Образ Эдипа у Софокла

План:

Введение.................................................................................................................. 2

1. Образ Эдипа у Софокла...................................................................................... 4

1.1.  Трагедия «Царь Эдип».............................................................................. 4

1.2.  Образ царя в трагедии............................................................................... 9

2. Понятие «эдипова комплекса» в современной психологии............................. 12

2.1. Сущность «эдипова комплекса»............................................................... 12

2.2. Объяснение феномена «Эдипова комплекса».......................................... 13

Заключение............................................................................................................ 16

Список использованной литературы:................................................................... 18

Введение

 «Образ Эдипа у Софокла. Понятие «Эдипова комплекса» в современной психологической науке» - одна из важных и актуальных тем на сегодняшний день.

Тема моей контрольной работы актуальна потому, что стремление к физическому обладанию матерью у мальчика выражается Фрейдом в знаменитом понятии «Эдипова комплекса». Сексуальное обладание — предельная степень физического властвования над человеком. Именно преодоление «Эдипова комплекса» означает наиболее полное освобождение от материи матери и переход от инфантильной сексуальности к эротическим переживаниям взрослого.
«Эдипов комплекс» должен быть пережит и преодолен как нечто аморальное не в физическом, а в нравственном смысле — он должен быть снят как психическая зависимость мальчика от матери. Эта эмансипация мальчика есть условие его превращения в мужчину. Часто она окрашивается в трагические тона.

Актуальность моего исследования определила цель и задачи работы:

Цель работы – рассмотреть предметную область экономической психологии.

Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:

1. Исследовать основные взгляды специалистов на проблемы экономической психологии.

2. На основании теоретического анализа предмета экономической психологии систематизировать знания о различных мнениях на эту тему.

3. Рассмотреть сущность и специфику понятий «экономика», «психология».

4. Систематизировать и обобщить существующие в специальной литературе, научные подходы к данной проблеме.

5. Предложить собственное виденье на данную проблему и найти пути её разрешения.

Для раскрытия поставленной темы определена следующая структура: работа состоит из введения, двух глав и заключения. Название глав отображает их содержание.

1. Образ Эдипа у Софокла

1.1. Трагедия «Царь Эдип»

У младшего современника Эсхила — Софокла (497—406) — вера в человеческое начало выражена еще сильнее. Кажется, что он преодолел пессимизм старых греческих поэтов.[1] Гордо и уверенно звучит панегирик Софокла в честь человеческого гения. Это настоящий символ веры «гуманизма»:
В мире много сил великих,

Но сильнее человека
Нет в природе ничего.
Мчится он, непобедимый,
По волнам седого моря,
Сквозь ревущий ураган...

Покорение стихий поднимает смертных на самую вершину природного мира; не существует преград для разума и энергии людей:

Создал речь и вольной мыслью
Овладел, подобной ветру,
И законы начертал,
И нашел приют под кровлей
От губительных морозов,
Бурь осенних и дождей.
Злой недуг он побеждает
И грядущее предвидит
Многоумный человек.

Сама жизнь Софокла могла повлиять на формирование такого взгляда на роль и могущество человека. Баловень судьбы, красавец, атлет, музыкант, Софокл был богат, здоров, окружен поклонниками. Когда Эсхил вместе с воинами возвращался после Саламинской битвы, Софокл шел впереди процессии юношей, встречавших победителей. Это символично: Эсхил сражается, а Софокл поет и пляшет.

В атмосфере Периклова века Софокл проникся мыслью о величии человеческой личности. В своей драме «Антигона» он изобразил девушку, которую не сломили угрозы тирана. (Именно в «Антигоне» находится приведенный гимн в честь человека.)

Но прошла молодость, закатилась звезда Перикла. Анаксагор был изгнан, Аспазия — тоже; Геродот скитался на чужбине. Летом 432 года Спарта напала на Афины, началась Пелопоннесская война. И тут как бы сами боги обратились против города Паллады: вспыхнула чума, которая посеяла панику и деморализовала афинян. В 429 году эпидемия унесла и Перикла. Он умер в расцвете сил, не осуществив и половины своих замыслов. Пришло непонятное и грозное, беспощадно разрушая все планы и мечты людей. А ведь так недавно казалось, что свободная жизнь в свободном цивилизованном обществе ведет к окончательному триумфу человека, к спасению от всех мировых зол!

