Концепция культурно-образного страноведения
Концепция культурно-образного
страноведения.
Претерпев со времен Страбона и Геродота
многообразные изменения, основной предмет исследования в географии, как и
прежде, — описание земли. Сам характер этой задачи указывает на глубокую
исходную близость науки географии и искусства, — ведь им свойствен интерес к
сложным явлениям реальности, сущность которых не может быть раскрыта
исключительно методами точного знания) для постижения которых необходимо и
вненаучное, «художественное» мышление. И действительно, история географии
говорит о том, что многие выдающиеся ученые проводили явную аналогию между
методами географии и методами искусства.
Уже в работах классиков
антропогеографии, например Ф. Ратцеля, встречаются рассуждения о важности для
географов опыта художественной литературы, способной и обострить восприятие
окружающего мира, и научить географов точной и образной передаче наблюдений.
Тема образного подхода в
географии разрабатывалась многими учеными, начиная с рубежа XIX-XX
вв. Особый
интерес представляют взгляды В. П. Семенова-Тян-Шанского, изложенные им в книге
«Район и страна»(1928). Значителен вклад в разработку этой проблемы и классиков
американской географии XX
в. Карла Зауэра и Джона Лейл и. В последние годы на Западе интерес к вопросу о
взаимодействии географии и искусства усилился, благодаря развитию
«гуманистической географии» — нового и внутренне неоднородного течения
географической мысли) во многом противопоставившего себя математизированной
парадигме географии 1960-х годов (эпохи так называемой количественной революции
в общественной географии). /''Среди представителей этого направления следует
назвать имена \ Д. Ли, Э. Рельфа, А. Баттимер, И Фу Туана и др.)
Одним из направлений «гуманистической
географии» стало изучение «образа места», а одним из методов — обращение к
текстам литературных произведений. Естественно, что вопрос об изучении «образа
места» в рамках союза географии и гуманитарных дисциплин представляет особый
интерес для географического страноведения. И прежде всего, нужно уяснить, что
понимается под образом и образным подходом.
Было бы неверно исходить из некоего
четко определенного понятия образа, принимая во внимание, что такого общего
понимания образа не существует. По-разному трактуют это понятие психологи и
искусствоведы, литературоведы и дизайнеры, не говоря уже о различных
философских дефинициях этого термина.
Образ — это не столько термин, сколько
символ, знак общей исследовательской установки, исходной интуиции,
противоположный по значению таким символам (знакам), как «схема», «формула»,
«система» и т.п. Образ — категория конкретного мышления, особую роль в котором
играют эмоциональные моменты и личное отношение исследователя к исследуемому
предмету, что, заметим, было издавна характерно для географии и отличало эту науку
от чисто «объективных», «строгих» наук. Образ предполагает наличие уникального,
особенного, индивидуального, он конструируется именно из этих сторон
реальности.
Изучение реальности с этих сторон
основано на истолковании, понимании, герменевтике.
Образ — это одновременно инструмент и
результат понимания индивидуального, уникального, особенного.
Образ —
категория идеографического способа познания, противоположного номотетическому
способу, ориентированному на установление причинно-следственных связей, законов,
т.е.
регулярного, общего, упорядоченного аспектов реальности.
Естественно поэтому, что изучение образа
связано с комплексом наук о культуре, с «гуманитес», а не с «сайенс», с
установкой на «понимание», а не на «объяснение», хотя, разумеется, нельзя абсолютизировать
это противопоставление.
