Учение Платона о знании
Учение
Платона о знании
Учение о знании
тесно связано с теорией «идей» Платона. Потому что знание и есть способность
постичь вечное, истинное, тождественное себе самому – то есть «идеи» и высшую
из них «идею» блага. С учением о знании связано также учение о душе, которая
является посредником между мирами «идей» и чувственных вещей. Цель души –
постижение «идеи». В диалоге «Федр» говорится, что познание – это процесс
вспоминания душой того, что она знала, находясь в мире «идей», до своего
воплощения в чувственном мире.
В «Государстве»
также говорится, что, будучи приближенной к миру бытия, душа имеет исконное
знание истины, пробуждаемое в ее земном существовании с помощью диалектического
рассуждения; сложенные вместе, знание и рассуждение составляют мышление,
направленное на бытие, то есть на то, что не имеет связи с материальным миром.
Относительно вещей материальных, имеющих рождение и пребывающих в становлении,
невозможно знание, бессмысленно рассуждение, непригодно мышление. Здесь душа
пользуется совсем другими инструментами — более или менее правильным воззрением
(мнением), которое складывается из запечатленного в памяти подобия вещи и
убеждения в его достоверности (уподобление и вера).
«Знание
направлено на бытие, чтобы познать его свойства» (Гос-во, 273), в то время как
мнение – это всего лишь становление. Знание – истинно, а мнение неистинно. Мир
бытия и мир становления — два нетождественных мира, мышление и мнение относятся
к разным мирам, а поэтому, хотя истина остается все же за мышлением, мнение не
становится от этого иллюзорным. Мнение аналогично истине в той же пропорции, и
поэтому вполне допустима такая ситуация, когда правильно составленное мнение
может именоваться истинным мнением.
Собственно
мышлению, как его понимает Платон, принадлежат лишь идеи чистого бытия, никак
не связанные с материей, из наук это только арифметика, из разделов философии —
только онтология. Все остальное — физические науки, естествознание, геометрия,
науки об обществе, из разделов философии — космология, политика, этика,
эстетика, психология ит. п., — так или иначе связано с миром становления и
подлежит мнению. Следовательно, то, что Платон именует знанием, к практической
жизни не имеет никакого отношения, это узкая область чисто теоретического
знания и еще уже — философской теории.
Люди,
обладающие знанием, а не мнением – это философы. Но естественно, что
подавляющее большинство людей не таковы. Даже наоборот, философы в современном
государстве порицаются и не понимаются толпой, которой доступны только мнения,
опирающиеся на чувственные впечатления.
Как же достичь
знания, умозрить «идеи», стать философом? В «Пире» дана картина постепенного
познания «идеи» прекрасного. Надо «начать с устремления к прекрасным телам в
молодости». Это устремление родит в нем прекрасные мысли. Потом придет
понимание, что «красота одного тела родственная красоте любого другого» (Пир,
76), и человек станет любить все красивые тела. Путь любви – это путь
обобщения, который восходит к все более абстрактному. Дальше юноша постигнет
красоту нравов и обычаев, красоту души. После этого родится любовь к наукам.
Каждая новая ступень открывает понимание незначительности предыдущей, и,
наконец, перед человеком откроется самое прекрасное – сама «идея».
В «Пире»
противопоставлены чувственность и знание. «Правильное мнение» толкуется здесь
как постижение, занимающее середину между знанием и чувственностью. На значение
понятия «середины» в философии Платона указывал еще профессор А. Ф. Лосев. В
широком смысле, платоновская «середина»– диалектическое опосредствование,
категория перехода, связи. Мифологическим воплощением середины представлен в
«Пире» демон любви и творческого порождения – Эрос. Единство знания и
чувственности толкуется здесь не как «фиксированное», а как единство в
становлении. «Идеи» – это результат диалога души с самой собой. Чувственный мир
подталкивает душу к пробуждению подлинного знания. Проблема состоит в том,
чтобы помочь душе вспомнить подлинное знание, «идеи», что возможно только на
пути Эроса.
Путь человека к
знанию показан и в «Государстве» с помощью все того же символа пещеры. Если
снять с человека оковы и заставить его пройтись и оглянуться, то он не сразу
сможет смотреть на свет. Чтобы созерцать высшее, заключает Платон, понадобится
привычка к восхождению, упражнение в созерцании. Сначала раскованный узник
сможет смотреть только на тени, затем на отражающиеся в воде фигуры людей и
других предметов и только в последнюю очередь на самые предметы. Но и это еще
не сам источник света – Солнце. Сначала узник будет в состоянии смотреть только
на ночные небесные светила. И только в завершение всех упражнений он окажется
способным созерцать Солнце – не изображение его на воде, а Солнце само по себе.
И тогда он узнает, что оно и есть причина всего того, что он и его товарищи
видели, сидя во мраке пещеры.
