Фольклорные традиции Вологодчины

Фольклорные традиции Вологодчины

Фольклорные традиции Вологодчины

Пункт работы: Вологодская обл., Череповецкий р-н, с.Воскресенское (Ерга).

Собиратель: Храмцова Н.Ю.

Содержание:

Введение

1   Драка

2   Календарные обряды (яичное заговенье)

3   Семейно бытовые обряды (поминальные стихи)

4   Народная проза (сказки)

Заключение

Список литературы

Введение

Свою фольклорную практику я провела в селе Воскресенское, Череповецкого р-на, Вологодской обл.

Ерга (Воскресенское) — большое современное село, расположенное в сорока километрах от Череповца по дороге на Кириллов. Ранее оно было центром Петриневской-1 волости Череповецкого уезда Новгородской губернии. Первое упоминание о Ерге относится к началу XVI века. В грамоте великого князя Василия Ивановича говорится о починке ямской избы и участка дороги: «...от Ергольского Яму до Надпорожского Яму дороги почистити и мостов по рекам и болотам и по грязем велел починити...»[1] Среди промыслов наибольшее распространение получило гончарное дело. Также в Ерге делали прекрасные игрушки.

В этом селе живут замечательные люди, они с удовольствием откликнулись на мою просьбу рассказать мне местный фольклор. Наиболее интересный материал я представила в своем отчете. Хочу отметить, что в этом селе нет носителей песенного фольклора, знают только традиционные клички и колядки.

1 Драка

Первым с кем я познакомилась, был

Голубев Леонид Александрович 1930 г. рождения, он рассказал мне о мужских традициях – драках.

Драка как один из типов традиционного рукопашного боя до сих пор не привлекла внимания исследователей, занимающихся изучением боевых искусств. По их мнению, драка - это «свалка», которая не имеет своих законов и обязательств. Материалы, полученные экспедициями говорят об обратном - действия, сопровождающие драку, строго организованы и подчиняются определённым правилам.

Организация всех элементов, связанных с дракой, наиболее ярко проявляет себя в молодежных уличных гуляньях, проводимых на престольные и весенние праздники. Праздник собирает к себе молодежь из всех окрестных деревень. И именно эти встречи могут сопровождаться столкновениями, которые, как правило, заканчивались кровопролитием. Леонид Алексеевич сказал, что праздник без убитого - не праздник. И поскольку драки были связаны с весенними гуляниями, можно предположить, что пролитая кровь обеспечивала плодородие земли. Поэтому смерть в драке считалась почётной, и её не боялись.

Драки происходили между партиями молодежи. Партия, или как её ещё называют, «шатья» состоит из неженатых парней одной деревни. Руководит ею атаман. Он не обязательно выделялся физической силой, но отличался отчаянностью, смелостью и умом. Обычно он шел впереди партии с группой задиристых парней - «бузотёров». Они шли с хулиганскими песнями-частушками и особой пляской, в которой прискакивали, «рассекали» пиджаками или железными тростями землю, ударяли в неё ножами. Голубев Л.А. так об этом вспоминает: «Вот идёшь, дак это же страсть! Навстречу-то каким робятам мы попадём, дак ведь могут струсить сразу, что сейчас испазгают, изрежут всех». Особое значение, по его словам, имела песня: «Писней-то убиваешь, как поёшь писню!». За бузотёрами стенкой идут бойцы, или, как их называли, «бедовые парни». Замыкают гуляющую партию девушки, которые держатся под руки. Ряд девушек является своеобразной “границей”, отделяющей “свое”, уже завоеванное впереди идущими парнями пространство, от “чужого”, которое ещё предстоит пройти - завоевать.

Организует все движение гармонист. Можно сказать, что без гармониста шатьи не существует. До встречи с другой партией гармонист играет наигрыш «на проходку». Когда же происходит встреча, он переходит на более резкую и быструю игру, которая называется «Хулиганская». Эта игра имеет особое значение, так как поднимает у ребят боевой дух.

Когда зазвучит «Хулиганская», бузотёры начинают «хоркать» - издавать особый устрашающий звук - и петь задиристые песни. Например:

При первой встрече партии проходят мимо друг друга. Если одна из них смогла устрашить другую своими песнями и боевой пляской бузотёров, драка могла и не начаться. Если же обе шатии уверены в себе, то они разворачиваются на концах улицы и снова сходятся, уже настроившись на бой.

