Природа и общество: этапы взаимодействия
Природа и
общество: этапы взаимодействия
Алексеев В.П.
Общество в XX
в., пожалуй, впервые осознало свою реальную связь с географической оболочкой
Земли, с ее биосферой. До этого, в ранние эпохи истории человечества,
процветали идеи если и не абсолютного, то очень важного и в каких-то аспектах
определяющего влияния географической среды на динамику общества и формирование
его этнического разнообразия (Монтескье) или безгранично мощной силы
техногенеза, приравненного к геологическим силам (Вернадский, Ферсман). В
вульгарно-натуралистической литературе последних десятилетий первое
рассматривалось как географический детерминизм исторического процесса, второе —
как выражение безграничного могущества человеческого знания, которому нет
преград.
Недооценка
географической обусловленности исторического процесса вычеркнула из нашей
исторической науки многие важные страницы: недостаточно учитывались размеры
территории и демографические характеристики; игнорировался сам человек как
творец исторического процесса (как это ни парадоксально в марксистской
литературе); мало внимания уделялось изучению производительных сил общества;
жалкое существование влачили палеоантропология, археозоология, археоботаника,
история техники; отсутствовали сколько-нибудь последовательные попытки понять и
охарактеризовать экономическую инфраструктуру в первобытном и даже
средневековом обществе. Безграничная вера в человеческое знание и человеческое
деяние привела к еще более плачевному результату — необратимым экологическим
кризисам, которые в большей или меньшей степени охватили всю нашу планету.
Прозрение
Наверное,
именно на пересечении все более отчетливого понимания влияния географической
среды на формирование хозяйственного, культурного и даже антропологического
своеобразия человеческих коллективов, проживавших и проживающих в разных
ландшафтах, и осознания губительного их воздействия на природу, особенно в ходе
развития научно-технического прогресса, и возникли на протяжении XX в. многие
принципиально новые явления – начала и продолжает формироваться наука, все
более получающая права гражданства под именем экологии человека, происходит
экологизация человеческого знания, экологизируется человеческое мышление и
создаются предпосылки для формирования глобального экологического
мировоззрения. История сейчас ставит вопрос так: чтобы выжить, мы должны
превратиться из жестоких хозяев земли, какими мы были многие десятилетия, в ее
друзей и союзников.
Каков был
переход от общеэкологических исследований к разработке проблематики экологии
человека и как эта последняя формировалась постепенно в недрах общей экологии?
Наверное, не
столько разрушения, нанесенные человечеством природе, ибо экологические кризисы
имели место задолго до современности, сколько обратное их влияние на
человеческое общество (загрязнение среды — отравление воды и пищи, атомные
взрывы и катастрофы — врожденные уродства и раковые заболевания и т. д.)
провоцировало постепенное создание экологии человека сначала как системы идей о
характере взаимодействия природы и общества, а затем уже перенесение этой
системы на исторический процесс. Разумеется, подобная последовательность
отражает больше логико-гносеологический подход, чем конкретно-исторический, так
как экология человека строилась с самого начала представителями разных областей
знания, среди которых историки и археологи занимали не последнее место. Поэтому
она не только отражает настоящее, но и аккумулирует прошлый опыт человечества.
Все эти более
или менее очевидные рассуждения необычайно усложняются при пристальном
рассмотрении того, что же собою в действительности представляет экология
человека и каково ее место в системе других наук, каковы ее внутренняя
структура и функциональные связи составляющих ее разделов. Здесь столько точек
зрения, сколько умов, сколько голов.
В чем же дело и
почему очертить содержание экологии человека оказывается столь сложно? Причина
единственная — двойственная природа самого человека и в какой-то мере
проистекающая из этого двойственная природа всего человечества. О двойственной
природе человека — биологической и социальной, биосоциальной,
социально-биологической — написаны горы томов, но среди их авторов нет
единства, как нет единства и в оценке процесса, который привел к формированию
современного человечества, — был ли то антропогенез или антропосоциогенез. И на
то есть свои причины, обусловленные спецификой человечества в сравнении со
всеми другими видовыми совокупностями животных.
