Сия есть благословенная суббота
Сия есть благословенная суббота
прот. Александр Шмеман
"...чтобы
смертное поглощено было жизнью" (2 Кор. 5:4)
Утреня
Великой Субботы — одна из вершин литургического творчества Православного Востока.
В малой статье невозможно ни описать, ни объяснить всей беспредельной глубины и
красоты этой службы, в которой Церковь подводит нас вплотную к уразумению самой
радостной тайны нашей веры, той, без которой вера эта теряет свой смысл, ибо —
"если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна" (1 Кор. 15:17).
Ограничимся поэтому немногим. Попытаемся хотя бы намеками указать,что совершает
Церковь этой службой, в чем зовет нас участвовать, что возвещает нам, как
непреложную истину.
Великая
Суббота — это день, соединяющий Великую Пятницу, т. е. тайну Креста, Страданий
и смерти Спасителя с Светлым Воскресением — днем Его восстания из гроба, победы
жизни над смертью. Многим непонятен смысл этого соединения, вся необходимость и
духовное значение этогосреднего дня. В сознании большинства верующих
"важны" — Пятница и Воскресение, Крест и Пасха. Но два эти дня
остаются как бы разобщенными. Есть. день печали и есть день радости, они
полагаются рядом, и радость сменяет печаль. Но по учению Церкви, выраженном в ее
литургическом предании, это не так. Церковь учит нас, что Христос "смертью
смерть попрал", это значит, что сама Его смерть была спасительной, что в
ней и через нее совершилось торжество победы над смертью. Иными словами, что
ещедо Воскресения совершилось нечто" благодаря чему печаль смерти не
просто заменяется радостью Воскресения, но сама печальпретворяется в радость. И
вот Великая Суббота и есть день этого претворения, день, в который совершается
это прорастание победы, день, когда — до Воскресения — мы созерцаем смерть
самой смерти. И все это выражено, больше того, все это действенно совершается
каждый год в этой удивительной утрени, в которой вспоминаемоедается нам,
действует в нас, становится для нас спасающим и преображающим настоящим.
Когда
мы собираемся в храме[1], только что завершилась Великая Пятница. Это был день,
когда мы вспоминали крестные страдания, смерть и погребение Спасителя, а также
восстание на него всей злобы мира, поругание его людьми, хуление, глумление,
предательство — все торжество зла над добром... Всеми службами Церковь
подчеркивала нам не только всю действительность этих страданий, но также и весь
ужас этого отвержения миром своего Господа, ничем не смываемый ужас распятия
людьми Бога. "К своим пришел и свои Его не приняли..." И вот, посередине
храма возвышается Плащаница — образ всего этого — и страданий, и одиночества, и
отвержения и, наконец, смерти, как последней победы зла. "Положиша мя в
рове преисподнем, в тени и сени смертней...".
Этот
гроб, эта печаль Великой Пятницы — исходная тема утрени Великой Субботы. Она
начинается, как надгробная служба, как плач над мертвецом. После пения
погребальных тропарей и медленного каждения духовенство выходит к Плащанице. Мы
предстоим гробу Господню и мы созерцаем Его смерть. Поется псалом 118 и к каждому
стиху его припеваются особые "похвалы", в которых выражается ужас
всей твари перед смертью Господа, сострадание, жалость, печаль. "О горы и
холмы и человеков множества! Восплачитесь и вся рыдайте со мною. Бога вашего
Матерью..." Но с самого же начала к этой первой теме — печали, ужаса и
недоумения, прибавляется другая, которая звучит все сильнее и сильнее. Она
выражена, прежде всего, в самом псалме 118 — "Блаженны непорочные в пути,
ходящие в законе Господнем..." Этот псалом поется у нас теперь только при
погребении умерших и звучит поэтому как погребальный. Но в древности его пение
составляло центральную часть воскресного бдения[2], и смысл его не печальный, а
радостный. Это — один сплошной порыв любви кЗакону Божьему, это значит — к
замыслу Божьему о человеке и об его жизни. В соблюдении этого закона, в знании
его, в вечном углублении в него — подлинная жизнь человека. "На пути
постановлений Твоих я радуюсь, как о великом богатстве...". Христос есть
образ совершенного соблюдения этого закона, ибо вся жизнь Его в одном
исполнении воли Отца. Поэтому Церковь издревле разумела этот псалом, как слова
Христа о Самом Себе, особенно же, как обращение Его к Отцу из сени смертной:
"Посмотри, как я люблю повеления Твои, Господи... вступись в дело Мое,
оживи Меня и избави Меня". Христос смерть принимает вольно, из послушания
— как чашу, данную Ему Отцом. И начало Его торжества. Его победы именно в этом
послушании и смирениидо конца. Отец хочет этой смерти, Сын принимает ее, и это
принятие есть вера в совершенство воли Отчей, в то, что и в отдаче Сына
Единородногона смерть исполняется благой замысел Отца[3].
