия инвесторов, для которых важно сни­жение комиссионных.

Переход к единой валюте приведет к значительным изменениям в функционировании западноевропейских фондовых рынков. Главной особенностью явится то, что ценные бумаги на этих рынках прежде всего будут деноминированы в евро и все операции с ними – бир­жевые и внебиржевые – будут осуществляться в новой валюте. Отсюда возникают две основные задачи, которые предстоит выполнить (возможно, еще не пол­ностью) в течение переходного периода (т.е. в 1999-2001 гг.): во-первых, это реденоминация находящихся в обращении ценных бумаг, а также начало эмиссии новых бумаг, сразу деноминированных в евро, и, во-вторых, это гармонизация правовых и административ­ных вопросов, биржевых и иных правил, действующих в странах ЕС.

С начала переходного периода котировки всех го­сударственных облигаций (новых и старых, в том числе нереденоминированных) будут осуществляться в евро. Поскольку эти облигации играют важную роль на фондовом рынке и являются в известном смысле его опорой, а также по принципиальным общеполити­ческим соображениям, реденоминация в этом секторе произойдет, надо полагать, довольно быстро, тем более если погашение данного выпуска по срокам вы­ходит за пределы переходного периода, когда полно­стью прекращается функционирование национальных валют.

Несколько по-иному обстоит дело с корпоративны­ми долговыми обязательствами.

Вполне вероятно, что компании не будут спешить с реденоминацией своих обязательств, так как техниче­ские проблемы и расходы, связанные с этой операцией, могут перекрыть возможные выгоды. Вместе с тем они могут начать выпуск облигаций с двойной деномина­цией. С окончанием переходного периода все бумаги, деноминированные в национальных валютах, будут рас­сматриваться как выраженные в евро в соответствии с зафиксированным курсом.

Во всех случаях, однако, главное правило при реденоминации ценных бумаг с переходом на евро состоит в том, что эта операция не означает каких-либо измене­ний в условиях того или иного выпуска, так что его реальное экономическое значение (и для эмитента и для инвестора) останется прежним.

Любопытно, что некоторые банки уже давно приступили к выпуску облигаций, деноминированных в евро, – прежде всего для того, чтобы заранее обо­значить свое присутствие на новом фондовом рынке и приучить к нему инвесторов. Первый такой выпуск (на сумму в 1,3 млрд. евро) успешно осуществил Ев­ропейский инвестиционный банк в январе 1997 г., а в марте 1998 г. тот же банк выпустил таких облигаций еще на 2 млрд. евро, причем 34% всей суммы было размещено среди американских инвесторов. В числе эмитентов подобных облигаций фигурируют не только банки, но и государственные органы ряда стран (Шве­ции, Аргентины, Бразилии, Украины, Италии, Испа­нии), а также Всемирный банк. К маю 1998 г. общая сумма таких эмиссии достигла 24,4 млрд. евро (что равно 26, 6 млрд. долл.). Сроки займов составляют от 2 до 30 лет.

Большая часть внешней задолженности России де­номинирована в долларах: только еврооблигаций со времени первого выпуска в ноябре 1996 г. Россия эмити­ровала на 6 млрд. долл., а общая сумма валютных зай­мов российских федеральных и региональных властей, банков и компаний в 1997 г., по примерным подсчетам, превысила 10 млрд. долл. Российское правительство рассчитывало, что в течение 1998 г. приток иностранно­го капитала в страну может составить 14 млрд. долл., в том числе наряду с синдицированными займами в форме еврооблигаций и выпусков ценных бумаг регионами.

С другой стороны, фондовый рынок России – и это оказалось одним из его слабых мест – в значитель­ной мере зависел и зависит от иностранного капитала. На долю нерезидентов к середине 1998 г. приходилось около 1/3 рынка ГКО – по оценке, это 20 млрд. долл., что примерно было равно размеру общих валютных ре­зервов Центрального банка России. А объем ГКО, вы­пуск которых начался в мае 1993 г., уже к сентябрю 1997 г. составил 353 трлн. руб. (в прежнем масштабе цен), – это цифра, сопоставимая с величиной всей де­нежной массы. Государственный долг – и внутренний и внешний – требовал все больших выплат, с которыми не мог справиться бюджет. Финансовый кризис стал не­избежным.

Что касается организованного, т.е. биржевого, рынка акций, то воздействие евро на этот рынок, по-видимому, окажется слабее и не столь непосредствен­ным, чем на другие части фондовых рынков. Дело в том, что рынок акций в относительно меньшей степени носит международный характер. Значительная часть акций выпускается и обращается преимущественно на внутренних рынках соответствующих стран. Поэтому введение единой валюты и устранение валютного риска в зоне евро не изменит, по крайней мере, в крат­косрочном плане, существующих отношений между эмитентами и инвесторами на их внутренних рын­ках. Однако переход к евро будет означать большую доступность национальных биржевых рынков для иностранных инвесторов и приведет к усилению конку­ренции на этих рынках. Ответной реакцией на этот про­цесс может стать укрепление связей между эмитентами и «своими» инвесторами в пределах их общего нацио­нального рынка.

Европейские фондовые биржи, объединенные в Федерацию европейских бирж, уже перешли с 4 января 1999 г. к котировкам и операциям со всеми ценными бумагами только в евро. Поскольку номинальная стоимость акций, по существу, никак не связана с ее рыночной ценой (а подчас и вовсе отсутствует), двойные котировки (в евро и в националь­ной валюте) признаются ненужными (тем более что они влекут за собой дополнительные издержки как для бирж, так и для брокеров и брокерских контор на этих биржах).

Что касается реденоминации акций, которая должна произойти (каждый раз по решению общего собрания акционеров) в любое время в течение 1999-2002 гг., то она означает конверсию их номинальной стоимости в евро. Однако если вопрос о реденоминации облигаций сам собой отпадает после их погашения, то акции представляют собой бессрочный финансовый инструмент и потому раньше или позже непременно потребуют реде­номинации.

В то же время эта реденоминация вряд ли окажет какое-либо влияние на ликвидность рынка и бир­жевые операции, поскольку номинал акций не имеет отношения к ее рыночной цене, которая, собственно, только и интересует всех участников фондового рынка.

Можно предположить, что в этой ситуации ряд компаний перейдет (конечно, на основе соответствую­щего решения акционеров) к акциям, вовсе не имеющим поминальной стоимости («Non Par Value Shares»). В этом случае конверсия в евро происходит, по существу, автоматически (вместе с переоценкой всего акционерного капитала в балансе компании) и не требует замены сер­тификатов акций (и, следовательно, связанных с этим расходов).

