Финансовая реформа в России

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ РОССИЙСКОЙ

ФЕДЕРАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«Удмуртский государственный университет»

Исторический факультет

Кафедра дореволюционной отечественной истории

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Финансовая реформа в России во второй
половине XIX века

                                                                         Научный руководитель:

                                                                         к.и.н. доцент, Пузанов В.В.

Работа допущена к защите_____________________________________

Заведующий кафедрой________________________________________

Дата защиты_________________________________________________

Оценка______________________________________________________

Ижевск, 2006

Содержание

Введение                                                                                                                                           3

1. ПРЕДПОСЫЛКИ РЕФОРМ                                                                                                           9

2. Основные этапы финансовой реформы                                                                 23

2.1. Реформа кредитных установлений                                                                                   23

2.2. Бюджетная реформа                                                                                                            38

2.3. Итоги финансовой реформы. Финансовые преобразования 80- х годов XIX века.  57

Заключение                                                                                                                                  64

Список использованных источников и литературы.                                         68

Введение

Каждое время для истории России было по-своему судьбоносным. Однако отдельные периоды можно назвать определившими дальнейшую жизнь народа страны на долгие годы. Одним из таких важнейших этапов Российской истории были вторая половина XIX века. Мы почти не знаем страну, отделенную от нас Октябрем 1917 года. Между тем на исторической сцене в тот период действовали яркие и сильные исторические личности, придерживавшиеся различных общественно-политических взглядов, отражавших все цвета тогдашнего достаточно пестрого политического спектра. И не зная этих людей, нельзя понять глубинной сути происходивших в стране процессов. Невозможно определить свое отношение ко всем тем, кто был в царском окружении, правительстве, проводил политику царизма в губерниях; особенно интересны те люди, которые внесли существенный вклад в решение главного для царской России вопроса - коренных преобразований во всех сферах деятельности – промышленном производстве, сельском хозяйстве, государственном управлении, праве, финансах. Наиболее яркие личности того времени, участвовавшие непосредственно в преобразованиях финансовой сферы России- это, конечно, сам Александр II , а также М.Х. Рейтерн, Н.Х. Бунге и др[1].

В последние годы реформы 1860-1870-х годов вновь привлекают внимание широких слоев российского общества. Интерес, проявляемый к ним, носит сегодня практический характер. В наши дни, когда Россия в очередной раз вступила на путь коренных преобразований, люди с особым пристрастием вглядываются не просто в прошлое своей страны, но именно в те его периоды, когда государство оказывалось на переломе и приходилось выбирать пути дальнейшего развития страны.

В сегодняшнем заинтересованном взгляде на события второй половины XIX века есть свои положительные и отрицательные стороны. Он обязательно нужен и полезен, поскольку, как давно известно, «мудрость нации и ее руководителей заключается прежде всего в умении извлекать уроки  из исторического прошлого»[2]. С этой точки зрения, анализ реформ, проводимых Александром II и его правительством,  имеет немалую практическую ценность. С другой стороны, совершенно необходимо, чтобы оценка минувшего была максимально объективна и трезва, что не всегда получается. Среди преобразований второй половины XIX века ключевое место занимает финансовая реформа. Именно качественная перестройка системы финансов в России стала стержневой частью Великих реформ[3].

Источниковой базой работы стали государственные официальные документы (Манифест об отмене крепостного права, Положения, Уставы), Речь Александра II, произнесенная им 30 марта 1856 года перед московским губернским и уездными предводителями дворянства, Речь Александра II в Государственном Совете 28 января 1861 года, Правила о составлении, рассмотрении утверждении и исполнении государственной росписи и финансовых смет Министерств и Главных Управлений, Положение о питейном сборе от 4 июля 1861 г.  Важное место в финансовой реформе имело введение «Положения о питейном сборе от 4 июля 1861года», которое упраздняло систему откупов. Положение вводило вольную продажу спиртных напитков (питей), включая пиво и мед, с взиманием акциза и питейного сбора. Акциз взимался с каждой посудины, содержащей вино или водку, а питейный сбор с винных складов и питейных учреждений.

Основные реформы 1861-1874гг. в России хорошо изучены в исторической литературе. Так, в очерке Т. Новицкой «Великие реформы Александра II (от ликвидации тайной полиции к введению суда присяжных)»[4], рассмотрены все реформы Александра II в обзорном виде. Автор пишет, что реформы Александра II были действительно велики по глубине тех перемен, которые они провели в социальном, экономическом и политическом строе.

Т.Новицкая обращает внимание на то, что большинство ученых, которые изучали и анализировали реформы, как правило, были недовольны их половинчатостью и непоследовательностью. Такой взгляд присущ левому крылу российской интеллигенции, традиционно составлявшему ее большинство. Но реформа – это не революция. А потому, оценивая социально – экономические реформы, можно говорить лишь о том, что они открыли дорогу для постепенного и довольно медленного развития России по капиталистическому пути.

Т. Новицкая приводит один из важных факторов при проведении реформы – это финансовое обеспечение. В связи с поражением в Крымской войне Россия испытывала серьезное финансовые затруднения. Во многом именно поэтому темпы реформы определялись финансовые положением России. Однако, пишет Т. Новицкая, решающее значение имела внутриполитическая ситуация. Именно она вынудила Александра II пойти на реформы, необходимость проведения которых он отлично понимал.

Что касается непосредственно финансовой реформы, являющейся предметом исследования данной работы, то следует отметить, что отдельных монографий, освещающих ее пока нет. Из последних исследований, посвященных финансовым преобразованиям интересна работа   Коломиеца А.Г. «Бремя «Великих реформ»: финансы России в правление Александра II»[5].

Автор дает экономическую оценку положения России после Крымской войны. Необходимо было искать пути ускорения темпов экономического роста и ликвидации технической отсталости России.

Неудачная операция по понижению вкладных процентов была одним из неудачных экспериментов правительства в финансовой сфере. Следующим опытом стала попытка ввести в 1862г. свободный размер кредитных билетов на металлические деньги. Однако и она оказалась неудачной. Попытка ревальвации рубля, то есть восстановление паритета кредитного и металлического рубля, явно была не под силу экономике, денежно-кредитной сфере и платежному балансу России.

А.Г. Коломиец дает подробное освещение выкупной операции, которая проводилась Государственным банком. Главным результатом выкупной операции стал переход основной массы бывших крепостных крестьян на положение крестьян-собственников.

Увеличение налогового бремени, которое падало на крестьянина, привело к ослаблению воспроизводственного потенциала земледелия в центральных областях России. Начиная с 80-х годов правительство было вынужденно радикально изменить подход к выкупной операции и признать необходимость соизмерения размера платежей не со стоимостью крестьянских повинностей помещику до отмены крепостного права, а с реальной платежной способностью крестьян.

С другой стороны, отмечает А.Г. Коломиец, что в документах бюджетной реформы, проведенной в 60-е годы XIX столетия впервые в законченной форме воплотились принципы рациональной организации бюджетного процесса и ведения бюджетного хозяйства. Бюджетная реформа была дополнена рядом нововведений в налогообложении. Главным из них стало введение акцизной системы обложения литей и отмены откупов.

Определяющую роль в промышленном подъеме второй половины 60-х начала 70-х годов сыграли относительно благоприятные внешнеэкономические условия и меры прямой государственной поддержки предприятий базовых отраслей промышленности и железнодорожного строительства. В итоге за годы правления Александра II в России была создана одна из крупнейших в мире по протяжению сетей железных дорог.

Также радикально была изменена таможенная политика в целях получения из западноевропейских стран товаров, необходимых для промышленности и транспорта, прежде всего продукции металлургии и машиностроения.

Также представляет большой интерес для нас статья Б. Ананьича «Проблемы российского реформаторства»[6]. В качестве цели своей работы автор ставит вопрос: почему Россия к середине XIX века оказалась в числе стартовавших с опозданием? Имеется в виду начало капиталистической индустриализации. Ответ он находит в царствовании Николая I, когда Россия не просто отстала в экономическом развитии, но и скатилась назад. Впрочем, процесс отставания начался еще раньше. В реформах нуждалась прежде всего система управления. Однако, несмотря на размах объявленных реформ, они совершенно не затронули высшую власть. Более серьезных реформ требовала прежде всего экономика.

«И все таки реформы, что были проведены, дали мощный толчок экономическому развитию России, и, - отмечает Б.Ананьич[7], - конечно имела огромное значение отмена крепостного права».

Б. Ананьич рассматривал преобразование банковской системы. Александр II и его правительство, начав преобразование своей банковской системы, опираясь на опыт европейских стран, прежде всего Германии и Франции. А в 1860 годы в основных европейских странах происходит переход от разрешительной системы учредительства к явочной, то есть процесс возникновения акционерных компаний приобретает свободный характер, предпринимательство раскрепощается, освобождается от государственного контроля. Российское Министерство финансов в начале шестидесятых годов тоже заявило себя сторонником поощрения частного предпринимательства. Министр финансов М.Х. Рейтерн выступал за развитие биржевых операций и отстаивал не только частную инициативу в учреждении банков, но и полезность конкуренции между ними. Однако уже в середине 1870 годов положение изменилось. Правительство, отчасти напуганное размахом биржевых спекуляций и крахом 1873 года, вернулось к традиционной политике контроля над акционерным учредительством и сдерживанию свободной конкуренции. В сфере финансовой для России стало типичным использовать государственные средства для обуздания биржевых кризисов, для регулирования курса рубля и ценных бумаг и для поддержки правительством «солидных» предприятий и банков, в том числе за счет выдачи из средств Государственного банка неуставных ссуд.

Поражение в Крымской войне способствовало развитию инфляции. Была сделана попытка стабилизировать денежное обращение, однако она оказалась неудачной. Б. Ананьич пишет, что провал денежной реформы свидетельствовал о недостатке капиталов в России. Но обеспечить их приток из-за границы можно было, только стабилизировав рубль. Некоторый промышленный спад и война с Турцией вызвали дальнейшее расстройство денежного обращения. Стало очевидным, что для развития экономики страны и укрепления ее финансового положения необходимы новые реформы. Такова точка зрения Б. Ананьича[8] на финансовую реформу Александра II. Она во многом совпадает с точкой зрения А.Г. Коломиеца.

Цель исследования: рассмотреть роль и место финансовой реформы в системе преобразований в Российской империи 2-ой половины XIX века.

Для реализации данной цели ставятся следующие задачи:

Выявить предпосылки финансовой реформы. Определить и раскрыть основные этапы финансовой реформы. Установить значение финансовых преобразований второй половины XIX века, подвести их итоги.

Для всестороннего объективного рассмотрения проблемы используется комплексный (интегрированный) подход, который основан на сочетании исторического анализа, синтеза, обобщения. Структура исследования: Работа состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний, списка источников и литературы.

1. ПРЕДПОСЫЛКИ РЕФОРМ

История внутренней политики Александра II начинается обычно с внешней политики его отца, Николая I. Итоговым событием в ней стала Крымская война, начавшаяся в 1853 г. Основными противниками в ней выступали Россия с одной стороны, ведущие капиталистические державы Англия и Франция - с другой. Очень быстро выяснилась как дипломатическая изоляция России, так и военно-техническое превосходство союзников. В итоге осада Севастополя, ставшая основным событием той войны, завершилась в августе 1855 года падением города; ещё раньше был затоплен Черноморский флот. Расхлёбывать последствия всего этого пришлось уже Александру II, взошедшему на престол после смерти его отца 18 февраля 1855 года (многие высокопоставленные современники с уверенностью утверждают, что Николай отравился). Условия Парижского мира, заключённого в марте 1856 года, отчётливо отражали военное поражение России[9].

При чём здесь реформы Александра? Внешнеполитическое поражение всегда - показатель более или менее острого кризиса государства. В чём он состоял, ясно указали крестьяне. Если в течение царствования Николая II среднегодовое число крестьянских волнений составляло 42, то в пятилетку 1856-1860 годов - 170[10]. В ходе самой войны, когда правительство объявило только в некоторых западных губерниях набор в морское ополчение (1854) и в сухопутное (1855), слух об этом быстро распространился и вызвал массовое бегство крестьян от помещиков, во-первых, со всей России, а во-вторых, с твёрдой уверенностью в том, что по окончании войны ополченцам дадут волю. Необходимость обновления страны на основе освобождения крестьян остро почувствовали после войны и многие представители интеллигенции.

Контрастность реформаторского правления Александра II (осо­бенно первой половины 1860-х годов, когда крупные преобразова­ния следовали одно за другим) по отношению к николаевской эпохе была особенно разительной потому, что во второй четверти XIX в. принцип личной неограниченной власти был доведен до последней черты, оказался реализован полностью. За той чертой был возмо­жен только взрыв, а потому правление Александра II было, с одной стороны, возвращением к более гибкой и маневренной политике, которую демонстрировали Екатерина II и Александр I, с другой - осуществлением уже поставленных жизнью и обществом и обсуж­денных, но отложенных реформ[11].

Неограниченная монархия как форма правления имела для проведения преобразований многие преимущества: возможность скорого принятия единоличных, ни с кем не согласуемых решений исходя из понимания властью общего­сударственных интересов, непререкаемость кадрового обновления, подталкивания законодательного и исполнительного процессов, подчинения всей управленческой структуры решению поставлен­ной задачи. По характеру своему и политическому опыту Алек­сандр II не был ни лидером, ни реформатором[12]. Его сделала преобра­зователем сложившаяся в России обстановка и настроения обще­ства. Александр II был человеком средних способностей. Он вовсе не вынашивал преобразова­тельных планов в период наследничества — он их не имел, и вовсе не явился на императорский престол готовым царем-реформато­ром. Правда, в период наследничества ему были даны представле­ния о долге самодержца в добродетельно-христианском смысле его наставником В. А. Жуковским. Одним из наиболее часто употреб­ляемых Александром II выражений были слова: «с Божьей по­мощью». Но, как наставлял его Жуковский, «Бог помогает только тем из царей и детей царских, которые ... творят Его, а не свою во­лю и, признавая себя представителями Божиими на земле, видят в этом звании не свое неограниченное полновластие (весьма легко обращающееся в самовластие), а уничтожение воли своей перед высшею»[13].

