Криминологическая характеристика преступности военнослужащих

Оглавление

Введение 3

Глава 1. Криминологическая характеристика преступности военнослужащих  8

1.1 Обстоятельства, генерирующие преступность военнослужащих 8

1.2 Криминологическая характеристика личности преступника-военнослужащего  25

Глава 2. Предупреждение преступности_ 33

2.1 Особенности предупреждения 33

2.2 Проблемы современной уголовной политики в сфере борьбы с воинской преступностью_ 39

Заключение 57

Список использованной литературы_ 65

Введение

Во многих западных странах в основу борьбы с преступностью положена аксиома Дюркгейма: преступность – нормальное явление, вполне избавиться от которого никому никогда не удавалось и не удастся. Поэтому и усилия их правоохранительных органов нацелены не на то, чтобы избавить общество от преступности, а лишь на то, чтобы масштабы преступности не превышали социально терпимый уровень. В этих государствах была принята генеральная линия: в начале создать своеобразные «островки безопасности от преступности» в отдельных регионах. А затем, постепенно, расширяя эти сферы, локализовать преступность. Такая стратегия значительно повышает жизнестойкость общества, его способность нормально функционировать даже при высоком уровне преступности. Ее показатели в развитых капиталистических странах во много раз выше российских данных.

Видимо, этот путь наиболее приемлем в настоящих условиях для нашей страны. Ведь наряду с гибелью людей, увечьями, материальными потерями одним из главных отрицательных последствий преступности является подавленность населения, страх стать жертвой, утрата доверия к власти. Успех в борьбе с преступностью в масштабах всей страны в обозримой перспективе невозможен, а вот в отдельных регионах и сферах жизни он реален. И этот успех, несомненно, повысит авторитет власти, оздоровит общественное сознание, избавит людей от ощущения безысходности. Одной из областей жизни, оздоровление которой позволит получить ощутимый эффект, являются Вооруженные Силы.

Криминогенная обстановка в войсках тревожит нас прежде всего как фактор, подрывающий боевую готовность. И это правильно, особенно сейчас, когда проводится сокращение численности вооруженных сил. Укрепление дисциплины и порядка в армии и на флоте, борьба с преступностью – вот то перспективное направление, которое позволит сохранить и боевую мощь Вооруженных Сил на приемлемом уровне.

Известный царский генерал П.Н.Краснов называл армию не только лицом государства, но и школой народа. Ведь через ее ряды проходит почти все мужское население, армия может оказаться тем источником, из которого черпаются духовность, гражданственность, патриотизм, дисциплинированность, стойкость и мужество нации, источником, который оздоровит все сферы жизни общества[1].

Преступность в Вооруженных Силах, ее состояние, динамика и, в определенной мере, структура находятся в достаточно тесном взаимодействии с преступностью в гражданском обществе. Это обусловлено политической и экономической нестабильностью, идеологическим кризисом, недостатками в работе правоохранительных органов, распадом и рассогласованием систем обучения и воспитания, шквалом отрицательного информационного воздействия (реклама неприемлемых стандартов поведения, насилия, секса, низкопробной массовой культуры и т.п.)

Однако специальная организация службы, система контроля, новизна ситуации, в которой оказывается молодой человек, - все это позволяет сделать обстановку в войсках достаточно автономной, создать условия здорового воспитания.

К сожалению, эти возможности в настоящее время не реализуются. Напротив, уровень преступности в войсках высок, и Вооруженные Силы генерируют криминогенность. Достаточно вспомнить, сколько ужаса вселяет в сердца будущих новобранцев и их родителей «дедовщина», которая вызвала движение солдатских матерей, уклонения от призыва, взбудоражила общественное сознание.

Как показывают исследования, многие военнослужащие считают, что командир вправе признать дисциплинарным проступком и ограничиться соответствующими мягкими мерами не только за те деяния, которые предусмотрены указанными статьями Закона об уголовной ответственности за воинские преступления (самовольные отлучки, нарушение уставных правил караульной службы и т.п.), но и за любое преступное деяние. Отсюда и облегченное отношение к исполнению законов.

В перспективе могут быть велики профилактические возможности военной милиции: это и борьба с безнаказанностью, масштабы которой в войсках огромны (раскрытие зарегистрированных преступлений, выявление скрытых преступных деяний), пресечение преступлений на стадии приготовления и покушения. В этом смысле любые материальные затраты на создание такой службы в армии будут оправданными.

Многие преступления можно предупредить на уровне роты и воинской части с помощью так называемой микрокриминологии: изменение распорядка дня, изменение характера питания (особенно для мусульман), введение патрулирования, дополнительных караульных постов, иных мер охраны. Однако эти вопросы не решаются из-за неумения командного состава проводить криминологический анализ обстановки, выявлять причины правонарушений, делать криминологические прогнозы преступности в части и индивидуального преступного поведения, вырабатывать методику предупреждения преступлений. Нельзя упрекать офицеров за это – ведь ни в военных училищах, ни в академиях не изучается курс «Криминология».

Большой эффект могло бы дать внедрение социологических методов в практику деятельности командования для выявления латентных, скрытых преступлений, анализа причин преступности, сигналов о преступлениях и жалоб военнослужащих. Весьма проблематично, что рядовой солдат воспользуется предоставленным ему правом на жалобу. Превратить это право из эфемерного в реальное можно с помощью регулярного проведения сплошных анонимных опросов военнослужащих во всех частях.

В США дважды в год все население опрашивается: не оказывается ли человек жертвой какого-либо преступления? В наших Вооруженных Силах достаточно развита сеть военно-социологической службы, однако такие опросы не проводятся. Не ведутся и системные исследования преступности в армии, факторов, влияющих на нее.

Разработка превентивных мер нередко носит умозрительный характер, не сопровождается экспериментальной работой по оценке их эффективности. В войсках нет системы изучения и широкого внедрения передового опыта в этой области, - а такой опыт есть, но, к сожалению, не получает широкого распространения.

В Вооруженных Силах необходим информационно-аналитический центр изучения преступности и ее причин. Лишь углубленные исследования позволят точно оценить масштабы преступности, провести калькуляцию ее факторов, рассчитать коэффициент влияния на преступность каждого из них, провести экономический анализ стоимости мер по устранению каждого фактора. Командование ежегодно должно получать четкий криминологический прогноз: какой уровень преступности ожидается в следующем году, как можно его снизить, какие затраты для этого понадобятся. На основе этих данных командование, исходя из финансовых возможностей, сможет выбрать наиболее криминогенные факторы, устранение которых при минимуме затрат сможет дать максимальный эффект. Лишь такой подход к организации борьбы с преступностью в войсках можно назвать научным. 

Таким образом, криминологическая характеристика преступлений военнослужащих всегда была актуальной темой, которая имела большой резонанс в обществе. Особую актуальность данная тема приобретает в настоящее время, когда происходит снижение численности вооруженных сил.

Целью написания дипломной работы является криминологическая характеристика преступлений военнослужащих.

Для достижения поставленной цели в работе необходимо решить следующие задачи:

·   охарактеризовать особенности уголовной ответственности военнослужащих;

·   исследовать причины и условия преступности военнослужащих;

·   дать криминологическая характеристика преступлений, совершаемых военнослужащими;

·   охарактеризовать личность военнослужащего-преступника;

·   рассмотреть проблемы предупреждения преступлений военнослужащих;

·   проанализировать основные проблемы современной уголовной политики в сфере борьбы с воинской преступностью.

При написании работы использованы труды таких ученых, как Ахметшин Х.М., Петухов Н.А., Тер-Акопов А.А., Уколов А.Т, Борисенко В., Малков В.Д., Кудрявцев В.Н. Карпец И.И., Коробейников В.В. Мацкевич И.М. и др.

Актуальность темы определяется тем, что военнослужащие призваны охранять покой гражданского населения, защищать его от всевозможных непредвиденных ситуаций. В связи с этим совершение преступления военнослужащим приобретает особую общественную опасность – в связи с конституционно-правовым статусом военнослужащего, его доступа к боевому оружию. Поэтому вопросы анализа и предупреждения преступности военнослужащих являются остро актуальными.

Глава 1. Криминологическая характеристика преступности военнослужащих

1.1 Обстоятельства, генерирующие преступность военнослужащих

Причины преступности военнослужащих тесным образом связаны с причинами преступности в стране (как часть и целое) и не могут рассматриваться в отрыве от них. В то же время Вооруженные Силы настолько своеобразный социальный институт, что некоторые причины, во-первых, гипертрофированно влияют именно на преступность военнослужащих, а, во-вторых, имеют место исключительно в среде военнослужащих.

Понятие причинной связи — одно из центральных звеньев в понятийном аппарате криминологии, а изучение причин и условий преступности является ведущей проблемой криминологии. Без уяснения механизма действия, причин и условий невозможно ни предложить криминологический прогноз, ни (самое главное) вести сколько-нибудь целенаправленную борьбу с преступностью.

Можно отметить, что некоторые «радикальные» криминологи вовсе отрицают проблему причинной связи в криминологии. Например, Ф. Зак утверждает, что преступность есть негативная сторона добра и до90 % людей хотя бы раз совершали преступления. Д.А. Шестаков поддерживает эту позицию: «Преступность — это сама закономерность, в силу которой извечно совершается множество преступлений, а преступления — внешняя сторона ее проявления»[2].

Как представляется, сложность познания любого явления (в том числе и преступности) заключается в том, что на поверхности, как правило, видны следствие, результат, который не только не объясняет, почему данное явление произошло, но и, наоборот, запутывает, скрывает истинные причины. В научном познании исследователь должен идти в обратном порядке, от причины к следствию, учитывая при этом всю условность различных классификаций и определений, так как все предметы и явления находятся в бесчисленном взаимодействии и взаимосвязи между собой, которые носят всеобщий характер.

По Гегелю, причина, будучи активной субстанцией, воздействует на пассивную субстанцию и вызывает в ней определенные изменения, делающие ее следствием. Последняя, оказывая сопротивление, снимает действие активной субстанции и начинает выступать по отношению к первой, воздействующей на нее, субстанции как нечто первоначальное, то, что называется причиной[3].

Существуют как минимум два подхода к определению понятий причин и условий преступности. Первый заключается в более-менее точном отделении причин от условий, когда причинами объявляются только те общественные процессы, которые порождают преступность, а условиями — те, которые сами не порождают, но способствуют, ускоряют, катализируют совершение преступлений[4]. Второй подход более прагматичен, присущ главным образом американским криминологам и состоит в принципиальном отказе от разделения причин и условий, которые объявляются факторами преступности[5].

Поскольку в реальной жизни причины и условия между собой настолько тесно переплетены, что разделить их бывает довольно сложно, можно согласиться с изучением причин и условий преступности военнослужащих, не проводя между ними существенных различий, тем более, что такой подход полностью соответствует позиции законодателя: в ст. 21 УПК РФ, устанавливающей обязанность органа дознания, следователя и т. д. выяснять причины и условия совершения конкретного преступления, принципиального различия между этими категориями не проводится.

Причины и условия преступности военнослужащих следует рассматривать в двух плоскостях: в обществе и в армии. Представляется, однако, что определяющие и главные причины преступности военнослужащих кроются в самих Вооруженных Силах. Связано это с тем, что: 1) Вооруженные Силы хотя и не изолированный социальный организм, но вместе с тем относительно самостоятельный, с присущими только ему особенностями взаимодействия людей между собой и с обществом; 2) причины преступности в стране, воздействуя на преступность военнослужащих, неизбежно изменяются в условиях армейской действительности (например, в условиях жесткой воинской дисциплины человек, склонный к мелким правонарушениям, может быть лишен самой возможности совершать противоправные действия); 3) внутри воинских коллективов действуют специфические криминогенные и антикриминогенные факторы, которые отсутствуют в обществе.

К числу антикриминогенных факторов В.В. Лунеев, например, относит: 1) систему воинского, правового и нравственного воспитания; 2) строгую организацию жизни и быта; 3) жесткий уставный контроль; 4) обеспеченность предметами первой необходимости[6].

В то же время в условиях проводимых реформ, далеко не всегда понятных не только рядовым военнослужащим, но и офицерам высшего звена, упомянутые факторы могут оказать прямо противоположное воздействие на преступность. Например, воинское, правовое и нравственное воспитание военнослужащих в современных условиях практически полностью отсутствует. Более того, значительное число (около 35 %) офицеров по их собственному утверждению не готовы к работе с представителями неформальных молодежных движений. Правовое воспитание военнослужащих также не может быть в настоящее время на должном уровне, так как, с одной стороны, военнослужащие низшего звена, как правило, в правовом отношении абсолютно безграмотны, а с другой — офицеры также не всегда знают все необходимые для прохождения военной службы правовые акты и поэтому предпочитают выполнять распоряжения непосредственного начальника, что также не способствует установлению необходимого правового порядка (66 % опрошенных офицеров, например, утверждают, что регулярно получают от своих командиров противоречащие закону распоряжения). Кстати, согласно данным проведенного мною опроса, 78 % офицеров Северного флота считают, что проводимая военная реформа не соответствует интересам Вооруженных Сил и военнослужащих.

Строгая организация жизни и быта, жесткий уставный контроль при определенных условиях, когда проявляется так называемый эффект нарциссизма начальника, верящего в исключительную правильность принимаемых им решений, также могут быть причинами преступлений, совершаемых военнослужащими.

Обеспеченность предметами первой необходимости для Вооруженных Сил России актуальна только для новобранцев, прибывающих для службы из малообеспеченных семей. И несмотря на то что согласно нормам солдатский паек содержит 4 тыс. килокалорий (200 г мяса, 750 г хлеба, 120 г рыбы и т. д.), а отечественный чемоданчик «НЗ» лучше американского, не всегда и не во всех воинских формированиях военнослужащие не чувствуют себя голодными. В качестве доказательств можно вспомнить трагедию на острове Русском (когда от дистрофии погибли 4 матроса), а также постоянные перебои с едой у военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях в Чечне[7].

