Россия 1990-х годов: недоразвитость через упадок или развитие через спад?
Россия 1990-х годов: недоразвитость через упадок или
развитие через спад?
Ю.В. Латов, кандидат экономических наук, доцент,
Тульский филиал Юридического института МВД РФ
В
статье рассматриваются основные типы перехода от одной социально-экономической
системы к другой с точки зрения сочетания элементов качественного развития и
количественного роста. На основе обобщения исторических фактов сделан вывод о
возможности качественного развития в условиях спада количественных индикаторов
хозяйственной жизни. Далее на материалах коллективной монографии «Экономические
субъекты постсоветской России (институциональный анализ)» автор статьи выделяет
основные критерии социально-экономического развития индивидов, фирм и
государства, после чего рассматривает, можно ли говорить применительно к России
1990-х гг. о развитии или о нарастании недоразвитости. Сделан вывод об
абсолютном преобладании в «ельцинской» переходной экономике негативных
тенденций качественного развития и намечены подходы к дальнейшему изучению
данной проблемы.
КОГДА
В КОНЦЕ 1980-х гг. начинались экономические реформы, то ожидалось, что переход
от командной экономики к рыночной позволит добиться как качественной
модернизации экономики, так и ускорения экономического роста. Качественное
обновление и количественный рост представлялись процессами, неразрывно
связанными друг с другом. Никто не мог вообразить, что спустя десятилетие
реформ экономические показатели СССР 1990 г. будут восприниматься в
постсоветской России примерно так же, как уровень России 1913 г. в Советской
России 1920-х гг. Такова же (если не еще хуже) ситуация и в большинстве других
постсоветских государств. Затяжной и глубокий спад в процессе перехода от одной
социально-экономической системы к другой становится проблемой, требующей
теоретического осмысления.
Типы переходных процессов: синергетический подход
Теория
социально-экономических систем, призванная объяснить неожиданную траекторию
эволюции постсоветской России, должна рассматриваться как частный случай общей
теории систем — синергетики, разрабатываемой с 1960-х гг. И. Пригожиным и
другими исследователями1. Ранее исполь-
1
См., например: [1; 2]. Теория синергетики родилась на основе обобщения данных
естественных наук, но затем она стала заслуженно претендовать на объяснение
закономерностей эволюции любых систем - и общественных в том числе.
Проникновение идей синергетики в экономическую теорию продолжает давнюю
традицию влияния на нее парадигм естественно-научного знания: так, таблица Ф.
Кенэ базировалась на аналогии с кругообращением крови в организме человека, а
модель равновесной цены - на равновесном подходе классической механики.
Россия
1990-х годов: недоразвитость через упадок или развитие через спад?
зование
идеи синергетики в экономических исследованиях осуществлялось в рамках анализа
рыночной системы хозяйства (в основном при изучении циклических колебаний). Для
понимания же макротенденций (формационных или цивилизационных) общественного
развития синергетический подход пока еще практически не применялся.
До
сих пор обществоведы обращали основное внимание на устойчивые состояния в
развитии общества — будь то цивилизации или формации. Однако современная
ситуация в России заставляет обратить особое внимание на моменты перехода от
одной стабильной общественной системы к другой. Одним из важных направлений
использования идей синергетики в теории социально-экономических систем должно
стать истолкование процесса перехода от одной системы к другой как
бифуркационного.
В
теории синергетики одними из ключевых понятий являются категории «аттрактор» и
«бифуркация». Первым понятием обозначают процессы стабильного и устойчивого
линейного развития какой-либо системы, отклонения от которого незначительны и
малосущественны. Переход из одного системного состояния в другое системное
состояние (от одного аттрактора к другому) может быть жестким и однозначным
(превращение воды в пар при нагревании), а может — многовариантным и случайным
(возникновение новых видов под влиянием изменения природных условий).
Бифуркация — это ситуация, когда выбор одного из многих возможных вариантов
дальнейшего развития происходит либо чисто случайным образом, либо под влиянием
мельчайших воздействий со стороны окружающей среды или внутренних особенностей
самой системы, совершенно не существенных в обычных условиях. После выбора
одной из траекторий развитие становится необратимым, и вернуться назад в точку
бифуркации, чтобы выбрать иную траекторию развития, уже невозможно. Именно так,
например, часто происходит естественный отбор в природе: на «вызов» окружающей
среды биологические виды дают «ответ» расщеплением старых видов на несколько
новых, демонстрирующих разные формы приспособления к изменившимся условиям.