Неотъемлемой частью всего процесса перехода к единой валюте ЕС является создание наднациональной банковской системы, под юрисдикцией которой будет находиться новая вненациональная валюта. В связи с этим в рамках ЕС организуются наднациональный Ев­ропейский центральный банк (ЕЦБ) и действующая под его руководством Европейская система централь­ных банков (ЕСЦБ), в которую войдут центральные банки всех стран–участниц ЕВС. Таким образом, эта система отчасти похожа на Федеральную резервную систему в США, состоящую из 13 банков во главе с Нью-Йоркским банком и в целом выполняющую роль центрального банка.

В перечне задач ЕСЦБ обозначены обычные функ­ции центрального банка, юрисдикция которого, однако, в данном случае распространяется не на одну страну, а на группу стран.

В числе этих функций:

– определение и осуществление денежной полити­ки союза;

– ведение валютных операций;

– хранение официальных валютных резервов стран – членов ЕВС и управление ими (при этом какая-то часть валютных резервов – текущие балан­сы – остается в распоряжении правительств участвую­щих стран);

– обеспечение нормального функционирования платежной системы.

Кроме того, Европейский центральный банк будет выполнять в пределах своей компетенции консульта­тивные функции, собирать статистическую информацию и (что особенно важно) участвовать в международном сотрудничестве, в частности, представляя ЕВС в меж­дународных финансовых организациях. Примечательно также, что с ведома и одобрения ЕЦБ в работе этих организаций могут участвовать также национальные центральные банки.

Отсюда видно, что при явно и последователь­но наднациональном характере ЕЦБ определенные функции и поле деятельности сохраняются (под ру­ководством и надзором ЕЦБ) за центральными бан­ками отдельных стран. Можно предположить, однако, что с течением времени баланс в соотношении полно­мочий центральных наднациональных и националь­ных органов постепенно будет смещаться в сторону первых.

В уставе ЕСЦБ и ЕЦБ провозглашается независи­мость этих организаций от всех прочих учреждений со­общества, от правительств стран-членов и любых дру­гих учреждений. Это вполне соответствует обычному статусу центрального банка в рамках отдельной страны. Вместе с тем существенное значение имеет зафиксиро­ванный в специальной статье Устава генеральный прин­цип, согласно которому Европейская система централь­ных банков управляется руководством (принимающим решения органом) Европейского центрального банка. Этим органом является прежде всего Совет управляю­щих ЕЦБ, куда входят члены Исполнительного правле­ния ЕЦБ и руководители национальных центральных банков.

Характерная черта в деятельности ЕЦБ состоит в том, что все существенные решения, принимаемые простым или квалифицированным (2/3 голосов) большинством, предусматривают «взвешенное» голо­сование руководителей центральных банков, при ко­тором «вес» (т.е. количество голосов каждого из них) определяется в соответствии с долей соответствующей страны (ее центрального банка) в общем капитале ЕЦБ. Это не относится к членам Исполнительного правления, каждый из которых имеет только один голос.

Главной задачей Совета управляющих является оп­ределение основных направлений денежно-кредитной политики, включая при необходимости текущие денежные показатели, ключевые процентные ставки и резе­рвы. Исполнительное правление действует в соответст­вии с этими решениями и показателями, направляя необходимые инструкции национальным центральным банкам и, если нужно, прибегая к их помощи в соответ­ствующих операциях.

Существенный интерес представляет тот раздел Устава, в котором речь идет о роли и месте националь­ных центральных банков в новой системе. Основное по­ложение этого раздела гласит, что эти банки «являются интегральной частью ЕСЦБ и должны действовать в соответствии с руководящими указаниями и инструк­циями ЕЦБ». Национальные банки также могут зани­маться деятельностью, выходящей за пределы компе­тенции ЕСЦБ, если это не противоречит целям и задачам последней. В противном случае Совет управляющих квалифицированным большинством может запретить такую деятельность.

ЕЦБ может заниматься обычными для централь­ных банков операциями: предоставлением кредитов, в том числе ломбардных (т.е. под залог ценных бумаг), финансовым институтам и операциями на открытом рынке с различными финансовыми инструментами, вы­раженными в любой валюте, в том числе в валюте стран, не входящих в ЕВС, а также с драгоценными металлами. Такие же операции могут осуществлять национальные центральные банки, руководствуясь при этом общими принципами, которые разрабатывает ЕЦБ.

В круг полномочий ЕЦБ входит и такое важное по­ложение, как установление минимальных резервных требований для кредитных институтов стран – членов КВС. Речь идет о средствах, которые эти институты обязаны держать на счетах в ЕЦБ и национальных центральных банках. В случаях нарушения этих требо­ваний ЕЦБ имеет право прибегать к штрафам и другим санкциям.

Устав запрещает ЕЦБ и национальным банкам кре­дитование (в любой форме) межгосударственных (в системе ЕС), государственных, региональных и мест­ных органов власти и организаций, действующих на ос­нове государственного права. Это, однако, не распро­страняется на государственные кредитные институты, которые в данном случае рассматриваются так же, как частные кредитные институты.

ЕЦБ и другие центральные банки могут устанавли­вать связи с центральными банками и финансовыми ин­ститутами других стран и международными организа­циями и осуществлять с ними все виды банковских опе­раций, используя при этом любые финансовые активы и валюты.

Важное значение имеет вопрос о распределении ва­лютных резервов между ЕЦБ и национальными цент­ральными банками и о распоряжении ими. По Уставу центральные банки должны передать ЕЦБ (на кредит­ной основе) валютные резервы на общую сумму, экви­валентную 50 млрд. ЭКЮ. В дальнейшем эта сумма по решению Совета управляющих может быть увеличена. Взнос каждого центрального банка будет определен в соответствии с его долей в капитале ЕЦБ.

Валютные резервы, остающиеся в распоряжении национальных банков, используются ими для выполне­ния их обязательств по отношению к международным организациям. Все прочие операции с этими резервами сверх определенного лимита, который устанавливает Совет управляющих, подлежат одобрению со стороны ЕЦБ. Это считается необходимым для обеспечения со­гласованной валютной и денежной политики в рамках ЕВС.

