Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока
Введение.
Цель
данной работы как можно точнее и разностороннее показать влияние усадьбы
Шахматово на поэтический мир А.А.Блока. Также нужно осветить различные аспекты
пребывания поэта в имении, выявить главные вехи в его жизни, произошедшие
именно в Шахматово. С практической стороны можно совершить экскурсию в усадьбу,
которая поможет полнее воспринимать произведения поэта и по-настоящему
почувствовать атмосферу Шахматова.
Для
раскрытия темы были использованы книги различных авторов. Во-первых,
произведения А.А.Блока в Шахматово и о нем, во-вторых, воспоминания
М.Бекетовой, тети поэта, в-третьих, работа одного из исследователей поэзии
Блока в Шахматово С.Лесневского. применялись также «Шахматовский вестник» - издание
Государственного историко-литературного и природного музея-заповедника
А.П.Блока и материалы для выставки «Жизнь и творчество А.Блока»
С.Т.Овчинниковой.
Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока.
Место,
где я хотел бы жить – Шахматово.
А.Блок.
(Анкета «Признания», 1897 г.)
Глава
1.
§ 1. Появление Шахматова.
Есть
в Росси два абсолютно непохожие друг на друга места, и оба навсегда соединены с
именем Александра Блока – Петербург и Шахматово…
«В
сознании и творчестве Александра Блока тема и образ Петербурга сыграли
исключительную важную роль, - утверждает Вл.Орлов. – для Блока Петербург был
поистине «действенным» городом, сильно и глубоко действовавшим на его
художественное сознание. С громадной силой Блок сумел поэтически выразить самое
чувство Петербурга».
Однако
вместе с Петербургом в жизни и поэзии Блока дышит Подмосковье.
Если
город у Блока – это почти всегда Петербург, то Россия полевая и лесная – это
почти всегда Шахматово и его окрестности. Шахматово растворено в стихах Блока,
укрыто от взоров. Петербург заметен и велик во всей русской литературе, а
Шахматово только – в жизни Блока. Но от этого сияние «малой родины» не убывает.
Шахматово в судьбе поэта выдерживает сопоставление с Петербургом. Незримое, оно
постоянно звучит в его поэзии.
Все,
кто был близок Блоку, по-блоковски ощущали Шахматово и его окрестности как
поэтический прообраз Родин. «Там широкие дороги, вокруг золотые леса. Очень
чувствуется Россия…», «Вид… широкий, вольный и задумчивый. Русь настоящая» -
так сказала об этих местах мать поэта, Александра Андреевна Кублицкая-Пиоттух.
Побывав
в Шахматове, Андрей Белый увидел его окрестности резко самобытными: «Здесь, в
окрестностях Шахматова, что-то есть от поэзии Блока; и – даже: быть может,
поэзия эта воистину шахматовская, взятая из окрестностей; встали горбины,
зубчатые лесом; напружились почвы и врезались зори», «и веял ландшафт строчкой
Блока» и точно рабочая комната – эти леса и поля…»
Как
же появилось в его жизни имение Шахматово?
В
1874 году профессор Петербургского университета знаменитый ученый-ботаник,
дедушка поэта, А.Н.Бекетов по совету своего друга и сослуживца Д.И.Менделеева,
обосновавшегося девятью годами раньше среди живописных холмов подмосковной
Клинско-Дмитровской возвышенности в усадьбе Боблово, решил по соседству с ним
приобрести себе имение. Так в род Бекетовых вошло Шахматово, старинное
поместье, известное с XVII
века. Считают,
что владельцем этих земель был воевода Дмитрия Донского Матвея Шаха, скорее
всего отсюда и пошло название имения.
§ 2. Детство поэта в Шахматово.
В
1881 году Александра Андреевна Блок привезла шестимесячного сына Александра в
Шахматово.
Навстречу
тройки запыленной
Старуха
вышла на крыльцо,
От
солнца заслонив лицо
(Раздался
листьев шелест сонный),
Бастыльник
покачнув крылом,
Коляска
подкатилась к дому,
И
сразу стало всё знакомо,
Как
будто длилось много лет, -
И
серый дом, и в мезонине
Венецианское
окно,
Цвет
стекол – красный, желтый, синий,
Как
будто так и быть должно.
Ключом
старинным дом открыли
(Ребенка
внес туда старик),
И
тишины не возмутили
Собачий
лай и детский крик.
Они
умолкли – слышно стало
Жужжанье
мухи на окне,
И
муха биться перестала,
И
лишь по голубой стене
Бросает
солнце листьев тени,
Да
ветер клонит за окном
Столетние
кусты сирени,
В
которых тонет старый дом.