культурно-образный
подход в географии
Традиция изучения образов в географии
может быть условно названа культурно-образным подходом. Он
позволяет включить в область рассмотрения и те методы, которые в строгом смысле
слова не относятся к географии, но по своим целям и результатам близки ей и
объективно дополняют ее. Тем самым в сферу программы современного страноведения
будет входить, помимо собственно географии, еще и «параллельная география» — в
чем-то альтернативные, в чем-то дополнительные «узкому» (систематико-схематическому)
страноведению разработки но имеющие прямое отношение к страноведению в широком
смысле слова — несистематической, но живой традиции, оперирующей образными
категориями. Изучение образов в страноведении— это изучение образов мест. Это означает,
что внимание исследователя обращено на целостные географические объекты —
ландшафты, местности, города, районы, страны, или, подходя несколько иначе,
рассматриваются различные среды, относящиеся к самым различным масштабным
уровням. При таком подходе изучение образа места тесно смыкается с изучением
образов среды, что важно учитывать, поскольку это направление получило очень
широкое распространение в науках социально-гуманитарного цикла.
Следует различать две основные
разновидности культурно-образного подхода.
Подход со стороны непосредственного
восприятия среды и подход со стороны восприятия культурных артефактов". Последний
в свою очередь распадается на литературно-образный, художественно-образный,
архитектурно-образный и другие подходы. В сущности это разные грани общего
интуитивного (или не вполне осознанного) стремления получить объемное, живое,
человечески значимое представление о месте, и все эти подходы, хотя и в неравной
мере могут служить целям и задачам страноведения. Вторую группу подходов можно
было бы назвать «гуманитарно-страноведческой». Эти подходы более соответствуют
основному масштабу страноведческого исследования, они «дистанционные
(камеральны), т.е. не требуют непосредственного, полевого участия
исследователя, наконец, они гибки, многовариантны, оперативны.
Подходы первого типа относятся более к
сфере географии восприятия, «психогеографии. Исследования в этих рамках
преимущественно микро- и мезомасштабны. Но это не значит, что следует полностью
игнорировать эту сторону образного подхода — в нем также содержится много
полезного для страноведения, географии в целом, а кроме того, на практике оба
подхода нередко взаимосвязаны. Необходимо также отметить, что в своей
современной трактовке идея образа места выходит за рамки традиционного для
географии природно-морфологического понимания, в ней велика роль и
культурно-символической составляющей — комплекса культурных, исторических,
эстетических и иных «идеальных» значений. Поэтому(г7од культурно-образным
подходом понимается междисциплинарный подход, а лучше сказать синтетический,
ибо сама категория образа предполагает прорыв сквозь привычные
междисциплинарные границы, и именно в таком контексте следует рассматривать
любое исследование образов регионов и городов.'
Исходя из свойственного для
страноведения целостного подхода и невозможности редуцирования страноведения до
уровня схемы, (основная eгo
проблема может быть разрешена только с участием художественного, во всяком
случае гуманитарного, начала: сторонники этой точки зрения
сближают страноведение с историей, художественной литературой, искусством. (Одним
из убежденных защитников «несциентистского» (этот термин точнее отражает суть
дела, чем эпитеты «гуманитарный», «образный», «художественный» и т.п.)
страноведения был английский географ Э. У. Джилберт. В статье «Идея региона»
(1960) одним из первых он представил развернутую программу гуманитарного
страноведения, что совпало с началом «количественной революции» в географии.
Географическое страноведение Джилберт рассматривает в широком культурном
контексте, указывая, что географы не имеют исключительных прав на «идею
региона»; поскольку она в не меньшей мере принадлежит сферам литературы и
политики ([Gilbert, I960].
Видя в географии «искусство выявления,
описания и интерпретации» индивидуальных образов регионов, Джилберт подчеркивал
при этом именно художественную природу описания и полагал тщетными попытки
«рассматривать его как точную науку с универсальными законами» [там же, с.
158]. Истинными образцами региональных описаний он считал работы французских
географов школы Видаль де ла Блаша,
«игнорировавших теории, но создававших региональную литературу» [там же, с.
160].
Альтернативный сциентизму в
страноведении представляется подход писателей-регионалистов (региональная
литература получила
в Англии широкое распространение в период-1850—1950 гг.). Региональный роман
преуспел в раскрытии специфики английского ландшафта. Задача
географа-регионалиста определялась Джилбертом как сходная в некоторых отношениях
с задачей писате ля — это попытка «соединить множество на первый взгляд несвя
занных фактов о природе и о людях в описываемом регионе»" [там же, с.
