Приатлантическая Сахара (Мавритания) в ХVI–XIX вв.
Приатлантическая Сахара (Мавритания) в ХVI–XIX вв.
План
1.
Общество и
культура приатлантической Сахары в XVI— XIX вв.
2 Европейская колонизация сахарского побережья (XVI-XVII
вв.)
3. Междоусобная борьба эмиратов (XVIII в.)
4. Соперничество европейских держав на реке Сенегал
5. Колониальная политика Франции в приатлантической Сахаре
1.
Общество и культура приатлантической Сахары в XVI-XIX вв.
На карте
Африки Мавритания как административная единица появилась только в конце XIX в., а само название «Мавритания»
начало употребляться колониальным ведомством Франции в 1899 г. На протяжении веков эта территория, ограниченная с запада Атлантическим океаном, а с юга —
рекой Сенегал, не знала централизованного управления и политического единства.
Ее население было сосредоточено, главным образом, на побережье океана и в
долине реки Сенегал, тогда как бескрайние просторы Сахары были заселены слабо.
В приатлантической Сахаре к XVI в.
проживали две крупных этнорасовыхгруппы: арабо-берберы(«белыемавры», араб, аль-бейдан),
пришедшие с севера Африки, и негроиды («черные мавры», араб, ас-судан), издревле
проживавшие на берегах Сенегала. Каждая из этих общественных групп вела особый
образ жизни и воспроизводила своеобычную культуру. Если арабы и берберы
преимущественно были кочевниками и полукочевниками, то негроиды, принадлежащие
к народностям туку лер, Сонинке, Фульбе и др., занимались земледелием.
Арабо-берберы
и негроиды неизменно противостояли друг другу в культурной и политической жизни
региона. Арабы (и в меньшей степени берберы), принесшие в приатлантическую
Сахару ислам и основавшие многие местные городки и поселения (ксары), воспринимали
негроидов-южан как подчиненное им отсталое население. В кочевой среде труд
земледельца всегда считался унизительным — в отличие от традиционных занятий
кочевника: разведения скота, торговли и военных предприятий. Негроидные же
народы воспринимали «белых мавров» как чуждых им по языку и обычаям
захватчиков. Однако на протяжении XVI—XIX вв.
взаимоотношения
расовых групп носили по преимуществу мирный характер, чему способствовал ряд
причин. Во-первых, к XVI в.
негроидное население в значительной массе исповедовало ислам и не могло служить
объектом священной войны {джихада) для арабов и берберов. Во-вторых, арабы,
берберы и негроидное население нуждались друг в друге, поскольку не могли
успешно развиваться без обмена продуктов скотоводства на плоды сенегальской
долины. Наконец, обе группы населения участвовали в транссахарской торговле и
были заинтересованы в ее стабильности.
Общественное
и экономическое развитие приатлантической Сахары в XVI-XIX
вв. шло крайне медленно. Отсутствие крупных городов, малочисленность торговых и
предпринимательских слоев населения, широкая распространенность патриархального
рабства не способствовали даже развитию денежных отношений. Вплоть до начала XX в. их роль у народов региона играли
соль, скот и рабы. Хозяйство племен арабо-берберского севера и побережья носило
натуральный характер, что сохраняло у них традиционную социальную структуру.
Общины кочевников состояли из больших семей. В силу ограниченности водных
ресурсов и скудости пастбищ эти семьи, основанные на кровном родстве, проживали
отдельно, нередко в отдалении друг от друга и объединялись только по случаю
военных действий.