Человек,
обладающий знанием, никогда больше не станет завидовать людям, созерцающим
только тени. Он не будет мечтать о почестях, которые узники воздают друг другу
в пещере. Его не прельстят награды, которые даются тому, «кто отличался
наиболее острым зрением при наблюдении текущих мимо предметов и лучше других
запоминал, что обычно появлялось сперва, что после, а что и одновременно, и на
этом основании предсказывал грядущее» (Гос-во, 313).
Все это
воззрение на знание теснейшим образом связано с учением о «благе». Солнце – это
причина зрения. Так и «идея» блага является причиной знания и истины. Считать
свет и зрение солнецеподобными можно, но считать их самим Солнцем нельзя. Точно
так же признавать знание и истину благовидными справедливо, но считать что-либо
из них самим благом несправедливо.
Наконец, в
«Государстве» уже без всяких аллегорий и иносказаний описан путь познания
человека, в результате которого он может стать философом. Причем пройти его
может человек любой, даже самый «дурной». «Если сразу же, еще в детстве,
пресечь природные наклонности такой натуры, которые, словно свинцовые грузила,
влекут ее к обжорству и различным другим наслаждениям и направляют взор души
вниз, то, освободившись от всего этого, душа обратилась бы к истине, и те же
самые люди стали бы различать там все так же остро, как теперь в том, на что
направлен их взор» (Гос-во, 316).
Важнейшей
наукой, которая может помочь на пути познания чистого бытия, является
арифметика. Она «ведет человека к размышлению, то есть к тому, что мы с тобой
ищем, но только никто не пользуется ею действительно как наукой, увлекающей нас
к бытию» (Гос-во, 321). А с помощью рассуждения и размышления человек «пытается
разобраться, об одном ли предмете или о двух разных предметах сообщает ей в том
или ином случае ощущение» (Гос-во, 323). Таким образом, у человека заработает
мышление – то, что уже относится к области умопостигаемого, а не зримого. Далее
долгий путь от становления к познанию истинного бытия человеку помогут пройти
геометрия, астрономия («после плоскостей мы взялись за объемные тела,
находящиеся в движении» (Гос-во, 328), и, наконец, музыка, ведь можно
обнаружить «числа в воспринимаемых на слух созвучиях» (Гос-во, 331). Диалектика
же «будет у нас подобной карнизу, венчающему все знания, и было бы неправильно
ставить иное знание выше нее» (Гос-во, 335). Именно диалектический метод
«отбрасывая предположения, подходит к первоначалу с целью его обосновать; он
потихоньку высвобождает, словно из какой-то варварской грязи, зарывшийся туда
взор нашей души и направляет его ввысь, пользуясь в качестве помощников и
попутчиков теми искусствами, которые мы разобрали» (Гос-во, 334).
Учение
Платона об идеях
Согласно
Платону, окружающий нас видимый материальный мир является всего лишь «тенью»
умопостигаемого мира «идей» (по-гречески «эйдосов»). «Есть прекрасное само по
себе, благо само по себе и так далее в отношении всех вещей, хотя мы и
признаем, что их много. А что такое каждая вещь, мы уже обозначаем
соответственно единой идее, одной для каждой вещи»1. В то время как «идея»
является неизменной, неподвижной и вечной, вещи материального мира постоянно
возникают и гибнут. «Вещи можно видеть, но не мыслить, идеи же, напротив, можно
мыслить, но не видеть».
Платон,
чрезвычайно любящий иллюстрировать свои рассуждения образными сравнениями, это
противопоставление вещей и «идей» наглядно объяснят в «Государстве» с помощью
символа пещеры. В пещере сидят люди, скованные оковами и не могущие пошевелиться.
За их спинами в вышине горит свет. Между ним и узниками проходит верхняя
дорога, по которой идут другие люди и несут различную утварь, статуи, всяческие
изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. Узники не видят всех
этих предметов, они сидят к ним спиной и только по теням, отбрасываемым на
стену пещеры, могут составлять свое представление о них. Таково, по Платону, и
строение всего мира. А эти узники – люди, принимающие видимые вещи, которые на
самом деле всего лишь жалкие тени и подобия, за их сущность.
Кроме мира
вещей и мира «идей» существует еще мир небытия. Это «материя». Но она не
вещественная основа, или субстанция вещей. «Материя» Платона – беспредельное
начало и условие пространственного обособления множества вещей, существующих в
чувственном мире. В образах мифа Платон характеризует «материю» как всеобщую
«кормилицу», как «восприемницу» всякого рождения и возникновения. «Материя»
совершенно неопределенна и бесформенна. Чувственный мир – то есть все
окружающие нас предметы – это нечто «среднее» между обеими сферами. Между
областью «идей» и областью вещей у Платона посредствует еще «душа мира», или
мировая душа. Чувственный мир не непосредственное, но все же порождение мира
«идей» и мира «материи».
