Внутриполитические процессы в СССР в первой половине восьмидесятых годов 20 века
Внутриполитические процессы в СССР в первой половине восьмидесятых
годов 20 века.
Первая половина восьмидесятых годов 20 века в СССР
было временем многоцветным, полным парадоксов и контрастов. Говоря о нем,
нельзя не видеть, с одной стороны, упорный труд миллионов, позволивший создать
заново целые отрасли промышленности, с другой – сокращение темпов
экономического роста, вплоть до стагнации его важнейших компонентов.
Определенный прирост социальной защищенности и
благосостояния граждан и неуклонное нарастание дефицита. Огромную власть,
сосредоточенную в руках высших руководителей в центре и на местах, - и их
бессилие провести в жизнь собственные решения по коренным вопросам.
Девальвация идеологических и нравственных ценностей,
экспансия вседозволенности, беззаконий – и вызревание новых общественных сил,
сумевших реалистически оценить ситуацию, возглавить и поддержать перестройку.
Эти контрасты отражали суть глубинных деформаций,
накапливавшихся десятилетиями.
Состояние дел в социально-экономической сфере.
К началу 80-х годов стало ясно, что хозяйственная
реформа промышленности и сельского хозяйства не дала того результата, на
который рассчитывали. Эффект новаций, благотворно повлиявших на экономическую
жизнь страны, оказался кратковременным. Прирост объема производства продукции,
стабилизировавшийся в промышленности и сельском хозяйстве стал сокращаться.
Объяснялось это двумя главными причинами.
Во-первых, директивная экономика сумела довольно
быстро нейтрализовать робкие и непоследовательные меры по реформированию
хозяйственного механизма. Реформа промышленности выдыхается, так и не столкнув
советскую экономику с наезженной колеи: расширенного воспроизводства с упором
на традиционные индустриальные отрасли и жестким административным давлением на предприятия
сверху.
Попытки внедрить наукоемкие производства
(микроэлектроника, информатика, робототехника, биотехнология), развернуть сеть
научно-производственных объединений не приносили ожидаемого результата.
Становым хребтом экономики оставались топливно-энергетический
и военно-промышленный комплексы (на последний работало до 80%
машиностроительных заводов).
Во-вторых, исключительно важную, по сути решающую роль
в снижении темпов хозяйственного роста играло то обстоятельство, что сама
директивная экономика, подавившая ростки нового, объективно подошла к пределу
своих возможностей.
Прежде всего, обострилось противоречие между
колоссальными масштабами промышленного потенциала СССР и преобладавшими
экстенсивными методами его развития.
Практически полностью были исчерпаны свободные людские
ресурсы.
Из-за перемещения сырьевой базы в суровые и
труднодоступные районы Сибири и Севера лавинообразно нарастали некогда
незначительные затраты на добычу и доставку природных ресурсов.
Обессилевшее за годы нещадной государственной
эксплуатации сельское хозяйство приходило во все больший упадок, ограничивая
возможности развития промышленности, особенно в выпуске товаров народного
потребления. Не помогли и финансовые вливания в аграрное производство.
Главный способ избежать экономического краха власти
усмотрели в форсировании поставок на западный рынок энергоносителей. Внешняя
торговля СССР приобретала отчетливо выраженный "колониальный"
характер. Казна обогатилась за счет миллиардов "нефтедолларов". Это
был прямой заем у будущих поколений нашей страны.
Колоссальные средства, получаемые в виде
"нефтедолларов", использовались в народном хозяйстве очень
неэффективно. Они замораживались на долгие годы в незавершенном строительстве,
тратились на закупку западного оборудования, поглощались быстрорастущим
бюрократическим аппаратом, наконец, просто "проедались", т.е. шли на
им порт высококачественных товаров.
К середине 80-х годов этот живительный валютный поток
стал иссякать, спрос и цены на нефть на мировом рынке стали стремительно
падать. В этих условиях уже ничто не могло удержать на плаву тяжеловесную и
неповоротливую директивно-затратную экономику СССР.
По мере скатывания государственной экономики к
стагнации все больше давала о себе знать так называемая "теневая экономика".