Ошибочность политики Николая I стала проявляться с какой-то неприкрытой жестокостью с 1853 г., с самого начала Крымской войны. И наследник престола прошел — вместе с созна­тельной частью российского общества — путь постижения пагубных сторон политики диктата и «подмораживания» страны в окружении быстро развивающихся европейских соседей. Более толерантный, менее связанный ответственностью за политику, чем им­ператор, он оказался скорее доступен воздействию общественного мнения. На заседании с министрами при обсуждении военного и внешнеполитического вопросов новый царь выслушал от осмелевших глав ведомств горькую истину о невозможности для России продолжать войну, о бесперспективности ее[14]. Когда С. Ю. Витте много лет спустя писал: «Крымская война открыла глаза наиболее зрячим»[15], — то он только передавал общепринятое мнение совре­менников.

Перелом в воззрениях нового императора произошел в течение продолжавшейся войны; представления о необходимых преобразо­ваниях складывались параллельно с развитием общественного движе­ния, распространением десятков рукописных записок, в том числе и тех, что начали создаваться в министерской среде, но принадле­жали не министрам, а чиновникам «второго эшелона», являвшимся деловым нервом каждого ведомства. Эти чиновники, реально работавшие в министерствах в николаевскую эпоху, и составили в новое царствование то звено, ко­торое смогло осуществить переход деятельности центральных, да и высших государственных учреждений к новой политике. Словом очевидно, что Александр II вовсе не возглавлял движение за реформы, а оказался внутри него и формировался с ним вместе. Его про­грамма, или представления по крайней мере о комплексе преобра­зований, складывалась по мере выдвижения отдельных пунктов блоков, да и целостных программ, многие из которых он прочитал, поскольку часть авторов или писала целенаправленно для него, или стремилась ознакомить со своими сочинениями правительственную верхушку, в том числе самого носителя верховной власти.

Довольно быстрое осознание Александром II и его ближайшим окружением бесперспективности, тупиковости прежней политики произошло в момент, когда новый монарх мог представить себе лишь ближайшие свои шаги: достойный выход из войны, кадровые перемещения, определение планов на будущее[16]. Составить себе точное представление о положении России в этих условиях было необходимо всему обществу, в том числе и императору. Известно, с какой жаждой набросилась российская читающая публика на ру­кописные записки, распространявшиеся довольно широко, издава­емую за границей российскую публицистику, каким событием ста­ли статьи новых и преобразованных старых журналов. На первых порах эта потребность в знаниях определила терпимое, иногда да­же благожелательное отношение Александра II к критическим со­чинениям.

Апогеем этой готовности власти услышать правду о состоянии страны оказался октябрьский циркуляр главы российского флота вел. кн. Константина Николаевича по морскому ведомству, ста­вивший в пример критическую записку П. А. Валуева «Дума рус­ского» и требовавшего от подчиненных ему следовать[17]. Однако нельзя и преувеличивать готовность Александра II принять кри­тику и советы с легкостью и в полном объеме. Чтение им записок с анализом положения и критикой политики предшествующего пе­риода далеко не всегда сопровождалось выражением благодарно­сти. Неоднократно он отдавал распоряжения о розыске анонимных авторов и привлечении их к ответственности, о создании на гра­нице барьеров для публицистической литературы, печатаемой в Европе, а потому и более свободной и резкой.

Александр II жил в эпоху переходную, и не только жил, но и творил ее, и потому нес на себе и весь груз наследия прошлого, ему дорогого, и тенденции будущего. Отсюда и его противоречи­вость, и постоянные колебания, и осторожность.

Александр II в полной мере осознавал не только болезненность изменения крепо­стнических отношений, но и поворотное значение этого, и обычно характерная для него как политика и реформатора осторожность здесь была вдвойне естественна. Эта разумная осторожность приводила к тому, что император сравнительно легко соглашался на разработку проблемы, соби­рание предварительных данных, работу подготовительных ко­миссий, словом — на тот неизбежный этап работы, который предшествует законодательному процессу. Поэтому в России времен его царствования начинаний было даже больше, чем свершений.

Оказавшись разумным «центристом», император остро нуж­дался в людях, которые бы приняли на себя роль первого минист­ра, но отнюдь не с правами, а с обязанностями премьера. Ему хо­телось иметь под рукой человека, которому можно было бы дове­рять, но который бы не претендовал на самостоятельность и тем более на наличие и осуществление собственной программы. Отсю­да частое появление в правящих кругах влиятельных политиков явно выдвигавшихся на первый план. В конце 50-х годов это был Я. И. Ростовцев, в 1866—1874 гг. —шеф жандармов П. А. Шува­лов, во время русско-турецкой войны, когда военные дела оттес­нили все другие, —военный министр Д. А. Милютин, в 1880— 1881 гг. — М. Т. Лорис-Меликов. О них нередко говорили как о премьер-министрах, но чаще как о «временщиках» или «визирях» державшихся на своем месте только расположением и доверием государя[18]. Как-то министр финансов М. X. Рейтерн простодушно сказал, что ему нет нужды самому подавать в отставку, ибо госу­дарь его просто «прогонит», когда будет недоволен. И государю, по свидетельству его министра, нравилась такая позиция минист­ров[19].

Помещики часто упрекали Александр II в «антидворянской» политике, что было несправедливо, хотя в 60—70-е годы и не было откровенно протекционистского по отношению к поместному дво­рянству курса. Отчасти это было связано с хроническим отсут­ствием средств на поддержку помещиков, но главным образом — со стремлением соблюсти баланс противоположных и взаимозави­симых интересов помещиков и крестьян. В ходе подготовки «эман­сипации» и после нее император неоднократно заявлял и демон­стрировал желание балансировать между этими интересами, стре­мясь максимально сохранить и прежние доходы помещиков, и одновременно крестьянское землепользование в дореформенном объеме при той же сумме платежей. Когда же в 1866 г. на прави­тельство было оказано давление со стороны защитников поме­щичьих интересов с целью принудить императора к упразднению Главного комитета об устройстве сельского состояния — арбитра в спорах между помещиками и крестьянами и творца аграрной по­литики —Александр II решительно воспротивился этому, сказав, что нельзя «слишком явно» становиться на защиту только одной из сторон, да еще и в беспокойное время [20].

Такую же взвешенность проявлял Александр II и в сфере на­циональной политики. Он начинал в самой горячей тогда точке Российской империи — Царстве Польском — со смягчения отцов­ского режима и долгое время пытался решить национальную про­блему политикой уступок. И только восстание 1863 г. заставило его прибегнуть к мерам чрезвычайным, которые вскоре после по­давления восстания были смягчены.

На первом месте, конечно же, была идея освобождения крепостных. В середине XIX века крепостные крестьяне составляли 37,5% всего населения страны[21]. Крепостное право было в основном распространено в центральном и черноземном районах. Крестьянское население Сибири было черносошным, то есть государственными крестьянами.

В своей речи перед представителями московского дворянства Александр II сказал: "лучше отменить его сверху, чем ждать, когда оно само будет отменено снизу"[22]. Другого выхода не было, так как крестьяне с каждым годом все сильнее выражали недовольство существующей системой. Расширялась барщинная форма эксплуатации крестьянина, что и вызывало кризисные ситуации. В первую очередь начала снижаться производительность труда крепостных, так как помещики хотели производить больше продукции и этим подрывали силы крестьянского хозяйства. Наиболее дальновидные помещики осознавали, что подневольный труд намного уступает по производительности наемному[23]. Но наем работников требовал немалых затрат от помещика в то время, когда крепостной труд был даровым.

Многие помещики пытались вводить новые системы ведения хозяйства, применять новейшую технику, закупать улучшенные сорта породистый скот и т.д. К сожалению, такие меры приводили их к разорению и, соответственно, к усилению эксплуатации крестьян. Росли задолженности помещичьих имений перед кредитными учреждениями. Дальнейшее развитие хозяйства на крепостной системе было невозможным. К тому же оно, просуществовав в России значительно дольше, чем в европейских странах приняло очень жесткие формы.
Несоответствие уровня развития производительных сил характеру производственных отношений (развитие капиталистического способа производства не соответствовало крепостным производственным отношениям и внеэкономическому принуждению) привело к тому, что крепостной строй становится тормозом дальнейшего экономического роста. Это несоответствие проявилось во всех сферах экономической жизни[24]:

1. Сельское хозяйство.

-   низкая производительность крестьянского барщинного труда;

-   преимущества вольнонаемного труда перед крепостным при отсутствии широкого рынка наемной рабочей силы;

-   вложение капитала в сельское хозяйство (покупка машин, оборудования) не давало больших результатов, так как крепостные не были заинтересованы в исправной работе этой техники. К машинам нанимали вольнонаемных рабочих.

2. Промышленность.

-   отсутствие квалифицированных кадров и сезонный характер работы при отходнической системе;

-   отставание России в экономическом развитии от промышленных стран Запада, которое выявило поражение в Крымской войне.

Важную роль сыграло также негативное влияние Крымской войны и на экономическую ситуацию в стране, выразившееся в отвлечении более 10% работников от хозяйственной деятельности в ходе рекрутских наборов; в расстройстве финансов: за годы войны дефицит государственного бюджета составили 800 млн. руб., что в 3 раза больше годовых поступлений в казну; сокращении экспортно-импортных операций, следствием чего явилось заметное ухудшение положения помещичьих хозяйств, ориентированных на внешние рынки, и сокращение производства на отечественных предприятиях[25].

Однако существует и другая точка зрения, относительно этой реформы, согласно которой к середине XIX века крепостное хозяйство еще далеко не исчерпало своих возможностей, и выступления против правительства были очень слабы. Ни экономическая, ни социальная катастрофы России не грозили, но, сохраняя крепостное право, она могла выбыть из числа великих держав. Главные же причины отмены крепостного права - политические - и прежде всего унизительное поражение России в Крымской войне, развеявшее миф о военном могуществе империи, вызвавшее раздражение в обществе и угрозу стабильности в стране.

Кроме того, существовали и политические предпосылки реформ.
Освобождение крестьян было тайной целью многих монархов российском троне и внушало опасения нескольким поколениям российских землевладельцев.
Почему реформа, о необходимости которой говорили больше полувека, столь долго пробивала себе путь к осуществлению? Сколь своевременным было ее проведение в середине XIX века? Одни исследователи считают, что до этого времени не было необходимости освобождать крестьян, так как феодальный способ производства себя не исчерпал, и приписывают стремление к отмене крепостничества моральным качествам русских монархов, их желанию выглядеть в глазах европейцев просвещенными правителями в стране без средневекового рабства[26]. Другие полагают, что даже при явной необходимости реформы ее проведение было нереальным при сопротивлении помещиков[27].

Александр II предпринимал очередную попытку преодолеть это сопротивление. Однако реформаторы в России всегда находились в необычайно сложном положении: правительство вынуждено было проводить свою политику под давлением не только слева, со стороны радикального революционного лагеря, но и справа, со стороны консервативно настроенного дворянства.

Большинство помещиков было против освобождения крестьян, так как это означало конец безусловного господства дворянского класса. Но наиболее дальновидные представители этого класса понимали необходимость реформ. Военное поражение царизма подорвало его авторитет даже среди господствующего класса - помещиков. Передовая часть их, так называемые либералы, начала открыто критиковать отсталость России, засилье и злоупотребления чиновников. Особенно пугала их угроза революции. Чтобы предотвратить ее, сохранить господствующее положение помещиков в стране, они предлагали пойти на некоторые преобразования. Они высказывались за отмену крепостного права сверху. Освобождение крестьян, по их замыслу, должно произойти таким образом, чтобы меньше всего пострадали помещики, а крестьяне за свое личное освобождение должны были заплатить большой выкуп. После такого "освобождения" крестьяне оставались бы в полной экономической зависимости от помещика.

Даже среди консерваторов и крепостников появилось недовольство правительством. Все это свидетельствовало о кризисе "верхов"[28].

Ход экономического развития требовал отменить крепостное право - без этого невозможно было дальнейшее развитие страны.

В этих условиях царское правительство было вынуждено приступить к подготовке отмены крепостного права - важнейшей реформы того времени.
Крестьянская реформа повлекла за собой преобразование всех сторон государственной и общественной жизни. Был предусмотрен ряд мер по перестройке местного управления, судебной системы, образования и, позднее, армии. Это были действительно крупные изменения, сравнимые разве что только с реформами Петра I.

Отменой крепостных отношений, введением нового суда, ме­стного самоуправления, преобразованиями армии и флота, систе­мы народного просвещения (всех ее ступеней), созданием вместо тотальной предварительной цензуры последовательной и т. д. Рос­сия оказалась переведенной на рельсы буржуазного развития.

Александр II, обсуждавший эти преобразования на всех этапах и скрепивший все акты реформ своей подписью, столкнулся с тяж­кой для него ситуацией, с естественными последствиями прове­денных реформ.

Такие авторитарные поползновения в пореформенные времена были очень характерны для Александра II, одновременно с бес­спорно наличествовавшей у него способностью к самоконтролю, к коррекции поведения и решений после первых вспышек недоволь­ства. И вся его политика и высказывания свидетельствуют, что он довольно твердо стоял на том, чтобы поспешно не ломать основа­ния проведенных реформ[29].

Говоря о реформаторских возможностях российского самодер­жца, приходится констатировать, что преобразования Александ­ра II — тот условный круг, выйти за который эта власть была не­способна. Более того, даже уже проведенные реформы в ходе их практического претворения и действия их юрисдикции оказались самодержавию не по мерке, и в 60-е и 70-е годы были сделаны некоторые дополнения к ним в сторону их ограничения[30]. Не раз­витие реформ вширь (территориально) и вглубь, как о том гово­рилось в момент их разработки и утверждения, а их урезание, рас­ширение прав центральной власти, коронного начала — вот харак­терные приметы общего курса политики после принятия пакета реформ. Одно обстоятельство мешало самодержавию Александ­ра II принять последствия реформ и идти далее: за пределами ре­форм начиналась область прерогатив самодержца, к которым он не собирался кого-либо подпускать. Сохранение собственной вла­сти в прежних объемах было принципиальной установкой Алек­сандра II. Он во многом изменил свои взгляды в сторону либера­лизма, отказался от многих привычек и заветов отца, но не от принципа самодержавия.