Собственный капитал ЕЦБ к началу его деятель­ности определен в размере 5 млрд. ЭКЮ. В дальнейшем по решению Совета управляющих он может увеличить­ся. Весь капитал будет принадлежать только национальным центральным банкам, причем доля каждого определяется по следующей формуле:

50% этой доли – в соответствии с удельным весом населения каждой страны во всем населении ЕС;

50% – в соответствии с ее удельным весом в сово­купном валовом внутреннем продукте ЕС.

Эти данные будут корректироваться каждые пять лет.

Чистая прибыль ЕЦБ должна распределяться в следующем порядке:

– часть ее, которая определяется Советом управ­ляющих (но не более 20% всей чистой прибыли), перечисляется в общий резервный фонд (объем ко­торого не должен превышать 100% уставного капи­тала);

– оставшаяся часть распределяется между дер­жателями акций ЕЦБ в соответствующей пропор­ции.

Вполне естественно, что ЕЦБ, денежно-кредит­ная политика и операции которого будут непосредст­венно затрагивать интересы всех стран-участников, а также других стран ЕС, уже сейчас, до начала его дея­тельности, становится ареной борьбы между разными странами за влияние. Это касается как кадровых ре­шений (в острой борьбе с управляющим Центрально­го банка Франции Ж. К. Трише, которого энергично поддерживал президент Ж. Ширак, взял верх и стал президентом ЕЦБ голландец В. Дуйзенберг, который возглавит интернациональное по составу Исполни­тельное правление из 6 человек), так и основных принципов экономической политики. Здесь сталкива­ются две концепции. Германский Бундесбанк, поддер­живаемый французским и рядом других центральных банков, в своей учетной политике, определяя уровень процентных ставок, традиционно опирается на такой показатель, как денежный агрегат МЗ. С другой сторо­ны, английский банк в качестве главного показателя рассматривает уровень инфляции, отражающийся в ди­намике цен.

Можно предположить, что борьба за влияние на ЕЦБ и вокруг его политики будет вестись не только внутри самого банка, но и в виде давления на него извне, в частности со стороны национальных централь­ных банков. Тем более что Устав ЕЦБ предусматривает значительную децентрализацию его деятельности, с тем чтобы такие операции, как репо и валютные интервен­ции, осуществлялись национальными центральными банками. Каждый из них может также самостоятельно решать, какие активы коммерческих банков приемлемы в качестве залога.

Хотя в принципе предполагается, что взаимоотно­шения между ЕЦБ и его национальными партнерами должны складываться на основе сотрудничества, а не подчинения, как это будет выглядеть на практике, пока сказать трудно. Вероятно, здесь, как и в других сферах ЕС, постепенно (и не прямолинейно) будет проявляться тенденция к усилению наднационального характера новой системы и, следовательно, к расширению если не официальной, то фактической роли ЕЦБ и его полномочий. Вместе с тем за этим укреплением, скорее всего, будет скрываться возрастающее влияние одной страны (или какой-то группировки), прежде всего, конечно, Германии.

Образование ЕВС представляет собой важный шаг в процессе экономической интеграции в Европе. Но вместе с тем его нужно также рассматривать как дальнейшую глобализацию мировой экономики в целом. И хотя ЕВС и евро имеют непосредственное отношение прежде всего к странам-участницам, эти события, конечно, приведут также к важным внешним последствиям, касающимся как стран ЕС, не вошедших в ЕВС (по крайней мере, на первой стадии), так и стран за пределами ЕС. Это связано уже с тем, что экономи­ческий потенциал зоны ЕВС вполне сопоставим с по­тенциалом США.

Перспективы превращения евро в одну из веду­щих мировых валют связаны с экономическим поло­жением ЕС в мировой экономике. В 1998 г. на долю 15 стран ЕС приходилось 38,3% общего валового внут­реннего продукта всех стран ОЭСР, куда входят 29 наиболее развитых стран современного мира, по сравнению с 32,5%, приходящихся на долю США, и 20,5%, приходящихся на долю Японии. Внешняя тор­говля ЕС (т.е. торговля с «третьими странами») со­ставляет 20,9% всей международной торговли, внеш­няя торговля США - 19,6%, Японии - 10,5%. С переходом к евро ЕС займет на финансовом рынке место, соответствующее ее роли в мировом производстве и торговле. Так, например, уже с 1 января 1999 г все государственные облигации, эмитированные в странах – членах ЕВС, реденоминированы в евро, и рынок таких облигаций в скором времени превратится в один из наиболее важных финансовых рынков в мире.

Если свести воедино данные о роли валют ЕС, доллара и иены в мировой экономике, как они выглядели в последние годы, то получится следующая картина.

Сравнительная роль различных валют в мировой экономике

С самого начала новая валюта может использовать­ся не только в расчетах в рамках ЕС, но и с контраген­тами из других стран. Постепенно евро будет все боль­ше проникать в сферы международных расчетов, где в настоящее время преобладает доллар. На его долю сей­час приходится 50% торговых операций и 80% операций на валютных рынках. По прогнозам экспертов КЕС, с развитием ЕВС примерно 30% мирового экспорта будет осуществляться в евро.

В территориальном смысле интернационализация прежде всего охватит страны, в наибольшей мере свя­занные с ЕС: это Центральная и Восточная Европа, включая, разумеется, Россию, средиземноморские и аф­риканские страны, входящие ныне в зону франка. Впрочем, евро потеснит доллар, хотя и медленнее, и в других регионах.

Несомненно, широкое использование евро в бли­жайшем будущем в международных расчетах, кредитных отношениях, операциях на финансовых рынках предопределит и его роль как резервной валюты, которая займет свое место и в официальных валютных резервах различных стран, сосредоточенных в их центральных банках, и в резервах коммерческих банков, на счетах их клиентов и на корреспондентских счетах. Каково будет это место, какая доля резервных средств придется на евро – об этом можно приблизительно судить по доле валют стран ЕС в нынешних резервах и сбережениях (37% по сравнению с 40% для доллара). Поскольку в качестве резервных валют в настоящее время использу­ются преимущественно лишь немецкая марка, английский фунт стерлингов и отчасти французский франк и голландский гульден, а евро явится представителем (и заместителем) всех 11 (а позднее, видимо, всех 15) валют в ЕС, его удельный вес в совокупных резервах может в перспективе оказаться большим, нежели доля упомянутых выше четырех валют.

Постепенно, но неизбежно будет расти роль евро и в накоплениях и сбережениях населения стран ЕС и других, особенно европейских, стран.

Все эти соображения относятся и к России, хотя здесь эти процессы будут происходить, конечно, мед­леннее, чем в рамках ЕС. При этом сыграет свою роль и традиционная для России, ее коммерческих структур и населения приверженность к доллару.