167].
Подход региональной географии
сравнивается Джилбертом с древнегреческой традицией целостного видения
(холизма): «Подобно грекам современный географ-регионалист пытается видеть вещи
в их целостности. Часто он не достигает этой цели и поэтому смотрит с завистью
на большие, чем у него, успехи региональных писателей» [там же, с. 167].
Региональные описания, для Миншула, это
прежде всего хорошо читаемые, ясные литературные произведения, книги, ценные
как таковые, и в этом также заключается гуманитарная сущность страноведения. В
противоположность целям и возможностям систематической географии (региональная
география, по Миншулу, качественна, литературна, комплексна (сложна),
академична и субъективна. Главной задачей региональной географии является
создание яркого, действенного «регионального портрета», для чего вовсе не
требуются исчерпывающая полнота описаний и расположение информации в строгом,
привычном порядке.Д1опытки быть в географии объективным и безличным, по мнению
Миншулы, оканчивались удручающе скучными результатами. Личная точка зрения
совершенно необходима региональному географу и должна быть его силой, а не
скрываться как неизвестная слабость. Особое
место в книге Миншулы занимает проблема техники регионального описания, или,
говоря словами Баранского, искусства географического описания. Именно в сфере
отбора, организации, композиции материала, его литературного изложения
заключена, по Миншулу, главная особенность региональной географии, и от успеха
здесь зависит результат— создание регионального образа. В связи с этим Миншул
обращается к идеям американского географа Д. Уитлеси, его концепции «компажа»
(1954). Компаж (точнее — «компейдж») представляет собой интеллектуальную
конструкцию, предназначенную для воссоздания образа региона на практике.
Если «регион» — это теория, то «компаж»
— метод, позволяющий ограничиться при описании региона определенным числом
региональных аспектов (характеристик), отобранных в соответствии со взглядом
самого исследователя. Это метод получения региональной характеристики
(описания), отличающийся произвольностью и избирательностью в выборе позиций, авторским
правом подчеркивать основную тему, «ядро» региона, особым вниманием к
«человеческому фактору», находящемуся в центре рассмотрения. Все это позволяет
говорить о «компаже» как об особом, субъективно-художественном методе
страноведения, получившем вполне научное обоснование в работе Уитлеси. Но
«компаж» это только форма, структура метода, содержание в него привносится
личным творческим усилием самого географа.
В методическом плане важно то, что
региональный географ в своей работе должен анализировать и драматизировать
массу собранных фактов. Он должен драматизировать, во-первых, в смысле
концентрации всех интересных черт региона на переднем плане и, во-вторых, в
смысле придания намного более широкого взгляда на регион, чем взгляд подлинно
реалистический. Здесь у географа намного больше общего с историком, писателем,
драматургом и художником, нежели с любым геологом или экономистом. «Сгущение»
событий, фактов истории, романа или пьесы — это распространенный прием,
являющийся в не меньшей мере чертой географии.
Проблемы развития региональной географии
в англо-американском мире были освещены в работах Дж. X.
Патерсона. Патерсон исходил из следующего понимания региональной географии:
«это работа,
где цель исследования состоит в прояснении специфической ситуации в
определенной местности; работа, в которой, говоря другими словами, внимание
сфокусировано на регионе ради него самого, а также населяющих его людей» [Paterson,
1974, с. 4].
О Первой из этих проблем он называл
логическую невозможность достижения полного регионального описания в вербальной
(словесной) форме. С этим связаны тенденция к уменьшению самого объема
описания, замена его анализом, а также поиски синтетических параметров,
способных объяснить региональную специфику. Патерсон обосновал несостоятельность
обеих тенденций, не выводящих региональную географию к новым качественным
рубежам.