В последние десятилетия перед падением дома Романовых мо­нархия в России все более превращалась в семейное правление с возраставшим влиянием императриц, великих князей и княгинь, претендовавших на участие в государственных делах. Истоки это­го семейного правления находятся во времени царствования Алек­сандра II[31]. У Александра II было, как и у его отца, Николая I, три брата: Константин, Николай и Михаил. Два последних в момент воцарения Александра Николаевича еще только вступали в воз­раст совершеннолетия, зато великий князь Константин Николае­вич, хотя и был моложе брата на 8 лет, являлся уже вполне сло­жившимся человеком, хорошо образованным (чему способствовал его наставник Ф. П. Литке), умным и деятельным. Отец поставил его во главе морского ведомства, и его честолюбивые устремления на первых порах дальше усовершенствования русского военного флота не простирались. После воцарения Александр II остро по­чувствовал необходимость в новых, молодых и энергичных госу­дарственных деятелях, которым бы он доверял и которые бы раз­деляли его представления о преобразованиях. Сначала он поддер­жал действия Константина Николаевича по преобразованию флота, его строительству и перевооружению. Морское министер­ство стало как бы визитной карточкой нового царствования, обе­щанием широкого спектра реформ. В 1855—1862 гг. Константин Николаевич был поистине правой рукой императора, разделял с ним все заботы по преодолению кризиса. Он был для Александра II человеком, с которым можно было по-семейному, не боясь огла­ски, обсуждать государственные дела[32]. Успехи главы морского ве­домства были вполне очевидны, и к нему потянулись либерально настроенные чиновники и общественные деятели, которых он уме­ло собирал в этом министерстве, ставшем своего рода питомником для выращивания кадров.

В 1857 г., осенью, Александр II, озабоченный разработкой от­мены крепостного права и не имевший возможности вникать в крестьянское дело повседневно, вывел Константина Николаевича из узковедомственной сферы и назначил членом Секретного ко­митета по крестьянскому делу, чтобы активизировать его деятель­ность. Участие Константина Николаевича в крестьянской реформе все либеральные историографы «эмансипации» считали первосте­пенным. Великий князь показал, что способен справиться с круп­ным государственным делом и потому стал для Александра II по­мощником, к которому император прибегал в ответственных слу­чаях[33]. В 1862 г., когда горячей точкой стало Царство Польское, наместником туда был назначен Константин Николаевич, а после подавления восстания 1863 г., расправлялись с которым уже со­всем другие люди, Александр II назначил Константина Нико­лаевича на самый высший и ответственный в то время пост им­перии — председателя Государственного совета, доверив ему обсуждение и утверждение всех важнейших законопроектов буду­щих реформ. Великий князь сохранил свой пост, как и доверие императора, вплоть до гибели Александра II[34].

Самодержавие вступило в эпоху реформ со старым инструмен­тарием и прежними кадрами. И то и другое было отчасти исполь­зовано, особенно на первых порах, отчасти обновлено. Главными рычагами власти в деле проведения реформ стали гласность, дея­тели второго эшелона бюрократии, невостребованные прежним ре­жимом, дворянская интеллигенция, а также государственный ап­парат.

Каждый раз, когда российское правительство находилось на перепутье и раз­мышляло о преобразованиях, оно отпускало цензурные поводья, нуждаясь и в представлениях об общественных настроениях, и в советах, хотя публично никогда в этом не признавалось.

Гласность обеспечила, и довольно быстро, гражданское просве­щение общества, усвоившего проповедь либеральной публицисти­ки, дала идеи бюрократии и толчок ее деятельности, в условиях гласности начали выявляться и потенциальные кадры реформато­ров или их консультантов. Постепенно в режим интенсивной ра­боты включалась и государственная машина.

Она была унаследована Александром II от предшествующего царствования и была приспособлена к особенностям политики и стиля работы прежнего монарха. После преобразований государ­ственных учреждений, проведенных в начале XIX в. Александ­ром I, они прошли период становления, обрастания традициями и формами в условиях текущей политики, когда от высшего и сред­него слоя бюрократии требовалась лишь исполнительность. Очевидно поэтому, что изменившиеся обстоятельства должны были по крайней мере заставить власть приспособить государственные ин­ституты к решению новых задач[35]. Границы преобразования их были очерчены общей установкой Александра II на сохранение самодержавия в полном его объеме, это обрекало их не на радикальную реформу, а на поновление, модернизацию. В целом можно сказать, что власти потребовалось сначала приспособить государственные учреждения к режиму разработки реформ, а затем и строить их в соответствии с принятыми законами [36].

2. Основные этапы финансовой реформы

2.1. Реформа кредитных установлений

Финансовая реформа была постепенной, сложной и неоднозначной. Преобразования в стране произошли не в один день, и даже не за один год. К финансовой реформе можно отнести целый ряд законов, затронувших и налогообложение, и денежную систему, и банковскую деятельность: были отменены винные откупа, произошла денежная реформа, дворянам перестали выдавать льготные кредиты, расширилась сеть железных дорог и т. д.. Не все эти преобразования были успешными, но несомненно, что они дали толчок экономике России для перехода от феодального уклада к капиталистическому.

В третьей четверти XIX в. Министерство финансов играло важную роль во всех преобразованиях в России. Экономические условия во время царствования Алекандра II характеризовались переходом к новым рыночным отношениям[37]. Министерство финансов после Е.Ф. Канкрина с 1844 г. возглавлял Ф.М. Вронченко, который на пост министра был назначен за большую выслугу лет (он проработал в Министерстве финансов 34 года). Весной 1853 г. должность министра финансов занял П.Ф. Брок.

В конце 40-х годов положение в стране изменилось. Неурожаи 1844, 1845 и 1847 гг. привели к тому, что значительно увеличились недоимки в казну[38].

Особенно ухудшилось финансовое положение в связи с возросшими расходами в годы Крымской войны. Значительно возрос внутренний и внешний государственый долг. Инфляция, начавшаяся в период Крымской войны, затянулась на ряд десятилетий. Но выдержать все эти испытания финансовая система России смогла лишь благодаря порядку, установленному министром финансов Е.Ф. Канкриным.

Крестьянская реформа 1861 г. и последовавшие за ней реформы 1863-1874 гг. в области местного управления, суда, образования, а также в военном деле и финансах знаменовали переход России к новой цивилизации. Среди прогрессивно мыслящих людей сложился кружок молодых реформаторов. К этому кружку относился и будущий министр Михаил Христофорович Рейтерн[39].

Служебную деятельность он начал в Министерстве юстиции и Морском министерстве. Разделял взгляды молодых реформаторов, которые ратовали за либерализацию экономической политики и ломку крепостнических устоев в стране. В 1862 г. М.Х. Рейтерн возглавил Министерство финансов и выступил как сторонник экономического либерализма, но позже его позиция изменилась. Экономическая реформа сопровождалась финансовыми нарушениями, поэтому он развернул свою программу в сторону государственного регулирования.

М.Х. Рейтерн обновил все управление финансами в соответствии с реформаторскими преобразованиями. Его программа капиталистической индустриализации страны предшествовала реформам С.Ю. Витте, имевшим ту же направленность, но нацеленным на экономическую сторону проблемы. Министерство финансов подготовило экономическую программу. М.Х. Рейтерн изложил свою концепцию в "Программной записке министра финансов Михаила Христофоровича Рейтерна". В 60-70-х годах XIX в., хотя и издавалось множество официальных документов, не существовало правительственной экономической программы. Поэтому долгосрочная ведомственная программа М.Х. Рейтерна, направленная на улучшение финансового и экономического положения России, представляла особый интерес[40]. Она включала: устранение неразменных бумажных денег, как главной помехи развития экономики и препятствия притоку иностранных капиталов; улучшение торгового баланса путем сокращения заграничных расходов и правительственных заказов, а также сокращения ввоза иностранных товаров; расширение сети железных дорог в стране; прекращение постройки железных дорог за счет государственных средств и передачу этого дела в частные руки; сокращение сметных расходов и восстановление сбалансированности бюджета.

Таким образом, Министерство финансов контролировало направленность всей экономической политики России (кроме аграрной).

М.Х. Рейтерн был автором реформ, наметивших коренной поворот в экономической политике после 1861 г. Лучшее средство для увеличения государственных доходов он видел в развитии производительных сил страны, но этому мешали огромные расстояния и отсутствие частного кредита. Для преодоления этого М.Х. Рейтерн предложил ускоренное развертывание железнодорожной сети по всей стране. М.Х. Рейтерн был хорошо известен за границей, поэтому уже через два дня после его назначения в Министерстве финансов появились иностранные банкиры с предложениями займов. При М.Х. Рейтерне было построено около 20 тысяч верст железных дорог, что расширило хлебную торговлю и производство[41].

Много внимания министр финансов уделял развитию частного банковского дела: был открыт первый частный банк краткосрочного кредита, организовано Общество взаимного кредита, первый акционерный банк краткосрочного кредита, создана сеть коммерческих банков и частных земельных банков.

Итог своей государственной деятельности М.Х. Рейтерн подвел в "Финансовом духовном завещании" (1877), в котором правдиво отразил положение дел в стране.

М.Х. Рейтерн одним из первых увидел и вскрыл отрицательные стороны проводимых в стране реформ. Быстрое создание класса богатых предпринимателей, железнодорожные концессии и банковские операции породили массу злоупотреблений и биржевую игру. Указывая на отрицательные стороны рынка, М.Х. Рейтерн заметил, что в условиях всеобщего развития частного предпринимательства вместе с действительно полезными предприятиями появляются фиктивные по своей сути[42].

Россия вышла из Крымской войны с совершенно расстроенной финансовой системой. Закрытие для нее европейских денежных рынков и невозможность пополнить казну за счет займов привели к опустошению металлического запаса, дававшего прежде воз­можность хождения и обмена наряду с бумажными деньгами и ме­таллических, а также к усиленному выпуску кредитных билетов. При бюджете в 300—400 млн. руб. за 1855—1857 гг. было напе­чатано почти полмиллиарда кредиток (примерно 440 с лишним миллионов). Курс рубля упал, масса денег, не обеспеченных ме­таллическим запасом, ставила перед российским Министерством финансов задачу стабилизации денежного обращения. В этом ве­домстве ранее, чем где-либо, появляются на свет различного рода программные записки (Ю. А. Гагемейстера, А. М. Княжевича, Е. И. Ламанского), и в них формулируются необходимые финан­совые перемены[43]. Свои коррективы в финансовую политику вно­сит и начавшаяся разработка крестьянской реформы: ставилась под сомнение будущность прежних банковских учреждений, вы­дававших кредиты под залог населенных крепостными земель. Яс­но, что великие реформы не могли обойтись без крупных финан­совых преобразований, однако случилось так, что от задуманной разносторонней реформы были осуществлены только ее элементы и потому почти никогда в перечне реформ не фигурирует финан­совая, хотя была предпринята попытка ее выделить[44]. И уже к началу 1860-х годов обозначились контуры этой реформы: созда­ние Государственного банка, гласность государственного бюджета, единство кассы, реформа налоговой системы с непременной лик­видацией архаичной подушной подати и переходом к современ­ным формам обложений, укрепление рубля путем изъятия части бумажных денег и открытия свободного их обмена на металличе­ские. Проведение финансовых преобразований происходило в об­становке внутреннего неспокойствия, периодических обострений внешнеполитического положения, потребности в чрезвычайных расходах, почти хроническом бюджетном дефиците. Поэтому мно­гое из задуманного не было осуществлено. И все же каждое из финансовых преобразований может быть названо реформой.

Пожалуй, первым должно быть названо основание Государст­венного банка. Его устав был утвержден в мае 1860 г., и, по мысли законодателей, он должен был сосредоточить в своих руках всю кредитно-денежную политику. Но на первых порах его роль сво­дилась к тому, чтобы централизовать эту политику[45]. Государствен­ный банк учреждался взамен множества прежних казенных бан­ковских учреждений — сохранных казен, Государственного заемного и Государственного коммерческого банков. Банк должен был способствовать оживлению торговли, промышленности и сельского хозяйства предоставлением им кредитов и упрочить денежную си­стему. Однако средств на кредитование не было, это были задачи будущего. Считалось же, поскольку это была эпоха господства в стране идей экономического либерализма с проповедью преиму­ществ частного предпринимательства и свободы торговли (фрит­редерства), что проблема кредитов будет решена с помощью част­ных банковских учреждений, Государственный же банк пока не должен был ставить себе широких задач. Банк не получил права эмиссии, оставшейся в руках у казначейства, но должен был за­ниматься операциями с ценными государственными бумагами и покупкой-продажей драгоценных металлов. Большая роль отводи­лась банку и при будущем проведении операции обмена кредит­ных рублей на металлические. О том, что Государственный банк учреждается в эпоху переходную, свидетельствовал тот факт, что первым управляющим его был не новый человек, а А. Л. Штиг­лиц, придворный банкир. Через шесть лет на смену ему пришел Е.И.Ламанский, человек нового времени, близкий к новому министру финансов М. X. Рейтерну, член Географического обще­ства и его Политико-экономического комитета, участник жарких экономических дискуссий предреформенного времени[46].

Жестокий урок Крымской войны заставил правительство искать пути ускорения темпов экономического роста и ликвидации технической отсталости России. Реформаторское крыло правительства видело в развертывании железнодорожного строительства главное условие экономического роста, что соответствовало опыту ведущих для того времени индустриальных держав мира – Англии, Германии, США[47].

В январе 1857 года императорским указом было утверждено Положение об основных условиях для устройства сети железных дорог и Устав Главного общества железных дорог, объединившего видных русских и иностранных акционеров. Правительство надеялось, что иностранцы сумеют привлечь средства с заграничных рынков, и организовать строительство надлежащим образом. Обществу правительство дало гарантию получения чистого дохода в размере 5% годовых; предполагалось построить около 4 тыс. верст железных дорог.

В России начали утверждаться акционерные общества, преимущественно связанные с железнодорожным строительством. Правительство поощряло это движение. За пять лет с 1856 года по 1860г. число утвержденных акционерных обществ выросло до 108, или в 5 раз по сравнению с предшествующим пятилетием. Однако бумаги Главного общества российских железных дорог, оставшегося самым крупным из акционерных обществ, на заграничных рынках размещались плохо[48].

Тогда решено было мобилизовать средства рынка внутреннего. В июля 1857 года была понижена процентная ставка по частным вкладам в банковых установлениях до 4%, а с октября того же года – до 3% (т.е. на четверть).

