Понятие общественного прогресса в социальной философии
Понятие общественного прогресса в социальной
философии.
Прогресс
(от лат. progressus — движение вперед) есть такое направление развития, которое
характеризуется переходом от низшего к высшему, от менее совершенного к более
совершенному. Заслуга выдвижения идеи и разработки теории общественного
прогресса принадлежит философам второй половины XVIII в., а
социально-экономической базой для самого возникновения идеи общественного прогресса
послужило становление капитализма и вызревание европейских буржуазных
революций. Кстати, оба творца первоначальных концепций общественного прогресса
— Тюрго и Кондорсе — были активными общественными деятелями предреволюционной и
революционной Франции. И это вполне объяснимо: идея общественного прогресса,
признание того факта, что человечество в целом, в главном идет в своем движении
вперед, есть выражение исторического оптимизма, свойственного передовым
социальным силам.
Три характерных черты отличали первоначальные
прогрессистские концепции.
Во-первых,
это идеализм, т. е. попытка отыскать причины поступательного развития истории в
духовном начале — в бесконечной способности совершенствования человеческого
интеллекта (те же Тюрго и Кондорсе) или в спонтанном саморазвитии абсолютного
духа (Гегель). Соответственно этому критерий прогресса тоже усматривали в
явлениях духовного порядка, в уровне развития той или иной формы общественного
сознания: науки, нравственности, права,
религии. Между прочим, прогресс был подмечен прежде всего в сфере научного
познания (Ф. Бэкон, Р. Декарт), а затем уже соответствующая идея была
распространена на социальные отношения в целом.
Во-вторых,
существенным недостатком многих ранних концепций социального прогресса являлось
недиалектическое рассмотрение общественной жизни. В таких случаях общественный
прогресс понимается как плавное эволюционное развитие, без революционных
скачков, без попятных движений, как непрерывное восхождение по прямой линии (О.
Конт, Г. Спенсер).
В-третьих,
восходящее развитие по форме ограничивалось достижением какого-нибудь одного
облюбованного общественного строя. Весьма отчетливо этот отказ от идеи
неограниченного прогресса сказался в утверждениях Гегеля. Вершиной и
завершением мирового прогресса им провозглашался христи-анско-германский мир,
утверждающий свободу и равенство в их традиционном истолковании.
Эти
недостатки в значительной степени были преодолены в марксистском понимании
сущности общественного прогресса, включающем в себя признание его
противоречивости и, в частности, того момента, что одно и то же явление и даже
ступень исторического развития в целом могут быть одновременно прогрессивными в
одном отношении и регрессивными, реакционными в другом. Именно таков, как мы
видели, один из возможных вариантов воздействия государства на развитие
экономики.
Следовательно,
говоря о поступательном развитии человечества, мы имеем в виду главное,
магистральное направление исторического процесса в целом, его результирующую
применительно к основным ступеням развития. Первобытнообщинный строй,
рабовладельческое общество, феодализм, капитализм, эпоха социализированных
общественных отношений в формаци-онном срезе истории; первобытная
доцивилизационность, земледельческая, индустриальная и информационно-компьютерная
волны в ее цивилизационном срезе выступают основными «блоками» исторического
прогресса, хотя по каким-то своим конкретным параметрам последующая формация и
ступень цивилизации могут уступать предыдущим. Так, в ряде областей духовной
культуры феодальное общество уступало рабовладельческому, что послужило
основанием для просветителей XVIII в. смотреть на Средние века как на простой
«перерыв» в ходе истории, не обращая внимания на большие успехи, сделанные в
течение Средних веков: расширение культурной области Европы, образование там в
соседстве друг с другом великих жизнеспособных наций, наконец, огромные
технические успехи XIV— XV вв. и создание предпосылок для возникновения
экспериментального естествознания.
Если
попытаться в общем виде определить причивы общественного прогресса, то ими
будут потребности человека, являющиеся порождением и выражением его природы как
живого и не в меньшей степени как социального существа. Как уже отмечалось в
главе второй, эти потребности многообразны по своей природе, характеру,
продолжительности действия, но в любом случае они определяют мотивы
деятельности человека. В повседневной жизни на протяжении тысячелетий люди
вовсе не ставили своей сознательной целью обеспечить общественный прогресс, а
сам общественный прогресс отнюдь не является какой-то изначально заложенной в
ход истории идеей («программой»), осуществление которой составляет ее
сокровенный смысл. В процессе реальной жизни люди движимы потребностями,
порождаемыми их биологической и социальной природой; а в ходе реализации своих
жизненных потребностей люди изменяют условия своего существования и самих себя,
ибо каждая удовлетворенная потребность порождает новую, ее же удовлетворение, в
свою очередь, требует новых действий, следствием которых и является развитие
общества.