Репродуктивный
барьер считается одним из физиологических признаков вида. Можно ли думать, что
между современными людьми и неандертальцами имел место этот самый генетический
барьер? Наличие морфологически переходных форм, заведомое сосуществование
неандертальцев и современных людей на протяжении тысячелетий, встречаемость в
пространстве говорят скорее против репродуктивной изоляции. Если же она не
имела места, то, следовательно, обе формы принадлежали одному виду, как считает
сейчас западноевропейская и американская наука, или, во всяком случае, не были
типичными видами. Если это был один вид, то он был какой-то странный,
интенсивно эволюционировавший во времени, вид, далекий от мономорфности, в
пределах которого входящие в него популяции относились к разным ступеням
эволюционного развития. А морфологические различия между расами — они очень
масштабны при сравнении с различиями локальных форм других видов. А
панойкуменное расселение — пожалуй, только вошь может сравниться в этом
отношении с человеком, но и она расселилась вместе с ним. Все это демонстрирует
порядочную специфичность современного человечества, на закономерности развития
которого нельзя смотреть, как мы смотрели на закономерности развития грибов,
бабочек, сельдей, крокодилов и белых медведей.
Это тривиальное
утверждение не вызывает ни малейших сомнений само по себе, ясно, что социум не
есть хронологическое и территориальное продолжение других видов, что общество
управляется социальными закономерностями. Но далее начинаются противоречия и
разночтения: что понимать под социальными закономерностями, сколько
по-настоящему фундаментальных факторов управляет развитием и функционированием
общества, каковы границы их действия на общественное поведение отдельной
личности, какова взаимная роль в историческом процессе так называемой толпы и
так называемых героев, справедлив ли известный тезис о зависимости надстройки
от базиса и исчерпывают ли эти структуры всю историческую действительность,
какую роль в истории играла и играет психология народных масс — все эти и
другие вопросы до сих пор составляют предметное поле исторических исследований
разных исторических школ и разных направлений.
История
прогресса не знает героев
На первый
взгляд, отклоняясь от темы, но на самом деле пытаясь ближе подойти к ее
решению, выделим две предметные сферы исторического исследования, которые до
сих пор не осознавались как самостоятельные и рассматривались в едином потоке
исторического процесса, — историю событий и историю прогресса, понимаемого в
самом широком смысле слова, включая не только технические нововведения, но и
достижения мысли.
Совершенно
очевидно, что в истории событий роль личности громадна. Субъективные свойства
людей, занимавших ключевые позиции в разных обществах и стоявших во главе
общественных движений, во многом предопределяли последовательность и характер
событий и ход истории. Именно этим, надо полагать, объясняется огромное место,
занимаемое биографическим жанром в исторической литературе, даже в тех
исторических сочинениях, авторы которых смотрят на исторических деятелей только
как на выразителей массового сознания, будь то марксистская, агностическая,
социально-психологическая или демографическая точки зрения.
Не то история
прогресса, медленного движения всех форм человеческой культуры, начиная с
технических средств, того, что Маркс и Энгельс назвали производительными
силами, и кончая накоплением знаний. Разумеется, и в этом случае личностный
момент играет свою роль — многие выдающиеся научные и технические открытия,
культурные достижения связаны с конкретными именами, но много ли таких имен,
особенно в ранней истории человечества: знаем ли мы, кто изобрел колесо, где
впервые научились доить коз, кому первому пришло в голову проложить дорогу
между двумя селениями, как научились люди печь хлеб и делать вино, сколько
бесплодных попыток было предпринято, пока загорелся первый горн, кто изобрел
топор и молоток и т. д.