Этой мерой правительство пыталось в первую очередь ограничить приток вкладов в кредитные установления и стимулировать владельцев денег к вложению их в акционерные общества. Дело в том, что в годы войны, вследствие усиленного выпуска денег в обращение и оживления торгово-промышленной деятельности и роста денежных доходов населения, приток вкладов в казенные кредитные установления резко увеличился. К середине 1857 года общая сумма таких вкладов составила 1276 млн. руб. и увеличилась по сравнению с началом 1855г. в 1,5 раза[49]. Когда у правительства отпала острая необходимость в «позаимствованиях», банки не могли найти таким вкладам применения, прежде всего потому, что сама коммерческая деятельность для них либо с самого начала была второстепенной, либо отошла на второй план. В то же время возможность изъятия значительной части этих средств по первому требованию вкладчиков делало положение государственных кредитных установлений весьма не устойчивым.

Прямо вложить в железнодорожное строительство деньги, мобилизованные с помощью «позаимствований», правительство не решилось, а стало действовать более «правильным», как представлялось его правому крылу, путем, надеясь, что средства частных лиц изымаемые из казенных банков, будут вложены в железнодорожное строительство.

Уменьшая процент по вкладам, правительство также надеялось уменьшить бремя процентных платежей казначейства по «повзаимствованным» средствам в пользу кредитных установлений.

Доходность вложений в обязательства новообразованных акционерных обществ предполагалась (и заявлялась) значительно выше, чем процент по вкладам в кредитные установления. Из последних начался быстрый отток вкладов. В 1858 г. изъятие вкладов из кредитных установлений увеличилось в 1,5 раза по сравнению с 1856 г.[50]

К тому же в 1857 году были понижены таможенные тарифы на ряд ввозимых товаров, снято запрещение на вывоз золота за границу. Дисбаланс международных платежей, вызванный увеличением ввоза, стал причиной снижения курса рубля. Инфляция вызвала «денежный голод» -  недостаток платежных средств для осуществления расчетов.

Все эти факторы привели к быстрому оттоку из страны капитала, прежде всего в виде золота и серебра.

В этих условиях началось банкротство акционерных обществ. Уже в конце 1857 года в стране начался кризис промышленности и торговли, сопровождавшийся многочисленными финансовыми крахами. Например, убытки Главного общества российских железных дорог за первые пять лет существования составили 25 млн. серебряных рублей[51]. Покрыты они были из средств казны.

Правительство не только получило хозяйственные результаты, совершенно противоположные ожидаемым, но и столкнулось с кризисом государственных кредитных установлений; оно было вынуждено обратиться к внешним заимствованиям. Однако кредит России упал в этот момент так низко, что почти половина выпущенного займа не была реализована.

Бюджетный дефицит, покрытый внутренними и внешними займами, составил 18,0% всех расходов[52].

В 1859 году было принято решение об окончательной ликвидации государственных кредитных установлений, в которых оставалось вкладов почти на миллиард рублей. Для расчета с вкладчиками были выпущены 5% билеты, которые предполагалось погашать в течении 37 лет посредством ежегодных тиражей. Но билеты не пользовались среди вкладчиков особой популярностью, так как не могли непосредственно использоваться в качестве платежного средства.

30 мая 1860 года был учрежден Государственный Банк, и вклады были переданы ему. Возврат Государственным банком вкладов при недостаточности активов банка должен был обеспечиваться средствами государственного казначейства.

Реформа кредитных установлений имела многочисленных противников. Монопольное положение этих установлений было несовместно с развитием частной предпринимательской инициативы в кредитной сфере. Однако способ, которым были созданы основания новой системы кредитных учреждений и организации государственного кредита, казался даже принципиальным сторонникам реформ далеко не бесспорным.

А.Г. Коломиец в своей работе: «Бремя «Великих реформ»: финансы России в правление Александра II» приводит цитату известного экономиста П.П. Мигулина о том, что ликвидация казенных банков принесла «огромный и действительный вред во всех отношениях»[53].

Он также пишет, что «операция по понижению вкладных процентов была не последним не удачным экспериментом правительства в финансовой сфере»[54]. Следующим опытом стала попытка ввести и 1862 свободный размен кредитных билетов на металлические деньги. Введением свободного размена предполагалось не только остановить продолжающееся снижение курса бумажного рубля, но и восстановить курс до паритета. На меру, которая в 40-е годы завершила длительный процесс стабилизации, теперь возлагалась роль главного средства такой стабилизации. Более того разменный фонд должен был стать инструментом восстановления паритета кредитного и металлического рубля, т.е. фактически ревальвация бумажных денег. Эта задача, по мнению все того же Коломиеца, явно не соответствовала состоянию экономики, денежно кредитной сферы и платежного баланса России.

Разменный фонд для проведения операции был обеспечен за счет нового внешнего займа, размещенного с помощью Ротшильда. К началу операции разменный фонд обеспечивал 11,3% номинала обращавшихся кредитных билетов. В мае 1862г. размен был начат по курсу 90,5 коп. В дальнейшем предполагалось, постепенно повышая курс, довести его до паритета. На проекте указа о начале размена Александр II начертал: «Дай бог, чтобы это было началом новой эры»[55]. 

Однако новая эра не наступила, и по-видимому, наступить не могла. Дополнительный удар по состоянию российских финансов нанесло польское восстание. В 1863 г. расходы военного министерства выросли на 36,6%. К тому же на мировых рынках сильно подешевели русские фондовые ценности. В результате усилившегося спроса на размен кредитных рублей к ноябрю 1863г. величина разменного фонда упала до 8,7% от номинала суммы кредитных билетов. В том же месяце размен прекратился. Убытки нужно было покрывать за счет налоговых и прочих поступлений. Бюджетный дефицит достиг 20,7%[56].

 «Таким образом», -делает вывод Коломиец[57], -вследствие неосторожных решений финансовые ресурсы, которые могли бы быть использованы на цели развития как промышленности, так и сельского хозяйства России, в значительной части были посредством спекулятивных операций были вывезены из страны». За первое десятилетие реформ объем вывезенных из России капиталов превысил 200 млн. руб. серебром. Для сравнения: всего за период с 1801г. по 1854г. в России было выпущено в обращение золотой и серебряной монеты на 567 млн. руб.

В результате неудачной попытки введения свободного размена средства казны были истощены. Уже в 1863г. правительство, нуждавшееся в ресурсах, предоставило Государственному Банку право производить временные выпуски кредитных билетов, которое Банк не замедлил использовать. В 1866г. кредитные билеты упали до 66% номинала[58].

В дальнейшем Государственный Банк получил право производить выпуски кредитных билетов под обеспечение билетов, выпущенных Государственным казначейством. При этом сумма выпущенных кредитных билетов становилась долгом Министерства финансов Банку. Этот порядок открывал определенные возможности инфляционного финансирования бюджета. Однако, в конце 60-х – начале 70-х годов правительство пользовалось этими возможностями достаточно осторожно, чему способствовало снижение остроты бюджетных проблем в этот период.

На Государственный Банк было возложено и проведение выкупной операции, которая имела решающее влияние на состояние финансов Российской империи в пореформенный период. Для разработки финансового механизма выкупной операции еще в апреле 1859г. была создана финансовая комиссия в составе 8 членов. В состав финансовой комиссии вошли наиболее компетентные в вопросах финансов и кредита сторонники реформ: Н.Х Бунге, Ю.А. Гагемейстер, Е.И. Ламанский, М.Х. Рейтерн, Н.А. Милютин[59].

Выкупная операция осуществлялась согласно «Положению о выкупе». Помещик был обязан предоставить крестьянам на выкуп только усадьбу, полевой же надел выкупался крестьянами либо по добровольному соглашению с помещиком, либо по его одностороннему требованию. Сущность выкупной операции заключалась в том, что крестьяне получали от государства выкупную ссуду, выплачиваемую единовременно помещику, которую они должны были погасить в течение 49 лет по 6% ежегодно. Размеры ссуды составляли 75—80% от 6% капитализированного оброка[60]. Таким образом, крестьяне выкупали не только землю, но и личную свободу. При выходе на выкуп по соглашению с помещиками крестьяне обязаны были внести им дополнительные платежи (обычно 20—25% выкупной ссуды). Для бывших помещичьих крестьян выкупные платежи стали самой тяжёлой формой прямых налогов. В 1863 г. «Положение о выкупе» было распространено на удельных крестьян, в 1864 г. и позднее — на помещичьих крестьян Кавказа и Закавказья. Напряжённая обстановка, сложившаяся в деревне, увеличение несоответствия выкупных платежей доходности надельной земли (рост недоимок) заставили правительство в конце 1881 г. пойти на некоторое снижение выкупных платежей. Одновременно был издан закон 28 декабря 1881 г. о переводе с 1 января 1883 г. всех бывших помещичьих крестьян на обязательный выкуп. На Кавказе и в Закавказье это было сделано только в 1912—13 гг. Стоимость земли по выкупу значительно превышала цену её, соответственно: в чернозёмной губернии — 342 млн. рублей и 284 млн. рублей; в нечернозёмной губернии — 342 млн. рублей и 180 млн. рублей[61]. Под влиянием революционных событий 1905г. царское правительство было вынуждено отменить выкупные платежи с 1 января 1907 г. С 1861 г. по 1906 г. правительство взыскало с бывших помещичьих крестьян свыше 1,6 млрд. рублей и получило в результате выкупной операции доход около 700 млн. рублей[62].

Согласно основным актам реформы, крепостные крестьяне получили гражданские и имущественные права, крестьянские общества получили самоуправление. Бывшие крепостные крестьяне сохранили право пользования сельскохозяйственными угодьями. За пользование этими угодьями крестьяне, получившие статус «временнообязанных», должны были отбывать в пользу землевладельцев барщину и платить оброк. Прекратить «временнообязанное» состояние крестьяне могли, выкупив используемые ими угодья.

Во всех случаях выкупная сделка заключалась при посредстве государства. Выкупная операция была задумана так, чтобы ее проведение не требовало дополнительных расходов со стороны казны. Операция имела кредитный характер. Учитывая реальную платежеспособность государства, другой характер операция иметь и не могла. Утвержденное 19 февраля 1861г., «Положение о выкупе крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, их усадебной оседлости» определяло: «правительство ссужает под приобретаемые … земли определенную сумму с рассрочкою крестьянами уплаты оной на продолжительный срок, и  само взыскивает следующие с них платежи как в счет процентов по выданной сумме, так и на постепенное погашение долга. Означенная сумма выдается помещику процентными кредитными бумагами, по коим правительство принимает на себя уплату процентов и капитала».

Размер долга крестьян помещику определялся равным сумме капитализации ежегодного причитавшегося помещику оброка из 6% годовых. Для проведения выкупного платежа крестьяне получали от государства ссуду сроком на 49 лет. Ссуда должна была погашаться крестьянами путем ежегодных выкупных платежей в казну из расчета 6 коп. за 1 руб. долга. Из этих 6 коп. 5 коп. предназначались на уплату процентов по ссуде, ½ коп. –на погашение основного долга, ½ коп. – на покрытие издержек по управлению выкупной операцией[63].

На сумму ссуд, выданных крестьянам для производства выкупа, правительство выдавало землевладельцам 5-процентные банковские билеты второго выпуска.

Выкупная ссуда, как правило покрывала 75-80% выкупной суммы. Остальное крестьяне должны были выплатить при выкупе наличными деньгами непосредственно помещику[64].

Несмотря на принятые меры, одним из непосредственных следствий выкупной операции стало умножение массы денежных суррогатов на руках у землевладельцев и в конечном итоге – денежной массы в стране. Уже в 1863г. были отменены ограничения на свободное обращение выкупных свидетельств. Помещики стали продавать свои выкупные свидетельства во что бы то ни стало и за какую бы тони было цену. Падение цены этих бумаг доходило до 60 за 100.

В 70-е годы были приняты решения об отмене всех оставшихся выкупных свидетельств на 5 -  процентные банковские билеты и прекращении выдачи наличных денег на эти билеты.

Однако крестьянская реформа не вызвала подъема производительных сил земледелия. Урожайность хлебов на крестьянских надельных землях в 1871-1880 годах по сравнению с десятилетием перед отменой крепостного права выросла, как правило не менее чем на ¼.

Условия же для притока в земледелие капиталов, необходимых для кардинального изменения его организации и технической базы в ходе реформы не были созданы. Размеры крестьянских хозяйств, к тому же зачастую уменьшившиеся в ходе реформы, систематические пределы земли в значительной части крестьянских  обществ затрудняли организацию рационального землепользования и производительные вложения капитала на землях крестьян – собственников. Отведенная крестьянам земля оказалась недостаточной даже «для прокормления крестьян и для доставления им средств к уплате налогов и выкупных платежей» -писал будущий министр финансов Н.Х. Бунге в направленной в 1880 г. Александру II записке «О финансовом положении России»[65].

К тому же тяжелое финансовое положение вынуждало правительство повышать подушное обложение и увеличивать, таким образом, масштабы изъятия чистого дохода, созданного в земледелии. В 1861г. размер подушной подати в Европейской России был установлен в 1 руб., в Сибири –90 коп. и увеличился соответственно на 5 коп. и 4 коп. В 1863г. к подушной подати был прибавлен дополнительный сбор от 8 коп. до 44 коп. с души в различных местностях. В 1861 году подушная подать была еще раз увеличена в среднем на 50 коп. с души[66].

Подушная подать - это основной прямой налог в России 18—19 вв. Введён Петром I в 1724 взамен подворного обложения. Подушной податью облагалось всё мужское население податных сословий (все разряды крестьян, посадские люди и купцы). Введению подушной подати предшествовали переписи населения. Размеры подушной подати определялись суммой, необходимой для содержания армии. Первоначально размер подушной подати был установлен в 80 коп. в год с 1 души. По мере уточнения численности тяглого населения подушная подать была снижена для крестьян до 74 коп., затем до 70 коп. с 1 души. До 1782 г. раскольники платили подушную подать в двойном размере. Финансовые потребности государства, а также падение курса рубля вызвали увеличение подушной подати в 1794 г. для крестьян с 70 коп. до 1 руб. с 1 души мужского пола. В 1867 г. её размер в разных районах колебался от 1 руб. 15 коп. до 2 руб. 61 коп. Для купцов подушная подать в 1775 г. была заменена процентным сбором с объявленного капитала. В 1863 г. была отменена с мещан и цеховых (кроме Бессарабии и Сибири). В 18 в. подушная подать составляла около 50% всех доходов в бюджете государства. В 19 в. её доля упала в связи с развитием косвенного обложения. Огромная недоимка по подушной подати и отказы населения её платить привели к отмене подушной подати в Европейской России с 1887 г., в Сибири с 1899 г.