В
чем же этот замысел? На этот вопрос отвечают "похвалы", вставленные
между стихами псалма. Все явственнее, все сильнее в тему плача вступает и все
громче звучит в ней другая тема — о смерти Спасителя каксошествии во ад и
разрушении его. Адом ("шеолом") называется в Библии место, где
пребывают мертвые, это царство безнадежности и мрака и это тоже твердыня
диавола, ибо торжество в мире смерти, которой Бог не сотворил, есть торжество
греха и диавола ("...грех вошел в мир, и грехом смерть". Рим. 5:12).
Смерть царствовала в мире от Адама... (5:14), и весь мир стал ее царством,
обрекся на тление, распад и увядание. Поэтому смерть естьпоследний враг (1 Кор.
15:26), и разрушить его державу и пришел Сын Божий. В этой встрече со смертью
лицом к лицу был смысл тогочаса, про который Христос говорил, что "на сей
час Я и пришел" (Ин. 12:27).
И
вот Сын Божий сам спускается в смерть, вкушает смерть. В предании, у Отцов
Церкви этот момент всегда описывается как некий поединок. Эта смерть должна
была бытьили последним и самым страшным торжеством диавола, или же его столь же
решительным поражением. Внешне торжествуют смерть и зло: Праведника предают на
Крест, Он умирает, оставленный всеми, позорной смертью. Он вкушает
"ада". Но — ив этом весь смысл смерти Христовой — Тот, Кто умирает на
Кресте, имеетЖизнь в Себе, т. е. имеет жизнь не как дар извне, а как Свою
сущность, ибо Он Сам есть Жизнь и источник всей жизни: "В Нем была жизнь,
и жизнь была свет человеков". Умирает человек Иисус, но этот человекесть
Сын Божий. Как человек. Он можетреально вкусить смерти, но в Нем смерти
прикасается, в царство смерти вступает Сам Бог, Жизнь и источник жизни. В этом
единственность, ни с чем не соизмеримое значение смерти Христовой: в ней —
умирающий человек есть Бог, или, еще точнее. Богочеловек. Бог есть "Святой
Бессмертный" и только в "неизменном, неслиянном, неразлучном и
нераздельном" соединении Бога и человека во Христе человеческой смерти
может вкусить Бог и ее изнутри разрушить и преодолеть. "Смертью смерть
поправ..." Бог восхотел спасения человека не актом Своего всемогущества,
не извне ("или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он
представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?" Мф. 26:53), не
как насилие, хотя бы и спасительное, а в той любви, свободе и вольном отдании
Себя Богу, для которых Он сотворил человека. Поэтому спасение совершается Богом
в соединении с человеком, в Богочеловеке Иисусе. В Нем человек восстанавливает
то послушание, ту любовь, ту полную самоотдачу Богу, которые были попраны в
грехе. В немизживается все зло, все грехи, все измены человека: "Он мучим
был за грехи наши" — "Он взял на Себя наши немощи и понес наши
болезни..." И чтобы это спасение, это восстановление "образа
неизреченные Славы", каким создан был человек, было полным, нужно было,
чтобы и смерть была не просто уничтожена Богом, ноизжита и разрушена,
преодолена изнутри, чтобы было воочию явлено, что она есть "жало греха",
и чтобы это жало было разрушено и уничтожено человеком же. "Ибо, как
смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых" (1 Кор.
15:21). Христос принимает смерть, отдается смертивольно; про жизнь Свою Он
говорит: "Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее" (Ин.
10:18). И отдает ее не без борения: "и начал ужасаться и
тосковать...". Здесь исполняется совершенная мера Его послушания, Его
самоотдачи, здесь разрушается прежде всего нравственная основа смерти, как
"жала греха". Христос действительно до конца живет Божественной
жизнью. Богом, как Жизнью, и вот эта Жизнь преодолевает смерть, разрушает ее,
ибо смерть и есть отказ от Жизни, недостаток Жизни, распад существования,
оторвавшегося от единственного источника Жизни... В смерти Христовой, потому
что она сама есть не что иное, как совершенное послушание, совершенная любовь,
совершенная отдача себя Богу ("Отче! в руки Твои предаю дух Мой..."