Принимая во внимание размеры и экономическую мощь зоны евро, следует ожидать, что новая валюта будет играть важную роль в качестве интернациональ­ной, мировой валюты. Это, несомненно, выразится не только в расширяющемся использовании ее в междуна­родной торговле (как валюты цены и валюты платежа), но и в ее роли в финансовых активах и портфельных инвестициях во всем мире, а также в роли резервной валюты (и в официальных валютных резервах, и в сбережениях компаний и частных лиц).

Превращение евро в мировую валюту, очевидно, будет носить постепенный характер, причем в этот про­цесс будут вовлечены прежде всего страны, имеющие тесные экономические связи с участниками ЕВС.

Долгосрочные перспективы евро зависят как от внутренних (в рамках ЕВС), так и от внешних эконо­мических факторов, связанных прежде всего с денежно-кредитной политикой. Учитывая общее направление экономической политики ЕВС, предусматривающее стимулирование экономического роста и низкие про­центные ставки, есть основания предполагать, что в долгосрочном плане евро будет сильной и достаточно стабильной валютой.

Глава 3

Сейчас интенсивно обсуждается возможное влия­ние евро на международную валютную систему и миро­вую экономику в целом. В этих дискуссиях выясняется прежде всего качественный характер предстоящих тен­денций, сдвигов, векторов развития. Вместе с тем опре­делить их точные количественные параметры, как бы нам того ни хотелось, практически невозможно. Дело в том, что многие из этих последствий зависят от трудно предсказуемых ожиданий и настроений частных инве­сторов. Кроме того, ряд явлений в этой области, как это чаще всего бывает в экономической жизни, носит много­факторный характер, испытывая воздействия одновре­менно в разных направлениях с неясным конечным ре­зультатом. По этой причине, в частности, трудно зара­нее определить динамику курса евро по отношению к другим мировым валютам, прежде всего к доллару. Тем более что этот курс будет зависеть не только от полити­ки ЕВС и экономической ситуации в этой зоне, но и от этих же факторов в странах – партнерах ЕС.

При обсуждении этих вопросов в мировой печати подчас выражается опасение, что ЕЦБ, поставив во главу угла антиинфляционные меры, встанет на путь жесткой денежно-кредитной политики. В этом случае сравнительно высокие процентные ставки вызовут при­ток капиталов в ЕС и повышение валютного курса евро. А это снизит конкурентоспособность стран ЕС на миро­вых рынках и замедлит их экономический рост. Однако и до сих пор в этих странах наблюдается достаточно стабильный уровень цен, так что нет оснований для каких-либо изменений в денежной политике, в частности для ее ужесточения.

Что касается проблемы избытка сосредоточенных в резервах центральных банков ЕС (это явление уже получило в экономической печати название «долларового навеса»), то с переходом к евро такой избыток, по некоторым подсчетам, действительно может возникнуть (хотя по этому поводу нет f/un мнения: в одних исследованиях утверждается, что никакого избытка не будет, в других он оценивается в 200 млрд. долл.). В пользу излишних валютных ре­зервов в странах ЕС (преимущественно в долларах), которые уже сейчас превышают резервы в США или Японии, после введения евро будут действовать два об­стоятельства. Во-первых, отпадет необходимость в ста­билизации валютных курсов между самими странами ЕС (в рамках существующей ныне «валютной змеи») и в соответствующих валютных интервенциях, для кото­рых могут использоваться доллары. Во-вторых, во внешней торговле стран ЕС уменьшится доля иностран­ной валюты (долларов), поскольку все торговые сделки внутри ЕС (а это до 70% всего их объема) будут совер­шаться в евро.

При этом, однако, нужно учитывать, что размеры этого избытка, хотя – по ориентировочным подсче­там – и значительны в абсолютном выражении, по сравнению с ежедневными оборотами на финансовых рынках отнюдь не столь велики. Кроме того, со­вершенно очевидно, что, даже сокращая эти излишки, центральные банки будут действовать достаточно осмот­рительно и, конечно, скоординированно (консультации между ними по этому вопросу уже проводились), с тем чтобы не допустить нежелательных изменений курса евро. В то же время ЕЦБ в целях стабилизации этого курса и для наглядной демонстрации своих намерений и этой области, возможно, сохранит в своем распоряже­нии большую часть валютных резервов.

Труднее всего оценить возможное влияние евро на структуру частных портфельных инвестиций.

Там, где речь идет о наиболее ликвидных финансо­вых активах, в том числе о наличной валюте, все участ­ники рынка непосредственно столкнутся с новой ситуа­цией: вместо разных европейских валют у них на руках окажется по существу единая валюта (хотя пока еще и в разном обличье). Выводы и реакции по этому поводу могут быть различными, в зависимости от той цели, ради которой накапливалась валюта. Если цель – ди­версификация портфеля для уменьшения валютного риска, то теперь она отпадает, и для текущих расчетных потребностей валюты может оказаться слишком много. С другой стороны, вместе с появлением рынка единой европейской валюты и отсюда расширением его общих масштабов увеличатся инвестиционные возможности евро и, следовательно, спрос на нее. Соотношение того и другого процесса, которое всецело зависит от ожиданий, оценок и расчетов всех участников операций на этом рынке, заранее невозможно предугадать.

В еще большей мере это относится к менее ликвид­ным финансовым активам (например, к долговым обя­зательствам с различными сроками погашения). После конверсии этих активов в евро и переоценки их в свете соотношения риска и доходности инвесторы, вероятно, внесут какие-то изменения в структуру своих портфель­ных вложений. Можно предположить, что возросшая ликвидность европейских финансовых рынков сделает более привлекательными активы, деноминированные в евро, а это, в свою очередь, окажет понижающее влия­ние на процентные ставки.

Однако, как всегда в подобных случаях, все отмечен­ные факторы (спрос и предложение евро, спрос и пред­ложение финансовых активов, деноминированных в евро, динамика курса евро и степень колебаний этого курса), изменяясь в разных направлениях и взаимодействуя друг с другом, образуют пеструю картину, общий итог которой, по крайней мере в первое время, может быть выявлен только на практике.

В этих условиях очевидно, что как ЕЦБ, так и национальные центральные банки, в том числе центральные банки стран, не входящих в ЕВС, будут внимательно отслеживать ситуацию, складывающуюся на мировых валютных рынках, прежде всего на европейском рынке, и принимать, если необходимо, скоординированные меры, призванные обеспечить возможно большую стабильность этих рынков, прежде всего стабильность валютных курсов, т.е. их лишь ограниченные колебания.

