Проблемы теории культуры в отечественной философии (А. Ф. Лосев, М. К. Мамардашвили)

ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ КУЛЬТУРЫ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ФИЛОСОФИИ (А. Ф. ЛОСЕВ, М. К. МАМАРДАШВИЛИ).

Введение. 1

Становление и развитие отечественной культуры. 2

Теория культуры в России. 4

Заключение. 12

Список использованной литературы: 12

Введение.

Возрастание в 20 веке роли культуры как фактора социального развития повлекло за собой усиление исследовательского интереса к культурной проблематике. Культурология – одна из самых молодых наук. Сам термин «культура», хотя данное слово известно с древних времен, в современном привычном для нас значении используется лишь с начала XIX века.

Слово «культура» происходит от латинского слова colere, что означает культивировать, или возделывать почву. В средние века это слово стало обозначать прогрессивный метод возделывания зерновых, имевший огромное отличие от способов возделывания зерновых культур варварскими племенами древности, и таким образом возник термин agriculture или искусство земледелия. Но в XVIII и XIX вв. его стали употреблять и по отношению к людям, следовательно, если человек отличался изяществом манер и начитанностью, его считали «культурным». Тогда этот термин применялся главным образом к аристократам, чтобы отделить их от «некультурного» простого народа.

Культурология – гуманитарная наука о сущности, закономерностях существования и развития культуры, человеческом значении и способах ее постижения.

Предметом культурологии являются объективные закономерности мирового и национального культурного процесса, памятники и явления материальной и духовной культур, факторы и предпосылки, управляющие возникновением, формированием и развитием культурных интересов и потребностей людей, их участие в приумножении и передаче культурных ценностей от поколения к поколению.

Объектом культурологии являются культурные аспекты различных сторон общественной жизни людей, выявление особенностей и достижений, основных культурно-исторических типов, анализ тенденций и процессов, происходящих в современной социально-культурной среде.

Становление и развитие отечественной культуры.

Отечественная культура на протяжении всех веков ее формирования неразрывно связана с историей России. Наше культурное наследие, складывалось в процессе становления и развития национального самосознания, постоянно обогащалось собственным и мировым культурным опытом. Оно дало миру вершины художественных достижений, вошло неотъемлемой частью в мировую культуру.

Летопись не помнит времени прихода славян из Азии в Европу. Она застает их уже на Дунае, в Карпатах. Падение Западной Римской империи, массовое движение славян через Дунай приводят к возникновению крупных славянских племен. Латинские и византийские писатели VI-VIII веков говорят о двух ветвях славян – антах и славянах. Начался новый период в истории восточных славян. Он подводит к объяснению блестящей культуры, без перерыва идущей в Киевское время.

Древнерусская (российская) культура не является чисто славянской. Древнерусская народность складывалась в смешении нескольких субэтнических компонентов. Она зарождалась как общность, образуемая из соединения трех хозяйственно-технологических регионов — земледельческого, скотоводческого, промыслового.

Переломным моментом в истории развития культуры Древней Руси является принятие христианства.

Принятие христианства помогло установить политические, торговые, культурные связи со странами христианского мира. Оно способствовало становлению городской культуры в преимущественно сельскохозяйственной по роду жизнедеятельности стране. Но необходимо учитывать специфический «слободской» характер русских огородов, где основная масса населения продолжала заниматься сельскохозяйственным производством, в незначительной мере дополненным ремеслом, а собственно городская культура сосредоточилась в узком кругу светской и церковной аристократии. Этим можно объяснить поверхностный, формально-образный уровень христианизации русских мещан, их невежественность в элементарных религиозных верованиях, наивное истолкование основ вероучения, столь удивлявшее европейцев, посещавших страну в средние века и в более позднее время. Опора власти на религию, как на социально-нормативный институт, регулирующий общественную жизнь, сформировала, особый тип русского массового православия — формального, невежественного, часто синтезированного с языческой мистикой.

