Лермантов Михаил Юрьевич
ЛЕРМОНТОВ Михаил Юрьевич (1814-41), русский поэт. Учился
в Московском университете (1830-32). Окончил Санкт-Петербургскую школу
гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров (1834). В 1837 за
стихотворение «Смерть поэта» (о гибели А. С. Пушкина) был сослан в армию на
Кавказ. Убит на дуэли в Пятигорске. Разочарование в действительности,
характерное для последекабрьских умонастроений, скептицизм, стремление к идеалу
свободной и мятежной личности питали его ранние романтические стихи, а в зрелой
лирике — и мечта о душевном покое («Дума», «И скучно и грустно», «Молитва»,
«Пророк», «Выхожу один я на дорогу»; поэма «Мцыри», 1839; драма «Маскарад»,
1835). Многие произведения Лермонтова пронизаны гражданским пафосом,
патриотическим чувством [неоконченный социально-исторический роман. «Вадим»
(1832-34), стихотворения «Бородино», «Поэт», «Родина»]. Поэма «Демон» (закончена
в 1839) — символическое воплощение идеи бунта против «мирового порядка»,
трагедия одиночества. Лермонтов ввел в русскую поэзию стих, отмеченный энергией
мысли и мелодичностью. Роман «Герой нашего времени» (1840), насыщенный глубокой
социальной рефлексией и психологическим содержанием, — вершина реализма
Лермонтова.
* * *
ЛЕРМОНТОВ
Михаил Юрьевич [3 (15) октября 1814, Москва — 15 (27) июля 1841, подножье горы
Машук, близ Пятигорска; похоронен в селе Тарханы Пензенской области], русский
поэт.
Неведомый избранник
Брак
родителей Лермонтова — богатой наследницы М. М. Арсеньевой (1795-1817) и
армейского капитана Ю. П. Лермонтова (1773-1831) — был неудачным. Ранняя смерть
матери и ссора отца с бабушкой — Е. А. Арсеньевой — тяжело сказались на
формировании личности поэта. Лермонтов воспитывался у бабушки в имении Тарханы
Пензенской губернии; получил превосходное домашнее образование (иностранные
языки, рисование, музыка). Романтический культ отца и соответствующая трактовка
семейного конфликта отразились позднее в драмах Menschen und Leidenschaften
(«Люди и страсти», 1830), «Странный человек» (1831). Значимы для формирования
Лермонтова и предания о легендарном основоположнике его рода — шотландском
поэте Томасе Лермонте. К сильным впечатлениям детства относятся поездки на
Кавказ (1820, 1825).
С
1827 Лермонтов живет в Москве. Он обучается в Московском университетском
благородном пансионе (сентябрь 1828 — март 1830), позднее в Московском
университете (сентябрь 1830 — июнь 1832) на нравственно-политическом, затем
словесном отделении.
Ранние
поэтические опыты Лермонтова свидетельствуют об азартном и бессистемном чтении
предромантической и романтической словесности: наряду с Дж. Г. Байроном и А. С.
Пушкиным для него важны Ф. Шиллер, В. Гюго, К. Н. Батюшков, философская лирика
любомудров; в стихах масса заимствованных строк (фрагментов) из сочинений самых
разных авторов — от М. В. Ломоносова до современных ему поэтов. Не мысля себя
профессиональным литератором и не стремясь печататься, Лермонтов ведет
потаенный лирический дневник, где чужие, иногда контрастные формулы служат
выражением сокровенной правды о великой и непонятой душе. Пережитые в 1830-32
увлечения Е. А. Сушковой, Н. Ф. Ивановой, В. А. Лопухиной становятся материалом
для соответствующих лирико-исповедальных циклов, где за конкретными
обстоятельствами скрывается вечный, трагический конфликт. Одновременно идет
работа над романтическими поэмами — от откровенно подражательных «Черкесов»
(1828) до вполне профессиональных «Измаил-бея» и «Литвинки» (обе 1832),
свидетельствующих об усвоении Лермонтовым жанрового (байроновско-пушкинского)
канона (исключительность главного героя, «вершинность» композиции,
«недосказанность» сюжета, экзотический или исторический колорит). К началу
1830-х гг. обретены «магистральные» герои поэтической системы Лермонтова,
соотнесенные с двумя разными жизненными и творческими стратегиями, с двумя
трактовками собственной личности: падший дух, сознательно проклявший мир и
избравший зло (первая редакция поэмы «Демон», 1829), и безвинный, чистый душой страдалец,
мечтающий о свободе и естественной гармонии (поэма «Исповедь», 1831, явившаяся
прообразом поэмы «Мцыри»). Контрастность этих трактовок не исключает
внутреннего родства, обеспечивающего напряженную антитетичность характеров всех
главных лермонтовских героев и сложность авторской оценки.