Да
звук какой-то заглушенный –
Звук
той же самой тишины,
Иль
звон церковный, отдаленный,
Иль
гул (неконченной) весны,
И
потянулись вслед за звуком
(Который
новый мир принес)
Отец,
и мать, и дочка с внуком,
И
ласковый дворовый пес…
Отсюда
берет исток первообразы поэта, его позднейшие раздумья… Здесь совершилось
открытие радости – родной земли:
И
дверь звенящая балкона
Открылась
в липы и в сирень,
И
в синий купол небосклона,
И
в лень окрестных деревень.
Туда,
где вьются пестрым лугом
Дороги
узкой колея.
Где
обвелась…
Усадьба
чья-то и ничья.
И
по холмам и по ложбинам,
Меж
полосами светлой ржи
Бегут,
сбегаются к овинам
Темнозеленые
межи,
Стада
белеют, серебрятся
Далекой
речки рукава,
Телеги…
катятся
В
пыли, и видная едва
Белеет
церковь над рекою.
За
ней опять – леса, поля…
И
всей весенней красотою
Сияет
русская земля….
(Наброски
продолжения второй главы поэмы «Возмездие»)
С тех пор он каждое лето проводил в имении деда. В. Солоухин сказал «… в
летнее тепло с его синим небом и белыми облаками, с его розовым клевером и
ярко-зелеными полянами ржи, с купами столетней сирени и куртинами шиповника, в
вечерние зори и душистую тишину, в гуденье пчел и порханье бабочек – вовсе это
Блок был погружен в середине России, как в купель, и это было его как бы
второе крещение – крещение Россией, русской природой, русской деревней, Русью».
В
Шахматове было много друзей. Здесь и шахматовский возчик Гаврила, которого
А.Н.Бекетов называл «лириком»: Гаврила любил животных, на плече у него Саша
часто видел пригревшегося кота. Дорогу, по которой Гаврила возил воду, Саша
называл Гаврилиной. Здесь и кухарка Ананьевна, говорившая какими-то необычайно
яркими словами. «Вот когда цветы-то вспыхнут!» - повторяла она весной.
Саша
дружил со сторожем казенного леса и шахматовским приказчиком Иваном
Николаевичем. Старик брал на весь день на рубку леса или посев шахматовских
полей.
Хлеб
в Шахматове в те годы молотили цепами приезжие рязанцы. В набросках продолжения
второй главы поэмы «Возмездие» есть воспоминание, уходящее в пору самого
раннего детства Блока:
Уж
осень, хлеб обмолотили,
И,
к стенке прислонив цепы,
Рязанцы
к веялке сложили
(Уже
последние снопы).
Потом
зерно в мешки ссыпают,
Белеющие
от муки
В
телегу валят и сажают
Наверх
ребенка на мешки.
Мешков
с десяток по три меры
Везет
с гумна в амбар шажком
Почти
тридцатилетний серый,
За
ним рязанцы вшестером,
Приказчик,
бабушка с плетенной
Своей
корзинкой для грибов –
Следят,
чтоб внук неугомонный
Не
соскользнул… с мешков.
А
внук сидит, гордясь немного,
Что
можно править самому,
И
по гумну на двор дорога
Предлинной
кажется ему.
Маленький
Саша любит стихи. Он слушает пушкинские сказки. «Наша память хранит с
малолетства веселое имя: Пушкин», - скажет Блок в конце жизни. Нравятся стихи
Жуковского: «Первым вдохновителем моим был Жуковский», Полонского; ему читают
детские книги. И мама, и бабушка, и дедушка сочиняют для него разные истории,
присказки, стихи.
Так,
по воспоминаниям, М.А.Бекетовой, летом 1883 года в Шахматове «мать сочинила для
Саши сказочку про девочку Пеструшку, которая ему очень нравилась».
Саша
начал складывать какие-то строчки лет в пять-шесть. С ранних лет запомнил он
«постоянно набегавшие» на него «лирические волны». Лет восьми он уже записывает
свои небольшие сочинения – стихи и рассказы – в миниатюрные тетрадки, что-то
вроде крошечных журналов, даже с оглавлением. Там же и его рисунки. На первой
странице: «Моей милой мамочке!..» На второй: «Оглавление. Пожар. Зая. Зая.
человек. Лопари».
В
усадьбе он знакомился с жизнью природы. Множество певчих птиц обитало в
Шахматове. Соловьи заливались около дома в кустах шиповника; иволги сидели на
липах, прилетали дрозды, дятлы, сороки, горлинки. Ночью слышались совы.
Саша
пишет не только о животных. Есть у него сочинения о бурях, кораблях, войне
(«Ночь была темная и война была большая»). Всюду и везде рисует он корабли,
мечтает стать матросом, юнгой.
В
«издательских» занятиях Сашуры участвовали и взрослые. Сашино стихотворение
«Огромные скалы качает водой…» Александра Андреевна переписала на отдельный
листок и внизу пометила: «25 июля, 1888 г. Шахматово. Сашура».