Безоблачному оптимизму Софокла приходит конец. Он больше не может, как Эсхил, верить в Провидение, Справедливость и гражданские идеалы — все это рухнуло перед лицом Неведомых сил. Под непосредственным впечатлением смерти Перикла Софокл пишет драму «Царь Эдип», которая отразила перемену в его мыслях и чувствах.

Трагедия воскрешает одно из древних фиванских сказаний. В Фивах свирепствует мор. Отчаявшиеся люди приходят к своему царю Эдипу, прося спасти их; ведь Эдип — великий герой и защитник народа, его избрали монархом после того, как он победил кровожадного Сфинкса, разгадав его загадки.

Эдип посылает вопросить оракула и получает ответ, что бедствие навлек живущий в Фивах убийца прежнего царя, Лая. Но кто этот человек? Эдип клянется, что разыщет его, и уверенно берется за дело: он вызывает старого прорицателя-слепца Тиресия и умоляет его открыть имя преступника. И вот тут-то начинает надвигаться неотвратимое...

Софокл настраивает зрителя на ожидание подкрадывающейся беды. То, что сюжет ему известен, не умаляет напряжения. Напротив. С дрожью предугадывая развязку, зритель испытывает жуткое наслаждение от каждой случайно оброненной фразы и темного намека. Кажется, вот одно слово, один шаг — и все останется в тайне, но нет — это всего лишь короткая передышка, и Рок снова продолжает свое наступление. [2]

Тиресий колеблется, он не хочет открывать имя убийцы, царь настаивает, приходя в раздражение и ярость. Тогда пророк осторожно намекает, что в самом Эдипе есть «кое-что достойное укора». Но властитель глух ко всем предостережениям: он неотступно требует ответа и наконец получает его:

Заставлю же тебя
Я приговор свой собственный исполнить:
Беги от нас, не говори ни с кем —
Ты кровью землю осквернил, ты проклят!

Эдип поражен, но ни на секунду не сомневается, что пророк лжет. Это заговор! Тогда Тиресий удаляется, всенародно объявив, что Эдип — убийца своего отца и муж своей матери. Настороженный царь останавливает слепца:

Эдип. Слова твои загадочны.
Тиресий. Умеешь ты хитрые загадки разрешать.
Эдип. Над счастьем ли Эдипа ты смеешься?
Тиресий. То счастие тебя погубит.

Гнев царя обращается на брата жены, Креонта: это его происки, он хочет завладеть престолом. Но в дело вмешивается царица Иокаста. Она смеется над пророчеством: ведь Лаю было предсказано, что он падет от руки сына, и поэтому он приказал бросить ребенка в лесу связанным. Убит же Лай был вовсе не сыном, а разбойником на перекрестке дорог. Можно ли после этого верить оракулам?

Упоминание о перекрестке заставляет Эдипа вздрогнуть; он начинает торопливо расспрашивать: как выглядел Лай, как совершилось убийство. И каждый ответ наполняет его ужасом. Невероятная догадка закрадывается ему в душу. Страх овладевает и царицей.

Эдип велит найти последнего свидетеля — старого слугу Лая, которому приказали умертвить младенца-царевича. А сам тем временем рассказывает Иокасте, как до прибытия в Фивы он встретил на перекрестке дерзкого старика на колеснице, который не хотел уступить ему дорогу. Старик хлестнул Эдипа плетью, а тот в приступе ярости поверг наглеца наземь и без труда расправился с его рабами. Что если этот убитый старик и Лай — одно лицо? Но все же Эдип продолжает еще надеяться. Быть может, это ошибка, совпадение? Он готов ухватиться за любую возможность. Иокаста утешает его, напоминая, что сын ее и Лая погиб еще в младенчестве.

Теперь ждут старого пастуха. А тем временем речитатив хора звучит как погребальная песнь:

Гордость рождает тиранов,
И многих, насытив безумьем,
Выше, все выше ведет их
К обрыву в пропасть.

Зритель уже готов к катастрофе. Перед ним Эдип — мечущийся, страдающий, страстно желающий доказать себе свою невиновность. Между тем он уже обречен.