Смутное время
Оставив
по не совсем ясным причинам университет, Лермонтов в 1832 переезжает в
Петербург и поступает в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских
юнкеров; выпущен корнетом Лейб-гвардии гусарского полка в 1834. Место высокой
поэзии занимает непечатное стихотворство («Юнкерские поэмы»), место
трагического избранника — циничный бретер, сниженный двойник «демона». В то же
время идет работа над романом «Вадим» (не закончен), где ультраромантические мотивы
и стилистические ходы (родство «ангела» и «демона», «поэзия безобразности»,
языковая экспрессия) сопутствуют тщательной обрисовке исторического фона
(восстание Пугачева). «Демоническая» линия продолжается в неоконченном романе
из современной жизни «Княгиня Лиговская» (1836) и драме «Маскарад». Последней
Лермонтов придавал особое значение: он трижды подает ее в цензуру и дважды
переделывает.
Поэт поколения
К
началу 1837 у Лермонтова нет литературного статуса: многочисленные
стихотворения (среди них признанные в будущем шедеврами «Ангел», 1831; «Парус»,
1831; «Русалка», 1832; «Умирающий гладиатор», 1836; поэма «Боярин Орша»,
1835-36) в печать не отданы, романы не закончены, «Маскарад» не пропущен
цензурой, опубликованная (по неподтвержденным сведениям без ведома автора)
поэма «Хаджи Абрек» (1834) резонанса не вызвала, связей в литературном мире нет
(значима «невстреча» с Пушкиным). Слава к Лермонтову приходит в одночасье — со
стихотворением «Смерть поэта» (1937), откликом на последнюю дуэль Пушкина. Текст
широко распространяется в списках, получает высокую оценку как в пушкинском
кругу, так и у публики, расслышавшей в этих стихах собственную боль и
возмущение. Заключительные строки стихотворения с резкими выпадами против
высшей аристократии вызвали гнев Николая I. 18 февраля Лермонтов был арестован
и вскоре переведен прапорщиком в Нижегородский драгунский полк на Кавказ.
Ссылка
продлилась до октября 1837: Лермонтов изъездил Кавказ, побывал в Тифлисе,
лечился на водах (здесь произошло знакомство со ссыльными декабристами, в том
числе поэтом А. И. Одоевским, а также с В. Г. Белинским); изучал восточный
фольклор (запись сказки «Ашик-Кериб»). Публикация в 1837 стихотворения
«Бородино» упрочила славу поэта.
«Вид Крестовой горы»
С
апреля 1838 по апрель 1840 Лермонтов служит в Лейб-гвардии гусарском полку,
уверенно завоевывая «большой свет» и мир литературы. Устанавливаются связи с
пушкинским кругом — семейством Карамзиных, П. А. Вяземским, В. А. Жуковским
(благодаря посредничеству последнего в «Современнике» в 1838 печатается поэма
«Тамбовская казначейша») и А. А. Краевским (публикация «Песни про царя Ивана
Васильевича...» в редактируемых Краевским «Литературных прибавлениях к
«Русскому инвалиду», 1838; систематическое сотрудничество с возглавленным
Краевским в 1839 журналом «Отечественные записки»). Лермонтов входит в
фрондерско-аристократический «кружок шестнадцати».
В
зрелой лирике Лермонтова доминирует тема современного ему общества —
безвольного, рефлексирующего, не способного на деяние, страсть, творчество. Не отделяя
себя от больного поколения («Дума», 1838), высказывая сомнения в возможности
существования поэзии здесь и сейчас («Поэт», 1838; «Не верь себе», 1839;
«Журналист, читатель и писатель», 1840), скептически оценивая жизнь как таковую
(«И скучно, и грустно...», 1840), Лермонтов ищет гармонию в эпическом прошлом
(«Бородино», «Песня про царя Ивана Васильевича...», где демонический
герой-опричник терпит поражение от хранителя нравственных устоев), в народной
культуре («Казачья колыбельная песня», 1838), в чувствах ребенка («Как часто
пестрою толпою окружен...», 1840) или человека, сохранившего детское
мировосприятие («Памяти А. И. О<доевского>», 1839; <М. А.