Исследованию
Шахматова и близлежащих деревень помогли многочисленные поездки верхом. Через
много лет Ф.А.Кублицкий вспоминал о совместных с Блоком поездках по
окрестностям усадьбы: «На деревенских лошадках изъездили мы все окрестности на
расстоянии до 10-15 верст от Шахматова в разных направлениях… Часто
возвращались домой уже почти в темноте. Вставала красная полная луна, туман
белой пеленой стлался вдоль реки и подбирался к усадьбе…
Эти
поездки были открытием мира. В рассказе Блока «Исповедь язычника. Моя исповедь»
(1918 г.) описаны и усадьба и, весенние просторы вокруг Шахматова, и нрав
необычного коня и дорога…
«Сначала
мы поехали по давно знакомой дороге, по которой я ходил в детстве с няней.
Привычная скамеечка на пригорке, осиновые жерди прясла с отвисшей корой,
считанные и пересчитанные повороты дороги и кучки земли, выброшенный кротами, -
на все это хорошо бегло взглянуть с высоты седла; пока ходишь по двору дома,
среди родных и близких, пока ходишь пешком, все впечатления дробятся, все
видишь и обо всем думаешь отдельно. Когда же сядешь на высокую лошадь, которая
слегка танцует под тобою и торопится на волю, бросается в глаза все зараз: и
две смежные стены невысокого дома с красной крышей, и круглая куртина перед
ним, и перекладины открытых ворот между двумя плакучими березами, до которых
обыкновенно надо дойти, но за которые теперь выносит в три прыжка застоявшаяся
лошадь».
В
набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» запечатлена та же картина:
И
под палящим солнцем дня
……………………..
на коня
Высокий
белый конь, почуя
Прикосновение
хлыста,
Уже
волнуясь и танцуя,
Его
выносит в ворота.
Стремян
поскрипывают…
Позвякивают
удила,
Встречают
жадными глазами
Мир,
зримый с высоты седла.
Глава
2.
§ 1. Ранние произведения А.Блока в Шахматово.
Блоковская
тема России в полный голос впервые прозвучала в Шахматове. В 1908 году осенью в
Шахматове начато стихотворение «Россия», довершенное в Петербурге. Здесь звучит
поэтическая формула веры в народ и в страну:
И
невозможное возможно,
Дорога
долгая легка,
Когда
блеснет в дали дорожной
Мгновенный
взор из-под платка.
Когда
звенит тоской острожной
Глухая
песня ямщика!..
В то
же лето в Шахматове начат цикл «На поле Куликовом». В Шахматове явились слова о
подвиге Родины:
И
вечный бой! покой нам только сниться
Сквозь
кровь и пыль…
Летит,
летит степная кобылица
И
мнет ковыль
В
1910 году в Шахматово написано стихотворение «На железной дороге». Оно
проникнуто болью и состраданием к девушке, чья «мчалась юность бесполезная»,
может быть, этот образ сложился при общении с местными наивными девушками,
которые ждут своих возлюбленных:
Да
что – давно уж сердце вынуто!
Так
много отдано поклонов,
Так
много жадных взоров кинуто
В
пустынные глаза вагонов…
Далее
следует своеобразный крик души поэта:
Не
подходите к ней с вопросами,
Вам
все равно, а ей – довольно:
Любовью,
грязью иль колесами
Она
раздавлена – всю больно.
Первым
из литераторов, побывавших после смерти поэта в Шахматове, был П.А.Журов. Он
показывает, что тяготея к Шахматову, Блок и в других местах нередко любил то,
что было похоже на Шахматово, напоминало его. Причина такого тяготения, по
словам Журова том, что «Шахматово и было второй – духовной родиной Блока,
родиной его поэтического самосознания. Здесь были определены основные линии
миропонимания и личного пути. Здесь он имел «видение, непостижимое уму». Здесь
он встретил свою Беатриче и соединился с ней, здесь же он пережил свою утрату».
Прочтение
шахматовского пейзажа, данное П.А.Журовым, соединяет реальность с блоковскими
образами, рельеф местности – с рельефом поэзии. «Сама природа, - говорит
П.А.Журов, - творила перед глазами Блока. Она зарождала и живила его замыслы и
формы поэтической мысли. Она была неиссякаемой хранительницей образов и
чувствований поэта, его поэтического языка и вдохновения. Она помогала ему
средствами и знаками в изъявлении лирического движения… Шахматовское
накопление, шахматовский звук составляет основной фонд, всегдашний, хотя бы и
глубокий фон блоковской поэзии…»
§ 2. Увлечение театром.
Влюбленность и её поэтическое отражение.