На мгновение тучи рассеиваются. Из Коринфа прибывает вестник, который сообщает, что умер Полиб — отец Эдипа. В несчастном царе снова оживает надежда. Он объясняет гонцу, что бежал из Коринфа, потому что ему было предсказано, что он убьет отца и женится на матери. Но раз царь Полиб умер своей смертью, то бояться нечего! Правда, еще жива мать... Но тут вестник, думая утешить царя, открывает ему тайну: Эдип не родной сын коринфской четы — он был найден ребенком в лесу и усыновлен Полибом... От надежд не остается почти ничего. Окончательно уничтожит их старый пастух, готовый уже предстать перед Эдипом. [3]

Напрасно Иокаста умоляет мужа прекратить расспросы: в ослеплении он как бы забывает об опасности, которая может крыться в признании очевидца. Он надменно заявляет, что не стыдится низкого происхождения:

Но знаю: в том, что я — дитя Судьбы,
Всем радости дарящей, нет позора.
Судьба мне мать, и время мне отец:
Они Эдипа сделали великим
Из малого. Я родился от них
И не боюсь узнать мое рожденье!

Увы! Это последние слова Эдипа-царя, больше он не будет говорить как власть имеющий. Сейчас он узнает, какая «мать» ему Судьба, и родится новый Эдип: Эдип-преступник, Эдип — человек, искалеченный Судьбой.

Угрозами вырвано признание у пастуха. Да, он, Эдип, был сыном Лая, тем самым, которого тот решился умертвить, боясь исполнения пророчества.

«Горе, горе! Я проклят»,— кричит обезумевший царь. Но Судьба готовит еще один удар: Иокаста повесилась во дворце. С воплем врывается Эдип в спальню жены-матери и застежками ее пояса выкалывает себе глаза: он не хочет больше видеть ни людей, ни солнца, он просит увести его, спрятать:

Ночь беспредельная,
Неотвратимая! Тьма несказанная,
Смерти подобная!
Еще в ней ярче образы кровавые,
Еще сильнее боль воспоминанья!

Аполлон отомстил за пренебрежение к его пророчеству. О, зачем не был Эдип убит ребенком? Зачем чужая жалость спасла его? Он — сын, он — и муж, дети его — его братья. «Нет, нет! Нельзя об этом говорить... Из людей не вынес бы никто моих страданий».

Весь этот кошмар отцеубийства и кровосмешения усугубляется для него мыслью о скверне, влекущей за собой проклятие. Но он сам казнил себя.

В последних сценах трагедии перед зрителем уже не гордый и вспыльчивый властелин, а согбенный слепец, погруженный в тихую скорбь. Он уходит из города как зачумленный. А хор говорит о тщете человеческого счастья, о непрочности жребия смертных, о всевластии Судьбы, которую не может преодолеть никто, даже победитель Сфинкса.

Таково это великое творение эллинского гения. [4]

1.2.  Образ царя в трагедии.

Софокл видел триумф и упадок Афин, его ужаснула бессмысленность смерти Перикла. Поэт осознал всю ничтожность земных упований. Не он ли воспевал силу человека, гордую поступь хозяина мира? Но теперь он говорит о том, как опасно смертному забываться: пусть он могуч, что значит его власть в сравнении с Неведомым, которое всегда стережет его?

Снова Мойра вырастает над миром, как маска Горгоны. Нет, она совсем не Дике, не высшая благая Воля, она — лишь неумолимый порядок вещей, перед которым человек бессилен. Такова, согласно Софоклу, правда жизни. В ней нет места воздаянию в смысле нравственной ответственности. Ведь Эдип был преступником невольным. Судьба действует, как бездушная машина.

Эсхил отождествил Рок и Справедливость. У Софокла Мойра тоже справедлива, но какая это справедливость! Она меньше всего похожа на небесный Промысл. Она просто действует как закон причинных связей, равнодушный к внутреннему миру человека. Совершилось преступление — не важно, сознательно или невольно; оно — реальный факт и влечет за собой столь же реальные последствия. Здесь источник античного TERROR FATI — «страха судьбы», немыми свидетелями которого остались маски греческого театра. Конвульсивные гримасы этих бредовых ликов говорят о всепоглощающем ужасе человека, подавленного Неведомым.

Но, рисуя борьбу Эдипа с Роком, Софокл не мог стать на сторону Судьбы, как не мог бы быть на стороне чумы, свирепствовавшей в Афинах. Поэтому поражение Эдипа он в каком-то смысле изобразил апофеозом.

Страдание делает злосчастного царя прекрасным, зрители плачут вместе с ним. Как Сатана, терзавший Иова, но не тронувший его души, Фатум побеждает Эдипа лишь внешне. Внутренне же он остался свободным; скорби и муки очищают его. Он — выразитель духовного начала, нравственной воли человека. Зритель видит его духовную силу и ощущает его невиновность, хотя в трагедии об этом не сказано почти ни слова. И, таким образом, Эдип одновременно оказывается и жертвой, и победителем Судьбы.

Означало ли это призыв к титаническому восстанию против Неведомого? Вероятно, Софокл пережил нечто подобное. Но бунтом, как говорил Достоевский, жить нельзя, и вот Софокл мучительно ищет нового решения, пытаясь вернуться на путь, указанный Эсхилом.

Через двадцать лет после «Царя Эдипа» престарелый поэт вновь, как Гете к «Фаусту», возвращается к прежней теме и пишет драму «Эдип в Колоне». Действие ее разворачивается на родине поэта, в предместье Афин — Колоне.

К священной роще эвменид приходит убеленный сединами бездомный старик: это Эдип, которого сыновья не желали принять в Фивы даже по прошествии многих лет. Только нежно любящая дочь царя Антигона сопровождала Эдипа во всех его странствиях.

Старец окрылен тем, что попал к эвменидам. Ему было открыто богами, что именно под их сенью он обретет вечный покой, что здесь, вознагражденный за страдания, он сделается носителем особого дара: там, где он останется — живой или мертвый,— навсегда воцарится мир и процветание.

Колонцы, узнав в слепце печально знаменитого Эдипа, умоляют его покинуть город: они боятся гнева богов. Царь старается тронуть их сердца рассказом о своей участи, просит не гнать его хотя бы ради дочери. И тут впервые он говорит о своей вине, доказывая, что он скорее жертва, чем преступник. В его слова Софокл вкладывает уже новый взгляд на грех: он не желает более примиряться с механическим понятием скверны. То, что Эдип был преступником невольным, в корне должно менять дело.

Но разве я знал, что творю?
Я пред богами невинен!

Когда люди узнают, что Эдип чист и что боги дали ему волшебный дар, начинается борьба за него. Теперь он уже становится всем нужен. Сыновья шлют гонцов, прося его вернуться, но старик не может забыть их жестокости и не желает идти к ним. Он остается в Колоне, куда его приглашает афинский царь Фесей. [5]

Наступает последний час, возвещаемый раскатами грома. Боги возносят Эдипа, он получит вечную жизнь и станет гением-хранителем приютившей его земли.

По замечанию одного исследователя, Софокл хотел «в лице своего Эдипа освободить человека от страшной тяжести идеи рока, доказать ему, что его судьба сплетается для него справедливыми и милостивыми богами».

Боги были виновны перед страдальцем, и вот они искупили свою несправедливость; все участники драмы расквитались между собой. Таким образом, Софокл возвращается к вере в божественную Дике, но спасение от мучительного рабства Фатума поэт видит в старой религии, а это была попытка, заранее обреченная на неудачу. Софокл явился, по существу, последним настоящим язычником. Он не смог вдохнуть новую жизнь в отеческую веру.

2. Понятие «эдипова комплекса» в современной психологии

2.1. Сущность «эдипова комплекса»

Как известно понятие Эдипова комплекса (от лат complexus — связь, сочетание) — одно из центральных понятий фрейдизма. Это комплекс, возникающий в раннем детстве, представлений и чувств, главным образом бессознательных, заключающихся в половом влечении к родителю противоположного ему пола одновременно с ревностью и недоброжелательством по отношению к родителю одного с ним пола, стремлении физически его устранить. Эдипов комплекс вызывает у индивида чувство вины, приводящее к конфликту в сфере бессознательного. Если человек не может преодолеть эдипов комплекс, говорят о неразрешенной эдиповой ситуации, которая бессознательно порождает различные конфликты, касающиеся лиц противоположного пола, родительских чувств и несоответствия требований реальности и инстинктивных импульсов.[6]

Эдипальная стадия развития детской сексуальности характерна для возраста от трех до пяти лет. В это время страх наказания со стороны отца (комплекс кастрации — критика) вытесняет эдипов комплекс в бессознательное, и в зрелом возрасте эти переживания могут проявляться, как правило, в форме невроза.