В
условиях Присахарья этнические, расовые и профессиональные ценности населения
сложились в не свойственную исламским обществам сословно-псевдокастовую
систему. Социально-политические границы между «кастами» были менее жесткими,
чем в индийской кастовой системе: отсутствовало противопоставление «чистых» и
«нечистых» каст, допускались межкастовые браки, нестрого соблюдалась
профессиональная специализация членов «каст». Вершину местной иерархии занимали
арабские племена воинов-xacawoe
(названные так по племени бану хасан, вторгшемуся в приатлан-тическую Сахару из
Марокко в XV в.). Их статус признавался
благородным, поскольку они не занимались физическим трудом. Ниже воинов-арабов
по статусу стояли служители ислама (мурабиты), образовывавшие духовную элиту
арабо-берберских обществ. Они возводили свое происхождение к берберским
племенам юга Марокко. Воины и мурабиты считались свободными людьми и
господствовали над «белыми» данниками (зенага), происходившими из оседлых берберских
племен, темнокожими вольноотпущенниками (харатинами) и рабами. Приниженное
положение в присахарских племенных обществах занимали «касты» свободныхчужаков
— гриоты (певцы, музыканты, сказители), ремесленники, рыбаки, охотники. Они
жили на территории племени на правах его клиентов и выплачивали воинам и
мурабитам дань за военную и религиозную защиту. Племена имели общих данников и
обладали коллективным имуществом (пастбища, колодцы, пальмовые рощи), однако в XVI—XVIII вв. в «кастах» арабо-берберской среды уже отчетливо
сформировалось имущественное неравенство.
В
негроидных обществах долины Сенегала в производственную деятельность
(земледелие, скотоводство, ремесло) было вовлечено, в отличие от
арабо-берберской среды, абсолютное большинство населения. Здесь социальная
структура была сложнее и «каст» было больше, поскольку потребности и
возможности у оседлых были более дифференцированными. Замкнутость сословий и
«каст» у негроидов была строже, чем у арабов и берберов, а межкастовые браки
были ограничены. В XVII—XVIII вв. широкий характер у них приняло
использование рабов.
Материальная
и духовная культура приатлантической Сахары вобрала в себя разнообразные
элементы. Разнородность основ этой культуры была особенно заметна в долине реки
Сенегал, находившейся на границе двух цивилизаций — оседлой земледельческой
(негроиды) и кочевой скотоводческой (арабы и берберы). С XV столетия долина Сенегала оказалась
объектом европейской экспансии, что также внесло свой вклад в сложное развитие
культурного комплекса этого региона.
Культурные
центры (городки, мусульманские обители - завии и укрепленные поселения - ксары)
были крайне немногочисленны в приатлантической Сахаре. Решающее воздействие на
их жизнь оказывала экологическая обстановка. Продолжительные засухи или уход
вглубь горизонтов пресной воды не раз прерывали городскую традицию, заставляя
население обращаться к кочевому образу жизни. Ведущую роль в развитии
материальной культуры играли ремесленники, а духовной — верхушка племен
мурабитов (арабский язык, классическая поэзия, мусульманские науки) и гриоты
(народная поэзия, различные виды искусств).
Ремесло
в племенной среде носило домашний характер и еще не выделилось в
самостоятельный вид хозяйствования. В городах касты ремесленников уже работали
на заказ и на рынок, что способствовало специализации ремесла и
совершенствованию его технологий. Наиболее распространенными видами ремесла
были кузнечное, оружейное и кожевенное дело. Архитектурный стиль, планировка и
отделка зданий (особенно культовых и общественных построек) испытывали влияние
Марокко и Алжира, а также соседних африканских государств. Ксары отличались
непритязательностью жилищ, а также высокой плотностью застройки. Традиционным
жилищем кочевников служил шатер из шерстяной ткани, а у негроидных народов — глинобитные
или сложенные из ветвей хижины с травяной крышей.
Духовную
жизнь арабов, берберов и в меньшей степени негроидов пронизывали законы и
установления ислама. Трансформируя местные верования, исламское вероучение само
впитывало специфику местного культурного наследия. Сплав элементов
арабо-берберской и негрской традиции проявился в деятельности мистических
(суфийских) братств, внесших решающий вклад в исламизацию приатлантической
Сахары. Братства имели собственные пути познания Бога, обители и центры религиозного
обучения. Будучи «письменной» религией, ислам стимулировал научную и
литературную деятельность в городах, где работали коранические школы и
трудились переписчики. Некоторые местные очаги исламской религии и культуры
(городки Балата, Шингетти) были известны далеко за пределами Западной
Африки.
2. Европейская
колонизация сахарского побережья (XVI-XVII вв.)