Щербатовой>, 1840). Богоборчество («Благодарность», 1840), мотивы
невозможности любви и губительной красоты («Три пальмы», 1839; «Утес»,
«Тамара», «Листок», «Морская царевна», все 1841) соседствуют с поиском душевной
умиротворенности, связываемой то с деидеологизированной национальной традицией
(«Родина», «Спор», оба 1841), то с мистическим выходом за пределы земной
обреченности («Выхожу один я на дорогу...», 1841). То же напряженное колебание
между полюсами мироотрицания и любви к бытию, между земным и небесным,
проклятьем и благословением присуще вершинным поэмам Лермонтова — последней
редакции «Демона» и «Мцыри» (обе 1839).
Из поэмы «Демон»
Из поэмы «Мцыри»
В
1838-40 написан роман «Герой нашего времени»: первоначально составившие его
разножанровые новеллы печатались в «Отечественных записках» и, возможно, не
предполагали циклизации. В романе пристально исследуется феномен современного
человека; тщательно анализируются антиномии, присущие и поэтическому миру
Лермонтова. Появление отдельного издания романа (апрель 1840) и единственного
прижизненного сборника «Стихотворения М. Лермонтова» (октябрь 1840; включены
«Мцыри», «Песня про царя Ивана Васильевича...», 26 стихотворений) стали
ключевыми литературными событиями эпохи, вызвали критическую полемику, особое
место в которой принадлежит статьям Белинского.
Сцена дуэли Печорина и
Грушницкого (из романа «Герой нашего времени»)
«Фаталист» (из романа «Герой
нашего времени»)
Неожиданный финал
Дуэль
Лермонтова с сыном французского посла Э. де Барантом (февраль 1840) привела к
аресту и переводу в Тенгинский пехотный полк. Через Москву (встречи со
славянофилами и Н. В. Гоголем на его именинном обеде) поэт отбывает на Кавказ,
где принимает участие в боевых действиях (сражение на речке Валерик, описанное
в стихотворении «Я к вам пишу случайно, — право...»), за что представляется к
наградам (вычеркнут из списков императором Николаем I). В январе 1841 отбывает
в Петербург, где, просрочив двухмесячный отпуск, находится до 14 апреля,
вращаясь в литературных и светских кругах. Лермонтов обдумывает планы отставки
и дальнейшей литературной деятельности (известен замысел исторического романа;
есть сведения о намерении приняться за издание журнала); в Петербурге и после
отъезда из него одно за другим пишутся гениальные стихотворения (в. т. ч.
указанные выше).
Возвращаясь
на Кавказ, Лермонтов задерживается в Пятигорске для лечения на минеральных
водах. Случайная ссора с соучеником по юнкерской школе Н. С. Мартыновым
приводит к «вечно печальной дуэли» (В. В. Розанов) и гибели поэта.
Хроника человечества
Стихотворения М. Ю. Лермонтова
ЛЕРМОНТОВ М. (статья А. С.
Долинина из «Нового энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона», 1911 –
1916)
История культуры
А.
С. Немзер
М.
Ю. ЛЕРМОНТОВ. ИЗ ПОЭМЫ «МЦЫРИ»
8
«Ты
хочешь знать, что делал я
На
воле? Жил — и жизнь моя
Без
этих трех блаженных дней
Была
б печальней и мрачней
Бессильной
старости твоей.
Давным-давно
задумал я
Взглянуть
на дальние поля,
Узнать,
прекрасна ли земля,
Узнать,
для воли иль тюрьмы
На
этот свет родимся мы.
И
в час ночной, ужасный час,
Когда
гроза пугала вас,
Когда,
столпясь при алтаре,
Вы
ниц лежали на земле,
Я
убежал. О, я как брат
Обняться
с бурей был бы рад!
Глазами
тучи я следил,
Рукою
молнию ловил...
Скажи
мне, что средь этих стен
Могли
бы дать вы мне взамен
Той
дружбы краткой, но живой,
Меж
бурным сердцем и грозой?..