О Вторая проблема — это ограниченный
объем возможных нововведений, трудность преодоления схематического однообразия
и связанная с этим предсказуемость формы и содержания. Большое внимание
Патерсон уделял вопросу о возможности прогресса в региональной географии.
Прежде всего, по его мнению, можно
говорить о расширении содержания региональной географии, главным образом за
счет появления тенденций гуманитарного направления. Он отмечал, что региональные
географы уверенно входят в область исследований, включающую региональный анализ
литературы, юридических норм, религии, архитектуры и человеческой личности. Патерсон
утверждал, что именно в этих сферах сосредоточены основные усилия и лучший
качественный потенциал региональной географии.
B 1960—1970-е
годы отмечался поразительный рост исследований в области географии восприятия и
исторических исследований. Появился новый регионализм, регионализм ментальной
карты как на уровне страны, так и отдельного города. Патерсон проводит границу
между региональной наукой (в которой видят свой идеал многие
регионалисты-страноведы) и собственно региональной географией. Региональная
наука, по Патерсону, проблемно ориентирована, т.е. по природе своей смотрит в
будущее и точна. Региональная география, напротив, не нуждается в этих
свойствах. Ее цели более общие, чем специальные; она не столько проблемно
ориентирована, сколько озабочена созданием сбалансированной картины, задачи ее
скорее популяризаторские и образовательные, нежели практические или
узкопрофессиональные. Патерсон особо останавливается на том, каким человеческим
запросам и на каких уровнях отвечает региональная география. На самом нижнем,
образовательном, уровне она отвечает естественному любопытству, интересу к
жизни «других». На более высоком культурном уровне возникает чувство, названное
английским поэтом Дж. Бетчеманом «топографической предрасположенностью»,
«привязанностью к отдельным местностям», или, проще говоря, осознание того, что
не все места одинаковы и что в этом-то и состоит их интерес.
Этот региональный интерес может
достигать более высокого уровня «посвященности» месту, характеризующейся
«желанием посвятить всю жизнь определенному району, так что делается полностью
знакомым с его жизнью» [там же, с. 21]. Примеров такой посвященности не так
много. Патерсон указывает на Д. Ливингстона, но можно привести и более
современный пример английского писателя Л. Даррела, посвятившего многие годы
своей жизни островам восточного Средиземноморья и написавшего о них серию
превосходных книг-портретов. Патерсон видит одну из главных причин современного
упадка региональной географии именно в недостаточной «посвященности»
регионалистов своим районам в тесной связи с региональным интересом находится
внимание к уникальному, совершенно необходимое региональной географии, а в
связи с проблемой уникального встают вопросы субъективизма и импрессионизма
региональной географии. Патерсон отстаивал ту точку зрения, что оба эти
качества — важнейшие свойства региональной географии, отличающие ее от
остальных разделов географии, с их стремлением к большей точности и научной
объективности. Качество ее продукции лишь возрастет, если этот субъективный
элемент получит более полное развитие, а не будет сдерживаться. Он также
задался вопросом: почему в эпоху бурного роста исследований по
пространственному восприятию должно игнорироваться индивидуальное восприятие
самого географа, с большей основательностью, чем другие, знающего свой предмет?
Более того, по мысли Патерсона, идея «объективной» региональной географии
неверна, такая география невозможна, ибо качество нередуцируемо к количеству
(«компьютерная география») и теряется коммуникативная функция региональной
географии, теснейшим образом связанная с ее воспитательно-образовательной
ролью. Она должна сохранить свою литературную форму. Резюмируя свою точку
зрения на будущее региональной географии, Патерсон указывал на необходимость
помнить; что «регион» не значит только «регион в восприятии масс», но означает также
и «регион в интерпретации регионального специалиста».