Говоря о причинах преступности военнослужащих, следует прежде всего сказать о положении дел с преступностью несовершеннолетних. Так, преступность среди лиц, не достигших 18 лет, в 2004 г. составила 11,8 % от общего числа лиц, совершивших преступление за указанный период времени. Согласно теории криминологии максимально допустимый уровень преступности несовершеннолетних не должен превышать 4—5 %, в противном случае обществу угрожает аномально высокий рост преступности. Кроме того, в ходе анализа прошедшей осенней призывной кампании 2004 г. установлено, что: а) 30—40 % призывников имели низкий уровень подготовки к службе в армии; б) около 70 % не справились с простейшими математическими задачами и психологическими тестами; в) 11 % имели дефицит массы тела (многие из них почти сразу после призыва в армию были направлены в госпиталь для лечения); г) 80 % — выходцы из беднейших слоев населения. Некоторые данные призывной кампании 2005 г. не позволяют говорить об улучшении ситуации.

Причины преступности в обществе по содержанию классифицируются на: 1) экономические; 2) идеологические; 3) социально-психологические; 4) культурно-воспитательные; 5) организационно-управленческие; 6) кроющиеся в межнациональных противоречиях и т. д. Разумеется, противоречия в сфере экономики, идеологии, социально-психологическом здоровье нации не могут не отразиться на положении дел в армии, а указанные противоречия, к сожалению, в обществе имеют чрезвычайную остроту.

В то же время сравнительный анализ уголовной статистики показывает, что далеко не всегда криминогенная обстановка в обществе адекватно коррелирует с криминогенной ситуацией в войсках.

Итак, если рассматривать причины преступности военнослужащих укрупненными блоками, то среди них целесообразно выделить следующие.

1. Организационно-управленческие. Согласно ответам респондентов (исследование проводил Г.И. Забрянский) поддержанию надлежащего порядка в армии способствует: а) качественное несение службы офицерами; б) качественное несение службы младшими командирами (кстати, еще в 1909 г. в России отмечалась назревшая потребность в улучшении унтер-офицерского состава армии, который, по справедливому утверждению прусского фельдмаршала Мольтке, является позвоночником армии[8]); в) оптимальная организация быта молодых солдат. Следует констатировать, что ни одно из трех вышеперечисленных положений в Вооруженных Силах не отвечает современным требованиям.

В Полевом уставе Вооруженных Сил США подчеркнуто: «Некомпетентность руководства недопустимо компенсировать героизмом солдат». Опыт боевых действий в Чечне и других «горячих точках» на территории бывшего СССР свидетельствует, что подобных положений в уставах отечественных Вооруженных Сил нет.

Кроме того, назначение на руководящие должности офицеров не всегда соответствует моральным качествам претендента и вызывает определенное раздражение среди других офицеров и младшего состава. Соответственно, исполнение приказов и распоряжений, исходящих от такого начальника, со стороны подчиненных не подкрепляется необходимой разумной инициативой, что пагубным образом может отразиться на межличностных отношениях в воинском коллективе.

2. Социальные. Вооруженные Силы не должны думать о прокормлении самих себя, однако в последние несколько лет вынуждены заниматься в основном именно этим.

В условиях постоянного сокращения финансирования проводится военная реформа, положительные результаты которой пока не видны. Наоборот, растет социальная напряженность, с одной стороны, внутри Вооруженных Сил (между офицерами, между офицерами и военнослужащими срочной службы, между военнослужащими срочной службы, между служащими Вооруженных Сил и военнослужащими и т. д.), а с другой — между Вооруженными Силами и обществом.

Так, количество «бесквартирных» военнослужащих, по данным Министерства обороны, в 1997 г. составило 90 тыс. семей. Количество уволенных с военной службы военнослужащих и стоящих в очереди на получение жилья составляет, по данным Госкомстата России, на тот же период времени 163,6 тыс. семей. Общая сумма задолженности по социальным пособиям и компенсациям военнослужащим составляет на 1997 г. — 5,6 млрд неденоминированных рублей.

В 1998 г. в условиях дальнейшего сокращения финансирования Министерство обороны вынуждено отказаться от приобретения парадного обмундирования (в том числе и для офицеров), закупать только жидкое котельное топливо для обогрева казарменных помещений зимой, минимизировать проведение боевых учений. В 1998 г. было запланировано выделение 56,8 % от плановой потребности средств на выплату денежных компенсаций (без учета 5,6 млрд. неденоминированного долга).

При этом продолжает возрастать опасность втягивания армии в разрешение политических конфликтов и повторения событий, подобных октябрю 1993 г.

Также к социальным причинам преступности военнослужащих следует отнести распространение среди них пьянства, а в последние годы наркомании. Причем, пьянство характерно в основном для офицеров и является своего рода негативной традицией. Так, офицеры из 3-го дома Министерства обороны (где располагаются Главные автобронетанковое и ракетно-артиллерийское управления) едва ли не каждый вечер «разгоняют усталость» в многочисленных кафе. Летом 1998 г. милиционеры задерживали до 10 пьяных офицеров ежедневно. Наркотизм под влиянием внеармейских условий присущ значительной части военнослужащих срочной службы, так как в Вооруженные Силы призываются юноши, уже познавшие наркотики. Впрочем, согласно некоторым данным, из 15—18 % военнослужащих срочной службы, употребляющих наркотики в армейских условиях, значительная часть приобщилась к ним именно в армии[9].

3. Социально-психологические. Армия России постепенно становится прибежищем для лиц с «клеймом» социального аутсайдерства. Главным образом это относится к военнослужащим срочной службы, поскольку среди призывников преобладают юноши, не попавшие в институты или не сумевшие найти работу, дающую право на отсрочку. Сюда же следует отнести призывников, родители которых не смогли найти иных (часто противоправных) способов уклонения от воинской службы.

Вряд ли в каком-либо ином государственном институте так резко проявляются возрастные различия, как в армии, причем эти различия характерны в первую очередь для военнослужащих срочной службы, что является одной из причин «дедовщины» («в среде несовершеннолетних и молодых правонарушителей возрастное различие в 1—3 года весьма существенно»[10]), но они актуальны также и для офицеров. Например, известны случаи, когда более возрастные офицеры подавали рапорта об увольнении или переводе на другое место службы из-за того, что их непосредственными начальниками становились более молодые коллеги. Связано это с тем, что: а) возрастные различия культивируются в нашем обществе со школы и даже с дошкольных детских учреждений; б) Вооруженные Силы в современном их состоянии наносят юношам (не только военнослужащим срочной службы, но и курсантам воинских учебных заведений) сильный психотравмирующий удар; в) психологии юношей свойственно деление людей по возрастному признаку, что актуально для воинских коллективов вообще.

Несомненно, что на преступность военнослужащих существенное влияние оказывает гомогенность групп. Человечество двуполо, и всякое искусственное ограничение контакта человека с лицом противоположного пола связано с нарушениями социально-психологических свойств. В случае, когда однополые социальные группы состоят из значительного числа людей и вынуждены длительное время находиться в изоляции от противоположного пола, негативные противоречия неизбежно накапливаются. Кстати, в 1862 г. во время похода по Атлантическому и Тихому океанам корветов «Новик» и «Богатырь» каждая третья болезнь среди матросов была венерической[11].

Кроме того, как справедливо отмечает Ю.М. Антонян, у человека, длительное время находящегося в окружении других людей, при невозможности уединиться, уйти в себя наступает известный феномен одиночества в толпе. В этих условиях снижается самооценка, происходит огрубление личности, стирается понятие стыдливости. Изолированные социальные гомогенные группы (к числу которых относятся и воинские коллективы) приводят к возвращению их членов к первобытнообщинному образу жизни, где главное не качество жизни, а выживаемость[12].

Также традиционно и справедливо считается, что в Вооруженных Силах сосредоточены лица наиболее активного криминального возраста (18—30 лет). Кроме того, необходимо отметить, что у мужчин (военнослужащие — в основном мужчины, хотя в последнее время есть и женщины) «пораженность» преступностью в 6—8 раз выше, чем у женщин.

4. Информационные. У Вооруженных Сил практически нет рекламы. Агитационная телевизионная пропаганда, призывавшая юношей на службу, была обречена на неудачу, так как негативный материал об армии имел значительно большую аудиторию и более весомый общественный резонанс. Например, согласно проведенному мною исследованию, в 1997 г. в «Аргументах и фактах» было 11 публикаций об армии, в «Комсомольской правде» — 15, в «Известиях» — 13, в «Московском комсомольце» — 42, в «Красной звезде» — 25. При этом в 99 % случаев материал об армии публиковался негативный: в итоге 43 % граждан считают, что армия не способна обеспечить безопасность страны; 50 % полагают, что в армии «процветает дедовщина»; 48 % уверены, что солдат плохо кормят; 29 % говорят, что армия погрязла в коррупции и воровстве; 27 % обеспокоены плохим материальным положением офицеров, а 6 % — их низким уровнем подготовки; 25 % утверждают, что в армии отсутствует дисциплина; 8 % основную проблему видят в неукомплектованности воинских частей.

В то же время лишь 27 % опрошенных обывателей доверяют публикациям об армии; 35 % — не доверяют; 40 % — затруднились ответить. Более 50 % доверяют военным СМИ; 73 % — доверяют информации об армии, полученной на занятиях по общественной или государственной военно-патриотической подготовке[13].

5. Идеологические. Ни восхваления, ни огульная критика не идут на пользу Вооруженным Силам. Изменение идеологических ориентиров привело к дезориентации военнослужащих. Отвергнув марксистко-ленинскую идеологию (которая, к слову сказать, была в условиях армии довольно эффективна благодаря в том числе и институту замполитов), руководство Вооруженных Сил не предложило взамен иной. Командиры воинских частей вынуждены в таких условиях искать «идеологию полка», т. е. в каждой части появляются свои традиции, своя идеология. Однако принятие новой присяги в Вооруженных Силах России, особенно среди офицеров, негативным образом отразилось на их отношении к выполнению своих функциональных обязанностей, в том числе и одной из главных — воспитанию молодых солдат и поддержанию воинских частей на должном боеспособном уровне (поскольку традиционно считалось, что офицер принимает одну присягу, которой верен до конца). Например, в присяге 1651 г., которую офицер подтверждал «крестным целованием», были следующие слова: «Царю прямити и добра хотети во всем правду, никакого лиха ему, Государю, не мыслить, с немецкими и иными людьми биться, не щадя головы своей до смерти, из полков и изы посылок без указу не отъезжать и воевод не оставлять, по свойству и дружбе ни по ком не покрывать»[14].

Агрессия, насилие, культ сверхчеловека, насаждаемый средствами массовой информации, также коррелирует с преступностью военнослужащих. Характерно, что традиции русской армии, солдаты которой отличались «рыцарским» отношением к врагу и к мирным жителям, находящимся на захваченных территориях (об этом свидетельствуют, например, памятники, посвященные суворовскому походу в Альпах, и истории о среднеазиатских походах Скобелева), в настоящее время забыты. Причем многие офицеры открыто говорили об этом в Афганистане, называя десантников, которые захватывали кишлаки и аулы, «рэмбовиками».

Кроме того, патриотическое воспитание молодежи практически сведено на нет, хотя необходимо оговориться, что военнослужащие отличаются от других категорий граждан именно патриотизмом и в этом видится определенный положительный симптом того, что не все еще потеряно. Представляется, что патриотизм может стать стержнем будущей идеологии Вооруженных Сил России.

Несколько лучше обстоит дело с офицерским корпусом, что объясняется в том числе и традициями (офицерами русской армии были знаменитые путешественники — Ф.Ф. Беллинсгаузен, М.П. Лазарев, С.И. Челюскин, В.К. Арсеньев; ученые — П.А. Кропоткин, В.И. Исаев; историки, филологи, представители естественных наук — А.П. Павлов, А.А. Обручев). Однако уровень культуры офицеров низшего и среднего звена остается низким. Многие из них не готовы к работе с молодежью, допускают грубость в отношении подчиненных (в том числе и офицеров).

7. Политические. Продолжается борьба между различными партиями и движениями за влияние на Вооруженные Силы. Иногда эта борьба выходит за рамки установленных законом правил (например, некоторые политические деятели призывали военнослужащих к фактическому неповиновению). К сожалению, это приводит к: а) дезориентации военнослужащих; б) отрицательному влиянию на психику молодых военнослужащих (в том числе и офицеров); в) росту конфликтов между военнослужащими на политической почве.

Между тем по законам Российской империи военнослужащие были лишены избирательных прав. В современных армиях Германии и Франции военнослужащие также (кроме генералов) лишены избирательных прав[15].

8. Национальные. Вооруженные Силы России по-прежнему комплектуются военнослужащими разной национальности. При условии дальнейшего нарастания межнациональных противоречий и конфликтов, для разрешения которых не принимается адекватных мер, национальные причины противоправного поведения военнослужащих будут усугубляться. Следует отметить, что провозглашенное в Вооруженных Силах СССР интернациональное воспитание было не более чем фикцией и преступлений и правонарушений именно по межнациональным мотивам в тот период совершалось немало (впрочем, в статистике это не было отражено).

9. Экономические. В ряду иных причин преступности экономические традиционно выдвигаются на первый план, что вполне обосновано. Однако для Вооруженных Сил (поскольку военнослужащие сами денег не зарабатывают) экономические причины проявляются несколько своеобразно: а) военнослужащие, не получающие месяцами денежного довольствия, совершают корыстные преступления (например, кражи) для прокормления себя и семьи; б) распределяемые финансовые ресурсы в условиях проводимой реформы расхищаются вышестоящими офицерами; в) предоставление каких-либо льгот военнослужащим или фондам, создаваемым для военнослужащих, неминуемо приводит к совершению преступлений экономической направленности; г) к имуществу Вооруженных Сил проявляют активный интерес представители криминальных гражданских группировок.