Одним
из самых страстных увлечений юноши был театр. Знаменательно, что на вопрос в
семейной анкете: «Чем я хотел бы быть» - шестнадцатилетний Блок отвечает:
«Артистом императорских театров». Увлекается декламацией, в Шахматове перед
немногочисленными зрителями пылко произносит монологи Ромео и Гамлета.
Благоговейное отношение к Шекспиру появилось уже в эти годы, Блок сохранил на
всю жизнь.
Летом
1898 года он участвует в любительских спектаклях в имении Боблово. Эта усадьба,
принадлежавшая другу и коллеге Д.И.Менделееву, находилась в нескольких верстах
от Шахматова. Там он увидел шестнадцатилетнюю дочь Менделеева Любу и полюбил её
на всю жизнь.
Первым
спектаклем был «Гамлет». Блок играл самого вечно печального принца, а Любовь
Менделеева – Офелию.
И
через многие, многие мятежные годы, несмотря на все свои увлечения другими
женщинами, уставший и измученный жизнью Блок в минуты тоски и одиночества вновь
и вновь будет звать на помощь свою Единственную, свою Милую, свою Офелию.
Я
– Гамлет. Холодеет кровь,
Когда
плетет коварство сети,
И
в сердце – первая любовь
Жива
– к единственной на свете.
Тебя,
Офелию мою,
Увел
далеко жизни холод,
И
гибну, принц, в родном краю,
Клинком
отравленным заколот.
С
лета 1898 года начинается тот стихотворный поток, который дает начало циклу
«Стихов о Прекрасной Даме» - это лирический взлет молодого Блока, океан
любовных гимнов, обращенных к Л.Д. Менделеевой. Лейтмотивом звучит шахматовская
природа:
Медлительной
чредой нисходит лист осенний,
Медлительно
крутится желтый лист,
И
день прозрачно свеж, и воздух дивно чист –
Душа
не избежит невидимого тленья.
Так,
каждый день стареется она.
И
каждый год, как желтый лист кружится,
Всё
кажется, и помнится, и мниться,
Что
осень прошлых лет была не так грустна.
«Июнь
1898. Шахматово» - датировано стихотворение, в котором юный Блок вспоминает о
какой-то утраченной возможности счастья. «По темному саду брожу я в тоске…»
Через
месяц - 21 июля 1898 А.Блок пишет стихотворение, в котором ярко прорисован
шахматовский пейзаж, полный романтики:
Полный
месяц встал над лугом
Неизменным
дивным кругом,
Светит
и молчит.
Бледный,
бледный луг цветущий,
Мрак
ночной, по нем ползущий,
Отдыхает,
спит.
Жутко
выйти на дорогу:
Непонятная
тревога
Под
луной царит.
Хоть
и знаешь: утором рано
Солнце
выйдет из тумана,
Поле
озарит,
И
тогда пройдешь тропинкой,
Где
под каждою былинкой
Жизнь
кипит.
«Непонятную
тревогу», когда жутко в ночи и в тумане, разгонит солнце; таинственное, смутное
одолевается явным и ясным.
27
июля Блок пишет стихотворение, посвященное недавней встрече:
Она
молода и прекрасна была
И
чистой мадонной осталась,
Как
зеркало речки спокойной, светла.
Как
сердце мое разрывалось!..
Она
беззаботна, как синяя даль,
Как
лебедь уснувший казалась;
Кто
знает, быть может, была и печаль…
Как
сердце мое разрывалось!..
Когда
же мне пела она про любовь,
То
песня в душе отзывалась,
Но
страсти не ведала пылкая кровь…
Как
сердце мое разрывалось!..
§ 3. Прогулки вокруг имения.
«Стихи о Прекрасной Даме».
Поэт возвращается из
Петербурга вместе с матерью 16 мая 1899 г.. И сразу же началось вдохновение,
навеянное природой, особой атмосферой имения.
18
мая датировано стихотворение «Я шел к блаженству. Путь блестел…», где дана
потрясающая картина шахматовского заката:
Я
шел к блаженству. Путь блестел
Росы
вечерней красным светом,
А
в сердце, замирая, пел
Рассвета
песнь, когда заря
Стремились
гаснуть, звезды рдели,
И
неба вышние моря
Вечерним
пурпуром горели!..
Душа
горела, голос пел,
В
вечерний час звуча рассветом.
Я
шел к блаженству. Путь блестел
Росы
вечерней красным светом.
Летом
1899 года поездки в Боблово продолжаются. «Помню ночные возвращенья шагом,
осыпанные светляками кусты, темень непроглядную и суровость ко мне Любови
Дмитриевной», - пишет поэт через много лет.
Когда
я был ребенком, - лес ночной
Внушал
мне страх; до боли я боялся
Ночных
равнин, болот, одетых белой мглой.
Когда
мой конь усталый спотыкался.
Теперь
– прошло немного лет с тех пор,
И
жизнь сломила дух; я пережил довольно;
Когда
опять въезжаю в темный бор
Ночной
порой - мне радостно и больно.
(«Когда
я был ребенком, - лес ночной…»)
Вокруг
- и леса, и просторы, и деревни, а в усадьбе – свой мир, благоухающий, уютный.
Гроза
прошла, и ветка белых роз
В
окно мне дышит ароматом…
Ещё
трава полна прозрачных слез,
И
гром вдали гремит раскатом.
Но
к вечеру собираются тучи, в саду тихо, с холма видны темнеющие просторы…
А
там, в неведомой дали,
Где
небо мрачно и зловеще,
Немые
грозы с вихрем шли,
Блестя
порой зеницей вещей.
Ночь
бушевала грозой, ветер рвал крышу, стучал ставнями, лились потоки воды, а
утором…
Сирени
бледные дожем к земле прибиты…
Замолкла
песня соловья;
Немолчно
говор слышится сердитый
Разлитого
ручья.
Природа
ждет лучей обетованных:
Цветы
поднимут влажный лик,
И
вновь в моих садах благоуханных
Раздастся
птичий крик.
Часто
по целым дням странствует Блок вокруг Шахматова. Просторы зовут, но неизбежно
возвращение в Шахматово, где снова нет покоя, - ведь с поэтом всегда просторы.
Пропадая на целые дни – до заката, он очерчивает все большие и большие круги
вокруг своей усадьбы. Все новые долины, болота и рощи, за болотами опять холмы,
и со всех холмов, то в большем , то в меньшем удалении – высокая ель на гумне и
шатер серебристого тополя над домом.
Блок
рисует Шахматово. К 1898 году относится его набросок, запечатлевший дом в
Шахматове. Также есть рисунки дороги меж пашен, полей, дома с жасминовыми
кустами.
«В
седую древность я ушел, мудрец», - признается поэт. Это первая строка
стихотворения, датированного: «27 августа 1900, Шахматово». Блок утверждает в
нем, что отвлеченные умозрения «седеющих веков» все-таки не оторвут его от
«песни одинокой»: «Но жизнь души свободной не уйму – затем, что я – певец
природы». Однако характер поэзии Блока меняется. Редки этим летом светлые,
радостные описания природы, как в стихотворении «После грозы». Возникают и
повторяются мотивы гибели жизни, земли, вселенной: «В моих глазах все будет
погибать».
Образ
возлюбленной возникает в воспоминании как утраченное «лучезарное виденье» («Не
призывай и не сули…»), как нечто воздушное, небесное:
То
бесконечность пронесла
Над
падшим духом ураганы.
То
Вечно-Юная прошла
В
неозаренные туманы.
Душа
поэта исполнена «страха и молчанья». В полях, лесах и вокруг Шахматова, над
холмами «звучала песня издалека». Она не приносили умиротворения:
Все
упованья юных лет
Восстали
ярче и чудесней,
Но
скорбью полнилась в ответ
Душа,
истерзанная песней.
То
старый бог блеснул вдали,
И
над зловещею зарницей
Взлетели
к югу журавли
Протяжно
плачущей станицей.
В
1901 году Александр Блок приезжает в Шахматово в конце мая.
«29
мая 1901. С. Шахматово» - датировано первое стихотворение этого лета –
«Небесное умом не измеримо…», которым открывается и лирическая рукописная
тетрадь «Мистическое лето», и вторая глава «Стихов о Прекрасной Даме». Это
глава «С. Шахматово. Лето и осень 1901 года».
Шахматовская
глава 1901 года «Стихов о Прекрасной Даме» завершается стихотворением «Нет
конца лесным тропинкам…», которое датировано «2 сентября 1901. Церковный лес» -
место многих прогулок поэта:
Нет
конца лесным тропинкам.
Только
встретить до звезды
Чуть
заметные следы…
Внемлет
слух лесным былинкам.
Всюду
ясная молва
Об
утраченных и близких…
По
верхушкам елок низких
Перелетные
слова…
Не
замечу ль по былинкам
Потаенного
следа…
Вот
она – зажглась звезда!
Нет
конца лесным тропинкам.
В
тот же день сочинено стихотворение, навеянное поляной в Прасоловском лесу:
Синие
горы вдали –
Память
горячего дня.
В
теплой дорожной пыли –
Призрак
бегущий коня.
Церковь
в лесистой глуши –
Только
листы шелестят,
Стоны
ли бедной души
Успокоенья
хотят?..
Осень
откликнулась в стихотворении, помеченном: «5 сентября 1901. Шахматово», где чувствуется
что-то необъяснимо тоскливое:
Глушь
родного леса,
Желтые
листы.
Яркая
завеса
Поздней
красоты.