Защите прав субъективной точки зрения в
страноведении посвящены работы американского географа Дж. Ф. Харта. Харт
призывает к более открытому и терпимому отношению ко всем «попутчикам»
региональной географии, т.е. к тем, кто идет не вполне научным и даже совсем не
научным путем, но к общему и полезному дня всех результату.
Харт в целом следует за Лейли и Миншулом
в своей оценке региональной географии как дисциплины, во многом родственной
истории во взгляде на регионы как на субъективно-художественные образования,
имеющие познавательно-педагогическую ценность, ориентированные на понимание, а
не на объяснение.
Харт подчеркивает необходимость для
географа-регионалиста знать «граффити» региона (журналы, газеты, которые там
выходят, историю, искусство) [Hart,
1982].
Английская исследовательница А. Джилберт
в статье, посвященной новой региональной географии в англо- и франкоязычных
странах [Gilbert, 1988], пишет о
появлении наряду с другими новой «культурно-идентификационной» концепции
района, отражающей наличие особой уверенности жителей района в общности своей
культуры, в особом ее психологическом образе. При этом культура региона
трактуется не пластически (морфологически), как у Зауэра, а ментально-психологически,
с акцентом на мыслях и установках людей по поводу своей культурной общности.
Такой подход открывает двери еще более широкому обращению к субъективной
географической информации, содержащейся в литературе, предметах искусства, а
также в обыденном сознании жителей региона. Образ региона мыслится здесь уже не
столько как результат синтеза, предпринятого исследователем, сколько как
обобщение уже имеющихся представлений о культурно-региональном своеобразии.
Сторонников этой точки зрения объединяет
убежденность в невозможности достижения регионального синтеза механистически,
опираясь исключительно на традиционные схемы покомпонентного описания. Синтез
регионального образа — процесс творческий, «авторский», в нем непременно должен
присутствовать субъективный элемент, момент личного отношения и участия
исследователя к используемому материалу. В отборе, интерпретации, компоновке
материала исследователь должен исходить не только из чисто объективных, научных
соображений, но должен опираться и на интуицию, чувство стиля, художественный
инстинкт.
Следует быть открытым к использованию
нетрадиционных материалов, неожиданных точек зрения, быть готовым идти на
определенный риск (неважно, тематический или стилистический) — только в этом
случае можно рассчитывать на новый результат и оживление региональной
географии.
Взаимодействие страноведения
(региональной географии) и художественной литературы — один из главных аспектов
культурно-образного подхода в науке или, говоря иными словами, одна из
альтернативных, дополнительных возможностей ее гуманизации.
Литературно-географические исследования имеют определенную традицию в нашей
стране, однако в настоящее время она, к сожалению, недостаточно проявлена.
Совсем по-другому дело обстоит на Западе, где тема «география и литература»
образует один из существенных разделов гуманистической географии.
Таким образом, сложилась определенная
традиция в понимании региональной географии (страноведения) как
«несциентистской» в противоположность систематической, отраслевой) части
географии. Представители этого направления видят главную роль региональной
географии в создании целостного описания, «регионального портрета», «образа»,
т.е. идут по пути синтеза отдельных данных науки для создания более высокой,
«сверхнаучной», формы; это сближает региональную географию с искусством, во
всяком случае с дисциплинами гуманитарного цикла.
Перечень ссылок
1.Машбиц Я.Г.
Комплексное страноведение. Смоленск: 1998. – 235с.
2.Вопросы географии.
Сборник 16. Страноведение: состояние и задачи. М.: Мысль, 1981. – 255с.
4.Кочетов Э.Г.
Геоэкономика. (Освоение мирового экономического пространства). М.:, 2002
5.Україна
у цифрах 2004. Статистичний довідник. К.: „Консультант”, 2005. – 263с.
6.Ушакова Н.Г.,
Помінова І.І. Соціально-економічні типи країн. К.: ВД „Професіонал”, 2004. –
304с.
7.
Содружество независимых государств и страны мира. Статистический сборник./
Статкомитет СНГ – М.: 2002, -324с.