Царство «идей»
Платона представляет собой определенную систему: «идеи» бывают высшие и низшие.
К высшим, например, относятся «идея» истины и «идея» прекрасного. Но наивысшей,
по Платону, является «идея» блага. «То, что придает познаваемым вещам
истинность, а человека наделяет способностью познавать, это ты и считай идеей
блага – причиной знания и познаваемости истины. Как ни прекрасно и то и другое
– познание и истина, но, если идею блага ты будешь считать чем-то еще более
прекрасным, ты будешь прав» (Гос-во, 307). «Идея» блага стягивает все множество
«идей» в некоторое единство. Это единство цели. Порядок, господствующий в мире,
есть порядок целесообразный: все направляется к благой цели. И хотя «благо»
скрывается во мраке непостижимого, некоторые черты «блага» все же могут быть
уловлены. В известном смысле Платон отождествил «благо» с разумом. А так как,
по Платону, разумность обнаруживается в целесообразности, то «благо» Платон
сближает с целесообразным.
В «Пире» нет
четкой картины строения космоса. Речь в этом диалоге идет о любви и еще шире, о
прекрасном, и приходит к описанию сущности «идеи» прекрасного во всей ее
безотносительности к чему-либо. Опираясь на это, можно составить представление
о сущности платоновских «идей» вообще.
Тот, кто
познает саму «идею» прекрасного, «увидит вдруг нечто удивительно прекрасное по
природе , нечто, во-первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни
гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то
безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравнительно с чем-то
прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно с
другим безобразное. Красота эта предстанет ему не в виде какого-то лица, рук
или иной части тела, не в виде какой-либо речи или науки, не в чем-то другом,
будь то животное, земля, небо или еще что-нибудь, а сама по себе, через себя
самое, всегда одинаковая; все же другие разновидности прекрасного причастны к
ней таким образом, что они возникают и гибнут, а ее не становится ни больше, ни
меньше, и никаких воздействий она не испытывает» (Пир, 77).
Как было
сказано в самом начале, философская система Платона, явилась синтезом,
существовавших до него идей, которые он развил до качественно нового уровня.
Интуитивное привлечение таких досократовских элементов, как земля, вода, воздух
и огонь, является для Платона уже некоторого рода примитивным эмпиризмом.
Вместо этого он пользуется уже такой абстрактно-всеобщей категорией, как
необходимость или беспредельность. Понятие «идеи» уже не отличается у него
таким описательным характером, как это было прежде всего у Гераклита. Его
«идея» уже не наивно-описательно, а с мыслительной необходимостью, то есть
чисто диалектически, объединяется с материей.
Жизнь
Платона
Сведения о
жизни Платона скудны и противоречивы. Слава сопутствовала ему еще при жизни, а
после смерти его имя с благодарностью и восторгом одно поколение передавало
другому. Со временем фигура Платона в предании выросла до мифологического
масштаба. Античные биографы, как правило, без отбора приводили сплетни,
исторические факты и ходячие мифы, любили пересказывать сны и чудесные
предзнаменования, якобы сопровождавшие Платона от колыбели до могилы.
Так, например,
многие почтенные источники утверждают, что Платон, названный при рождении
Аристоклом, был потомком древних аристократических родов, среди его предков и
родственников называются и мифический афинский царь Кодр, и известный
исторический деятель, политический реформатор Солон, и бог Посейдон, и глава
тридцати тиранов Критий. Наконец, по одной из версий, его божественным отцом
был сам Аполлон, в то время как земной муж его матери лишь усыновил ребенка.
Достоверным же
является тот факт, что родился Платон в богатой семье Аристона и Периктионы на
острове Эгина, неподалеку от Афин. А Афины в то время (первая половина IV века
до н. э.) были блестящим центром греческой культуры. В день рождения будущего
философа (21 мая 427 г. до н. э.) греки веселились: на Делосе отмечался день
рождения Аполлона.
Как все
афинские юноши его сословия, Платон обучался гимнастике, музыке, грамматике,
писал стихи, обожал театр, участвовал в атлетических соревнованиях, в
частности, истмийских, готовился стать доблестным гражданином. В последствии
свои художественные склонности и дарования Платон с успехом поставил на службу
философии. Этой науке Платон обучался сначала у Кратила, последователя
Гераклита. Однако решающий поворот в его биографии связан с именем Сократа. В
двадцать лет Платон стал слушателем сократовских бесед. До конца жизни философ
хранил образ учителя в своей памяти и сделал его героем множества произведений.
После казни
Сократа (399 г. до н. э.) Платон покинул Афины, чтобы вернуться сюда только
через двенадцать лет. Его ждали Египет, Кирена, Южная Италия и Сицилия
(последовательность, в какой Платон посетил эти страны, указывается различными
древними авторами по-разному).