Да и в более
поздние эпохи, чем ближе к современности, тем больше любой прогресс или
заметный шаг в расширении знаний связаны с коллективными усилиями, а в нашем
веке это стало правилом. Никакой первооткрыватель, как бы гениален он ни был,
не может перешагнуть через достигнутый уровень технических достижений и
традиционную логику, каждое открытие в науке и технике постепенно
подготавливается предшествующим развитием, и только в сочинениях Т. Карлейля
(английский историк и философ XIX в., автор концепции «культа героев», которые
якобы и творят историю. — Прим. ред.) гении выглядят не имеющими корней
инопланетянами. Поэтому объективное влияние любой самой даровитой личности, так
сказать, героя, на ускорение прогресса неизмеримо меньше, чем на череду
событий. Отсюда и необходима дифференцированная оценка роли личности в мировой
истории: в разных сферах она различна и несопоставима, если речь идет о
поступательном движении вперед в целом и о событийном компоненте исторического
процесса.
Уже этот
небольшой экскурс в обсуждение роли ведущих участников исторического процесса —
лидеров и народных масс — показал специфику социальной жизни человечества в
сравнении с коллективной жизнью животных и выглядит красноречивым фактом,
демонстрируя все же ограниченный эвристический потенциал социобиологии. В то же
время он важен и в том отношении, что применительно к нашей теме позволяет
сразу же ответить на вопрос о наиболее фундаментальном историческом факторе в
системе «природа — общество», это не отдельные лидеры, а народные массы, именно
они определяют спектр влияния общества на природу и аккумулируют природные
импульсы, будь то стихийные бедствия, стабильное давление среды на человеческие
популяции, антропогенно благоприятные сочетания природных условий или резкие и
скачкообразные их изменения.
Разные формы
взаимодействия общества и природы и их динамика относятся к одним из главных
составляющих человеческого прогресса, отдельные события человеческой истории
хотя и оказывают на них в отдельных случаях заметное воздействие, но оно не
является ни направленным, ни сколько-нибудь длительным. Поэтому вся сфера
человеческой экологии, а именно к ней и относится проблема, сформулированная в
заглавии статьи, в той мере, в какой эта сфера включает в себя историческую
тематику, имеет дело с обобщенными характеристиками, в ней нет места героям, и
потому она безымянна. Имена и фамилии героев заменены в ней названиями
археологических и других культур, народов, разнообразных общественных групп
разных эпох. За каждым из них стоит совокупность людей, но их деятельность и
общественное поведение характеризуются суммарно, чтобы их можно было
сопоставить с генерализованными же оценками природных процессов.
Важнейший
предмет экологии
Из сказанного
вытекает, что совокупность человеческих популяций во всех их
природообусловленных проявлениях и воздействиях на природу есть, безусловно,
предмет экологии человека. Природа в той мере, в какой она влияет на
человеческое общество, тоже должна рассматриваться в антропоэкологических
параметрах. Однако кроме этих двух существенных компонентов
антропоэкологического знания есть еще один, который занимает особое место: речь
идет о биологии человеческих популяций, которая хотя и связана с их социальной
жизнью, но ведет себя самостоятельно по отношению к факторам окружающей среды.
В то же время сама по себе биология не участвует в антропогенном воздействии на
природу, ее влияние идет через общественные действия людей, а не через их
биологические свойства. Однако будучи нейтральными по отношению к изменениям
географической среды, эти биологические свойства сами подвергаются ее влиянию,
их локальные изменчивость и эволюция, как показывают многочисленные
антропологические исследования, обусловлены процессами биологической адаптации,
идущими при интенсивном участии естественного отбора. Иными словами,
триединство «человеческая культура — человеческая биология — географическая
среда», включая биотическую составляющую, т. е. природу в широком смысле слова,
объединены в систему (изучение которой и составляет основной предмет экологии
человека, с точки зрения автора) несимметричными связями. Подсистемы
«человеческая культура — человеческая биология» и «человеческая культура —
природная среда» объединены двусторонними связями, тогда как внутри подсистемы
«человеческая биология — природная среда» связь односторонняя и идет, как
только что было отмечено, от среды к биологии, а не наоборот.