усобица эмир сахара политика франция
Первыми
из европейцев в регион прибыли португальцы, искавшие во второй половине XV столетия морской путь в Индию. В 1448 г. португальские
мореплаватели обосновались на острове Арген у сахарского побережья и
наладили торговый обмен с местными племенами. Обмен носил натуральный характер:
ткани, ковры, серебряные изделия, кукурузу торговцы выменивали на рабов и
золотой песок. В XVI в. с Аргена в
Португалию ежегодно вывозилось до 1 тысячи невольников. Почти два столетия
остров был одной из главных баз португальского присутствия в Западной Африке.
Торговое
проникновение европейцев вызвало в местных обществах настоящую лихорадку
обогащения. Политическое равновесие между племенами нарушилось, а вожди долины
Сенегала всецело предались работорговле с европейцами, обращая подданных в
рабов. Приход «неверных» расценивался в мусульманских кругах приатлантической
зоны как главная причина общественного кризиса и межплеменных конфликтов.
В 40-х
годах XVII в. берберские племена региона,
страдавшие от произвола и грабежей арабских воинов-хасанов, стали центром
религиозного движения за возврат к истокам ислама и борьбу против власти
«плохих мусульман». К ним берберские лидеры причисляли как арабские племена,
так и негроидов юга, ведших дела с европейцами и угнетавших единоверцев-мусульман.
Вскоре движение возглавил молодой мурабит Абу-Бекр-ибн Абхом, принявший
имя Насир-ад-Дин
и
избранный духовным руководителем (имамом). Этот талантливый полководец и
проповедник придал религиозному по сути движению политическое значение и
выступил за создание в приатлантической Сахаре теократического государства (имамата).
Призыв Насир-ад-Дина
к изгнанию европейцев и уважению ценностей раннего ислама встретил в
племенной среде разноречивые отклики. Если многие берберские вожди поддержали
имама, то верхушка хасанов, заинтересованная в вывозе рабов и камеди, выступила
против него. Реформаторское движение Насир ад-Дина было неоднозначно встречено
и в долине Сенегала. Местные правители в XV—XVI вв. придерживались
ислама в основном из коммерческих соображений: принятие мусульманской веры
помогало им успешно заниматься транссахарской торговлей и вести обмен с
государствами Магриба. Поэтому ислам воспринимался в долине как «религия
властей». Однако в 30-х — 40-х годах XVII в. торговые потоки в приатлантической Сахаре сменили свое направление.
Транссахарская трасса «юг—север» уступила свою значимость обмену с европейцами
по линии «восток—запад». Ценность ислама для лидеров долины Сенегала заметно
снизилась. Зато с XVII в. ислам
становится здесь народной и, по сути, оппозиционной властям верой. Низы
берберских и негроидных племен долины с энтузиазмом поддержали реформаторов.
В этих
обстоятельствах Насир ад-Дин принял тактически верное решение — избегать вооруженной
борьбы с племенами воинов-хасанов и для начала накопить боевой опыт и средства
в сражениях против негрских правителей. В 1673 г. он двинулся со своими сторонниками в государство Фута Торо, где сверг чуждую местному
населению династию из народа Фульбе. Затем при поддержке берберских отрядов и
местных повстанцев он объединил под своей властью соседние негрские владения Вало,
Джолоф и Кайор. В середине 70-х годов XVII в. его теократическое государство стало главной
политической и силой долины и заметно укрепило свое войско за счет негрских
воинов — ту кулеров и волоф.
В 1674 г. Насир ад-Дин был вовлечен в конфликт с племенем трарза — одним из главных его противников.
Вожди трарза не признали его права на имамат и при поддержке французской
колонии Сен-Луи начали против него боевые действия. Вместе с трарза
против Насир ад-Дина выступали также представители негрских династий Фута
Торо, Джолофа и Кайора, свергнутых имамом. Стремясь нейтрализовать вмешательство
Франции, вождь реформаторов направил в Сен-Луи посольство, которое призвало
коменданта колонии к мирным переговорам и выразило готовность заключить с ним
торговый договор. Однако эта уступка европейцам, ослабившая авторитет Насир
ад-Дина в имамате, ни к чему не привела: французы предпочли ориентироваться на
своих старых партнеров — бракна и трарза.