Поставив размер выкупных платежей в соответствие полной сумме крестьянских повинностей помещику, правительство сделало отчасти бесполезным и либерализм основных начал крестьянской реформы, и многочисленные труды Редакционных комиссий. За эксперименты с ускоренным развитием акционерного капитала и введением свободного размена кредитного рубля на металлический  в полной мере расплатилось крестьянство как основное податное сословие.

 «В результате, - пишет Коломиец: увеличение платежной способности крестьянства в пореформенный период продолжало отставать от увеличения налогового бремени, которое падало на крестьянина»[68]. Ценой этого увеличения стало ослабление воспроизводственного потенциала земледелия в центральных областях России. В 80-е и последующие годы правительство было вынуждено радикально изменить подход к выкупной операции и признать необходимость соизмерения размера платежей не со стоимостью крестьянских повинностей помещику до отмены крепостного права, а с реальной платежной способностью крестьян.

2.2. Бюджетная реформа

К сожалению, в нашей литературе мало отме­чена бюджетная реформа Александра II: в январе 1862 г. российское прави­тельство впервые допустило гласность относительно святая святых власти, опубликовав государственный бюджет, точнее — роспись государственных доходов и расходов. Распоряжение императора о ежегодной публикации бюджета к всеобщему сведению было сделано в форме указа 1 января 1862 г. Более того, в приложении к первому номеру новой правительственной газеты «Северная поч­та», созданной новым министром внутренних дел, было напечата­но официальное сообщение о подготавливаемых реформах суда, городской и земской полиции, народного образования, о новом по­рядке составления, рассмотрения и утверждения государственного бюджета, а также преобразовании государственной и удельной де­ревни на основе Положений 19 февраля[69].

Впервые российский подданный получил признание своего пра­ва знать (пока не участвовать в формировании — кроме как упла­той податей) сумму налоговых поступлений и статьи и суммы рас­ходной части. Публикация предполагала не только осведомление граждан, но и — в условиях быстро развивавшейся периодики — еще и участие в обсуждении бюджета, правда, уже свёрстанного[70].

Вообще же обнародование бюджета, подготовленное еще в не­драх Министерства финансов, которое возглавлял А. М. Княжевич, было лишь частью обширной реформы всей финансовой си­стемы. Совершенно ясно, что преобразования в России должны были начаться с немедленных действий по упрочению ее финансового положения.

Следует отметить, что в документах бюджетной реформы, проведенной в 60-е годы XIX столетия впервые в законченной форме воплотились принципы рациональной организации бюджетного процесса и ведения бюджетного хозяйства[71]. Эти принципы сохраняют свое значение и по сей день.

Подготовка реформы была проведена созданной в 1858г. Комиссией для разработки сметных, кассовых и ревизионных правил. Автор реформы В.А. Татаринов поставил цель максимально централизовать все государственные средства.

В ноябре 1858 г. по указанию совета министров, руководимого Александром II, была создана комиссия для перестройки финансов. Ее председателем был назначен А. Д. Гурьев. В комиссию вошли инициатор реформы В. А. Татаринов, министр финансов А. М. Княжевич и ряд других высших сановников предреформенной России[72].

Через полгода комиссия Гурьева закончила свою деятельность, утвердив основы преобразования бюджетного дела, предложенные Татариновым. Последнему было поручено также развить принятые положения и разработать законодательный и циркулярный материал, необходимый для перестройки бюджетно-сметного дела и контрольных органов.

22 мая 1862 г. Александр II утвердил новые «Правила о составлении, рассмотрении, утверждении и исполнении государственной росписи и финансовых смет Министерств и Главных Управлений», предусматривавшие прежде всего осуществление принципа бюджетного единства. Отдельным ведомствам и министерствам предлагалось составлять сметы ежегодно по установленной форме. При утверждении смет следовало принимать во внимание итоги исполнения бюджета в предшествовавшем году.

До финансовой реформы в государственной росписи указывалась только общая сумма доходов и расходов каждого ведомства и министерства. Распределение этих расходов на различные нужды было предоставлено на усмотрение руководителей ведомств. Средства отпускались валовыми суммами и хранились в ведомственных кассах. В отличие от такого порядка, порождавшего полную бесконтрольность и произвол, новые правила требовали, чтобы каждое управление и министерство представляло подробно разработанные сметы с указанием отдельных статей и параграфов. Таким образом, министерство финансов получало возможность более детально разбирать и устанавливать размеры расходования государственных средств на различные нужды. После утверждения бюджета распорядители ведомств обязаны были строго руководствоваться утвержденной номенклатурой расходов. Бюджетная роспись включала все виды государственных доходов и расходов. Особые капиталы и доходы были изъяты из ведения отдельных министерств и учреждений и переданы только министерству финансов[73].

Наряду с бюджетным единством комиссия разработала практические мероприятия, ведущие к осуществлению единства кассы. Все государственные доходы сосредоточивались в кассах государственного казначейства. Расходы производились из этих же касс в соответствии с бюджетными сметами и кассовыми расписаниями. По всей России вводилась единая система бюджетного учета и отчетности[74].

Реализация положений, разработанных Татариновым встретила сопротивление со стороны ряда ведомств и министерств, не желавших отказаться от собственных внебюджетных капиталов и боровшихся с установлением более действенного контроля за расходованием государственных средств. Главными противниками всяких изменений оказались министр государственных имуществ М. Н. Муравьев и обер-прокурор Синода граф Толстой.

Существовавшие до тех пор особые ведомственные кассы были упразднены. Наряду с этим создали новую разветвленную сеть местных касс государственного казначейства[75]. Опасаясь крутой ломки существовавшей финансовой системы и проводя все реформы медленно, царское правительство растянуло намеченное преобразование кассового дела на ряд лет. По указанию Александра II в 1864 г. было разрешено лишь в виде опыта осуществить единство кассы в Петербурге. В 1865 г. новые кассовые правила ввели в 12 губерниях. Создание широко разветвленной системы касс государственного казначейства и повсеместная реформа кассового дела во всей империи были завершены лишь к 1868 г.[76]

Помимо бюджетного и кассового единства, финансовая реформа 1862 г. провозгласила принцип гласности бюджета. Царское правительство вынуждено было пойти на этот шаг, чтобы повысить кредитоспособность России на международном денежном рынке. Заграничные банки, к которым все чаще оно обращалось, хотели быть осведомленными в его финансовых делах.

В специальном представлении комитету финансов в феврале 1861 г. министр финансов Княжевич так мотивировал необходимость установления гласности бюджета: «В сих обстоятельствах, к поддержанию нашего государственного кредита на иностранных биржах не представляется иного надежного способа, как принятие по примеру других европейских государств, постоянное в финансовой системе правило, чтобы годовая роспись государственных доходов и расходов была обнародована ежегодно к общему сведению»[77]. Эта мера показала бы иностранным капиталистам, что расходы не превышают ресурсов государства, что доходы вполне обеспечивают точное исполнение всех обязательств, принятых на себя казной, и что правительство неуклонно и добросовестно стремится к улучшению государственных финансов.

Комитет финансов согласился с мнением о необходимости публикации бюджетных росписей и в декабре 1861 г. принял об этом специальное решение, которое затем было утверждено Александром II. С 1862 г. государственный бюджет стал гласным: годовые росписи публиковались в русских и иностранных журналах. В России бюджетная роспись 1862 г. впервые была опубликована в журнале «Северная почта». В последующие годы такая публикация производилась и в других русских газетах и журналах.

Важной частью финансовой реформы 60-х годов было преобразование системы государственного контроля по новому положению, разработанному   В. А. Татариновым. Государственный контроль превращался в единый ревизионный орган, имеющий право документальной проверки всех государственных (как центральных, так и местных) учреждений, в том числе и снабжающих армию. На местах были созданы контрольные органы: губернские контрольные палаты и их отделения. Это давало возможность установить более быстрый и действенный контроль за расходованием государственных средств, чем в дореформенный период. Был установлен контроль и за получением некоторых видов государственных доходов (питейного, сахарного, от почтового ведомства и др.). По новому положению на государственный контроль возлагалась также задача предварительного рассмотрения годовых смет, представляемых ведомствами при составлении бюджетной росписи, и годового отчета об исполнении государственного бюджета[78].

Реформа 1862 г. в области государственного контроля, таким образом, представляла собой некоторый шаг вперед. Она в какой-то мере способствовала ослаблению того произвола в расходовании государственных средств, который был характерен для николаевской России.

Консервативные министры Александра II добивались значительного ограничения первоначального проекта Татаринова о преобразовании контрольного дела. Особенные нападки вызвал принцип предварительного контроля. Еще при обсуждении данного вопроса в комиссии под председательством Гурьева большинство министров высказывалось против предварительного контроля и требовало существенного ограничения этого принципа. Комиссия приняла решение, по которому государственному контролю было предоставлено право не приостанавливать, а обжаловать перед руководителями центральных ведомств неправильные распоряжения о расходовании государственных средств. Однако и такое половинчатое решение не удовлетворяло консервативных царских министров. Министр финансов Рейтерн также считал предварительный контроль неосуществимым. При окончательном утверждении реформы Александр II исключил раздел, посвященный предварительному контролю.

В организации государственных финансов на место архаического принципа специализации доходов (когда каждая расходная статья обеспечивалась собственным доходным источником) был последовательно проведен принцип специализации кредитов (строгое целевое использование ассигнованных в соответствии с утвержденными сметами средств, полученных за счет поступления государственных доходов, без различия источников этих доходов)[79].

Правила устанавливали новую схему бюджетного процесса. Каждое министерство и главное управление ежегодно должно было составлять «об ожидаемых по его ведомству доходах и предстоящих ему расходах финансовые сметы по особо установленным формам». Далее сметы препровождались в Министерство финансов, Государственный контроль и Государственный совет. Минфин проверял сметы и составлял государственную роспись доходов и расходов. После чего министр финансов составлял соображения о статьях расходов, которые могут быть сокращены, и об источниках покрытия предстоящего дефицита. Государственный контроль по всем сметам производил проверку сметных предположений против действительного исполнения предыдущих смет. Департамент государственной экономии Государственного совета по получении от Минфина и Госконтроля смет и замечаний на них, рассматривал эти документы в совместном заседании с министрами «по части коих последовали замечания», и составлял собственное заключение. Последнее выносилось на общее заседание Государственного совета. После рассмотрения росписи Госсоветом, она поступала на утверждение.

Утвержденная императором государственная роспись (прежде составлявшая государственную тайну) подлежала обнародованию.

Все сверхсметные кредиты, согласно Правилам, должны были утверждаться в том же порядке, что и сметные назначения. Единственное исключение –«сверхсметные кредиты, требующие, по военным и политическим обстоятельствам, особой быстроты и тайны, испрашиваются непосредственными всеподданнейшими докладами генерал – адмирала и министров военных и иностранных дел».

В 1863г. были утверждены императором и с 1866г. введены в действие, подготовленные той же Комиссией Правила о порядке поступления государственных доходов и производстве государственных расходов. В правилах впервые последовательно проводится принцип единства кассы. Все государственные доходы должны были сосредоточиваться в кассах Министерства финансов, т.е. в казначейских учреждениях, откуда и осуществлялась  в соответствии с учрежденными в установленном порядке кредитами финансирование всех расходов казны[80].

В 1868г. Департамент государственной экономии Государственного совета получил возможность составлять заключения по отчетам Минфина и Госконтроля об исполнении государственной росписи и контролировать деятельность этих учреждений.

Бюджетная реформа была дополнена рядом нововведений в налогообложении. Главным из них стало введение акцизной системы обложения питей и отмена откупов.

Винные откупа – это  система взимания косвенного налога, при которой отдаётся на откуп частным предпринимателям право торговли вином. Откупщики платили государству заранее оговоренную денежную сумму, получая право на откуп на публичных торгах. Винные откупа в России известны с 16 в. Существовали в течение 17 — 1-й половины 18 вв. наряду с винной монополией. Особое развитие получили в 18 в. (указы 1705—12 гг.). Массовое введение винных откупов последовало за указом 1765 г. В 1765—67 гг. были распространены по всей стране (кроме Сибири)[81]. Отдача на откуп (сроком на 4 года) вначале оформлялась по отдельным. питейным заведениям, позднее по уездам и губерниям (система винных откупов до начала 19 в. не распространялась на ряд западных, северо-западных, юго-западных губерний и Царство Польское, где право торговли вином сохраняли помещики и города). С 18 в. винные откупа явились одним из источников так называемого первоначального накопления капитала. На их основе складывались крупнейшие состояния многих представителей купечества (Яковлевых, Злобиных, Кокоревых и др.), обогащалось дворянство (Долгорукие, Гагарины, Куракины и др.). После попытки изменить в 1817 г. систему винных откупов (проект министра финансов Д. А. Гурьева) государство вновь вернулось к ней в 1827 г. В 1781 г. государство получало от винных откупов 10 млн. рублей, в начале 19 в. — около 12 млн. рублей (25% всех доходов), в 1859—1863 гг. — 128 млн. рублей (40% всех доходов)[82]. Винные откупа вызывали возмущение народа и привели к открытым выступлениям в 1858—59 гг. После реформы 1861 г. винные откупа были ликвидированы и в 1863 г. заменены другим видом косвенного налога — акцизом.

При проведении реформы правительства поставило во главу угла не только фискальный интерес, но и задачу уничтожения откупной системы как источника разложения общества. Согласно введенному с января 1863г. “Положению о питейном сборе”, оптовая и розничная продажа вина могли осуществляться всеми желающими при соблюдении установленных правил. Цены на спиртные напитки могли устанавливаться свободно. Вместе с тем регламентация торговли была усилена, в частности вводилась норма продажи вина “в одни руки”[83].