Церковь способствовала созданию на Руси великолепной архитектуры, искусства, появились первые летописи, школы, где обучались люди из различных слоев населения. В первые десятилетия после монголо-татарского нашествия возрождается живопись. В иконах и в миниатюрах рукописей Новгорода уже со 2-ой половины XIII в. определяются чисто местные черты, сложившиеся здесь в росписях XII в.: ясный образ не осложненный аллегориями, несколько элементарный крупный рисунок, декоративная яркость цвета. На исполненной Алексой Петровым храмовой иконе церкви Николы на Липне Николай чудотворец представлен как внимательный наставник и помощник людям. Округлые линии, нарядная орнаментация отразили воздействие декоративных тенденций народного творчества.

То, что христианство было принято в восточном варианте, имело и иные последствия, проявившиеся в исторической перспективе. В православии слабее, чем в западном христианстве была выражена идея прогресса. Во времена Киевской Руси это еще не имело большого значения. Но по мере того, как ускорялись темпы развития Европы, ориентация православия на иное понимание целей жизни сказывалось существенно. Европейского типа установка на преобразующую деятельность была сильна на первых этапах истории, но она была трансформирована православием. Русское православие ориентировало человека на духовные преобразования, стимулировало стремление к самосовершенствованию, приближению к христианским идеалам. Это способствовало развитию такого феномена, как духовность. Но при этом православие не давало стимулов для социального и общественного прогресса, для преобразования реальной жизни личности. Ориентация на Византию означала и отторжение от латинского, греко-римского наследия. М. Грек предостерегал от перевода трупов западных мыслителей на русский язык. Он считал, что это может нанести ущерб истинному христианству. Особенной хуле подвергалась эллинистическая литература, которая вообще не имела отношения к христианству. Но полностью отрезанной от Античного наследия Русь не была. Влияние эллинизма, вторичное, сказывалось через византийскую культуру. Оставили свой след колонии в Причерноморье, велик был интерес и к античной философии.

В течение длительного времени, до XIX века христианство останется доминантой культуры. Оно будет определять стиль, манеры, образ мыслей и чувств. Складывалось своеобразное отношение церкви и государства. Государство взяло на себя и церковные задачи. Церковь стала орудием централизации государства, создала идейные основы самодержавия. Организационные особенности церкви способствовали культурной замкнутости страны. В России усилился традиционализм. Здесь не было реформации — альтернативы православию. С периода Московского царства нарастает культурное отставание от Западной Европы.

Революция коренным образом изменила жизнь российского общества, став рубежом, эпохальной вехой, открывшей новый этап отечественной истории – советский. По масштабу и глубине произошедших перемен Октябрь 1917 г. следует поставить в один ряд с принятием Русью христианства, образованием русского государства и реформами Петра. Глобальная трансформация культуры стала неотъемлемой частью изменений в политической и социальной сферах.

Теория культуры в России.

Вместе с тем интерес к России и русской культуре огромен. Он особенно ярко вспыхнул с русскими сезонами, которые были очень распространены в Европе с 1907 года под руководством С. П. Дягилева. Важную роль в ознакомлении Запада и Востока с Россией сыграли три потока эмигрантов из России. Первый поток был вызван Октябрьской революцией и гражданской войной». Второй составили высланные или бежавшие за границу «диссиденты» на закате советской власти, когда многие уже не могли и не хотели уживаться с лицемерием советского режима. Так или иначе в зарубежье оказались такие блестящие пропагандисты русской культуры, как Федор Шаляпин, Сергей Рахманинов, Иван Бунин, Игорь Стравинский, Александр Бенуа, Георгий Лукомский, Александр Солженицын, Виктор Некрасов, Ефим Эткинд, Иосиф Бродский, Василий Аксенов.

Все активнее подвергались критике устоявшиеся школы в искусстве (реализма — в литературе, передвижничества и академизма — в живописи, «кучкизма» — в музыке, традиций социально-бытового реализма — в театре), и одновременно шел поиск новых эстетических идеалов, новых художественных принципов, форм и методов.