Этот феномен включал как различные виды официально запрещенной или строго
ограниченной индивидуальной трудовой деятельности, так и чисто криминальный
элемент. По неофициальным оценкам, к середине 80-х годов в сфере "теневой
экономики" более или менее постоянно занято около 15 млн. человек. В
стране шло формирование новой социальной группы – дельцов подпольного частного
бизнеса, возникли первые мафиозные образования.
Общественно-политическая жизнь. Культура. Национальные
отношения.
В начале 80-х годов различные слои населения по-своему
реагировали на происходившие в СССР процессы, в основном стараясь
приспособиться и использовать те возможности, которые предоставляла жизнь.
Правящая элита замыкается в себе, переходит на режим
воспроизводства. Практически прекратилось ее пополнение и обновление за счет функционеров
низовых организаций КПСС, традиционно выполнявших в советском обществе роль
своеобразного "политического инкубатора". Номенклатура неустанно
окружала себя все новыми привилегиями и материальными благами. Началось
сращивание ее наиболее коррумпированных групп с "теневой
экономикой".
У власти слишком долго оставались люди по своему
интеллекту и компетенции бывшие намного ниже тех задач, которые выдвигала перед
ними история. Медлительность и нерешительность, дошедшая в последние годы жизни
Л.И.Брежнева до полной недееспособности, неудачная кадровая политика и
попустительство, открывшие дорогу коррупции, фальши и лицемерию, зияющая
пропасть между словами и делами – противоречия, обострение которых привело к
кризисному состоянию общества.
В кругах интеллигенции, в целом отрешенно взиравшей на
окружающую действительность, развилось движение диссидентов (инакомыслящих).
Немногочисленные активисты-диссиденты открыто критиковали существующие порядки,
передавали гласности через издание машинописных листовок, брошюр, журналов
факты грубого нарушения прав человека в СССР, проводили пресс-конференции для
иностранных корреспондентов. Почти неизвестные в собственной стране, они
вызывали широкую волну поддержки в мире.
На словах в обществе торжественно провозглашались
свободы совести, слова, собраний, демонстраций. На практике же ужесточалась
цензура, усиливался идеологический контроль над деятельностью творческой и
научной интеллигенции.
За внешним благополучием в сфере народного образования
и науки скрывалось все более серьезное отставание от требований времени,
научно-технического прогресса. Внедрение самых передовых разработок
отечественных ученых, даже в таких щедро финансируемых отраслях, как военная
промышленность и космонавтика, сковывалось техническими возможностями советской
экономики.
Одним из типичных примеров пустой риторики застойного
времени был национальный вопрос. Сконструированный в многочисленных официальных
документах мир национальных отношений имел мало точек соприкосновения с
реальным миром. В начале 80-х кризисные явления проявлялись и в этой области
жизни на нескольких уровнях: в отношениях между республиками и центральными
органами власти, между нациально-государственными образованиями разного уровня,
между отдельными народами.
Кризис доверия к власти, крушение официальных идеалов,
нравственная деформация действительности усилили в обществе всплеск интереса к
различным религиозным системам. Все большее распространение получили и новые
мистические вероучения. В традиционных религиях и неомистицизме люди подчас
видели выход из духовного кризиса, новый способ своего существования,
возможность ухода от противоречий и катаклизмов действительности.
Названные и неназванные здесь явления и процессы,
свойственные советскому обществу начала 80-х годов, развивались комплексно,
подталкивая друг друга, обусловливая углубление противоречий, накопление
проблем и трудностей.
Страна медленно, но неотвратимо двигалась навстречу
обширному кризису.
Предыстория перестройки. Пленум ЦК КПСС (апрель
1985г.).
Всякая тенденция несет в себе семена своего отрицания.
Так было и с нарастанием кризисных явлений: по обострения последних мере
обострения последних вызревали силы, способные вступить с ними в борьбу.
Апрель 1985г. был не моментом внезапного прозрения, а
итогом долгого и трудного осмысления ситуации, сложной борьбы, сопровождавшейся
порой острыми коллизиями.