Замерли
далече
Поздние
слова.
Отзвучали
речи -
Память
все жива.
Глухо
долетают
Звуки
топора,
Листья
облетают,
И
пора, пора…
Последние
шахматовские строки этого лета, подводят его итог и ждут с нетерпением
шахматовскую осень:
Золотистою
долиной
Ты
уходишь, нем и дик,
Тает
в небе журавлиный
Удаляющийся
крик.
За
нарядные одежды
Осень
солнцу отдала
Улетевшие
надежды
Вдохновенного
тепла.
1 сентября 1902 года Блок вернулся в Петербург. 6 сентября написано стихотворение «Я
вышел в ночь – узнать, понять…», которым открывается шестая и последняя глава
«Стихов о Прекрасной Даме». Это стихотворение навеяно Шахматовом:
Я
вышел в ночь – узнать, понять
Далекий
шорох, близкий ропот,
Несуществующих
принять,
Поверить
в мнимый конский топот.
Дорога,
под луной, бела,
Казалось,
полнилась шагами.
Там
только чья-то тень брела
И
пустилась за холмами.
И
слушал я – и услыхал:
Среди
дрожащих лунных пятен
Далеко,
звонко конь скакал,
И
легкий посвист был понятен.
В
сентябре-декабре поэт пишет стихотворение, пленительно соединившее любовь и
природу, Её и Шахматово:
Запевающий
сон, зацветающий цвет,
Исчезающий
день, погасающий свет.
Открывая
окно, увидал я сирень.
Это
было весной - в улетающий день.
Раздышались
цветы – и на темный карниз
Передвинулись
тени ликующих риз.
Блок
активно переписывается со своим другом А.Белым. В конце одного из писем Блок
советуется с Белым: «Знаешь, я до сих пор не знаю, издавать мне стихи, или
подождать? Мне и хочется и нет, и как-то не имею собственного мнения на этот
счет». Блок посылает Белому новые стихи. Среди них - написанное 26 марта 1904
года стихотворение «Мой любимый, мой князь, мой жених…», в котором поет
Шахматово:
Мой
любимый, мой князь, мой жених,
Ты
печален в цветистом лугу.
Павиликой
средь нив золотых
Завилась
я на том берегу.
Я
ловлю твои сны на лету
Бледно-белым
прозрачным цветком,
Ты
сомнешь меня в полном цвету
Белогрудым
усталым конем.
§ 4. Значение Шахматова в
жизни и творчестве поэта.
Шахматово
давало Блоку простые, но жизненно необходимые связи с бытием. Они противостояли
отвлеченности, от которой хотел избавиться Блок. А грозное время было
неотступно с Блоком и в Шахматове. Он писал Белому, что в той «стране», в
которой он живет, «Христа не было никогда и теперь нет, он ходит где-то очень
далеко». К письму Блок приложил свои новые стихи, написанные в Шахматове, и в
том числе первую часть, как он говорил, «пробрюсованной» поэмы «Три свидания»,
которая впоследствии названа «Неоконченная поэма». В поэме звучит стон совести
– о том, что «Счастью в очи не взглянули миллионы сумрачных людей».
С.Соловьев
писал в воспоминаниях: «На второй книге «Нечаянная Радость» природа Шахматова
отразилась еще больше, чем на «Стихах о Прекрасной Даме», но совсем с другой
стороны. Вместо «вершин зубчатых лесов», от которых «светила брачная заря»,
вместо «белой церкви над рекой», появились «влажные стебли золотистых
купальниц», болота с «зачумленным сном воды, ржавчиной волны», попик болотный.
Глава
3.
§ 1. «Пузыри земли».
Обратимся
к циклу «Пузыри земли». (1904-1908)
На
весенних лугах в Шахматове росли купавы, купальницы; ночами таинственно мерцали
светлячки…
Золотисты
лица купальниц.
Их
стебель влажен.
Это
вышли молчальницы
Поступью
важной
В
лесные душистые скважины.
Там,
где проталины,
И
весной непомерной взлелеяны
Поседелых
туманов развалины.
Окрестности
мхами завалены.
Волосы
ночи натянуты туго на срубы
И
пни.
Мы
в листве и в тени
Издали
начинаем вникать в отдаленные трубы.
Приближаются
новые дни.
И
пока мы одни,
И
молчаливо открыты бескровные губы.
Чуда!
О, чуда!
Тихонько
дым
Поднимается
с пруда…
Мы
ещё помолчим.
Утро
сонной тропой пустило стрелу,
Но
одна – на руке, опрокинутой в высь.
Ладонью
в стволистую мглу –
Светляка
подняла… Оглянись:
Где
ты скроешь зеленого света ночную иглу?
Нет,
светись,
Светлячок,
молчаливой понятный!
Кусочек
света,
Клочочек
рассвета…
17
апреля 1905 года написано стихотворение, в рукописи посвященное Любови
Дмитриевне. Это «попик» - языческий колдун, знахарь, но иронический, пародийный
образ. «Попик» гуляет по шахматовским болотам:
И
лягушке, хромой, ковыляющей,
Травой
исцеляющей
Перевяжет
болящую лапу.
Перекрестит
и пустит гулять:
«Вот,
ступай в роимую гать,
Душа
моя рада.
Всякому
гаду
И
всякому зверю
И
всякой вере».
И
тихонько молится,
Приподняв
свою шляпу,
За
стебель, что клонится,
За
больную звериную лапу
И
за римского папу.
Не
бойся пучины тряской –
Спасет
тебя черная ряска.
Цикл
«Пузыри земли» продолжается далее стихотворением «На весеннем пути в теремок…»,
где разыгрывается шахматовская весна, сказка весны:
На
весеннем пути в теремок
Перелетный
вспорхнул ветерок,
Прозвенел
золотой голосок.
Постояла
она у крыльца,
Поискала
дверного кольца,
И
поднять не посмела лица.
И
ушла синеватая даль,
Где
дымилась весенняя таль,
Там
кружилась над лесом печаль.
Там
– в березовом дальнем кругу –
Старикашка
сгибал из березы дугу
И
приметил её на лугу.
Закричал
и запрыгал на пне:
«Ты,
красавица, верно – ко мне!
Стосковалась
в своей тишине!»
За
корявые пальцы взялась,
С
бородою зеленой сплелась
И
с туманом лесным поднялась…
Так
тоскуют они об одном,
Так
летают они вечерком,
Так
венчалась весна с колдуном.
В
книге «Нечаянная Радость», в цикле «Пузыри земли», действительно, иной
шахматовский пейзаж, чем в «Стихах о Прекрасной Даме».
В
записной книжке Блок отметил: «Конь идет стопой бредучею» (из сказки о
Еруслане Лазаревиче). Окрестности Шахматова обернулись новым, сказочным ликом,
который образно запечатлен в крестьянских легендах:
Болото
– глубокая впадина
Огромного
ока земли.
Он
плакал так долго,
Что
в слезах изошло его око
И
чахлой травой поросло.
Но
сквозь травы и злаки
И
белый пух смеженных ресниц –
Пробегает
зеленая искра,
Чтобы
снова погаснуть в болоте,
И
тогда говорят в деревнях
Неизвестно
откуда пришедшие
Колдуны
и косматые ведьмы:
«Это
шутит над вами болото.
Это
манит вас темная сила».
Поэта
манят стихийные силы земли, чаруют древние поверья… С этим стихотворением было
соединено другое – «Не строй жилищ у речных излучин», посвященное Г.Чулкову:
В
стихотворении «Моей матери» поэт оставляет нам свой мгновенный снимок в окне
шахматовского флигеля: «В круге окна слухового лик мой, как нимбом украшен.
Профиль лица воскового правилен, прост и нестрашен». Из этого окошка виден
весь небольшой шахматовский сад, отсюда «распахнулась окрестность»: «Смолы
пахучие жарки, дали извечны туманны…» И перед глазами словно бы все прожитое, и
эта минута осознается как рубеж, а вернее – начало, начало неизведанного пути.
И снова звучит Шахматово:
В
туманах, над сверканье рос,
Безжалостный,
святой и мудрый,
Я
в старом парке дедов рос,
И
солнце золотило кудри.
Не
погасил лесной пожар,
Но,
гарью солнечной влекомый,
Стрелой
бросался я в угар,
Целуя
воздух незнакомый.
И
проходили сонмы лиц,
Всегда
чужих и вечно взрослых,
Но
я любил взлетанье птиц,
И
лодку, и на лодке весла.
Я
уплывал один в затон
Бездонной
заводи и мутной,
Где
утлый остров окружен
Стеною
ельника уютной.
И
там в развесистую ель
Я
доску клал и с нею реял,
И
таяла моя качель,
И
сонный ветер тихо веял.
И
было как на Рождестве,
Когда
игра давалась даром,
А
жизнь всходила синим паром
К
сусально-звездной синеве.
Детство
останется в поэте как внутренне состояние и тайное мерило жизни. В конце концов
на все смотрит и обо всем судит «дитя добра и света».
В
итоге своего пути Блок скажет, что «реализм великий, реализм большого стиля,
составляет само сердце романтизма», но открытие такого романтизма произошло в
Шахматове в «Осенней воле». Стихотворение помечено: «Июль 1905. Рогачевское
шоссе». Вокруг этого шоссе – любимые места Блока. Из Шахматово в Боблово, из
Боблова в Шахматово, через село Тараканово, мимо деревень, то одним путем, то
другим, то пешком, то верхом на коне. Минуя долину тихой речки Лутосни, путь
идет вверх и вверх, так что с вершин холмов Рогачевского шоссе распахиваются
необъятные дали. Сколько раз Блок проходил и проезжал здесь… Но увидеть эти
места впервые, открыть в них и через них всю Родину дала силу поэту первая
русская революция. В «Осенней воле» зазвучала поразительная Блоковская музыка
России:
Выхожу
я в путь, открытый взорам,
Ветер
гнет упругие кусты,
Битый
камень лег по косогорам,
Желтой
глины скудные пласты.
Разгулялась
осень в мокрых долах,
Обнажили
кладбища земли,
Но
густых рябин в проезжих селах
Красный
цвет зареет издали.
Вот
оно, моё веселье пляшет
И
звенит, звенит, в кустах пропав!
И
вдали, вдали призывно машет
Твой
узорный, твой цветной рукав.
§2. «Распутья».
Также
хочется обратиться к циклу «Распутья». Время создания этого цикла – 1902-1904
гг.. Блок писал его в разных местах: Санкт-Петербург – Bad Nauheim – с. Шахматово. Перейдем к
стихотворениям, передающим колоритный пейзаж родного имения Блока. К одному ин
них он взял эпиграф А.А.Фета «Несбыточное грезится опять». Он как нельзя лучше
отражает состояние Блока в далии от любимого Шахматова:
Ещё
бледные зори на небе,
Далеко
запевает петух,
На
полях в созревающем хлебе
Червячок
засветил и потух.
Потемнели
ольховые ветки,
За
рекой огонек замигал.
Сквозь
туман чародейный и редкий
Невидимкой
табун проскакал.
Я
печальными еду полями,
Повторяю
печальный напев.
Невозможные
сны за плечами
Исчезают,
душой овладев.
Я
шепчу и слагаю созвучья-
Небывалое
в думах моих,
И
качаются серые сучья,
Словно
руки и лица у них.
В
этом стихотворении появляется и образ поля, с созревающим на нем хлебом, и
река, скорее всего, - Лутосонь, и табун, может быть, вспоминаются поездки в
детстве верхом. Хочется отметить и другое стихотворение, где увековечены
шахматовские цветы, сад и, конечно же, сирень.
Запевающий
сон, зацветающий цвет,
Исчезающий
день, погасающий свет.
Открывая
окно, увидал я сирень.
Это
было весной в улетающий день.
Раздышались
цветы – и на темный карниз
Передвинулись
тени ликующих риз.
Задыхалась
тоска, занималась душа.
Распахнул
я окно, трепеща и дрожа.
И
не помню - откуда дохнула в лицо,
Запевая,
сгорая, взошла на крыльцо.
В
стихотворении «Светлый сон, ты не обманешь…» много автобиографических черт.
Например, пешие прогулки вокруг Шахматова, рассказы о Париже, отношения деда,
А.Н.Бекетова, и внука:
Светлый
сон, ты не обманешь,
Ляжешь
в утренней росе,
Алой
пылью тихо встанешь
На
закатной полосе.
Солнце
небо опояшет,
Вот
и вечер – весь в огне.
Зайчик
розовый запляшет
По
цветочкам на стене.
На
балконе, где алеют
Мхи
старинных балюстрад,
Деды
дремлют и лелеют
Сны
французских баррикад.
Мы
внимаем ветхим дедам,
Будто
статуям из ниш:
Сладко
вспомнить за обедом
Старый
пламенный Париж,
Протянув
больную руку,
Сладко
юным погрозить.
Сладко
гладить кудри внуку,
О
минувшем говорить.
И
в алеющем закате
На
балконе подремать,
В
мягком стеганом халате
Перебраться
на кровать…
Скажут:
«Поздно, мы устали…»
Разойдутся
на заре,
Я
с тобой останусь в зале,
Лучик
ляжет на ковре.
Милый
сон, вечерний лучик…
Тени
бархатных ресниц…
В
золотистых перьях тучек
Танец
нежных вечерниц…
Заключение.
Исходя
из данной работы и представленных в ней фактов и примеров, можно сделать вывод,
что усадьба Шахматово сыграла значительную роль в жизни А.А.Блока.
Он
приехал в имение совсем ребенком, познавал мир через окружающие него предметы в
усадьбе. Именно здесь происходили важные, определяющие моменты жизни поэта:
первые поэтические пробы, встреча Прекрасной Дамы, моменты сильнейшего
вдохновения, отраженные в произведениях. Сюда бежал за духовным обновлением и
обретение себя, именно в усадьбе Шахматово А.А. Блок понял и по-настоящему
полюбил Россию.
Приложение.
А.А.Блок. (1880-1920)
Государственный
историко-литературный и природный музей-заповедник
А.А.Блока.