Лк. 23:46) совершается смерть самой смерти: "смертью смерть поправ".
Вот
что означает сошествие Христа во ад, вот почему сама смерть Христова становится
Его торжеством и вот почему это торжество начинает отныне все явственнее
звучать, все светлее сиять в нашем предстоянии Христову гробу. "Животе,
како умираеши? Како и во гробе обитаеши?Смерти же царство разрушаеши..."—
"Животе, во гробе положился еси Христе и смертию Твоею смерть погубил
еси..." — "О радости оные! О многие сладости! Ихже во аде наполнил
еси, во днах мрачных свет воссияв". Жизнь входит в царство смерти.
Божественный свет сияет в страшном мраке. Но это значит также, что он
сияетвсем, находящимся там. Христос умирает завсех, как грехи и немощивсех Он
взял на себя. Сошествие во ад есть встреча со смертью всех. "Ты сошел на
землю, чтобы спасти Адама, и не найдя его на земле, в поисках его сошел даже до
ада..."
Печаль
и радость как бы борются друг с другом, и вот радость начинает одолевать.
Кончены статии. И в первый раз торжественно и победно раздается воскресная
песнь. Это тропари на непорочных — это первый луч грядущего воскресения:
"Ангельский собор удивился, зря Тебя присоединившегося к мертвым, но Ты,
Спаситель, смертную крепость разорил и с Собою воздвиг Адама и от ада всех
освободил". И через мироносиц все тот же Ангел вещает нам в этом пении:
"Рыдания время проста! Не плачите!.."
Этот
луч света теперь разгорается все сильнее и сильнее. Он звучит в каноне
"Волною морскою" — одном из прекраснейших произведений православной
гимнографии, и в последней, девятой песне его — разрешается торжествующим
призывом: "Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе... Восстану бо и прославлюся..."
— "Да радуется тварь, да веселятся вси земнороднии, враг бо пленися ад, с
миры жены да сретают, Адама с Евою избавляю всеродна и втретий день
воскресну..."
"И
в третий день воскресну...". Отныне уже пасхальная радость начинает
наполнять собою службу. Мы стоим у гроба, но этоживоносный гроб, в нем
упокоилась Жизнь, в нем завершается новое творение, в нем снова — в седьмой
день, в день упокоения отдыхает Творец. "Спит живот, и ад трепещет",
— поем мы в "стихирах на хвалитех" и созерцаем эту благословенную
субботу, этот радостный победный покой Того, Кто нам возвращает жизнь...
"Придите, увидимнашу жизнь, во гробе лежащую...". И, наконец, эти
удивительные слова: "Сегодняшний день тайно великий Моисей предуказал,
говоря: и благослови Бог день седьмой, ибо это благословенная суббота, это
упокоения день, в который отдыхает от всех дел Своих Единородный Сын
Божий..."
Теперь
мы идем крестным ходом, неся Плащаницу. Этот крестный ход уже не
погребальный[4]. Это Сын; Божий — "Святый Крепкий, Святый Бессмертный"
совершает Свое победное шествие в царстве смерти, возвещая "Адаму
всеродному" — т. е. всем умершим, радость грядущего воскресения. "Из
нощи утреняя". Он возвещает всем, что "воскреснут мертвии и восстанут
сущий во гробех и вси земнороднии возрадуются...".
Мы
входим снова в храм. Мы уже знаем теперь тайну смерти Христовой, как
умерщвления смерти. Ад разрушается, ад трепещет. Но теперь в службу вступает
новая, последняя тема —воскресения. Разрушена смерть, и раздается пророчество
оновой жизни, о восстановлении, о воскресении, о возвращении жизни. Суббота —
день седьмой — завершает собой всю историю спасения, как разрушения силы зла.
Но за субботой наступит новый день нового творения —день первый.
Тема
воскресения начинается с прокимна: "Воскресни, Господи, помози нам и
избави нас..." И читается 37 глава книги пророка Иезекииля, это
удивительное пророчество о костях. Их было бесконечно много, и были они
"сухи зело". Это смерть, торжествующая в мире, в котором все
приговорено к смерти, это человечество, обреченное на смерть. Но Бог говорит
пророку, что эта обреченность не есть последняя судьба человечества. Сухие
кости услышат слово Господне. Мертвые оживут. "Так говорит Господь Бог: от
четырех ветров приди дух, и дохни на этих убитых, и они оживут..." —
"Вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших... и
вложу в вас дух Мой, и оживете...".