При этом часть влечений стремится прорваться в сознание и в поступки человека. Для повторного вытеснения развиваются невротические симптомы, связанные, например, с замещающим удовлетворением. Замещение — один из механизмов защиты «Я» путем замены объекта или потребности. Замещение объекта происходит при невозможности выразить чувства или осуществить действие по отношению к нужному объекту. Например, социальные запреты перемещают агрессию по отношению к начальнику на сослуживцев или членов семьи, а потребность, которую не удается удовлетворить, замещают на противоположную. Так, безответная любовь способна превратиться в ненависть, а нереализованная сексуальная потребность — в агрессию.

Наиболее распространенными и значимыми формами невроза (по К. Хорни) являются следующие: невроз привязчивости (поиск любви и одобрения любой ценой); невроз власти (погоня за властью, престижем и обладанием).

Происходящие в последнее столетие научные, технические, социальные и сексуальные революции резко обострили чувствительность нервной системы человека и увеличили вероятность его невротической реакции на многие события, в том числе на совершенно незначительные.

2.2. Объяснение феномена «Эдипова комплекса»

Эдипов комплекс - одно из ключевых понятий теории З.Фрейда[7], в которой рассматривается как центральный механизм психосексуального развития личности. Символика этого понятия заимствована Фрейдом из древнегреческого мифа о царе Эдипе. Согласно этому мифу, так звали мальчика, который родился в семье фиванского царя Лая. Еще до рождения ребенка оракулы предрекли Лаю, что тот погибнет от руки собственного сына. Поэтому, по приказу отца, слуги унесли младенца Эдипа из дворца и бросили его на верную смерть в пустынной местности. Ребенок, однако, не погиб, а был подобран и воспитан совершенно чужими людьми, которых до поры считал своими родителями. Повзрослевшему Эдипу каким-то образом открылось касавшееся его пророчество, и он в испуге покинул дом, не желая, чтобы .оно сбылось. Судьба (по мнению древних греков, неумолимая и всесильная) столкнула его с незнакомцем - Лаем, которого он и убил в результате завязавшейся ссоры. Позднее, неподалеку от города Фивы, ему удалось совершить чудесный подвиг и уничтожить чудовище, наводившее ужас на горожан. Восторженные фиванцы провозгласили Эдипа царем, и он женился на вдове Лая, не ведая, что это его собственная мать.

Миф об Эдипе получил неожиданную трактовку в трудах Фрейда. Для Фрейда центральной движущей силой поведения человека выступали глубинные, неосознанные влечения, сексуальные по своей природе. Поскольку такие влечения считаются недопустимыми, для них не находится места в сознании, и они "вытесняются" оттуда в сферу бессознательной психики, продолжая влиять на мироощущение и поведение человека. Фрейд считал, что у мальчиков формируется комплекс Эдипа в результате вытеснения в раннем детстве влечения к матери и соответственно враждебности к отцу как к сопернику. Девочкам же свойствен аналогичный комплекс Электры (по имени героини еще одного мифа); это совокупность враждебных чувств к матери, которые обусловлены ревностью к сопернице, мешающей безраздельно владеть отцом.[8]

Многие специалисты, не разделяющие воззрения Фрейда, скептически относятся к понятию Эдипова комплекса. Еще в 20-е годы английский антрополог Б.Малиновский (в ту пору ревностный фрейдист), изучая культуру примитивных обществ на островах Новой Гвинеи, столкнулся с абсолютной невозможностью выявить Эдипов комплекс у туземцев. Это сильно поколебало его приверженность идеям Фрейда, а многих специалистов заставило сделать вывод, что комплекс не является универсальным и не присущ изначально каждому человеку. Попытки психологов экспериментально подтвердить идеи Фрейда также не дали положительного результата. Было высказано мнение, что данный комплекс - социально обусловленный механизм. В истории культуры он появляется в связи с возникновением патриархальной семьи - как протест сыновей против всевластия главы рода. Так или иначе, на бытовом уровне совершенно очевидно, что похожее явление может возникнуть в семье, где отец суров, властен и даже жесток, а мать - любящая и нежная. В таких обстоятельствах естественна сильная привязанность к матери и настороженное, недоброжелательное отношение к отцу.