Как особое направление теоретизирования социология культуры в мировой социальной мысли концептуально и категориально оформляется постепенно, начиная с рубежа 60-70-х гг., а в отечественной науке и того позже. Отмежевавшись как от чистой социальной теории, так и от сопредельных отраслей социологии искусства, культурной антропологии, культурологической компаративистики, а шире – от культурного анализа, социология культуры окончательно и полноценно реализовалась как научный проект лишь параллельно с развитием постмодернистской социологической парадигмы.

Культурология эпохи социализма сыграла двойственную роль в становлении отечественной социологии культуры. С одной стороны, она претендовала на неаксиологическое понимание культуры, и, безусловно, усилиями многих выдающихся исследователей того времени было сделано чрезвычайно много для концептуализации того, что аккумулируется культурными традициями, как культура формирует социальное поведение человека, и тому подобных проблем холистически замкнутой культурологии. С другой - она подчас неосознанно способствовала формированию сциентистски верифицированных культурных символов эпохи, образцы общественных типов личности, с которыми и до сих пор социологу нелегко разобраться. Хотя, конечно же, для своего времени и выступали пусть даже и иллюзорными, но все же научно и идеологически обоснованными культурными канонами, интегрировавшими культуру общества так называемого реального социализма, гармонизировавшими его ценностную систему и типы социального поведения.

Но развитие науки неизбежно связано с деятельностью человека. Огромный вклад в развитие отечественной культурологии  внесли труды отечественных философов П. А. Сорокина, H. Я. Данилевского, Н. А. Бердяева, C. Н. Булгакова, В. Ивановым А. Ф. Лосева.

Алексей Федорович Лосев, русский философ и филолог (23.09.1893-24.05.1988).

Родился 23 сентября 1893 года в Новочеркасске, в семье народного учителя. В 1911 году окончил с золотой медалью Новочеркасскую гимназию и поступил в Московский университет на отделения классической филологии и философии.

А. Ф. Лосев еще с 1911 г. посещал Религиозно-философское общество памяти Вл. Соловьева, где и познакомился с выдающимися философами – Н. А. Бердяевым, Е. Н. Трубецким, С. Л. Франком, С. Н. Булгаковым, И. А. Ильиным, О. П. Флоренским. Здесь молодой человек выступил с докладом о «Пармениде» и «Тиме» Платона. В дальнейшем, когда общество было закрыто, он выступает с докладами в Вольной Академии Духовной Культуры (основана Н. А. Бердяевым, закрыта в 1922 г.). В 1915 году окончил Московский университет и уже в 1919 году был избран профессором Нижегородского университета. В Психологическом обществе при Московском Университете на последнем заседании 1921 г. под председательством И. А. Ильина Алексей Федорович выступил с докладом «Эйдос и идея у Платона». В Психологическом кружке им. Л. М. Лопатина он прочел доклад «Учение Аристотеля о трагическом мифе». Эти доклады легли в основу двух исследований, вошедших в дальнейшем в книгу А. Ф. Лосева 1930 г. «Очерки античного символизма и мифологии». С 1919-1920 гг. А. Ф. Лосев уже работает над книгой «Античный космос и современная наука» (вышла в 1927 г.), в которой реализуется единство разных подходов – филологического, философского, математического, астрономического, создающих цельное знание об античном универсуме. Музыкальные идеи воплощаются в серию докладов и очерков, которые затем в 1927 г. заново зазвучат в книге «Музыка как предмет логики". В 1928 г. выходит «Диалектика числа у Плотина», отразившая философско-математические интересы автора.

Таким образом, к началу 20-х годов молодым А. Ф. Лосевым разработаны все подходы, с помощью которых должна раскрыться специфика античного мира, неповторимый тип античной культуры. И, особенно важно, все упорнее подчеркивается выразительная направленность античной мысли, а это для А. Ф. Лосева означало ее эстетическую по природе сущность. Создаются и условия для исследовательской работы в этом эстетическом плане. Открываются научные учреждения, такие как Российская Академия художественных наук, Государственный институт музыкальной науки (ГИМН).

