Что такое «неудача» в психотерапии
Что
такое «неудача» в психотерапии
Дж.Бьюдженталь
Исследование понятия «неудачи» в психотерапии приводит к выводу, что
почти каждому курсу терапии присущи некоторые элементы успеха и неуспеха. Автор
рассматривает ряд случаев из собственной практики, оставивших у него ощущение
неудачи. Подобное ощущение, по его мнению, возникает чаще всего, когда
терапевту не удается вложиться в работу с той полнотой, которая требуется
клиенту. Второй источник неуспеха заключается в объективации клиента.
Каждый курс
психотерапии является неудачей и почти каждый – удача. Выражаясь точнее: почти
каждый курс психотерапии успешен в одних отношениях и неуспешен в других.
Разумеется, встречаются экстремальные случаи, когда терапия настолько не
достигает цели, что клиент кончает жизнь самоубийством или каким-либо ужасным
актом насилия. Менее драматичны также экстремальные случаи важных изменений в
жизни, которые потом могут найти отражение в каких-либо значительных вкладах в
искусство, науку или другие области. В этих последних случаях, несмотря на
благополучие конечного исхода, в самой работе могут присутствовать элементы
неуспеха.
Удача или
неудача в психотерапии – предметы, сложные для достоверной оценки, зависящие от
диапазона времени, в пределах которого она дается, и в значительной степени
подверженные влиянию взглядов, того, кто производит оценку.
… Для
статистических и формальных целей, безусловно, полезно использовать некие
общие, хотя и весьма приблизительные, критерии успеха и неуспеха, характеризуя
в целом терапевтические усилия каждой отдельной пары «терапевт-клиент». Однако
подобное подведение итогов я нахожу малоинтересным и малозначимым. Вместо
этого, я думаю, гораздо более продуктивно то, что мы, практикующие терапевты,
пересматриваем многие случаи из своей повседневной практики, в которых мы в
какой-то степени терпим неудачу с нашими клиентами или, напротив, помогаем им
улучшить свое здоровье или развить самоактуализацию.
Я могу лучше
донести свою мысль, описывая некоторые отдельные примеры. Преследуя данную
цель, я извлекаю из сложного контекста терапевтической работы именно те случаи,
в которых работал слабее, нежели это требовалось моим клиентам.
…Лили была
личностью, склонной к изоляции, и большую часть своей взрослой жизни прожившей
в одиночестве. Она опасалась очень многого в мире и ограничивала сферу своей
активности, чтобы уменьшить взаимодействие со своим окружением, которое она
рассматривала как нечто враждебное. В течение года после того, как я перенес
свое местожительство и практику из Лос-Анджелеса в Северную Калифорнию, я
еженедельно приезжал в свой прежний офис, чтобы помочь моим пациентам завершить
курс терапии или должным образом перевести их к другим терапевтам. Только в отношении
Лили оба варианта оказались невозможными. В конце года я был вынужден
прекратить эти поездки. Нет, это неправда. Я не был вынужден прекратить их, я
предпочел так поступить. Мои собственные интересы перевесили интересы Лили, и
таким образом я не оправдал ее ожиданий.
Я пытался
помочь ей найти другого терапевта; не знаю, удалось ли это, в конечном счете.
Спустя двадцать лет я все еще испытываю чувство вины и сожаления, – но не
самоосуждения, нет ( Bugental ,
1987, с.247-249) – и такое поведение мне присуще. Но столь же естественно для
меня признать, что мы добились успеха в другом отношении: Лили обнаружила, что
она способна в какой-то мере выходить из своей изоляции и ставить хотя бы
нескольких немногих людей в известность о своих потребностях .
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.temenos.ru/