В 1982г. состояние здоровья Л.И.Брежнева резко
ухудшилось. В этих условиях ставится вопрос о возможном преемнике и,
следовательно, о пути эволюции советского общества. Стремясь увеличить свои
шансы в борьбе с "днепропетровской группой", выдвигавшей
К.У.Черненко, Ю.В.Андропов переходит на работу в аппарат ЦК КПСС на место
умершего в начале года М.А.Суслова.
Смерть в ноябре 1982г. Брежнева поставила вопрос о
новом лидере партии. Андропова поддерживают министр обороны Д.Ф.Устинов и
министр иностранных дел А.А.Громыко, а также молодые члены Политбюро
М.С.Горбачев и Г.В.Романов. 12 ноября 1982г. Андропов становится новым
генеральным секретарем ЦК КПСС, с июня 1983г. председателем Президиума ВС СССР
и председателем Совета обороны.
Приход к власти Ю.В.Андропова обусловил переоценку
прежнего подхода к экономическим проблемам. Не ставя под сомнение основы
политического устройства СССР, новое руководство взяло курс на борьбу с
коррупцией, спекуляцией и другими негативными проявлениями теневой экономики.
Было проведено несколько показательных процессов над
руко-водителями московской торговли. Похожие процессы произошли и в республиках.
От власти были отстранены наиболее одиозные фигуры: Медунов в Краснодарском
крае, Рашидов в Узбекистане. В Грузии от должностей было отстранено около 300
ответственных лиц.
Одновременно производилась чистка органов власти от
коррумпированных чиновников. Проходила активная чистка и партийных кадров, где
за два года лишились свих постов около 50 членов ЦК. Усилились санкции в
случаях коррупции, хищений, взяточничества, семейственности.
Предпринимаемые меры преследовали своей целью снизить
социальную напряженность в обществе, возникшую в связи с многочисленными
злоупотреблениями.
В целом указанные меры укрепили управляемость
экономическими процессами и должны были послужить основой для более
широкомасштабных реформ в ближайшем будущем.
В начале 1983г. Андропов поручил группе ответственных
работников ЦК КПСС, в том числе М.С.Горбачеву и Н.И.Рыжкову, подготовку
принципиальных предложений по экономической сфере.
Среди рассматриваемых вопросов были проблемы
хозрасчета и самостоятельности предприятий, концессий и кооперативов,
совместных предприятий и акционерных обществ.
В 1984г. должен был состояться пленум ЦК по вопросам
научно-технической политики, который обозначил бы переход от экстенсивной к
интенсивной политике.
Внезапная смерть Андропова в феврале 1984г.
приостановил реализацию программы намеченных преобразований советского
общества.
Сменивший Андропова представитель
"днепропетровской группы" К.У.Черненко за год своего пребывания на
должности генсека КПСС фактически лишь обозначил возвращение к брежневской
эпохе застоя в области экономики, идеологии и общественной жизни.
На прежние должности были возвращены около 50
ответственных работников ЦК, снятых Андроповым. Был отменен пленум ЦК КПСС,
посвященный вопросам интенсификации производства.
Вновь по всей стране зазвучали пропагандистские
фанфары о небывалых успехах социализма и "зримых ростках коммунизма".
Тем временем в стареющей партийно-государственной
элите постепенно укрепились позиции относительно молодых и энергичных политиков
(М.С. Горбачев, Е.К.Лигачев, Н.И.Рыжков, А.Н.Яковлев), не только боровшихся
за передел власти в свою пользу, но и готовых в большей или меньшей степени к
обновлению системы.
После смерти в марте 1985г. К.У.Черненко, генеральным
секретарем ЦК КПСС стал М.С.Горбачев, Председателем Совета Министров СССР –
Н.И.Рыжков.
В апреле 1985г. на пленуме ЦК КПСС был провозглашен
курс на ускорение социально-экономического развития страны. Его рычаги виделись
в научно-технической революции, технологическом перевооружении машиностроения и
активизации "человеческого фактора".
Апрель 1985г. стал естественной реакцией здоровых сил
в партийном и государственном руководстве на нарастающую угрозу тотального
кризиса.
Начался новый и последний этап в истории СССР,
получивший вскоре название "перестройки".