А. Ф. Лосев много и плодотворно работал над эстетическими проблемами и в ГИМНе, и в этой Академии, ставшей затем Государственной Академией художественных наук (ГАХН). Он был ее членом с 1923 г. по 1930 г., т. е. до ее закрытия. Там он председательствовал в Комиссии по форме при Философском отделении (1924-1925 гг.), заведовал Комиссией по изучению эстетических учений Философского отделения (1926-1927 гг.), был членом Комиссии по изучению художественной терминологии при Философском отделении (1928 г.). В 1929 г. А. Ф. Лосева пригласили на должность ученого секретаря группы по изучению музыкальной эстетики.

В 20-е же годы (с 1922 по 1929) А. Ф. Лосев – профессор Московской консерватории, где читал курс «История эстетических учений», который охватывал не только античность, но и новоевропейскую эстетику. Автор подготовил к печати «Принципы построения курса истории эстетических учений», рукопись, которая тогда не увидела света. Она была запрещена Мосгублитом в связи с негативной резолюцией, наложенной проф. Н. Я. Брюсовой.

Книги философа 20-х годов («Античный космос и современная наука», «Философия имени», «Музыка как предмет логики», «Критика платонизма у Аристотеля», «Диалектика числа у Плотина», «Диалектика художественной формы», «Очерки античных символизма и мифологии», «Диалектика мифа») 4, создавшие все предпосылки для будущей «Истории античной эстетики» – тоже своеобразного «восьмикнижия», были встречены с большим энтузиазмом в среде крупнейших русских философов на Западе, куда они были высланы по указанию Ленина в 1922 г.

Так в 1928 г. С.Л.Франк писал в парижском журнале «Путь» в статье «Новая русская философская система», что книги Лосева, несмотря на давление марксизма, свидетельствуют о еще живом философском творчестве. А. Ф. Лосев по словам С.Л.Франка «несомненно сразу выдвинули в ряд первых русских философов» и подтвердил, что в России «жив дух истинного философского творчества, пафос чистой мысли, направленной на абсолютное – пафос, который сам есть в свою очередь свидетельство духовной жизни, духовного горения".

Известный философ Дм. Чижевский оценил книги Лосева как создание «целостной философской системы», работы Лосева имеют первостепенное значение не только для русской философии и приносят «столько свежести, порыва и истинной философской серьезности, что их нужно признать замечательным симптомом того философского кипения и тех философских творческих процессов, которые где-то под поверхностью жизни совершаются в России".

В 1933 г. А. Ф. Лосев вернулся из лагеря, но в Москве работы постоянной не было, приходилось ездить на заработки в провинцию (Чебоксары, Куйбышев, Полтава). Власти наложили запрет на печатанье книг философа. Опальный профессор не мог жить без научной работы и лекций, от которых он был отлучен. Отсюда его стремление подготовить и издать тот материал, который в глазах «руководящих товарищей» из ЦК ВКП(б) был наиболее безопасен, а именно античную мифологию и историю эстетической мысли. А. Ф. недаром окончил два отделения в свои студенческие годы. Философия и филология для него были едины. Он стал готовить огромный свод текстов по античной мифологии со своими вступительными статьями и переводами (этот труд в 70 печ. л. совершенно готовый к печати до сих пор не издан, ждет своего часа – ведь античность всегда актуальна) и одновременно историю античной эстетики. Против античности даже высшие власти ничего не имели против. Эстетику, как всегда в обычном обиходе, понимали достаточно просто – как учение о прекрасном. О том, что А. Ф. Лосев понимал античную философию как явление эстетическое, как максимальную выраженность вовне самой сущности философского предмета, никому и в голову не могло прийти.