При второй встрече бузотёры дразнят и задевают друг друга, чтобы “завести” драку. Сигналом к её началу мог стать удар ножом или колом по гармони, хотя это считается запрещенным приемом. Гармонь в драке неприкосновенна точно также, как и девка. Поэтому чаще драка начиналась с того, что ударят кого-нибудь из наиболее задиристых бузотёров.

В бой сначала вступают те, кто послабже. Если они не могут победить, то есть погнать противоположную партию, в драку вмешиваются «бедовые парни». Если же исход предрешен, бойцы могут и не участвовать в драке. Дрались в основном тросточками (железными прутьями, загнутыми с одного конца), гирями, привязанными на ремень, кастетами, могли разобрать на колья и ближайший забор. У каждого парня при себе был нож, но в драке он, как правило, не использовался. Чаще нож служил средством устрашения противника перед боем.

Парням своей деревни помогали девки и дети. Они подносили камни, оттаскивали и перевязывали раненых. По неписаным законам драки девок, детей и тех из дерущихся, кто упал, бить было нельзя.

После драки обсуждали поведение каждого из участников шатии. Кто убежал из боя, того наказывали - могли побить или исключить из партии, и на следующее гулянье его уже с собой не брали.

Так зачем же нужна была драка?

Она воспитывала мужской боевой дух и необходимость защищать свою землю, границу которой олицетворял ряд девок, стоящих позади бойцов. Наверное, отсюда пошло выражение наших воинов: “Широка Россия, да отступать некуда!”

А шатия заставляла подчиняться жесткой боевой дисциплине. Поэтому, каждая деревня при необходимости могла организовать собственный отряд, в который входило все ее мужское население. В случае нападения врага эти отряды слаженно выступали на борьбу.

2 Календарные обряды (яичное заговенье)

Белова Анна Кирилловна 1911 г.р. очень интересно рассказала о календарном обряде весны - яичном заговенье. Весну по слова Анны Кирилловны провожали в Яичное заговенье, приходящееся на воскресенье накануне Петровского поста, через неделю после Троицы. Для этого выполняли ряд действий, которые составляли обряд проводов весны.

С утра в этот день ходили ряжеными. По воспоминаниям рядились в основном женщины. Одевались "цыганами", "нищими", "попом", "стариком и старухой", "зимогорами". Анна Кирилловна Белова рассказывает: "Ходили ряжеными, дак которы в тряпки насдобимсы, а когда в хорошее: широкие сарафаны, с борам-то были, да фартук этакой, да кофту большую - тоже эдакую выпустит до этова, до жопы, - вот и старуха, да платок черной под губу подвяжет." Так же в этих деревнях рядились и в зимние святки. Как и зимой, в Яичное заговенье ряженые занавешивали лицо платком или полотенцем, позднее тюлем. Безликость - типичная черта ряженых. "Цыган", "нищий", "зимогор" связаны с "иным" миром, с идеей дороги.

Ряженые ходили по домам, просили. "С корзиной или с ведром ходили к каждому дому. Кто молока налей, кто творогу, кто мяска просят. Супа просят". Обходом домов ряженые объединяли всю деревню.

Особая роль отводилась в этот день неженатой молодежи. Парни с утра обходили с корзинами дома, где есть девушки и собирали яйца. "В Заговенье яйца собирали парни. Ходили в дома, особо, где девки, дак уж: "Наталья, давай два. Два яйца с тебя - две девки". Парни за это отдаривали девок в Кузьмодемьянскую ярмарку и катали на лошадях в Масленицу. Мне рассказали, что яйца нужно было парням обязательно дать, иначе в ланчика не будут приглашать на беседах.

Собрав яйца, парни шли в лес, где девушки на костре готовили яичницу из яиц, принесенных парнями, и все вместе съедали ее. В это время все взрослое население деревни собирается у костров, где обедают тем, что собрали во время обхода домов.

В народной культуре яйцо - символ зарождающейся жизни. Можно предположить, что одаривание парней яйцами имело аграрно-хозяйственное значение: парни будут главными участниками посевных работ, сила зарождающейся жизни должна через них передаться земле. К тому же яйца - это поминальная еда, люди верили, что предки каким-то образом могут повлиять на будущий урожай. Нужно сказать и о семейно-бытовом магическом значении этого действия. Оно могло символизировать будущую супружескую жизнь. Яичницу съедали тоже девки и парни, возможно совместная трапеза символизировала объединение неженатой молодежи. Яичница была обязательным блюдом во время весенних гуляний от Пасхи до яичного заговенья.

Еще одно действие, связанное с яйцами, катание яиц на лужайках. Оно так же имеет аграрно-магическое значение.

Кульминация праздника приходилась на вечер, когда начинали водить хороводы. Для этого собирались в определенном месте, в основном на холмах, где водили хороводы каждое воскресенье от Пасхи до петровского Заговенья. Хороводы водили, держась за платочки или веточки деревьев. Хоровод, по описаниям информаторов, двигался к реке или на восход солнца. Приведу воспоминания Анна Кирилловна: "Караводом ходили. С обеда уж, ну, может часов с пяти или как. Друг за дружку захватятцы - каравод большой, дак вот так и идут, и идут, вперед идут, продвигаютцы - кружатцы. Рука за руку вот так держались. У ково платочки носовые, у ково вички как-нибутные: черемухи ли чево сорвут и захватят." Хороводы водили только женщины, они объединяли женское населения деревни или даже нескольких деревень. "И маленькие захватывались, и со старушками, и с бабушками, и с мамами идут. Девки, которые большие, дак передом идут - поют. Только женщины, даже мальчишки не ходили."

Заканчивались хороводы у реки. По сведениям, полученным от наших информаторов, дойдя до реки, девушки умывались, смывая с лица "бурь". Омовением в реке заканчивались проводы весны в Яичное заговенье.

3 Семейно-бытовые обряды (поминальные стихи)

Колесова Лидия Андреевна 1924 г.р. вовлекла меня в мир поминальных стихов, которые произвели на меня большое впечатление, и я решила представить их в данной работе.

Поминальные стихи или псальмы относятся к духовным стихам. Условно духовные стихи делят на "старшие" и младшие", "младшие" получили свое название только от времени создания (созданы в последние века). Именно к "младшим" духовным стихам и относятся поминальные стихи.

Духовные стихи - это произведения народной поэзии религиозного характера, исполняемые во внелитургической ситуации. Это значит, что, несмотря на христианские сюжеты и идеи духовных стихов, их нельзя исполнять в церкви, во время службы, это поэзия только для домашнего употребления.

Возникли духовные стихи на Руси очень давно: некоторые ученые, основываясь на книжных источниках, относят их возникновение к 15 веку, другие считают, что они появились на несколько веков раньше. Появились духовные стихи как посредник между книжной христианской и устной народной культурой. Такой посредник был нужен, так как разрыв между этими формами культуры в Древней Руси был очень значителен. Духовные стихи взаимодействовали с народным и церковным искусством. В процессе своего устного бытования они подвергались влиянию былин, обрядовых и исторических песен, сами оказывали влияние на них. Стихи были распространены почти повсеместно на территории расселения русских, и сейчас традиция их исполнения окончательно не затухла. Все это позволяет говорить, что духовные стихи не представляют в фольклоре изолированного круга произведений, хотя по своей серьезности, возвышенности содержания и исполнения противостоят большинству разделов устного народного творчества. С одной стороны они отражают народные суеверия, а с другой - выходят на нравственные ценности.

Поводом для создания "младших" стихов послужил церковный раскол в 50 - 70 годы 17 века, но это было творчество относительно малой части населения, упорно сохраняющей "древнее благочестие".

" Особенно много стихов у старообрядцев, отразивших в этой поэтической форме и свою драматическую историю, и общие для народного православия размышления о жизни и смерти, о грешной душе и её посмертной судьбе. "Стихи учат, как правильно жить, и говорят, что надо держать в уме память смертную", - пишет С.Е. Никитина. В старообрядческом мире знание духовных стихов, особенно новых, было обязательно для всех, поскольку они участвовали в молениях, где стихи исполнялись хором.

Стихи, записанные мной, так же раньше бытовали в старообрядческой общине. "Это не церковные стихи, старообрядческие. Здесь старовера жили, вся деревня староверская была. Все родные здесь старовера. Церковных мало было, а старовера", - говорит исполнительница этих стихов. Называют их "псальмы" или "стихи". Зафиксировано пять сюжетов стихов, общих для всех исполнителей. Напев у всех исполнителей один и тот же. Стихи бытовали в основном в письменном виде: сохранялись в тетрадях, переписывались, пелись по тетрадям, хотя исполнители и знали их наизусть. Лидия Андреевна Колесова пела стихи по памяти, но при этом "для уверенности" перед собой держала тетрадь. Письменное бытование "младших" стихов объясняет и наличие в них церковнославянизмов, (лозе - ложе, не звешь - не зовешь, злато - золото, хладная - холодная (неполногласие характерно для церковнославянского языка), мя - меня, тя - тебя), которые почти не встречаются в "старших" духовных стихах, так как они распространялись устно и были более подвержены влиянию живой речи.

Стихи сложены в силлабо-тонической системе стихосложения (одинаковое количество слогов и ударений в строках или парах строк). К концу 19 века стихи старообрядцев уже полностью опираются на утвердившуюся литературную норму стихосложения с силлабо-тоническим принципом построения. Напев стихов, связанный с популярными народными песнями конца 19 - начала 20 века, одинаковый у всех исполнителей.

На вопрос о создании этих стихов, исполнительница отвечает, что "раньше богатые - то люди умные были, они и сочиняли, а потом их всех сослали".

Хотя стихи созданы относительно недавно, но форму лирического монолога, в которой они построены и которая характерна вообще для "младших" стихов, дали "старшие" духовные стихи, например, "Плач Иосифа", "Плач земли".

Основные темы стихов - покаяние и ответ человека за свою жизнь, представления человека о жизни и смерти. В стихах отражены традиционные верования и представления, сохранившиеся до наших дней. Например, представление о том свете:

Там не жди беды-напасти,

Не печали никакой,

Все погаснут души-страсти,

Там лишь радость и покой.

Там святая обитель,

И радостной покой

Там ни печаль, ни воздыханий,

Там слезы горькие не льют,

Там не стеснений, не стенаний,

· о жизни на этом свете:

Я - странница на этом свете.

· об ответе человека за свою жизнь:

В низенькой избушке

Лампадочка горит.

Бедная старушка

При смерти лежит.

Плачет и рыдает

О грехах своих.

Горько причитает,

Ах, как много их.

Сама себя сгубила,

Всю жизнь в грехах жила

· о замужестве:

Не губи себя, девица,

Не плети на две косы.

Образы и символы, типичные для фольклора:

· река, море, как символ жизни: "жизнь переплыву", "в житейском море утопая"

· девушка - " пташечка крылата".

Тематика стихов связана с обстоятельством их исполнения. Стихи являются неотъемлемой частью поминального обряда, хотя раньше их и "на моленьях в моленной пели".

Cтихи пелись, и до сих пор их поют на обедах, которые устраивают родственники покойника в поминальные дни. "Обеды ладили в поминальные дни, молитвы пели." "Девятый, сороковой день надо было точно в эти дни обеды собирать, годину можно было с разницей в два - три дня". Для этого на обеды специально приглашались знающие старушки. "У нас старушки все молились по покойнику."

Обеды начинались с моленья, затем все садились за стол, обязательным блюдом которого был кисель. "Кисель было последнее блюдо на поминках. " "Кисель варили: клюквенный, ржаной, овсяной". В сороковой день варили кутью. "Кутью раньше из пшеницы делали, теперь из риса с изюмом, с медом".

Кутью ставили на стол в общем блюде. "Кутью ставили в общем блюде".

" Кто молиться пришел, не ел ничего, тот по три ложки кутьи брал".

После обеда начинали петь стихи. Строгой последовательности в пении стихов нет, но все исполнители отмечают, что стих "Незаметно век проходит" должен петься первым.

В основном все исполнители приурочивают пение стихов только к поминальным дням и именинам покойника, но есть сведения, что пелись они и в день похорон, "за два часа до выноса тела", "у нас всё в час выносят, вот в 11 часов и начинали петь, а до этого все причитали бабы".

Перед исполнением стиха исполнители крестились со словами: "Господи помилуй, во имя отца и сына и святаго духа". В конце стиха говорили: " Аминь святого духа". В "младших" стихах" часто последним словом бывает «Аминь», что означает истинно, верно. Это слово из церковного лексикона и указанное значение не всегда осознаётся, поэтому оно приобретает роль священного конечного заклинания.

Отмечу ещё то, что все исполнительницы пели стихи охотно, с явным желанием, сами предлагали спеть их. При пении лица их становились строгими, сами внутренне подбирались.

Сейчас стихи перестали осознаваться принадлежностью только старообрядцев: "это стихи церковные", " не только у староверов, и в церкви их петь можно, это же всё божественное".

4 Народная проза (сказки)

Закончилась моя работа в гостях у Маренковой Александры Васильевны 1927 г.р.

У нее я записала великолепные сказки. Александра Васильевна удивила меня, сказав, что раньше сказки рассказывали в основном мужчины, да и аудиторией были не только и не столько дети, сколько, опять же, мужское население.

Сказка занимала и развлекала, это было связано с характером крестьянских работ, с укладом жизни. На рыбалке, на охоте, на мельнице хороший рассказчик был в большом почете. Умелый сказочник скрашивал долгие зимние вечера.

Сейчас ситуация бытования сказок изменилась. Их рассказывают бабушки своим внукам и правнукам, когда укладывают детей спать. Обычно это сказки о животных, приспособленные для детского восприятия. Я напечатала сказку в необработанном виде. Но в этом-то и состоит ее прелесть, а обработанные тексты мы можем прочитать в многочисленных сборниках.

О девушке – колдунье.

Жили-были мужик да баба. У их был сын. Молодой красивой паренёк. Ходил на биседу и там ему понравилась одна девушка. Он в эту девушку влюбился и стал ходить каждый вечор, из другой деревни он в деревню ходил к этой девушке. Ну вот. Потом пришёл по один вечор, этой девушки нету. Узнал, где она живёт, пошёл он к ней туда к дому, раньше занавесок не было на окошках, подошёл и смотрит: она уже собираэтца на биседу. Такая у ней комнатка, зеркальце стоит на столе. Вдруг она снимает с сибя голову, ставит на стол и расчасываёт косу, хорошо причесала, косу заплела, всё. Потом эту взела эту голову и одела опять сибе. Одела, платье одела, посмотрела в зеркало, повертелась - хорошо всё.

Этот парень уже вперёд её ушёл туда на биседу. Раньше биседы были, собиралися. Вот пришёл этот парень и сидит, задумался. К ней больше не подходит, не садится к ней. Вот сидел, сидел тут и пораньше домой пошёл. «Она, - горит, - мне больше не нужна такая девушка, не надо. Она не простая какая-та». Ну, вот по второй вечор он совсем не пришёл. Она пришла туда, смотрит: ево нету. Ну, вот и ушла она домой тоже с биседы. Домой пришла, легла и заболела. Заболела, это болела она неделю, две, а потом и говорит своему отцу: «Вот, пусть меня вот тот (пускай хоть Иван) парень, вот я умру, дак пусть он меня везёт хоронит один». Ну ладно, что делать-то? Поболела, поболела, потом вот она умерла, отец вот приходит к тому парню и говорит: «Иван, вот ты, - говрит, - похорони девушку-то (пускай хоть Марья), вот Марию-то, вот она умерла, велела тебе похоронить». Ну, он говорит: «Што делать-то? Раз велела мне похоронить, дак надо мне везти, говрит, хоронить». Но задумался он, он знал, что она такая не простая, он задумался: «Вот что делать, как мне быть? Как её довезти до кладбишша?» А кладбишшо далёко было, надо лесом было ехать.

Ну вот, а там раньше эть было колдунов больше, вот он нашел такую старушку, пришёл и говорит ей, рассказал всё, как с девушкой познакомился, как он с ней гулял, как потом увидел, што она голову с сибя смела да опять одела, вот я не стал к ней ходить, она вот заболела да умерла, попросила вот меня похоронить. Бабушка и говорит: «Да, сынок, дело сложное, но ты вели отцу, пусь он сделает гроб покрепце и оденет шесть обруцей на этот гроб». Ну вот, он пришёл к иё отцу и говорит: «Слушай, папаша, ты вот сделай мне гроб дубовый и одень шесть обруцей на этот гроб, тогда я, грит, повезу» . «Ладно, ладно, будет сделано».

Вот он сделал гроб дубовый ему, иё потом положили в этот гроб. «И лошадь дай мне, которая посильнее». Ну вот, и лошадь запрегли, которая посильнее, вот вынесли иё: «Ну, теперь поезжай, хорони ты иё». Вот он и поехал хоронять иё.

Ехал, ехал, лошадь хвошшот, из лошади таколь не пена и идш, устала - тежёло везти. Заезжает в лес, только гроб-то на дровнях как зашевелится, так ездуном заходил, только один обруц лопнул. Вот. Испугалсы Иван, давай ишо скорее лошадь подхвастывать, вот лошадь ишо бежит, а уж из сил выбиваетсы лошадь-то бежать-то. Ну вот, потом второй обруц лопнул. «Ага, дело, видит, плохо», - Иван. Ну вот, давай ишо лошадь подхвастывать, лошадь так храпит вся, еле ташшыт эти дровни с гробом. Третий обруц лопнул, ой, у Ивана душа в пятки уходит, а лес: вершины к нёбу вьются. Потом, лошадь хвошшот, встал на ноги, хвошшот лошадь, хвошшот, лошадёнка уж из сил выбиваэтца, потом как гроб-то зашевелитца гораздо, только два обруца лопнули, один ишо остапсы. Вот. Вот Иван стал на ноги и давай лошадь хвостать, хвостать, нахвостал, лошадь розбежалась, все силы тожо собрала, а Иванушко оглядел тут елушку, спрыгнул с дровень и на елушку полез. Лошадь по-цуствовала, что нет седока, бежала, бежала и остановилася.

Смотрит: обруц опят лопнул последней, крышка открываётца с гробу, выходит оттуда эта девушка, посмотрела - нету Иванушки. Вот. И потом только взела упала на дорогу и превратилась лиса из неё. Вот лиса превратилася, давай нюхать, куда он ушёл, по следу. Нюхала, нюхала, нашла этова Иванушку. К этой к елушке подошла и давай эту елушку зубам грызти. Вот грызёт эту елушку, грызёт, Иванушко дух в пятки уходит, там боитца. А раньше почту возили на коняф, и слышит, где-то колокольчико звенит, а уж елушка нацинаёт клонитца, перегрызёт она ие вот-вот. Ну вот, Иванушко там все молитвы собрал, чтоб скоре подъезжала почта.

И эта лиса услышела, что вот уж рядом почта едет, опять подбежала к гробу, пала на дорогу и сделалась опять деушкой, этой девицой, и легла опять в гроб и крышка закрылася. Всё. Ну вот, кони уже, на тройке раньше возили да на парах почту-то, подъежжаёт почтовые лошади, Иванушко с елушки с этой слез и говорит: «Мужики, спасите вы меня, не уежжайте вы, давайте свезёмьте эту девушку, вот так и так». Рассказал всё, и вот мужшшины пожалели ево, коней повернули своих и: «Ну, чё, говорит, делать-то, уж мы опоздаем с почтой-то, да надо тибя выручать». И вот повезли иё на кладбишшо. Съехали там, могилу выкопали и похоронили её и оставили там. Этот Иванушка приехал, потом в церков сходил, в церкве там побыл, весь обряд-то сделал и всё. Вот и так стал жить-поживать Иванушко.

Заключение

Окунувшись в мир фольклора, я на собственном опыте убедилась в его богатстве и разнообразии. Меня также впечатлило, насколько богата была культурная и духовная жизнь северян. Она поистине является великой сокровищницей духа и души всех народов, населяющих этот богатый природными ресурсами и историко-культурными памятниками край.

Без доли сомнения можно сказать, что фольклор и народные традиции должны передаваться далее из поколения в поколение, ибо, потеряв свои истоки (историю) мы будем оторваны от прошлого, а, как известно, невозможно построить будущее, не зная прошлого.

Список литературы:

1.   Народные традиции Череповецкого района в записях 1999 года: Календарные праздники и обряды. Похоронно - поминальные обряды /Сост. А.В .Кулев , С.Р. Балакшина .- Вологда : Областной научно - методический центр культуры , 2000

2.   В.Я. Пропп. Русские аграрные праздники. СПб.: Терра - Азбука, 1995.

3.   И.П. Сахаров. Сказания русского народа : Народный календарь. - М.: Сов. Россия ,1990

4.   Никитина О.Е. "Стих надо петь важно и умильно" // Живая старина N 3, 1994

5.   Стихи духовные / Вст статья Ф.М. Селиванова. М.: Сов. Россия, 1991

6. Виноградов Г.Н. История Череповецкого края. Белозерск, 1925. С. 27.