ДЕМОН
Восточная
повесть
Часть
I
I
Печальный
Демон, дух изгнанья,
Летал
над грешною землей,
И
лучших дней воспоминанья
Пред
ним теснилися толпой;
Тех
дней, когда в жилище света
Блистал
он, чистый херувим,
Когда
бегущая комета
Улыбкой
ласковой привета
Любила
поменяться с ним,
Когда
сквозь вечные туманы,
Познанья
жадный, он следил
Кочующие
караваны
В
пространстве брошенных светил;
Когда
он верил и любил,
Счастливый
первенец творенья!
Не
знал ни злобы, ни сомненья,
И
не грозил уму его
Веков
бесплодных ряд унылый...
Припомнить
не имел он силы!
II
Давно
отверженный блуждал
В
пустыне мира без приюта:
Вослед
за веком век бежал,
Как
за минутою минута,
Однообразной
чередой.
Ничтожной
властвуя землей,
Он
сеял зло без наслажденья.
Нигде
искусству своему
Он
не встречал сопротивленья —
И
зло наскучило ему.
XV
<...>
«На
воздушном океане,
Без
руля и без ветрил,
Тихо
плавают в тумане
Хоры
стройные светил;
Средь
полей необозримых
В
небе ходят без следа
Облаков
неуловимых
Волокнистые
стада.
Час
разлуки, час свиданья —
Им
ни радость, ни печаль;
Им
в грядущем нет желанья
И
прошедшего не жаль.
В
день томительный несчастья
Ты
об них лишь вспомяни;
Будь
к земному без участья
И
беспечна, как они!
Часть
II
X
Демон
<...>
О!
если б ты могла понять,
Какое
горькое томленье
Всю
жизнь, века без разделенья
И
наслаждаться и страдать,
За
зло похвал не ожидать
Ни
за добро вознагражденья;
Жить
для себя, скучать собой,
И
этой вечною борьбой
Без
торжества, без примиренья!
Всегда
жалеть и не желать,
Всё
знать, всё чувствовать, всё видеть,
Стараться
всё возненавидеть
И
всё на свете презирать!..
Лишь
только божие проклятье
Исполнилось,
с того же дня
Природы
жаркие объятья
Навек
остыли для меня;
Синело
предо мной пространство;
Я
видел брачное убранство
Светил,
знакомых мне давно...
Они
текли в венцах из злата;
Но
что же? прежнего собрата
Не
узнавало ни одно.
Изгнанников,
себе подобных,
Я
звать в отчаянии стал,
Но
слов и лиц и взоров злобных,
Увы!
я сам не узнавал.
И
в страхе я, взмахнув крылами,
Помчался
— но куда? зачем?
Не
знаю... прежними друзьями
Я
был отвергнут; как Эдем,
Мир
для меня стал глух и нем.
По
вольной прихоти теченья
Так
поврежденная ладья
Без
парусов и без руля
Плывет,
не зная назначенья;
Отрывок
тучи громовой,
В
лазурной вышине чернея,
Один,
нигде пристать не смея,
Летит
без цели и следа,
Бог
весть откуда и куда!
И
я людьми недолго правил,
Греху
недолго их учил,
Всё
благородное бесславил
И
всё прекрасное хулил;
Недолго...
пламень чистой веры
Легко
навек я залил в них...
А
стоили ль трудов моих
Одни
глупцы да лицемеры?
И
скрылся я в ущельях гор;
И
стал бродить, как метеор,
Во
мраке полночи глубокой...
И
мчался путник одинокой,
Обманут
близким огоньком;
И
в бездну падая с конем,
Напрасно
звал — и след кровавый
За
ним вился по крутизне...
Но
злобы мрачные забавы
Недолго
нравилися мне!
В
борьбе с могучим ураганом,
Как
часто, подымая прах,
Одетый
молньей и туманом,
Я
шумно мчался в облаках,
Чтобы
в толпе стихий мятежной
Сердечный
ропот заглушить,
Спастись
от думы неизбежной
И
незабвенное забыть!
Что
повесть тягостных лишений,
Трудов
и бед толпы людской
Грядущих,
прошлых поколений
Перед
минутою одной
Моих
непризнанных мучений?
Что
люди? что их жизнь и труд?
Они
прошли, они пройдут...
Надежда
есть — ждет правый суд:
Простить
он может, хоть осудит!
Моя
ж печаль бессменно тут,
И
ей конца, как мне, не будет;
И
не вздремнуть в могиле ей!