И
снова, во втором прокимне тот же призыв, та же мольба: "Воскресни,
Господи, Боже мой, да вознесется рука Твоя, не забуди убогих Твоих до
конца..." Но как же это случится? На этот вопрос отвечает второе чтение —
из посланий к Коринфянам и к Галатам Апостола Павла (1 Кор. 5:6–8; Гал.
3:13–14). Малая закваска квасит все тесто. Христос — наша Пасха — есть закваска
воскресения всех. Как Его смерть разрушает силу смерти всех, так и Его
воскресение — залог воскресения всех. Крещенные в Его смерть, мы соединяемся с
Его жизнью, мы получаем Его Духа, мы — тело Его, имеем пищу бессмертия... Его
воскресение воскресит нас.
И
уже совсем по-пасхальному звучат стихи аллилуария: "Да воскреснет Бог и
раточатся врази Его... Яко исчезает дым, да исчезнут..."
Пророчества
закончены. Но это еще только пророчество. Мы еще в Великой Субботе, у
живоносного гроба, и нам нужно прожить весь этот день, прежде чем в пасхальной
ночи мы услышим: "Христос воскресе". И утреня заканчивается не
воскресным Евангелием, а снова рассказом о запечатанном гробе. Но здесь
раскрывается последний смысл, дается последнее откровение об этом "среднем
дне" — между Крестом и Пасхой. Христос воскрес, и Его воскресение мы будем
праздновать в пасхальную ночь. Но для нас, в этом мире живущих, наступила с
Христом и как бы сквозь всю нашу жизнь продолжается Великая Суббота. Она
продолжается и для усопших. Мы ждем Воскресения мертвых и жизни будущего века.
Мы знаем и верим, что смертью Христовой "жало смерти" разрушено, и
смерть перестала быть безнадежным концом, распадом и разлукойнавсегда. От
воскресшего Христа, от Его жизни, воссиявшей из гроба, мы все время
"наполняемся бесконечной Его жизнью, наслаждаемся неистощимой Его
пищей". В жизни Церкви, в таинствах, в общении любви, в причастии Духу
Святому мы уже причастны жизни вечной и созерцаем радость Царства Божия. Мы
живем этими прорывами в Царство воскресения... И все-таки мы ещездесь и нам
предстоит это умирание и принятие смерти, это рождение — через смерть в
"царство будущего века".Мы ждем — с верой, надеждой и любовью. И
этоожидание, эта направленность к грядущему воскресению, к жизни будущего века,
эта радостная уверенность, что наша подлинная жизнь "скрыта со Христом в
Боге" — все это и есть наше состояние в мире сем и в этом смысле наша
жизнь сейчас есть жизнь в Великой Субботе... "Спит живот" — но вот и
мы, говорит Апостол Павел, "умерли, и жизнь наша сокрыта со Христом в
Боге..." (Кол. 3:3–4). Все в этом мире становится постепенно прозрачным
для света, сияющегооттуда, все яснее, что "проходит образ мира
сего"... что "единое на потребу" — там, в нетленной жизни со
Христом.
Каждый
год в Великую Субботу, после описанной утрени, после этого радостного узнавания
в смерти Христовой — победы над смертью, после откровения о живоносном гробе,мы
ждем пасхальной ночи и полноту пасхальной радости. Мы знаем, что она наступит,
но как медленно идут часы, как нарастает в нас волнение и ожидание! И так
должно было бы быть всегда в жизни верующего, ибо вея наша жизнь, в последнем
счете, осмыслена этой радостной, этой белой тишиной Великой Субботы, этим
нарастанием в ней Пасхи Христовой и невечернего дня Царствия Его.
[1] Теперь эта утреня совершается обычно с
вечера, т. е. еще в Великую Пятницу. Устав предписывает совершение ее в
"седьмой час нощи", т. е. в час пополуночи.
[2]
Теперь от него сохранились в нашей воскресной всенощной так называемые
"тропари по непорочных" — "Ангельский собор удивися" и т.
д.
[3]
Потому-то псалом 118 с древности и былвоскресным псалмом и именно в качестве
такового он читается на погребении верующих — т. е. "о Христе
умирающих". Это есть вечное утверждение того, что во Христе смерть
перестала быть бессмыслицей, аосмыслена и есть путь к победе над смертью.
[4]
Как неправильно думают многие, называя эту службупогребением. Литургическим
образом погребения является вечерня Великой Пятницы и вынос Плащаницы.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru/