Социально-экономическое совершенствование СССР в 30-е годы
Содержание:
Введение
1. Мифы Конституции СССР
и реальность
2. Экономика в 30-е годы
3. Социально-классовая
структура населения СССР в 30-е годы
4. Политическая система
Заключение
Список литературы
Введение
Сейчас многие
задаются вопросом: какая социальная система в конечном счете образовалась в
СССР к исходу 30-х годов? Думается, правы те историки и социологи, кто
определяет ее как «государственный социализм». Социализм – так как произошло
обобществление производства, ликвидация частной собственности и базировавшихся
на ней общественных классов. Государственный – так как обобществление было не
реальным, а иллюзорным: функции по распоряжению собственностью и политическая
власть осуществлялись партийно-государственным аппаратом, номенклатурой и в
определяющей степени ее вождем. При этом «государственный социализм» в СССР
приобрел отчетливо выраженный тоталитарный характер. Помимо полного
(тотального) контроля государства над экономикой, присутствовали и другие
«родовые» признаки тоталитаризма: огосударствление политической системы,
включая общественные организации, всепроникающий идеологический контроль в
условиях монополии властей на средства массовой информации, фактическая
ликвидация конституционных прав и свобод, репрессии в отношении оппозиции и
инакомыслящих вообще.
Правы и те,
кто рассматривает советскую модель «реального социализма» как результат не
сталинской деформации и отхода с пути, предначертанного основоположниками
марксизма, а последовательной реализации их идей о «краеугольных камнях» нового
общественного устройства: бестоварной экономике, политической диктатуре одного
класса, господстве одной, коммунистической идеологии. Исторический опыт
убедительно доказал, что практическое осуществление этих идей – повсеместно, а
не только в России с ее резкими контрастами в экономике и культурной
отсталостью – приводило в итоге к большему или меньшему отчуждению народа от
власти и собственности, к созданию государства тоталитарного типа.
1. Мифы
Конституции СССР и реальность
В декабре
1936 г. была принята новая Конституция СССР, тут же объявленная
официальной пропагандой «Конституцией победившего социализма». Политической
основой СССР провозглашались Советы депутатов трудящихся, экономической –
социалистическая собственность на средства производства. При этом допускалось
«мелкое частное хозяйство единоличных крестьян и кустарей, основанное на личном
труде и исключающее эксплуатацию чужого труда». Как и в прежних советских
Конституциях, декларировалась свобода совести, слова, печати, собраний и
митингов, объединения в союзы. Были добавлены советским гражданам и новые
права: на труд, отдых, «всеобще-обязательное» неполное среднее образование,
«неприкосновенность личности и жилья». Некоторые изменения были внесены в
систему государственной власти. Ее высшим органом объявлялся Верховный Совет,
состоявший из двух палат: Совета Союзов и Совета Национальностей, а в период
между его сессиями – Президиум Верховного Совета. Изменения коснулись
избирательной системы: выборы становятся всеобщими, равными и прямыми при
тайном голосовании. Красной нитью через весь текст Конституции проходил тезис:
«Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство
рабочих и крестьян».
Что же на
деле представляла собой «страна победившего социализма»?
2.
Экономика в 30-е годы
Сложившаяся к
тому времени экономика ныне определяется как директивная. Она
характеризовалась:
v фактически полным
огосударствлением средств производства, хотя формально-юридически
устанавливалось наличие двух основных форм собственности: государственной и
групповой (кооперативно-колхозной);
v свернутостью
товарно-денежных отношений (но не их полным отсутствием в соответствии с
социалистическим идеалом), деформированностью объективного закона стоимости
(цены определялись «на глазок» в кабинетах чиновников, а не на основе рыночного
спроса и предложения);
v предельно жестким
централизмом в управлении при минимальной хозяйственной самостоятельности на
местах (в республиках и областях);
v административно-командным
распределением ресурсов и готовой продукции из централизованных фондов.
Аналогичные
меры предпринимаются в отношении рабочих и служащих. С декабря 1938 г.
была резко ужесточена ответственность за нарушения трудовой дисциплины, за 20-минутное
опоздание на работу людей увольняли. В июне 1940 г. правительственный указ
устанавливал 8-часовой рабочий день при семидневной рабочей неделе, запрещал
самовольный переход трудящихся с одного предприятия на другое. Отныне это
каралось тюремным заключением. Указ от 10 июля 1940 г. приравнивал к
«вредительству» со всеми вытекающими последствиями выпуск недоброкачественной
продукции, несоблюдение договоров и т.п.
К концу 30-х
годов директивная экономика все отчетливее приобретает «лагерный» облик. В
результате массовых репрессий значительная часть населения страны переместилась
за колючую проволоку. По разным данным, через ГУЛАГ с конца 20-х годов до 1953 г.
прошло от 17 до 40 млн. человек, причем примерно 3,5 млн. из них находились в
заключении одновременно. Лагеря и колонии давали около половины добываемого в
СССР золота и хромо-никелевой руды, не менее трети платины и древесины.
Заключенные производили примерно пятую часть общего объема капитальных работ.
Их усилиями строились целые города (Магадан, Ангарск, Норильск, Тайшет), каналы
(Беломорско-Балтийский, Москва-Волга), железные дороги (Тайшет – Лена, БАМ –
Тында, Комсомольск-на-Амуре – Советская Гавань, Известковая – Ургал).
3.
Социально-классовая структура населения СССР в 30-е годы
Обращаясь к
социально-классовой структуре населения СССР, прежде всего, отметим ряд общих
моментов.
Численность
населения страны, согласно переписи начала 1937 г., не превышала 162 млн.
человек, что в сопоставлении с данными текущего демографического учета (он
велся после всесоюзной переписи 1926 г.) выявило нехватку в 6,3 млн.
человек. Вызвавшая раздражение сталинского руководства, перепись была объявлена
научно-несостоятельной. В январе 1939 г. прошла новая перепись, давшая
цифру 170,6 млн. Эти данные были официально признаны, но ныне вызывают сомнения
у историков и демографов. Учитывая известный нам урон от репрессий 1937–1938 гг.
и естественный прирост населения за эти годы (последний определялся в 6,7 млн.
человек), ближе к истине, по мнению ученых, находится цифра в 167,3 млн.
человек, полученная в результате одного из промежуточных итогов переписи 1939 г.,
а затем «скорректированная» властями в сторону повышения. Таким образом,
строгий научный анализ всей имеющейся статистики позволяет сделать вывод, что
число так называемых сверхъестественных смертей, пришедшихся на время с 1927 г.
по конец 30-х годов, колеблется в пределах от 7 до 8 млн. человек. «Сама по
себе, – замечает историк А.К. Соколов, – это огромная цифра, напоминающая
о громадных демографических катаклизмах в истории, и не стоит громоздить
десятки миллионов жертв, как это часто делается теперь в литературе, чтобы
подчеркнуть преступный характер режима, вступая при этом на путь искажения
правды».
Состав
населения СССР на конец 30-х годов был отмечен явным преобладанием молодых
возрастов, что отражало последствия демографического взрыва (увеличения
рождаемости) двух предшествующих десятилетий. Произошел также заметный сдвиг в
соотношении городского и сельского населения в пользу первого: 33% городских
жителей в 1939 г. против 18% в 1926 г. В дальнейшем процесс
урбанизации развивался с нарастающим темпом вплоть до конца 80-х годов.
Собственно
социально-классовая структура советского общества слагалась из следующих
основных элементов (в процентах ко всему населению с учетом неработающих членов
семей):
1) Рабочий
класс – 33,7%. Его численность за 1926–1937 гг. увеличилась в 3,6 раза,
главным образом за счет выходцев из деревни. В национальных районах рост его
рядов был еще более значительным (например, в Казахстане – в 18 раз, в Киргизии
– в 27 раз). Произошло резкое перераспределение рабочих в пользу отраслей
тяжелой промышленности. В аморфной массе вчерашних крестьян, попавших в
«фабрично-заводской котел», довольно быстро формировались постоянные кадры квалифицированных
рабочих: их удельный вес вдвое превысил уровень 1925 г. и достиг 40,5%.