«Пределы роста»
И
все-таки и марксизм, и его оппоненты унаследовали от своих предшественников в
области теории общественного прогресса нечто такое, что впоследствии негативно
сказалось на развитии объективной социальной реальности. Речь идет о вере в
беспредельные возможности общественного, и прежде всего экономического,
прогресса, вытекающие из безгранич-ных-де резервов, содержащихся в природной
среде. Эйфория вокруг само собой разумевшегося «беспредела» сопровождала всю
историю капитализма, а затем и так называемого социализма (ибо то, что мы
наблюдали в Центральной и Восточной Европе XX в. социализмом, разумеется, не
было). Между тем, под прикрытием этой одурчанивающей эйфорической завесы
исподволь вызревала та самая кризисная экологическая ситуация, которая уже
рассматривалась в главе «Экологическое бытие общества».
Впервые
человечество было предупреждено о нависающей над ним в связи с этим смертельной
угрозе Римским клубом в книге Денниса Медоуза «Пределы роста» (1972). В
нескольких словах выводы книги сводились к следующему: при сохранении нынешних
тенденций к росту в условиях конечной по своим масштабам планеты уже следующие
поколения человечества достигнут пределов демографической и экономической
экспансии, что приведет систему в целом к неконтролируемому кризису и краху.
Пока еще можно, отмечалось в книге, избежать катастрофы, приняв меры по
ограничению и регулированию роста и переориентации его целей. Однако чем
дальше, тем болезненнее будут эти изменения и тем меньше будет оставаться
шансов на конечный успех'. Как отмечал руководитель Римского клуба Аурелио
Печчеи, основной вывод доклада шел вразрез с превалирующей в мировой культуре
ориентацией на рост, ибо успехи революционных преобразований в материальной
сфере сделали мировую культуру высокомерной. «Она, — писал Печчеи, — была и
остается культурой, отдающей предпочтение количеству перед качеством, —
цивилизацией, которая не только не желает считаться с реальными возможностями
жизнеобеспечения на планете, но и бездумно расточает ее ресурсы, не обеспечивая
при этом полного и разумного использования человеческих возможностей»2.
Тревожное
предупреждение о пределах роста имеет в виду не только внешние по отношению к
человеку пределы, но и его внутренние пределы, проистекающие из врожденно
присущих нашему существу качественных и количественных характеристик. С одной
стороны, многие достижения (в кавычках и без оных) цивилизации далеко не всегда
вписываются в психофизиологические возможности человека. Отсюда — избыток
стрессов и приоритет нервнопсихического травматизма. С другой стороны, для
многих регионов земного шара характерна массовая психофизическая
недоразвитость, отсутствие у людей той психофизической формы, которую требуют
от нас сложности современной жизни.
Проблема
пределов человеческого роста и человеческого развития, как подчеркивает Печчеи,
является по сути своей проблемой, главным образом, культурной. Это означает,
что научно-технические, цивилизационные достижения не осознаны по-настоящему,
темпы и формы их внедрения еще далеки от окуль-туривания. Налицо
антагонистический разрыв между культурным развитием человечества и его
материальными достижениями. Культура при этом понимается в самом широком
смысле, включая политическую культуру сосуществования членов мирового сообщества
и философские основы существования этого конгломерата.
Так
сами реалии последней трети двадцатого века поставили под глубочайшее сомнение
традиционную прогрессистскую концепцию. Подчеркнем: речь идет не об отрицании
необходимости и возможности общественного прогресса, а о замене теоретической и
практической установки на безудержный рост установкой на взвешенный,
учитывающий рассмотренные внутренние и внешние пределы, оптимальный вариант
согласованного в общепланетарном масштабе развития.
Критерии общественного прогресса
Раздумья
мировой общественности о «пределах роста» значительно актуализировали проблему
критериев общественного прогресса. Действительно, если в окружающем нас
социальном мире не все так просто, как
казалось и кажется прогрессистам, то по каким наиболее существенным признакам
можно судить о поступательности общественного развития в целом, о
прогрессивности, консервативности или реакционности тех или иных явлений?
Отметим
сразу, что вопрос «как измерять» общественный прогресс никогда не получал
однозначного ответа в философско-социологической литературе. Такая ситуация во
многом объясняется сложностью общества как субъекта и объекта прогресса, его
многоплановостью и многокачествен-ностью. Отсюда поиски своего, локального
критерия для каждой сферы общественной жизни. Но в то же время общество есть
целостный организм и как таковому ему должен соответствовать основной критерий
социального прогресса. Люди, как замечал Г. В. Плеханов, делают не несколько
историй, а одну историю своих собственных отношений. Наше мышление способно и
должно отразить эту единую историческую практику в ее целостности.