Курс любой валюты является результатом влияния многих факторов, действующих в разных направлени­ях, в разной степени и постоянно изменяющихся. Поэ­тому так сложно даже для специалистов предсказать с достаточной точностью поведение тех или иных валют. На помощь приходят накопленные за долгие годы ста­тистические данные о динамике валютных курсов. И хотя методы экстраполяции в экономике имеют ограниченное значение и требуют осторожного применения, все же они безусловно полезны, поскольку дают опре­деленную ориентацию и какие-то исходные данные. Это относится, конечно, и к статистическим показателям о динамике валютных курсов, которыми обычно пользу­ются аналитики в своих прогнозах.

Однако новая валюта – евро – представляет в этом отношении действительно уникальное, в букваль­ном смысле слова беспрецедентное явление. У нее нет никакой истории, она началась лишь 1 января 1999 г., а потому нет и статистической базы, на которую можно было бы опереться в прогнозах относительно ее поведе­ния, ее будущего курса.

Поэтому в этих прогнозах приходится исходить лишь из общих положений, применяя их к реальным современным обстоятельствам.

Курс евро будет формироваться под воздействием внутренней экономической политики в рамках ЕВС, с одной стороны, и внешних (т.е. за пределами ЕВС) эко­номических условий, с другой. При этом неизбежно придется сталкиваться с противоречивыми интересами не только в масштабах трех главных экономических центров, но и различных отраслей и регионов в странах ЕВС. Те из них, в частности, которые особенно заинте­ресованы в сбыте продукции за пределами ЕС, могут действовать в пользу понижения курса евро, хотя это несет в себе инфляционную угрозу.

Формирование ЕВС и появление новой, единой валюты, несомненно, окажет существенное влияние на валютную систему всей глобальной экономики. Оно означает дальнейший отход от доминирующей роли доллара и переход к многополярной системе. Отсюда вытекает возрастающее значение разработки согла­сованной политики и скоординированных действий на международной валютной арене, поскольку только на этом пути можно обеспечить необходимую стабиль­ность всей системы. Стабильность – ключевое понятие и желанная цель в сфере валютных курсов – не озна­чает, конечно, полной замороженности курсов. Здесь проявляется одна из глубинных проблем современной рыночной экономики на всех ее уровнях (локаль­ном, национальном, международном), а именно – как достичь оптимального сочетания двух противоречивых начал: динамизма и стабильности. Можно ожидать, что создание ЕВС приведет к усилению международно­го сотрудничества и координации в этой области как на двусторонней основе (особенно по линии ЕС–США), так и на многосторонних форумах, в рамках «восьмер­ки», т.е. и с участием России и, конечно, Международ­ного валютного фонда. Ввиду включенности страны в общую систему международных финансовых отноше­ний и расчетов такая координация весьма актуальна и для России.

И снова подчеркну, несмотря на противоречивые интересы участников мировой валютной системы и изменяющееся соотношение их интересов, все они (участники) в долгосрочном плане заинтересованы в ус­тойчивости, стабильности валютного мира. Эта тенден­ция, как представляется, и определит главный вектор развития международной валютной системы после обра­зования Европейского валютного союза.

Среди факторов, способствующих укреплению позиций валют ЕС, а следовательно, и будущей общей валюты, важную роль играет последовательное улучшение их платежных балансов (по текущим опе­рациям) – и в абсолютном выражении, и по срав­нению с динамикой платежных балансов США и Японии.

Дефицит текущего платежного баланса Германии, возникший в 90-е гг. (15,6 млрд. долл. в 1996 г.), вполне компенсировался активным сальдо в Италии (примерно 42 млрд. долл. в 1996 г.), Франции (19,5 млрд. долл.) и других странах. В результате совокупный платежный баланс стран ЕС, будучи дефицитным в 1990-1992 гг., в 1996 г. имел избыток в 84,6 млрд. долл.

Будут ли выдержаны условия и сроки создания ЕВС и введения единой валюты, зависит от двух карди­нальных обстоятельств: во-первых, от экономической и отсюда валютной ситуации в глобальных масштабах и, во-вторых, от ситуации в странах ЕС. Глобализация фи­нансовых рынков, их взаимосвязь и взаимозависимость зашли уже настолько далеко (финансовый сектор миро­вой экономики в этом отношении опережает и произ­водственный и внешнеторговый сектор, не говоря о сфере услуг), что ни одна страна, ни группа стран не свободны от этой зависимости. Мировой финансовый кризис, начавшийся в Юго-Восточной Азии осенью 1997 г., осложняет общую ситуацию.

Необходимо учитывать, что будущие члены единой валютной системы находятся в разных стадиях экономического цикла: во Франции и Германии происходит медленное восстановление деловой актив­ности, тогда как периферийные страны – Ирландия, Финляндия, Испания и Италия – переживают эконо­мический бум. В этих условиях новый единый Европей­ский центральный банк во Франкфурте, вполне воз­можно, встанет на путь мягкой денежно-кредитной по­литики, отвечающей нынешним интересам Германии и Франции, но вместе с тем ведущей к инфляции и пере­греву экономики в других странах.

Это – одно из неизбежных внутренних противоре­чий, с которыми с самого начала столкнется новая ва­лютная система. Другое дело, что те же самые противо­речия проявляются и проявились бы – хотя и в иных формах – и при сохранении существующего порядка. Что перевесит на чаше весов: положительные или от­рицательные последствия для участвующих стран? Пожалуй, общий баланс окажется все же положитель­ным, хотя, как всегда в подобных случаях, распреде­ление выгод и потерь будет неравномерным, с пере­весом в пользу наиболее сильных в экономическом и политическом отношении стран. Общий конечный выигрыш выразится в создании условий для лучшего экономического развития. А если это так, то положительный эффект испытают и страны за пределами ЕС, причем относительно тем большее, чем теснее экономически связана та или иная «третья страна» с ЕС.

Вместе с тем перспективы евро следует рассматривать на фоне нынешнего финансового кризиса, кото­рый, как теперь уже вполне очевидно, носит не локаль­ный, ограниченный, а общемировой характер, затраги­вая так или иначе практически все регионы и страны. При этом появляется все больше признаков, свидетель­ствующих о том, что события, развернувшиеся в конце 1997 г. в финансовой среде, порождены не только фи­нансовыми причинами, как это было, например, во время биржевого кризиса в октябре 1987 г., но в значи­тельной мере некоторыми глубинными процессами в ми­ровой экономике. И поэтому они могут тем более се­рьезно повлиять на ситуацию в Европе.