Согласно
традиционным представлениям о переходных процессах в обществе переход от одной
системы к другой носит однозначно прогрессивный и монолинейно-детерминированный
характер (рис. 1): при увеличении опреде-
Рис.
1. Монолинейная траектория развития
ляющего
параметра А, (в марксистской теории — это уровень производительных сил)
определяемый показатель X (уровень производственных отношений) также растет,
причем определенному значению А, соответствует строго определенное значение X.
Такая парадигма особенно характерна для марксистского обществоведения, многие
постулаты и аксиомы упрощенной версии которого (особенно те, которые
подразумеваются «само собой») продолжают довлеть над умами российских ученых.
Между
тем синергетическая теория, обобщающая опыт естественных наук, рассматривает
такую траекторию эволюции лишь как частный случай процессов перехода от одного
аттрактора (устойчивого состояния) к другому [1, с. 216— 228]. Наряду с
монолинейной траекторией возможна и ситуация развилки
(рис.
2), когда после точки бифуркации (точка А) дальнейшее развитие системы может
пойти по разным путям (на рисунке — как по верхней, так и по нижней
траектории).
X
f
Рис.
2. Бифуркационное развитие (А — точка бифуркации)
Можно
ли по аналогии с классическими синергетическими моделями переходных процессов
построить модели, показывающие пути развития общественных систем? Для ответа на
этот вопрос обратим внимание, как реально соотносились в процессах смены
формацион-ных общественных систем1 количественные и качественные изменения,
рост (growth) и развитие (development).
В
истории общества есть важные переходные периоды, в течение которых происходил
переход от одной системы к другой. Наиболее известные из них — переход от
античности к средневековью (от рабства к феодализму) и от средневековья к
Новому времени (от феодализма к капитализму). Мир в это время не просто «менял
кожу», но превращался, фигурально выражаясь, «из гусеницы в бабочку».
Если
проанализировать, как происходила смена эпох в разных странах и в
Следует
подчеркнуть, что хотя в 1990-е гг. формационный подход в нашей стране заметно
уступил в степени популярности (особенно среди историков) цивилизаци-онным
концепциям, он все же остается элементом устойчивого «ядра» современного обществоведения.
разных регионах, то можно выделить несколько моделей перехода, используя в
качестве критерия классификации соотношение процессов развития (качественных
изменений) и роста (изменений количественных). Эти модели легко изображать
графически, откладывая по горизонтальной оси количественные изменения (рост или
спад, упадок), а по вертикальной — изменения качественные (развитие либо
недоразвитость).
Вариант
№ 1: развитие через рост (рис. 1). Эта модель считается хрестоматийной, но в
чистом виде она наблюдалась не так уж и часто. Даже при генезисе капитализма в
Западной Европе такая траектория встречается лишь у некоторых стран первого
эшелона (Англия, Франция, Голландия, Швейцария). А при генезисе феодализма в
той же Западной Европе этот путь эволюции прослеживается лишь на варварской
периферии (например, в Скандинавии).
Вариант
№ 2: развитие через спад (рис. 3). Наиболее ярким примером подобной эволюции
является, конечно, ран-несредневековая Западная Европа. С одной стороны, в
III—X вв. по всей территории Западной Римской империи происходили натурализация
хозяйства, падение численности населения, упадок
X
Рис.
3. Развитие через спад
городов.
С другой стороны, именно в это время рождается новый человек, рассматривающий
труд уже не как презренное занятие рабов, а как средство
самовыражения
личности. Это новое качество «человеческого фактора» позволило в конце концов
превзойти хозяйственные и культурные достижения античности, но отнюдь не сразу.
Примеры такой эволюции заметны и в истории Западной Европы Нового времени, где
объединению и подъему Германии и Италии в XIX в. предшествовали столетия их
разорения и раздробленности в XVI— XVIII вв. Практически универсальной подобная
модель эволюции стала для колониальных стран, где на первых порах после их
завоевания наблюдались массовое вымирание населения, упадок ремесел и
запустение обрабатываемых земель и только с течением времени начинался
экономический подъем.