Появилась и своеобразная рабочая «квазиэлита», включавшая ударников и
стахановцев. За установление рекордов на производстве они удостаивались от
властей немалых привилегий (повышенной зарплаты, выдвижения в депутаты,
внеочередного предоставления квартиры и др.). Более трети рабочего класса
составлял его особый отряд – сельский. За истекшие годы он претерпел
качественные изменения. Место батраков заняли рабочие совхозов, практически
ничем не отличавшиеся по характеру труда и образу жизни от прочих сельских
жителей, а также работники государственных МТС: трактористы, комбайнеры,
шоферы, механизаторы и др.
2) Колхозное
крестьянство и кооперированные кустари – соответственно 44,9 и 2,3%. Как видим,
крестьянство составляло к концу 30-х годов менее половины населения страны, но
по-прежнему являлось самым многочисленным элементом социальной структуры. Уже в
те годы ясно определились его специфические черты, в чем-то унаследованные с дореволюционной
поры, в чем-то привнесенные новым временем: отставание в области образования и
культуры, существенно более высокая доля старших возрастных групп с явным
преобладанием женщин. Последних насчитывалось почти 70%, причем их пятая часть
была старше 50 лет (в среднем по стране – 13%). В годы массовой коллективизации
коренным образом изменился быт бывших кочевников и полукочевников, абсолютное
большинство которых на обширных территориях Средней Азии, Казахстана и ряда
других национальных районов было организовано в колхозы и прочно осело на
землю.
3)
Крестьяне-единоличники и некооперативные кустари – соответственно 2,0 и 0,6%.
Этот незначительный социальный слой с трудом вел свое личное хозяйство,
испытывая, несмотря на конституционные гарантии, постоянные притеснения со
стороны центральных и местных властей.
4)
Интеллигенция и служащие – 16,5%. Эту социальную группу, как и рабочий класс,
характеризовала четко просматриваемая тенденция к динамичному росту. С 1926 по
1939 г. интеллигенция численно увеличивалась вдвое быстрее, чем все
занятое население, и в итоге превысила уровень середины 20-х годов в 4,4 раза.
Совершенно фантастические темпы роста отмечались в национальных республиках: в
Таджикистане – в 24 раза, в Киргизии – в 12 раз, в Казахстане – в 8 раз и т.п.
Подавляющее большинство интеллигенции и служащих (примерно 90%) составляли
выпускники советских высших средних специальных заведений, а также
практики-выдвиженцы. Их было особенно много среди инженерно-технических
работников, связанных с промышленным производством: практиков там насчитывалось
57%, лиц с высшим образованием – 19,7%, со средним – 23,3%. В целом же число
дипломированных специалистов по всем отраслям народного хозяйства и культуры
превзошло уровень 1913 г. в 12 раз. Качественно менялся также
социально-политический и психологический тип интеллигентов советской формации –
преимущественно выходцев из рабоче-крестьянской среды. Как утверждалось в
официальной советской историографии, «они потеряли черты, извечно присущие
российскому интеллигенту: индивидуализм, политическую неустойчивость,
недисциплинированность, склонность к суесловию в ущерб делу. И напротив, обрели
новые качества – идеологическую стойкость, большевистскую целеустремленность».
При очевидной спорности и предвзятости оценки в первой части этого «постулата»
можно согласиться с его второй частью. Действительно, советская интеллигенция в
своей массе была искренне убеждена в правоте «дела Ленина – Сталина» и,
посильно укрепляя идеологические устои существующего режима, одновременно
вносила огромный вклад в развитие экономического, оборонного, научного и
культурного потенциала Родины.
5)
Современные обществоведы в группе служащих и интеллигенции выделяют еще один
социальный слой (некоторые даже определяют его как класс), занимающий там не
более 15% – номенклатуру (перечень наиболее важных должностей, кандидатуры на
которые рекомендовались и утверждались комитетами компартии, а также лица,
занимавшие эти должности; в зависимости от уровня комитета существовала
номенклатура района, обкома, ЦК компартии союзной республики, ЦК и Политбюро
РКП (б) – ВКП (б) – КПСС). В нее входили ответственные работники
партийно-государственного аппарата разного уровня, армии и массовых
общественных организаций, вершившие все дела в СССР от имени народа,
отчужденного на практике от власти и собственности. В первое десятилетие
советской власти ядро управленцев составляла старая большевистская гвардия. К
концу 20-х годов ее позиции были серьезно потеснены выдвиженцами И.В. Сталина.