То, что началось в Юго-Восточной Азии с ликви­дации спекулятивных мыльных пузырей на валют­ных, фондовых и риэлтерских рынках, переросло в широкий долговой кризис, уже сейчас чреватый бан­кротством многих компаний и банков, а вслед за тем и несостоятельностью государств-должников. Удруча­ющие показатели на вторичных финансовых рынках в Юго-Восточной Азии закономерно привели к почти полному краху первичного рынка. Потенциальные эмитенты долговых или корпоративных ценных бу­маг, многие из которых в сложившейся ситуации от­чаянно нуждаются в средствах, оказались, так ска­зать, перед закрытой дверью, поскольку банки и другие потенциальные инвесторы считают слишком рискованными дальнейшие вложения или во всяком случае требуют повышенной доходности для своих инвести­ций. Это относится не только к частным заемщикам и эмитентам, но и к операциям на государственном уровне, например к новым государственным облигациям этих стран.

В этих условиях характерной чертой в регионе Юго-Восточной Азии, естественно, стал повсеместный кризис ликвидности. Банки испытывают огромные трудности в мобилизации не только долгосрочных, но и краткосрочных финансовых ресурсов (в частности, на межбанковском рынке).

Заключение

На первый взгляд может показаться, что Юго-Восточная Азия слишком далека от Европы и в гео­графическом и в экономическом смысле, чтобы послед­няя чрезмерно испытала на себе последствия этого кризиса. Но это не так. Начать с того, что рассматри­ваемые события непосредственно затронули вторую в мире экономическую державу – Японию, чьи банки являются крупнейшими иностранными кредиторами в регионе.

К началу 1997 г. их кредиты здесь составили 94 млрд. долл., в том числе 37,5 млрд. долл., размещен­ных в Таиланде, и 22 млрд. долл. в Индонезии. При­мерно половина этих кредитов представляет собой фи­нансовую поддержку местных филиалов и дочерних компаний японских корпораций в этих странах.

Нет недостатка в мрачных прогнозах. В разгар финансового кризиса в Азии гонконгский экономист М. Фабер предвещал, что приближается общий крах бирж и всего мирового хозяйства и что даже Междуна­родный валютный фонд не сможет остановить гибельную спираль падающих цен и зарплат. Более того, сам МВФ может обанкротиться.

А по мнению известного американского экономиста Пола Кругмана, в результате экономического спада Япония уже оказалась в причудливом кейнсианском мире, где «порок превращается в добродетель». Порок в данном случае - это необходимая инфляция. Отсюда его экстравагантный, полусерьезный совет: «Печатайте больше иен и в крайнем случае сбрасывайте их с самолета над Токио».

Одной из характерных черт ситуации является и то, что многие западные банки и брокерские фирмы продолжают изымать гонконгские доллары со своих счетов и переводят свои активы в американские доллары или в европейские валюты.

Между тем данный финансовый кризис следует рассматривать и как первое звено в цепи возможных дальнейших осложнений в мировой экономике. В числе этих осложнений: возможность экономических мер Китая против Запада, возможное повышение антиим­портных торговых барьеров в США, крайне негативное отношение иностранных инвесторов к российскому фондовому рынку после задержки платежей по ГКО, истощение резервов МВФ. Вот в такой обстановке может начаться деятельность Европейского валютного союза.

Наихудший сценарий в дальнейшем развитии эко­номического и финансового кризиса связан с возмож­ной девальвацией китайского юаня (последняя по­добная девальвация состоялась в 1994 г. и повысила конкурентоспособность Китая среди азиатских экс­портеров). Новая девальвация, разумеется, повлекла бы за собой также и падение гонконгского доллара и подтолкнула на этот же путь валюты других азиат­ских стран. В этом случае могла бы возникнуть серия конкурирующих друг с другом девальваций, как это было в 30-х гг.

Если бы это произошло, последствия затронули бы всю экономику современного мира, главный (хотя до сих пор еще частично скрытый) недуг которой – перепроизводство, связанное с накопившимися за последние 20 лет избыточными производственными мощностями. Например, автомобильная промышлен­ность всего мира может выпускать на 35% машин больше, чем требуется, учитывая платежеспособный спрос. Китай производит 30 млн. телевизоров в год, что составляет около 1/3 общемирового объема. Китай и Южная Корея выпускают больше стали, чем США и Англия, вместе взятые. Мощность японских пред­приятий обрабатывающей промышленности в Азии в 3 раза превышает всю промышленную продукцию Франции.

Как видно, это перепроизводство в значительной мере связано с высокими темпами роста в ряде азиат­ских стран, в том числе в странах с весьма низким уров­нем жизни и вследствие этого ограниченным внутренним рынком. Известно, в частности, что покупка автомаши­ны обычно становится возможной при душевом доходе не менее 6 тыс. долл. в год. В Китае, однако, этот по­казатель равен лишь 1/10 этого нижнего лимита, а в Индонезии – 1/6.

Недостаточный уровень потребления имеет место и в наиболее развитых странах в результате не только значительной безработицы (особенно в континентальной Европе), но и возросшего неравенства в распределении доходов; при этом нижние слои общества не могут, а верхние слои зачастую не хотят потреблять больше, отдавая предпочтение сбережениям (особенно при неблагоприятных экономических перспективах и прогнозах). Если в этих условиях центральные банки из-за необоснованных опасений насчет инфляции вста­нут на путь жесткой денежно-кредитной политики, повышая процентные ставки, в мировой экономике возникнет всеобщая дефляция, сопутствующее ей па­дение производства и т.п., т.е. именно то, что происхо­дит в Азии с октября – ноября 1997 г. А ведь мно­гие компании стран – членов ЕС значительную часть своих доходов, нередко около или свыше 50%, получа­ют от своих прямых и портфельных инвестиций в Юго-Восточной Азии. Кредитные вложения европейских банков в Южной Корее составили к началу 1997 г. 32,2 млрд. долл. (для японских банков – 24,3 млрд. долл.).

Весьма неблагоприятно уже сейчас экономическое и социальное положение самой крупной европейской страны и самого активного официального сторонника евро – Германии. По имеющимся прогнозам, здесь без­работица, и без того высокая, еще более возрастет в 2000 г., превысив 5 млн. человек. В то же время соблю­дение маастрихтских критериев требует жесткой денеж­но-кредитной и бюджетной политики, усугубляющей эту ситуацию и усиливающей социальную напряжен­ность. Длительное время среди германского населения преобладали сторонники евро. Но в середине февраля 1999 г. опрос общественного мнения показал, что в пользу замены марки на евро высказались только 30%. Вместе с тем резко понизился и рейтинг правительства, активно поддерживающего весь этот проект.