Не менее
интересна и временная динамика биологических характеристик человеческих популяций,
их, так сказать, микроэволюция. В общей биологии до сих пор не прекращается
дискуссия о возможном принципиальном различии в закономерностях, управляющих
разными формами эволюции — микроэволюцией (видовой и внутригрупповой уровни) и
макроэволюцией (надвидовой уровень), но сейчас мало кто сомневается, что
естественный отбор играет роль решающего фактора в первом случае.
Многие
специалисты в области физической антропологии и философы неоднократно писали
(особенно часто — в России) об ослаблении роли отбора в ходе эволюции предков
человека. Более того, в 1960-1980-е годы эта гипотеза в нашей стране
разделялась почти всеми и приобрела чуть ли не директивный характер, некоторые
верят в нее до сих пор. Между тем она противоречит фактам. Если для
разнообразных форм группового полиморфизма (заметных различий для разных особей
из одной группы) по группам крови и белкам сыворотки селективный путь
формирования можно считать доказанным лишь частично, то для гемоглобина S,
обеспечивающего защиту от малярийной инфекции, он доказан полностью.
Хотя
соответствующих исследований практически нет, почти нет и сомнений в том, что
генетическая природа современного человека существенно изменена по сравнению с
генетической природой людей, живших до эры научно-технической революции.
Сегодня много пишут о значительном расширении угрозы раковых заболеваний, и
статистика в этой сфере действительно удручающая; вся проблема оправданно
рассматривается в рамках глобального загрязнения среды, накопления радикалов и
атомных отходов в воде и почве, концентрации вредных веществ растениями. Но
разве параллельно этому не появляется пока еще не очень объяснимая, но
фактически убедительная информация о людях, достаточно хорошо переносящих
высокие дозы радиоактивности? Генетический код не мог не испытать селективной
перестройки в этом случае, как не мог не перестроиться в отношении выработки
устойчивости к авитаминозам и многим другим образовавшимся сейчас
неблагоприятным условиям среды. Здесь простирается просторное поле социально
значимой исследовательской деятельности, которая теоретически закрывается
гипотезой снятия отбора в современном обществе.
Все сказанное
есть попытка объяснить своеобразие места человеческой биологии или человека как
биологического существа в триединстве «человек — культура — природа».
Взаимоотношениями между этими тремя компонентами исчерпывается, с моей точки
зрения, содержание экологии человека, и дальше можно было бы перейти к
трактовке проблемы исторического взаимодействия общества и природы и наоборот,
но для полноты изложения следует подчеркнуть, что далеко не все авторы
разделяют высказанную трактовку содержания экологии человека.
Многие
философы, исходя из абстрактного принципа четкого подразделения человеческого
знания на отдельные области и существования определенной границы между
социальными и естественными науками, предлагали считать экологию человека
сугубо социальной отраслью науки. А это, строго говоря, неправомерно даже с той
точки зрения, что безусловно экологическая тема — взаимоотношение общества и
географической среды — включает в себя, скажем, избыток или недостаток
микроэлементов в среде и, как следствие, формирование в тех или иных местах
специфических заболеваний — эндемий, что при всех обстоятельствах никак нельзя
отнести только к социальной сфере. Американский археолог К. Бутцер выпустил
книгу «Археология как экология человека», в которой попытался показать, что
именно археологическое знание лежит в основе экологии человека, так как оно
позволяет получить простые модели антропоэкологических процессов, обсуждение и
проработка которых позволяют выявить простые исходные связи внутри самой
антропоэкологической системы. Наконец, немало физических антропологов и
биологов подразумевают под антропоэкологией изучение адаптивных процессов в
человеческих популяциях.
От конфликта
к конфликту
Масштаб
антропогенных воздействий на природу позволяет с известной условностью наметить
пять громадных периодов, каждый из которых характеризовался своей спецификой
влияния общества на природу и природы на общество. Первый из них может быть
назван эпохой первого экологического кризиса, т. е. начального разрушения
экологического равновесия между обществом и природой. Этот кризис начался,
похоже, с самых ранних этапов истории человечества и продолжался на всем
протяжении развития охотничьего хозяйства.