Для Лосева философия, эстетика, мифология – плоды одного дерева. Эстетика – наука не столько о прекрасном, сколько о выразительных формах бытия и о разной степени совершенства этой выразительности, которая может быть и вполне безобразной (прекрасно выраженным может быть и смешное, и гротескное, и ужасное). Древний миф тоже имеет свою выразительность, философская мысль античности – свою. И чем древнее эта философская мысль, тем выразительнее она, то есть тем эстетичнее.

А. Ф. Лосев пересмотрел свои консервативные лекции в 1934 г. и написал к ним предисловие 16 декабря 1934 г., где подтвердил свою страсть к диалектике и к чистой мысли. Здесь же он обосновал свой диалектический метод как взаимопронизанность и единство тела и духа, материи и идеи, бытия и сознания, ничего общего не имеющий с так называемой материалистической диалектикой и марксистской методологией. Он написал также методологическое введение в курс. Однако на этом пришлось поставить точку. Открытая декларация свободного философского ума, не подчиняющегося никаким марксистским упрощениям, закрыла для А. Ф. Лосева возможность издания и этого курса. Однако нашлись среди высших партийных чинов и такие, как, например, П. Ф. Юдин, член ЦК ВКП(б), которые пытались помочь выпущенному из лагеря профессору. Именно П. Ф. Юдин и дал указание издательству «Искусство», чтобы оно приняло рукопись А. Ф. Лосева «История эстетики», которая была бы лишена всякого методологического введения и ограничилась чисто историческим изложением эстетического материала.

Во время Великой Отечественной войны некоторые неизданные труды Алексея Федоровича были утрачены.

Правда, профессор Лосев, несмотря ни на какие жизненные тяготы, начал снова собирать обломки своего труда, снова создавать здание «Истории античной эстетики».

План, некогда задуманный А. Ф. Лосевым, был рассчитан на долгую жизнь, если учесть, что I том – «Ранняя классика» – вышел в 1963 г., когда автору было ровно 70 лет. Однако систематичность и методичность, присущая с юных лет Алексею Федоровичу, привычка ежедневно работать и буквально не проводить дня без строчки, обдумывая ночью (вместо того, чтобы спать) подробный план текста, который он продиктует на следующий день без особых помарок и исправлений, делали свое дело, и к своему 90-летию в 1983 г. автор издал шесть томов «Истории античной эстетики» (1963-1980), удостоенных Государственной премии 1986 г. В день кончины А. Ф. Лосева 24 мая 1988 г.9 принесли сигнальный экземпляр VII тома (в двух книгах) «Истории античной эстетики». В этом же 1988 г. мною был сдан в издательство «Искусство» том VIII (в двух книгах), первая книга которого появилась в 1992 г., вторая – в 1994 г. Если учесть, что в 1979 г. была опубликована «Эллинистическо-римская эстетика I-II вв. н. э., а в 1978 и 1982 гг. – «Эстетика Возрождения», то перед нашими глазами открывается грандиозная картина десятитомного свода эстетических учений, создававшегося десятки лет русским философом.

Одним из идейных продолжателей философского направления А. Ф. Лосева в культурологии, философии и эстетики принято считать Мераба Константиновича Мамардашвили.

М. К. Мамардашвили, философ.  (15.9.1930-25.11.1990).

Родился в городе Гори (Грузия), в семье кадрового военного. Окончив школу с золотой медалью, он поступил на философский факультет МГУ, который окончил в 1954 году. После окончания аспирантуры в 1957 году Мамардашвили работал в редакции журнала «Вопросы философии», где была опубликована его первая статья «Процессы анализа и синтеза».

В 1961-1966 годах был в командировке в Праге, работал в журнале «Проблемы мира и социализма». Позже работал в московских институтах, читал лекции на психологическом факультете МГУ, в ВГИК, на Высших курсах сценаристов и режиссеров, в Институте общей и педагогической психологии АПН СССР, в других городах страны. В этих многочисленных лекциях (в т.ч. о Декарте, И.Канте, М.Прусте, сознании и др.) наиболее полно отразился «сократический» характер философствования Мамардашвили . В 1968-1975 годах был заместителем главного редактора журнала «Вопросы философии» И. Т. Фролова.