В то
время как шли переговоры в Сен-Луи, сторонники и противники реформаторского
движения сошлись на атлантическом побережье в сражении при Тертилла (1674 г.). Сторонники Насир ад-Дина одержали победу, однако в битве погиб сам вождь реформаторов и
многие его ближайшие соратники. Эта потеря крайне негативно сказалась на судьбе
движения. В 1675 г. к трарза присоединилось племя бракна, против имамата
восстал низложенный правитель Вало, развернули партизанскую борьбу
сторонники фульбской династии Фута Торо. Одновременно в конфликт
вмешались французы: из Сен-Луи была направлена вверх по реке Сенегал военная
экспедиция, нанесшая чувствительные поражения сторонникам реформ. В итоге
крупного сражения при Тин Йедфад (1677 г.) преемник Насир ад-Дина был убит, а его силы разгромлены. В долине Сенегала восстановили свою власть свергнутые
династии, развернувшие подлинную охоту на сторонников реформ.
Главными
причинами краха религиозно-реформаторского движения были ненадежность его
социальной поддержки и специфика развития присахарских обществ. Насир ад-Дин
развернул движение в берберских племенах мурабитов, связанных с мирными
профессиями и незнакомых с военным делом. В итоге, несмотря на завоевание
долины, он так и не создал постоянной вооруженной силы, готовой к длительной
войне. В то же время для воинов-хасанов война была привычным занятием, и они
обладали отличной боевой выучкой. Решающий перевес в борьбе с реформаторами
хасаны получили при помощи французов, поставлявших им огнестрельное оружие,
которого у реформаторов не было. Наконец,
имамат
охватил огромную территорию, населенную разными расами и племенами,
исповедовавшими как ислам, так и традиционные верования. Управление столь
сложным конгломератом территорий и народов оказалось непосильной задачей для
реформаторов.
3.
Междоусобная борьба эмиратов (XVIII в.)
Крах
движения Насир ад-Дина наглядно показал арабским вождям необходимость создания
надежной государственной организации. Знать племен воинов нуждалась в сильном
аппарате подавления, чтобы держать в покорности как собственных соплеменников,
так и данников из числа берберов и негроидов. В то же время племенная верхушка
была заинтересована в объединении своих усилий перед лицом европейских держав.
В конце XVII в. победа над реформаторами и
массовый приток пленных-рабов усилили политические позиции арабских вождей и
позволили им перейти к закреплению власти в руках своих кланов. На этой основе
в Присахарье начали формироваться государства-эмираты. Их лидеры (эмиры) еще
разделяли власть с собранием племенной знати (джама'а), но пост эмира в XVIII в. уже переходил по наследству. Сами
же джама'а в эмиратах все реже переизбирались племенем и превращались из
племенного «парламента» в совещательный орган при вожде.
Однако
власть эмиров оставалась непрочной, а их государства были слабо централизованы.
Эмир сохранял скорее военную, чем политическую власть. Его отношения с арабской
«аристократией», берберами и негроидами представляли собой своеобразный
«вассалитет», основанный не на свободном договоре (как в феодальной Европе), а
на военном принуждении, когда подданные вынуждены были платить натуральную
дань. Поскольку вожди покоренных племен постоянно стремились к автономии,
арабские «сюзерены» вынуждены были постоянно подтверждать свои права
карательными походами и набегами для пополнения своих средств к существованию.
Покорение подданных осуществляло не постоянное войско, а племя эмира и его
союзники, часто имевшие свои собственные интересы. Поэтому эмирам редко
удавалось установить мир и порядок в своих владениях.
В XVIII — начале XIX в. племенные союзы приатлантической Сахары легко
создавались и распадались, а в правящих группах эмиратов шла непрерывная борьба
за привилегии и материальные блага. Обстановка племенной вольницы осложнялась
экономическим соперничеством эмиров, которые активно вели обмен местных товаров
(особенно камеди) с европейцами, а также обеспечивали «реэкспорт» золота и
рабов из междуречья Сенегала и Нигера. Кроме того, вожди эмиратов получали
немалые доходы, облагая пошлинами караваны и европейские колонии на своих
территориях. В таких условиях возникшие эмираты не имели политического единства
и редко действовали совместно, предпочитая междоусобицы.