Дают о себе знать и противоречия в рамках ЕС и ЕВС.

Натянутые отношения уже складываются между 11 участниками ЕВС и Великобританией. Группа 11 уже в июне 1998 г. начала обсуждение вопросов, свя­занных с новой валютой, и фактически оттеснила на второй план комиссию, состоящую из министров всех стран ЕС. Когда же Великобритания заявила о своем желании участвовать в работе этой группы, то получила отповедь представителя Франции в чисто французском стиле: «Супружеские пары не приглашают в свою спальню посторонних».

Далеко не всегда совпадают интересы двух главных партнеров в ЕВС – Франции и Германии. «Франко-германская ось скрипит», «Национализм не умер с рож­дением евро, по крайней мере, во Франции» – вот за­головки недавних статей по поводу ЕВС . И лишь один штрих на эту тему: спор между Ж. Шираком, Г. Колем и В. Коком (премьер-министр Нидерландов) относи­тельно кандидатуры на пост президента Европейского центрального банка продолжался 12 ч подряд и закон­чился тяжелым компромиссом – голландец В. Дуйзенберг обещал «добровольно» подать в отставку, отрабо­тав только половину положенного по уставу срока (т.е. через 4 года).

В этих условиях диапазон заявлений и оценок, свя­занных с евро, чрезвычайно широк: от самых оптими­стических до весьма скептических. При этом все заяв­ления и прогнозы, как это часто происходит в подобных случаях, имеют не только чисто академическое, но и практическое значение, оказывая влияние на буду­щую судьбу евро (его стабильность и валютный курс), которая в немалой степени зависит от ожиданий и на­строений экономических операторов и всего населения.

Отсюда повышенное значение тех «вербальных ин­тервенций», с которыми выступают руководители ЕС. Так, например, председатель Европейского парламен­та X. Джиль-Роблес заявил, что евро будет одной из сильнейших валют в мире не только потому, что страны, готовящиеся ко вступлению в Валютный союз, по своему экономическому положению соответ­ствуют очень строгим критериям Маастрихтского договора, но и потому, что тщательное соблюдение этих критериев будет гарантировано их участием в этом союзе.

С одной стороны, по мнению председателя Ев­ропейской комиссии Ж. Сантера, проект введения единой валюты, который не имеет аналогов в Европе и, вероятно, во всем мире, открывает радужные пер­спективы и дает уникальную историческую воз­можность обеспечить экономическое процветание в Ев­ропе. Единая валюта усилит рыночную конкуренцию внутри ЕС, поскольку цены станут более прозрачными. В результате повысится эффективность европейской экономики в целом, а значит, и уровень жизни в странах ЕС.

С другой стороны, в феврале 1998 г. 155 ведущих экономистов Германии и Австрии обнародовали со­вместное заявление, основное содержание которого сво­дится к тому, что европейские страны, в том числе Гер­мания, еще не готовы к столь далеко идущей интегра­ции, и поэтому ее следовало бы отложить на более поздний срок.

По словам одного из руководящих сотрудников Банка Англии Р. Брейли, «проект введения евро явля­ется самым рискованным экспериментом, который когда-либо предпринимался крупными экономическими державами и который может привести к серьезным эко­номическим срывам и даже к социальным катаклиз­мам». Тем не менее он выразил уверенность в том, что «проект будет реализован».

Как справедливо отмечает X. Д. Геншер, «пробле­мы сегодняшнего и завтрашнего дня нельзя решить по вчерашним рецептам национальных государств. Нужна революция в сознании. На вызовы и вопросы, которые выдвигает глобализация, не может быть британского, французского, итальянского или германского ответа. Ответ может быть либо общеевропейский, либо ни­какой».

Рассматривая создание ЕВС в свете общемировой глобализации, Геншер называет анахронизмом сущест­вование в рамках ЕС 14 различных валют, что ослабля­ет позиции Европы в глобальной конкуренции. Новая единая валюта укрепит эти позиции и повысит роль ев­ропейских финансовых рынков по сравнению с зонами доллара и иены.

Наряду с книгами, статьями, лекциями, главное со­держание которых выражено в лозунге «Не бойтесь евро!», появляются публикации совсем иного рода. В апреле 1998 г., как раз тогда, когда на экраны мно­гих стран вышел американский фильм о гибели «Тита­ника», известный журнал «Евромани», издаваемый в Лондоне (!), поместил на обложке рисунок тонущего корабля с надписью на корме «ЕВРО». Большая статья на эту тему начинается с той же аналогии . В свое время судостроители утверждали, что их «Титаник» абсолют­но непотопляем, поэтому и не позаботились о должном количестве спасательных шлюпок. Такую же самоуве­ренность демонстрируют ныне сторонники европроекта. Маастрихтский договор, подробно обозначив условия для вступления в ЕВС, в то же время не предусматри­вает какой-нибудь возможности для выхода из нее одной или нескольких стран.

В статье излагается содержание сборника материа­лов под общим названием «Размышляя о немыслимом по поводу ЕВС», среди авторов которого преимущест­венно представители финансовых и академических кру­гов США, Великобритании, Швейцарии, т.е. стран за пределами зоны евро.

Может быть, этим объясняется – хотя бы отчасти – «диссидентское» звучание сборника, в котором подробно рассматриваются различные опасности, подстерегающие новую валютную систему и способные привести ее к краху. Для этого достаточно, например, чтобы одно из государств-участников оказалось несо­стоятельным должником и потянуло за собой осталь­ных. А это, как пишет журнал, был бы «кошмар гло­бального масштаба, равносильный третьей европейской войне». Словно конкретизируя этот мрачный сценарий и продолжая образный ряд, в следующем, майском но­мере журнал поместил рисунок, на котором евро сража­ется на шпагах с долларом.

В упомянутом сборнике перечисляются 10 «айс­бергов», которые могут потопить корабль европей­ской валютной интеграции. Среди них: возможная спекулятивная атака на евро, массовая безработица и экономический спад общеевропейского масштаба, недееспособность Ев­ропейского центрального банка вследствие противо­речивых интересов представителей разных стран в его руководящих органах, недовольство той или иной страны – нарушителя установленных критери­ев штрафными санкциями, о которых шла речь выше и которые могут подтолкнуть ее к разрыву с сис­темой, «наказывающей бедных и награждающей бо­гатых», наконец, возможное взаимное соглашение о роспуске ЕВС. Вспоминают в этой связи при­меры распада валютных союзов, в том числе кру­шение единой денежной системы в результате распа­да СССР и даже многолетнюю борьбу в истории США вокруг вопроса о праве отдельного штата на от­деление.