10. Правовые. После известных событий 1991 г. одним из самых главных пострадавших в системе правоохранительных органов оказалась военная прокуратура: общественное мнение считало, что за гибель военнослужащих в армии однозначно должен отвечать данный институт. Без преувеличения можно сказать, что именно в этот момент из военной прокуратуры ушли многие опытные кадры. После распада Советского Союза процесс «бегства» военных юристов принял, казалось, необратимый характер. Из России к себе на родину (теперь в независимые государства) уехали около 400 офицеров — военных юристов. Дело дошло до того, что в некоторых отдаленных восточных гарнизонах служили один-два офицера. При общей численности 3100 офицеров, некомплект в системе военной прокуратуры доходил до 800 человек. В этих условиях использовались любые средства, чтобы работа не была остановлена: среди следователей появились студенты 1—2 курсов юридических вузов. Разумеется, такое положение дел отрицательно сказалось на качественной стороне предварительного следствия. Более того, в прокуратуру проникли случайные люди, которые беспокоились прежде всего о собственном материальном благополучии. Причины преступлений военнослужащих не выявлялись, профилактика отсутствовала. Характерно, что в результате поспешного принятия в 1992 г. Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» (с последующими изменениями и дополнениями от 18 октября 1995 г.) прокуратура лишилась права законодательной инициативы, а деятельность военной прокуратуры стала регламентироваться 5 статьями вместо 33, предусмотренных бывшим союзным Положением о военной прокуратуре.

Между тем идея создания контролирующего органа для охраны прав военнослужащих, поддержания надлежащего правопорядка в армии принадлежит еще Петру I. Так, в Воинском уставе было определено: «...держать при войсках генерал-, обер- и полковых аудиторов, от которых весьма требуется доброе искусство в правах, разуметь правду, быть добрым юристом»[16].

В последнее время ситуация в органах военной юстиции имеет положительную динамику. Некомплект составляет не более 300 офицеров, требования к качеству расследования уголовных преступлений подняты на прежнюю должную высоту. Однако и сегодня органы военной юстиции не всегда справляются с поставленными перед ними задачами и не выявляют всех военнослужащих, причастных к преступлению, не устраняют все причины и условия, способствовавшие противоправному поведению, что в свою очередь является причиной криминологического рецидива со стороны военнослужащих, а также не препятствует вовлечению в преступную деятельность новых лиц.

Таким образом, рассмотрены основные, но далеко не все причины, оказывающие влияние на преступность военнослужащих. Главное, в чем видится особенность причин преступности военнослужащих, это то, что основные из них проявляются именно в условиях Вооруженных Сил. Данный тезис подтверждается в том числе и статистикой, которая, как правило, не совпадает со статистикой общеуголовной преступности. Причем указанная особенность позволяет по-иному взглянуть на профилактику преступности военнослужащих. Представляется, что можно обосновать тезис о построении «автономной» профилактики преступности военнослужащих. Более того, именно реальная профилактика преступности военнослужащих может показать возможность и положительные ближайшие перспективы для позитивного воздействия на преступность в целом[17].

Одной из криминологических характеристик преступно­сти военнослужащих является ее особая общественная опасность, связанная не только с характерными для преступных деяний гражданских лиц нарушениями общественного порядка, посягательствами на личность, собственность, но и с ослаблением военной дисциплины, нарушением порядка прохождения военной службы, т.е. с важнейшими условиями боеготовности воинских соединений и частей. Поэтому преступность военнослужащих — опасный дестабилизирующий фактор, крайне негативно воздействующий не только на Вооруженные Силы, но и на государство в целом, ибо положение дел в армии является одним из индикаторов, по которому общество оценивает состояние своей безопасности.

Преступности военнослужащих присуща относительная стабильность состояния и уровня. Ежегодно военнослужащими совершается 20—30 тыс. преступлений, что составляет от 0,8 до 1,3% всей преступности в стране. Однако в отдельные периоды, связанные с обострением социально-экономических и политических противоречий, дезинтеграционными процессами, резким падением престижа воинского труда, наблюдался значительный рост числа правонарушений и преступлений военнослужащих всех категорий — от рядового до генерала. Так, после распада Советского Союза одним из наиболее пострадавших государственных институтов оказались Вооруженные Силы. Единое оборонительное пространство оказалось разорванным. Такое положение усугублялось поспешным и во многом непродуманным выводом войск из стран Восточной Европы. В результате была нарушена взаимозависимость различных родов войск, средств связи, системы ПВО и т.д., что самым негативным образом сказалось на криминогенной обстановке среди военнослужащих. Многие из них просто сбежали из армии, другие занялись откровенным воровством, грабежами, разбоем, совершали иные преступления. Если в 1991 г. количество зарегистрированных преступлений военнослужащих составило 31 260, то в 1992 г. (при сокращении числа военнослужащих!) — 40 315, т.е. за год оно увеличилось почти на одну треть. Следует также подчеркнуть, что на преступность военнослужащих в 90-х годах существенное (хотя и опосредованное) влияние оказала и общая криминогенная ситуация в России. Так, в 1994 г. на фоне сокращения всей преступности наблю­далось снижение и показателей зарегистрированной преступности военнослужащих, а в 1995—1996 гг., наоборот, — их увели­чение.

Проводимое в последние годы реформирование армии, улучшение ее финансирования привели и к некоторым положительным результатам, в частности к сокращению объема преступности военнослужащих. В последние годы стабилизировался и ее уровень, который в настоящее время в 2—2,5 раза ниже, чем в целом по стране (около 700 преступлений на 100 тыс. военнослужащих).

В то же время отмеченные тенденции стабилизации преступности военнослужащих не в полной мере отражают ее реальное состояние в связи с достаточно высокой латентностью. Помимо общих причин латентности преступности на сокрытие от регистрации преступлений военнослужащих негативно влияют высокая степень закрытости воинских формирований и объектов, а также строгая ответственность командного состава за противоправное поведение подчиненных, среди которых преобладают мужчины молодого возраста, отличающиеся повышенной криминальной активностью.

Определенными особенностями обладает и структура преступности военнослужащих.

Удельный вес специфических воинских преступлений колеблется в пределах 50—70% от общего количества преступлений военно­служащих. Среди них преобладают (и имеют тенденцию к росту) преступления против порядка прохождения военной службы: самовольное оставление части или места службы, дезертирство, членовредительство. Следующую по количеству группу составляют преступления против порядка подчиненности и воинской чести (неисполнение приказа, сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы, насильственные действия в отношении начальника, оскорбление военнослужащего, нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими (так называемая дедовщина). Особые группы составляют преступления, связанные с эксплуатацией военной техники; преступления против порядка несения боевого дежурства, пограничной караульной и внутренней служб; воинские должностные преступления.

В структуре общеуголовных преступлений военнослужащих наибольшее распространение имеют их посягательства на собственность, личность, общественный порядок и общественную безопасность.

Достаточно высока в структуре преступности военнослужащих доля совершения тяжких и особо тяжких преступлений, достигающая 40%. Значительное количество преступлений совершается военнослужащими в группе (около 20%), в состоянии алкогольного, наркотического опьянения (около 10%).

Особенностью современной криминальной ситуации в войсках и воинских формированиях является проникновение в их среду организованной преступности. Основным источником получения оружия многими организованными преступными группами становятся армейские склады. При этом военнослужащие зачастую сами являются расхитителями оружия и другого военного имущества, сбываемого ими преступным группировкам.

Таким образом, преступность военнослужащих при многих общих чертах с общеуголовной преступностью обладает определенными специфическими чертами, отражающими особенности как самой военной службы, так и личности преступника. Кстати, об этом еще в 1905 г. говорил князь С.А. Друцкой, активно занимавшийся проблемами военного строительства: «Войско, живущее среди граждан и соприкасающееся с ним всеми сторонами своего существования, не может быть чуждо влиянию тех процессов, которые происходят в гражданском обществе. Но помимо этого есть основание предполагать, что преступность в армии зависит от факторов добавочных, не имеющих места в быту гражданском».

Несколько слов следует сказать об особенностях личностных свойств военнослужащих, совершающих преступления по неосторожности (небрежное обращение с оружием, нарушение правил полетов и эксплуатации боевой техники и др.). Представляется, что для этой категории преступников характерны следующие черты: эгоизм и стремление к достижению сугубо личных целей; стремление скрыть другие нарушения, допущенные по небрежности; ложно понятые интересы службы; правовой нигилизм; коммуникативность поведения в случаях, когда нарушения допускаются в связи с нежеланием идти против воли сослуживцев; тревожность и неуверенность в собственных силах; слабая подготовка, в том числе и психологиче­ская, для работы со сложной техникой в экстремальных ситуациях.

1.2 Криминологическая характеристика личности преступника-военнослужащего

Личность преступника-военнослужащего имеет существенные особенности, обусловленные целым рядом факторов: замкнутостью однополой социальной группы межличностного общения; жесткой регламентацией повседневного быта; необходимостью при определенных условиях рисковать жизнью; иерархическим построением взаимоотношений между начальником и подчиненными при безусловном соблюдении принципа единоначалия; ограничением свободного времени и, как правило, узким выбором культурно-досуговых мероприятий; значительными ежедневными физическими и психологическими нагрузками; временным («кочевым») образом жизни и др.

При этом существуют особенности, присущие личности преступника-военнослужащего срочной службы и личности преступника-командира (начальника).

Личность преступника-военнослужащего срочной службы характеризуется следующими особенностями:

·   молодой, наиболее криминогенно активный возраст (19—21 год) и агрессивно-разрушительное поведение, присущее этому возрасту;

·   несложившаяся, а поэтому неустойчивая психика (психологи утверждают, что окончательное формирование личности человека происходит к 21—22 годам);

·   зависимость несложившейся психики от множества косвенных объективных и субъективных факторов (например, отношения офицеров и старослужащих; вид и род войск, особенно если призывник мечтал о службе в ВДВ, а попал в военно-строительную часть, и др.);

·   «гедонистический риск», т.е. получение молодыми людьми удовольствия от опасности, риска;

·   недостаточно высокий уровень образованности, воспитанности как следствие негативных социально-экономических условий жизни до призыва: 40% военнослужащих жили в семьях с доходами ниже прожиточного минимума; 49% — в семьях с уровнем дохода, не превышающим прожиточный минимум; 15% военнослужащих воспитывались одним родителем (чаще всего матерью); 2% были сиротами;

·   противоправное допризывное поведение. Согласно результатам опроса, свыше 15% военнослужащих ранее привлекались к уголовной ответственности, хотя и без предъявления им обвинения; около 8% привлекались к административной ответственности и состояли на учете в инспекциях по делам несовершеннолетних;

·   наличие опыта употребления спиртных напитков и наркотиков. 50% военнослужащих, привлеченных к ответственности за совершенные преступления, еще до призыва употребляли спиртные напитки (11% — ежедневно, 16% — ежемесячно, 23% — реже одного раза в месяц). Масштабы распространения наркотиков среди молодежи общеизвестны;

·   существование опыта общения с неформальными молодежными группировками с антиобщественной направленностью;

·   скудность духовных потребностей и интересов: 45% военнослужащих признались, что не читают газет и журналов, более 30% не читают книг;

·   неумение давать верную оценку своим действиям, непредвидение их последствий, переоценка роли мотива поведения и недооценка объективной общественной опасности правонарушения;

·   низкий уровень правосознания, его неполнота, искаженность или дефектность, неразвитость привычки сопоставлять свое поведение с законом, незнание или в лучшем случае поверхностное знание законов;

·   стремление к участию в неформальных внутриармейских структурах и занятию в них лидирующего положения;

·   хорошее физическое развитие и стремление к регрессивным человеческим ценностям, доминирование примитивно-бытовых побуждений извращенного характера;

·   убеждение в своей правоте и неприязнь к лицам, получившим отсрочку от призыва в армию;

·   эмоциональная неустойчивость, возбудимость, вспыльчивость, ничем не спровоцированное агрессивное поведение;

·   пренебрежительное отношение к военной службе.

Личность преступника-военнослужащего срочной службы обусловливается социально-психологическими особенностям поведенческого восприятия действительности, присущим ей типом темперамента.

Военнослужащим-сангвиникам (способным жизнерадостным людям) присуща быстрота и смелость. Военнослужащие-холерики (вспыльчивые люди) проявляют завидную, хотя и не осознанную решительность и смелость. В то же время они могут испытывать неподотчетный, а потому особенно сильный страх. Военнослужащие-флегматики (спокойные, медлительные люди) обладают осознанной решительностью и смелостью, однако эти качества у них сильны только при выполнении тех задач, к которым они специально готовились. Менее всего подготовлены к армейской действительности военнослужащие-меланхолики (унылые, мрачные люди), поскольку их решительность и смелость кратковременны и проявляются только при преодолении незначительных препятствий. Впрочем, всегда следует помнить определенную условность подобной (как и любой другой) типологии.

Преступников-военнослужащих срочной службы можно типологизировать на: 1) случайных, для которых совершенное преступление — результат их неадекватной реакции на внезапно возникшие острые конфликтные ситуации; 2) устойчивых, которые отлича­ются постоянной агрессивной направленностью и сформированным стереотипом применения грубой силы; 3) злостных, для которых агрессивное поведение является нормой. При этом практически всегда их агрессивно-насильственное поведение имеет корыстную мотивацию. Кстати, американские криминологи выделяют четыре типа корыстно-насильственных преступников, добавляя к случайным, склонным к насилию на постоянной основе, асоциальным еще и особо жестоких преступников с психическими отклонениями. На последний тип преступников можно было бы не обращать особого внимания, если бы в армию не призывались психически нездоровые лица. На практике, как известно, это зачастую происходит из-за недостатков в деятельности призывных комиссий.