Вопрос о самом существовании Эдипова комплекса и о его роли в становлении личности по сей день остается дискуссионным. По всей вероятности, возможности использования этого понятия для объяснения развития и поведения ' ребенка весьма ограничены.[9]

Заключение

Подводя итог работы, можно сделать следующие выводы.

Одно из центральных понятий, используемых Фрейдом – Эдипов комплекс, который является так же одним из основных понятий всего психоанализа. Согласно современному определению, Эдипов комплекс (или отцовский комплекс) – это группа в значительной степени бессознательных идей и чувств, концентрирующихся вокруг желания обладать родителем противоположного пола и устранить родителя своего пола. У мальчиков это обычно проявляется ненавистью к отцу или даже желанием его смерти с одновременной любовью к матери. Обратный (негативный) Эдипов комплекс проявляется, наоборот, в любви к отцу и неприязнью к матери. Однако, очень часто эти две формы комплекса сочетаются, в результате чего формируется амбивалентная, двойственная установка по отношению к родителям (идея амбивалентного отношения к отцу четко прослеживается в дальнейшем рассуждении Фрейда).

Согласно классической теории психоанализа, Эдипов комплекс – явление универсальное, которое наследуется человеком филогенетически и с необходимостью проявляется на определенной стадии развития либидо (сексуальное влечение) и Я ребенка (в возрасте от 3 до 5 лет). Свое название комплекс берет из древнегреческой мифологии: согласно легенде, царь Эдип убил отца и женился на своей матери, не зная о своем родстве с ними. Для успешного развития ребенок должен преодолеть Эдипов комплекс. Для этого он обычно должен идентифицировать себя с родителем своего пола и временно отказаться от сексуальных претензий по отношению к родителю противоположного пола. Временно постольку, поскольку эти претензии вновь открываются в более позднем зрелом возрасте во время выбора индивидом объекта полового влечения, однако, уже по отношению не к родителю, а к этому объекту, который отождествляется у индивида с одним из родителей.

Идея Эдипова комплекса возникла у Фрейда в результате самоанализа после смерти его отца в 1827. Впервые Фрейд упоминает о своей гипотезе в письме другу Флиссу в 1897 году. В работах по психоанализу впервые понятие Эдипова комплекса появляется в 1900 году.[10]

Фрейд дал весьма смелую интерпретацию проблемы происхождения религии. В сущности он показал, что религия имеет глубоко иллюзорную природу, что корнями своими она уходит неразрешенный Эдипов комплекс молодого Человечества. В своих рассуждениях Фрейд приходит к выводу о том, что общественное сознание проходит в своем историческом развитии те же стадии взросления, что и индивидуальное сознание каждого члена общества. Поэтому возможно, что феномен Эдипова комплекса имел место и в отношении общественного сознания на определенном этапе его развития и привел в конечном итоге к возникновению религии в своем современном виде.

Список использованной литературы:

1. Витц Пол К. Психология атеизма. Перевод Яна Шапиро под ред. Е. Канищевой, М., 2002.

2. Культурно-исторический контекст феномена "Эдипов комплекс". Л.С. Драгунская. Доклад на семинаре Российского психологического общества (Москва, апрель 1998 г.)

3. Мифы народов мира. Москва. "Советская энциклопедия". 1982.

4. Психоанализ и психологическая теория личности . И. И. Мунерман. М.: Наука, 1995

5. Райкрофт Ч. Критический словарь психоанализа / Пер. с англ. Л. В. Топоровой, С. В. Воронина и И. Н. Гроздева под редакцией канд. Филос. Наук С. М. Черкасова. – СПб.: Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 1995. С. 211-212.

6. Руткевич А.М. “От Фрейда к Хайдеггеру”. М., 1990.

7. Сумерки богов / Сост. и общ. ред. А. А. Яковлева: Перевод. – М.: Политиздат, 1989.

8. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. – М.: Наука, 1989. – (Серия "Классики науки"). С. 211-215

9. Фрейд З. Психология бессознательного: Сб. произведений / Сост., науч. ред., авт. вступ. ст. М. Г. Ярошевский. – М.: Просвещение, 1990. С. 447.

10. Эдипов комплекс. Проблемы психоанализа. Янг Р.М., М.: Проспект. - 2002, 78 с.