Винокурение могло осуществляться как частными, так и казенными заводами. Право на винокурение представлялось дворянам и чиновникам, а также в разных губерниях лицам различных состояний, состав которых определялся местными условиями. Питейный доход казны состоял из акциза и патентного сбора. Акциз исчислялся ежегодно с количества спирта и вина в пересчете на безводный спирт (алкоголь), которое должно было быть выкурено не винокуренном заводе, исходя из имеющегося оборудования.

Акциз вносился в уездные казначейства заводчиками или оптовыми покупателями выкуренного вина и спирта. Патентный сбор – хозяевами заведений, где изготавливались и продавались напитки, произведенные из вина и спирта. От акциза освобождались вино и спиртсодержащие изделия, вывозимые за границу.

Общее управление делами возлагалось на Министерство финансов. Непосредственной заведование на местах – на акцизные управления(губернские и окружные). Права этих управлений были весьма широкими, а оплата служащих как правило, выше, чем в других казенных учреждениях.

Поступления питейного дохода увеличивались главным образом вследствие повышения размеров акциза (в 1865г, 1870г. и 1874г.) При этом с начала 70-х годов количество выкуриваемого спирта по официальным данным стало снижаться и составило в 1882-1883 гг. лишь 60% от уровня 1872-1873гг. Таким образом, среднедушевое потребление вина в царствование Александра II сократилось. Тем не менее, в мирные годы (1875-76гг. и 1880г.) питейный доход обеспечивал более 30% поступлений в казну. А в 1879 (военном) году питейный доход достиг 229,5 млн. руб., составив 35,6% обыкновенных доходов казны[84].

Одним из наиболее удачных мероприятий финансовой реформы была отмена винных откупов. Она привела к успешной реорганизации такого важного для русского правительства источника доходов, как налоги с питейной торговли. Следствием этой реформы явилась заметная переориентация предпринимателей (купцов и дворян) с такой сферы коммерции, как питейные откупа, на банковское дело, железнодорожное строительство, нефтяные промыслы, грузовые перевозки и др., т. е. на отрасли которые реально способствовали развитию экономики России, а также устранение источники коррупции среди чиновников, что, естественно, способствовало установлению правопорядка в стране[85].

Важную роль в продвижении этой реформы сыграли такие люди, как великий князь Константин Николаевич и генерал Я. И. Ростовцев. Они смогли убедить императора в том, что правительство должно заняться отменой откупов сразу после отмены крепостного права. К 1860 году внутри правительства сложилась мощная коалиция, крайне отрицательно настроенная против винных откупов и вооружённая вескими аргументами в пользу необходимости покончить с ними. Вскоре эта коалиция одержала победу в Государственном совете, на рассмотрению которому император передал этот вопрос. И в ноябре 1860-ого года Государственным советом была создана специальная комиссия во главе с А. П. Заболоцким-Десятовским, которая занялась подготовкой основных положений реформы. Законопроект отмены винных откупов впервые был опубликован 4 июля 1861 года под названием «Положение о питейном сборе». Но несмотря на это проведение реформы было снова отложено, т. к. в 1862 году группой особо влиятельных откупщиков Министерству финансов было предложено построить 2800 вёрст железной дороги по всей стране в обмен на сохранение откупов[86]. Это предложение было отвергнуто только после того как Министерство финансов возглавил М. Х. Рейтерн, один из сторонников проведения реформ, которому удалось отговорить Александра II от этого не выгодного предложения.

1 января 1863 года русское правительство ввело в действие чрезвычайно сложный по своей структуре закон, состоящий из 279 статей. Смысл долгожданного закона был весьма важным: правительство намеревалось изменить способ взимания налогов с виноторговли, и на смену запутанной системе винных откупов, пришла единая система налогообложения, при которой с винокуров взимались акцизы, а с оптовых и розничных продавцов патентные сборы[87].

Система налогообложения в питейной промышленности и торговле до 1863 года была не просто сложной, она имела ещё и ряд региональных особенностей. Два основных региона составляли: 30 великорусских губерний и Прибалтийские губернии + 16 западных губерний, которые пользовались особыми привилегиями, т. е. местная знать, а также некоторые другие группы лиц, например, казаки пользовались старинным правом свободного изготовления и продажи спиртных напитков («пропинационным правом»). В великорусских же губерниях правительство наоборот осуществляло сильный, как фискальный, так и политический контроль за изготовлением и продажей спиртных напитков. Система откупов была распространена здесь с 1767 года. Откупа являлись одной из разновидностей коммерческого предпринимательства: откупщики, обычно частные лица, заключали договор с правительством, по которому выплачивали ему установленную сумму, а взамен получали право взимать питейные сборы в свою пользу, получая прибыль от предоставляемой им монополии. В 1767—1863 годах налоги от питейной торговли составляли в среднем 33 % всех доходов правительства, а в 50-х годах 19 века эта цифра составила уже    40 %[88]. При этом сбор налогов с виноторговли обходился чрезвычайно дешёво, так как большую часть административных расходов откупщики брали на себя. Но наряду с многочисленными преимуществами существовали и серьёзные недостатки этой системы. Больше всего правительство было обеспокоено широкомасштабной коррупцией, порождённой винными откупами. Оно принимало ряд законов, которые регламентировали цены и качество продукции, но на деле не исполнялись, т. е. откупщики постоянно платили взятки чиновникам. Представляется вполне вероятным, что в конце 50-х годов 19 века откупщики давали большинству высших губернских чиновников такие взятки, которые практически равнялись жалованью, получаемому этими чиновниками от правительства . Это вызывало постоянное недовольство правительства. В 20-х годах 19 века система откупов была на короткое время отменена, после чего до конца 50-х годов велись дискуссии об её отмены, которая по значимости приравнивалась к отмене крепостного права.

Австралийский учёный Дэвид Крисчн в своей статье «Забытая реформа: отмена винных откупов»[89] подробно описывает настроение, царившее в обществе после объявления правительства о грядущей отмене винных откупов. Когда правительство позволило прессе широко обсуждать предстоящие преобразования, масштабы коррупции в виноторговле сразу стали больной темой. Стало обсуждаться то, что прибыли откупщиков постоянно росли из-за того, что всё чаще использовали разбавление спиртных напитков или незаконное увеличение цен, как основной способ получения дохода, при этом доходы помещиков-производителей и правительства не увеличивались. По этой причине возросло недовольство среди откупщиков, которые ни за что не хотели расставаться с выгодным источником доходов. Но среди производителей и потребителей алкоголя недовольных было не меньше, т. к. первые хотели увеличить свои прибыли, а вторых не устраивали постоянный рост цен и постоянное снижение качества продукции[90].

Несмотря на то, что новая акцизная система просуществовала лишь до 90-х годов 19 века значение отмены винных откупов было огромным. Как я уже упоминал ранее, отмена откупной системы смогла уменьшить объёмы взяточничества среди чиновников, улучшить качество продукции. Дворяне, купцы и другие сословия были полностью отстранены от такой государственной функции, как сбор налогов, которым они занимались хотя и в косвенной форме. Отрицательным последствием этой реформы был очередной удар по дворянству, которому пришлось конкурировать с другими производителями, лишившись своих традиционных привилегий и рынков сбыта.

Ахиллесовой пятой государственных финансов России А.Г. Коломиец считает слабость прямого обложения, незначительная доля соответствующих поступлений в доходах бюджета, а также ограниченность базы как прямого, так и косвенного обложения преимущественно доходами земледельческого населения[91]. Правительство так и не нашло соответствующего времени и места замену подушной подати, которая продолжала существовать до 1885 года. В 1863г. в связи с введением обложения недвижных имуществ в городах была отменена только подушная подать с мещан.

Лишь отчасти удалась реформа промыслового обложения. Согласно утвержденному в 1863г. «Положению о пошлинах за право торговли и других промыслов», указанные пошлины взимались при выдаче документов, предоставляющих права занятия торговлей или промыслами. Размер пошлин варьировался в зависимости от вида торговой и промышленной деятельности, численности рабочих на предприятии и других условий. Приоритет, отданный такой бюрократизированной регламентации обложения определялся, прежде всего тем, что задача оценки доходности предприятий не нашла и, по-видимому не могла найти в тот момент удовлетворительного решения. В 1865г. поступления от сборов за право торговли достигли 9,6 млн. руб., а в 1876г. – 15,2 млн. руб. или 2,5% всех доходов казны[92]. Однако в последующие годы этот рост прекратился. Доходы бюджета от сборов за право торговли продолжали значительно отставать от роста доходов от торговых и промышленных предприятий.

Земская и городская реформы поставили перед правительством вопросы о бюджетных правах земств и городов. В 1864г. одновременно с введением в действие «Положения о губернских и уездных земских учреждениях», законодательство о земских повинностях было пересмотрено. Новообразованные земские учреждения были наделены правом по сбору и расходованию средств, производству заимствований[93].

Городское положение 1870г. более четко определило бюджетные права городского самоуправления. Городской думе предоставлялось определение предметов городских расходов «В рамках дел по городскому хозяйству, обеспечению народного продовольствия, охранения народного здравия, участия в попечении о народном образовании» и утверждение городских смет. Думе предоставлялось право установления оценочного сбора с недвижимых имуществ, которому подлежали все недвижимые имущества, приносящие доход, не исключая и казенных. Размер сбора не должен был превышать 10% чистого дохода от недвижимости или 1% их стоимости (по усмотрению Думы). Городской думе предоставлялось также право установление сбора с документов на право торговли и промыслов, сборы с трактирных заведений, постоянных дворов и съестных лавок. Положение оговаривало, что установление новых сборов в интересах городского самоуправления возможно только в законодательном порядке. В 1871г. доходные поступления в городские бюджеты составили 19 млн. руб., при этом годовой доход, превышавший 200 тыс. руб., имели всего 10 городов[94].

Крестьянская, судебная, земская, городская реформы создали  в стране определенную систему гарантий имущественных прав для лиц, не принадлежавших к «благородному сословию».

Эти условия в сочетании с относительно благоприятными внешнеэкономическими условиями и мерами прямой государственной поддержки предприятий базовых отраслей промышленности и железнодорожного строительства сыграли определяющую роль в промышленном подъеме второй половины 60-х начала 70-х годов. Локомотивом подъема стало железнодорожное строительство, масштабы государственной поддержки которого были увеличены.

Способы государственной поддержки железнодорожного дела в России были весьма многообразны. Железные дороги в период строительства и в первые годы своего существования доходов не приносили. Правительство взяло на себя покрытие убытков и выплату процентов держателей облигаций железных дорог. Одним из источников средств казны, направленных на финансирование железнодорожного строительства были деньги, полученные от продажи Аляски. Значительная часть железнодорожного строительства непосредственно осуществлялась на средства казны[95]. Казна предоставляла ссуды железнодорожным обществам и частным предприятиям, изготовлявшим рельсы и подвижный состав.

Наученное горьким опытом общения с частными акционерными обществами, правительство, хотя по-прежнему отдавало им приоритет в строительстве и эксплуатации железных дорог, постаралось более жестко контролировать деятельность этих обществ. В 1861г. был утвержден новый устав Главного общества российских железных дорог. В совет общества были назначены дополнительные члены от правительства, упразднен парижский комитет общества, ранее фактически руководивший его деятельностью. Вместе с тем, общество получило от казны дополнительное пособие в размере 30 млн. руб[96].

С 1866г. в составе доходной части государственной росписи был введен раздел «Специальные ресурсы для постройки железных дорог и портов». Средства фонда расходовались на строительство как казенное, так и частное. Последнему отдавалось предпочтение, хотя на самом деле казенная постройка обходилась дешевле частной.

В 1868г. были утверждены Правила выдачи железнодорожных комиссий. Они должны были обеспечить гарантии выполнения работ и хорошей эксплуатации построенных железных дорог. Правительство считало, что, передавая построенные на казенные средства железные дороги в руки частных обществ и принимая на себя обязательства по гарантиям доходности бумаг этих обществ, оно все равно выигрывает, так как снимает с бюджета бремя содержания этих железных дорог, как правило, дохода не приносивших. Вместе с тем, при предоставлении концессий правительство оговаривало права выкупа по истечении 20 лет, при условии, что выкупная цена должна была рассчитываться на базе капитализированной текущей доходности, т.е. неприбыльная дорога могла быть выкуплена по цене меньшей, чем произведенные затраты[97].

С 1870г. правительство приняло на себя и обязательства по размещению обязательств частных железнодорожных обществ. В том же году был произведен первый выпуск консолидированных облигаций российских железных дорог. Из выручки, полученной от размещения, правительство выдавало обществам суммы в счет разрешенных им капиталов, а общества должны были погашать эти суммы с процентами. В течении нескольких последующих лет ежегодно производились выпуски консолидированных 5-процентных и 4,5-процентных железнодорожных облигаций.

В течении 6 лет до 1876г. дефицит бюджета был связан с затратами на железнодорожное строительство и покрывался за счет средств, привлеченных посредством выпуска железнодорожных облигаций, которые аккумулировались в упомянутом фонде специальных ресурсов[98].

Фактически, поскольку доход от железных дорог не окупал не только капитальных, но часто и текущих расходов, гарантированные правительством обязательства по железнодорожным займам оплачивались из поступлений податей и пошлин.

Тем не менее, предпринятые усилия принесли свои плоды и уже к середине 70-х годов в России было развернуто собственное производство рельсов и подвижного состава. В том же 1876г. правительство установило пошлины на ввозимые в страну рельсы и обязало железнодорожные общества приобретать не менее половины необходимых им рельсов у отечественного изготовителя. А в конце 70-х гг. учреждаемые железнодорожные общества обязывались приобретать в России все необходимые им рельсы и подвижной состав. К тому же за каждый пуд произведенных в России стальных рельсов казна выплачивала премию.

В итоге, пишет Коломиец: ”за годы правления Александра II  в России была создана одна из крупнейших в мире по протяженности сетей железных дорог. В начале 1862г. в России действовало 1954 версты железных дорог, еще 1117 верст – строилось. К 1881г. протяженность железных дорог составила 21220 верст”[99].