Преступники-военнослужащие срочной службы совершают в основном насильственные преступления, причем довольно часто связанные с межличностными конфликтами, или преступления, явившиеся следствием неудачного их разрешения (например, незаконное оставление части из-за «дедовщины»). Реже ими совершаются корыстные преступления, а если и совершаются, то чаще всего в соучастии с офицерами. Самостоятельное совершение корыстных преступлений обычно связано либо с хищением оружия или иного воинского имущества, либо с кражами и грабежами на улицах во время нахождения (законного или незаконного) за пределами ча­сти. Корыстная мотивация при этом может быть разной: от простой жажды наживы до необходимости добычи денег для откупа от старослужащих солдат. Кстати, в последнее время военнослужащие срочной службы, не желающие совершать преступления, но нуждающиеся в деньгах, занимаются и откровенным попрошайничеством.

Таким образом, преступник-военнослужащий срочной службы — это не вполне сложившаяся личность, чаще всего холерического темперамента, наиболее криминогенного возраста, с неустойчивой психикой, хорошо развитая физически и имеющая регрессивные ценности жизни, занимающая лидирующее положение в неформальной армейской структуре, а также имеющая опыт подросткового агрессивно-анархического насильственного поведения, связанного с употреблением спиртных напитков, наркотиков и с клеймом социального аутсайдерства.

Личность преступника-командира и начальника (офицеров, прапорщиков, военнослужащих-контрактников на сержантских должностях) во многом определяется спецификой их личных и профессиональных качеств. Эти военнослужащие составляют основу Воору­женных Сил, поскольку являются профессиональными военными, от которых во многом зависит боеготовность войсковых частей. Их зрелый возраст свидетельствует о том, что в психологическом плане они вполне сложившиеся люди. По сравнению с военнослужащими срочной службы они находятся в привилегированном социально-бытовом положении (живут, как правило, не в казармах, имеют значительно больше свободного времени, которым могут распоряжаться по своему усмотрению, имеют больше возможностей в выбо­ре места службы и военной специальности). Командиры и начальники имеют прямой доступ к материальным ценностям Вооруженных Сил (складам с обмундированием, продовольствием, боеприпасами и т.д.), а совершение ими преступлений представляет особую общественную опасность и наносит серьезный моральный и материальный вред армии. Необходимо признать, что от того, как они относятся к выполнению своих обязанностей, к воспитанию подчиненных, во многом зависит криминогенная обстановка в воинской части.

Личности преступников-командиров и начальников присущи следующие черты:

·   достаточно зрелый возраст — от 21 года (окончание военного училища) и старше, свидетельствующий о сложившейся в психологическом аспекте личности;

·   наличие агрессивно-насильственного опыта, приобретенного в военных училищах, и одновременно низкой общей и правовой культуры, которая проявляется как в незнании права, так и в сознательном нарушении его норм. В свою очередь, незнание норм права, в том числе приказов и распоряжений вышестоящих начальников, приводит к нарушениям закона, к изданию незаконных приказов, распоряжений, а также к неправомерному поведению;

·   потеря воинского статуса и боевых навыков в связи с частым отвлечением на хозяйственные работы;

·   отсутствие достаточной психолого-педагогической подготовки и переложение части своих обязанностей (например, по воспитанию молодых солдат) на военнослужащих срочной службы второго года, или, как их чаще называют, старослужащих, ведущее к «дедовщине»;

·   боязнь принятия ответственных решений по службе и выполнение лишь требований непосредственного начальника, даже если эти требования вступают в противоречие с интересами службы и нарушают действующее законодательство;

·   использование существующей системы “накачек”, выражающейся в оскорблении начальниками подчиненных, в том числе и за проступки, совершаемые военнослужащими срочной службы;

·   распространенность бытового пьянства и наркотизма (особенно среди молодых офицеров). Число погибших военнослужащих в результате токсического и наркотического отравлении за последние годы увеличилось в 2,4 раза. На почве бытового пьянства среди офицеров совершено около трети самоубийств, произошло 30% семейных ссор с тяжкими последствиями, 60% бесчинств по отношению к местному населению, 25% автокатастроф;

·   психология «временщика», которая может выражаться как в абсо­лютном игнорировании карьеристских устремлений, так и, наоборот, в доминировании этих побуждений, оказывающих негативное влия­ние на повседневную деятельность и на отношение к сослуживцам;

·   алчность, стяжательство, безразличие к судьбам подчиненных;

·   коррумпированность, связь с коррумпированными должностными лицами в гражданских структурах и втягивание в преступную деятельность сослуживцев, включая военнослужащих срочной службы;

·   связь с криминальным миром, в том числе с представителями организованной преступности.

Особенности личности преступников-командиров проявляются и в характере преступлений, которые ими совершаются.

Главной особенностью личности такого преступника, совершающего насильственные преступления, является ее дезадаптация, а в более широком аспекте — отчуждение. В свою очередь, отчуждение затрудняет усвоение человеком социальных норм, регулирующих межличностные отношения; приводит к формированию негативного отношения к среде, ощущению враждебности окружающих; вызывает потребность признания среди себе подобных; подталкивает к нарушениям установленных правил поведения; порождает неумение чувствовать эмоциональные состояния другого человека. Порождаемая в основном отчуждением личности тревожность, выражающаяся субъективно в серьезных опасениях за свое биологическое или социальное существование, проявляется в частном случае в социофобии, т.е. в боязни проявить себя в какой-либо ситуации, в страхе общения.

Для личности корыстных преступников-командиров характерна в большей степени, чем для личности насильственных преступников, психология «временщика», которая ведет к необузданной наживе, алчности, чувству безответственности, снижению элементарных внутренних социально-контрольных функций и т.д.

Характеризуя личность командиров и начальников, совершающих корыстные преступления, можно отметить, что из всех привлеченных за последнее время к уголовной ответственности офицеров и прапорщиков высшее образование имели 77%, среднепрофессиональное — 22%. В целом же приходится констатировать, что никогда ранее корыстные преступления не были столь распространены среди офицеров, как в настоящее время. При этом особую тревогу вызывают факты корыстных злоупотреблений служебным положением со стороны высших армейских должностных лиц. Довольно часто эти преступления совершаются под прикрытием каких-либо фондов (в том числе ветеранских). Для личности командиров, совершающих корыстные преступления, характерны не только алчность и стяжательство, но и абсолютное безразличие к нуждам подчиненных. Коррумпированность и «круговая порука» высших офице­ров предполагает их тесную связь с представителями исполнительной и законодательной власти, с криминалитетом.

Инертностью и безразличием должностных лиц пользуются представители организованной преступности, которые, используя недовольство офицеров задержками с выплатой денежного довольствия и плохими бытовыми условиями, оказывают посредниче­ские услуги при заключении договоров на поставку вооружения, продуктов питания в войска.

Таким образом, преступник-командир, начальник — это сложившаяся личность, часто холерического темперамента, имеющая приобретенный в военных училищах опыт агрессивно-насильственного поведения, корыстные побуждения (связанные и не связанные с карьеристскими устремлениями), испытывающая косвенное влияние представителей криминального мира (в том числе организованной преступности), обладающая психологией “временщика” и безразличная к судьбам подчиненных и к армии вообще.

Глава 2. Предупреждение преступности

2.1 Особенности предупреждения

Применительно к военнослужащим предупреждение преступлений обладает определенными особенностями, поскольку личность преступника-военнослужащего существенно отличается от личности обычного преступника; специфичен и механизм преступного поведения военнослужащих в связи с особыми функциональными задачами, стоящими перед ними, а также с обладанием оружием; необычна мотивационная сфера большинства военнослужащих, направленная на удовлетворение в первую очередь элементарных потребностей.

Среди мер общесоциального предупреждения преступлений военнослужащих можно выделить следующие.

1. Реальное введение наряду с воинской альтернативной гражданской службы. Провозглашенный, но не в полной мере исполняющийся закон об этой службе, вызывает социальную апатию и безразличие многих законопослушных граждан, их неверие в возможность построения правового государства. Кстати, в 1919 г. Советская Россия стала одним из первых государств, гарантировавших право на отказ от военной службы по убеждениям. Правда, эта «гарантия» на деле обернулась гонением инакомыслящих (в основном по религиозным убеждениям).

2. Переход на призыв в Вооруженные Силы один раз в году, с тем чтобы сломать традиционную возрастную градацию среди военнослужащих и перекрыть каналы попадания в армию криминально зараженных лиц.

3. Повышение призывного возраста до 21 года (или хотя бы до 20 лет). Существующий довольно низкий призывной возраст порождает массу проблем. Так, от имени государства молодому человеку вручается оружие и отдаются приказы о выполнении боевых задач, связанных в последнее время с участием в вооруженных конфликтах, т.е. с применением боевого оружия. При этом никто серьезно не задумывается о социальных и психологических проблемах, с которыми в дальнейшем может столкнуться молодой, еще полностью не сформировавшийся как личность человек.

4. Постепенное сокращение срока действительной службы. Напомним, что в первые постсоветские годы срок такой службы был сокращен, но затем восстановлен в прежнем объеме (2 года). Между тем никаких объективных причин для столь длительного срока службы нет. Возможные возражения о том, что военнослужащий за меньшее количество времени не успевает усвоить программу боевой подготовки, неосновательны, так как большинство времени он проводит не на боевых занятиях, а на различных хозяйственных объектах. Кстати, в армиях большинства стран срок действительной службы составлял менее двух лет.

5. Существенное улучшение социально-бытовых условий военной службы и предоставление военнослужащим возможности удовлетворять свои материальные потребности законными средствами.

7. Увеличение количества мероприятий, связанных с развитием положительных эмоций военнослужащих (культурно-массовые и спортивные мероприятия, приглашение родственников и т.п.).

8. Качественное улучшение сержантского корпуса. Сержантами должны быть военнослужащие, проходящие службу только по контракту, имеющие достаточное денежное содержание и специальную подготовку. Как положительный пример в решении задачи подготовки этой категории военнослужащих, сошлемся на опыт США. В этой стране существуют 27 военных училищ, которые специально готовят сержантов, ежегодно проводится конкурс «сержант года», победитель которого получает денежную премию (около 2 тыс. долл. США). Более того, молодые офицеры американской армии, прежде чем получить право командовать подразделением, проходят специальную подготовку под началом опытных сержантов.

9. Принципиальное изменение отношения высших должностных лиц армии вообще и офицеров в частности к проявлениям коррупции, к хищениям воинского имущества; немедленное увольнение офицеров, замеченных в злоупотреблениях такого рода. К сожалению, приходится констатировать, что на рост корыстной преступности в армии серьезно влияют политические события в стране. На протяжении ряда лет о фактах различных злоупотреблений военнослужащих рассказывали в основном средства массовой информации. При этом нельзя сказать, что органы военной юстиции бездействовали. По подавляющему большинству известных фактов (например, о дачах, построенных высшими офицерами Министерства обороны) проводились прокурорские проверки. Но одни и те же факты часто трактовались по-разному. В то же время Вооруженные Силы в целом и многие их должностные лица оказались не готовы к работе в условиях переходного этапа развития общества. Органы же военной юстиции, являясь элементом военных структур, не всегда свободны в принятии того или иного обоснованного правового решения.

10. Улучшение работы органов военной юстиции и прежде всего военных дознавателей. Решение этой задачи требует принятия законодательного акта о военных дознавателях, функции которых должны быть приближены к функциям работников милиции. Военный дознаватель должен иметь юридическое образование, обладать навыками оперативной работы, быть выведенным за штат воинской части и из подчинения командира, выполнять все указания и требования военного прокурора и следователя.

11. Ответственность военнослужащих (дисциплинарная или уголовная) должна быть четко дифференцирована в зависимости от общественной опасности содеянного. Так, за правонарушения в сфере межличностных отношений («дедовщину») дисциплинарным уставом должны быть предусмотрены достаточно суровые виды взысканий: запрет увольнения из части до двух недель; обычный арест; строгий арест; сверхурочные работы; лишение половины месячного оклада; увольнение из Вооруженных Сил по негативным основаниям. Кстати, в США увольнение из Вооруженных Сил по таким основаниям может повлечь даже лишение американского гражданства. Дисциплинарным уставом должна быть предусмотрена и ответственность за совершение проступков корыстной направленности, которые не подпадают под действие уголовного закона. Кроме того, следует предусмотреть возможность увольнения из армии офицеров, замеченных в нарушении этических норм, что обеспечит более успешную борьбу с фактами коррупции на самой ранней стадии.

Нуждается в совершенствовании и действующий Дисциплинарный устав в целом. Представляется, что он должен состоять из статей, построенных по классическому правовому образцу, включая гипотезу, диспозицию и санкцию, и по своей структуре напоминать Кодекс об административных правонарушениях. Разработка и принятие такого устава позволили бы избежать дублирования при назначении наказания, когда за один и тот же проступок военнослужащий привлекается и к дисциплинарной, и к материальной, и к уголовной ответственности, способствовало бы более ответственному подходу к принятию решения командиром в случае попытки скрыть преступление, повысило бы уровень и значение дисциплинарного наказания.

12. Улучшение жизнедеятельности дисциплинарных батальонов и качественное изменение условий отбывания военнослужащими уголовных наказаний, а также ресоциализация военнослужащих, отбывших наказание.

13. Возрождение престижа и привлекательности воинской службы. Опыт рекламы воинской службы на телевидении оказался провальным. Связано это с тем, что до последнего времени государство не может сделать эту службу социально привлекательной. Более того, до сих пор свободно издаются различного рода брошюрки, рассказывающие, как можно уклониться от призыва. Изменить существующий порядок можно, следуя некоторым направлениям: а) военно­служащие должны получать существенные льготы при поступлении в высшие учебные заведения; б) рекламировать следует не саму воинскую службу, а профессии, которые она позволяет получить и которые ценятся работодателями; в) важно широко оповещать призывников о возможных вариантах их службы, в том числе за границей, например в составе Вооруженных Сил ООН или на территориях зарубежных российских военных баз. (Один из главных стимулов службы в армии США - возможность побывать на американских военных базах в экзотических местах.); г) необходимо твердо соблюдать порядок направления военнослужащих в «горячие точки» только с их письменного согласия, а в случае, если военнослужащий является единственным ребенком мужского пола в семье, и с письменного согласия родителей.

14. Частичная легализация неформальных структур, существующих в военных коллективах, способствующих возникновению «дедовщины». Представляется, что, поскольку полностью уничтожить ее в настоящее время невозможно, необходимо искать какие-либо варианты смягчения негативных последствий от ее проявления. Один из таких вариантов видится в упорядочении проведения различных объединяющих военнослужащих мероприятий: посвящение новобранцев в солдаты, традиционные солдатские праздники, проводы из части демобилизованных военнослужащих. Примером частичной легализации неформальных взаимоотношений между молодыми и старослужащими солдатами могут служить правила, установленные в одном из самых престижных учебных заведений США — Военном университете в Вест-Пойнте, который был создан в 1802 г. По традиции курсанты 1-го курса этого университета выполняют всю грязную работу. В присутствии более старших курсантов молодые должны молчать. За нарушение традиций возможно наложение наказания в виде часового выхаживания по плацу с винтовкой.

15. Важное значение имеет правовое обеспечение военной реформы. Поскольку военная служба – это особый вид государственной службы, она должна всесторонне обеспечиваться нормативным регулированием. Среди необходимых законов, которые следовало бы разработать и принять, можно назвать федеральные законы о военном бюджете, об альтернативной гражданской службе, о военно-юридическом аудите, о военной полиции и др.

Отдельно следует сказать о проблеме перехода Вооруженных Сил на профессиональную основу. Представляется, что существует некоторая путаница в терминах, поскольку "профессиональная" армия и "наемная" армия - это не одно и то же. Например, Великобритания только в XX в. несколько раз принимала решение о переходе на наемную службу (т.е. службу исключительно добровольную и контрактную) и несколько раз отказывалась от этой идеи. Окончательный переход к наемной службе был завершен только в 1960—1963 гг. Процесс перехода Вооруженных Сил США на контрактную систему занял на флоте 7 лет, в ВВС – около 10 лет, в сухопутных войсках — 13 лет. Думается, что оптимальный вариант – создание профессиональной, но не наемной армии. Во-первых, не следует забывать исторические традиции: воинская повинность в России была введена в 1874 г. и рассматривалась как одно из величайших преобразований того времени. Во-вторых, полностью наемная армия не сможет содержаться государством (в отличие, например, от Ирландии, где существует наемная армия, Россия находится в таких геополитических условиях, которые не позволяют «обойтись» относительно небольшими по численности Вооруженными Силами). В-третьих, подавляющее большинство европейских стран (Бельгия, Дания, Испания, Италия, Нидерланды, Норвегия, Португалия, ФРГ, Франция, Швеция и др.), которые, видимо, могли бы при желании перейти на добровольно-контрактный способ комплектования армии, этого не делают отчасти и потому, что армия — это всегда вооруженный резерв государства для отражения не только внешней, но и внутренней угрозы. Кстати, в большинстве этих стран принцип комплектования вооруженных сил смешанный, т.е. часть военнослужащих призывается, часть идет служить добровольно по контракту.

Изложенные общесоциальные меры предупреждения преступлений военнослужащих, обеспечивающие повышение престижа воинской службы, ее более эффективное материально-техническое, правовое, кадровое и иное обеспечение, конкретизируются в мерах специально-криминологической профилактики.

К этим мерам в первую очередь относятся повседневное проведение командирами и начальниками воспитательно-профилактической работы с подчиненными, укрепление воинской дисциплины. Большое значение для формирования законопослушного поведения военнослужащих имеет личный пример командиров и начальников, их духовно-нравственный облик, профессиональная подготовка, знания в области психологии и педагогики.

Важное значение для предупреждения преступлений военнослужащих имеет реализация предложений о создании военной полиции - специализированной правоохранительной структуры в войсках. Это позволит своевременно принимать меры предупреждения и раскрытия преступлений военнослужащих, снизить латентность воинской преступности, значительно улучшить криминальную ситуацию в войсках.

Немаловажную роль в решении этой задачи могут сыграть некоторые общественные объединения граждан (советы, комитеты солдатских матерей), церковь, а также средства массовой информации.

2.2 Проблемы современной уголовной политики в сфере борьбы с воинской преступностью

Преступность в Вооруженных Силах и других воинских формированиях России невозможно отнести только лишь к внутренним факторам, поскольку военная организация государства служит целям обеспечения военной безопасности страны, т.е. ее внешней безопасности. Стало быть, воздействие на преступность в армии и на флоте влияет на обеспечение военной безопасности, а в конечном итоге – национальных интересов России. Можно привести достаточно доказательств того, что высокий уровень преступности среди военных, негативные изменения ее характера и структуры, неизбежно сказываются на важнейших составляющих военной безопасности – боевой готовности и боеспособности войск.

Вместе с тем преступность военнослужащих в значительной степени затрагивает сферу государственной службы, экономики, личную и общественную безопасность и другие институты гражданского общества.

К сожалению, современная уголовно-правовая политика России недостаточно учитывает эти криминологические реалии. Более того, с принятием действующего УК РФ традиционные уголовно-правовые способы воздействия на преступность военнослужащих были ограничены. По сравнению с УК РСФСР 1960 г., действующий УК сократил число составов преступлений против военной службы, в том числе за счет «выведения» ряда составов за пределы «воинских». Многие составы традиционных «воинских» преступлений стали конструироваться по типу материальных составов, когда «законодатель в качестве криминообразующих признаков преступлений против военной службы выделил в большинстве случаев причинение вреда охраняемым… социальным ценностям». Произошла декриминализация ряда деяний за счет сокращения числа признаков составов преступлений – прежде всего самовольного оставления части или места службы – одного из самых распространенных деяний. Для этих составов предусмотрена возможность освобождения от уголовной ответственности по специальным основаниям, предусмотренным в примечаниях к статьям Раздела XI УК. Существенно ограничены возможности применения наказания в виде направления в дисциплинарную воинскую часть (и не только из-за сокращения срока такого наказания с 3-х до 2-х лет). Эти не исчерпанные примеры можно дополнить устоявшейся практикой признания отсутствия состава преступления против военной службы в тех случаях, когда такое преступление совершает военнослужащий, неправильно призванный на военную службу или признанный к ней негодным по состоянию здоровья, даже если он об этом неправильном призыве или своей негодности к службе и не догадывался.

Вместе с тем законодатель остается нелогичным – нарушение военнослужащим правил вождения обычной «Волги» с «военными» номерами, нарушение правил несения службы по охране общественного порядка с причинением вреда гражданину – преступления «воинские»; умышленное уничтожение или повреждение оружия, боеприпасов и военной техники, избиение номинальным начальником по воинскому званию номинального же подчиненного (например, сержантом – рядового) – деяния общеуголовные. В результате не выдерживается стройность «бланкетизации» преступлений против военной службы, которая как характерное свойство конструкции составов этих преступлений выделено в литературе. С другой стороны, понимание «воинского» преступления в целом остается традиционным в своей «привязанности» к двум его составляющим – субъекту (военнослужащий) и направленности против порядка военной службы.

Весьма трудно с этой точки зрения оценить то, что при специальной противоправности преступлений против военной службы одни из них не требуют применения нормы об общеуголовном преступлении, а другие требуют квалификации по совокупности преступлений из главы 33 УК и преступлений общеуголовных только по мотивам превышения санкций последних над санкциями «воинских» деяний.

Ввиду достаточно строгой регламентации военной службы признак специальной противоправности почти всегда можно наблюдать и при совершении военнослужащим традиционно общеуголовного преступления – например, кражи оружия, вымогательства денег у сослуживца, служебного подлога и т.д. В результате попытки создания конструкции военно-уголовного законодательства, «примиряющей» эти противоречия путем отнесения практически всех преступлений военнослужащих к сфере «военно-уголовного законодательства», вряд ли могут считаться достаточно обоснованными. Нет единства в вопросах квалификации преступлений против военной службы, совершенных военнослужащими в соучастии с «гражданскими» лицами; проблемным остается вопрос об уголовно-правовой оценке преступлений, предусмотренных нормами главы 33 УК, совершенных иностранными гражданами, проходящими воинскую службу в российских воинских частях, дислоцированных за рубежом; не исследованы проблемы ответственности лиц гражданского персонала воинских частей за преступления против службы; уклонение от прохождения военной и альтернативной службы, за которые ст.328 УК предусмотрены «бархатные» санкции, может считаться более «выгодным» по сравнению с риском уголовной ответственности и даже с самой ответственностью, и т.д.

В итоге приходится признать, что уголовно-правовая политика в сфере воздействия на «воинскую» преступность половинчата, не завершена и часто не действует, уступая место практике правоприменения, да и то в области назначения «воинских» наказаний (ст.ст.50 и 55 УК РФ), предусмотренных альтернативно.

Наряду с этим, не реализованы положения ч.3 ст.331 УК РФ о том, что уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством военного времени. Однако Федеральный конституционный закон «О военном положении» от 30 января 2002 г. никак не определил отношения к этому. Конечно же, не дай нам Бог ни военного времени, ни боевой обстановки (хотя последней хватает хотя бы в Чечне), но при отсутствии выверенной концепции уголовной политики в этой сфере сформированное наспех уголовное законодательство военного времени вряд ли будет качественным.

И современные криминологические реалии заставляют присмотреться к обоснованности сохранения традиционного подхода к «воинской» преступности, а стало быть – и к оценке уголовно-правовой политики в этой сфере как завершенной. По данным НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, в 2001 г. каждое второе преступление, зарегистрированное в войсках – тяжкое или особо тяжкое, количество убийств возросло на 6,6%, а умышленных причинений тяжкого вреда здоровью – на 4,2%. Число погибших в результате преступлений военнослужащих, возросло на 29,4% (а большинство из потерпевших сами являлись военнослужащими). Не снижается общее число преступлений против собственности (а предметом таких преступлений зачастую является военное имущество); на 10,5% отмечен рост преступлений военнослужащих в сфере использования должностных полномочий, более половины из которых – насильственные действия к подчиненным. Возросло количество выявленных преступлений, связанных со взяточничеством (+19,1%). Аналогичны тенденции и традиционной «воинской» преступности – нарушений уставных правил взаимоотношений, уклонений от военной службы, нарушений правил несения специальных служб. Коэффициент преступности за 1998-2001 гг. превысил средний показатель 1980-1990 г. в 1,5 раза. Эти тенденции сохранились как в 2002 году, так и в 2003 году.

К сожалению, научно обоснованной концепции совершенствования законодательства, в том числе и уголовного, воздействующего на «воинскую» преступность, пока нет, а идеи усиления ответственности за преступления против военной службы такой концепцией считаться не могут. Кроме того, актуальность этой проблемы существенно возрастает по мере «продвижения» военной реформы в стране. В связи с этим для современной уголовной политики возникает дилемма – либо «оставить все как есть» - от традиционности норм Раздела XI УК до их правоприменения существующей системой военно-уголовной юстиции, либо «все сломать» - считать военную службу обычной разновидностью государственной службы и не выделять «воинскую» преступность из преступности в этой сфере, с ликвидацией военной юстиции как таковой.

Таким образом, без глубокого и всестороннего осмысления существующих уголовно-правовых, криминологических и правоприменительных проблем, осмысления уголовно-политического опыта России и других стран решить такую дилемму в интересах общества и государства, национальной безопасности страны невозможно.

Многие преступления в армии невозможно совершить в одиночку в силу специфики военной службы. Неудивительно, что особенное распространение получили преступления, совершаемые в группе. Вооруженные Силы представляют собой «лакомый кусок» для представителей криминального мира и прежде всего для наиболее социально опасной ее части, а именно организованного преступного сообщества. Более того, большинство наиболее опасных преступлений стали возможными при весьма распространенной коррумпированности среди командного состава, что самым ярким образом демонстрирует взаимосвязь организованной преступности и коррупции.

Организованная преступность словно «раковая опухоль» разрушает любой социальный организм, но для армии подобное разрушающее воздействие может иметь самые катастрофические последствия. Военнослужащие, попав под влияние организованной преступности, превращаются из защитников Отечества в его самых опасных врагов. Опасных тем более, что эти враги внутренние.

Под организованной преступностью в контексте рассматриваемых вопросов мы понимаем социально-негативное явление, заключающееся в совокупности преступных сообществ, объединяющих в своих рядах как отечественных, так и зарубежных преступников, и влияющих на определенные социальные сферы жизни общества, а также имеющих целью достижение наибольшей незаконной прибыли.

Надо сказать, что иногда в средствах массовой информации рассматриваемое негативное и опаснейшее явление представляется как закономерное последствие социальной и психологической незащищенности военнослужащих, их бедственного материального и морального состояния. Из-за этого в общественном сознании возникло устойчивое представление о том, что это сугубо российская проблема, которая обусловлена неоправданно затянувшейся и противоречивой реформой. Между тем, ознакомление с мировым опытом показывает, что проблема коррупции и проникновения в армию представителей организованной преступности носит весьма распространенный характер и присуща также армиям наиболее развитых в экономическом отношении стран.

Таким образом, следует признать, что проблема коррупции среди военных чиновников и проникновение организованной преступности в армию превратилась в транснациональную.

Состояние преступности в Вооруженных Силах РФ продолжает вызывать серьезную озабоченность. Так, в 2003 г. было зарегистрировано на 13% больше преступлений, чем в 2002 г. (в 2002 г. – на 11% больше, чем в 2001 г.). На 26% увеличилось число должностных преступлений (в 2002 г. – на 42% больше, чем в 2001 г.). Количество преступлений против собственности возросло на 25%, а в сфере экономической деятельности – на 58%. Увеличилась на 15,6% численность преступлений против общественной безопасности. Кроме того, возросло число преступлений, совершенных в состоянии алкогольного опьянения (на 7,5%), и что еще более опасно, увеличилось число тяжких преступлений, совершенных с применением оружия (на 17,2%). Преступлений против жизни и здоровья было совершено на 44,7% больше, причем значительно (на 31%) возросло количество случаев доведения сослуживцев до самоубийства.

При этом какие-либо позитивные изменения, связанные с проводимыми реформами для большинства военнослужащих представляются весьма туманно. Не добавляют положительного значения реформам и заявления о том, что армия никогда не будет профессиональной, а срок службы сократится только через несколько лет.

Представителей организованной преступности применительно к Вооруженным Силам интересует:

1. Оружие, в том числе взрывчатые вещества. Много оружия пропало во время первых боевых действий в Чечне, причем пропажа оружия возрастала в геометрической прогрессии. Например, по данным Главного ракетно-артиллерийского управления, в Чечне было утеряно 4830 единиц оружия. Внутренние войска потеряли в Чечне: в 1994 г. – 103 единицы оружия, в 1995 г. – 365, в 1996 г. – 407. Только в 1996 г., по данным МВД, зарегистрировано 3261 единицы похищенного оружия, причем 1127 единиц – это армейское боевое оружие, включая пулеметы, автоматы и гранатометы. Размеется, оружие похищается не только со складов воинских частей и не только военнослужащими.

2. Значительные материальные ценности, находящиеся на армейских складах. Согласно данным, полученным нами в результате опроса офицеров Северного флота, 12% из них признают, что в части, где они проходят службу, офицеры и мичманы регулярно совершают хищения военного имущества. При этом латентность данных хищений чрезвычайно высока.

3. Армейские склады для незаконного хранения, например, наркотиков, угнанных автомашин и т.п. Более того, стали достоянием гласности в результате проведенных правоохранительными органами специальных оперативных мероприятий случаи, когда арендуемые армейские складские помещения использовались представителями организованных преступных группировок для подпольного изготовления спиртосодержащих напитков, автослесарных работ по сокрытию угнанных автомашин, изготовлению фальшивых документов и т.д. При этом во всех этих случаях командование соответствующей воинской части либо знало об этом, либо предпочитало делать вид, что не знает (скорее всего, и в первом, и во втором случаях, за соответствующее вознаграждение). Необходимо подчеркнуть, что особенно привлекательным для организованной преступности является то, что на территорию, где расположены склады, без специального разрешения не могут проникнуть представители невоенных правоохранительных и контролирующих органов.

4. Радиоактивные вещества, имеющие высокую рыночную стоимость. Организованная преступность в последнее время активно интересуется оружием массового поражения. Неоднократные случаи попыток продажи радиоактивных веществ как в пределах стран СНГ, так и за рубежом наглядно подтверждают это. В то же время беспокоит то, что во всех этих случаях официальные представители Министерства обороны и других заинтересованных «силовых» ведомств утверждают, что подобные случаи в принципе невозможны, а если и происходят, то носят экстраординарный характер. Между тем, даже сама возможность получения соответствующего продукта представителями организованной преступности может вызвать панический страх, поскольку для достижения своей цели преступники не останавливаются ни перед чем. Не случайно в последнее время многие практические и научные работники все чаще говорят о тесной связи организованной преступности с террористическими группировками. Например, радиоактивные или атакующие химические вещества могут похищаться с целью наживы, а не для непосредственного применения. Но интерес в их приобретении возникает либо у так называемых «террористических» государств (термин условный), где существует агрессивный авторитарный режим, либо у заведомо террористических организаций, представители которых готовы ради удовлетворения собственных политических амбиций поставить мир на грань катастрофы, что в очередной раз доказали события недавнего прошлого, когда террористы взорвали московское метро.

5. Финансовые средства Министерства обороны и других министерств и ведомств, где имеются воинские формирования. Так называемая «прокрутка» бюджетных средств, как показали события 1990-х гг., весьма доходна для преступных группировок. Серьезную проблему представляет легализация денег, добытых преступным путем. С помощью кредитно-финансовой системы Министерства обороны криминальные сообщества вкладывают деньги во всевозможные околоармейские ветеранские фонды, обладающие рядом значительных налоговых льгот и послаблений, а также в строительство жилья, часть которого затем переходит к ним в собственность. Что касается строительства, которое ведется через Министерство обороны, то здесь, к сожалению, в последние несколько лет наблюдались серьезные нарушения и злоупотребления.

Так, при реконструкции Чернышевских казарм в Москве были допущены серьезные отступления от установленных правил. Работы были завершены в 2003 г., и после изучения финансовых документов стало очевидно, что запланированные расходы значительно превышены. В результате проведенных проверок финансовыми службами было установлено, что, например, в числе прочего построен объект под названием “баня для личного состава”: элитная сауна с бассейном, бильярдной и тренажерным залом. Баня обошлась казне Министерства обороны в 29 млн. рублей. Никакой первоначальной проектно-сметной документацией она не предусматривалась. На территории бригады охраны Генштаба была возведена Аллея славы – 13 гранитных стел с именами солдат, погибших в Чечне, которая согласно смете обошлась в 10 млн. рублей. Характерно, что расходы на Аллею славы также не были запланированы. Расчет при этом простой – никто не посмеет упрекнуть в трате денег на монумент в честь героев, хотя очевидно, что затраты были чрезмерными, и за счет бюджетных средств. Всего ущерб при реконструкции казарм составил 1 млн. долларов США. Было установлено, что деньги Министерство обороны платило компании “Ремфинстрой”, которая после начатой проверки бесследно исчезла. Не менее запутанная ситуация сложилась с передислокацией 147-й автобазы Генерального штаба из здания, которое считается памятником архитектуры (Провиантские склады), в новый военный городок на Рублевском шоссе. Несмотря на выделенные денежные средства, руководство КЭУ заявило, что объем недофинансирования составил 200 млн. рублей. Были вскрыты и другие злоупотребления. В частности банно-прачечный комбинат возводился за счет средств, выделенных правительством Москвы. Но как выяснилось, за эту же технику были уплачены суммы из средств Министерства обороны. Другими словами, одна и та же продукция оплачивалась дважды за счет государства.

6. Возможность использования государственно-чиновничьего аппарата. Должностные полномочия, предоставленные чиновникам Министерства обороны весьма широки, особенно если учесть то обстоятельство, что на период введения, например, чрезвычайного положения, большинство чиновников гражданских ведомств автоматически переходят в подчинение к военным. Не следует забывать, что даже в обычные дни военные могут призвать едва ли не любого военнообязанного гражданина на так называемые военные сборы. Кроме того, представители организованной преступности нуждаются в освобождении от призыва в армию своих родственников и знакомых, а также «боевиков», что также невозможно без коррумпированного военно-чиновничьего аппарата. Указанные, а также иные широкие полномочия военных чиновников зачастую используются в противоправных целях.

7. Представителей организованной преступности интересует военный транспорт, который, как правило, освобожден от обычного досмотра и маршруты его движения нередко проходят в стороне от транспортных магистралей. Известен случай, когда в военном аэропорту Чкаловск (Московская область) была задержана преступная группа в момент перегрузки из прибывшего из Средней Азии военного самолета в автомобиль «Газель» наркосодержащего непереработанного сырья. Кроме того, в течение длительного времени через границу с Грузией организованными преступными группировками осуществлялась контрабандная перевозка в Россию некачественного этилированного спирта. Без незаконных посреднических услуг, в том числе со стороны военных, подобная перевозка вряд ли была бы возможна.

8. Государственная граница, охраняемая военнослужащими, также не остается без внимания организованной преступности, представителей которой, естественно, в первую очередь интересуют вопросы прохождения контрабандного товара, незаконно добытой валюты и, особенно в последнее время, наркотиков. Именно при перевозке наркотиков наблюдаются элементы слияния отечественной организованной преступности с международной. Например, долгое время выходцы из Нигерии (в основном учащиеся Российского университета дружбы народов), доставляющие в Россию так называемый “коричневый” героин (низшая степень очистки наркотиков) опекались представителями российской организованной преступности. В последнее время организованная преступность все больший интерес проявляет к контрабанде культурно-исторических ценностей. По данным Главного управления уголовного розыска МВД РФ, из крупнейших музеев, архивов, библиотек Москвы, Санкт-Петербурга, Вологды, Сочи и других городов России похищены, а возможно уже вывезены из страны произведения Айвазовского, Поленова, Саврасова, Васнецова, мозаичная икона, выполненная М.В. Ломоносовым, археологические коллекции, древнейшие книги и рукописи.

9. Новейшие образцы военной техники, которая высоко котируется на международном рынке вооружения, а также секретные военные разработки и материалы, представляющие доходный товар для иностранных спецслужб. Например, в свое время произошел, можно без преувеличения сказать, международный скандал, когда в Великобританию был продан российский танк Т-80У. Пикантность ситуации заключалась в том, что в октябре 1992 г. российская государственная компания «Спецвнештехника» продала либерийской фирме «Абиндрек Инк» единственный секретный экземпляр танка, оказавшийся затем при так и невыясненных обстоятельствах в Великобритании. Американские и французские представители ВПК сделали запрос в ООН с просьбой подтвердить, что Россия внесла продажу танка в соответствующий реестр. И хотя танк был продан в октябре 1992 г., представители российского ВПК, во избежание развития скандала, вынуждены были внести в специальный реестр продажу опытного секретного танка в июне 1993 г., т.е. «задним» числом. Между прочим, зачастую после хищения наиболее сложной военной техники с помощью военных представители криминального мира рекрутируют и военных специалистов для ее последующего обслуживания.

10. Высокопрофессиональные специалисты, хорошо владеющие огнестрельным оружием, имеющие навыки рукопашного боя и умеющие обращаться со взрывчатами веществами. Активное рекрутирование наиболее подготовленных военных специалистов в сферу организованной преступности стало очевидным и исключительно опасным социально-негативным явлением. Это касается привлечения бывших (реже действующих) военных в качестве наемных убийц («киллеров»), в качестве специалистов в области радиоэлектроники для обеспечения в интересах организованной преступности всех видов прослушивания конкурентов (иногда и государственных служащих) и «взлома» чужих компьютерных систем безопасности. Например, в Новочеркасске представители спецназа Внутренних войск занимались вымогательством (рэкетом) и угоном, с целью последующей продажи, автомобилей. Многие отечественные видные криминологи полагают, что часто «киллерами» являются бывшие сотрудники спецподразделений КГБ (ФСБ), МВД и Министерства обороны. Низкая раскрываемость «заказных убийств» помимо известных причин (неумение правоохранительных органов расследовать такие преступления, боязнь дачи свидетелями показаний и т.п.) объясняется еще и высокой профессиональной подготовкой исполнителей, которые умудряются попасть в голову жертве из стрелкового оружия с расстояния в несколько десятков метров из движущегося транспортного средства или подкладывают взрывное устройство таким образом, что потерпевший взрывается вместе с автомобилем. Показательно и симптоматично, что в результате нашего опроса офицеров, трое из них ответили, что в случае увольнения из Вооруженных Сил они пойдут работать в охранные структуры, даже если те будут каким-либо образом связаны с организованной преступностью. При этом даже в условиях анонимного опроса такие ответы офицеров, находящихся на действительной военной службе, говорят о многом. Но более настораживает, что еще 8% опрашиваемых офицеров затруднились ответить, пойдут ли они работать в подобные структуры или нет. Другими словами у офицеров не наблюдается активного устойчивого неприятия к самой возможности сближения с криминальным миром.

Определенные качества офицеров, такие как дисциплинированность, хорошая физическая подготовка, навыки рукопашного боя и владение оружием, позволяют им успешно конкурировать при выборе такой специфической работы, как сотрудник охранного предприятия. Не всегда офицер стремится расстаться с военной службой, т.к. ему необходима гарантированная государственная пенсия и иные социальные льготы. В то же время многие из них надеются на изменения в лучшую сторону и искренне верят в патриотический долг. (Один из офицеров Морского флота, после очередной задержки с выплатой денежного довольствия, в собственной каюте расстрелял из пистолета устав, написал записку, что не может изменить присяге, и застрелился.) Следовательно, предлагаемую работу в охранном предприятии офицеры рассматривают как временную, дающую возможность дополнительного заработка. К сожалению, недобросовестные руководители подобных предприятий, пользуясь тем, что офицер вынужден скрывать свои дополнительные заработки, поскольку согласно действующему законодательству он не имеет права заниматься предпринимательской деятельностью, поручают всякого рода сомнительные задания и постепенно подталкивают их к совершению противоправных деяний, обещая за выполнение порученных заданий солидное денежное вознаграждение. При этом необходимо подчеркнуть, что значительная часть охранных предприятий либо действует с нарушением установленных правил, либо вообще связана с криминальным миром. Весьма показательно, что в одном из самых известных и крупных охранных предприятий «Родон» насчитывается до 300 бывших спецназовцев.

Определить основные причины все возрастающего проникновения организованной преступности в Вооруженные Силы – задача отнюдь не простая. Тем не менее среди основных и главных следует выделить следующие крупные блоки социально-негативных проблем.

1. Проведение реформ в армии, как уже говорилось, сопряжено с серьезными трудностями, которые усугубляются тем, что реформирование проводит устаревший организационно-управленческий аппарат. При таких условиях возможны различные злоупотребления, приводящие к совершению корыстных преступлений, в том числе с участием представителей организованной преступности. При этом совершаемые преступления, помимо материального и морального вреда, причиняют вред непосредственно обороноспособности страны. (Думается, неслучайно произошли серьезные сбои во время зимних боевых стрельб на Северном флоте. Например, в конце 1990-х гг. в ходе прокурорской проверки на одной из подводных лодок были обнаружены разукомплектованными несколько боевых торпед, на которых отсутствовали аккумуляторные батареи. При этом командование флота недоумевало, почему во время учений боевые торпеды тонут. В то время об этих фактах общественность не информировалась.) Один из командиров батальона материально-технического обеспечения дивизии РВСН регулярно откачивал из специального резервуара десятки тысяч тонн топлива и продавал его сторонним организациям, причем довольно часто посредником в организации подобных сделок выступали представители местных преступных группировок. Один из директоров государственного предприятия даже хотел направить благодарственное письмо на имя Министра обороны и рассказать о действенной помощи армии народу, но его опередили работники военной прокуратуры. В результате проведенной проверки было установлено, что ущерб от его «коммерческой» деятельности составил 2 млн. рублей. Как выяснилось, командир батальона обеспечения принял решение продавать ракетное топливо для того, чтобы добыть средства на лечение дочери, которой требовалась срочная дорогостоящая операция на сердце, а денег у него не было. Будучи втянутым в криминальный бизнес, он уже не мог не совершать преступления, поскольку в противном случае лидеры преступной группировки угрожали ему и его семье физической расправой. В этом есть определенная устоявшаяся закономерность: криминальный мир исподволь навязывает собственные “правила игры”, в какой-то момент даже проявляя элементы видимого участия, но потом спровоцированного ими на совершение преступления офицера, они уже от себя не отпускают.

2. Справедливо постоянно говорится о росте социального расслоения среди военнослужащих. Некоторые должностные лица пользуются значительными материальными благами (имеют несколько квартир, дачи, дорогие автомашины), другие военнослужащие получают незначительное денежное довольствие и вынуждены жить либо в общежитиях, либо снимать комнаты или квартиры, тратя на это практически все получаемые деньги. Как показывают данные социологических опросов, наиболее ущербно офицеры чувствуют себя во Владивостоке, Москве, Хабаровске, Южно-Сахалинске. Более или менее социально приемлемые условия службы, согласно этим же данным, в Ульяновске и Казани. Уровень жизни офицеров, прежде всего среднего звена все еще остается низким и это вызывает недовольство. Согласно проведенному опросу, лишь 28% офицеров намерены служить до пенсии, 28% продолжают служить в надежде на улучшение жилищных условий, после чего намерены немедленно уволиться. При этом на подготовку каждого офицера тратятся немалые государственные средства, а часть из них не хочет служить едва ли не сразу после получения звания лейтенанта.

3. До сих пор не удалось повысить престиж военной службы, что крайне негативно отражается как на ходе проведения задуманных реформ, так и на отношении общества к армии. Военнослужащие зачастую ощущают противостояние между собой и общественным настроением и, в том числе поэтому, чувствуют себя «временщиками». Такие люди не рассматривают службу как исполнение долга, а относятся к ней как к средству наживы. Психология «временщика» у военнослужащих тем и опасна, что подталкивает их к сомнительным связям, т.к. у них отсутствует, если так можно сказать, точка опоры. Несомненно, организованная преступность удачно использует подобных «временщиков» в своих целях.

4. Отсутствуют четкие и понятные морально-этические правила поведения высших военных чиновников. Очевидно, что какой бы высокий государственный пост не занимал военнослужащий, он не может обладать роскошной виллой в запретной природоохранной зоне и не может иметь в частной собственности яхту. Наверное, наличие такого рода “излишеств” у военнослужащих должностных лиц должно, по меньшей мере, вызывать озабоченность у руководства Министерства обороны, а по большому счету в этом случае необходимо ставить вопрос об увольнении со службы лиц, склонных к компроментации высокого воинского звания. Именно на подобных лиц рассчитывают представители организованной преступности, которые планируют взятие под свой контроль той или иной сферы деятельности, так или иначе связанной с Вооруженными Силами.

5. С этой же проблемой связана проблема коррумпированности военных чиновников. К сожалению, уровень коррупции в Вооруженных Силах достиг таких масштабов, когда даже «дедовщина» подверглась этому явлению, – нередки случаи, когда молодые солдаты откупаются от «дедов», и те берут их под свою защиту и покровительство.

6. Правоохранительная система, сложившаяся в Вооруженных Силах, устарела и требует серьезной реконструкции. Причем, речь должна идти не только о структурно-штатной реорганизации, а о пересмотре некоторых принципов в ее деятельности (например, финансирование работников военной юстиции не должно идти через Министерство обороны). Сколько раз было сказано о давно назревшей необходимости создания военной полиции в качестве самостоятельной структуры, не подчиненной командиру части, однако этот принципиальный вопрос до сих пор так и не решен. Само реформирование Вооруженных Сил без качественно новой системы правоохранительных органов, осуществляющих контроль за соблюдением законности в войсках, невозможно. Между тем, досужие разговоры о сложности подобной работы и о том, что на это у государства нет денег, не имеют под собой серьезной аргументации, поскольку деятельность военного дознавателя, который в период исполнения несвойственных для него функций вынужденно отрывается от исполнения своих прямых обязанностей, обходится налогоплательщикам гораздо дороже, а об эффективности такой деятельности и говорить не приходится. Разумеется, в условиях острой нехватки профессиональных кадров, которые готовы бороться с преступностью, представители криминального мира чувствуют себя намного проще и лучше, чем это должно было бы быть.

Заключение

Во многих западных странах в основу борьбы с преступностью положена аксиома Дюркгейма: преступность – нормальное явление, вполне избавиться от которого никому никогда не удавалось и не удастся. Поэтому и усилия их правоохранительных органов нацелены не на то, чтобы избавить общество от преступности, а лишь на то, чтобы масштабы преступности не превышали социально терпимый уровень. В этих государствах была принята генеральная линия: в начале создать своеобразные «островки безопасности от преступности» в отдельных регионах. А затем, постепенно, расширяя эти сферы, локализовать преступность. Такая стратегия значительно повышает жизнестойкость общества, его способность нормально функционировать даже при высоком уровне преступности. Ее показатели в развитых капиталистических странах во много раз выше российских данных.

Преступность военнослужащих — один из компонентов общей преступности в стране, совокупность преступлений, совершаемых особой категорией граждан — военнослужащими, проходящими военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах Россий­ской Федерации, других войсках и воинских формированиях страны (пограничных, внутренних, железнодорожных войсках, войсках гражданской обороны; инженерно-технических и дорожно-строительных воинских формированиях; в службе внешней разведки, органах ФСБ, федеральных органах государственной охраны).

Преступность военнослужащих включает две группы совершаемых ими преступлений:

преступления против военной службы, установленного порядка ее прохождения (неисполнение приказа, сопротивление начальнику, дезертирство, нарушение правил несения боевого дежурства и т.п.);

общеуголовные преступления (против личности, против собственности и т.п.).

Военнослужащие несут уголовную ответственность на одинаковых для всех граждан основаниях независимо от воинского звания и занимаемой должности (ст. ст. 23, 28 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ). Однако с учетом особенностей правового положения они могут привлекаться к ответственности за совершение не только общеуголовных, но и особых, воинских преступлений (по установленным для них нормам военно-уголовного законодательства).

Ключевой нормой, определяющей содержание и пределы ответственности за преступления против военной службы, является ст. 331 УК, формирующая их понятие: «Преступлениями против военной службы признаются предусмотренные настоящей главой преступления против установленного порядка прохождения военной службы, совершенные военнослужащими, проходящими военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, а также гражданами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими военных сборов».

Особенности военной службы и статуса военнослужащих в определенных ситуациях обусловливают признание необходимой обороны не только правом военнослужащих, но и их правовой обязанностью. При несении боевого дежурства (боевой службы), караульной и других специальных служб, признаваемых выполнением боевой задачи, военнослужащие не вправе, ссылаясь на состояние крайней необходимости, уклониться от выполнения воинских обязанностей, даже если их жизни угрожает опасность.

Особый характер военно-служебной деятельности в сочетании с ее исключительной опасностью и обязательностью обусловливает необходимость уголовно-правовой охраны интересов военной службы, использования уголовного права как средства принуждения к соблюдению установленного порядка прохождения военной службы и решения, по возможности, специальных воинских задач исправления военнослужащих, совершивших преступления, предупреждения с их стороны новых общественно опасных деяний, а также защиты от преступных посягательств граждан.

Анализ причин и условий, способствовавших совершению преступлений, свидетельствует о том, что они стали возможными в силу неисполнения или ненадлежащего исполнения военнослужащими, их совершившими, своих общих и специальных обязанностей, а также в связи с грубыми нарушениями командирами (начальниками) должностных обязанностей по обеспечению уставного порядка и контроля за личным составом.

Причины преступности военнослужащих тесным образом связаны с причинами преступности в стране (как часть и целое) и не могут рассматриваться в отрыве от них. В то же время Вооруженные Силы настолько своеобразный социальный институт, что некоторые причины, во-первых, гипертрофированно влияют именно на преступность военнослужащих, а, во-вторых, имеют место исключительно в среде военнослужащих.

Понятие причинной связи — одно из центральных звеньев в понятийном аппарате криминологии, а изучение причин и условий преступности является ведущей проблемой криминологии. Без уяснения механизма действия, причин и условий невозможно ни предложить криминологический прогноз, ни (самое главное) вести сколько-нибудь целенаправленную борьбу с преступностью.

Причины и условия преступности военнослужащих следует рассматривать в двух плоскостях: в обществе и в армии. Представляется, однако, что определяющие и главные причины преступности военнослужащих кроются в самих Вооруженных Силах. Связано это с тем, что: 1) Вооруженные Силы хотя и не изолированный социальный организм, но вместе с тем относительно самостоятельный, с присущими только ему особенностями взаимодействия людей между собой и с обществом; 2) причины преступности в стране, воздействуя на преступность военнослужащих, неизбежно изменяются в условиях армейской действительности (например, в условиях жесткой воинской дисциплины человек, склонный к мелким правонарушениям, может быть лишен самой возможности совершать противоправные действия); 3) внутри воинских коллективов действуют специфические криминогенные и антикриминогенные факторы, которые отсутствуют в обществе.

Одной из криминологических характеристик преступно­сти военнослужащих является ее особая общественная опасность, связанная не только с характерными для преступных деяний гражданских лиц нарушениями общественного порядка, посягательствами на личность, собственность, но и с ослаблением военной дисциплины, нарушением порядка прохождения военной службы, т.е. с важнейшими условиями боеготовности воинских соединений и частей. Поэтому преступность военнослужащих — опасный дестабилизирующий фактор, крайне негативно воздействующий не только на Вооруженные Силы, но и на государство в целом, ибо положение дел в армии является одним из индикаторов, по которому общество оценивает состояние своей безопасности.

Проводимое в последние годы реформирование армии, улучшение ее финансирования привели и к некоторым положительным результатам, в частности к сокращению объема преступности военнослужащих. В последние годы стабилизировался и ее уровень, который в настоящее время в 2—2,5 раза ниже, чем в целом по стране (около 700 преступлений на 100 тыс. военнослужащих).

Личность преступника-военнослужащего имеет существенные особенности, обусловленные целым рядом факторов: замкнутостью однополой социальной группы межличностного общения; жесткой регламентацией повседневного быта; необходимостью при определенных условиях рисковать жизнью; иерархическим построением взаимоотношений между начальником и подчиненными при безусловном соблюдении принципа единоначалия; ограничением свободного времени и, как правило, узким выбором культурно-досуговых мероприятий; значительными ежедневными физическими и психологическими нагрузками; временным («кочевым») образом жизни и др.

При этом существуют особенности, присущие личности преступника-военнослужащего срочной службы и личности преступника-командира (начальника).

Преступность в Вооруженных Силах и других воинских формированиях России невозможно отнести только лишь к внутренним факторам, поскольку военная организация государства служит целям обеспечения военной безопасности страны, т.е. ее внешней безопасности. Стало быть, воздействие на преступность в армии и на флоте влияет на обеспечение военной безопасности, а в конечном итоге – национальных интересов России. Можно привести достаточно доказательств того, что высокий уровень преступности среди военных, негативные изменения ее характера и структуры, неизбежно сказываются на важнейших составляющих военной безопасности – боевой готовности и боеспособности войск.

Вместе с тем преступность военнослужащих в значительной степени затрагивает сферу государственной службы, экономики, личную и общественную безопасность и другие институты гражданского общества.

Причины и условия преступности военнослужащих следует рассматривать в двух плоскостях: в обществе и в армии. Представляется, однако, что определяющие и главные причины преступности военнослужащих кроются в самих Вооруженных Силах. Связано это с тем, что: 1) Вооруженные Силы хотя и не изолированный социальный организм, но вместе с тем относительно самостоятельный, с присущими только ему особенностями взаимодействия людей между собой и с обществом; 2) причины преступности в стране, воздействуя на преступность военнослужащих, неизбежно изменяются в условиях армейской действительности (например, в условиях жесткой воинской дисциплины человек, склонный к мелким правонарушениям, может быть лишен самой возможности совершать противоправные действия); 3) внутри воинских коллективов действуют специфические криминогенные и антикриминогенные факторы, которые отсутствуют в обществе.

Причины и условия преступности военнослужащих следует рассматривать в двух плоскостях: в обществе и в армии. Представляется, однако, что определяющие и главные причины преступности военнослужащих кроются в самих Вооруженных Силах. Связано это с тем, что: 1) Вооруженные Силы хотя и не изолированный социальный организм, но вместе с тем относительно самостоятельный, с присущими только ему особенностями взаимодействия людей между собой и с обществом; 2) причины преступности в стране, воздействуя на преступность военнослужащих, неизбежно изменяются в условиях армейской действительности (например, в условиях жесткой воинской дисциплины человек, склонный к мелким правонарушениям, может быть лишен самой возможности совершать противоправные действия); 3) внутри воинских коллективов действуют специфические криминогенные и антикриминогенные факторы, которые отсутствуют в обществе.

Одной из криминологических характеристик преступно­сти военнослужащих является ее особая общественная опасность, связанная не только с характерными для преступных деяний гражданских лиц нарушениями общественного порядка, посягательствами на личность, собственность, но и с ослаблением военной дисциплины, нарушением порядка прохождения военной службы, т.е. с важнейшими условиями боеготовности воинских соединений и частей. Поэтому преступность военнослужащих — опасный дестабилизирующий фактор, крайне негативно воздействующий не только на Вооруженные Силы, но и на государство в целом, ибо положение дел в армии является одним из индикаторов, по которому общество оценивает состояние своей безопасности.

Проводимое в последние годы реформирование армии, улучшение ее финансирования привели и к некоторым положительным результатам, в частности к сокращению объема преступности военнослужащих. В последние годы стабилизировался и ее уровень, который в настоящее время в 2—2,5 раза ниже, чем в целом по стране (около 700 преступлений на 100 тыс. военнослужащих).

Личность преступника-военнослужащего имеет существенные особенности, обусловленные целым рядом факторов: замкнутостью однополой социальной группы межличностного общения; жесткой регламентацией повседневного быта; необходимостью при определенных условиях рисковать жизнью; иерархическим построением взаимоотношений между начальником и подчиненными при безусловном соблюдении принципа единоначалия; ограничением свободного времени и, как правило, узким выбором культурно-досуговых мероприятий; значительными ежедневными физическими и психологическими нагрузками; временным («кочевым») образом жизни и др.

При этом существуют особенности, присущие личности преступника-военнослужащего срочной службы и личности преступника-командира (начальника).

Применительно к военнослужащим предупреждение преступлений обладает определенными особенностями, поскольку личность преступника-военнослужащего существенно отличается от личности обычного преступника; специфичен и механизм преступного поведения военнослужащих в связи с особыми функциональными задачами, стоящими перед ними, а также с обладанием оружием; необычна мотивационная сфера большинства военнослужащих, направленная на удовлетворение в первую очередь элементарных потребностей.

Преступность в Вооруженных Силах и других воинских формированиях России невозможно отнести только лишь к внутренним факторам, поскольку военная организация государства служит целям обеспечения военной безопасности страны, т.е. ее внешней безопасности. Стало быть, воздействие на преступность в армии и на флоте влияет на обеспечение военной безопасности, а в конечном итоге – национальных интересов России. Можно привести достаточно доказательств того, что высокий уровень преступности среди военных, негативные изменения ее характера и структуры, неизбежно сказываются на важнейших составляющих военной безопасности – боевой готовности и боеспособности войск.

Вместе с тем преступность военнослужащих в значительной степени затрагивает сферу государственной службы, экономики, личную и общественную безопасность и другие институты гражданского общества.

Список использованной литературы

1. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 года (с изм., внесенными Указами Президента РФ от 09.01.1996 №20, от 10.02.1996 №173, от 09.06.2001 №679, от 25.07.2003 №841, Федеральным конституционным законом от 25.03.2004 №1-ФКЗ)

2. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 года №63-ФЗ (в ред. Федеральных законов от 27.05.1998 №77-ФЗ, от 25.06.1998 №92-ФЗ, от 09.02.1999 №24-ФЗ, от 09.02.1999 №26-ФЗ, от 15.03.1999 №48-ФЗ, от 18.03.1999 №50-ФЗ, от 09.07.1999 №156-ФЗ, от 09.07.1999 №157-ФЗ, от 09.07.1999 №158-ФЗ, от 09.03.2001 №25-ФЗ, от 20.03.2001 №26-ФЗ, от 19.06.2001 №83-ФЗ, от 19.06.2001 №84-ФЗ,от 07.08.2001 №121-ФЗ, от 17.11.2001 №144-ФЗ, от 17.11.2001 №145-ФЗ, от 29.12.2001 №192-ФЗ, от 04.03.2002 №23-ФЗ, от 14.03.2002 №29-ФЗ, от 07.05.2002 №48-ФЗ, от 07.05.2002 №50-ФЗ, от 25.06.2002 №72-ФЗ, от 24.07.2002 №103-ФЗ, от 25.07.2002 №112-ФЗ, от 31.10.2002 №133-ФЗ, от 11.03.2003 №30-ФЗ, от 08.04.2003 №45-ФЗ, от 04.07.2003 №94-ФЗ, от 04.07.2003 №98-ФЗ, от 07.07.2003 №111-ФЗ, от 08.12.2003 №162-ФЗ, от 08.12.2003 №169-ФЗ, от 21.07.2004 №73-ФЗ, от 21.07.2004 №74-ФЗ, от 26.07.2004 №78-ФЗ, от 28.12.2004 №175-ФЗ, от 28.12.2004 №187-ФЗ, от 21.07.2005 №93-ФЗ)

3. Уголовный Кодекс РСФСР от 27.10.1996 (в ред. Закона РСФСР от 25.07.62, Указов Президиума ВС РСФСР от 03.07.65, 04.08.66, 16.09.66, 01.06.67, 19.06.68, 08.05.68, 12.12.68, 27.12.68, 17.10.69, 14.11.69, 21.05.70, 22.06.71, 22.07.71, 20.10.71, 23.07.72, 30.11.72, 17.04.73, 11.07.74, 15.07.74, 07.08.75, 03.02.77, 11.03.77, 13.12.77, 24.08.81, 07.05.80, 11.06.80, 21.09.81, 15.12.81, 03.12.82, 11.10.82, 03.12.82, 09.08.83, 13.09.83, 30.01.84, 16.07.84, 20.02.85, 05.04.85, 01.10.85, 18.10.85, 30.10.85, 28.05.86, 05.06.87, 29.06.87, 17.07.87, 31.08.87, 20.10.87, 05.01.88, 30.03.88, 29.07.88, 11.08.88, 21.11.88, 12.01.89, 10.05.89, 05.07.89, 11.09.89, 11.12.89, 02.01.90, Законов РСФСР от 16.10.90 №243-1, 28.02.91 №752-1, 21.03.91 №945-1, 25.04.91 №1101-1, 18.10.91 №1763-1, 05.12.91 №1982-1, Законов РФ от 18.03.92 №2540-1, 12.06.92 №2988-1, 09.10.92 №3618-1, 20.10.92 №3692-1, 17.12.92 №4123-1, 24.12.92 №4217-1, 18.02.93 №4510-1, 29.04.93 №4901-1, 01.07.93 №5304-1, 06.07.93 №5329-1, 16.07.93 №5451-1, 27.08.93 №5668-1, Федеральных законов от 01.07.94 №10-ФЗ, от 13.12.94 №59-ФЗ, от 07.03.95 №28-ФЗ,от 24.04.95 №61-ФЗ, от 28.04.95 №66-ФЗ,

4. от 28.04.95 №67-ФЗ,  от 18.05.95 №79-ФЗ, от 18.07.95 №106-ФЗ, от 18.07.95 №109-ФЗ, Постановления Конституционного Суда РФ от 20.12.95 №17-П, Федеральных законов от 13.04.96 №30-ФЗ, от 30.07.96 №103-ФЗ) (с изм., внесенными Постановлением Конституционного Суда РФ от 20.12.1995 №17-П)

5. Закон Российской Федерации «О государственной тайне» от 21..07 1993 г. №5485-1 (в ред. Федеральных законов от 06.10.1997 №131-ФЗ, от 30.06.2003 №86-ФЗ, от 11.11.2003 №153-ФЗ, от 29.06.2004 №58-ФЗ, от 22.08.2004 №122-ФЗ, с изм., внесенными Постановлением Конституционного Суда РФ от 27.03.1996 №8-П, определениями Конституционного Суда РФ от 10.11.2002 №293-О, от 10.11.2002 №314-О)

6. Федеральный Закон Российской Федерации от 31.05.1996 г. «Об обороне» №61-ФЗ (в ред. Федеральных законов от 30.12.1999 №223-ФЗ, от 30.06.2003 №86-ФЗ, от 11.11.2003 №141-ФЗ, от 29.06.2004 №58-ФЗ, от 22.08.2004 №122-ФЗ (ред. 29.12.2004), от 07.03.2005 №15-ФЗ, от 04.04.2005 №31-ФЗ)

7. Федеральный Закон Российской Федерации от 28.03.1998 г. «О воинской обязанности и военной службе» №58-ФЗ (в ред. Федеральных законов от 21.07.1998 №117-ФЗ, от 07.08.2000 №122-ФЗ, от 07.11.2000 №135-ФЗ, от 12.02.2001 №15-ФЗ, от 12.02.2001 №16-ФЗ, от 19.07.2001 №102-ФЗ, от 13.02.2002 №20-ФЗ, от 21.05.2002 №56-ФЗ, от 28.06.2002 №75-ФЗ, от 25.07.2002 №112-ФЗ, от 25.07.2002 №113-ФЗ, от 25.07.2002 №116-ФЗ, от 30.12.2002 №186-ФЗ, от 22.02.2003 №27-ФЗ, от 30.06.2003 №86-ФЗ, от 11.11.2003 №141-ФЗ, от 22.02.2004 №4-ФЗ, от 22.04.2004 №20-ФЗ, от 26.04.2004 №29-ФЗ, от 19.06.2004 №53-ФЗ, от 29.06.2004 №58-ФЗ, от 22.08.2004 №122-ФЗ, от 01.12.2004 №149-ФЗ, от 07.03.2005 №15-ФЗ, от 01.04.2005 №27-ФЗ,от 30.06.2005 №77-ФЗ, от 21.07.2005 №100-ФЗ,с изм., внесенными Федеральными законами от 23.12.2003 №186-ФЗ, от 15.07.2005 №86-ФЗ)

8. Федеральный Закон Российской Федерации от 27.05.1998 г. «О статусе военнослужащего» №76-ФЗ (в ред. Федеральных законов от 31.12.1999 №229-ФЗ, от 19.06.2000 №82-ФЗ, от 07.08.2000 №122-ФЗ, от 26.07.2001 №105-ФЗ, от 30.12.2001 №196-ФЗ, от 07.05.2002 №49-ФЗ, от 21.05.2002 №56-ФЗ, от 28.06.2002 №75-ФЗ, от 27.11.2002 №155-ФЗ, от 11.11.2003 №141-ФЗ, от 26.04.2004 №29-ФЗ, от 20.07.2004 №71-ФЗ, от 22.08.2004 №122-ФЗ, от 22.04.2005 №37-ФЗ, с изм., внесенными Федеральными законами от 27.12.2000 №150-ФЗ, от 30.12.2001 №194-ФЗ (ред. 10.11.2004), от 24.12.2002 №176-ФЗ (ред. 10.11.2004), от 23.12.2003 №186-ФЗ (ред. 10.11.2004))

9. Антонян Ю.М. Тени прошлого. М., 1996

10. Ахметшин Х.М., Петухов H.A., Тер-Акопов A.A., Уколов А.Т. Преступления против военной службы (Военно-уголовное законодательство Российской Федерации): Научно-практический комментарий Уголовного кодекса Российской Федерации. М., 1999

11. Борисенко В. Особенности уголовной ответственности военнослужащих // Российская юстиция. – 2000г. - №2.

12. Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Око государево. Российские прокуроры. XVIII век. М., 1994

13. Краснов П. Армия. // Русский колокол, 1928, №3

14. Криминология. Учебник для ВУЗов / Под ред. проф. Малкова В.Д. Издание второе, перераб. и доп. М.: «Юстицинформ». - 2006

15. Курс советской криминологии / Под ред. В.Н. Кудрявцева, И.И. Карпеца, Б.В. Коробейникова. М., 1985

16. Лунеев В.В. Преступность XX века. М., 1997

17. Мацкевич И.М. Причины и условия преступности военнослужащих: По материалам криминологического исследования // Правоведение. – 1999. - №2

18. Международное публичное право: Сб. документов: В 2 т. М, 1996. Т. 2

19. Мигачев Ю.И. Правовой статус военнослужащих, гарантии его реализации и защиты в Российской Федерации // Государство и право. 1997. № 10

20. Мышлаевский М.З. Офицерский вопрос в XVII веке. СПб., 1899

21. Певень Л.В. Готовность к военной службе: проблемы формирования оборонного сознания российской молодежи // Социологические исследования. 1997. № 5

22. Пирожков В.Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). Тверь, 1990

23. Подпрапорщик. К унтер-офицерскому вопросу // Разведчик. 1909. № 956

24. Преступления против военной службы: Учебник для вузов / Под ред. H.A. Петухова. М., 2002

25. Пьяная вечеря // Московский комсомолец. 1998. 18 авг.

26. Следствие продолжается со всем тщанием // Коммерсант. 1993. 31 марта

27. Солдаты русской армии по-прежнему мечтают о еде // Комсомольская правда. 1996. 7 февр.

28. Стариков В. Флоту нужен крейсер «Секс» // Аргументы и факты. 1997. № 32

29. Теория государства и права: Учебник / Под ред. A.M. Васильева. 2-е изд. М.: Юрид. лит., 1983

30. Теория государства и права: Учебник для вузов / Под ред. В.М. Корельского, В.Д. Перевалова. 2-е изд., изм. и доп. М.: Изд-во «НОРМА», 2001

31. Фокс В. Введение в криминологию. М., 1985

32. Харабет К.В. Причины и предупреждение наркотизма в Вооруженных Силах Российской Федерации: Автореф. канд. дисс. М., 1997

33. Шептулин А.П. Системы категорий диалектики. М., 1983

34. Шестаков Д.А. Понятие преступности в российской и германской критической криминологии // Правоведение. 1997. № 3.