После него
человечество перешло к земледелию и скотоводству, т. е. сделало следующий шаг в
освоении природной среды. Если реакция среды на первый экологический кризис
имела своим последствием исчезновение крупных млекопитающих, то освоение новых
земель в связи со скотоводством и земледелием привело к обезвоживанию больших
массивов земель и эрозии почвы, замене степных травостоев на полупустынные и
пустынные, наступлению степи на лес.
Дальше следует
новый этап — создание городских поселений и сопровождающей их среды, т. е.
концентрация производства в определенных районах в такой степени, что эта
искусственная среда преобразовывала ландшафт, в корне меняла его, а
концентрация населения и определенных видов его деятельности создавала новые ландшафтные
зоны, никак не напоминавшие предшествующие.
Постепенно
производство развивается до глобальных масштабов, и наступает эра грандиозных
миграций вещества и энергии, охватившая весь или почти весь земной шар.
Наконец, в современную эпоху мы имеем громадный рост численности человечества и
массированную разработку новых технологий, преобразующих лицо нашей планеты в
самых разнообразных аспектах.
Эти пять эпох —
пять периодов глобального расширения сферы действия человеческой цивилизации и
освоения планетарного и космического пространства, одновременно изменяющегося
как отношения человечества к природе, так и воздействия природы на
человечество. Они и могут рассматриваться как основные вехи исторической
периодизации системы «природа — общество».
С XX веком
неразрывно связывается научно-техническая революция, и это справедливо. Но
наверняка эта революция важна не столько сама по себе, сколько как толчок к
созданию и техническому использованию новых технологий, из которых применение
атома является наиглавнейшим, но далеко не единственным. Что это принесло
человечеству — нет нужды лишний раз повторять: фантастическую техническую
оснащенность, но и чудовищные техногенные катастрофы, все более и более носящие
глобальный характер. Параллельно XX век дал человечеству резкий скачок
численности, демографический бум, что наряду с военными, национальными
конфликтами, порочной идеологией, программирующей производство в тупиковых
направлениях, порождает голод во многих районах. Я называю этот пятый этап
этапом демографического взрыва и новых технологий и хочу подчеркнуть, что он,
по-видимому, играет решающую роль в выборе дальнейшего пути развития: в сторону
гибели человечества и, наверное, всей биосферы планеты или в сторону выживания
и решения стоящих перед нами драматических проблем.
* * *
Делая общий
вывод из сказанного, следует подчеркнуть, что взаимодействие между природой и
обществом развивалось отнюдь не гармонично, а порождая все усиливавшиеся
экологические кризисы. И хотя этапы в предложенной выше периодизации называются
по-разному, в зависимости от ведущего технологического или культурного фактора
на том или ином отрезке истории, в основе их характеристики лежит именно это
представление — о возрастающей в ходе истории конфликтности природы и общества.
Хотелось бы надеяться, что мы, наконец, осознав эту конфликтность и поняв
вытекающую из нее опасность, задумаемся всерьез над тем, как их предотвратить.
Словарик
Антропогенез,
антропосоциогенез — понятия антропологии, означающие процесс
историко-эволюционного формирования человека, его физического типа и социальной
сущности.
Археозоология,
археоботаника — разделы биологии, изучающие соответственно ископаемых животных
и ископаемые растения.
Морфологический
— относящийся к изменчивости организма человека; форме и строению организма.
Палеоантропология
— отрасль антропологии, изучающая физические типы ископаемых людей.
Панойкуменное
расселение — заселение человеком всего пространства Земли.
Полиморфизм в
биологии — наличие в пределах одного вида резко различающихся особей;
противоположен мономорфизму.
Репродуктивный
— относящийся к размножению.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.ecolife.ru/