Немалую роль в мобилизации потенциала страны для решения задач экономического роста сыграла также военная промышленность и особенно военно-морское судостроение. Россия впервые столкнулась с необходимостью постоянного обновления парка вооружений за счет технически более совершенных систем оружия. В 1866г. повелением императора было запрещено делать правительственные заказы за границей, все заказы как Военного министерства, так и министерства Путей сообщения и других ведомств исполнять внутри государства, несмотря ни на какие затруднения и неудобства. Хотя в полном объеме это выполнено не было, но уже в конце 60-х годов значительная часть вооружений для российской армии и флота производилась внутри страны.

В целях получения из западноевропейских стран товаров, необходимых для промышленности и транспорта, прежде всего продукции металлургии и машиностроения правительство Александра II радикально изменило таможенную политику. С введением тарифов 1857г. и 1868г. пошлины, наложенные на большинство ввозимых товаров были уменьшены, ограничения на ввоз по большинству импортируемых товаров - установлены. Запрещались к ввозу или облагались наиболее высокими пошлинами лишь аналоги изделий, произведенных российской промышленностью. Так, с 1868г. ввозившиеся прежде беспошлинно машины и паровые двигатели были обложены таможенной пошлинной. Вследствие либерализации таможенного режима и расширения внутреннего спроса на непроизводные товары, торговый баланс России, начиная с 1867г. стал, как правило, отрицательным. И это несмотря на значительное увеличение вывоза хлеба[100]. 

Расширение внешнеторгового оборота позволило с 1877г. в интересах пополнения бюджета перейти к взиманию таможенных пошлин в золоте. В результате данная статья дохода была защищена от последствий падения курса кредитного рубля. Фактически же, учитывая имевшие место на момент введения нового порядка взимания пошлин снижения курса, таможенные пошлины были повышены на 10%. Тем самым правительство вновь вернулось к умеренному протекционизму в таможенной политике, что впоследствии положительно повлияло на состояние торгового баланса[101].

Несмотря на отрицательное сальдо торгового баланса, приток иностранного капитала, главным образом связанный с увеличением объемов железнодорожных займов, позволил относительно стабилизировать платежный баланс. В результате чистый отток из страны драгоценных металлов значительно сократится по сравнению с периодом конца 50-х - начало 60-х годов.

В первой половине 60-х годов обыкновенные доходы казны, т.е. доходы, формируемые за счет налогов, сборов, пошлин и других неналоговых поступлений, исключая заимствования, не только перестали расти, но и в отдельные годы снижались. В первой же половине 70-х годов обыкновенные доходы казны стали ежегодно увеличиваться. В 1873- 1875г. эти доходы в среднем за год увеличились по сравнению с 1863 – 1865г. в 1,5 раза. С 15% до 8% сократились размеры бюджетного дефицита[102].

Структура доходов бюджета за десятилетия реформ не претерпела существенных изменений. Финансовое благополучие казны, как отмечалось, основывалось на питейном доходе, и в 1863 – 1865г., и в 1873 – 1875г. от 15% до 18% доходов приносили подати и оброки. Увеличилась доля таможенного дохода: в среднем с 7,2% до 9,5%. Несколько выросли (в пределах 1% по каждому виду дохода) доля сахарного и табачного доходов, лесного дохода, дохода от казенных железных дорог и платежей железнодорожных обществ[103].

На платежи по государственным долгам и в 1863 – 1865г., и в 1873 –1875г. приходилось свыше 15% государственных расходов. К середине 70-х. годов относительное бюджетное равновесие было достигнуто.

Однако Российскую империю ждал новый кризис. Россия оказалось втянутой в войну с Турцией, которая не принесла существенных хозяйственных и политических дивидендов.

Только прямые расходы казны на ведение военных действий составили 1,75млрд. рублей. Правительство вынужденно было вернутся к практике ”позаимствований” средств в госбанке. Резко увеличилась денежная масса. Уже в 1878г. сумма  кредитных билетов в обращении увеличилась в 1.5 раза по сравнению с 1876г. Курс рубля вновь упал. Некоторое оживление хозяйства, связанное с увеличением объема военных заказов правительства, оказалось недолговременным. По оценкам, государственные доли выросли за время войны более чем на миллиард рублей[104].

В конечном итоге сумма государственных долгов Российской империи, без учета находящихся в обращении кредитных билетов, за время правления императора Александра II увеличилась в 5,6 раза. Ежегодные платежи по государственным долгам превысили в 1879 – 1880г. 1/5 часть расходного бюджета, а величина этих долгов в 7-8 раз превосходила сумму ежегодных обыкновенных доходов казны[105].

В долг жило не только государство, но и экономика страны. “Как ни значительны успехи, сделанные производительностью России в течении истекшего 25 - летия, но не подлежит сомнению, что положение земледельческого населения во многих местностях России очень тяжелое, что многие крупные и наиболее важные промышленные предприятия существуют только благодаря правительственной помощи, что железнодорожные общества, за весьма редкими исключениями, ведут свое хозяйство, на счет государственных средств и входят постепенно в неоплатные перед правительством долги” – докладывал в 1880г. императору В.А. Татаринов[106]. Государственным финансам не удалось воспользоваться плодами пореформенной финансовой стабилизации. Однако для развития экономики страны и укрепления ее финансового положения необходимы были новые реформы.

Заслугой Министерства финансов при М.Х. Рейтерне является ликвидация бюджетного дефицита. Он добивался этого на протяжении ряда лет и использовал целую систему экономических мер: совершенствование налогообложения в стране и сокращение военных расходов. С 1872 г. М.Х. Рейтерн стал сводить бюджет с небольшим превышением доходов над расходами, почти не прибегая к помощи бюджетного финансирования.

Конец 60-х-начало 70-х годов ознаменовались развитием частной предприимчивости и биржевой деятельности. Возникло множество частных банков, строительных и других акционерных обществ, что вызвало огромное увеличение доходов и повышение цен на недвижимость.

Ухудшение финансового положения в стране в конце 70-х годов XIX в. было связано с неурожаем и зарубежными рынками: в 1862-1863 гг. иностранные инвесторы опасались вкладывать капитал в Россию, так как пореформенное время было неустойчивым. Но через три-четыре года после реформ их сомнения развеялись, и 1866 г. стал поворотным во взглядах Европы на финансовую будущность России. Целое десятилетие (1865-1875) шел обильный приток иностранного капитала[107].

Однако неурожай 1875 г. и война с Турцией 1877-1878 гг. пагубно повлияли на финансы России, уничтожили все достигнутое М.Х. Рейтерном.

2.3. Итоги финансовой реформы. Финансовые преобразования
80- х годов XIX века.

Еще современники отмечали, что мощный поток реформ, точ­нее законодательных актов, провозглашающих преобразования и излагающих их основания, в середине 60-х годов замер. Обычно они, а вслед за ними и историки это связывали и связывают с важ­нейшим событием — покушением на Александра II — и с именем человека, пришедшего на высший государственный пост, — шефа жандармов П. А. Шувалова. В этом есть известная доля истины, но только ее часть[108].

Мнения по поводу финансовой реформы Александра II существуют совершенно различные. Это можно объяснить тем, что учёные, занимались этой проблемой живя в разных странах, в разное время, при разных политических режимах. В данной работе рассмотрены точки зрения трёх современных российских учёных (А. Г. Коломиец, Т. Е. Новицкая, О. И. Чистякова), трёх зарубежных учёных, участвовавших в научной конференции, посвящённой Великим реформам, в Пенсильванском университете в 1989 году (Д. Крисчн, С. Хок, П. Готрелл) и советского учёного А. П. Погребинского.

Т. Е. Новицкая и О. И. Чистякова оценивают реформу положительно. Во вступительной статье к своей книге «Реформы Александра II» они пишут: «В работах большинства учёных, исследовавших реформы, и политиков их анализировавших, проскальзывает недовольство половинчатостью и не последовательностью реформ. Но реформа — не революция. Поэтому при оценке реформ можно говорить лишь о том, что они открыли дорогу постепенному, довольно медленному развитию России по капиталистическому пути»[109]. Особое значение они придают В. А. Татаринову — автору реформы.

А. Г. Коломиец, автор статьи «Бремя «Великих реформ»: финансы России в правление Александра II» не даёт однозначной оценки, он описывает и анализирует различные законы по отдельности. Например, он называет поддержку государством акционерных обществ «горьким опытом», но при этом не отрицает благоприятного влияния оных на развитие экономики страны[110]. На мой взгляд А. Г. Коломиец является одним из наиболее объективных авторов, т. к. он написал свою статью, основываясь на фактах и делая логические выводы, а не просто пересказал популярные на данном этапе развития общества мнения.

В книге А. П. Погребинского«Очерки финансов дореволюционной России (XIX — XXвв.)» достаточно подробно описывается состояние финансов до и после реформ, а также сама реформа, даётся её полный анализ. Но делается это крайне необъективно с учётом советской идеологии. Он оценивает действия правительства, как не логичные, поверхностные, направленные на отъём денег у народа и не более того. А. П. Погребинский пишет: «Подводя общие итоги, следует отметить, что буржуазная реформа финансов, проведённая в начале 60-х годов, только в небольшой степени подновила совершенно устаревшую финансовую систему царской России, устранила наибольшие ненормальности старых бюджетных правил, создала некоторый, хотя и далеко неполный, контроль за расходованием государственных средств. Налоговая система сохранила ряд крепостнических пережитков. Самодержавию не удалось достигнуть бюджетного равновесия»[111].

С. Хок отзывается о финансовой реформе, также как и об экономической ситуации в стране негативно. Особенно, резко он высказывается о выкупной операции и финансировании железных дорог: «Это было роковое решение самодержавия — возложить на неразвитый рынок частного капитала финансирование развития транспорта, решение, которое затормозило экономический рост, подняло процентные ставки, снизило стоимость выкупных бумаг и на десятилетия обременило крестьян высокими годовыми платежами.»[112]

П. Готрелл отзывается о реформе неоднозначно и подчёркивает необходимость осторожного отношения к ней. Он считает, что реформа не была переломным моментом, а была естественным результатом дореформенного экономического подъёма: «Реформа совпала с периодом ускорения экономического роста, а не положили ему начало.»[113]

Д. Крисчн в отличии от своих коллег по конференции оценивает реформу положительно, особое значение он придаёт отмене винных откупов, производя сравнение российской системы откупов с французской. Он считает, что реформа имела не только экономическое, но и социальное значение такое, как снижение потребления алкоголя населением, борьба с коррупцией и др.. По его мнению «реформа означала переход общества к более современным формам государственного устройства» . Мнения же других историков он характеризует так: «Фискальные реформы такого рода — далеко не самое захватывающее историческое событие, а когда они к тому же представляются столь эфемерными, то могут просто затеряться. Вполне понятно поэтому, что историки, занимавшиеся периодом 60-х годов прошлого века, обычно не изучали эту реформу, а концентрировали своё внимание на других преобразованиях.»[114]

К концу 70-х годов властям стала очевидной необходимость новых реформ в финансовой сфере. Вместо программы финансовой стабилизации, с нетрадицион­ным решением проблем дефицитного бюджета (а на 1879 г. было только запланировано 50—70 млн. дефицита, на деле оказавше­гося большим), в 1878 г. власть шла все тем же путем: создания комиссии по экономии средств, заключения за границей нового займа, который бы решил только сегодняшние задачи, и, наконец, выдвижения идеи новых налогов и сборов с того же крестьянства, которое общепризнанно считалось и так переобремененным. Л. С. Маков боролся с тревожным настроением деревни и слухами о переделе с помощью циркуляров губернаторам, которые должны были объяснить крестьянам, что им не следует ждать прирезки помещичьих земель.

Политика 1878—1879 гг. строится как ряд откликов на текущие события, без попыток со стороны императора придать ей форму целенаправленной программы. Причина состояла в том, что сам Александр II был просто неспособен выработать програм­му самостоятельно. Министерские круги в своей среде не находят лидера. Он приходит в феврале 1880 г., неожиданно возглавив курс конструктивных действий, в то время как на него поначалу возлагались вовсе не преобразовательные задачи, а всего лишь «усмирение». Однако самые обстоятельства заставили его посту­пать в соответствии с логикой развития.

Лорис-Меликов простоял у кормила государственной власти в течение года и сделал необыкновенно много, за это время подго­товив программу перехода к новому витку продолжения реформ, причем уже в обстановке сотрудничества самодержавной власти с общественными кругами в сфере законодательства.

Ближайшими сотрудниками М.Т. Лорис-Меликова стали новый ми­нистр финансов А. А. Абаза, пришедший в Министерство финансов с поста государственного контролера, руководитель Главного Управления по делам печати Н. С. Абаза, как и Лорис-Меликов приобретший популярность со времен войны, где он, медик по спе­циальности, занимался делами Красного креста (организации, очень почитавшейся в российском обществе), а потом оказался од­ним из наиболее способных и либеральных губернаторов. В каче­стве товарища министра финансов был призван Н. X. Бунге, про­фессор Киевского университета, участник разработки крестьян­ской реформы 1861 г. Помощником Лорис-Меликова стал товарищ министра М. С. Каханов, а директором канцелярии А. А. Скальковский. Наиболее близким к Лорис-Меликову органом прессы оказалась самая распространенная петербургская газета «Голос», известная своими умеренно-либеральными взглядами и постоян­ной поддержкой курса на продолжение реформ.

Лорис-Меликов пользовался доверием Александра II до по­следних дней жизни императора, по-видимому, чувствовавшего себя в безопасности за спиной этого боевого и энергичного гене­рала и воспринимавшего его предложения и аргументы. Зато на­следник престола по мере расширения деятельности генерала явно все более в нем разочаровывался.

С приходом к власти Александра III министром финансов становится Н.Х. Бунге. Еще в сентябре 1880г. он подал Александру II всеподданнейшую записку, где в числе общих мер по поднятию народного хозяйства России, высказался за проведение налоговых преобразований, что позволило бы ликвидировать бюджетный дефицит. Одной из главных мер, реализованных Н.Х. Бунге стала отмена подушной подати 18 мая 1882 года, затянувшаяся до 1886 года[115]. Это стало важным шагом  на пути замены сословного налогообложения налогами по имущественному принципу. В начале 1885 года Н.Х. Бунге ввел дополнительные сборы к промысловому налогу: 3% сбор с доходов обязанных публичной ответственностью акционерных предприятий и раскладочный с предприятий гильдейских. В конце этого же года был введен 5% сбор с доходов от денежных капиталов[116].