Во
всех перечисленных примерах создание предпосылок для роста в долгосрочной
перспективе происходило в процессе ощутимой среднесрочной деградации, когда
значительная часть общественного богатства (материального и культурного) просто
уничтожалась, «стиралась».
Вариант
№ 3: недоразвитость через рост (рис. 4). Бывает и так, что за фасадом
блестящего экономического подъема скрывается накопление консервативных
качественных тенденций,
Рис.
4. Недоразвитость через рост
приводящих
с течением времени (но отнюдь не сразу) и к количественному регрессу. Наиболее
уместным примером будет история стран Иберийского полуострова: в начале XVI в.
короли Испа-
нии
и Португалии делили между собой весь еще неоткрытый Новый Свет, посылая за
новыми землями и золотом одну экспедицию за другой, а уже к концу XVII в. эти
страны превратились в захолустье Европы. Не менее известен пример регенерации
рабовладельческой хозяйственной системы в Америке XVI— XIX вв.: развитие
капиталистической торговли привело к возрождению плантационного рабства, ужасы
которого превзошли античную эпоху; произведенное тогда разрушение человеческого
и социального капитала продолжает сказываться и в наши дни.
Такая
модель особенно коварна — общество оказывается в ловушке, поскольку в
рациональной погоне за сиюминутными успехами оно совершает действия,
губительные в долгосрочной перспективе. Этот вариант, в сущности, промежуточен
— вслед за недоразвитостью через рост идет недоразвитость через упадок.
Вариант
№ 4: недоразвитость через упадок (рис. 5). Возможны, наконец, ситуации, когда
качественный регресс и количественная деградация идут рука об руку. Это
характерно в первую очередь для периферийных обществ, оказавшихся под мощным
давлением бо-
Рис.
5. Недоразвитость через упадок
лее
могущественных соседей и не нашедших сил дать достойный «ответ» на сильный
внешний «вызов». Яркий пример такой эволюции — Китайская империя XVIII—XIX вв.,
пережившая «опиум-
ные
воины», опустошительные восстания и совершенно неудачные попытки реформирования
«сверху».
На
рис. 6 сведены воедино все четыре альтернативные траектории эволюции общества в
переходные эпохи. Мы получили простейшую модель бифуркационных процессов в
развитии
Рис.
6. Типы переходных процессов (общая схема)
общества.
Точка А — это бифуркационная точка, в которой происходит выбор дальнейшей
траектории социально-экономической эволюции.
Как искать ответ на вопрос, куда течет «река времен»
Таким
образом, та ситуация, которая наблюдается в современной России, вовсе не
обязательно должна быть поводом для априорного плачевного вывода о провале
реформ, якобы все разрушивших и ничего не создавших. Да, действительно,
количественные показатели говорят о резком спаде за последнее десятилетие — в
полтора, два и более раз. Задача исследователя заключается в том, чтобы трезво
и без паники выяснить, по какой модели происходит эволюция — наблюдается ли
недоразвитость через упадок (вариант № 4) или развитие через спад (вариант №
2), происходит ли «творческое разрушение» (как назвал это явление И. Шумпетер)
или «потеря старого мира без создания нового» (по К. Марксу).
Вопрос,
наблюдается ли в экономике рост (подъем) или спад (упадок), является в конечном
счете техническим — для его решения необходимы «всего лишь» надежная статистика
и эффективные приемы ее анализа. С анализом развития ситуация гораздо более
сложна, поскольку здесь в принципе не может быть каких-либо раз и навсегда
заданных количественных критериев. Общеизвестно, казалось бы, что
индустриальное общество (капиталистический способ производства, если
пользоваться марксистской терминологией) — это общественный строй, в котором
подавляющее большинство населения занято в промышленности. Между тем, например,
во Франции доля промышленного пролетариата в экономически активном населении
никогда не превышала 40 %1, что не мешает нам рассматривать эту страну как один
из классических примеров развития индустриального общества.
Поэтому
в поисках ответа на вопрос, наблюдается ли развитие в данной стране в данный
период времени или нет, исследователь вынужден обращать основное внимание на
институциональные параметры хозяйственной жизни, не выражаемые однозначно в
цифрах.