После «большого террора» 1935–1938 гг. они целиком заполняют номенклатуру.
Как правило, это были люди не старше 40 лет и имевшие хорошее образование. Так,
среди руководящих работников центрального, республиканского, краевого и
областного уровня доля лиц, получивших высшее и полное среднее образование,
равнялась 71,4% (из них высшее – 20,5%) и 7% продолжали учебу, среди
руководителей районного масштаба – соответственно 46,3% (высшее – 4%) и 6%.
Таким образом, необходимость образования и специальной подготовки начинает к
концу 30-х годов играть весомую роль в управлении. Прагматики-профессионалы все
увереннее вытесняли людей с «пролетарской закваской», служившей ранее чуть ли
не единственным входным билетом в номенклатуру, особенно в ее средние и низовые
звенья.
4.
Политическая система
Сущность
политической системы в СССР определял режим личной власти И.В. Сталина,
заменивший коллективную диктатуру старой большевистской гвардии ленинского
периода.
За фасадом
чисто декоративной официальной власти (Советов всех уровней – от Верховного
Совета до районного и сельского) скрывалась истинная несущая конструкция режима
личной диктатуры. Ее образовывали две пронизывающие страну системы: партийных
органов и органов госбезопасности. Первые подбирали кадры для различных
управленческих структур государства и контролировали их работу. Еще более
широкие контрольные функции, включавшие надзор за самой партией, осуществляли
органы госбезопасности, которые действовали под прямым руководством И.В. Сталина.
Вся
номенклатура, в том числе ее ядро – партократия, жила под перманентным страхом
репрессий; ее ряды периодически «перетряхивались», что исключало самую
возможность консолидации нового привилегированного слоя управленцев на
антисталинской основе и превращало их в простых проводников воли партийно-государственной
верхушки во главе с И.В. Сталиным.
Каждый член
советского общества был вовлечен в иерархическую систему идеологизированных
организаций: избранные, самые надежные с точки зрения властей – в партию (около
2 млн. человек) и Советы (3,6 млн. депутатов и активистов), «сознательная»
молодежь – в комсомол (9 млн. человек), дети – в пионерские дружины, рабочие и
служащие – в профсоюзы (22,5 млн. человек), литературная и художественная
интеллигенция – в «творческие» союзы. Все они служили как бы «приводными
ремнями» от партийно-государственного руководства к массам, конденсировали
социально-политическую энергию народа, не находившую при отсутствии гражданских
свобод какого-либо иного легального выхода, и направляли ее на решение
«очередных задач советской власти».
Заключение
Учитывая все
вышесказанное было бы упрощением характеризовать общественное устройство СССР
30-х годов только как «материализованную идеологию». По справедливому замечанию
историков М.М. Горинова и С.В. Леонова, «в широком историческом
контексте формирование в СССР системы «государственного социализма» вписывалось
в переживавшийся миром болезненный, переломный этап глобальной структурной
перестройки – перехода к регулируемому рыночному хозяйству, представляя собой
один из «крайних», экстремальных вариантов общественного развития, а именно
ультралевый (в отличие от ультраправого – фашистского и в противоположность
неолиберальному «центристскому» – североамериканскому и западноевропейскому).
На выбор Россией данного варианта развития повлияла не только конкретная
обстановка в стране и в мире в 20–30-х годах, обусловившая необходимость
ускоренной технологической модернизации экономики, а следовательно, возрастания
роли государства как фактора развития, но также революционные (особенно военно-коммунистические)
и многовековые российские традиции, связанные с гипертрофированной ролью
государства, «антилиберализмом» массового сознания, преобладанием в нем
уравнительно-коллективистских начал».
Список литературы
2. Романюк М.Д. История
России. 20-й век. М.: Издательство «Проспект», 2001.
3.
Щекотов И.В. История Отечества. М.: Издательство «Проспект», 1997.