Впрочем, некоторые голоса и здесь звучат по-свое­му обнадеживающе: последствия крушения ЕВС и евро были бы столь негативными для большинства стран, что это само по себе, даже при серьезных осложнениях, может удержать всю систему на плаву.

Тем не менее скептики продолжают донимать при­верженцев евро, в частности, в Европейском валютном институте, вопросами типа «А что, если все же...» На­пример: «А что будет, если избиратели в какой-то стра­не выскажутся за выход из ЕВС и заставят свой пар­ламент и правительство действовать в этом духе? А что, если возникнет ситуация, когда кого-то придется исключить из ЕВС ?», «Возможна ли в принципе обрат­ная реденоминация евро в какую-то национальную ва­люту?».

Наконец, оказывается, не так легко найти точный ответ на, казалось бы, простой вопрос: чья же валюта евро? Конечно, это не чья-то национальная валю­та, а валюта всего Европейского союза. Но как рассмат­ривать тогда государственную задолженность страны, выраженную в евро, – как внешний или внутренний долг, и кто несет ответственность за него: отдельная страна или весь союз?

... В математике есть задачи, решить которые в принципе невозможно. Примерно так же обстоит дело и в данном случае, ибо вся ситуация с евро, по существу, изначально носит амбивалентный, двойственный харак­тер. С одной стороны, единый Европейский центральный банк и единая валюта означают, что страны-участницы в значительной мере утрачивают экономический сувере­нитет. С другой стороны, сохраняется их политический суверенитет. Возникает некий мощный экономический дракон с одиннадцатью политическими головами. От­сюда появляются те самые «каверзные» вопросы, о ко­торых упоминалось ранее.

По законам общественной жизни подобная политико-экономическая структура в перспективе представляется лишь переходной формой.

Но переходной к чему? Видимо, к единому государству, с единой политической властью. В свое время похожий путь прошли и американские штаты и многочисленные германские княжества, и такие же части нынешней Италии. Политические деятели, возглавлявшие эти процессы, стали национальными героями. Наверное, такие же, но уже общеевропейские, герои по­явятся когда-нибудь в XXI в. (конечно, не в его начале, а может быть, и не в середине). И тогда окажется, что вопреки законам физики преодолеть пропасть в два прыжка все же возможно.

Первый такой прыжок состоялся в ново­годнюю ночь на 1 января 1999 г.

Список использованной литературы

1.   Долгов С.И. Единая валюта в странах Европейского Союза – евро: проблемы и перспективы // Деньги и кредит. 1999. №7.

2.   Кудров В.М. Советская экономика в ретроспективе. М., 1997.

3.   Россия и Европа / Под ред. В.М. Кудрова, В. Н. Шенаева, Л.Н.Володина. М., 1999.

4.   Международные валютно-кредитные и финансовые отно­шения/Под ред. Л.Н.Красавиной. М., 1998.

5.   Экономика/Под ред. А.С.Булатова. М., 1997.

6.   Экономика внешних связей России /Под ред. А. С. Була­това. М., 1995.

7.   Бартенев С. А. Экономические теории и школы. М., 1996.

8.   Мостовая Е.Б. Основы экономической теории. Мос­ква-Новосибирск, 1999.

9.   Борисов Е.Ф. Экономическая теория. М., 1998.

10.   Киреев А.П. Международная экономика. М., 1999.

11.   Макконнелл К.Р., Брю С.Л. Экономикс. Т. 1-2. М., 1992.

12.   Спиридонов И.А. Мировая экономика. М., 1998.

13.   Нухович Э.С., Смитиенко Б.М., Эскипдарон М.Л. Мировая экономика на рубеже XX–XI веков. М., 2000

14.   Портер М. Международная конкуренция. М., 1999

15.   Мировая экономика / Под ред. В. К. Ломакин. М , 1995.

16.   Основы экономической теории /Под ред. В.Д.Камаева. М., 1997.

17.   Правила рынка: иностранные инвестиции; внешняя тор­говля; трудовая миграция; конкурентоспособность; диплома­тия; помощь/Отв. ред. В.Д.Щетинин. М., 2000.

18.   Давыдов О. Д. Внешняя торговля: время перемен. М., 1999.

19.   Назиров В. Р. Биржевое дело: из опыта США и Япо­нии. М., 1998.

20.   Корнай Я. Путь к свободной экономике. М., 1999.

21.   Международные экономические отношения / Под ред. В. Е. Рыбалкина. М., 1999.

22.   Семенов К. А. Международные экономические отно­шения. М., 2000.

23.   Арах М. Европейский Союз: видение политического объединения. М., 1999.

[1] Исключая торговлю между странами ЕС. Здесь и далее, если не ука­зано иное, использованы материалы ЕС.

Похожие работы на - Проблемы интеграции Европейского региона

 

• Международная интеграция в рамках Европейского союза

  СкачатьСкачать документ Информация о работеИнформация о работе
• Проблемы и перспективы европейской экономической интеграции

  СкачатьСкачать документ Информация о работеИнформация о работе
• ... на постсоветском пространстве возможности применения европейского опыта

  СкачатьСкачать документ Информация о работеИнформация о работе
• Особенности интеграции в странах ЮВА в конце ХХ - начале XXI вв

  СкачатьСкачать документ Информация о работеИнформация о работе
• Проблемы развития общих рынков в международной экономической интеграции

  СкачатьСкачать документ Информация о работеИнформация о работе
• Особенности интеграционных процессов в современных условиях

  СкачатьСкачать документ Информация о работеИнформация о работе
• Проблемы европейской валютной интеграции

  СкачатьСкачать документ Информация о работеИнформация о работе

Нужна качественная работа без плагиата?

Другие учебные материалы по другим направлениям

Не нашли материал для своей работы?

Поможем написать уникальную работу
Без плагиата!

Узнайте

© 2003 - 2022 «Библиофонд»

Обратная связь

Пользовательское соглашение

Политика конфиденциальности

Полная версия

Помощь по учебным работам

Консультация по курсовой работе

Консультация по дипломной работе ВКР

Консультация по реферату

Консультация по отчетам о практике