Первым
государством, возникшим у арабов-хасанов, был эмират Бракна, расположенный
к северу от реки Сенегал. Он был создан еще в конце XVI в. и достиг наибольшего могущества в конце XVII столетия. Однако в следующем, XVIII в. на его окраинах возникли
несколько сепаратистских движений. В 1718 г. вассальное племя трарза подняло восстание против эмира Бракны и отказалось платить дань. Лидер повстанцев Али
Шандора, успешно отразив первые атаки Бракны, в 1720 г. заручился поддержкой могущественного султана Марокко Мулай Исмаила (1672—1727 гг.). Али
обещал марокканскому двору полное подчинение долины реки Сенегал и получил
приказ султана о выделении из племен южного Марокко крупного войска ему в
помощь. Хотя Исмаил не смог бы физически осуществлять сюзеренитет над долиной,
находящейся по другую сторону Сахары, желание захватить богатые золотом
верховья Сенегала подвигло марокканского монарха на это решение.
В 1721 г., вернувшись на родину, Али Шандора разгромил при помощи марокканцев эмират Бракна и
укрепился в собственном эмирате Трарза на землях между устьем Сенегала и
атлантическим побережьем. Расширяя внешние контакты своего государства, он
развернул торговлю с Голландией и Англией. Активность эмира вызвала его
конфликт с Францией. Вскоре эмир Бракны Хайба ульд Ногмаш (умер
в 1728 г.), подстрекаемый французами, напал на Трарзу при помощи марокканских
дружин из потомков завоевателей империи Сонгаи (1591 г.). Трарза, в свою очередь, заключила союз с негрским государством Вало, и стороны
развернули длительную войну. Хотя сам Али Шандора погиб в ней (1727 г.), эмират Бракна настолько ослаб за эти годы, что новый эмир Бракны Ахмед (1728—1762 гг.) не
смог восстановить сюзеренитет над Трарзой. В 60-х — 70-х годах XVIII в. против Бракны подняли восстание
сильные союзы берберских племен. Они основали в глубине Присахарья новые
эмираты Тагант и Адрар. Укрепляя свои силы в борьбе с берберами,
Трарза окончательно покорила государство Вало, а Бракна в середине XVIII в. навязала вассальную зависимость
фульбской династии Фута Торо.
4.
Соперничество европейских держав на реке Сенегал
Обстановка
анархии и усобиц между эмирами Присахарья в немалой степени отражала обострение
соперничества европейцев за монополию над атлантической торговлей у берегов
Африки. В конце XVII — начале XVIII столетия главными противниками в
этом споре по-прежнему были Голландия и Франция. Желая укрепить
свое присутствие в регионе, голландцы основали в начале XVIII в. торговую базу Портендик на
берегу севернее современного Нуакшота. Портендик обладал тем
преимуществом, что был расположен ближе к источникам сбора камеди, чем старый
оплот голландцев на острове Арген.
В 1718 г. французская компания «Компани перпетюэлъ дез Энд» скупила большую часть запасов камеди в Европе
(около 20 тысяч т), после чего воздержалась от ее продаж, дожидаясь истощения
запасов у конкурентов. Сложное положение промышленников Голландии заставило ее
правительство прибегнуть к силе с целью разрушения французской монополии. Во
время франко-голландской морской войны у берегов Африки остров Арген и база
Портендик неоднократно переходили из рук в руки. Наконец, в 1723 г. французский десант окончательно занял Портендик, а в 1724 г. французы смогли осадить голландцев на острове Арген и заставили их капитулировать. По Гаагскому договору 1727 г., завершившему эту войну, Голландия признала сложившееся положение дел и уступила Франции оба
своих опорных пункта.
Однако в
этот период Голландию в качестве соперника Франции сменил намного более сильный
противник — Великобритания. Действовать силой против английского флота было
нереально, и в 1740 г. власти Сен-Луи пошли на сделку с английской
привилегированной «РойялАфрикен компани»: в обмен на камедь они начали получать
рабов из Гамбии. Тем самым французские власти смогли приостановить
английскую контрабанду камеди и нанести чувствительный удар по строптивым
эмирам Трарзы, не желавшим продавать камедь французам.