26 июня 1881 года возобновилась прекращенная в 1876 году чеканка серебряной монеты. Но попытки Бунге избавиться от бюджетного дефицита в результате неурожаев 1883 и 1885 годов потерпели неудачу. В январе 1887 года он был уволен с поста министра финансов, взамен его был назначен  профессор механики, директор Петербургского технологического института  и вице-председатель правления Юго-Западных железных дорог И.А. Вышнеградский. Он планировал преодолеть бюджетный дефицит за счет винной и табачной монополий и повышения железнодорожных тарифов. Удалось повысить косвенные налоги, и установить новые – на спички и керосин, а также пересмотреть железнодорожные тарифы. В 1889 и 1890 годах были повышены пошлины на ввозимые товары, а в 1891 году введен новый таможенный тариф, который носил протекционистский характер и привел к росту таможенных доходов.

Усиливалось правительственное влияние на экономику. Были учреждены Крестьянский поземельный (1882 г.) и Государственный Дворянский земельный (1885 г.) банки. В 1883 году в связи с банкротством некоторых городских банков было пересмотрено банковское Положение 1862 года. Государственные и общественные банки подчинялись государственному надзору. В 1884 году был принят закон о порядке ликвидации   кредитных учреждений, по котрому министр финансов получил право создавать ликвидационные комитеты, а надзор за их деятельностью осуществляла Кредитная канцелярия[117].

Но четко обозначенного курса в области финансов у правительства к началу 90-х годов не было. Жесткая фискальная политика Вышнеградского спровоцировала голод 1891 года. Это стало расплатой за неверные акценты во внутренней политике.  Преодолевать их последствия пришлось уже последнему российскому императору.

Заключение

Реформы Александра II в области экономики и финансов были неоднозначными. В России были осуществлены, как положительные, так и отрицательные преобразования. К положительным я могу отнести введение гласного и единого бюджета и отмену винных откупов: уменьшились коррупция и растраты государственных денег, что, несомненно, дало толчок экономическому развитию России. К отрицательным можно отнести, например, строительство железных дорог. Само оно является положительным явлением, способствующем развитию торговли, промышленности, предпринимательства и т. д. Но методы, которыми оно проводилось были не идеальными и только разорили казну. Также крайне неудачной была попытка денежной реформы, которая была направлена на поднятие курса бумажных денег. Своей цели она не выполнила, а только дала спекулянтам очередную возможность обогатиться.

Финансовая реформа не изменила, а просто слегка откорректировала сложившуюся в стране ситуацию. На мой взгляд, её значение несомненно, потому что попытка что-то изменить всегда лучше полного отсутствия желания что-то делать. Не все её последствия были ожидаемыми, но все они способствовали вступлению России на путь капитализма.

«Реформы 60-х начала 70-х годов XIX века были заметным шагом вперед на пути превращения России в правовое государство, они коренным образом изменили политический облик страны, - считает Ф.А. Петров, - однако, оставался незыблемым центральный бюрократический аппарат самодержавия монархии». По его мнению, здесь и таится один из парадоксов русской истории. С одной стороны, именно самодержавие правительства осуществило эти “великие реформы”[118]. С другой стороны, образование на местах выбранной всеми сословиями законной корпорации в лице земств объективно создавало предпосылки к созыву всероссийского парламента, то есть ограниченно абсолютной монархии. «Однако, - пишет Ф.А. Петров, - правительство Александра II считало преждевременным резкий переход от неограниченной монархии к конституционной, полагая, что русское общество не готово к этим переменам»[119]. Надо сказать, что последующие события подтвердили обосновать данного мнения даже применительно к XX веку.

Л. Захарова ставит в вину правительству Александра II то, что была сохранена прежняя военная направленность бюджета[120]. Но как же иначе? Ведь из 538 лет, прошедших со времени Куликовской битвы (1380 год), до Брест-Литовского мира (односторонний выход большевистской России из Первой мировой войны, 1918 год), Россия провела в войнах 334 года, то есть почти две трети своей исторической жизни. Причем до середины XVII века, пока цари и императоры не вмешивались в династические дрязги в Западной Европе и не тщились поддерживать “европейское равновесие”, почти все русские войны носили характер зашиты собственных национальных интересов.

Однако, как бы ни оценивали реформы 1860-1870-х годов, очевидно, что они стали значительным шагом на пути общественного развития. Вся их совокупность знаменовала переход российского общества в новое качество, и раз начатый этот процесс нельзя было повернуть вспять. Впервые за несколько десятилетий в обществе появилась основа для деятельности, на которой могли объединить усилия все прогрессивные силы. Но упорные традиционисты отвергали новые начала уже потому, что они – новые, чрезмерные ожидания и чрезмерные опасения заслоняли для них полезные и выгодные стороны реформы. Рьяные же левые радикалы клеймили правительство за медлительность в переменах, за сохранение «прежних людей и прежних порядков». И те и другие сходились в одном – в критике правящих консервативных реформаторов во главе с Александром II.

В работах большинства ученых, приведенных в этом исследовании, как правило проскальзывает недовольство и половинчатостью, и непоследовательностью реформ. Но реформа – не революция. Поэтому при оценке реформ можно говорить лишь о том, что они открыли дорогу постепенному, довольно медленному развитию России по капиталистическому пути. Т. Новицкая, например, приводит еще одну проблему, которую по ее мнению, часто упускают исследователи: готовность общества к реформам, то есть наличие сил, которые могли бы воплотить реформы в жизнь, и способность общества принять реформы. По-моему, данная постановка вопроса более чем правомерная, равно как и вопроса о социальной основе той или иной политической системы.

Мнения по поводу финансовой реформы Александра II существуют совершенно различные. Это можно объяснить тем, что учёные, занимались этой проблемой живя в разных странах, в разное время, при разных политических режимах. В данной работе рассмотрены точки зрения трёх современных российских учёных (А. Г. Коломиец, Т. Е. Новицкая, О. И. Чистякова), трёх зарубежных учёных, участвовавших в научной конференции, посвящённой Великим реформам, в Пенсильванском университете в 1989 году (Д. Крисчн, С. Хок, П. Готрелл) и советского учёного А. П. Погребинского.

В работах большинства учёных, исследовавших реформы, и политиков их анализировавших, проскальзывает недовольство половинчатостью и не последовательностью реформ. Но реформа — не революция. Поэтому при оценке реформ можно говорить лишь о том, что они открыли дорогу постепенному, довольно медленному развитию России по капиталистическому пути.

К концу 70-х годов властям стала очевидной необходимость новых реформ в финансовой сфере. Вместо программы финансовой стабилизации, с нетрадицион­ным решением проблем дефицитного бюджета (а на 1879 г. было только запланировано 50—70 млн. дефицита, на деле оказавше­гося большим), в 1878 г. власть шла все тем же путем: создания комиссии по экономии средств, заключения за границей нового займа, который бы решил только сегодняшние задачи, и, наконец, выдвижения идеи новых налогов и сборов с того же крестьянства, которое общепризнанно считалось и так переобремененным. Л. С. Маков боролся с тревожным настроением деревни и слухами о переделе с помощью циркуляров губернаторам, которые должны были объяснить крестьянам, что им не следует ждать прирезки помещичьих земель.

Политика 1878—1879 гг. строится как ряд откликов на текущие события, без попыток со стороны императора придать ей форму целенаправленной программы. Причина состояла в том, что сам Александр II был просто неспособен выработать програм­му самостоятельно. Министерские круги в своей среде не находят лидера. Он приходит в феврале 1880 г., неожиданно возглавив курс конструктивных действий, в то время как на него поначалу возлагались вовсе не преобразовательные задачи, а всего лишь «усмирение». Однако самые обстоятельства заставили его посту­пать в соответствии с логикой развития.

Усиливалось правительственное влияние на экономику. Были учреждены Крестьянский поземельный (1882 г.) и Государственный Дворянский земельный (1885 г.) банки. В 1883 году в связи с банкротством некоторых городских банков было пересмотрено банковское Положение 1862 года. Государственные и общественные банки подчинялись государственному надзору. В 1884 году был принят закон о порядке ликвидации   кредитных учреждений, по котрому министр финансов получил право создавать ликвидационные комитеты, а надзор за их деятельностью осуществляла Кредитная канцелярия[121].

Но четко обозначенного курса в области финансов у правительства к началу 90-х годов не было. Жесткая фискальная политика Вышнеградского спровоцировала голод 1891 года. Это стало расплатой за неверные акценты во внутренней политике.  Преодолевать их последствия пришлось уже последнему российскому императору.

Список использованных источников и литературы.

Источники:

1. Речь Александра II, произнесенная им 30 марта 1856 года перед московским губернским и уездными предводителями дворянства. // Конец крепостничества в России (документы, письма, мемуары, статьи). Сост., вступ. ст. и коммент. В.А. Федорова. –М.,: Изд-во МГУ –1994.-С.85.

2. Речь Александра II в Государственном Совете 28 января 1861 года. // Конец крепостничества в России (документы, письма, мемуары, статьи). Сост., вступ. ст. и коммент. В.А. Федорова. –М., Изд-во МГУ-1994.-193-196.

3. Правила о составлении, рассмотрении утверждении и исполнении государственной росписи и финансовых смет Министерств и Главных Управлений. // Реформы Александра II. –М., 1998.-С.191-203.

4. Положение о питейном сборе от 4 июля 1861г. // Реформы Александра II. –М., 1998. –С.144-190.

5. Переписка императора Александра II с Великим Князем Константином Ни­колаевичем. Дневник Великого Князя Константина Николаевича: 1857—1861. М., 1994.

Литература:

6. Александр II и реформы 60-70-х гг. 19в. // Энциклопедический словарь юного историка. М., 2004. С.14-18.

7. Александр II. // Российские государи. –М., 2002.-С.399-434.

8. Ананьич Б. Проблемы российского реформаторства. // Знание – сила. –2000.-№2.-С.74-84.

9. Ананьич Б., Чернуха В. Чернильные перемены (власть и общество: этапы расхождения). //Родина. –2000.-№11/12.-С.108-111.

10. Ананьич Н.И. К истории отмены подушной подати в России// Исторические записки. 1974. Т. 94.

11. Валуев П. А. Дневник министра внутренних дел. М., 1961.

12. Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960.

13. Власть  и реформы.От самодержавной к советской России. СПб., 1996.

14. Головатенко А. Преобразования Александра II: Великие свершения и неиспользованные возможности. // Головатенко А. История России. - М., 2005. –С.103-130.

15. Егорова Т.В. Поколение реформаторов 1860-х; истоки духовного становления. // История (П.С.) –2003. -№26-С.3

16. Захарова Л.Г. Александр II. // Вопросы истории. –2004. -№6/7. –С.58-79.

17. Иловайский Д. Александр II Освободитель. // Иловайский Д. Очерки отечественной истории. –М., 2000.-С.458-487.

18. Исаев И.А. История государства и права России. –М., 2005.

19. Искендеров А.А. Российская монархия, реформы и революция. // Вопросы истории. –2004. -№11/12. –С.82-101.

20. Коломиец А.Г. Бремя «Великих реформ»: финансы России в правление Александра II. // Финансы. –2000.-№11.-С62-66.

21. Левандовский А. Самоуправление в контексте самовластия. // Знание – сила. –2000. -№2. –С.64-70.

22. Мигулин П. Наша банков­ская политика. СПб., 1901.

23. Миронов Г.Е. Александр II Николаевич. // Миронов Г.Е. История государства российского. –М., 2004.-С253-267.

24. Никитин В. Банкиры и банки. // Родина. –2000.-№9.-С.108-111.

25. Новицкая Т. Великие реформы Александра II (от ликвидации тайной полиции к введению суда присяжных). // Российская юстиция.-2004.-№4.-С59-62.

26. Новицкая Т.Е. Реформы Александра II. // Вестник Московского университета. –сер.11, Право. –2005.-№6.-С38-53.

27. Осипова М.Н. После Крымской войны [Великие реформы второй половины XIX в.]. // Военно–исторический журнал. –2003.-№2.-С.4-13.

28. Основные вехи царствования Императора Российского Александра II. // Российский календарь знаменательных дат.-2003. -№1.-С.24-26.

29. Погребинский А. П. Финансовая реформа начала 60-х гг. XIX в. в России // Вопросы истории. 1951. № 10.

30. Погребинский А.П. Очерки финансов дореволюционной России (XIX — XXвв.). - М., 1972.

31. Пушкарев С. Г. Эпоха Великих реформ императора Александра II (1855-1881). // Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. –Ставрополь, 1993.

32. Реформы Александра II. –М., 2002.-457с.

33. Седунов А.В. Идеология  контрреформ в царствование Александра II. // Преподавание истории в школе.–2003.-№7.-С.2-5.

34. Семменикова Л.И. Великие реформы. // Семменикова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций: Учеб. пособие для вузов. –М., 2004.-Тема 3, Лекция 3 – С.210-219.

35. Смирнов К. Великая бесплодная реформа. // Власть. –2001.-№8.-С.24-25.

36. Сокольский Ю.М. Александр II. // Сокольский Ю.М. Цари и министры. –Спб.; 2000.-С253-276.

37. Тарле Е. В. Крымская война // Тарле Е. В. Собрание сочинений.- М., 1959.

38. Тимошина Т. М. Реформы Александра II. // Тимошина Т. М. Экономическая история России. –М., 2003.-С.129-142.

39. Финансовая реформа. // Реформы Александра II. –М., 2004.-С.143-210.

40. Чернуха В. Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. - Л., 1978.

42. Чистяков О.И., Новицкая Т.Е. Реформы Александра II. –М., 2003.-С.5-36.

43. Чулков Г. Александр Второй. // Чулков Г. Императоры. -М., 2000.-С.283-325.

44. Шевырев А. И. Русский флот после Крымской войны: Ли­беральная бюрократия и морские реформы.- М., 1990.

45. Шепелев Л. Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Проблемы торгово-промышленной политики.

46. Юровский В.Е. Кризисы финансовой системы Российской империи в XIX в. // Вопросы истории. –2001. -№2. –С.32-45.

47. Яковлев А.И. Александр II его великие реформы в России. // Перспективы. –1991.-№11.-С.91-100.

48. Яковлев А.И. Александр II его эпоха. -М.: Знание. –2000.-64с.-(серия «История») №4.