В самом начале
путешествия Платон задержался в близкой к Афинам Мегаре, где главой центра
молодых философов и ученых был Евклид (не автор знаменитых «Начал», а его
«однофамилец»). Массу важных впечатлений и сведений Платон вынес из пребывания
в Египте, который в то время был для греков образцом промышленной страны.
Сильное впечатление на Платона произвели система обучения арифметике и
фиксированные формы разделения труда, практиковавшиеся в этом государстве. Это
оказало влияние на формирование научных и политических воззрений Платона.
Дольше всего Платон пробыл в Гелиополе, центре египетской религии.
В африканской
Кирене философ общался с видным греческим астрономом и сведущим в музыкальной
акустике математиком Феодором, которого Платон сделал потом героем трех своих
диалогов.
Затем Платон
побывал в Южной Италии, так называемой Великой Греции, где большим успехом в то
время пользовалось учение пифагорейцев. Философ специально прибыл сюда, чтобы
ознакомиться с их математическими исследованиями. Центром деятельности
пифагорейцев был Тарент, а крупнейшей умственной силой Тарента был пифагореец
Архит, государственный деятель, стратег и ученый: математик, физик, механик.
Этот человек, успешно сочетающий политическую и научную деятельность, произвел
глубокое впечатление на Платона.
Последней
остановкой Платона стала Сицилия и ее крупнейший город и культурный центр –
Сиракузы. Политическим строем на Сицилии была тирания – переходная форма от
господства старой аристократии к господству рабовладельческого «демоса»
(«народа»). Власть в Сиракузах в то время вот уже 38 лет принадлежала
энергичному и властолюбивому тирану Дионисию. При его дворе находилось
множество поэтов, музыкантов, живописцев. Тут сильно развилось искусство мимов,
у которых Платон, быть может, учился мастерству индивидуальной характеристики
персонажей своих диалогов. Платон пытался увлечь Дионисия идеей просвещенной
монархии, но не преуспел в этом деле. Тогда философ сблизился с родственником
тирана, Дионом, и попытался повлиять на него. За это он был выслан из Сиракуз.
По пути в Афины его высадили в Эгине, которая находилась в острой вражде с
Афинами. Платон попал в рабство, но его друзья и знакомый по Кирене Анникерид
организовали выкуп философа.
В 387 г. до н.
э. в сорокалетнем возрасте – а греки считали его временем расцвета человека –
Платон вернулся в Афины. Он купил участок рощи, носившей имя древнеаттического
героя Академа, и организовал тут первую в истории человечества подлинно научную
школу – Академию. По приданию, над ее дверями висела надпись: «Необученным
геометрии вход воспрещен». Математика не только преподавалась в Академии, но и
была важным предметом научных исследований, проводившихся учеными школы. Школа
Платона стала эпохой в истории античной математики. Отсюда вышли знаменитые
математики Теэтет, Евдокс и многие другие. В умственной атмосфере Академии
вырос и созрел гений величайшего из учеников Платона, Аристотеля, который
пробыл здесь двадцать лет.
После основания
Академии Платон совершил еще две поездки в Сицилию при преемнике Дионисия I
Дионисии II, получившем власть в 367 г. до н. э. Инициатором приглашения был
Дион, с которым Платон подружился во время своего первого пребывания в Сицилии.
Платон принял приглашение в надежде теперь уже через посредство Дионисия
Младшего осуществить свой проект идеального государственного строя. Он настоял,
чтобы тиран прошел курс обучения, начинавшийся с изучения математики. Но
придворные Дионисия внушили ему мысль, будто целью Платона было отдалить
Дионисия от государственных дел и возвысить Диона. Поводом для обвинения Диона
послужили также перехваченные письма к карфагенским полководцам. Дион был
отправлен в ссылку, и все его попытки примириться с тираном проваливались.
Платон же решил вернуться в Афины, но при отъезде был задержан. Только в
результате настояний Архита из Тарента ему удалось покинуть Сиракузы и уехать в
Спарту, где он встретился с Дионом.
В 357 г. до н.
э. Дион поднял восстание против Дионисия. Его поддерживали участники Академии
Платона: Евдем, Тимонид, Каллип. Дион одержал победу, но в 354 г. до н. э. был
убит бывшим платоновцем Каллипом, который на короткое время захватил власть в
Сиракузах. Политические планы Диона, которые ему так и не удалось осуществить,
несомненно, испытали на себе влияние платоновских идей.
Оставшуюся
жизнь Платон провел в Афинах, разочаровавшись в активной политике и посвятив
себя философским и научным занятиям: он читал лекции слушателям Академии и
сочинял философские диалоги. Умер Платон в 347 г. до н. э., по иронии судьбы,
21 мая – в день рождения свой собственный и бога Аполлона.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.popal.ru/