В 1751 г. правительство Франции пошло на повторение опыта 1718 г., воздержавшись в течение года от продаж камеди за границу. Когда запасы этого ценного сырья в Англии истощились,
английское правительство денонсировало договор 1740 г. и начало силовое вытеснение Франции из Западной Африки. В ходе Семилетней войны в Европе
(1756— 1763 гг.) Англия успешно действовала против французского влияния в
Присахарье: в 1758 г. английский флот захватил Сен-Луи, а в 1762 г. — Арген. Согласно условиям Парижского мирного договора 1763 г. Англия получила полный контроль над всем западноафриканским побережьем. Британцы ликвидировали фактории и
крепости в Портендике и на острове Арген и заставили эмиров Присахарья
продавать камедь в Сен-Луи и других факториях на реке Сенегал.
Временный
реванш Франции в регионе произошел к концу XVIII столетия. Французское правительство, поддержав освободительную
войну американских колоний против метрополии (1775—1783 гг.), вернуло себе по Версальскому
мирному договору 1783 г. права на атлантическое побережье Африки. Сен-Луи вновь
перешел в распоряжение Парижа. Однако в период Великой французской революции и
наполеоновских войн английский флот неоднократно наносил тяжелые поражения
французскому (при Абукире в 1798 г., при Трафальгаре в 1805 г.) и обеспечил господство Англии на море. Британцы вновь вытеснили французов из Западной Африки
и только согласно Парижскому мирному договору 1814 г. франция подтвердила свой суверенитет над долиной Сенегала, реальное же восстановление власти
Франции в ее западноафриканских владениях относится к середине XIX в.
5.
Колониальная политика Франции в приатлантической Сахаре
Судьбы
приатлантической Сахары во второй половине XIX в. были во многом связаны с колониальной экспансией
Франции в Сенегале. Активное проникновение в глубь При-сахарья по реке Сенегал
началось уже в 1817 г., когда Сен-Луи окончательно перешел под власть Парижа. В
1820-е — 1830-е годы на берегах реки строились французские военные посты и
пристани, а в 1847 г. в Париже было объявлено о создании «на месте»
колониальной армии — корпуса сенегальских cнaxu (конников-африканцев) под
командованием французских офицеров. Опираясь на новую армию, губернатор
Сенегала Луи-Леон Федерб в 1855—1858 гг. установил господство над
средним течением реки. Стремясь диктовать свои условия вождям эмиратов, он
аннексировал у Трарзы вассальное негрское государство Бало, а затем прибег к
силовому аннулированию пошлин, выплачиваемых европейцами эмирам Бракны и
Трарзы. Умело поддерживая раздоры между верхушкой племен арабов-воинов и
берберов-мурабитов, Л. Федерб обеспечил безопасность владений Франции в
Сенегале. В 1860 г. он организовал две разведывательные экспедиции в арабо-берберские
глубинные территории эмиратов Адрар и Тагант, поскольку считал нагорья Ад papa главным Убежищем и продовольственной
базой антифранцузского сопротивления.
Крах Второй
империи во франко-прусской войне 1870 г. привел к спаду колониальной активности
Франции. В 80-е— 90-е годы французы сознательно отказались от силовой тактики
Л. Федерба и всемерно поддерживали мир с маврами (так стали называть в конце XIX в. жителей Присахарья).
Используя
междоусобицы в Трарзе и Бракне и выплачивая эмирам натуральные пошлины за право
торговли, они ограничивались лишь разведывательными миссиями на побережье и в
Адраре.
Планы
оккупации приатлантической Сахары и формирования новой колонии возникли в
Париже только в конце XIX в.
Правительство Франции в эти годы опасалось, что пустынная область между
французскими колониями в Сенегале и Марокко может попасть в руки другой
державы. 27 декабря 1899 г. министерство колоний Франции приняло решение
создать территорию «Западная Мавритания», включив в нее земли от реки Сенегал
на юге до границ Алжира и Марокко на севере, от побережья
океана на западе до линии Каэс-Том-букту на востоке. Однако утвердить
свою власть в новом владении Парижу удалось только через несколько десятилетий.