При жизни философа были изданы его книги: «Формы и содержание мышления», «Классический и неклассический идеалы рациональности», «Как я понимаю философию», «Символ и сознание», «Необходимость себя», «Стрела познания», «Лекции по античной философии».  

В отличие от А. Ф. Лосева, «эстетическая форма» – будь то безличный античный космос, которому поклонялись древние греки, или духовный личностный абсолют Средних веков и более позднего времени ­– не существовала вне мысли. То есть без обсуждения проблемы стиля и формы самого мышления, его предпосылок, уходящих в глубины мысли как таковой, ее невыразимости. В этом смысле он никогда не являлся сторонником теории мимесиса (простого подражания), а был последовательным кантианцем, полагая, что эстетики еще нет, если ее нет в нас, и задача философа показать это, учитывая, что мы привыкли относиться к мысли как к инструменту или средству достижения цели. Тогда как на самом деле таким инструментом, по его словам, является наш язык и способ мышления, а целью становится в этом случае удержание мысли с помощью уже существующего инструмента.

     С этого, согласно М. К. Мамардашвили, начинается эстетика мышления, определяющая в конечном счете и область человеческой морали, что он настойчиво повторяет в каждой беседе, убеждая читателя, что мораль, как и мысль, – автономна (своезаконна). Что для их существования в мире нет никаких причин. Моральный поступок, как и мысль, утверждает он, или есть, или их нет.

     Это метафизическое ощущение жизни пронизывало все творчество Мераба Константиновича. Только об этом фактически он и вел свой философский разговор, считая себя представителем натуральной, естественной философии и постоянно подчеркивая, в духе Канта, что не стремление человека к счастью, связанное с достижением внешнего благополучия, и не любовь или симпатия характеризуют моральный поступок, но уважение к моральному закону как таковому и следование долгу, дающие не теоретическую, а жизненную уверенность человеку распоряжаться собственной свободой.

С 1980 года Мамардашвили жил в Тбилиси, работал в Институте философии. После смерти ученого свет увидела его книга «Картезианские размышления».

Заключение.

Социокультурная панорама советской эпохи — исключительно пестрая, мучительно-сложная диалектическая целостность. Кричащая противоречивость и неоднозначность свойственна как всей системе, так и составляющим ее элементам. Духовное, человечески живое и заветное в ней всегда причудливым образом сочеталось с игнорированием интересов отдельной личности, с бездуховностью административно-командной системы власти, тоталитаризмом, а кровная связь с многовековой историей народа — с официозным прославлением все той же системы: горы фальшивых исследований и произведений в самых разных жанрах, дифирамбов в различном исполнении... Так что сегодня закономерен результат: далеко не все сделанное в советской культуре выдержало строгую проверку временем, испытание «на разрыв»...

И тем не менее,  оглядываясь назад, мы видим тех, кто не гнушаясь ни запретов, ни войн, ни гнетущего времени изучали и преподавали теорию культуры и этики, философию и филологию, чтобы мы могли открыть для себя пути мирового исторического развития культуры и сознания, символики и отдельных аспектов социума.

Рассмотрев труды лишь двух выдающихся культурологов: философа, филолога Алексея Федоровича Лосева и философа Мераба Константиновича Мамардашвили, и на примере их философскую теорию культуры в послереволюционной России, мы открыли для себе воистину богатый внутренний духовный мир их идей, взаимно  дополняющих и противоречащих.

Список использованной литературы:

Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. М., 1994.

Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. М., 1993.

Тащиан А.А. Диалектика мифа А.Ф. Лосева и идея русской философии: Автореф. дисс. канд. филос. наук. Краснодар, 1998

Мамардашвилли М. К. Проблемы сознания и философское призвание. -М., 1990

Мамардашвилли М.К. Как я понимаю философию. -М., 1990

Тахо-Годи A.A. Дело жизни. – М., 1994.

Тахо-Годи А.А. Лосев. М., 1997.