И
все же господствовавшая парадигма беспредельного прогресса с неизбежностью
подводила к казалось бы единственно возможному решению вопроса; главным, если
не единственным, критерием общественного прогресса может быть только развитие
материального производства, которое в конечном счете предопределяет изменение
всех других сторон и сфер жизни общества. Среди марксистов на этом выводе не
раз настаивал В. ИЛенин, который еще в 1908 г. призывал рассматривать интересы
развития производительных сил в качестве высшего критерия прогресса. После
Октября Ленин возвращается к этому определению и подчеркивает, что состояние
производительных сил — основной критерий всего общественного развития,
поскольку каждая последующая общественно-экономическая формация побеждала
окончательно предыдущую благодаря именно тому, что открывала больший простор
для развития производительных сил, достигала более высокой производительности общественного
труда.
Примечательно,
что вывод о состоянии и уровне развития производительных сил как генеральном
критерии прогресса разделялся и оппонентами марксизма — техницистами, с одной
стороны, и сциентистами, с другой. Позиция последних нуждается, очевидно, в
некоторых комментариях, ибо возникает законный вопрос: как могли сойтись в
одной точке концепция марксизма (т. е. материализма) и сциентизма (т. е.
идеализма)? Логика этого схождения такова. Сциентист обнаруживает общественный
прогресс прежде всего в развитии научного знания, но ведь научное знание
обретает высший смысл только тогда, когда оно реализуется в практике, и прежде
всего в материальном производстве.
В
процессе еще только уходящего в прошлое идеологического противостояния двух
систем техницисты использовали тезис о производительных силах как генеральном
критерии общественного прогресса для доказательства превосходства Запада,
шедшего и идущего по этому показателю впереди. Тогда их оппонентами была
внесена существенная поправка к собственной концепции: этот высший
общесоциологический критерий нельзя брать в отрыве от характера господствующих
в данном обществе производственных отношений. Ведь важно не только общее
количество производимых в стране материальных благ, но и то, насколько равномерно
и справедливо распределяются они среди населения, как способствует или тормозит
данная общественная организация рациональное использование производительных сил
и их дальнейшее развитие. И хотя поправка действительно существенная, но она не
выводит критерий, принятый в качестве основного, за пределы одной —
экономической — сферы социальной действительности, не делает его поистине
инте-гративным, т. е. пропускающим через себя и впитывающим в себя изменения
буквально во всех сферах жизни общества.
Таким
интегративным, а значит — наиболее важным, критерием прогресса выступает
уровень гуманизации общества, т. е. положение в нем личности: степень ее
экономического, политического и социального освобождения; уровень
удовлетворения ее материальных и духовных потребностей; состояние ее
психофизического и социального здоровья. Заметим, кстати, что внутри этого
сложного по своей структуре индикатора можно и нужно выделить один, по сути
дела объединяющий в себе все остальные. Таковым, на наш взгляд, является средняя
продолжительность жизни. И если она в данной стране на 10—12 лет меньше, чем в
группе развитых стран, да к тому же обнаруживает тенденцию к дальнейшему
уменьшению, соответственно должен решаться вопрос и о степени прогрессивности
этой страны. Ибо, как сказал один из известных поэтов, «все прогрессы
реакционны, если рушится человек».
Уровень
гуманизации общества как интегративный критерий вбирает в себя в снятом виде
рассмотренные выше критерии. Каждая последующая формационная и цивилизационная
ступень является более прогрессивной и в плане личностном — она расширяет круг
прав и свобод личности, влечет за собой развитие его потребностей и
совершенствование его способностей. Достаточно сравнить в этом отношении статус
раба и крепостного, крепостного и наемного рабочего при капитализме. На первых
порах может показаться, что особняком стоит в этом отношении рабовладельческая
формация, знаменовавшая собой начало эры эксплуатации человека человеком. Но,
как разъяснял Ф. Энгельс, даже для раба, не говоря уже о свободных,
рабовладение было прогрессом в плане личностном: если раньше пленного убивали
или съедали, то теперь его оставляли жить.
Итак,
содержанием общественного прогресса было, есть и будет «очеловечение человека»,
достигаемое путем противоречивого развития его естественных и общественных сил,
т. е. производительных сил и всей гаммы общественных отношений. Этому
содержанию должен быть адекватен и избираемый нами основной критерий
общественного прогресса.
Понятие общественного прогресса в социальной философии.
Прогресс
(от лат. progressus — движение вперед) есть такое направление развития, которое
характеризуется переходом от низ- ' шего к высшему, от менее совершенного к
более совершенному. Заслуга выдвижения идеи и разработки теории общественного
прогресса принадлежит философам второй половины XVIII в., а
социально-экономической базой для самого возникновения идеи общественного
прогресса послужило становление капитализма и вызревание европейских буржуазных
революций. Кстати, оба творца первоначальных концепций общественного прогресса
— Тюрго и Кондорсе — были активными общественными деятелями предреволюционной и
революционной Франции. И это вполне объяснимо: идея общественного прогресса,
признание того факта, что человечество в целом, в главном идет в своем движении
вперед, есть выражение исторического оптимизма, свойственного передовым
социальным силам.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.filreferat.ru