Институциональные
параметры экономики образуют, как известно, два класса:
а)
формальные — юридические «правила игры»; формы работы государственных
учреждений, следящих за соблюдением этих правил; организационные структуры и
формы деятельности негосударственных официальных объединений;
б)
неформальные — этические правила и нормы, на которые ориентируются люди в своей
повседневной жизни;
См.,
например: [3-6]. Следует обратить внимание, что при подведении «предварительных
итогов» развития постсоветской России речь должна идти именно о «ельцинском»
периоде (1992-2000 гг.), который уже завершен и на который уже можно смотреть с
некоторой дистанции.
структуры
и формы деятельности различных неформальных объединений.
Следовательно,
именно изменение этих институтов постсоветской России и их влияние на основных
субъектов хозяйственной жизни — домохозяйства, фирмы и государство — должны
стать главным объектом исследований отечественных экономистов, пытающихся
постичь общую логику хозяйственного развития прошедшего десятилетия. Только
институциональный анализ позволяет понять, наблюдались ли в экономике развитие
или деградация.
Исследователями
переходной экономики, отечественными и зарубежными, сделано уже немало попыток
создать целостный образ тех изменений, которые происходили в «ельцинской»
России в 1990-е гг. [7, с. 242]. Тем не менее комплексный институциональный
подход к этой проблеме определенно еще не сформировался.
Первой
в нашей стране попыткой комплексного анализа институциональных процессов в
постсоветской экономике «ельцинизма» следует считать опубликованную в первый
год нового столетия коллективную монографию «Экономические субъекты
постсоветской России (институциональный анализ)» [8], созданную коллективом
экономистов Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Ростова-на-Дону и ряда
других городов. Эта книга стала результатом уникального опыта по организации
эффективного научного Интернет-коллектива — «Виртуальной мастерской P.M.
Нуреева», в которой совместно трудились экономисты и социологи разных городов
России, общаясь друг с другом в основном по электронной сети1.
1
Среди участников этого многообещающего проекта были такие известные экономисты
и социологи, как А.В. Алексеев, Н.А. Кравченко, М.Ю. Малкина, М.А. Шабанова и
др. — всего 22 человека. Автор данной статьи также был участником этого
проекта, организованного Московским общественным научным фондом.
Главной
целью исследований авторов этой коллективной монографии как раз являлся, в
конечном счете, поиск ответа на вопрос, какие институциональные изменения
преобладали в постсоветской России 1990-х гг. — приближающие нас к
постиндустриальному обществу или отдаляющие от него, прогрессивные или регрессивные.
Однако, как это часто бывает, некоторые наиболее общие (и наиболее важные)
выводы нашли в этой книге, как нам кажется, недостаточно полное отражение.
Чтобы лучше понять ответ «виртуальных мастеровых» на вопрос, куда же зашла
постсоветская Россия, попробуем показать картину «леса», который сложился из
описанных в монографии «деревьев».
Трехчастная
структура этой книги1 была продиктована следующими теоретическими
соображениями.
Прогрессивный
вектор экономической эволюции современной России, как считают авторы
монографии, задают все те институциональные изменения, которые способствуют
переходу от индустриального общества командного типа к смешанной экономике
постиндустриального общества. Речь идет прежде всего о следующих процессах:
а)
на уровне домохозяйств — формирование работника нового типа, не исполнительного
«человека-винтика», а инициативной творческой личности;
б)
на уровне фирмы — формирование устойчивых самостоятельных организационных
структур, способствующих снижению трансакционных издержек в производственном
процессе;
в)
на уровне государства — формирование эффективных механизмов спецификации и
защиты прав собственности.
Соответственно
регрессивными следует считать любые институциональные изменения, отдаляющие
формирование подобного работника, таких организационных структур и
соответствующего государственного механизма (см. табл.).
При
исследовании результатов экономического развития России 1990-х гг. необходимо
учитывать, что изменения формальных и неформальных институ-
Институциональные
изменения в России переходного периода
|
Характеристики субъектов переходной экономики
Похожие работы на - Россия 1990-х годов: недоразвитость через упадок или развитие через спад?
|